Текст книги "Диагноз: Любовь"

Автор книги: Мегги Леффлер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 30 страниц)

– У меня рак. И уже пошли метастазы. Именно поэтому я такая желтая, – отрывисто объяснила Роксана.

– Что за рак? – спросила Алисия.

– Самый худший вариант, – ответила Роксана.

– О мама… – Ди внезапно расплакалась.

– Видите, почему я вам ничего не говорила, – сказала Роксана, обнимая дочь за плечи. – Но все нормально. Даже если со мной не все в порядке. У вас все будет хорошо. Ну хватит. Давайте вернемся к подаркам.

Никто даже не шевельнулся. Никто ничего не сказал.

– Кто-нибудь… не молчите, – попросила Роксана.

Вытирая лицо рукавом, Ди выдавила из себя очередной вопрос:

– Они… сказали тебе… сколько…

– Сколько мне осталось? – спросила Роксана. – Шесть месяцев. В лучшем случае. Слушайте, я хочу вернуться к празднованию Рождества. Это может быть мой последний раз, поэтому я не собираюсь тратить его на разговоры о моей особе. У нас еще остался один подарок. Ну?

Спасибо Господу за Эда, который рванулся к елке выполнять ее просьбу до того, как остальные смогли что-то сказать. Он раскопал под мишурой последнюю нераспечатанную коробку и прочитал наклейку.

– Это для тебя, Холли!

На ярко-синей коробке с золотой лентой было написано: «Сундук со звездами». Только после того, как я развернула ее, мне попалась на глаза открытка. «Счастливого Рождества. Мэттью», – прочитала я и, сжимая открытку, спросила:

– Как это сюда попало?

– Он попросил меня привезти ее и сэкономить ему на почтовых расходах, – объяснил Бен.

– Он что, твой лучший друг? – Я, казалось, пыталась избавиться от чувства вины и угрызений совести. О Мэттью. Я так ужасно себя вела, а ты прислал мне подарок? – С каких это пор? – добавила я.

– С тех пор, как он вырезал мне аппендикс, – спокойно сказал брат.

Роксана смотрела, как я открываю коробку со звездами.

– Там карточки, видишь? С дырочками разных размеров, чтобы можно было распознавать созвездия. – Она улыбнулась. – С их помощью можно выучить расположение звезд и, даже сидя дома, попасть под звездное небо.

В коробке также оказалась книга «Мифы и легенды», и я, листая ее, представила, как Мэттью выбирал этот подарок. Как он может не ненавидеть меня, если я была с ним так жестока? Может, не стоило говорить ему о моих отношениях с Эдом, о том, что мы спим вместе? Как любит повторять моя бабушка, «правда не имеет значения, это всего лишь правда». Мой отец так и не смог смириться с правдой о маме и Саймоне.

Мы расчистили кофейный столик, зажгли свечи и разобрали карточки. Диотиме досталась Большая Медведица, белая медведица, которую Зевс поместил на небо, чтобы спасти ее и нерожденного ребенка от Артемиды. Бену выпал вооруженный посохом Волопас, хранитель медведиц. Алисия выбрала Дракона. «Дракон наделен бдительностью и острым зрением, – прочитала она и добавила: – Вот спасибочки». Эду достался Орион, «самый прекрасный мужчина», согласно легенде. Ого! А Роксана выбрала Дельфина.

– Священная рыба, как утверждали древние греки, – заметила Ди.

Моя карточка гласила, что я смотрю на Козерога, полукозла, полурыбу, способного перепрыгивать горы. Свет обозначил точками отверстия в карточке. В тех местах, где должны были находиться самые большие звезды, можно было заметить, как неровно горит свеча. Я попыталась запомнить расположение звезд, которые составляли туловище и рога Козерога, изгибы его рыбьего хвоста… Но я знала, что это бесполезно. Стоит мне выйти отсюда, и я ни за что не смогу найти его на звездном небе.

