Текст книги "Антология современной британской драматургии"

Автор книги: Мартин Макдонах

Соавторы: Марк Равенхилл,Дэвид Харроуэр,Лео Батлер,Марина Карр,Кевин Элиот,Кэрил Черчил,Джо Пенхолл,Филип Ридли,Дэвид Грэйг
сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 27 страниц)

У меня для тебя тоже есть шутка. Я тебя засужу, чувак.

Потому что оставаться здесь не хочу.

Ты меня не запрешь, белый. Такого ниггера тебе не запереть, белый. Как подойдешь – я буду лаять и кусаться. Понял – нет?

БРЮС.Это ты говоришь или… или чужие слова повторяешь? Это болезнь, или…

Пауза.

Или ты просто такой.

Или ты просто… говнюк.

То есть… почему ты так говоришь?

КРИСТОФЕР.Потому что ты сломал мне жизнь!

Потому что ты – Зло.

А еще ты фашист.

БРЮС.Как ты смеешь!

БРЮС встает.КРИСТОФЕР встает.

Ты, идиот долбанный… Что ты наделал?

КРИСТОФЕР начинает смеяться.

Ничего смешного! Прекрати ржать! Заткнись! Тупой засранец! Чего ты ржешь?

РОБЕРТ стоит в дверях, никем не замеченный.

Заткнись! Тебе говорят!

КРИСТОФЕР.Ну и рожа у тебя, чувак!

БРЮС.Тебе будет не смешно, когда домой вернешься. Когда снова крыша поедет и начнешь голоса слышать, заговариваться и дергаться, как лунатик, и срать под себя станешь от страха, потому что твои соседи-зомби будут жрать твои мозги, псих ты несчастный!

Идиот!

КРИСТОФЕР.«Возлюби ближнего своего», говорят. Вот как я могу возлюбить ближнего, если мой ближний – фашист?

БРЮС.Они черные! Все твои соседи. Черный квартал. Ты, ты, ты придурок. Тупой кретин. Совсем свихнулся? Вот она – благодарность за то, что я гнию в этой дыре, дерьмо разгребаю, хожу на цыпочках, задницы лижу, а ты сидишь тут и ржешь, и кудахчешь, и тявкаешь, как последний идиот. Да когда тебя сюда привезли, ты свое имя не помнил! И вот – благодарность. А теперь ты расстроен. Теперь я тебя, видите ли, расстроил. Ну, хорошо. Очень хорошо. Теперь твоя очередь.

Он замечает стоящего в дверяхРОБЕРТА и молча смотрит на него.

РОБЕРТ.Когда ты говоришь «ближний», ты это в риторическом смысле или про кого-то конкретно?

РОБЕРТ входит в комнату, берет апельсин из вазы, садится и чистит его.

Мне вдруг пришло в голову, что, когда Крис говорит о «ближних», он не имеет в виду своих соседей. Да, Крис? Ты ведь не только родственников «братьями» называешь. (Жует.) Ближние – это вообще все, правильно? Люди, которые шарахаются от тебя на улице. Женщины на эскалаторе, которые прижимают к себе сумочки, когда ты проходишь мимо. Люди, которые смотрят на тебя – и не видят, как будто ты пустое место. Футбольные фанаты. Скинхеды. Которые кидаются бананами. Твои знакомые с рынка. Нам ли с Брюсом не понять, как это тяжело – принадлежать к культурно подавляемому меньшинству и к тому же страдать от приступов паранойи?

Вот такая комбинация.

Пауза.

Спрашивается: почему наши психбольницы забиты такими людьми? Как ты думаешь?

Пауза.

БРЮС.Роберт-Роберт-Роберт-Роберт-Роберт-Роберт…

Пауза.

Доктор…

РОБЕРТ достает из кармана рецептурные бланки и заполняет один.

РОБЕРТ.Иди в регистратуру, вызывай такси.

Пауза.

Крис? И ты сможешь отправиться домой.

КРИСТОФЕР.Думаешь, мне можно?

