Текст книги "Демократия для избранных. Настольная книга о политических играх США."

Автор книги: Майкл Паренти

сообщить о нарушении

Текущая страница: 38 (всего у книги 41 страниц)

Аборты и гендерная дискриминация.Отношение к абортам и дискриминации по признаку пола имели неоднозначный характер. Верховный суд постановил, что: а) сексуальное преследование на работе нарушает гражданские права личности, b) разведенной женщине не может быть отказано в праве оставить детей на своем попечении в связи с ее последующим браком с мужчиной, принадлежащим к другой расе, с) жертвы сексуального домогательства имеют право требовать денежного возмещения ущерба от учреждения, в котором имело место указанное сексуальное домогательство и d) школы несут ответственность, в соответствии с федеральным законом, за неспособность защитить одного учащегося или студента от настойчивых и неоднократных сексуальных домогательств со стороны другого учащегося или студента [825]825
  См. судебные дела Mentor Savings Bank, FSB и Vinson (1986); Palmare и Sidoti (1984); Franklin и Gwinnett County Public Schools (1992); Davis и Monroe County Board of Education (1999).


[Закрыть].

Судьи вынесли решение о том, что государственный военный колледж не имеет права отказывать в приеме на учебу женщинам, а также предлагать им более легкую программу обучения в другом месте [826]826
  Судебное дело United States и Virginia (1996).


[Закрыть]. Но суд также признал недействительным действовавшее уже в течение шести лет положение федерального закона, которое позволяло жертвам насилия, домашнего насилия и других преступлений на тендерной почве преследовать злоумышленника в судебном порядке в федеральном суде, отменив, таким образом, действие положения о гражданско-правовой судебной защите Закона о борьбе с насилием в отношении женщин, принятого Конгрессом. Суд аргументировал это тем, что изнасилование – это проблема частного значения и ее лучше оставить законодательству штатов [827]827
  Судебное дело United States v. Morrison (2000). Иск был предъявлен студенткой Вирджинского политехнического института против двух игроков студенческой спортивной команды после того, как она узнала, что колледж не наложит на них дисциплинарного взыскания.


[Закрыть].

Члены Верховного суда признали противоречащим Конституции требование, чтобы женщины, намеревающиеся сделать аборт, уведомляли об этом своих мужей, однако, по мнению судей, женщины несовершеннолетнего возраста обязаны получить согласие на аборт у своих родителей [828]828
  См. судебные дела соответственно Planned Parenthood и Casey (1992) и Hodgson и Minnesota (1990). In Webster v. Reproductive Health Services (1989). Верховный суд предоставил штатам широкие полномочия вводить ограничения на аборты путем запрета использования государственных денежных средств, медицинского персонала, оборудования и помещений.


[Закрыть]. Аргументация этого решения, по-видимому, состоит в том, что несовершеннолетняя женщина обладает недостаточной зрелостью и жизненным опытом, чтобы самостоятельно решить, делать ли аборт. Однако этой женщине хватит зрелости и жизненного опыта, если ее принудят родить и впоследствии воспитывать ребенка. Судьи решили, что у федеральных судов нет достаточных полномочий, чтобы остановить кампании экстремистов, выступающих против абортов, и их действия, наносящие ущерб и создающие препятствия деятельности клиник, выполняющих аборты [829]829
  Судебное дело Jane Bray и Alexandria Women s Clinic (1993).


[Закрыть].

Однако в 1994 году Верховный суд поддержал закон, который предусматривал создание буферной зоны шириной в тридцать шесть футов перед входом в клиники по выполнению абортов. В том же году члены суда признали, что такие клиники могут прибегнуть к защите федерального закона по борьбе с рэкетом для того, чтобы привлечь к судебной ответственности за нанесение материального ущерба особенно неистовые группы, протестующие против абортов [830]830
  Судебное дело Madsen и Women’s Health Clinic (1994), а также судебное дело National Organization for Women и Scheidler (1994).


