Текст книги "Наследница"

Автор книги: Мери Каммингс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 21 страниц)

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

Подъезжая к Парижу, он поругивал себя за то, что перед отъездом переключил телефон на автоответчик, чтобы Рене по ошибке не взяла трубку. В результате даже не смог сообщить ей, что задерживается – но кто же знал, что так выйдет?!

К тому времени, как он добрался до дома, стояла уже глубокая ночь. С улицы окна казались темными, но открыв дверь, Тед увидел, что в прихожей горит свет.

Он захлопнул дверь и обернулся – Рене была уже в коридоре. Глаза, широко распахнутые на бледном лице, растрепанные волосы... Он только успел протянуть руки – и она бросилась к нему, прижалась, дрожа всем телом и вцепившись в него обеими руками. Дыхание вырывалось короткими всхлипами, как после быстрого бега.

Кажется, она хотела что-то сказать, но не выходило ничего, кроме всхлипывания и судорожных вздохов. Прижимая ее к себе, Тед чувствовал под руками худенькую спинку и цепочку позвонков, шее сразу стало мокро – туда уткнулся один глаз.

Ей удалось наконец выдавить из себя тоненькое и подскуливающее:

– Пять дней... Пять дней!

Он должен был приехать еще позавчера! В крайнем случае, вчера утром! Уже два дня она места себе не находила и боялась, что его арестовали... или еще что-нибудь... и в ужасе замирала, когда в новостях показывали про автомобильные катастрофы.

Волосы у нее были растрепанные, теплые и немного влажные – он наклонил голову и зарылся в них лицом. Руки, оказавшиеся умнее его самого, сразу распознали, что на ней только майка – широкая и свободная – ловко сунулись в пройму, очутились на голой спине и заскользили, поглаживая теплую шелковистую кожу.

Покрутив головой, чтобы ее лицо повернулось удобнее, Тед поцеловал оказавшийся совсем близко плачущий зажмуренный глаз, поерзал губами по мокрой щеке и пробормотал:

– Ну-ну, все же в порядке, я уже приехал, все в порядке...

Его слова, казалось, заставили Рене придти в себя – она смутилась и отступила, но, когда он шагнул вслед за ней и снова обнял, возражать не стала. Только на миг пугливо замерла – и снова расслабилась, прижавшись.

– Ты решила, что я тебя бросил?

 Она замотала головой.

– Нет... Я думала, тебя арестовали.

– Деньги я привез. Просто было никак не управиться быстрее.

Упоминание о деньгах заставило ее вздохнуть и выпрямиться, снова отступив на пару шагов. Под майкой у нее явно ничего не было – неправильно истолковав взгляд Теда, Рене смущенно пояснила:

– Я твою майку взяла спать, вместо ночной рубашки.

– Да ради бога! Бери все, что надо, пользуйся. – (В том числе и владельца майки!)

– Ты, наверное, устал? Хочешь, я тебе что-нибудь поесть приготовлю?

Кажется, ей не терпелось похвастаться своими кулинарными успехами.

– Давай. Только кофе не надо – я его сегодня уже литра два выпил, боялся заснуть за рулем.

– А где ты был? – спросила она неуверенно, словно не зная, можно ли об этом спрашивать.

– Сейчас я умоюсь, переоденусь и все тебе расскажу.

Когда Тед появился на кухне, она накрывала на стол, успев уже напялить на себя джинсы с футболкой. Поверх этого на Рене красовался его собственный розовый передник, на ней он выглядел вполне к месту.

Увидев его, она улыбнулась и, надев кухонные рукавички, полезла в духовку. На миг Теда пронзило странное ощущение: будто в другом мире, в другой жизни это его жена, которая ждала его домой с работы, и дождалась, и радуется, и будет, как положено, кормить его ужином – и надо говорить тише, чтобы не разбудить ребенка, который спит за стенкой...

Он даже понизил голос – потом встряхнул головой, чтобы избавиться от наваждения, и продолжил уже нормально:

– Ну... ну, как ты тут без меня?

В ответ перед ним поставили тарелку с куском картофельной запеканки. Запеканка, естественно, была покупная, только подогреть – зато соус к ней Рене сделала сама, порезав в майонез корнишоны и укроп.