Я перевела взгляд в темноту гостиной и стала наблюдать, как остальные рассматривают свои карточки. Бен – щедрый парень, Эд – беспечная часть любовного треугольника, Алисия – жестокая и любящая, Диотима – мудрая женщина из Мантинеи. Никто из них больше не смотрел в книгу мифов, объяснявшую им увиденное; их внимание было поглощено карточками, и на всех лицах читался один и тот же вопрос: «Узнаю ли я это, когда увижу?»

Даже Макс, которому карточки не досталось, внимательно смотрел в темноту, словно видел что-то, недоступное остальным. Может, его так увлекла лампа или спинка стула? Или что-то более совершенное? Если правда всегда лежит между двумя предметами, то как понять, что на самом деле может видеть Макс? Я сама начала вглядываться в темную пустоту комнаты, надеясь увидеть маму и думая о том, смогу ли я распознать правду, когда увижу ее? Я снова вспомнила Мэттью и подумала о том, что он спас наш праздник, даже не появляясь здесь. Почему я не воспринимала его как дар Божий, ведь это именно то, о чем я мечтаю?

Наконец я встретилась взглядом с Роксаной, и ее голубые глаза улыбнулись мне поверх карточки. Внезапно я ощутила, что сегодня действительно Рождество.

Глава 19
Неисправность в двигателе

Человеческое тело являет собой прекрасно сбалансированный механизм, самой важной и самой хрупкой частью которого является мотор; если использовать… неправильное топливо или вовремя не смазать его… вскорости… случится то, что опытные механики называют неисправностью в двигателе.

Библиотека здоровья, 1927

– Я не знаю, что делать, – сказала я.

Было шесть часов темного январского вечера, и мы ехали со скоростью шестьдесят миль в час в направлении Уэльса. Проблема заключалась в том, что нам нужно было попасть вовсе не в Уэльс.

– Выбери передачу, – посоветовал Эд.

Я ощутила неодолимое желание любой ценой отмотать время на пять минут назад – в этот промежуток времени мы искали М4[43]43
  Автострада № 4 Лондон – Южный Уэльс.


[Закрыть], выезжали на М4, хотя и понимали, что нам вообще-то нужна была М5[44]44
  Автострада № 5 Бирмингем – Бристоль – Эксетер.


[Закрыть].

Я попыталась переключиться с пятой скорости на четвертую и, наверное, зацепила заднюю передачу. Автомобиль ответил возмущенным скрежетом, который повторялся, когда я пробовала переключиться на третью, потом на четвертую, потом снова на третью. Мотор заглох и заводиться не пожелал, поэтому сейчас мы тихо катились на нейтральной скорости.

– Попробуй пятую, – сказал Эд. – Попробуй что-нибудь.

Каким-то чудом машина согласилась ожить на пятой передаче, сорок пять миль в час, и я свернула вправо, на двухполосную трассу, откуда доносились звуки автомобильных гудков и свист рассекаемого воздуха – тот зудящий шум, который у меня ассоциировался с гонщиками, когда они практически вылетают с трассы.

– Потише, приятель. Для этого существует скоростная полоса, – пробормотала я, когда очередной сумасшедший водитель обогнал меня, уходя к горизонту.

– Это и есть скоростная полоса, – заметил Эд, до странности необщительный и притихший. – Здесь все наоборот. – Он оглянулся.

– Полиция? – спросила я.

– Нет. Просто трансмиссия, – сказал Эд.

Он решил, что мы можем каким-то образом вернуться на М5 по объездной дороге, и я послушно включила поворотник и сменила полосу, подавшись влево. Я воздержалась от комментариев по поводу того, как мы будем искать так называемые окольные дороги, учитывая, что Эд не взял с собой карту и не позволил мне остановиться, чтобы купить новую.

Тишина в салоне давила, словно перепад давления в самолете. Я посмотрела на причину нашей неудачи – рычаг переключения скоростей, которым мне следовало бы воспользоваться. Ага. Все еще на пятой.

