Текст книги "Волшебник"

Автор книги: Майкл Скотт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 22 страниц)

Девочку охватило возбуждение. Все-таки она его не потеряла!

– Они спустились вниз, – сообщила она.

– Вниз? – спросил Фламель и побелел как мел. Его голос упал до шепота: – Ты уверена?

– Абсолютно, – ответила Софи, обеспокоенная выражением его лица. – А что такое? Что там внизу? Канализация?

– Канализация… и хуже. – Алхимик вдруг стал каким-то очень старым и усталым. – Под нами легендарные Парижские катакомбы, – прошептал он.

Жанна присела на корточки и указала туда, где в грязи вокруг люка были следы.

– Его открывали совсем недавно. – Она помрачнела. – Ты прав. Они увели его в империю мертвых.

Глава 45

– Ой, да прекрати ты!

Перенель ударила паука-старейшину по голове плоскостью наконечника копья. Древний магический символ раскалился добела, и паук отскочил назад в камеру с подпаленной макушкой.

– Больно! – вскрикнул Ареоп-Энап, скорее от досады, чем от боли. – Вечно ты делаешь мне больно! Чуть не убила меня в прошлый раз.

– Если ты забыл, твои последователи хотели принести меня в жертву, чтобы возродить потухший вулкан. Естественно, меня это несколько расстроило.

– Ты сбросила на меня целую гору, – пожаловался Ареоп-Энап, шепелявя из-за своих длинных клыков. – Я же мог умереть!

– Горка была маленькая, – напомнила Перенель. Она думала, что Ареоп-Энап самка, но не была до конца уверена. – С тобой приключались вещи и похуже.

Все глаза Ареоп-Энапа внимательно смотрели на копье в руках Перенель.

– Ты хоть можешь мне сказать, где я?

– На Алькатрасе. Точнее, под Алькатрасом. Это остров в бухте Сан-Франциско на западном побережье Америки.

– Новый Свет? – уточнил Ареоп-Энап.

– Да, Новый Свет, – улыбнулась Перенель.

Паук-отшельник часто впадал в спячку на многие века и пропускал целые эпохи в истории человечества.

– А ты что здесь делаешь? – спросил Ареоп-Энап.

– Я пленница, как и ты. – Перенель отступила назад. – Если я опущу копье, ты не будешь делать глупости?

– Например?

– Например, прыгать на меня.

Волоски на ногах Ареоп-Энапа встали дыбом и снова опали.

– Мир? – предложил паук-старейшина.

– Мир, – согласилась Перенель. – Похоже, у нас общий враг.

Ареоп-Энап подполз к двери темницы.

– Ты знаешь, как я сюда попал?

– Я думала, ты мне расскажешь.

Осторожно приглядывая за тлеющим наконечником копья, паук сделал шажок в коридор.

– Последнее, что я помню, – это остров Игап. Где-то в Полинезии.

– В Микронезии, – поправила Перенель. – Название изменили сто пятьдесят лет назад. Сколько же ты спал, Древний Паук? – спросила она, назвав существо его общепринятым именем.

– Не знаю… А когда мы встречались в последний раз и немного не поняли друг друга? В человеческом летоисчислении?

– Это было, когда мы с Николя на острове Пон-пеи исследовали руины Нан-Мадола, – тут же ответила Перенель. У нее всегда была безупречная память. – То есть лет двести назад.

– Наверное, тогда я и лег вздремнуть, – ответил Ареоп-Энап, выходя в коридор. У него за спиной камера ожила миллионами пауков. – Помню, проснулся после сладкого сна, – медленно проговорил он, – и увидел мага Ди… Но он явился не один. Был еще кто-то… Какое-то существо. И оно отдавало ему приказы.

– Кто? – спросила Перенель. – Постарайся вспомнить, Древний Паук! Это очень важно!

Ареоп-Энап закрыл все глаза и попытался вспомнить, что случилось.

– Мне что-то мешает, – сказал он, одновременно открыв все глаза. – Что-то очень сильное. Это существо защищено необыкновенно мощным магическим заслоном. – Ареоп-Энап окинул взглядом коридор. – Куда идти?