Разлив по кружкам какао, она поставила их на стол и уселась напротив.

– Я думала, ты еще позавчера приедешь.

– Следующий раз мы что-нибудь придумаем с телефоном, чтобы ты не нервничала. Я только сегодня с утра смог выехать из Ниццы.

– Из Ниццы?

– Да, там живет один человек. Лет десять назад я нашел его дочку, и он с тех пор преисполнился ко мне вечной благодарности.

– Ее что, похитили? – глаза Рене загорелись.

– Нет, там все смешно получилось, если захочешь, я тебе потом расскажу. В общем, я ему позвонил и сказал, что у меня есть к нему одна деликатная просьба. Не знаю, что он подумал – но тут же ответил, что будет рад меня видеть. А когда я приехал и попросил познакомить меня с кем-то, кто может одолжить мне двадцать тысяч марок, он заявил, что не станет беспокоить из-за пустяка занятых людей – да и что они подумают, узнав, что у него самого не нашлось для друга такой суммы?! Короче, он мне дал эти деньги – под тридцать процентов в месяц и без всякого залога. Ну, а потом пригласил остаться у него на уик-энд, и мне в такой ситуации просто неудобно было отказаться...

Взглянув вниз, Тед обнаружил, что тарелка пуста – уловив этот взгляд, Рене тут же вскочила и положила ему добавку. Нет, все-таки в семейной жизни есть свои преимущества!

А она за эти дни вроде бы немного отъелась и пришла в себя. Щеки не такие впалые, и глаза смотрят веселее.

– Я сегодня по дороге купил газеты – ничего нового. Короткая заметка: «продолжаются поиски» – и все.

– По телевизору пару раз показывали мою фотографию. «Полиция просит население...» – и так далее.

– Ничего. – Он похлопал ее по руке. – Ужин был очень вкусный, спасибо.

Логичным завершением подобного «семейного» ужина было бы отправиться с ней в постель... Теду пришлось напомнить себе об истинном положении вещей.

Словно в ответ на его чаяния, Рене неожиданно сказала:

– Тебе, наверное, неудобно спать на диване – он для тебя короткий. Так что ложись на кровати... – Но тут же, увы, добавила – лишнее, ненужное и совершенно разочаровывающее: – а я перейду на диван.

Постель, казалось, еще хранила частицу ее тепла. Тед вертелся с боку на бок, пока не поймал себя на том, что пытается пристроиться на нагретом местечке.

Она же клиентка... Только клиентка! Впрочем, когда это его останавливало?.. И совсем не в его вкусе. Худенькая, все косточки просвечивают...

Уже засыпая, он усмехнулся. Интересно, найдется ли мужчина, способный объяснить это собственному члену, если тот твердо решит изобразить Вандомскую колонну?

Прошла всего неделя с того момента, когда, проверив автоответчик, он услышал ее голос, задыхающийся и дрожащий. Всего неделя... Целая вечность – ведь каждый день вмещал в себя так много!

С утра, едва глотнув кофе, Тед засел за телефон.

Дозвонившись до Жувена, он узнал, что все в порядке, свидание в пятницу состоялось и аппаратура сработала как надо, так что можно писать отчет.

Следующий звонок был куда важнее. За долгие годы работы Тед имел дело со многими адвокатами, но мэтр Баллу был, по его мнению, лучшим и, что немаловажно в такой сложной ситуации, наиболее известным и респектабельным.

Позвонив ему, Тед попросил о короткой встрече и получил приглашение приехать немедленно.

Только повесив трубку, он заметил, что Рене тихонько сидит рядом и смотрит на него.

– Я буду договариваться на завтра? – полувопросительно-полуутвердительно сказал он.

– Только не очень рано – мне надо еще одеться, привести себя в порядок и сделать маникюр.

Ох уж эти женщины!На его взгляд, она была вполне одета.

– Вечером мы сходим с тобой в одно место, – он усмехнулся, – и приведем тебя в порядок – так, чтобы тебя невозможно было узнать. Заодно поужинаем.

Брови Рене слегка сдвинулись. Тед не удержался – быстро погладил ее по щеке и улыбнулся.