РОБЕРТ.Не можно, а нужно!

КРИСТОФЕР.Разве я готов?

РОБЕРТ.Да. Готов. Не навсегда же здесь оставаться! (Брюсу.) Так ведь?

БРЮС.Я… что?.

РОБЕРТ.Ты ведь хочешь поправиться?

КРИСТОФЕР.Да… хочу.

РОБЕРТ.Тогда ты должен делать то, что должен. Смелее.

КРИСТОФЕР.А?

РОБЕРТ.Смелее.

КРИСТОФЕР.«Смелее»?

РОБЕРТ.Да. Ты же смелый. Ты очень смелый юноша и все правильно делаешь. Вот твой рецепт.

ПротягиваетКРИСТОФЕРУ рецепт.

КРИСТОФЕР.Слышал, че он тут говорил?

БРЮС.Извини. Как-то вырвалось.

КРИСТОФЕР.Какого хрена ты все это?.

БРЮС.Прости, пожалуйста.

КРИСТОФЕР.Господи! Да ты сам не знаешь, что у тебя в башке творится. Понял – нет?

БРЮС.С тобой все в порядке?

КРИСТОФЕР.Что? Нет. Ты меня достал, чувак. Так вот, я тут не останусь, если ты собираешься трахать мне мозги. Понял – нет? Нефиг языком трепать. Это невежливо.

БРЮС.Да.

КРИСТОФЕР.Нехорошо как-то.

БРЮС.Да.

КРИСТОФЕР.Вот тебе бы это понравилось?

БРЮС.Прости, пожалуйста.

КРИСТОФЕР.Не прощу. Тебе это понравилось?

РОБЕРТ.Если хочешь подать еще одну жалобу…

КРИСТОФЕР.Так я и подаю. Я ему жалуюсь, а он даже не слушает.

БРЮС.Я… я лучше сяду.

РОБЕРТ.Ты не хочешь подать жалобу руководству?

КРИСТОФЕР.He-а. Я в порядке.

РОБЕРТ.Это несложно.

КРИСТОФЕР.Да все в норме.

БРЮС садится и смотрит прямо перед собой. Они смотрят на него. Он берет апельсиновую корку, рассматривает, затем откусывает кусочек.

РОБЕРТ.Я скажу медсестре, чтобы она записала тебя на прием.

КРИСТОФЕР.Спасибо.

РОБЕРТ.Не за что.

КРИСТОФЕР.Не, чувак, спасибо, правда.

РОБЕРТ.Не стоит.

КРИСТОФЕР.Спасибо.

РОБЕРТ протягивает ему руку,КРИСТОФЕР пожимает ее.БРЮС смотрит на них.КРИСТОФЕР подходит кБРЮСУ, взгляд его становится странным.

Молчание.КРИСТОФЕР берет апельсин.

Ты когда-нибудь пробовал в такую штуку хуем ткнуть?

БРЮС нервно на него смотрит.

Я как-то попробовал в грейпфрут. На Рождество. В общем, нормально, только щиплет немножко. Больно сок едкий. В палате один чувак с тараканами это делал. Чес-слово. Сажает он таракана на самый кончик. На головку. Его заводит, как он ножками перебирает. Как думаешь, а тут внутри есть таракашки?

БРЮС.Что?..

КРИСТОФЕР.Тараканы тут есть?

БРЮС.Крис… прошу тебя…

КРИСТОФЕР.Мне нужна девчонка, чувак. Понял – нет? Я больше ничего не хочу. Просто чтобы какая-нибудь милашка была рядом. Тетка.

Молчание.

РОБЕРТ.Хочешь апельсин?

КРИСТОФЕР.А?

РОБЕРТ.Забирай. Не стесняйся.

Пауза.

На память. Тебе пора домой.

КРИСТОФЕР.Че ты с ним сделал?

Че ты туда напихал?

Че уставился?

КРИСТОФЕР не берет апельсин.

Он смотрит наРОБЕРТА иБРЮСА с подозрением.