[Закрыть]. Это решение возлагает на клиники бремя доказательства в суде фактов проведения конкретными лицами и организациями общенациональной кампании запугиваний, взрывов бомб и других насильственных действий. Казалось бы, что местная полиция и федеральные власти возьмут на себя инициативу по борьбе против таких насильственных действий. В 2000 году суд принял пятью голосами против четырех решение о том, что правительство не должно запрещать врачам осуществлять аборты посредством специальной процедуры под названием «аборт путем частичного рождения», поскольку с медицинской точки зрения это, вероятно, наилучший способ прерывания беременности на ряде стадий [831]831
  Судебное дело Stenberg и Carhart (2000).


[Закрыть].

Правовая защита интересов исторически ущемленных групп населения и гражданские права.Член Верховного суда Блэкман в судебном деле «Регенты Университета Калифорнии против Аллана Бэкки» разъяснил, правовая защита интересов исторически ущемленных групп населения должна проводиться для исправления последствий несправедливостей расовых отношений в Соединенных Штатах: «Для того чтобы преодолеть последствия расизма и избавиться от него, мы должны вначале полностью осознать путь формирования нашего народа. Других способов нет. А для того чтобы относиться к некоторым людям с позиций равенства, нам нужно научиться относиться к ним по-другому. Мы не можем… допустить, чтобы положение Конституции о равной защите граждан законом увековечило расовое превосходство». К концу 1980-х годов судьи начали уходить в отставку и это стало причиной нарастания трудностей в предъявлении работодателям исков о дискриминации при приеме на работу в рамках правовой защиты интересов исторически ущемленных групп населения. Реализация этой программы давала белым мужчинам основания в судебных делах о правовой защите требовать «обратной дискриминации», при этом возможности штатов и местных властей зарезервировать определенный процент контрактов для представителей бизнеса от этнических меньшинств резко сократились [833]833
  Судебные дела Lorance v. AT&T Technologies (1989); City of Richmond и J. A. Crosson Co, (1989); Martin и Wilks (1989); Adarand Constructors и Репа (1995).


[Закрыть].

Согласно решению суда, принятому пятью голосами против четырех, если работодатель оправдывает свою практику расовой или тендерной дискриминации «потребностями бизнеса», тогда бремя доказательства того, что на самом деле эта практика не обусловлена потребностями бизнеса, ложится на того, кто подвергся дискриминации [834]834
  Судебное дело Ward’s Cove Packing Co. и Atonio (1989).


[Закрыть]. Зачастую бывает невозможно опровергнуть заявления работодателя и доказать его истинные намерения. Можно видеть результат действий работодателя, но обычно можно только догадываться о его мотивах. Начиная с судебного дела «Браун против Совета по вопросам образования», Верховный суд продолжал отступление, отказываясь воздействовать на решения судов более низкой инстанции в том плане, что школы не должны заниматься перераспределением учащихся и студентов, так как это на самом деле означает восстановление прежней расистской доктрины «сегрегированные, но равные» [835]835
  Судебные дела Missouri и Jenkins (1995); Montgomery County, Md.y Public Schools и Eisenberg (2000).


[Закрыть].

За последние пятнадцать лет консервативные судьи федеральных судов проявляли такое безразличие, граничащее с враждебностью, по отношению к афроамериканцам и другим небелым гражданам в вопросах десегрегации в школах, дискриминации при приеме на работу и в области соблюдения прав избирателей, которое напоминает отношение, близкое к практике расизма. Когда два афроамериканца были избраны в наблюдательный совет в одном из округов штата Алабама, весь наблюдательный совет ответил тем, что отменил индивидуальные полномочия каждого члена по принятию решений в отношении их собственных округов и передал эти полномочия наблюдательному совету в целом, в котором господствующие позиции занимают белые граждане. Верховный суц вынес решение, что такого рода хитрости не являлись несправедливым обращением и не нарушали законов об избирательных правах [836]836
  Судебное дело Presley и Etowah County Commission (1992).


[Закрыть].

Суд поддержал формирование избирательных округов таким образом, который позволял вытеснить афроамериканских избирателей из некоторых избирательных округов штата Луизиана. При этом суд привел аргументы, что если чернокожие граждане не были представлены в округе раньше, тогда новый план избирательного округа, при котором их опять не будет, можно считать вполне приемлемым [837]837
  Судебное дело Reno и Bossier Parish (2000). О предыдущем примере лишения афроамериканцев права голоса см. также Shaw и Reno (1993).