– Не бойся, ты останешься такой же хорошенькой. Я просто не хочу, чтобы тебя кто-нибудь случайно узнал по фотографии.

Она невесело улыбнулась в ответ. Хорошенькой... Ну ладно, сказал так – и на том спасибо! Вздохнула и спросила:

– К обеду вернешься?

– Постараюсь.

Типичный вопрос жены... Типичный ответ... Впрочем, Тед уже бросил бесполезные попытки анализировать свои чувства или внутренне посмеиваться над ними.

И все время хотелось прикоснуться к ее лицу – дотронуться, погладить и обвести пальцами контур удивленно приподнятых бровей...

ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ

С Арсеном Баллу Тед был знаком давно – на мэтра иногда работал еще старый детектив, у которого он когда-то учился ремеслу. Клиентом мэтр был неплохим: умел четко сформулировать свои требования и не отказывался платить, если результат работы по объективным причинам отличался от желаемого.

То, что Тед позвонил и попросил о встрече, мэтра заинтриговало. Еще больше его удивило желание Теда не просто посоветоваться, а оформить это официально, оплатив консультацию.

Но мэтр уже свыше тридцати лет был адвокатом, а посему, не моргнув глазом, выслушал следующий странный вопрос:

– Я хотел проконсультироваться с вами по некоторым аспектам работы частного детектива. Тут недавно я прочел газету, и меня заинтересовало – чисто теоретически – вот если бы, скажем, эта женщина, – Тед постучал пальцем по фотографии Рене, – обратилась ко мне – обязан ли я был бы известить об этом полицию?

Мэтр знал Теда как весьма неглупого и хваткого парня, который не будет забивать себе голову теориями, а тем более специально приезжать ради этого. И эта просьба оплатить время консультации... теперь весь их разговор подпадает под правила конфиденциальных отношений адвоката с клиентом.

– Если дело связано с похищением – то несомненно. Но если женщина сама обратилась к вам, то, как я понимаю, о похищении речи не идет... – Тед кивнул, то ли подтверждая сказанное, то ли просто обознался, что слышит слова мэтра. – Во всяком случае, вам следует рекомендовать ей сообщить полиции о своем местонахождении.

– Нарушит ли она закон, если по какой-то причине не станет этого делать?

– Нет. Если человек не находится под следствием и не давал никаких подписок, он не обязан ставить полицию в известность о своих перемещениях. Так же как он может просто не знать, что его ищут – никто не обязан читать газеты и смотреть телевизор.

– Значит, если бы... предположим... эта женщина обратилась к вам – вы бы порекомендовали ей то же самое?

– Да, разумеется. Кстати, в газете было написано, что она, кажется... не совсем здорова?

– Да, по утверждению ее мужа. Но когда женщина собирается подавать на развод, на слова мужа едва ли можно полагаться.

Оба уже прекрасно поняли друг друга – но продолжали игру.

– А вы полагаете, что речь идет о бракоразводном процессе?

– Я в этом практически уверен.

– Вы знаете, вы меня заинтересовали. Я хотел бы обдумать ваш вопрос. Может быть, нам всем стоит побеседовать об этом... предположим, завтра?

– Это неплохая идея.

– Часов в одиннадцать?

– Может, чуть попозже? – Тед вспомнил о маникюре.

– В двенадцать вас устроит?

– Думаю, что дa.

Уже собравшись уходить, Тед получил в спину последний вопрос:

– Вы, кажется, бывали в Цюрихе?

Он обернулся и с легкой улыбкой спокойно подтвердил:

– Да, четыре года назад.

Ну вот – главное дело было сделано. Теперь оставались всякие мелочи.

Заехав в контору, Тед узнал от секретарши, что Жувен вот-вот подъедет. А заодно – что Жувен вчера брал его машину и помял крыло, так что она в гараже и будет готова после обеда.

Появившийся Жувен отнюдь не мучился угрызениями совести – мало ли, со всяким бывает! Он привез пачку фотографий и магнитофонную пленку – материал для отчета, и предложил свои услуги по встрече с клиенткой. Пусть Тед только напишет отчет – а остальное он готов сделать сам!

Что ж, дело ясное – клиентка была внешне весьма ничего, а женщина в расстроенных чувствах часто нуждается в утешении. Кроме того, куда легче пережить измену мужа, отплатив ему той же монетой.