– Сюда, – указала копьем Перенель. Хотя паук и предложил мир, она не была готова остаться безоружной в компании с одним из сильнейших старейшин. – Интересно, почему он хотел заточить тебя в темницу?

Внезапно ей в голову пришла одна мысль, и Перенель застыла на месте. Ареоп-Энап, не успевший притормозить, слегка задел ее, чуть не отправив в грязную лужу.

– Древний Паук, если бы тебе представился выбор – вернуть старейшин в этот мир или оставить его в руках людей, – что бы ты выбрал?

– Колдунья, – ответил Ареоп-Энап, демонстрируя зубы в подобии улыбки. – Я был в числе старейшин, проголосовавших за то, чтобы мы оставили землю потомкам обезьян. Я понял, что наше время на этой планете вышло. В нашем высокомерии мы почти разрушили ее. Настала пора отступить и дать шанс человечеству.

– Так ты против возвращения старейшин?

– Да.

– А если бы началась война, за кого бы ты сражался?

– Колдунья, – очень серьезно ответил Ареоп-Энап, – я и раньше был на стороне людей. Вместе с моими сородичами, Гекатой и Аэндорской ведьмой, я помогал вернуть цивилизацию на планету. Несмотря на мою сущность, я всегда выказывал преданность людям.

– Вот почему Ди захватил тебя в плен! Он не хотел, чтобы такое могущественное существо, как ты, сражалось на стороне людей.

– Значит, борьба начнется совсем скоро, – сделал вывод Ареоп-Энап. – Но Ди и темные старейшины ничего не смогут сделать, пока не получат Кодекс. – Ареоп-Энап заговорил почти шепотом: – А у них есть Кодекс?

– Почти целиком, – с горечью призналась Перенель. – Ты должен узнать всю историю. Помнишь пророчество о близнецах?

– Конечно. Этот старый дурак, Авраам, только и трещал про близнецов и записывал свои неразборчивые пророчества в Кодексе. Я сам в это никогда не верил. За все то время, что я его знал, ни одно предсказание не сбылось.

– Николя нашел близнецов.

– А-а… – Ареоп-Энап замолк, а потом пожал «плечами» и моргнул всеми глазами одновременно. – Выходит, Авраам наконец-то оказался прав.

Пока Перенель хлюпала по колено в грязи, рассказывая, что она обнаружила в камерах наверху, она заметила, что, несмотря на громадные размеры, паук-старейшина скользил по поверхности грязи. Позади них стены и потолки оживали миллионами пауков, следующими за старейшиной.

– Почему Ди не убил тебя?

– Он не посмел, – ответил Ареоп-Энап. – Моя смерть вызвала бы резонанс во множестве царств теней. В отличие от Гекаты у меня есть друзья, и многие начали бы расследование. Ди это не понравилось бы.

Ареоп-Энап остановился у первого копья, которое столкнула Перенель. Перевернув копье огромной ногой, паук рассмотрел следы иероглифа.

– Любопытно, – прошамкал он. – Это магические слова. Они уже были древними, когда старейшины правили миром. Я думал, мы уничтожили их и все упоминания о них. Как английский маг умудрился обнаружить их?

– Я подумала о том же, – согласилась Перенель. Она перевернула свое копье и посмотрела на квадратный иероглиф. – Может, переписал откуда-то заклинание?

– Нет, – возразил Ареоп-Энап. – Отдельные слова имеют силу, это правда, но Ди расставил их так, чтобы выстроить особую схему, которая удерживала бы меня в темнице, как в капкане. Каждый раз, когда я пытался сбежать, я сразу натыкался на стену. Я уже видел такую схему раньше, но это было до падения Дану-Талис. На самом деле теперь я припоминаю, что видел эту схему еще до того, как мы создали островной континент и подняли его со дна океана. Кто-то управляет Ди. Кто-то знает, как создать магические слова. И он тоже видел их раньше.

