Текст книги "Шёпот безумия (СИ)"

Автор книги: Мартин Уиллоу

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 20 страниц)

     – Вам нужно расписаться здесь и здесь, – протянул мужчине накладную Рассел.

     – Пожалуйста, – тот поставил размашистую подпись и вернул ручку.

     – Благодарим за выбор нашей компании! – ручка и свёрнутый документ отправились в передний карман комбинезона Рассела.

     – Всего доброго! – присоединился к нему Андерсен, и оба направились к выходу.

     Когда они сели в машину, Кэйл снова взглянул на дом и увидел в окне девочку. Она пристально смотрела на него, отчего ему сделалось не по себе. Он отвёл глаза в сторону и почувствовал необъяснимую тревогу. Затем снова перевёл взгляд на окно. Девочка продолжала смотреть на машину с фирменным логотипом магазина.

     «Почему она так на меня смотрит?» – смутился Кэйл и сделал вид, будто всего лишь повернулся, чтобы пристегнуться ремнём безопасности.

     Иногда в телевизионных передачах (а он частенько их включал) рассказывали о том, что некоторые люди, в частности дети, способны видеть странные вещи. Может быть, девчонка заметила у него на руках фантомную кровь или что-нибудь в таком роде? На всякий случай, Кэйл Андерсен раскрыл ладони и проверил, не проступили ли на них багровые пятна. Нет, ничего нет. Но, возможно, обычным зрением их нельзя увидеть, а маленькая ведьма смогла.

     Рассел завёл двигатель и вывернул на дорогу. Дом начал удаляться, а девочка всё смотрела и смотрела на Кэйла, будто докопалась до его главного секрета. Или он напрасно себя накручивал?

     * * *

     Мыслечервь, как и его носитель, был начисто лишён поэтических способностей, но если бы ему предложили придумать образное сравнение своих жертв с едой, то внутренний голос наверняка распределил бы категории следующим образом: бездомные бродяги – это чёрствый хлеб, на котором проступили зеленоватые пятна плесени, старики и старухи – вчерашний гамбургер с куском жёсткого мяса, женщины средних лет – недостаточно прожаренный стейк, симпатичные девушки – ванильное мороженое, а дети – вишенки на торте. Мужчин невидимый собеседник Кэйла почти всегда обходил стороной, потому что с ними могли возникнуть осложнения, зато в последнее время его непреодолимо тянуло полакомиться вишенками.

     «Мои ангелочки», – почти с нежностью называл их мыслечервь.

     Кэйла пугала такая тенденция, но во время очередного осеннего затмения он уже не сможет отдавать отчёта действиям тела, управление которым всецело перейдёт во власть ментального вируса, поселившегося у него в голове.

     С детьми могли возникнуть трудности. С одной стороны, они совершенно беззащитны, но, с другой, – к ним всегда приковано больше внимания. Взрослый обязательно почувствует что-то неладное, если к ребёнку на улице начнёт навязываться подозрительный человек. Как минимум, он подойдёт и попытается выяснить, что происходит, или сразу же вызовет полицию. Вот только убийство на грани риска приводило мыслечервя в почти экстатический трепет, словно хищник чуял дичь и тихо подкрадывался к ней, стараясь не спугнуть единственным неловким движением.

     «Она ангелочек, не правда ли?» – произнёс невидимый собеседник, имея в виду девочку, пристально смотревшую вслед уезжающей машине.

     Кэйл поморщился.

     – Эй, ты как? – тронул его за плечо Рассел.

     – Ничего, – тут же прикрылся улыбкой «У-меня-всё-в-полном-мать-его-порядке» мужчина. – Небольшой приступ головной боли. Сейчас пройдёт.

     Напарник задержал недоверчивый взгляд на пассажире.

     – Ну, вот, почти отпустило. Я же говорил.

     – Может, заскочим по пути в аптеку за каким-нибудь болеутоляющим средством?

     – Не нужно, – отрицательно покачал головой Кэйл. – Мне и вправду стало значительно лучше.

     – Как знаешь, – пожал плечами Рассел.