Поломавшись для вида, Тед пообещал завтра с утра привезти отчет – в обмен на обещание Жувена сегодня вечером подогнать починенную машину к конторе.

Домой он попал даже раньше обеда. На подходе к дому, непонятно почему, начал волноваться и успокоился, только увидев выскочившую в коридор Рене.

– Ну что? – она тревожно смотрела на него.

– Все в порядке! Завтра в двенадцать, Сейчас я тебе все расскажу.

Увидел, что тревога на ее лице сменилась облегчением. Ну, а что она думала? Должна же понимать, с кем имеет дело!

Решив немножечко помучить ее ожиданием, Тед неторопливо переоделся – и лишь потом уселся в кресло и с удовольствием пересказал весь разговор.

– Спасибо. Значит, завтра, – кивнула Рене.

На лице ее появилось странное выражение – то ли растерянное, то ли задумчивое.

– Завтра. Боишься?

– Что? – она не сразу поняла вопрос. – А, нет. Просто хочу еще раз обдумать, что и как ему говорить.

Что ж, у него тоже было полно работы. Оставив Рене с отсутствующим видом сидеть в кресле, Тед сунул в плейер кассету, полученную от Жувена, и завалился на диван – слушать воркование двух геев. Это было необходимо для написания отчета.

Беседа не отличалась разнообразием и прерывалась длительными паузами. Черт бы побрал их кровать! Магнитофон включался от любого звука и, к сожалению, не мог отличить голосов от скрипа кровати, звона бокалов и тому подобного мусора. На сей раз кровать попалась какая-то особенно скрипучая...

Куда интереснее было незаметно наблюдать за Рене. Губы ее слегка шевелились – очевидно, она репетировала завтрашний разговор. Потом сжала зубы так, что заиграли на щеках желваки; глаза сузились. Нахмурилась... чуть улыбнулась...

Теду казалось, что он может понять, о чем она думает – во всяком случае, мысли о Викторе угадывал уже почти безошибочно.

Он даже огорчился, когда пленка кончилась – не было больше повода лежать и смотреть, но со вздохом встал и поплелся на кухню готовить обед. Правда, в голове шевельнулась коварная мыслишка: а на что в доме женщина?! – но он цыкнул на нее, напомнив себе, что пора и совесть иметь. И так Рене вчера кормила его ужином, а с утра варила кофе – и это притом, что она все-таки гостья.

Она даже не сразу заметила, что Тед исчез – сидела и проговаривала все, что нужно будет завтра сказать адвокату, стремясь подобрать как можно более точные формулировки. Но когда с кухни послышался шум, Рене потянуло туда, будто магнитом.

Увидев ее, Тед улыбнулся – и, как всегда, захотелось улыбнуться в ответ.

– Садись, сейчас все будет готово.

И сразу стало легче на душе. Не хотелось больше вспоминать ни о чем плохом – просто сидеть на этой черно-белой кухне и чувствовать себя в безопасности.

Он, кажется, даже не понял ее слов: «Здесь свободно». Свободно – потому что никто не придет, не станет подслушивать под дверью – она подозревала, что Жанин частенько делала это. И никто не сделает ей замечание, что она смеется слишком громко или говорит слишком возбужденно – как не раз бывало в детстве, да и в школе поначалу.

После обеда Тед уселся за письменный стол и стал печатать на машинке. Одна-две фразы... пауза... еще пара фраз – на лице его явственно отражались муки творчества и внезапные приступы вдохновения. Он то хмурился, то хватал сигарету, затягивался, забывал про нее и снова начинал печатать – быстро и сосредоточенно, словно боясь упустить нужное слово.

Рене тихонько подобралась поближе и устроилась на диване, стараясь не отвлечь и не помешать.

Можно было, наверное, еще разок обдумать разговор с адвокатом, но не хотелось. Зачем? Все обдумано уже десятки раз. В те бессонные ночи, когда она лежала и следила за тенями, подступавшими из темных углов – что ей оставалось, кроме этих размышлений?..

