Текст книги "Демократия для избранных. Настольная книга о политических играх США."

Автор книги: Майкл Паренти

сообщить о нарушении

Текущая страница: 39 (всего у книги 41 страниц)

Пределы реформ

Участие правительства в делах экономики представляет собой не усиление социалистического сектора экономики (в том смысле, как понимают этот термин социалисты), а усиление поддерживаемого государством капитализма. Это не обобществление частного богатства, а приватизация государственного достояния. Такой ход развития привел к усилению государственного участия, но таким образом, который не только не регламентирует экономику свободного предпринимательства, а, наоборот, поддерживает и стимулирует ее. В капиталистических странах правительство обычно национализирует слабые и неприбыльные отрасли экономики и позволяет приватизировать рентабельные государственные предприятия – в обоих случаях к большой выгоде крупных инвесторов. В 1986 году социал-демократическое правительство Испании национализировало крупные частные холдинги для того, чтобы не допустить их банкротства. После приведения их в нормальное техническое и финансовое состояние за счет щедрых вливаний со стороны государственной казны, холдинги были проданы обратно частным владельцам. Как мы уже видели, такая же операция была проведена с системой государственных железных дорог – «Корпорацией объединенных железных дорог» США (Consolidated Rail). А консервативное правительство Греции приватизировало такие государственные компании, как телекоммуникационные системы, которые в течение ряда лет приносили устойчивую прибыль.

Когда правительство капиталистической страны выкупает предприятие, оно выплачивает его владельцам полную компенсацию, обычно исходя из очень хороших финансовых условий. Те же самые богатые инвесторы, которые раньше владели акциями частного предприятия, после его продажи государству получают государственные облигации и стригут с них проценты. «Право собственности» в виде огромного, оплаченного облигациями долга, со всеми рисками и потерями и совершенно без прибылей, переходит государству. Крупное достояние в виде предприятия остается в частных руках, а номинальное право собственности оказывается у государства.

Сторонники существующей системы доказывают, что история «демократического капитализма» была историей постепенных реформ. Нет сомнений в том, что трудящиеся действительно добились значительных реформ. Вплоть до того, что те стороны ныне действующего экономического порядка, которые можно назвать гуманными и цивилизованными, появились у него в результате борьбы миллионов трудящихся за повышение своего жизненного уровня и за свои гражданские права. Достойны иронии попытки хвалить капитализм за склонность к постепенным реформам, когда а) класс капиталистов оказывал проведению большинства экономических реформ сильное и зачастую насильственное сопротивление, а реформы были завоеваны в результате продолжительной, ожесточенной и зачастую кровопролитной борьбы народа, b) большинство проблем, которые требовали реформ, были порождены и доведены до обострения самим капитализмом.

Коренные реформы трудно провести потому, что те, кто заинтересован в переменах, не имеют власти, в то время как те, кто имеет власть, не заинтересованы в переменах и не чувствуют склонности совершить классовое самоубийство. Дело не в том, что официальные лица не способны представить себе путь к равноправию, а в том, что они не хотят идти по этому пути. Для них сила любого аргумента определяется не его логикой и очевидностью, а силой и влиянием тех, кто его выдвигает. Нужды неорганизованной общественности, имеющей небольшие властные возможности, редко пользуются спросом на политическом рынке. Они редко становятся тем императивом, на который чиновники считают необходимым реагировать, особенно если возможные перемены приведут чиновника к столкновению с влиятельными экономическими и финансовыми интересами.

Более того, причины, по которым наш труд, профессиональная квалификация, достижения технологии и природные ресурсы не используются для удовлетворения общественных нужд, заключаются в том, что они используются в интересах получения частной прибыли. Частные фирмы не могут строить дома, дающие низкую прибыль, накормить бедных, очистить природную среду, дать высокое образование всем способным людям вне зависимости от их возможностей оплатить учебу. Причина этого заключается в том, что их интерес направлен не на социальную реконструкцию, а на извлечение частнособственнической прибыли. Поддерживаемый государством капитализм не может существовать без государственной поддержки, без перекладывания результатов своей чудовищной бесхозяйственности на общество и государство. Наши общественные и государственные проблемы являются логическим следствием иррациональной, по своей сути, системы, которая ставит перед собой целью не удовлетворение потребностей человека, а удовлетворение человеческой жадности.