Идет к двери, но вдруг останавливается.

РОБЕРТ.Все в порядке. Иди давай. Иди послушай регги.

КРИСТОФЕР смотрит наРОБЕРТА. РОБЕРТ в конце концов улыбается и указывает ему на дверь. Кристофер выходит.РОБЕРТ смотрит наБРЮСА, качает головой, долго цокает языком.

БРЮС.«Регги», значит?

РОБЕРТ.Как это в Африке называют? «Джангл»? Ха-ха-ха. (Фыркает.)

БРЮС берет апельсин.

БРЮС.Ну что ж. Значит, все.

РОБЕРТ.Что значит – «значит, все»?

БРЮС.Я все профукал, да?

РОБЕРТ.А, теперь понимаю. Ну в общем… да.

БРЮС.Я никогда не стану консультантом.

РОБЕРТ.А ты все еще хочешь?

БРЮС.Ну… конечно… но…

РОБЕРТ.А…

Долгое молчание.

БРЮС.Если только…

РОБЕРТ.Что?

БРЮС.Ну… ведь не обязательно давать делу ход… сейчас… да?

РОБЕРТ.Признаться, мне ни к чему портить репутацию своего отделения.

БРЮС.Да уж…

Пауза.

Ну да… И профессора тоже хорошо бы получить…

РОБЕРТ.Профессора? При чем тут это?

БРЮС.Да нет… ни при чем.

Брюс берет смятый, порванный отчет, тщательно его разглаживает.

Ну и что теперь?

Пауза.

Что дальше? До этой истории у нас ведь были нормальные отношения.

РОБЕРТ.Все гораздо серьезнее.

БРЮС.Но… вообще-то… вы прекрасный руководитель.

И блестящий педагог.

Пауза.

Да мне просто… повезло. Я вам очень благодарен.

Пауза.

За ваши замечания.

Пауза.

Я ведь мог совершить ужасную ошибку.

Пауза.

Могу я… пригласить вас в бар… чтобы выразить… свою благодарности.

Обсудить работу.

Давайте, я прочитаю вашу книгу.

Пауза.

РОБЕРТ.Нет. Наверное, не стоит.

БРЮС.Но… почему?

РОБЕРТ.Понимаешь, в чем дело…

Он забирает у БРЮСА отчет и разглаживает его.

Ты мне не нравишься, Брюс.

Ты слишком много говоришь.

Пугаешься под ногами.

Молчание.

Понимаешь, ко мне приходят больные.

Всех цветов и вероисповеданий.

Они страдают.

Они уходят и больше не страдают.

И это благодаря мне.

Все благодаря мне.

Что тебя не устраивает?

БРЮС.Богом себя возомнили, что ли?

РОБЕРТ.Может, Архиепископом Кентерберийским? Ха-ха-ха.

В этой больнице ты работать не будешь. Мы допустили ошибку. Выживает сильнейший, хотя теперь все равно. До свидания.

Он протягиваетБРЮСУ апельсин.

На, съешь по дороге.

БРЮС смотрит на апельсин, тяжело опускается на стул, чистит апельсин. Смотрит наРОБЕРТА. Тот идет к двери.

БРЮС.Я хочу подать жалобу.

РОБЕРТ останавливается.

Я хочу подать жалобу руководству.

РОБЕРТ.Что?

БРЮС.Прямо сейчас.

Как ее оформить?

БРЮС кусает апельсин. Они смотрят друг на друга.

Свет гаснет.

Перевод Надежды Гайдаш и Олега Качковского

Copyright © 2000, Jo Penhall

Кевин Элиот
ИСКУССТВЕННОЕ ДЫХАНИЕ

Посвящается моей матери.

Искусство жить состоит в том, чтобы уметь использовать тех, кто заставляет нас страдать.

Пруст

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА

ФРЭНК, 46.

ЛОРА, 45.

ГОМПЕРЦ, 35.

ДЕННИС, 43.

ФИЛЛИП, 15.

КОРНЕЛИЯ, 28.

РОДЖЕР, 34.