– Никому не известно, какому старейшине служит Ди, – задумчиво проговорила Перенель. – Николя уже давно тщетно пытается выяснить, кто контролирует мага.

– Кто-то очень старый, – сказал Ареоп-Энап. – Такой же старый, как я, или даже старше. Один из великих старейшин. – Паук моргнул всеми глазами. – Но этого не может быть. Никто из них не выжил после падения Дану-Талис.

– Однако ты выжил.

– Я не великий старейшина, – пояснил Ареоп-Энап.

Они дошли до конца туннеля, и прямо перед ними возник де Айяла. Он был духом давно, повидал всяких чудес и чудовищ, но никогда не встречал никого похожего на Ареоп-Энапа и при виде гигантского паука потерял дар речи.

– Хуан, – спокойно проговорила Перенель, – скажи что-нибудь.

– Здесь богиня ворон, – наконец выдавил он. – Она почти прямо над нами, уселась на водонапорную башню, как хищная птица. Ждет, когда ты выйдешь. Она поспорила со сфинксом. Сфинкс сказал, что старейшины отдали тебя ему. Морриган заявляет, что Ди отдал тебя ей.

– Какая я популярная, – хмыкнула Перенель, выглянув в полутемную шахту, и покосилась на паука. – Интересно, а она знает, что ты здесь?

– Вряд ли, – ответил Древний Паук. – Ди не стал бы говорить ей. К тому же здесь столько других магических существ, что она не заметит мою ауру.

Перенель улыбнулась, и эта улыбка осветила ее лицо.

– Устроим ей сюрприз?

Глава 46

Джош Ньюман остановился и сглотнул. Его чуть не стошнило. Под землей было холодно и сыро, но он весь вспотел, волосы прилипли к голове, холодная рубашка облепила спину. Он не просто боялся, не просто испытывал ужас – он оцепенел от страха.

Спуск в канализацию оказался ужасным. Ди без особых усилий поднял крышку люка, и они отшатнулись, потому что из отверстия пахнуло гадко и скверно. Когда облако вони немного рассеялось, Ди пролез в люк, за ним – Джош и Макиавелли. Они спустились по короткой железной лестнице и оказались в туннеле, таком узком, что им пришлось идти гуськом и пригибаться. Только коротышка Ди шел выпрямившись. Туннель уходил вниз, и Джош охнул, когда в кроссовки вдруг хлынула ледяная вода. Вонь стояла невыносимая, и мальчик отчаянно пытался не думать, что там хлюпает у него под ногами.

Запах тухлых яиц на время перебил вонь канализации, когда Ди создал шар холодного голубоватого света. Он плыл над головой мага, окрашивая стены узкого сводчатого туннеля бледным светом и глубокими непроницаемыми тенями. Трое людей шлепали по воде, и Джош слышал, как в темноте что-то движется, и видел, что повсюду блестят чьи-то красные глаза.

– Я не… – начал было Джош, и его голос отозвался искаженным эхом. – Я не люблю замкнутые пространства.

– Я тоже, – сквозь зубы процедил Макиавелли. – Когда-то давно я сидел в тюрьме. И никогда не забуду этого.

– Было так же плохо? – дрожащим голосом спросил Джош.

– Хуже. – Макиавелли, шедший позади Джоша, наклонился и прошептал ему на ухо: – Старайся сохранять спокойствие. Это всего лишь технический туннель. Скоро начнется настоящая канализация.

Джош сделал глубокий вдох и чуть не подавился от вони. Пришлось дышать через рот.

– Неужели там лучше? – проворчал он.

– Канализационные туннели Парижа – зеркальное отражение улиц, которые над ними, – объяснил Макиавелли. – Самые большие туннели высотой четыре с лишним метра.

Макиавелли был прав. Через несколько минут они вышли из тесного замкнутого пространства в высокий сводчатый канализационный туннель, где могла бы проехать машина. Высокие кирпичные стены были ярко освещены, и вдоль них тянулись черные трубы разной толщины. Где-то вдалеке плескалась вода.