– Какой смысл в присутствии штурмана, если водитель его не слушает? – спросил Эд.

– Ты сказал, что нам нужна М4!

– Я имел в виду, что с нее мы переедем на М5!

– Этого ты не говорил. И как я должна была догадаться, что ты имеешь в виду? – Я повысила голос, махая указательным пальцем перед его носом.

– Это означало «впереди М5» и «сворачивай туда».

– Но ты этого не сказал. А потом ты попытался направить нас не той дорогой, по М4 к Свиндону…

– …чтобы мы могли развернуться и выехать на М5.

– Я считала, что в Свиндон нам не надо. Мы только выехали из Свиндона.

– И ты решила вместо этого направиться в Уэльс.

– Это уж точно лучше, чем в Свиндон!

Эд раздраженно фыркнул, а я на секунду умолкла, пытаясь найти компромисс. Было глупо извиняться, поскольку я собиралась избавиться от него.

– Ну что, теперь ты счастлива? – спросил Эд.

– По поводу того, что мы едем не в том направлении? – огрызнулась я.

– По поводу того, что мы уехали.

– Жутко, – сказала я, стиснув зубы и пытаясь вспомнить, как мы до этого дошли. Ах да, это было почти два месяца назад, во время ужина на День благодарения, когда Эд, похоже, изменил свое мнение относительно путешествий. Он показывал мне, как нужно разворачивать жареные артишоки, чешуйку за чешуйкой, чтобы добраться до серединки. А все смотрели, как он вынимает сердцевину, затем макает ее в масло и кормит меня ею, приговаривая, что сделает все, чего бы я ни захотела. Я еще подумала, что все это представление должно, вероятно, привлечь к нему внимание Алисии и Ди, а сам он был бы не прочь, если бы на моем месте оказалась одна из них.

– Эй, перестань. Весело же, – сказал Эд.

Я крепче вцепилась в руль, напомнив себе, что едва не устроила автокатастрофу.

– Все в порядке. Просто у нас появилась новая тема для разговора, – улыбнулся Эд, наклоняясь ко мне и заправляя выбившуюся прядь волос за мое ухо. Я чувствовала себя веником.

И как я умудрилась забыть дома расческу? Мой первый уикэнд с парнем, а я могу только запускать пальцы в спутанную гриву волос и с ругательствами убирать пряди с лица. Идея взять с собой сексуальный черный халатик, который я недавно купила, казалась абсурдом. Нам явно придется остановиться в какой-нибудь студенческой ночлежке. Мысль о том, что я приобрела еще и купальник, вызвала во мне раздражение, поскольку вокруг нас были одни вересковые пустоши. Только сейчас я вспомнила, что во всех прочитанных мной книгах, касающихся торфяников, говорилось, что люди здесь простужаются и страдают от чахотки. Никто не потягивает лимонад на теплой веранде.

– Ну что за беда, если мы не попадем в Корнуолл? – спросил Эд с беззаботным смешком.

Легко тебе говорить. Ты ведь не платил за коттедж.

– То есть у меня такое чувство, будто над нами кто-то подшутил! – добавил он, непроизвольно дернувшись, когда мы проехали мимо нечитабельного дорожного знака, который находился слишком низко под горящим фонарем.

Я продолжала ехать по темной дороге, стараясь не пропустить поворот.

– Какой смысл вешать фонарь в метре от дорожного знака? – продолжал болтать Эд.

Когда я поняла, что он все еще ждет от меня ответа, я выдала ему свою «протокольную» улыбку.

– Ну вот! Наконец-то! Она улыбается! – воскликнул Эд.

Я усмехнулась, зная, что в любом случае он не способен заметить разницу между обычной улыбкой и этой.

Итак, наша ночь в коттедже была принесена в жертву возможности занять двухъярусную кровать в дряхлом пансионе В&В[45]45
  Bed and Breakfast – ночлег с завтраком.