Действие происходит в доме и в ресторане.

Звучит танго. Включается свет.

КУХНЯ

ФРЭНК иЛОРА сидят около открытых французских окон, выходящих в сад. Одна из дверей кухни ведет в кладовку; кладовка также видна зрителю. Сцену наполняет солнечный свет. УФРЭНКА на левом глазу огромная повязка.ЛОРА в темных очках. Она курит. Танго утихает, сливаясь со звуками летнего сада: ритмичным стуком поливальной машины, отдаленным треском газонокосилки, голосами играющих детей и пением птиц. Из другой комнаты слышится неуверенное исполнение на фортепиано Арии из «Вариаций Гольдберга» Баха.

ФРЭНК.…вот, значит… значит завтра мне ее снимут.

Короткая пауза.

Они говорят, должно сработать, но, может быть, мне придется поставить еще одну, зависит от того, продолжу ли я принимать таблетки. Посмотрим. Здесь так хорошо.

Он поднимает лицо к солнцу.

Почти забываешь, что ты в спальном районе.

На секунду он отвлекается на что-то в саду.ЛОРА смотрит на него. Он снова поворачивается к ней.

Странно, должен тебе сказать, самому заходить в операционную. То есть обычно же сам не заходишь, да? Обычно тебя туда вкатывают, а ты совсем никакой, а я просто вошел – совершенно compos mentis. Правда, когда все началось, я потерял нить происходящего. Она спросила, как я себя чувствую, но я так старался не паниковать, что, по-моему, даже не ответил, а она только один раз мне сказала, что она делает, когда вставила мне его и зашила. И все. Потрясающе, правда? После завтрака ты там – а к обеду уже дома. (Смотрит в сад) Кто-то точно…

Короткая пауза.

Я только одного не могу понять, она вытаскивала глаз из глазницы или нет. Сама мысль о том, что я лежу, а он у меня на щеке болтается… Ты знаешь, наверное, все это без толку. Мне говорили, что все будет нормально, но по тому, как они себя ведут, понятно, что что-то не так.

ЛОРА сжимает его руку.

Вот как все повернулось. Смешно, правда? А мы думали, все будет легко и просто.

Короткая пауза.

Лора…

Она смотрит на него. Короткая пауза. Он целует ей руку. Оба смотрят в сад.

Господи, только бы все получилось, а если не получится…

Короткая пауза.

Я вчера ужинал со своим врачом. Хорошо, что мы с ним вроде как стали друзьями. Он думает, я сумасшедший. Говорит, это только временное ухудшение. Если бы я наверняка знал, что поможет, то согласился бы все терпеть: ночные кошмары, то, как я стал выглядеть, – но с меня хватит. Доктор Гомперц считает, что это равносильно самоубийству, а мне кажется, я тогда смогу контролировать ситуацию.

ЛОРА прикуривает новую сигарету от той, которую почти докурила.

Ты, наверное, будешь скучать по этому месту. Ну, в общем…

Короткая пауза.

Он такой болтливый. Столько времени прошло с тех пор, как он потерял бойфренда, а он все время о нем вспоминает. Доводит себя до такого состояния, особенно если выпьет, мне так и не удалось поговорить с ним о…

Пауза.

В общем, была одна вещь… мне было очень важно поговорить с ним, поэтому, собственно, я и договорился встретиться, и… у меня… так ничего и не вышло.

Он снова отвлекается на что-то в саду.

Смотри, вон там, внизу… Наверное, просто тень. Мне вдруг показалось, что это…

Кухонный стол вдруг сдвигается примерно на фут.ФРЭНК вскакивает и оторопело смотрит на стол.ЛОРА напрягается.

Господи Боже!

Пауза.

Я, пожалуй, пойду…

ЛОРА смотрит на него.

…через пару минут.

Он снова садится за стол.