Как можно считать американскую политико-экономическую систему продуктом демократической воли? Какой демократической волей руководствуется Вашингтон, допуская к себе высокооплачиваемых корпоративных лоббистов, которые регулярно совершают грабительские набеги на государственные финансы в интересах своих богатых клиентов? Какой демократический мандат вынуждает правительство каждый год безвозвратно раздавать одному проценту самых богатых своих граждан в качестве выплат процентов по государственным облигациям больше денег, чем выплачивается в качестве социальной помощи двадцати процентам самых бедных граждан? Когда советовались с общественностью в отношении сдачи в аренду нефтеносных участков на Аляске, учетной ставки центрального банка и субсидий агропромышленным предприятиям? Когда общественность настаивала на доступе к опасным и дорогим лекарственным препаратам и генетически модифицированным продуктам? А в это время Управление по надзору за пищевыми продуктами и медикаментами скорее защищает, чем наказывает компании, которые продвигают такие препараты и продукты в торговлю. Когда американский народ убеждал правительство проявлять мягкость с теми, кто загрязняет природную среду, и позволять коммунальным компаниям завышать тарифы для потребителей? Когда народ требовал для себя опасных условий работы в шахтах, на заводах и на сельскохозяйственных фермах? Когда народ выходил на демонстрации в поддержку налоговых поблажек на миллиарды долларов для самых богатых и многомиллиардных расходов на разрушающий озоновый слой космический челнок «Шаттл», оставляя нас с еще более высокими налогами и лишая нас необходимых общественных служб? Когда народ настаивал на том, чтобы наше законодательство могли отменять неизбранные народом три чиновника экспертной группы Всемирной торговой организации, находящиеся на службе у транснациональных корпораций? Какая демократическая воля отдала распоряжение, чтобы американские вооруженные силы в период 1969 – 1971 годов разрушали сельскую местность в Камбодже бомбардировками, проводимыми без согласия и даже без ведома Конгресса и американской общественности? Когда наше общественное мнение требовало, чтобы мы вели с помощью наемников войну на истощение против Никарагуа; вторгались в Гренаду и Панаму; подвергали уничтожению 100 000 граждан Ирака; оккупировали Сомали; вели войны против народных сил в Эль-Сальвадоре, Гватемале, Анголе, Мозамбике, Западной Сахаре и Восточном Тиморе и подрывные действия в целях свержения правительств в Чили, Индонезии, Югославии и в дюжине других стран?

Народ никогда не давал на это своего согласия. Простые люди вынуждены были бороться даже за то, чтобы только выяснить, что происходит. А когда общественное мнение наконец выступало с протестами, то это были протесты против явных злоупотреблений и привилегий плутократии, против причинения вреда окружающей среде и против увеличения военных бюджетов и проведения вооруженных интервенций в других странах [847]847
  Война в Персидском заливе против Ирака сразу же после ее начала пробудила пыл ура-патриотов. Но до самого начала боевых действий, несмотря на беспрерывную интервенционистскую пропаганду всех крупных средств массовой информации, большинство американской общественности выступало за дипломатическое урегулирование, а не за военное столкновение.


[Закрыть].

Демократия – как классовая борьба

У правящего класса есть несколько способов отчуждения у народа того, что он заработал. Первый, и самый главный, заключается в том, что народ, в качестве работниковполучает только часть той стоимости, которая создана его трудом. Остальное забирают собственники капитала. От их имени менеджеры предприятий непрерывно совершенствуют методы эксплуатации трудящихся, включая потогонную систему труда, понижение уровня квалификации рабочего места, приостановку производства и массовые увольнения, угрозу закрытия предприятия, борьбу с профсоюзами с целью их укрощения и усиления процесса накопления капитала.

Второй способ состоит в том, что народ в качестве потребителейстановится жертвой монопольной практики, которая заставляет его тратить все больше денег за меньшее количество товара. Потребители сталкиваются с возрастающей эксплуатацией путем вынужденного потребления. Например, ликвидируется относительно недорогой общественный транспорт, а вместо него создается большая зависимость людей от личных автомобилей. Квартиры с относительно низкой арендной платой превращаются в дорогие кондоминиумы, или коммунальные компании после прекращения государственного регламентирования экономики удваивают тарифы на свои услуги.