     * * *

     Разделавшись с доставкой, они вернулись на склад. Кэйл снял униформу и повесил в шкафчик, переоделся во всё чистое, после чего попрощался с напарником.

     Он спустился в метро, дождался нужного поезда и занял свободное место, стараясь не замечать остальных пассажиров. Лучше смотреть в никуда, словно ничего вокруг не существует.

     – Мама, а почему этот дядя такой печальный? – раздался детский голос у него под боком.

     – Тише, – шикнула на ребёнка женщина. – Он устал после работы.

     – А я тоже буду так уставать, когда вырасту? – не унимался любознательный малец.

     – Не знаю. Помолчи, пожалуйста!

     Кэйл повернулся и увидел перед собой мальчугана в серой курточке и красной вязаной шапочке. Тот смотрел на мужчину огромными голубыми глазищами.

     «Какой ангелочек!» – проговорил в голове проклятый мыслечервь.

     – Он болтает без умолку, – виновато произнесла мать, поправляя сыну шапку.

     «Верно, каждую осень он болтает без умолку», – с горечью подумал Кэйл.

     – Милый малыш, – сказал он вслух и улыбнулся. Впрочем, в этой улыбке не было ничего, кроме страдания.

     «Ты мог бы сойти на той же станции, что и они, – посоветовал невидимый собеседник. – Просто последуй за ними, и если тебе представится удобный случай…»

     «Нет-нет-нет!!!» – мысленно оборвал коварную болтовню мыслечервя Андерсен.

     Кажется, женщина заметила странное напряжение незнакомца и поспешила сообщить ребёнку, что им скоро нужно будет выходить.

     «Я хочу, чтобы ты достал мне этого ангелочка!» – потребовал мистер Я-хочу-убивать.

     «Не сегодня! – возразил ему мужчина, стиснув зубы. – Уходи!»

     «Это безлюдный район. Давай отправим маленького ангелочка и его славную мамочку на небеса!»

     «Оставь меня в покое!» – Кэйл сделал глубокий вдох и очень медленно выпустил воздух из лёгких.

     С каждой минутой скрытая борьба давалась ему всё труднее, а мыслечервь становился всё настойчивее. Из года в год Кэйл неизменно проигрывал, но только не в этот раз. Не сейчас. Пусть болтливый сопляк и его пустоголовая мамаша как можно быстрее убираются к чёрту, пока их не отправил туда кое-кто другой.

     Мужчина видел, как женщина и её сын вышли на перрон и устремились к выходу. Они даже не догадывались, как несказанно им сегодня повезло.

     * * *

     Уже очень скоро поезд подъедет к станции, оповещая пассажиров протяжным гудком. Кэйл Андерсен отлично знает, кто занимает место машиниста. Это мыслечервь. Он приподнимает свою синюю кепку с надписью «Добро пожаловать», радостно салютуя из кабины.

     Мимо перрона проносятся нумерованные вагоны, но отсчёт состава почему-то начинается сразу с четырнадцати. В первом, то есть в четырнадцатом вагоне, никого нет, кроме рыжего кота миссис Барнес. Домашний питомец по кличке Арахис встал на задние лапы и упёрся передними в стекло. Следующий вагон (№15) тоже почти пуст, за исключением пса мистера Бэнтона. Счастливчик выглядывает из окна, выискивая преданным взглядом фигуру хозяина. Номер шестнадцать занимают две чёрных дворняги, а номер семнадцать – бездомный бродяга неряшливого вида с грязной бородой в старой чёрной вязаной шапке набекрень, хотя вместо него здесь могла бы оказаться маленькая Дороти, дочь двоюродной сестры матери. В пятом по счёту вагоне с цифрой 18 сидят уже двое: другой бродяга и одинокий старик. Кэйл узнаёт обоих. Далее следуют девятнадцатый и двадцатый номера, но в двадцатом почему-то вставлены чёрные светонепроницаемые стёкла, и мужчина не может увидеть, кто именно едет внутри.

     «Ты помнишь?» – насмешливо спрашивает внутренний голос.

     «Нет», – признаётся Андерсен и чувствует, как по коже пробегает озноб.