Лора, мне надо…

Раздается рев приближающегося мотоцикла. Оба застывают. Фортепиано перестает играть. Мотоцикл все ближе.ЛОРА начинает снимать очки. Свет резко гаснет, мотоцикл приближается. Звук обрывается; свет резко включается:

РЕСТОРАН

ФРЭНК иГОМПЕРЦ за столиком. Перед ними напитки и меню. УФРЭНКА на левом глазу повязка.ГОМПЕРЦ закрывает лицо салфеткой. Он непроизвольно всхлипывает.ФРЭНК очень смущен.

ГОМПЕРЦ.Извини…

ФРЭНК.Да нет, что ты…

ГОМПЕРЦ.Извини…

ФРЭНК.Да нет…

ГОМПЕРЦ вытирает глаза и лицо салфеткой, делает глоток.

ГОМПЕРЦ.Видишь ли, людям некогда думать о прошлом, они даже не хотят вспоминать, а я помню. Все еще не могу поверить. Одно мгновение – и все перевернулось. На хрена тогда вообще! Извини, ты говорил…

Он закуривает.

ФРЭНК.Про кошмары. Например, вчера мне приснилось, что Алана Рикмана зажарили в благотворительных целях.

ГОМПЕРЦ.Он был здесь на той неделе.

ФРЭНК.А еще раньше мне приснилось, что я поворачиваюсь в кровати, а там Дэнис Нильсон, рядом со мной. Это сон, конечно, но все-таки…

ГОМПЕРЦ.Дело в том, что я просто не доверяю людям. Не верю ни единому слову. Когда я вспоминаю панихиду, все эти речи, стихи, соболезнования, обещания писать – полнейшая херня. Я, я, я – только о себе и думают. (Смотрит в меню.) О-о-о, мусс из каракатиц. Знаешь, столько было этих сраных панихид за последние годы…

ФРЭНК.Волнистых попугайчиков ими кормят?

ГОМПЕРЦ.Смешно. Родился – никто тебя не знает, умер – все забыли, а в промежутке – одно говно. Жизнь – редкостная сука, точно тебе говорю. Барышников.

ФРЭНК.Что?

ГОМПЕРЦ кивает в соответствующем направлении.

А, да.

ГОМПЕРЦ.Вечное одиночество – такова наша доля, и хоть ты тресни, ничего не поделаешь. С кем-то сходишься, убеждаешь себя, что нашел то, что надо, плодишь таких же одиноких существ, и ничего не меняется.

ФРЭНК.Шикарное место. Спасибо тебе.

ГОМПЕРЦ.Посмотри на нас: мясо с кровью, упакованное в Армани. А что от нас остается в конце? Вонючая, разлагающаяся масса. (Подмигивая и улыбаясь кому-то.) Привет.

ФРЭНК.Слушай, а что тебя привлекло в медицине?

ГОМПЕРЦ.Гламур. Как глаз?

ФРЭНК.Ничего.

Пытается отпить из бокала, но проносит мимо рта.

ГОМПЕРЦ.Киллер суфле с корнишонами и сальсой из вяленых томатов.

ФРЭНК (вытирая пролитый напиток салфеткой). Питер, а она на самом деле вынимала мой глаз из глазницы? То есть он просто болтался у меня на щеке?

ГОМПЕРЦ.И еще это чувство, что именно ты контролируешь ситуацию.

ФРЭНК.Контролируешь, да. Я как раз хотел с тобой поговорить об этом.

ГОМПЕРЦ (указывая кивком). Пинтер.

ФРЭНК ( оглядываясь).А, ага.

ГОМПЕРЦ.И ты посмотри, кто с ним! Интересно. Продолжай.

ФРЭНК.Что?

ГОМПЕРЦ.Сны.

ФРЭНК.Ах да. Сны. Вообще-то, с этим я бы справился, но все остальное: понос, тошнота, головные боли, бесконечные таблетки и уколы, и особенно то, что мое тело меняется прямо на глазах. Когда-то я был в приличной форме, а теперь похож на военнопленного из фильма «Мост через реку Квай»: ноги, как спички, шея, как у индюшки, и задница висит, как старая занавеска. Это угнетает. Видеть себя в зеркале не могу. (Указывая на повязку.) И это при том, что я сейчас на таблетках…

ГОМПЕРЦ.Это временное ухудшение. Я же говорил, просто временное.