У Джоша немного прошел страх. Софи иногда боялась открытых пространств, а он, наоборот, закрытых. Агорафобия и клаустрофобия. Он понюхал воздух. По-прежнему пахло стоками, но уже можно было дышать. Джош прикрыл лицо нижним краем своей черной шелковой майки и сделал вдох – все равно вонь была жуткая. Когда он выберется отсюда (точнее, если выберется), надо будет все сжечь, и даже крутые дизайнерские джинсы, подаренные Сен-Жерменом. Джош быстро опустил рубашку, внезапно поняв, что чуть не показал мешочек, где хранились страницы Кодекса. Что бы ни случилось сейчас, он не намерен отдавать страницы Ди, пока не будет уверен, очень-очень-очень уверен, что мотивы мага честны.

– Где мы? – спросил Джош, оглянувшись на Макиавелли.

Ди вышел на середину туннеля. Белый шар вертелся над его вытянутой ладонью.

Итальянец огляделся.

– Понятия не имею, – признался он. – Канализационные туннели тянутся на две тысячи километров. Это примерно одна тысяча триста миль, – пояснил он, увидев недоумение на лице Джоша. – Но не волнуйся, мы не заблудимся. Здесь часто бывают указатели, как на улицах.

– Указатели в канализации?

– Канализационная система Парижа – одна из достопримечательностей города, – улыбнулся Макиавелли.

– Идемте! – прокаркал Ди, и его голос эхом разнесся по туннелю.

– Куда мы идем? – тихо спросил Джош.

Он по опыту знал, что нужно как-то отвлечься. Стоит начать думать о том, какой узкий этот туннель и сколько наверху земли, как клаустрофобия его просто прикончит.

– Мы спускаемся в самые глубины катакомб. Там твои способности оживут.

– Вы знаете, к кому мы идем?

Обычно спокойное лицо Макиавелли скривилось.

– Да. Но я лишь слышал о нем. Мы никогда не встречались. – Он понизил голос и потянул Джоша за рукав. – Еще не поздно вернуться.

Джош удивленно уставился на него.

– Ди это не понравится.

– Скорее всего, – криво улыбнулся Макиавелли.

Джош был озадачен. Ди сказал, что Макиавелли ему не друг, и теперь стало очевидно, что эти двое во многом не согласны друг с другом.

– Но я думал, что вы и Ди на одной стороне.

– Мы оба служим старейшинам, это верно. Но я никогда не одобрял английского мага и его методы.

Впереди них Ди свернул в еще более узкий туннель и остановился перед узкой железной дверью, запертой на толстый замок. Он поковырял замок пальцами, от которых воняло скверной желтой магией, и открыл дверь.

– Скорее, – нетерпеливо сказал он.

– Этот… этот человек, к которому мы идем, – медленно проговорил Джош, – он правда может пробудить мои силы?

– Даже не сомневайся, – тихо ответил Макиавелли. – Для тебя это так важно? – спросил он, и Джош понял, что Макиавелли пристально смотрит на него.

– У моей сестры проявились способности… У моей сестры-близнеца, – объяснил он. – Я хочу… Мне нужны мои силы. Чтобы мы снова стали похожи. – Он посмотрел на седовласого мужчину. – В этом есть какой-то смысл?

Макиавелли кивнул, хотя его лицо осталось непроницаемым.

– И это единственная причина?

Мальчик посмотрел на него и отвернулся. Макиавелли прав. Джош ненадолго ощутил, каково это – иметь такие силы. На несколько минут он почувствовал в себе больше жизни, чем раньше, почувствовал себя наполненным… И больше всего на свете он хотел снова пережить это ощущение.

Ди вывел их в другой туннель, который оказался еще у же предыдущего. У Джоша все сжалось внутри и сердце начало колотиться. Туннель извивался и спускался вниз узкими ступеньками. Каменная кладка была совсем старой, ступеньки – неровными, а стены крошились. В некоторых местах становилось так тесно, что Джошу приходилось поворачиваться боком. Он застрял в одном очень узком углу и начал в панике задыхаться. Ди схватил его за руку и бесцеремонно дернул, оторвав большой клочок от его майки.