     Лиц становится всё больше. В основном бездомные, пожилые люди и девушки. Все они смотрят на Кэйла.

     Наконец, поезд останавливается. Напротив мужчины открывается дверь в вагон №33. Он пока ещё пустует, но скоро сюда поднимутся новые пассажиры.

     Кэйл Андерсен устремляется в сторону головного вагона, чтобы попасть в двадцатый. Подавляя тошноту, он торопится преодолеть живой коридор из тех, кого убил мыслечервь. И вот перед ним возникает заветная дверь, но она заперта. Едва рука Кэйла прикасается к ручке, как голова тут же взрывается брызгами боли.

     «На протяжении тринадцати лет ты пытаешься заглянуть туда, и всегда безуспешно, – с какой-то неестественной весёлостью объявляет по внутренней связи машинист поезда. – Двадцатый вагон стал для тебя настоящим проклятием, не так ли?»

     Стараясь сохранить равновесие, Кэйл падает на колени и обхватывает раскалывающиеся виски ладонями. В этот момент он просыпается с дикой мигренью и делает над собой огромное усилие, чтобы подняться с кровати.

     * * *

     – Что у тебя с голосом? – удивился шеф, когда Андерсен позвонил на мобильник и попросил дать ему пару выходных.

     – Должно быть, подхватил какой-то вирус, – с трудом проговорил Кэйл.

     – Что ж, выздоравливай, Стэнтон подменит тебя . Но если твоя болезнь затянется, тебе лучше сразу оформить больничный.

     – Спасибо, мистер Доэрти. Я обязательно дам вам знать, если к завтрашнему вечеру моё состояние не улучшится, – мужчина оборвал связь и отложил телефон на прикроватную тумбочку.

     Солнечный свет, проникавший через плотно занавешенные шторы, резал ему глаза, поэтому Кэйл лежал с закрытыми веками, стараясь не поддаваться натиску внутреннего голоса.

     Многолетний опыт подсказывал, что сопротивление только причинит лишнюю головную боль. Затмение неизбежно. Оно наступало каждую осень, начиная с четырнадцати лет. Ничего не изменится и теперь. Мыслечервь пробудился вновь, чтобы отправиться на кровавую охоту.

     В распоряжении Кэйла остался от силы ещё один день, прежде чем в его сознании безраздельно поселится тот, другой, с холодной ухмылкой и ледяными глазами. В отрывочных воспоминаниях Андерсена возникал смутный образ зеркального отражения тёмной человеческой фигуры. Это был убийца, пользующийся чужим телом, словно прикупленным на распродаже костюмом.

     Если бы только Кэйл Андерсен мог избавиться от ментального паразита, он бы с радостью воспользовался такой возможностью, но тот прочно засел где-то в глубине рассудка, и, вероятнее всего, уничтожив его, носитель уничтожил бы и самого себя.

     «Зачем ты сопротивляешься? – произнёс невидимый собеседник. – Позволь мне командовать парадом, и я избавлю тебя от страданий».

     «Пожалуйста, уходи! Умоляю! Ты не должен…» – Кэйл стиснул зубы от очередного умопомрачительного приступа мигрени. У него возникло ощущение, будто его голову поместили в огромные тиски, вроде тех, которыми он когда-то зажал хвост кота миссис Барнес. Металлические пластины медленно сдвигались, сжимая черепную коробку до омерзительного хруста. Ещё чуть-чуть, и голова лопнет, как перезрелая виноградина.

     «Пропусти меня вперёд, – дружелюбно обратился к Андерсену мыслечервь. – Мы ненадолго поменяемся местами, после чего ты сможешь продолжить привычную жизнь».

     «Я не хочу, чтобы ты совершал все эти убийства моими руками», – простонал побледневший Кэйл, вцепившись пальцами в простыню.

     * * *

     Ближе к вечеру Андерсен кое-как выбрался на кухню, чтобы хоть чем-нибудь перекусить. Он заглянул в холодильник и поморщился от ударившего в глаза яркого света. Стеклянные полки сверкали пустотой, и лишь кетчуп с горчицей сиротливо пристроились на дверце, являя собой последний оплот истощившейся за неделю артиллерии продовольственных запасов.