ФРЭНК.И дело не только в лекарствах. Мне надо уехать. Мне надо сменить обстановку.

ГОМПЕРЦ.Сардины сальтимбокка с пюре из карликовых кукурузных початков…

ФРЭНК.И мне очень хочется больше писать. Знаешь, иногда я думаю, что это важнее, чем здоровье. Дико звучит, да?

ГОМПЕРЦ.Видишь вон того официанта?

ФРЭНК.Что?

ГОМПЕРЦ.Дает в сортире кокс снюхивать со своего…

ФРЭНК.Господи.

ГОМПЕРЦ.И берет недорого, шлюшка грязная.

ФРЭНК.В общем, я к чему все это говорю…

ГОМПЕРЦ внезапно всхлипывает.

Господи.

ГОМПЕРЦ.Извини.

ФРЭНК.Да нет…

ГОМПЕРЦ.Просто… официант, похож на него.

ФРЭНК.А-а.

ГОМПЕРЦ.Вот так всегда, твою мать! Он даже умер не от того, от чего должен был! (Доставая что-то из кармана) Попал под 134-й автобус…

ФРЭНК.Я знаю…

ГОМПЕРЦ.…а какая поэтическая натура!

Это коробочка с кокаином. Он украдкой вдыхает.

ФРЭНК.Да…

ГОМПЕРЦ.Извини, так что ты говорил?

ФРЭНК.Я что-то запутался.

ГОМПЕРЦ.Про писательство.

ФРЭНК.Ах да. Просто ступор какой-то уже бог знает сколько времени, ты же знаешь.

ГОМПЕРЦ.Какая нелепая смерть!

ФРЭНК.Дело в том, что у меня наконец возникла одна идея, которая, кстати, некоторым образом связана с тем, о чем я хотел с тобой поговорить.

ГОМПЕРЦ передает коробочкуФРЭНКУ.

Спасибо.

Он неуклюже пытается нюхнуть.

ГОМПЕРЦ.Пудинг с кровью в кляре под сладким соусом? Шеф-повар, видимо, опять ширнулся. Наверно, я все же остановлюсь на ягненке, хрен с ним.

Он снова делает глоток.

Вся эта возня и нервотрепка, деньги, куда поехать – в Полинезию или Новую Англию, в какой цвет покрасить домик, а потом вдруг все. А мы ведь так хорошо ладили. Никакого секса, конечно – этим мы занимались на стороне. И еще, наверно, пюре. Вечно я ем это хреново пюре! Пожалуй, это наилучший вариант…

ФРЭНК.Пюре – это да…

ГОМПЕРЦ.…не заниматься сексом со своим партнером. Это настолько все упрощает. Конечно, поначалу секс был, но когда начинаешь засыпать в самом разгаре, пора завязывать.

ФРЭНК (возвращая коробочку). Да, пожалуй. Питер, я хотел…

ГОМПЕРЦ.Твою мать, ну как можно не заметить автобус? Ну да, он был без очков – эстетка несчастная – но ярко-красный двухэтажный автобус!

Открывает коробочку, нюхает.

Не настолько плохо он видел. Боже, как мне его не хватает! Знаешь, временами – обычно когда я трезвый – мне кажется, что он где-то рядом. Я чувствую его запах или его руку на своем плече… Ты же никогда ни с кем не жил?

ФРЭНК.В смысле романтических отношений – нет. Но знаешь, это тоже определенным образом связано с тем, о чем я хотел поговорить.

ГОМПЕРЦ.Думаешь, нам стоит перепихнуться?

ФРЭНК.Нет.

ГОМПЕРЦ.Да, пожалуй, не стоит. Так что ты говорил…

Он снова закуривает.

ФРЭНК.Понимаешь, я спас жизнь…

Он вдруг корчится и хватается за живот.