Словно поняв, какое направление приняли ее мысли, Тед внезапно весело улыбнулся, будто сказал: «Выше нос! Все образуется!» – протянул руку и быстро потрепал по щеке. Еще мгновение, и рука его вновь вернулась на клавиши, оставив лишь невольную улыбку на ее лице.

Через некоторое время он встал, побродил по комнате; спросил:

– Кофе хочешь?

– Да...

– Ну, тогда сделай мне тоже! – и снова уселся за письменный стол.

Когда Рене вернулась, он вдохновенно чиркал ручкой по напечатанным листкам. Кивнул, буркнул: «угу!» – глотнул поставленный перед ним кофе и продолжил разрушительные действия, уже с помощью ножниц и клея.

Закончив, обернулся к Рене:

– Ну вот, теперь осталось начисто перепечатать – и все. Еще час где-то. Выдержишь?

Теперь Тед печатал с пулеметной скоростью, без остановок, отвлекаясь только чтобы очередной раз затянуться сигаретой. Впервые Рене по-настоящему поняла выражение «дым столбом» – в комнате уже стояла сизая дымка.

Это заняло даже меньше часа. Очередной раз затянувшись, он отодвинул машинку и еще раз пробежал глазами текст. Кивнул самому себе, засунул листки в пластиковую папку, добавил туда же конверт с фотографиями и магнитофонную кассету, вздохнул и потянулся, откинувшись на спинку стула.

– Все! Собирайся, одевайся – пошли!

ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ

Когда они вышли из дому, уже смеркалось. На набережной не было ни души, пахло сыростью, дождем и почему-то свежим хлебом. Почти неделю Рене провела в квартире, и сейчас, от первого глотка свежего воздуха, показавшегося необычайно вкусным, ее слегка зашатало.

Выйдя из тихой улочки на бульвар, она подумала, что оказалась в другом мире: яркие фонари, разноцветные вывески, люди – много... Откуда-то слышалась музыка, шелестели шины проносившихся мимо автомобилей, и вырывавшиеся из-под них брызги рассыпались цветными огнями, отражая свет витрин.

Тед вел ее под руку, ловко лавируя в толпе. Наверное, со стороны они выглядели забавно: в одинаковых куртках с капюшоном, джинсах и кроссовках – почти близнецы, только ее куртка была не коричневой, как у него, а темно-зеленой.

Дойдя до автобусной остановки, он расстегнул куртку и развернул Рене к себе, уткнув носом в грудь – со стороны они выглядели обычной обнимающейся парочкой. Впрочем, эта предосторожность наверняка была излишней – едва ли кто-нибудь мог узнать ее в светлом парике, тем более в капюшоне, надвинутом до самого носа.

– Ты бывала раньше в Париже? – шепнул Тед ей на ухо.

– Да, в детстве. Но я почти ничего не помню...

Подошел автобус. Тед впихнул ее внутрь, провел назад и пристроился спиной к окну, снова развернув к себе лицом.

– А куда мы едем? – решилась спросить Рене.

– Увидишь, – он почему-то усмехнулся.

Это был всего лишь толчок – случайная выбоина на мостовой. Автобус покачнулся, она, потеряв равновесие, налетела на Теда – и, наверное, упала бы, если бы он не подхватил ее и не притянул к себе. И внезапно очень остро Рене почувствовала все его тело, жесткое и теплое, плотно прижавшееся к ней.

Внутри стало жарко, а по затылку, по шее, потом по спине, вниз – волной пронеслись мурашки, как от холода. Или будто шерсть встала дыбом...

Он обнимал ее и раньше, и сегодня ночью, когда приехал – но такого странного ощущения тогда не было. За ушами словно покалывало маленькими мягкими иголочками, и щекам стало горячо.

Почему-то очень трудно оказалось поднять глаза и увидеть его лицо. Все-таки Рене заставила себя, взглянула – он смотрел очень серьезно, хотя губы чуть улыбались, и не отпускал – наоборот, обнял еще крепче.

Голова сама опустилась и уткнулась лбом ему в грудь. От его свитера пахло влажной шерстью. Рене ехала, вдыхая этот запах и чувствуя, как колотится сердце, пока не услышала в самое ухо:

– Эй, ты еще не заснула там? Приехали!