     «Чёрт!» – выругался Кэйл. Выходить из квартиры ему совершенно не хотелось, но желудок, в который за весь день так ничего и не попало, явно не согласился с таким раскладом. Он протяжно заурчал, и мужчина положил на живот ладонь, словно хотел усмирить резвящегося щенка. В любой момент мыслечервь мог завладеть его сознанием, так что невинный поход в магазин грозил обернуться открытием нового сезона охоты.

     «Может, у меня остались хотя бы хлопья?» – осенило Андерсена, и он заглянул в подвесной шкафчик. Счастливая находка тут же обернулась разочарованием: содержимое коробки закончилось, и лишь где-то на дне тихо ударились об картон кукурузные крошки. Мужчина опрокинул их в рот, но на полноценный обед и ужин они совершенно не тянули.

     «Всё-таки придётся тебе вытащить свою задницу на улицу», – рассмеялся невидимый собеседник.

     Не удостоив его ответом, Кэйл оделся и вышел на лестничную площадку. Возле лифта он нос к носу столкнулся с Робертом Аттвудом. Роберт стал для Андерсена кем-то, вроде кривой усмешки судьбы. Он работал детективом. Милая случайность, ничего не скажешь.

     – Добрый вечер! – поприветствовал соседа детектив.

     – Добрый вечер, – мужчина постарался упрятать лицо в воротник, но Роберт успел заметить на нём неестественную бледность.

     – Ох, ну, у тебя и вид сегодня! Что-нибудь случилось?

     – Подхватил вирус, – в очередной раз воспользовался банальной ложью Кэйл.

     – Требуется какая-нибудь помощь?

     «Это тебе нужна помощь, детектив, – ехидно заметил мыслечервь в голове Андерсена. – Знал бы ты, как близок ответ на те задачки в виде нескольких мёртвых тел, которые я подкинул вашему отделу».

     – Нет, спасибо, – слабо улыбнулся детективу мужчина.

     Роберт Аттвуд бросил короткий испытующий взгляд на собеседника, словно подыскивая нужные слова, но так ничего больше и не сказал, лишь передёрнув плечами. Он направился к двери в свою квартиру, а Кэйл нажал на кнопку вызова лифта.

     Едва мужчина оказался внутри, и двери перед ним закрылись, как мыслечервь на короткое мгновение перехватил бразды правления над телом Андерсена, и его правая рука сжалась в кулак, а средний палец оттопырился вверх.

     * * *

     «Зачем ты это сделал?! – с негодованием обрушился на мыслечервя Кэйл. – А вдруг бы он заметил твой жест?»

     «Только при условии, что природа наделила его рентгеновским зрением», – ехидно отозвался внутренний голос.

     «Двери оставались открытыми, когда ты…»

     «Нет, они успели закрыться», – оборвал мужчину невидимый оппонент.

     «Не до конца», – возразил Андерсен, утирая проступивший на лбу пот.

     «Хватит действовать мне на нервы! Ничего этот тупоголовый детектив не увидел. Он вообще не в состоянии видеть ничего дальше собственного носа».

     Даже короткая перепалка изрядно измотала Кэйла, и он предпочёл ничего не отвечать. Окружающий мир начал покачиваться из стороны в сторону, а это было верным признаком того, что ментальный паразит почти одолел его и вот-вот захватит сознание. Нужно сохранять максимальную концентрацию. Сейчас он выйдет на улицу, заглянет в ближайший продуктовый магазин, купит что-нибудь поесть и вернётся в квартиру.

     * * *

     Продавец на кассе, молодой парень лет девятнадцати, готов был поклясться, что увидел нечто странное. Обслужив пожилую семейную пару, он встретился взглядом с человеком средних лет, который выглядел крайне нездоровым.

     «Наверное, наркоман, решивший уйти в завязку», – тут же промелькнула у него первая мысль.

     Но затем произошла неожиданная метаморфоза. На его глазах покупатель преобразился, как будто мгновенно исцелился от пагубной зависимости. Он выпрямился, а на лице заиграла улыбка, почему-то заставившая продавца вспомнить о барракудах.