– Мы почти пришли, – пробурчал маг.

Он поднял руку, и вертящийся серебряный шар поднялся выше, осветив изъеденную временем кирпичную стену.

– Подождите секунду, дайте отдышаться.

Джош наклонился и вцепился руками в колени, глубоко дыша. Он понял, что если сосредоточиться на светящемся шаре и не думать о стенах и потолке, которые окружают его, то можно продержаться.

– Откуда вы знаете, куда мы идем? – выдохнул он. – Вы уже были здесь?

– Да, и довольно давно, – улыбнулся Ди. – А сейчас иду за светом.

От белого света улыбка мага показалась зловещей.

Джош вспомнил прием, которому научил его футбольный тренер. Он обхватил живот руками и сжал со всей силой, потом вдохнул и выпрямился. Тошнота сразу отпустила.

– К кому мы идем? – спросил он.

– Терпение, парень, терпение. – Ди посмотрел через плечо Джоша туда, где стоял Макиавелли. – Уверен, наш итальянский друг согласится со мной. Когда ты бессмертен, то в первую очередь учишься терпению. Есть поговорка: «Лучшее достается тому, кто умеет ждать».

– Не всегда лучшее, – проворчал Макиавелли, когда Ди отвернулся.

В конце узкого туннеля виднелась низкая железная дверь. Она выглядела так, будто ее не открывали уже несколько десятков лет, и из-за ржавчины почти слилась с влажной стеной. В тусклом свете Джош разглядел, что эта ржавчина по цвету напоминает запекшуюся кровь.

Шар света вертелся в воздухе, пока Ди обводил светящимся желтым пальцем контуры двери, буквально вырезая ее из стены. Запах тухлых яиц снова перебил запахи канализации.

– Что там? – спросил Джош.

Теперь, когда он немного справился со страхом, его охватило предвкушение. Как только его силы проявятся, он убежит от них и вернется к Софи. Мальчик обернулся к Макиавелли, но итальянец покачал головой и указал на Ди.

– Доктор Ди! – позвал Джош.

Ди вырезал низкую дверь и выдернул ее из косяка. Вместе с ней отвалился крошащийся камень.

– Если я прав, а так бывает почти всегда, – сказал маг, – то сейчас мы попадем в Парижские катакомбы.

Он прислонил дверь к стене и вошел внутрь.

Джош пригнулся и прошел следом.

– Никогда о них не слышал.

– Мало кто из людей, не живших в Париже, знает о них, – ответил Макиавелли. – Вместе с канализационной системой это одна из достопримечательностей города. Больше ста семидесяти миль загадочных лабиринтов. На месте катакомб когда-то были залежи известняка. А теперь они наполнены…

Джош прошел в отверстие, выпрямился и огляделся.

– …костями.

У мальчика скрутило живот, и он с трудом поборол подступившую рвоту. Везде, куда доставал глаз в полумраке туннеля, стены, сводчатый потолок и даже пол были выложены гладкими человеческими костями.

Глава 47

Николя приподнял крышку люка и тут зазвонил телефон Жанны. Его пронзительное верещание напугало всех. Алхимик уронил крышку люка и едва успел отскочить, чтобы крышка не упала ему на ногу.

– Это Франсис, – сообщила Жанна и открыла телефон.

Она поговорила с Сен-Жерменом по-французски со скоростью двести слов в минуту, а потом захлопнула телефон.

– Он едет сюда. Сказал, чтобы мы ни в коем случае не спускались в катакомбы без него.

– Но мы не можем ждать, – запротестовала Софи.

– Софи права. Мы должны… – начал Николя.

– Ждать, – приказала Жанна непреклонным голосом, которым когда-то командовала армиями, и поставила свою изящную ножку на крышку люка.

– Они уйдут! – отчаянно вскрикнула Софи.

– Франсис сказал, что знает, куда они идут, – тихо проговорила Жанна и повернулась к алхимику. – Он сказал, что ты тоже знаешь. Это так?