Третий способ состоит в том, что за последние тридцать пять лет трудящиеся, как налогоплательщики, несли пропорционально большую часть налогового бремени, а Америка корпораций платила все меньше. Более того, значительное снижение налогов на бизнес стало главной причиной роста федерального долга. Как видим, государственный долг оказался источником дохода для класса собственников и дополнительным бременем для налогоплательщиков.

В-четвертых, народ, как граждане государства, получает в качестве услуг от государственных ведомств и служб меньше, чем платит за них. Львиная доля федеральных расходов идет крупным фирмам, оборонным подрядчикам и крупным финансовым кредиторам. Общество несет скрытые расходы и издержки, которые перекладывает на него частный бизнес, например как в случае, когда химическая компания загрязняет воздух и подземные воды общественной территории проживания или когда происходит общее ухудшение качества жизни.

Существующая система власти и богатства, с сопровождающими ее злоупотреблениями и несправедливостями, вызывает сопротивление трудящихся, потребителей, общественных групп и налогоплательщиков, а это все тот же народ. В результате в ответ на классовое угнетение возникает классовая борьба, а господству плутократии противостоят народная оппозиция и требования реформ.

В Соединенных Штатах существуют традиции борьбы народа, которые в настоящее время несколько ослабели, и о них стараются не вспоминать. Эти традиции могут ослабевать и вновь оживать, но они не исчезают. Гнев и надежда поднимали простой народ на создание движений, на участие в обсуждениях важных проблем и манифестации, на борьбу в ходе избирательных кампаний, акции гражданского неповиновения, забастовки, сидячие забастовки, захваты предприятий, бойкоты и нередко ожесточенные столкновения с властями за повышение оплаты и улучшение условий труда, безопасность окружающей среды, расовую и тендерную справедливость, за мир и невмешательство в дела иностранных государств. В исключительно неблагоприятных условиях борьбы диссиденты понесли много тяжелых потерь, но все-таки добились и ряда побед, вырвав уступки и вынудив оказывающие ожесточенное сопротивление правящие круги, принять требования о проведении реформ.

В период 1999 – 2000 годов в городах США, Европы, Индии, Австралии и в других местах прошли массовые манифестации представителей различных стран и людей из всех слоев общества против Международного валютного фонда, Мирового банка и Всемирной торговой организации. На местном уровне люди проводили протесты против неослабевающего наступления транснациональных корпораций [848]848
  Makani Themba, Making Policy, Making Change: How Communities Are Taking the Law into Their Own Hands (Oakland: Chardon, 1999); Center for Public Integrity, Citizen Muckraking: How to Investigate and Right Wrongs in Your Community (Monroe, Maine: Common Courage, 2000); Not for Sale!, newsletter of Center for Commercial-Free Public Education, Spring 2000.


[Закрыть].

Демократия – нечто больше, чем набор политических процедур. Для того чтобы отвечать этому понятию, демократия должна давать существенные результаты в улучшении благосостояния народа. Многие достижения борьбы за политическую демократию – избирательное право, свобода собраний, петиций, а также право на отличающуюся от принятой точку зрения – получили сильное общественное признание в ходе борьбы за экономические права и демократию в обществе. Они явились следствием стремления сделать правила политической игры более демократичными, чтобы получить более благоприятные позиции в дальнейшей борьбе за социально-экономические интересы. Короче говоря, борьба за демократию была частью классовой борьбы против плутократии.

В течение XIX и XX столетий члены класса собственников оказывали жесткое сопротивление расширению демократических прав – будь то всеобщее избирательное право, запрещение рабства, гражданские свободы или правовая защита интересов исторически ущемленных групп населения. Они знали, что расширение прав народа приведет к укреплению народных сил и положит конец привилегиям элиты. Они инстинктивно понимали, хотя открыто этого не произносили, что не социализм подрывает демократию, а демократия подрывает капитализм.