     – С вас десять семьдесят пять, – проговорил удивлённый парень.

     – Держи, – с какой-то чрезмерной весёлостью произнёс тот и протянул мятую двадцатку.

     Продавец быстро отсчитал сдачу и отдал чек, после чего покупатель забрал свой пакет и убрался восвояси.

     Работник магазина так и не понял, что стал невольным свидетелем очередного пробуждения жестокого серийного убийцы, изголодавшегося по своему делу.

Джордж

     За окном бушевала непогода. Ветер то и дело швырял на окна крупные капли дождя, и они растекались бесформенными кляксами по стёклам. Мир снаружи приобрёл расплывчатые очертания. Ливень часто забарабанил по двускатной жестяной крыше старого дома, отчего казалось, словно с неба падают сушёные горошины.

     Джордж сидел за столом в детской и рисовал синим карандашом частые мелкие чёрточки, расположенные под синими овалами. Так он изобразил дождь и тучи. Потом он поменял цвет и вычертил красный квадрат, присоединил к нему прямой угол крыши, почти ровные линии двери, а в окно вставил фигурку человечка.

     В соседней комнате работал телевизор, и до слуха Джорджа донеслись голоса участников телевизионной викторины. Его бабушка любила по вечерам смотреть подобные программы, успевая параллельно беседовать по телефону с одной из своих старых подруг.

     Судя по напряжённой музыке, в шоу был тот важный момент, когда игрок на экране мог заработать главный приз или рисковал разом потерять все накопленные очки. Джордж прислушался. Раздался треск диванных пружин. Это бабушка привстала с места, чтобы послать финалисту мозговой импульс с правильным ответом. Она всегда так делала, искренне полагая, что может повлиять на исход игры, как будто её транслировали не в записи, а в прямом эфире.

     – Выбирай третий вариант! – обратилась к игроку бабушка.

     – Я хочу остановиться на втором варианте, – произнёс в телевизоре незадачливый финалист.

     – Да третий же, я тебе говорю! – занервничала пожилая зрительница.

     – Вы уверены? – весело спросил ведущий.

     Наступила пауза. Судя по всему, участник программы всё ещё сомневался в точности выбранного ответа. Зато бабушка знала ответ наверняка.

     – Конституция была принята в Филадельфии!

     – Итак, вы выбираете вариант «Чикаго»? – снова обратился к игроку ведущий.

     – Чикаго на тот момент даже не существовал! – окончательно потеряла терпение бабушка.

     Джордж перестал следить за диалогом и вернулся к рисунку. Он добавил рядом с домом раскидистое зелёное дерево с качелями, траву, а потом взял из коробки чёрный карандаш и вывел под деревом чёрный силуэт человека в виде закрашенной тени. Вот кого он по-настоящему боялся.

     * * *

     Несколько раз Джордж пытался завести с бабушкой разговор о тусклом человеке, но она и слушать ничего не хотела.

     – У тебя очень богатое воображение, – говорила она. – Никакого тусклого человека не существует.

     – Но я видел его! – на глазах мальчика проступали слёзы.

     – В окне комнаты? – в голосе бабушки слышалось неприкрытое сомнение.

     – Да, когда я лежал в кровати и пытался заснуть, он стоял снаружи и смотрел на меня.

     – Джордж, ты же прекрасно знаешь, что у тебя плохое зрение, и когда ты снимаешь очки, всё вокруг приобретает смутные очертания. Возможно, ты принял за человека обычную тень от дерева.

     – Я чувствую, что тусклый человек следит за мной! – противился объяснению бабушки мальчик, но понимал, что она ему никогда не поверит.

     – Джордж, иди делать уроки и не отвлекай меня по пустякам, – отмахивалась от внука миссис Чейз.

     Такой диалог с небольшими вариациями повторялся несколько раз, прежде чем Джордж понял, что рассказывать взрослым о тусклом человеке не имеет смысла. Может быть, его выслушала бы учительница, но потом бабушке наверняка прислали бы письмо из школы с предложением направить ученика к психологу, чтобы разобраться с возникшей проблемой. Почему-то взрослые уверены, что большинство проблем заключены с внутренней стороны черепной коробки, и искать их решение нужно с помощью бесед в кабинете мозгоправа.