Николя сделал глубокий вдох и мрачно кивнул. Утренний свет выпил всю жизнь с его лица, придав ему оттенок выцветшего пергамента. Круги под глазами стали похожи на фиолетовые синяки.

– Думаю, да.

– И куда? – спросила Софи.

Девочка старалась сохранять спокойствие. Она всегда лучше контролировала себя, чем брат, но сейчас готова была взвыть от отчаяния. Если алхимик знает, куда пошел Джош, то почему они не отправляются туда немедленно?

– Ди повел Джоша, чтобы пробудить его способности, – медленно произнес Фламель, осторожно подбирая слова.

Софи непонимающе нахмурилась.

– Это что, так плохо? Разве не этого мы хотели?

– Да, мы этого хотели, но не таким образом. – Оставаясь внешне спокойным, Фламель не мог скрыть беспокойства в глазах. – Многое зависит от того, кто – или что – пробуждает эти силы. Это опасный процесс, он может быть смертельным.

Софи медленно повернулась к нему.

– И все равно вы позволили Гекате пробудить силы во мне и Джоше.

Ее брат был прав все это время. Фламель подвергал опасности их обоих. Теперь она это понимала.

– Это требовалось для вашей защиты. Да, это было опасно, но никому из вас не грозила опасность со стороны самой богини.

– Какая такая опасность?

– Большинство старейшин не отличались добротой по отношению к тем, кого они называли людишками. Очень немногие из них готовы были отдавать, не ставя определенных условий, – объяснил Фламель. – Величайшим даром старейшин может стать бессмертие. Люди жаждут жить вечно. Ди и Макиавелли служат темным старейшинам, которые подарили им бессмертие.

– Служат? – спросила Софи, переводя взгляд с алхимика на Жанну.

– Они слуги, – ответила Жанна, – можно даже сказать, рабы. Это цена за бессмертие и могущество.

Снова зазвучал тот же рингтон, и Жанна ответила на звонок, заговорив по-французски со своим мужем.

– Софи, – тихо продолжил Фламель, – дар бессмертия можно забрать у человека в любой момент, и если это случится, все неестественно прожитые годы будут наверстаны в считанные минуты. Некоторые старейшины поработили людей, у которых пробудили силу, и превратили их в подобие зомби.

– Но Геката не сделала меня бессмертной, – возразила Софи.

– В отличие от Аэндорской ведьмы Гекату уже очень давно не интересовали люди. Она всегда сохраняла нейтралитет в войнах между темными старейшинами и теми, кто защищал человечество. – Горькая улыбка искривила его тонкие губы. – Может, если бы она выбрала чью-то сторону, то осталась бы жива.

Софи посмотрела в блеклые глаза алхимика. Она подумала, что, если бы Фламель не пошел в царство теней Гекаты, старейшина была бы до сих пор жива.

– Значит, Джош в опасности, – заключила она.

– В огромной опасности.

Софи не отрываясь смотрела на Фламеля. Джош был в опасности не из-за Ди или Макиавелли, а потому, что Николя Фламель поставил их в ужасную ситуацию. Он утверждал, что защищает их, и тогда она поверила ему безоговорочно. Но теперь… Теперь она не знала, что и думать.

– Пойдемте. – Жанна захлопнула телефон, схватила Софи за руку и потащила ее из переулка на улицу. – Франсис уже едет.

Фламель в последний раз взглянул на люк, спрятал Кларент под куртку и поспешил за ними.

Жанна вывела их из узкого переулка на авеню Президента Вильсона, потом они свернули на улицу Дебрусс и направились к реке. Вокруг орали бесчисленные сирены полиции и «скорой помощи», а в небе над городом сновали полицейские вертолеты. Улицы практически опустели, и никто не обратил внимания на трех людей, бежавших в поисках укрытия.

Софи задрожала: все выглядело настолько нереальным, что не верилось глазам. Как будто она смотрит документальный фильм про войну по каналу «Дискавери».