Здесь все выглядело по-другому. Тоже широкий бульвар, но куда меньше витрин, зато на каждом шагу вывески – яркие, мигающие неоном и сразу бросающиеся в глаза. Одна из них в первую минуту поразила Рене: «Представление!!! Живые девушки!!!» «А что, кто-нибудь показывает неживых?» – подумала она, прежде чем сообразила, что имеется в виду стриптиз.

– Налево – «Мулен Руж», – сказал Тед. Она посмотрела налево: наверху медленно крутилась красная неоновая мельница. – Направо – Пигаль. Слышала о таком месте?

– А мы туда идем? – спросила Рене с интересом: за всю свою жизнь она не только никогда не видела живой проститутки, но даже не была на стриптизе!

– Нет, – он обнял ее за плечи и повел через дорогу, – но, если хочешь, я тебя здесь как-нибудь повожу. Я в этом районе вырос и все тут знаю. – Усмехнулся: – Вот видишь, с какой дурной компанией ты связалась?!

– А куда мы сейчас идем?

– В одно такое место, куда богатые приличные девочки не ходят, – снова усмехнулся Тед.

Свернув в боковую улочку, он кивнул на полуподвальную дверь.

– Прошу, мадмуазель!

Именно так Рене и представляла себе кабак: полно табачного дыма, громкая музыка и голоса людей, перекрикивающихся через свободный пятачок в центре зала. Столики располагались вдоль стен, отделенные друг от друга перегородками; вместо стульев – диванчики, вделанные в стены. Больше ничего рассмотреть она не успела – Тед впихнул ее за стойку и подтолкнул в сторону двери, прикрытой бамбуковой занавеской.

– Иди наверх!

Наверху оказалась гостиная с диваном, двумя креслами и тяжелыми темно-красными шторами. Сбоку стоял большой секретер, на котором красовались десятки фигурок: рыбки, птички, кошки – даже, кажется, пара ярких стеклянных петухов. Но рассмотреть снова ничего не удалось – Тед уже появился, волоча за талию невысокую круглолицую женщину со светлыми кудряшками.

– Тетя Аннет, – он царственным жестом указал на Рене и ухмыльнулся, – вот тебе девушка. Нужно сделать из нее что-то такое, чтобы мать родная не узнала!

Рене машинально поздоровалась. Женщина обошла ее сбоку, присмотрелась и заявила:

– Ничего не выйдет. У меня полно народу, мне некогда!

Начиналась обычная игра: прежде чем согласиться, тете непременно нужно было поломаться и набить себе цену. Взглянув на Рене, Тед заметил, что та прибодрилась, решив, что изменение ее облика пока откладывается. Не выйдет, голубушка! У тети уже и глазки блестят – она явно восприняла его слова как вызов и сопротивляется просто для виду!

– А я пока постою за стойкой!

– Нет-нет-нет, ты мне там все перебьешь!

Когда-то, лет тридцать назад, тетя закончила парикмахерские курсы и с тех пор стригла уже не первое поколение девиц с Пигаль – скорее в качестве хобби, чем в дополнение к бистро. Она обожала придумывать прически, но ее полагалось уговорить – это входило в программу удовольствий. Тед не раз наблюдал эти сценки со стороны и всегда потешался.

– Когда это я что-нибудь разбил? – обиделся он, тоже для виду.

– А кто налетел на стойку и чуть ее не опрокинул?

– Восемнадцать лет назад! И ты до сих пор помнишь?!

– Ну ладно, так и быть... Но если разобьешь – будешь платить!

Это было сказано для порядка – она в жизни не взяла бы с него денег. Когда Тед был помоложе и сидел на мели, тетя подкармливала его и частенько совала ему в карман пригоршню мелочи – «на сигареты», как она выражалась. Он смущался, но все-таки брал, пытался потом отдать – она обижалась.

Тед воспринял эти слова как согласие и побежал вниз по лестнице, но на середине вспомнил и повернул назад. Рене по-прежнему стояла в центре гостиной, Тетя Аннет обходила ее по кругу, прищурив глаза; увидев его, сообщила:

– Будем делать экстремальный вариант! Все обалдеют!

– Только не делай экстремальный вариант моему парику! – попросил он, стаскивая с Рене забытую «маскировку». – Вот тебе настоящий фронт работ! – Растрепал слежавшиеся темные локоны, сказал ей – шепотом, но чтобы тетя слышала: – Не бойся, получится красиво!