[Закрыть] возле Дартмутского национального парка – пусть и не лучший вариант, но зато теперь мы двигались в верном направлении. Ранним утром мы вывели наш автомобиль под проливной дождь. К сожалению, при такой погоде нечего было и думать о прогулке на побережье. Ветер тормозил нашу машину, а хляби небесные разверзлись всерьез и надолго. В городке Маусхол мы остановились выпить чаю – Эд не мог позволить себе забраться так далеко и не попробовать поросенка с яблочным соусом, после чего он потащил меня покупать теплую шапку, раз уж мы собирались прогуляться. Единственной шапкой, которую мы смогли найти, оказался колпак, почти на тридцать сантиметров возвышающийся над моей головой. Этот головной убор был раскрашен яркими красно-синими полосками – портрет Безумного Шляпника. От девушки в таком головном уборе сбежал бы кто угодно.

Мы летели под дождем по сумрачным улицам, и я наконец начала расслабляться, понимая, что мы почти добрались до места. За окном автомобиля гнулись на ветру деревья с густыми зелеными кронами и перекрученными стволами. Они махали нам ветками, словно доброжелательные гоблины. Эд внезапно резко затормозил, потом вывернул руль, и машина, проехав юзом, остановилась.

– Ты в порядке? – спросила я. – Может, я поведу?

– Мы на месте, – сказал Эд. – Это Порткарно.

– О, – растерянно произнесла я, глядя на струи дождя, заливавшие стекло. Сложно наслаждаться окружающими тебя красотами под проливным дождем. Дом и покрытые травой склоны холма из-за серой дождевой пелены едва были видны. – Боже. А нам обязательно выходить из машины именно сейчас?

– Перестань. – Отсоединив ремень безопасности, Эд достал с заднего сиденья свою широкополую шляпу в стиле Индианы Джонса.

– А ты уверен, что мы не сможем припарковаться поближе? – спросила я, надевая свою полосатую шапку.

– Это не гараж, Холли. Мы остановились у коттеджа, который ты сняла. Нужно было проверить почту.

– О… – протянула я, осознавая наконец правду. – А я думала, что коттедж находится с другой стороны холма.

– С другой стороны холма нет ничего, кроме океана. – Эд посмотрел на меня и рассмеялся. – Извини, но в этой шапке ты выглядишь уморительно.

К сожалению, единственной положительной вещью, которую я могла сказать об арендованной мной лачуге, было то, что она здорово напоминала мне место рождения Авраама Линкольна, куда нас возили на экскурсию в четвертом классе. Такой же спертый воздух, такой же пыльный пол и такой же очаг в центре комнаты, служивший, по-видимому, единственным источником тепла.

– Ты в порядке? – спросил Эд, начиная закладывать дрова в очаг.

Я все еще стояла на пороге, поеживаясь и с тревогой оглядываясь по сторонам. «Мне так зябко», – подумала я, но вместо этого выпалила:

– Эти лампы меня пугают.

Подставкой для каждой лампы служили статуэтки крылатых херувимов, играющих на разных музыкальных инструментах, а падающий на них тусклый свет окрашивал их тени в желтый. Мэттью назвал бы их монстрообразными.

– Словно кто-то помочился здесь. – Я показала на желтый оттенок у статуэтки.

– Будем надеяться, что это их натуральный цвет, – усмехнулся Эд и поспешно добавил: – Не бери в голову.

Я осторожно направилась к стоящей в углу деревянной скамье, но передумала и опустилась на кровать, которая заскрипела под моим весом, выдав целое облако пыли и мелких перьев, отчего я раскашлялась.

– Эта кровать выглядит по-настоящему старой, – сказал Эд, повернувшись ко мне. – Интересно, у этого дома есть своя история? Можно выяснить, кто жил здесь до нас?

Я кашляла, стараясь очистить носоглотку от влетевшего в нее пуха, и мысленно настраивала себя на то, что под этим комковатым одеялом не окажется истлевшего скелета.