[Закрыть].

Правая идеологическая предрасположенность Верховного суда находит отражение не только в решениях, которые он выносит, но и в тех судебных делах, которые он выбирает для пересмотра или отказывается пересматривать. Федеральные окружные суды выносят ежегодно почти 300 000 решений. Число апелляций, подаваемых ежегодно в двенадцать апелляционных судов США, составляет около 30 000. В отличие от этого Верховный суд выносит ежегодно около 170 решений. За последние два десятилетия доминирования в этом суде консерваторов резко сократилось поступление дел на пересмотр от истцов, представляющих трудовые взаимоотношения, положение этнических меньшинств, права потребителей и права личности. У лишенных власти и бедных людей шансы на пересмотр их дел все время уменьшаются по сравнению с могущественными и влиятельными истцами из властных структур и крупных частных фирм. Обвинители из штатных и федеральных органов при слушании дела в апелляционном суде имели в пятьдесят раз больше шансов выиграть его, по сравнению с ответчиками. Обвиняемые в уголовных преступлениях, способные оплатить судебные расходы, добивались пересмотра своих дел в два раза чаще, чем ответчики или подсудимые, не имеющие средств для покрытия расходов, связанных с защитой их интересов в суде [838]838
  Janis Judson, The Hidden Agenda: Non-Decision-Making on the U.S. Supreme Court (University of Maryland, Ph.D. dissertation, 1986); Los Angeles Times, November 9, 1989.


[Закрыть].

В то время как число апелляций в суды низших инстанций намного возросло, количество времени, которое Верховный суд тратит на рассмотрение дел, и число дел, которое он заслушивает, сократилось на четверть по сравнению с периодом 1960-х годов, когда председателем Верховного суда был Эрл Уоррен. Трудно утверждать, что члены суда чрезмерно перерабатывают, когда количество дел, приходящихся на каждого из членов консервативного большинства суда, на самом деле сократилось. Даже если бы было верно, что члены Верховного суда перегружены, это не объясняет той очевидной классовой предубежденности, которая проявляется при истребовании дел из производства нижестоящих судов вышестоящим судом.

Влияние Верховного суда

В отношении политического влияния Верховного суда можно сделать несколько общих заключений. Верховный суд, скорее всего, был консервативным фактором. На протяжении свыше полувека он использовал вето своего меньшинства, настроенного в пользу бизнеса, для проведения тех реформ законодательства, которые европейские страны осуществили уже десятилетия назад. Он противодействовал Конгрессу в вопросе введения прогрессивного подоходного налога. Для принятия этого решения потребовалось восемнадцать лет, и пришлось обойти восемнадцатую поправку к Конституции. Верховный суд поддерживал интересы рабовладельцев буквально накануне Гражданской войны и допускал расистскую сегрегацию в течение еще почти целого века после нее. Суд препятствовал усилиям Конгресса ввести ограничения на финансовые расходы богатых кандидатов по проведению своих избирательных кампаний.

Играя решающую роль в определении того, что соответствует Конституции, а что нет, Верховный суд подает соответствующие подсказки многим слоям общественности, в том числе и самому Конгрессу. Не приняв ни одного законодательного акта о гражданских правах в течение семидесяти лет, Конгресс после судебного дела «Браун против Совета по вопросам образования» за десятилетний период ввел в действие три таких законодательных акта. При наличии действующего закона сторонники защиты гражданских прав по всей стране усилили давление в целях превращения принципа десегрегации в реальность. Аналогичным образом решения Верховного суда под председательством судьи Уоррена, защищающего права бедных слоев населения, открыли новое поле для гражданских судебных процессов в области реформирования системы социального обеспечения и послужили стимулом для возникновения и развития различных движений в защиту бедных людей.