Консервативная тенденция развития была заложена еще до провозглашения «Нового курса», когда средний класс в стране был немногочисленным, население в своей массе бедным, а сами Соединенные Штаты относились к числу стран «третьего мира» еще задолго до появления этого понятия. Как сказал Поль Уолкер, в то время председатель Федеральной резервной системы: «Уровень жизни среднего американца должен быть снижен» [849]849
  Washington Post, March 9, 980.


[Закрыть].

Зарплаты занижаются путем принуждения людей более жестко конкурировать за рабочие места на условиях, все более выгодных владельцам предприятий. Как свидетельствуют исторические факты, это происходит путем: а) снижения числа рабочих мест за счет механизации труда, b) привлечения в страну трудовых ресурсов иммигрантов, с) инвестиций в рынки тех стран, которые предлагают более дешевый труд и другие благоприятные для капитала условия. Кроме того, в период 1980-х годов республиканская администрация смягчила требования законодательства в отношении детского труда, понизив предел допустимого возраста для некоторых категорий работ, а также подняв возраст выхода работников на пенсию, что способствовало увеличению числа трудящихся, конкурирующих за получение рабочих мест.

Другой путь снижения оплаты за труд заключается в ликвидации альтернативных возможностей для содержания семьи и получения приработка. Исторический процесс формирования слоя людей, готовых работать за зарплату, обеспечивающую лишь прожиточный минимум, заключался в том, чтобы согнать крестьян с земли и заставить их работать на фабриках, лишив их при этом возможностей создать ферму, обзавестись скотом, топливом и продуктами питания ежедневного рациона. Лишившись средств существования, крестьянин превращается в пролетария. Сегодня пособие по безработице и другие формы государственной помощи значительно сокращены в целях исключения альтернативных источников дохода. Рабочие места в государственном секторе ликвидированы с тем, чтобы вынудить трудящихся соперничать друг с другом за работу в частном секторе, что также способствует снижению уровня оплаты труда. Консерваторы ищут возможности для снижения минимального уровня оплаты труда молодежи и оказывают сопротивление попыткам поднять до общего уровня заработную плату и возможности получения рабочих мест для женщин и этнических меньшинств. Это дало бы возможность держать женщин, молодых людей и представителей этнических меньшинств в качестве традиционной низкооплачиваемой «резервной армии труда», которую всегда используют для понижения уровня оплаты труда.

Еще один путь сохранения низкой заработной платы и увеличения прибылей заключается в сохранении разделения трудящихся и в создании препятствий для их самоорганизации. Расистская практика помогает отвести от работодателей опасения и гнев трудящихся с белой кожей из-за состояния и перспектив экономики и направить их на этнические меньшинства и иммигрантов, которых рассматривают как конкурентов в борьбе за недостаточные рабочие места, образование и жилье. Если большому числу трудящихся явно недоплачивают только потому, что они чернокожие, латиноамериканского происхождения или женского пола, это сохраняет низкий уровень оплаты труда и увеличивает прибыли.

Когда демократические силы мобилизуются для защиты своего жизненного уровня, демократия начинает причинять капитализму слишком много беспокойства. И тогда правящий класс вынужден посягать не только на жизненный уровень народа, но и на его демократические права, которые помогают ему защищать свой жизненный уровень. В результате этого права на забастовки и на ведение переговоров с целью достижения коллективных договоров между профсоюзами и предпринимателями начинают становиться объектами систематических судебных дел и рассмотрений в законодательных органах различных уровней. Законодательство против мелких партий ужесточается и вводится государственное финансирование монополии двух главных политических партий страны. Федеральные специальные службы и хорошо оснащенные формирования местной полиции при поддержке судов приступают к подавлению активистов общественности и к выхолащиванию законодательства о правах граждан на протест. Правительство США заключает ряд международных соглашений о торговле для того, чтобы обойти наш демократический суверенитет и народовластие и обеспечить безусловный примат корпораций.