– Все, что я выяснила об этом месте, сводилось к формулировке «очаровательное» и «прекрасный вид», – ответила я.

Эд полностью ушел в попытки развести огонь. Он сидел на корточках, отмахиваясь от дыма, и раздувал огонек, появившийся между дровами. Я зачарованно смотрела на то, как он струйкой воздуха заставляет мертвый очаг светиться оранжевым пламенем. Это было похоже на шаманскую магию.

– Ну вот, – весело произнес он, выпрямляясь и упирая руки в бока.

Я заметила, с каким интересом Эд наблюдает за огнем, и подумала, что он никогда не выглядел столь увлеченным, когда дело касалось меня. Вместе с этой мыслью вдруг пришло ощущение, что я играю навязанную мне роль в дурном спектакле.

Эд обернулся, улыбаясь.

– Я должен был тебе сказать. Я люблю огонь.

Ты любишь огонь. Ты любишь Макса. Но ты никогда не полюбишь меня.

– Иди сюда, – позвал он, и я опустилась рядом с ним на пыльный пол. Почувствовав прикосновение обнявшей меня руки, я с облегчением вздохнула и просто откинула голову на его широкое плечо. Глядя на огонь, я думала о том, как хорошо мог бы пахнуть Эд, если бы бросил курить.

– Ну, раз уж мы добрались сюда, может, ознакомишь меня с планом наших действий? – спросил Эд.

– Ты… захватил какие-то книги?

– Несколько штук. – Он пожал плечами.

– Проголодался? – спросила я.

– По тебе, – ответил Эд, целуя меня в шею и опуская спиной на холодный пол. Когда он навис надо мной, я поняла, что улыбаюсь – протокольно или нет, не ясно, – представляя варианты развития событий: секс на твердом дощатом полу или секс в пыли и вихре пуха из перины.

– Ты не дышишь, – заметил Эд, отодвигаясь в сторону. – В чем дело?

– Ты когда-нибудь думал, что можно дать шанс нашим отношениям? – неожиданно для себя выпалила я.

– Холли… я считаю тебя невероятно классной… – Эд запнулся и рассмеялся. – Но чего именно ты хочешь?

Я хочу, чтобы ты был без ума от меня, как Саймон был без ума от Сильвии.

– Я просто хочу получить шанс. А ты… ты же совсем не открываешься.

– Точно так же, как и ты, – ответил Эд, проводя ладонью по внутренней стороне моих бедер. Когда до него дошло, что я говорю серьезно, он вздохнул и выпрямился.

– Что ты хочешь узнать?

– Для начала – кто такая девушка по имени Ники, которую ты бросил? – спросила я, пытаясь сесть. – И почему ты бросил ее?

– Она хотела замуж.

– А ты был не готов к браку, – сказала я.

– Именно.

Последовала долгая пауза. Я ждала, глядя на него.

– И что?

Эд вздохнул.

– Признаться, я подумал тогда, каковы мои шансы встретить кого-нибудь, похожего на Сару? В жизни может быть лишь одна настоящая жена. Некоторые встречают ее ближе к старости, некоторые находят с первого раза. С тех пор как ее не стало, у меня опустились руки и я замкнулся в себе. Встречался для тела, не для души. А потом к нашей группе присоединилась Ники, заменив ушедшего ударника, и мы стали проводить вместе по двадцать четыре часа семь дней в неделю… Я, конечно, крутил с ней, но без официальных заявлений типа мы-теперь-пара! Я думал, что меня это устраивает.

– И сделал ей предложение, – вставила я.

– Что-то вроде того, – неохотно согласился Эд. – В том смысле, что идея принадлежала ей, а я ответил, что не против, и мы отправились покупать кольцо. Я отдал его Ники прямо в магазине.

– В магазине? – переспросила я. – У всех на глазах?