От цепкого взгляда тети Аннет (интересно, это действительно его тетя?) ей было не по себе. Да и от всего происходящего тоже – ужасно не хотелось выглядеть еще хуже, чем теперь.

– Проходи, раздевайся, – бросила тетя Аннет и достала сигарету.

Рене прошла в соседнюю комнату, сняла свитер и услышала:

– И футболку снимай!

Стало неловко – она знала, что за последние месяцы совсем отощала и кости некрасиво выпирают. Но, раз велено, сняла и футболку.

– Садись! – под коленки подъехало кресло.

Рене не видела, что с ней делают – зеркала перед лицом не было – лишь удивлялась количеству падавших на пол волос. Ножницы неутомимо щелкали, указания продолжали сыпаться градом:

– Подбородок вверх! Повернись налево! Голову вперед! Не дергайся, ухо не отстригу – вон Теди до сих пор со всеми ушами ходит!

– А Тед тоже у вас... – осмелилась спросить Рене.

– А где же еще? – в голосе тети Аннет было искреннее удивление. – Лучше меня нет!

Пожалуй, это действительно была его тетя – в самоуверенных нотках в голосе так и слышалось знакомое: «Я же профессионал!»

– Зажмурься!

Рене покорно закрыла глаза, и на макушку ей ляпнулось что-то мокрое и холодное. Быстрые пальцы размазали это по всей голове.

– Вот, так и сиди, – с этими словами тетя Аннет вышла из комнаты.

Тед слишком хорошо знал тетю, чтобы не понять выражения ее лица. Спустившись вниз, она махнула кому-то из официанток встать за стойку и прошипела ему зловещим шепотом:

– А ты иди наверх!

Зная, что буря неизбежна, он проследовал в спальню, где был тут же схвачен за грудки.

– Ты с ума сошел!

Понимая, о чем идет речь, Тед терпеливо ждал дальнейших попреков.

– Ты с ума сошел! Ты же никогда не связывался с такими делами! Я так радовалась, что ты взялся за ум и не попал в тюрьму, как все тебе предсказывали! – шепотом орала тетя. – Нет, вы только посмотрите на него! Ее похитили и показывают по новостям – а он как ни в чем не бывало приводит эту ненормальную ко мне стричься!

– Под дулом пистолета, – кротко заметил Тед.

– А? Какой еще пистолет?

– Она что, похожа на похищенную?

– Ты еще скажи, что это не ее фотография в газете была!

– Ее.

Тетя Аннет увидела на лице у племянника такое же выражение, какое бывало когда-то в детстве, когда он знал, что сейчас его будут ругать, но упрямо продолжал считать себя правым.

– Так что, выходит, ее никто не похищал?

Он помотал головой.

– Она просто ушла от мужа.

– Ты еще скажи, что к тебе!..

Тед пожал плечами, что означало «Понимай, как хочешь», а вслух сказал:

– Она попросила меня помочь. Ну там – с адвокатом и прочее.

– И она не ненормальная?

– Не больше, чем ты и я.

– Ну, про тебя я и говорить не стану! Ее же ищут!

Тед понял, что буря прошла, и теперь тете просто жутко интересно. Он снова пожал плечами.

– Ну ладно, пройди за стойку – некогда мне с тобой разговаривать, краску смывать пора, – примирительно бросила тетя. Все-таки не удержалась, спросила: – А ты ее давно знаешь?

– Четыре года, – сообщил Тед и ухмыльнулся при виде ее удивленного лица.

Рене уже устала ждать, когда тетя Аннет наконец появилась – вместе с очередным указанием:

– Пошли в ванну, смывать пора!

Парикмахерской раковины с вырезом для шеи не было. Рене пришлось наклониться над ванной и безропотно терпеть, пока ее поливали горячей водой из душа.

И снова кресло. Тетя Аннет ходила вокруг, держа в левой руке фен, а правой попеременно хватаясь то за расческу, то за ножницы. Голове было непривычно легко и холодно – Рене казалось, что волос уже совсем не осталось, но зачем тогда расческа?!