Поскольку Верховный суд не мог ни законодательно закрепить, ни обеспечить проведение в жизнь своих решений, его стали считать «наименее опасной ветвью власти». Но периоды пребывания у власти администраций Рейгана и Буша продемонстрировали, что воинственно-консервативный Верховный суд, поддержанный консервативной исполнительной ветвью власти, может оказывать весьма значительное влияние в духе судебного активизма. Вновь и вновь суд при рассмотрении дел навязывал собственную искаженную логику, извращая ясный язык закона и намерения Конгресса. Или же суд вдруг принимался поддерживать административные постановления, нейтрализующие акты законодательства. Когда Конгресс пытался нейтрализовать правый активизм Верховного суда и восстановить действие законов в том виде, как они замышлялись, президенты Рейган и Буш обычно налагали вето или угрожали наложить его на новые законодательные инициативы. Не располагая возможностями собрать две трети голосов палаты для преодоления вето президента, Конгресс обычно терпел поражение. Таким образом, консервативный президент при поддержке пяти или более членов Верховного суда с правой идеологией и ориентацией на расширенное толкование Конституции, а также имея на своей стороне третью часть плюс одного члена Нижней или Верхней палат Конгресса, мог без затруднений переписывать многие регламентирующие нормативные акты и законы [839]839
  Herman Schwartz, «Second Opinion», Nation, June 17, 1991.


[Закрыть].

Юристы правых убеждений среди членов Верховного суда были не только сторонниками расширенного толкования Конституции, но и людьми явно авантюристического склада, готовыми без колебаний пойти на переделку большей части Конституции, мошенничать с «правилами игры», изобретать концепции и аргументы из ничего, выхолащивать содержание законов, обращаться с намерениями Конгресса и его приоритетами как с категориями, не имеющими практического значения, поддерживать авторитарные тенденции в исполнительной ветви власти, блокировать реформы в областях экономики и избирательного права, сводить на нет существенные достижения в политической и экономической областях и разрушать гражданские свободы, гражданские права и нынешний демократический процесс в стране. То же самое можно сказать и в отношении юристов, стоящих во главе судов более низких инстанций, чем и объясняется нынешнее положение, при котором консерваторы из Верховного суда оставляют без пересмотра так много решений нижестоящих судов. «Сегодня большинство напористых, политизированных судей федеральных судов, – считает специалист по конституционному праву, – относятся к числу консервативных республиканцев» [840]840
  Garrett Epps, «Black Robe Activism», Nation, May 5, 1997.


[Закрыть].

Эти крайне политизированные сторонники расширенного толкования Конституции ограничивают способность правительства улучшить условия работы трудящихся, заявляя о том, что это нарушает права штатов, провозглашенные десятой поправкой к Конституции. После этого они ограничивают способность штатов ограничить размеры затрат частного бизнеса в ходе референдумов, ссылаясь на прерогативы федерального центра, согласно первой поправке к Конституции. В таких ситуациях консерваторы не вспоминают о том, что суды незаконно присваивают себе полномочия органов, вырабатывающих государственную политику. В этом наблюдается типичное проявление двойных стандартов. Судебный активизм, укрепляющий авторитарную государственность и привилегии большого бизнеса, для них приемлем. А судебный активизм, который поддерживает демократические права рабочего класса и социально-экономическое равноправие, вызывает нападки.

Для того чтобы изменить положение с вызывающим поведением судей, следует положить конец пожизненному сроку пребывания федеральных судей в должности, включая и членов Верховного суда. Для этого придется принять поправку к Конституции, но проблема стоит того. На сегодняшний день только три штата предоставляют своим судьям право пожизненного пребывания в должности. В других сорока семи штатах для судей установлены фиксированные сроки пребывания в интервале от четырех до двенадцати лет (с возможностью последующего переизбрания). Предполагалось, что принцип пожизненного пребывания в должности защитит федеральный судейский корпус от внешних влияний и поставит его над политикой, проводимой в интересах политических партий. Однако опыт показывает, что судьи так же подвержены влиянию политики и идеологии, как и все остальные. Фиксированный срок пребывания в должности все-таки обеспечил бы судье значительную независимость, но не позволил бы ему оставаться никому не подотчетным в течение всей своей жизни. Тех судей, которые проявляют враждебное отношение к конституционным правам граждан, можно было бы заменять. Никакие группы сторонников партийной идеологии не смогли бы формировать судейский корпус на десятки лет вперед, и тогда у судей, возможно, появилась бы способность реагировать на нужды людей [841]841
  Различные соображения в отношении предельных сроков пребывания судей в должности см. главу 14.


[Закрыть].