     Джордж даже представлял, как мог бы развиваться такой разговор с психологом. Тот спросит, скучает ли мальчик по родителям, и Джордж, разумеется, даст утвердительный ответ. Потом последует целая череда уточняющих вопросов, после чего психолог сделает вывод, что у мальчика обычный стресс.

     Да, он пережил непростое время, когда его родители погибли в автокатастрофе, и ему пришлось переехать к бабушке. Джордж замкнулся в себе, сделался молчаливым. Вот только это не повод объявлять его сумасшедшим. Тусклый человек – это никакая не защитная реакция. Тусклый человек существует на самом деле, и мальчик знает об этом.

     Джорджу ни разу не удавалось доподлинно его рассмотреть, потому что тёмный силуэт появлялся лишь после того, как внук миссис Чейз снимал очки. А едва он надевал их обратно, фигура тут же исчезала.

     * * *

     Это произошло прошлой осенью. Родители поехали на свадьбу по приглашению лучшего друга отца, а Джорджа оставили с бабушкой, потому что он заболел. Именно это и спасло мальчику жизнь.

     Телефонный звонок раздался примерно в половине одиннадцатого вечера. Бабушка взяла трубку и почти ничего не говорила, только слушала. Джордж к тому времени должен был уже спать, но его одолевала бессонница, так что он лежал в кровати и слушал телевизор, который работал в соседней комнате. По тону бабушки мальчик понял, что случилось что-то плохое. Он укутался в одеяло и вышел из детской.

     – Вы уверены? – безжизненным голосом спросила у кого-то пожилая миссис Чейз.

     Ей что-то ответили. Она заметила, что внук стоит рядом, и отвернулась.

     – Да… да… да… – бабушка повторяла единственное слово, как зачарованная.

     – Кто там? – обратился к ней Джордж.

     Или она сделала вид, что не слышит его, или не хотела с ним говорить.

     Джордж обошёл её и заметил на морщинистом лице страх, смешавшийся с нечеловеческой усталостью, словно силы разом покинули бабушку, и она вот-вот собиралась рухнуть на пол.

     – Кто там? – повторил вопрос мальчик.

     Телефонный разговор закончился. Из глаз бабушки потекли слёзы.

     – Почему ты плачешь? – испугался Джордж.

     – Твои папа и мама… Ох, Джордж… – она прижала внука к себе и погладила по голове. – Их больше нет…

     – Это неправда! – он отстранился от неё и отчаянно закачал головой. – Неправда!

     – Я понимаю, что тебе тяжело принять такую утрату… Иисус позаботится об их душах…

     – Не говори так! Это был телефонный розыгрыш! Папа и мама сейчас на свадьбе у мистера Дункана.

     – Они попали в аварию.

     – Кто тебе сказал?

     – Звонили из полиции.

     – Я не верю! – от злости Джордж отшвырнул одеяло в сторону.

     – Давайте я вас ущипну! – донёсся голос ведущего из телевизора. – Вы действительно выиграли наш главный приз и можете забрать его прямо сейчас!

     * * *

     Отец Джорджа не справился с управлением во время заноса на обледенелой дороге. Машина выскочила за ограждение и несколько раз перевернулась, прежде чем приземлиться на крышу.

     Родителям наложили посмертный грим, чтобы скрыть на лицах множественные порезы, но Джордж всё равно видел эти ранки. Казалось, что каждая из них грозила открыться, чтобы прокричать о своей боли на весь мир.

     Их похоронили рядом. Мальчик переехал к бабушке.

     А потом появился тусклый человек.

     * * *

     Джорджу нравились уроки рисования. Мисс Наварро не просто давала тему для следующей творческой работы, но и объясняла, как именно её следует выполнять. Она подробно рассказывала ученикам о правильной композиции, пропорциях, распределении света и тени, о совместимости цветов и ещё о многом другом, чему её научили в художественной академии. Молодая учительница переходила от одной парты к другой и несколькими штрихами карандаша вносила правки, если у кого-то не получалось совладать с фигурой человека или сложной формой предмета.