– Ясно, что это не было коленопреклоненным предложением. Я просто сказал: «Держи».

– Господи, – простонала я.

– После этого Ники начала строить планы, и чем больше она планировала, тем отчетливее я понимал, что не могу еще раз пройти через все это. В конце концов я ей так и сказал.

Эд покачал головой, глядя, как пламя рвется вверх, к дымоходу, проглатывая все новые и новые дрова. Очаг трещал, словно неисправный радиоприемник, заполняя этим звуком весь коттедж по мере того, как огонь вздымался выше и выше.

– К сожалению, я заявил ей об этом в день нашей свадьбы.

– И это было незадолго перед твоим приездом сюда? – спросила я.

– Вообще-то да. Мне некуда было податься. В то время мы с ней жили в одной квартире, поэтому нужно было срочно упаковать вещи и выметаться ко всем чертям. Вся группа встала на ее сторону, они не хотели иметь со мной ничего общего. Так что я купил билет в Англию. – Эд взглянул на меня. – И я терпеть не могу разговоры об этом, поскольку чувствую себя полным засранцем.

– Правильно чувствуешь, – сказала я.

– Ну спасибо. – Он кивнул, потом спросил: – Как насчет тебя? Кто тот парень, что заявился на День благодарения?

– Мой бывший парень, – ответила я, хмурясь. Я думала, что несчастная девочка Ники не понимала, во что она влипла. Не понимала, чего стоит мужчина, который вручает обручальное кольцо со словами «Держи…». Чего стоит мужчина, который говорит тебе: «Ты классная, но…» – На самом деле он мой лучший друг, – продолжила я, приведя мысли в порядок. – По крайней мере был.

– Видишь, тебе повезло. Вы все еще дружите. Ну почему некоторые люди не могут оставаться друзьями?

– Могут, если им не разбивают сердце и не влияют на их самооценку, – сказала я, снова возвращаясь мыслями к Мэттью. Выдержала ли наша дружба этот удар?

– Как думаешь, мы сможем поддерживать нормальные отношения после того, как все закончится? – спросил Эд.

– Думаю… все уже закончилось, – медленно произнесла я, разворачиваясь и глядя ему в глаза. – Разве нет?

Глаза Эда расширились, и я снова заметила желтые крапинки на радужке его карих глаз.

– Уже?..

– А какой в этом смысл? И какого черта мы тут делаем? – спросила я. Мне стало предельно ясно, что лучше быть одинокой, чем находиться рядом с человеком, который меня не любит. Кроме того, я не останусь одна – со мной будет Роксана, со мной будут Алисия, Ди и даже Макс. Эд назвал их моей семьей, и, возможно, он прав.

– Ты сама пригласила меня на край земли. И я пришел. – Эд толкнул меня локтем. – Не хочешь подождать с разрывом отношений до конца уик-энда? До тех пор, пока мы не попробуем на скрипучесть бабушкину кровать?

Я перестала улыбаться.

– Холли, я шучу, – сказал Эд, обнимая меня за плечи. – Мне все равно. То есть мне не все равно, но я хочу достойно выйти из положения.

– Да ну? – воскликнула я, изучая его прекрасный профиль, который не достанется моим потомкам. Но это ерунда.

– Конечно, – с готовностью кивнул он. – Хочешь – верь, хочешь – нет, но ты мне нравишься.

– Ты мне тоже нравишься, – озадаченно ответила я.

– Кроме тех случаев, когда ты игнорируешь мои указания, – с напускной строгостью произнес Эд и рассмеялся. – Черт, да не будь ты такой серьезной! Улыбаться – не преступление. Смеяться – тоже. И дышать.

Я кивнула.

– Вот сейчас и начни.

Я вдохнула и замерла. Эд ждал.

– Ну же.

Я выдохнула и снова остановилась. Он ждал.

– Дыши, черт тебя возьми!

Мы оба рассмеялись.

– Воздух, – сказал Эд, – тебе нужно много воздуха.