Роли государства

Капиталистическое государство – это нечто больше, чем ширма для экономических интересов, которые оно обслуживает. Это единственный и самый важный из инструментов, которым располагает корпоративная Америка. Право использовать полицию и вооруженные силы, право государства отчуждать собственность, вводить и собирать налоги, расходовать собранные в бюджет средства, принимать законы, использовать государственные ассигнования для извлечения частной прибыли, выдавать безграничные кредиты, мобилизовать общественное мнение с помощью волнующих символов лояльности и законности, а также подавлять политических диссидентов – такие ресурсы придают корпоративной Америке устойчивость и жизнестойкость, которые она никогда не могла бы обеспечить себе собственными силами. Кроме того, государство предпринимает меры по поддержанию правил торговли между крупными корпорациями. С давних пор «фирмы в частично монополизированной отрасли экономики часто обращались к федеральному правительству за помощью в том, что они сами для себя сделать не могут, а именно – заставить подчиняться принятым правилам членов собственного картеля» [850]850
  Frank Kofcky, Harry S. Truman and the War Scare of 1948 (New York: St. Martins, 1993), 190.


[Закрыть].

Государственные властные структуры – это то место, где либеральные и консервативные фракции правящего класса ведут борьбу за то, как правильно поддерживать систему власти на плаву. Более либеральные элементы понимают, что путем предоставления демократических уступок тем, кто производит и покупает их продукцию, можно уберечь капитализм от саморазрушения. Если консерваторы достигают слишком больших успехов в реализации своих целей, если оплата труда и покупательная способность трудящихся слишком понижены, а уровень производства слишком возрос, тогда противоречия свободного рынка обостряются, приводя к росту саморазрушительной нестабильности.

С помощью различных финансовых ухищрений можно в течение определенного периода времени сохранять и даже увеличивать прибыли, но избыток производственных мощностей и перепроизводство ведут к экономическому спаду, росту безработицы, сокращению объема рынка, углублению недовольства и гибели как мелкого, так и не очень мелкого бизнеса.

Как только пирамида начинает сотрясаться от побед консерваторов, некоторые из тех, кто находится на ее вершине и не страдает близорукостью и ограниченностью мышления, разрабатывают новые принципы ее функционирования, на которых они базируются. Если для сторонников свободного рынка с правыми взглядами спрос на продукцию резко падает и выручка не растет так быстро, как до этого, а доля, поступающая классу собственников, продолжает расти, тогда, по их мнению, экономика «чувствует себя хорошо». Более того, слишком много, по их мнению, уже досталось народу и ушло в неприбыльный государственный сектор.

Как только общее материальное достояние населения возрастает, то же самое происходит и с его оценками на перспективу: от адекватности оплаты труда до уровня обеспечения работой, от восьмичасового рабочего дня – до оплаченного отпуска, от трудового стажа работы на предприятии – до пенсий по старости, от достойного жилья – до владения собственным домом, от государственных начальных школ для их детей – до доступного высшего образования, доступного медицинского обслуживания, хорошего социального обеспечения и чистой и безопасной окружающей среды. Каждый доллар, затраченный на такие цели, означает один доллар, сэкономленный владельцами корпораций, и они это прекрасно понимают.

Государство должно принимать меры по решению различных проблем также и в области международных отношений. Единственный способ понизить остроту экономического соперничества между капиталистическими странами состоит в том, чтобы ослабить конкурирующий капитал других стран путем продажи своих товаров по сниженным ценам и выведения конкурентов из бизнеса, как это делается в отношении большей части стран «третьего мира», или путем приватизации и деиндустриализации, как в странах Восточной Европы и в бывшем Советском Союзе. Применяются различного рода санкции или бомбардировки промышленных объектов и экологической базы страны, как это делалось в Ираке и Югославии. Страна, достигшая статуса мировой супердержавы, как Соединенные Штаты Америки, располагает большими возможностями использовать различные уловки и предлоги и является почти единственной страной, которая может реально вносить их на рассмотрение мирового сообщества.

Государство защищает существующий классовый строй, привлекая на свою сторону лояльность и поддержку населения. Для того чтобы делать это, ему необходимо поддерживать свою собственную легитимность в глазах народа. Легитимность поддерживается путем соблюдения видимости народного характера власти и нейтрального отношения к классовым интересам. Более важными, чем требования соблюдения видимости народного характера власти, являются ограничения в результате влияния демократических сил. Маркс предвидел, что классовая борьба приведет к свержению капиталистического строя. Пока этого не произошло, классовая борьба ограничивает и преобразует капиталистическое государство таким образом, что само государство или его часть становится ареной этой борьбы.