– Все, можешь одеваться! Руками не хватай! – так тетя Аннет отреагировала на попытку Рене, если уж нет зеркала, хотя бы пощупать, что творится у нее на голове. – Помаду к этому нужно коричневую с перламутром – самый блеск будет! Пошли в гостиную! Руки от головы убери – сначала пусть Теди посмотрит, а потом я тебе уже зеркало дам!

Когда тетя снова спустилась вниз, на губах ее играла самодовольная улыбочка.

– Иди посмотри, какой супер получился! Обалдеешь!

Она верно подобрала слово – поднявшись наверх, Тед понял, что на сей раз тетя превзошла самое себя. Заказ был выполнен точно, он и сам с трудом узнал Рене в таком виде.

Вместо темных локонов на голове красовались коротенькие прядки, похожие на перышки воробья. Фигурно вырезанная челочка в точности повторяла линию бровей. И все это – цвета седины...

Ничем не прикрытые, чуть оттопыренные ушки трогательно и беззащитно высовывались наружу, шейка выглядел а совсем тонкой и торчала из ворота свитера, как стебелек цветка. В таком виде Рене должна была выглядеть как исхудавший подросток – но любой, взглянув на нее, понял бы, что это женщина.

Седые прядки служили лишь обрамлением для лица —легко очерченного, словно его только что придумали и нарисовали акварелью. Придумали – потому что таких лиц в природе не бывает. Когда-то, в мультфильме, Тед видел похожую девушку – инопланетянку, случайно попавшую на Землю. Заостренный подбородок, нежные щеки, уже не выглядевшие запавшими, и глаза, огромные и яркие под темными дужками бровей. Они казались еще больше из-за того, что были широко открыты – и насмерть перепуганы.

И в этот миг Тед понял, что пропал. Можно было смеяться, иронизировать, напоминать самому себе, что она не в его вкусе – и таким образом держать себя в руках, пока рядом была тощенькая девчонка в золоченых тапках. Но против этого инопланетного чуда он был совершенно беззащитен —одним своим испуганным взглядом она разрушила все тщательно выстроенные им баррикады.

Он подошел к ней и медленно протянул руку, дотронувшись до виска, пробежал пальцами по щеке, обвел линию бровей... Неуверенно улыбнулся, не зная, что сказать – какие тут могли быть слова? – и все же сказал:

– Рене, ты просто чудо!

Она улыбнулась – так же неуверенно, но испуга в глазах стало поменьше.

Руки сами полезли трогать все остальное: скользить по ушкам, по шее, поглаживать серебристые прядки, делавшие лицо еще нежнее.

Сзади обнаружилось еще одно маленькое чудо: на затылке вместо прядок был коротенький ежик, бархатистый и колкий – лишь внизу, на шее, осталась мягонькая шелковая бахромка.

Всей ладонью он поерошил этот ежик. Рене зажмурилась —наверное, ей стало щекотно. Рука тут же начала подтягивать ее ближе и разворачивать поудобнее...

К сожалению, поцелуя не получилось. Услышав легкий шорох, Тед опомнился – тетя стояла сзади, с интересом наблюдая за происходящим. Он обернулся и сказал:

– Тетя, ты тоже чудо!

Она расплылась в довольной улыбке, но, кажется, была слегка разочарована. Еще бы, спектакль прервался на самом интересном месте!

Рене открыла глаза и вопросительно уставилась на него.

– Зажмурься снова! – приказал он. – Сейчас я тебя подведу к зеркалу – тогда посмотришь!

Обняв за плечи, подвел ее к трюмо.

– Теперь смотри!

В первый момент Рене показалось, что сзади стоит какая-то другая девушка – и именно эта девушка отражается в зеркале. Это – она? Неуверенно подняла руку – отражение сделало то же самое. Это – она...

Но эту девушку никто, и в первую очередь сама Рене, не смог бы назвать «никакой»! Так вот что означал странный взгляд Теда – она действительно хорошенькая... То есть эта девушка, не она. Но ведь она и есть эта девушка?!

Мысли путались, ощущения были непривычными – и жар внутри, и мурашки, проносящиеся по коже, и то, как легко было голове без привычных локонов. А может, вся она уже становилась этой другой девушкой – свободной и легкой?