     Иногда Джордж поднимал руку и просил мисс Наварро посмотреть, всё ли он делает правильно, даже если знал, что рисунок у него и так получается. Ему нравилось, как она склонялась над партой, и её волосы соскальзывали ему на плечо, нравилось ощущать рядом аромат её духов, нравилось следить за точными движениями пальцев, если она всё-таки помогала перенести на бумагу нужный образ.

     Когда учительница разрешала классу выбирать произвольный сюжет, мальчик предпочитал изображать красивые пейзажи – море, лес или горы, – тщательно скрывая то, что творилось у него на душе. Он ни разу не нарисовал разбитую машину, кладбище и, уж тем более, тусклого человека. Зачем расстраивать мисс Наварро?

     Сегодня она вновь объявила свободную тему, и Джордж склонился над альбомом, чтобы изобразить красную ракету в открытом космосе. Сначала он поработал над контуром удлинённого корпуса, формой дюз и иллюминаторов, добавил пламя, а затем разместил на фоне окружность Сатурна с линиями колец. Самой трудоёмкой частью было безвоздушное пространство, которое следовало раскрасить чёрным цветом. Покончив с летательным аппаратом, мальчик принялся накладывать штрихи, превращая белую пустоту в глубокий космос.

     Учительница проверила, что получается у Билла Конли и у Белинды Джил, прежде чем приблизилась к Джорджу.

     – Что тут у нас? – улыбнулась она и посмотрела на рисунок.

     – Космическое путешествие, – пояснил мальчик.

     – Молодец, Джордж, – мисс Наварро одобрительно похлопала ученика по плечу. – Мне очень нравится!

     Он почувствовал, как от её почти воздушного прикосновения по его телу разливается ощущение счастья.

     – Ещё раз напоминаю, что лучшие рисунки попадут на школьную выставку, – объявила учительница всему классу. – А если вы не успеете закончить до звонка, не расстраивайтесь. Можете сдать свою работу на следующем уроке.

     * * *

     Вернувшись домой, Джордж поужинал и поспешил в свою комнату, чтобы закончить рисунок. Ему очень хотелось стать участником школьной выставки. Он раскрыл альбом на странице с ракетой, взял чёрный карандаш, немного поточил его, потому что к концу урока стержень окончательно затупился, после чего продолжил заштриховывать космическое пространство. Затем мальчик оторвал небольшой кусочек бумаги из старой тетради и принялся растирать им тёмные области рисунка. Так научила учеников мисс Наварро. От этого цвет выглядел более однородным, без ненужных зазоров.

     Покончив с заданием, Джордж убрал альбом в сторону и вытащил из выдвижного ящика стола точно такой же, в котором рисовал для себя. Под обложкой второго альбома скрывались его самые потаённые чувства. Здесь был рисунок мамы и папы, а внизу подпись «Мне вас не хватает». Несколько страниц занимал почти один и тот же пейзаж с домом и деревом, с той лишь разницей, что от первого рисунка к последнему на нём менялось местоположение чёрной фигуры тусклого человека. С каждым разом Джордж изображал его всё ближе к дому…

     Но сегодня мальчик собирался запечатлеть нечто другое. Он нарисовал ряд парт. За первой сидела Белинда Джил, следом Келвин Мосли, а потом уже Джордж Чейз. Рядом с собой он поместил учительницу. Над её головой он вывел линию облачка, вроде тех, которыми в комиксах обозначают речь персонажей.

     «Какой замечательный рисунок!» – как будто говорила мисс Наварро. Надпись окружали красные сердечки.

     В углу альбомного листа Джордж написал «Самая лучшая учительница в мире». На лице у него проступила безотчётная улыбка.

     * * *

     Бабушка пожелала Джорджу спокойной ночи, выключила свет и прикрыла дверь в детскую. Мальчик снял очки, аккуратно положив их на прикроватную тумбочку, после чего привычным движением большого и указательного пальцев правой руки помассировал переносицу. Он знал, что там остались два красных пятнышка, но минут через десять от них не останется и следа.