Правильно поняв, что «американская демократия» в том виде, как ее преподносят формирующие общественное мнение специалисты истеблишмента, является некой подделкой, некоторые люди ошибочно отвергают завоеванные народными силами демократические права, как не имеющие большого значения. Но эти демократические права и организованное влияние демократических сил составляют в настоящее время то единственное, что мы имеем, чтобы удержать некоторых правителей от диктаторского «окончательного решения» – драконовского режима правления для обеспечения неограниченного господства капитала над трудящимися.

Глубокое неравенство в экономической власти, существующее в нашем капиталистическом обществе, находит свое выражение и в открытом неравенстве в общественной власти. Более полувека назад член Верховного суда Луис Брэндис произнес такие слова: «У нас в стране мы можем иметь или демократию, или огромное богатство, сконцентрированное в руках немногих, но иметь одновременно и то и другое – невозможно». Несколькими годами раньше немецкий социолог Макс Вебер писал: «Вопрос состоит в том, насколько свобода и демократия возможны при господстве высокоразвитого капитализма?» [851]851
  Брандеса цитирует David McGowan, Derailing Democracy (Monroe, Maine: Common Courage, 2000), 42; см. также H. H. Gerth and C. Wright Mills (eds.), From Max Weber: Essays in Sociology (New York: Oxford University Press, 1958).


[Закрыть]Этот вопрос по-прежнему остается без ответа. По мере углубления кризиса капитализма и обострения противоречий между ожиданиями демократии и обескураживающим воровством свободного рынка государству придется применять более репрессивные меры, чтобы удержать целостность существующей классовой системы.

Почему класс капиталистов в Соединенных Штатах не прибегает напрямую к фашистскому способу правления? Это упростило бы многие вещи. Не было бы организованного инакомыслия, не пришлось бы беспокоиться в отношении защиты природной среды, мер по охране труда, не было бы выборов и профессиональных союзов. В такой стране, как Соединенные Штаты Америки, успех «окончательного решения» применительно к кризису капитализма зависит от того, сможет ли правящий класс загнать демократического джинна обратно в бутылку. Правящие элиты в своих автократических побуждениях ограничены опасениями, что такие вещи им безнаказанно не сойдут с рук, что народ, а также рядовой и унтер-офицерский состав Вооруженных сил не поддержат это. Государство, которое рассчитывает при осуществлении своей власти только на имеющиеся в его распоряжении штыки, показывает себя как инструмент классового господства. Оно теряет доверие и вместо подчинения и сотрудничества вызывает сопротивление со стороны своих граждан, разжигая бунтарские настроения и даже революционное сознание. С учетом необходимости обеспечения безопасности своих прибылей, элиты обычно предпочитают «демократию для меньшинства» открытой диктатуре.

Для корпоративной Америки представительное правление является надежной формой государственной власти, хотя оно иногда и причиняет хлопоты вследствие того, что позволяет немного свободы и самоуправления, скрывая классовую природу государства. Чем полагаться исключительно на полицейскую дубинку и пистолет, буржуазная демократия предпочитает придерживаться тактики приближения противников к себе и оправдания своих действий с помощью законодательства, что делает власть правящего класса лицемерной и очень эффективной. Ифая эти противоречивые роли защитника капитала и «слуги народа», государство наилучшим образом выполняет свою основную классовую функцию.

То, что сказано здесь в отношении государства, абсолютно верно и в отношении законодательства, чиновничества, политических партий, законодателей, университетов и средств массовой информации. Для того чтобы наиболее полно выполнять функции классового контроля и поддерживать свою общественную легитимность, эти общественные институты должны сохранять видимость нейтральности и независимости. Для того чтобы способствовать укреплению этой видимости, им приходится время от времени демонстрировать некоторую независимость и автономность от государства и от капитализма. Им нужно сохранить демонстративный характер некоторых решений для народа и в то же время принять самые минимальные поправки в отношении многих явных посягательств на интересы демократии.