Конечно, судей нельзя считать невосприимчивыми к общественному мнению. Они читают не только Конституцию, но и газеты. Они общаются не только друг с другом, но и с друзьями и знакомыми. На некоторых юристов не действуют перемены в общественном мнении, и они не чувствуют тонких нюансов общих ценностей и человеческого восприятия. Суд всегда действует в обстановке, которая формируется более крупными общественными силами, чем он сам. Хотелось бы надеяться, что демократическое воздействие окажется более продуктивным в сдерживании власти олигархической и элитарной судебной системы.

18.
Демократия для избранных

В нашей стране имеется множество групп различных интересов. Если это называется «плюрализмом», тогда Соединенные Штаты – плюралистическое общество, как и любое общество такого размера и такой сложной структуры. Но те, кто называют Соединенные Штаты плюралистическим обществом, по-видимому, хотели бы что-то сказать о распределении власти и характере демократии в этом обществе. Считается, что в плюралистическом обществе правительство не находится под контролем корпоративных элит, которые получают все, что хотят, практически в любой области. Если в нашем обществе существуют элиты, то они специализируются в определенных областях деятельности и их запросы уравновешиваются запросами конкурирующих элит. Ни одна из групп интересов не может бесконечно пользоваться своими преимуществами, и любая достаточно крупная группа может найти в политической системе возможность для оказания выгодного ей влияния. Правительство возвышается над любым отдельным источником влияния, отвечая на запросы многих из них. Так говорят сторонники плюрализма [842]842
  В отношении классических высказываний плюралистов см. The Group Basis of Politics (Ithaca, N.Y.: Cornell University Press, 1952); Robert Dahl, Who Governs? (New Haven, Conn.: Yale University Press, 1961).


[Закрыть].

Плюрализм для избранных

Свидетельства, приведенные в предыдущих главах, дают нам основания сомневаться в том, Соединенные Штаты являются плюралистической демократией в том смысле, как об этом сказано выше. Можно привести в поддержку такого вывода следующие соображения.

Большинство мер, которые предпринимает правительство, благоприятствуют интересам крупных инвесторов, что дорого обходится остальному населению страны. Длительная и напряженная борьба демократической общественности принесла определенные положительные результаты, однако очевидное неравноправие и социальная несправедливость продолжают сохраняться и имеют тенденцию к углублению. На частном рынке наблюдается избыток товаров широкого потребления, а в то же время общество испытывает хроническую нехватку услуг общего пользования. В то время как богатые становятся все богаче, располагая значительно большим количеством денежных средств, чем могут потратить, значительное число населения живет в условиях ненадежного экономического положения. В то время как оборонные подрядчики внутри страны и военные диктатуры за рубежом жиреют от щедрот нашего Министерства финансов, система социального обеспечения в стране нищенствует.

Считать, что правительство – это всего лишь арбитр среди множества «противоборствующих и взаимно уравновешивающих» групп (которые представляют все основные интересы в обществе), значит забывать, что правительство лучше всего удовлетворяет тех, кто сам способен хорошо удовлетворить себя. Власть в Америке «изменчива и широко распределена по многим центрам», – заявил один плюралист [843]843
  Max Lerner, America as a Civilization (New York: Simon 8c Schuster, 1957), 398.


[Закрыть]. На самом деле власть распределена между влиятельными, хорошо организованными и хорошо финансируемыми политико-экономическими многопрофильными объединениями. Богатство представляет собой самый решающий ресурс власти. Оно везде создает превосходство и открывает доступ к другим ресурсам. Распределение богатства в обществе не является ни широким, ни изменчивым.

Плюралисты мало что могут сказать о широко распространенных в американском обществе политических репрессиях: политических чистках и увольнениях настроенных против капитализма инакомыслящих из правительства, из рабочего движения, средств массовой информации, из учебных заведений и индустрии развлечений, а также слежке и преследованиях организаций, выступающих с протестами, и групп, представляющих общественные интересы. Плюралисты никогда не упоминают о почти тотальном контроле над убеждениями и информацией, с которым ежедневно сталкиваются новостные и развлекательные секторы средств массовой информации. Этот контроль предназначен для создания идеологии класса собственников, благоприятного общественного мнения как внутри страны, так и за рубежом. Плюралистов также ничуть не беспокоят сфальсифицированные правила, по которым действуют две главные политические партии нашей страны или наша избирательная система, которая рассматривает крупные денежные средства как необходимое условие своего функционирования.