     Мир расплылся в близоруком прищуре подслеповатых глаз. Перед Джорджем стоял нечёткий квадрат окна, из которого в комнату падал бледный свет от уличного фонаря. И вдруг мальчику показалось, что в этом квадрате возник смутный силуэт.

     «Только не это!» – испугался Джордж, невольно задержав дыхание. Сердце в груди забилось с удвоенной силой.

     Пожалуй, лучше притвориться спящим и осторожно проследить, что будет дальше. Если тусклый человек (а Джордж был уверен, что за окном стоит именно он) попытается пробраться в дом, тогда… А что, собственно, тогда предпримет мальчик? Громко закричит? Позовёт на помощь бабушку? Убежит? Нет-нет, нужен более подходящий план. В школе их учили, что в любой опасной ситуации следует набирать 911. Но останется ли у Джорджа время, чтобы позвонить в службу спасения, коротко объяснить проблему и дождаться помощи? Вряд ли. Пока подоспеет машина, тусклый человек успеет закончить своё тёмное дело.

     По коже побежали мурашки, и Джордж поймал себя на мысли, что совсем перестал дышать. Он медленно сделал глубокий вдох, стараясь при этом не шевелиться. Бабушка говорила, что в трудную минуту нужно молиться. Когда погибли родители Джорджа, он молился чуть ли не ежеминутно, но это не помогло вернуть маму и папу к жизни. Тем не менее, сейчас мальчик предпочёл не пренебрегать советом и старательно попросил Иисуса Сына Божьего защитить его от тусклого человека.

     Силуэт в окне не двигался.

     Пока не двигался.

     Как же хотелось протянуть руку к тумбочке, взять очки и посмотреть на того, кто таился под покровом ночи. Но тусклый человек обязательно заметит такое движение. Не решаясь пошевелиться, Джордж лежал с полуприкрытыми веками и силился разобрать в неясном абрисе тени зловещие черты.

     «Иисус, живущий на небесах, если ты меня слышишь, не дай тусклому человеку добраться до меня и моей бабушки! – мысленно воззвал к Заступнику беспомощный мальчуган. – Не дай ему залезть в окно и убить нас!»

     Иисус молчал. Тусклый человек тоже.

     На дальнем конце улицы показалась машина. Приближающийся свет фар озарил дома напротив. Джорджу показалось, что тень злоумышленника метнулась в сторону.

     «Наверное, он испугался и спрятался», – подумал Джордж. Воспользовавшись удобным моментом, он схватил очки и нацепил их на голову. Мир вернулся в фокус, а силуэт исчез.

     «Или он выжидает, или действительно скрылся», – сделал вывод мальчик. Он ещё долго не засыпал, дрожа от страха, но так никого и не увидел.

     * * *

     После переезда к бабушке Джорджу пришлось сменить школу. В первое время он почти ни с кем не общался, оставаясь наедине со своим горем. Несколько раз мальчишки из класса приглашали его сходить вместе с ними на стадион, чтобы посмотреть бейсбольную игру, но Джордж находил различные предлоги и отказывался. В итоге ученики оставили новенького в покое.

     Мальчик стал больше рисовать. В рисовании он находил отличную возможность отвлечься от внешнего мира. Изобразительное творчество послужило ему своего рода раковиной, в которой он мог укрыться и почувствовать себя хоть немного счастливее. Вряд ли приходилось говорить о счастье в полном смысле этого слова, потому что ребёнок, лишившийся родителей и оставшийся на попечении у чрезмерно набожной бабушки, всё равно испытывал определённые трудности. И всё-таки у Джорджа случались хорошие дни, когда его, к примеру, хвалила мисс Наварро. В её улыбке брезжили лучики надежды, которой ему так не хватало.

     Объявление о школьном конкурсе невероятно воодушевило мальчика, и он с нетерпением ждал результатов. На прошлом уроке учительница собрала у учеников альбомы для рисования, и теперь они лежали перед ней, сложенные в одну стопку, а она по очереди открывала каждый, называла фамилию автора и комментировала работу, демонстрируя её классу.