В конце улицы Дебрусс они увидели Сен-Жермена, который ждал в черном, давно не мытом «БМВ» без номеров. Передняя и задняя пассажирские двери были приоткрыты, и когда они подошли, тонированное стекло со стороны водителя опустилось. Сен-Жермен восторженно улыбался.

– Николя, тебе стоит почаще приезжать домой. В городе настоящий хаос. Все это восхитительно. Я уже несколько веков так не веселился.

Жанна села рядом с мужем, а Николя и Софи устроились сзади. Сен-Жермен завел мотор, но Николя наклонился и сжал его плечо.

– Не спеши. Не нужно привлекать к себе внимание, – предупредил он.

– На улицах такая паника, что никого не удивит, если мы поедем быстро, – возразил Сен-Жермен.

Машина отъехала от тротуара и двинулась по авеню Нью-Йорка. Граф держал одну руку на руле, а другой обхватил спинку сиденья и все время поворачивался, чтобы разговаривать с алхимиком.

Совершенно оцепенев, Софи прильнула к окну и смотрела на мелькающую мимо реку. Вдалеке, на другом берегу Сены, виднелись над крышами домов знакомые очертания Эйфелевой башни. Девочка устала до изнеможения, у нее кружилась голова. Она не понимала, верить или не верить алхимику. Николя не может быть злодеем. Или может? Сен-Жермен, Жанна и Скетти его уважают. Даже Гекате и ведьме он нравился. На границе сознания мелькали чужие мысли, но стоило сосредоточиться на них, как они ускользали. Это были воспоминания Аэндорской ведьмы, и Софи инстинктивно понимала, что они очень важны. Они как-то связаны с катакомбами и существом, живущим в тех глубинах…

– По официальной версии, обвалилась часть катакомб, а с ними – несколько домов, – сообщил Сен-Жермен. – Полиция утверждает, что в канализационном туннеле произошел взрыв и наружу вырвались метан, углекислый и угарный газы. Центр Парижа оцепили, людей эвакуировали. Остальным порекомендовали оставаться дома.

Николя откинулся на спинку сиденья и прикрыл глаза.

– Кто-то пострадал? – спросил он.

– Порезы, ушибы, но ни о чем серьезном не сообщали.

Жанна в изумлении покачала головой.

– Если вспомнить, кто только что прошелся по городу, это маленькое чудо.

– Нидхёгга засняли? – спросил Николя.

– По главным каналам ничего не было, но в блогах появились нечеткие фото с телефонов. «Ле Монд» и «Ле Фигаро» утверждают, что получили эксклюзивные фото «чудовища из катакомб» и «монстра из бездны».

Софи наклонилась вперед, пытаясь вникнуть в беседу. Она посмотрела на Николя, потом на Сен-Жермена и снова на алхимика.

– Скоро весь мир узнает правду. И что тогда будет?

– Ничего, – одновременно сказали мужчины.

– Ничего? Но это невозможно!

– Именно так и будет, – сказала Жанна. – Все будет прикрыто.

Софи посмотрела на Фламеля. Тот согласно кивнул.

– Большинство людей все равно ничему не поверят. Скажут, что это мистификация или глупая шутка. А тех, кто будет утверждать обратное, назовут теоретиками заговора. Будь уверена, люди Макиавелли уже конфискуют и уничтожают все снимки.

– Через пару часов, – добавил Сен-Жермен, – все события будут признаны несчастным случаем, а свидетельства о монстре будут классифицированы как массовая истерия.

Софи недоверчиво покачала головой.

– Нельзя скрывать такое вечно.

– Старейшины поступают так уже тысячу лет, – сказал Сен-Жермен, поправляя зеркало заднего вида, чтобы видеть Софи. В темном салоне машины казалось, будто его глаза светятся. – И не забывай, человечество не желает верить в магию. Люди не верят, что мифы и легенды основаны на правде.

Жанна положила руку на плечо мужа.

– Тут я не согласна. Люди всегда верили в магию. Вера ушла только в последние века. Думаю, на самом деле они хотят верить, потому что в глубине души знают: это правда. Они знают, что магия существует на самом деле.