Плюралисты очень много внимания уделяют тому факту, что интересы богатых не всегда проявляются в четких и заранее подготовленных действиях [844]844
  Dahl, Who Governs?, 272. См. также Robert Dahl, Modern Political Analysis (Engle-wood Cliffs, N.J.: Prentice Hall, 1970).


[Закрыть]. Конечно, как это случается с людьми, представители элиты иногда допускают ошибки и путаницу в тактике. Но если они не всезнающие и не безгрешные, то уж точно и не глупцы с заторможенным мышлением. Если они не всегда четко просчитывают пути достижения целей в своих классовых интересах, то они все-таки делают это довольно часто и достаточно успешно.

Разве у руля американской системы правления стоит замкнутая, заговорщическая, всемогущая и монолитная властная элита? Нет, плутократия или правящий класс не соответствует такому упрощенному и карикатурному изображению. Во-первых, ни один правящий класс в истории, каким бы автократическим он ни был, никогда не достигал всемогущества. Каждый из них был вынужден идти на уступки и соглашаться на неожиданные и нежелательные изменения ситуации. Кроме того, правящие элиты не всегда были замкнутыми и скрытными. Влияние, которое они оказывают на правительственные и административные органы, может быть скрытым, но зачастую, как мы в этом убедились, оно отражено в документах публичного характера. Оно выражается в контроле над высшими постами в бизнесе и в правительстве, над совместными или перекрещивающимися директоратами в различных фирмах и советах по опеке, что широко не афишируется, и тем не менее эти сведения доступны. Однако эти элиты нередко считают желательным втайне планировать мероприятия, сокращать или искажать информацию о них и проводить политику, которая может нарушать законы, в защиту которых они публично высказываются. Примеров тому в этой книге достаточно.

Элита, управляющая американским правительством, не монолитна. Время от времени в правящих кругах возникают острые разногласия по поводу того, как лучше приглушить классовые конфликты и обеспечить интересы участников свободного рынка. Разногласия могут возникать между умеренными консерваторами и крайними консерваторами среди капиталистов, между интересами крупных и мелких инвесторов и между внутренними и международными корпорациями. Но в этих конфликтах редко учитываются интересы трудящихся. Когда возникает критическая ситуация, различные элиты начинает объединять их общий интерес по сохранению экономической системы, которая обеспечивает им возможность накопления богатства и продолжения привычного им образа жизни богатых людей.

Достаточно ли этого для того, чтобы принять теорию «заговора в обществе»? Во-первых, необходимо отметить, что заговоры на самом деле существуют. Обычно считается, что заговоры существуют только в воображении экстремистов и чудаков. Но тот факт, что некоторые люди придерживаются необоснованных предположений о существовании заговоров, не означает, что все заговоры – плод нездорового воображения. Как показал анализ документов Пентагона, существовал скрытый план эскалации войны во Вьетнаме. Известен заговор с целью вторжения в отель «Уотергейт»; засекреченная программа COINTELPRO [845]845
  COINTELPRO —программа контрразведки. (Примеч. пер.)


[Закрыть]Федерального бюро расследований (ФБР) по развалу групп диссидентов; несколько искусственно раздутых, но хорошо скоординированных «энергетических кризисов», которые резко подняли цену на нефть в период 1970-х годов; заговор Иран-контрас; сговоры в отношении федеральной ссудо-сберегательной ассоциации; и хорошо документированные заговоры (и последующие тайные мероприятия по сокрытию преступлений) с целью убийства президента Джона Кеннеди, а также правозащитников Мартина Лютера Кинга и Малькольма X. [846]846
  В отношении убийства Джона Кеннеди см. также цитаты в главе 10. См. также Philip Melanson, The Martin Luther King Assassination (New York: Shapolsky, 1991); Mark Lane and Dick Gregory, Murder in Memphis: The FBI and the Assassination of Martin Luther King (New York: Thunder Mouth, 1993); Baba Zak A. Kondo, Conspiracies: Unraveling the Assassination of Malcolm X (Washington, D.C.: Nubia, 1993); Karl Evanzz, The Judas Factor: The Plot to Kill Malcolm X (New York: Thunder Mouth, 1992); George Breitman et al., The Assassination of Malcolm X (New York: Pathfinder, 1976).