– Я раньше верила в магию, – очень тихо проговорила Софи.

Она отвернулась и снова взглянула в окно, но в отражении в стекле увидела ярко украшенную детскую комнату. Это была ее комната пять или шесть лет назад. Она даже не помнила где, то ли в Скоттсдейле, то ли в Рейли. Они так часто переезжали! Софи вспомнила, как сидела на кровати в окружении любимых книжек.

– Когда я была маленькой, то читала о принцессах и волшебниках, рыцарях и колдунах. И хотя я знала, что это только сказки, но всегда хотела, чтобы магия существовала. А теперь не хочу, – горько добавила она и повернулась к алхимику. – Неужели все сказки – правда?

Фламель кивнул.

– Не все, но почти каждая легенда основана на правде. В основе каждого мифа лежит реальность.

– Даже страшного мифа? – прошептала она.

– Особенно страшного.

Над ними низко прожужжали вертолеты журналистов, и шум от вертушки отозвался вибрацией в салоне машины. Фламель дождался, пока вертолеты пролетят, и наклонился вперед.

– Куда мы едем?

Сен-Жермен указал вперед и направо.

– В садах Трокадеро есть тайный вход в катакомбы. Он ведет прямо в закрытые туннели. Я сверился со старыми картами. Думаю, Ди сначала поведет их через канализацию, а потом в нижние туннели. А мы сэкономим время.

Николя Фламель откинулся на спинку сиденья и сжал руку Софи.

– Все будет хорошо, – сказал он.

Но Софи ему не поверила.

Вход в катакомбы был обозначен вполне обычной железной решеткой в земле. Прикрытая мхом и травой, она скрывалась между деревьев за красивой резной каруселью в конце садов Трокадеро. Обычно такие потрясающие сады переполнены туристами, но в это утро здесь было совсем безлюдно, и пустые деревянные лошадки на карусели бесцельно поднимались и опускались под бело-голубым куполом.

Сен-Жермен пересек тропинку и вывел своих спутников на газон, выжженный летним солнцем. Он остановился над неприметной прямоугольной решеткой.

– Не пользовался этим входом с тысяча девятьсот сорок первого года.

Он наклонился, схватился за прутья и потянул. Решетка не сдвинулась.

Жанна покосилась на Софи.

– Когда мы с Франсисом сражались на стороне французского Сопротивления против немцев, то организовали в катакомбах наш штаб. Оттуда мы могли попадать в любую часть города. – Она постучала по решетке носком туфли. – Это было наше любимое место. Даже во время войны в садах всегда слонялось полно людей, и мы могли легко слиться с толпой.

В воздухе вдруг по-осеннему запахло жжеными листьями. Железные прутья в руках Франсиса раскалились докрасна, и толстые болты упали в шахту. Сен-Жермен выдернул оставшуюся решетку и отбросил в сторону, а потом полез в отверстие.

– Там есть лестница.

– Софи, ты следующая, – сказал Николя. – Я за тобой. Жанна, прикроешь нас сзади?

Жанна кивнула. Она ухватилась за край ближайшей деревянной скамьи и подтащила ее к отверстию.

– Поставлю над люком. Нельзя же, чтобы кто-нибудь случайно туда свалился, – улыбнулась она.

Софи осторожно пролезла в люк, нащупала ногами лестницу и стала осторожно спускаться вниз. Ей казалось, что там будет грязно и жутко, но на самом деле внутри только пахло плесенью. Она начала считать ступеньки, но потеряла счет где-то на семьдесят второй. По тому, как быстро уменьшался клочок неба над головой, можно было заметить, что они спускаются глубоко под землю. Софи не испугалась. По крайней мере, за себя. Туннели и узкие колодцы ее не пугали, но брат боялся замкнутых пространств. Что же он сейчас чувствует? В животе у нее что-то затрепетало. Вот-вот стошнит. У нее пересохло во рту, и она поняла – инстинктивно, безошибочно, – что именно так чувствует себя ее брат. Она знала, что Джош напуган до смерти.