[Закрыть]

Правящие элиты готовы строить тайные заговоры без принятия на себя какой-либо ответственности за них. Они называют их деятельностью в интересах «национальной безопасности». Но, когда кто-то выдвигает предположение, что их планы (тайные или открытые) приносят выгоду интересам их класса и были с самого начала предназначены для этой цели, этого «кого-то» выгоняют с работы или должности как «сторонника теории заговоров». Считается, что фермеры, рабочие-сталелитейщики или школьные учителя могут согласовывать свои действия для поддержки своих интересов, но недопустимо выдвигать предположения насчет того, что элиты делового и финансового мира делают то же самое, даже когда их представители занимают высокие посты, на которых принимаются важные решения. Вместо этого нам предлагают поверить, что эти уважаемые высокопоставленные люди идут по жизни, проявляя незаинтересованность к судьбе своих частных предприятий.

Хотя в нашей стране нет ни одной великой властной элиты, существует постоянное сотрудничество между различными корпоративными и правительственными элитами в каждой области политики и экономики. Более сильные группы частных корпораций стремятся к доминированию в конкретных сферах их интересов, при этом другие элиты в большей или меньшей степени воздерживаются от открытого соперничества с первыми. В любом случае конфликты интересов плутократов редко оказываются во благо народных массам. Это конфликты имущих против имущих. Зачастую их урегулирование происходит не путем компромиссов, а посредством взаимного оказания услуг, в том числе и посредством тайных сговоров, а не конкуренции. Такие взаимно удовлетворяющие договоренности между «соперниками» обычно происходят за счет интересов общества. Конечно, требования проигравших иногда могут быть услышаны, как «протесты за воротами», и им время от времени могут быть сделаны какие-то уступки для того, чтобы снизить их активное сопротивление.

Нашу систему можно лучше представить себе как сдвоенную политическую систему. Первая ее часть – это политическая система, находящаяся у всех на виду. Она сосредоточена вокруг проведения избирательных кампаний и деятельности представительных органов власти, включает борьбу соперников за победу на выборах, публичных политических деятелей, политические заявления и речи, неоднозначные освещения проблем в средствах массовой информации с целью «встряхнуть» президентов, губернаторов, мэров и соответствующие законодательные органы. Кроме того, есть малозаметная политическая система, включающая подрядные контракты на многие миллиарды долларов, налоговые списания, гранты, компенсации потерь, субсидии, контракты на аренду и весь обширный процесс планирования государственного бюджета, оказания протекций и предоставления услуг транснациональным компаниям. Все это происходит при полном игнорировании или переписывании законодательства, в интересах тех, кто обладает большим влиянием, и, наоборот, с применением всей карательной силы закона против еретиков и «возмутителей спокойствия». Функционирование политической системы, находящейся у всех на виду, преподается в учебных заведениях, анализируется профессорами и научными работниками и бесконечно комментируется средствами массовой информации. Существование дублирующей, малозаметной политической системы редко находит официальное признание.

Большой бизнес занимает доминирующее положение не только потому, что он делает финансовые пожертвования в избирательные кампании и использует умелых лоббистов для манипулирования законодателями и чиновниками. Бизнес оказывает значительное общее влияние как одна из систем власти, система организации капитала, трудовых ресурсов и крупномасштабного производства.

Поскольку бизнес управляет экономикой страны, правительство вынуждено поддерживать с ним исключительно тесные взаимоотношения. Здоровая экономика рассматривается теми, кто определяет политический курс страны как необходимое условие здоровья всей нации, а раз уж экономика находится в руках крупного бизнеса, тогда, по-видимому, служение власти народу лучше всего обеспечивается обслуживанием потребностейэтого бизнеса. Цели бизнеса (высокие прибыли и надежные рынки) становятся целями правительства, а «национальные интересы» начинают идентифицировать с системными потребностями корпоративного капитализма.