ГОМПЕРЦ.Все нормально?

После короткой паузы:

ФРЭНК.Угу.

ГОМПЕРЦ.Конечно, остаются варианты, которые ты не пробовал.

ФРЭНК.Наверняка, но я тебе хотел сказать…

ГОМПЕРЦ (кивая на проходящего мимо посетителя). Прада с бейсболкой? Я вас умоляю!

ФРЭНК.…так вот, я еще хотел сказать, что с меня хватит, и я решил – все взвесил – и решил…

ГОМПЕРЦ.Что?

ФРЭНК.…прекратить лечение.

ГОМПЕРЦ вдруг замирает. Впервые за все время его внимание полностью обращено наФРЭНКА.

Ты должен понимать, как это изматывает. Пробуешь что-то, помогает, потом не помогает, и вот у тебя уже анализы ни к черту. Пробуешь что-то другое – может помочь, может не помочь, и так постоянно. И ты гадаешь перед каждой проверкой, в порядке анализы или нет, и если нет – что тогда? Я хочу избавиться от всего этого, хотя бы на время, и чтобы организм отдохнул от дряни, которую я в него закачиваю.

ГОМПЕРЦ передает ему коробочку.

Спасибо.

Он украдкой делает вдох,ГОМПЕРЦ наблюдает.

Ну… что скажешь?

ГОМПЕРЦ.А что ты хочешь от меня услышать?

ФРЭНК.У тебя должно быть какое-то мнение.

ГОМПЕРЦ.Почему?

ФРЭНК.Ты же врач.

ГОМПЕРЦ.Это твой выбор.

ФРЭНК.Питер…

ГОМПЕРЦ.Если ты этого хочешь… Должен сказать, я удивлен. Эти несколько лет мы тебя обследовали самым тщательным образом, прописывали все новое и лучшее. Я уж из вежливости не буду упоминать, во сколько это обошлось, но главное, что ты все еще с нами. И ты мне еще говоришь, что хочешь все бросить. Что ж, это твой выбор.

ФРЭНК.Послушай…

ГОМПЕРЦ.Это странно, потому что ты всегда шел навстречу. Я понимаю, молодые ребята, но в твоем возрасте. Вспомни, на что ты был похож. Можно и потерпеть…

ФРЭНК.Потерпеть!

ГОМПЕРЦ.…в любом случае лучше, чем сдохнуть на хрен, но уж если тебе так приспичило помереть, ради бога. Как я уже сказал, это твой выбор.

ФРЭНК.Я всегда могу снова начать, если станет хуже.

ГОМПЕРЦ.Так не получится, и ты это знаешь. А теперь я тебе вот что скажу: лечил я одного парня, примерно твоего возраста, и в один прекрасный день он заявил мне то же, что и ты сейчас, и я, как ни пытался, не смог его образумить…

ФРЭНК.Питер, я еще кое-что хотел…

ГОМПЕРЦ.…и он так и сделал, бросил лечение, даже написал статью в одну из этих безмозглых радикальных газетенок про то, как врачи травят пациентов…

ФРЭНК.Я хотел еще…

ГОМПЕРЦ.…и через несколько месяцев его снова упекли в клинику, с диагнозом «слабоумие», и он сразу же…

ФРЭНК.Питер, дашь ты мне сказать наконец!

Короткая пауза.

Извини. Дело в том, что тут еще одно обстоятельство. Меня это просто сводит с ума, и я ни с кем не могу поделиться.

Короткая пауза.

Около года назад, где-то в это же время, случилась ужасная вещь, и я до сих пор не уверен, виноват я в чем-то или нет. Вряд ли я вообще когда-нибудь узнаю, но я чувствую себя таким виноватым – сил нет это выносить, и это одна из причин, почему я… ну, в общем, почему мне нужно сделать перерыв.

ГОМПЕРЦ.У всех есть свои секреты.

ФРЭНК.Видишь ли, у меня есть подруга, Лора, и у нее…

ГОМПЕРЦ.Ну?

ФРЭНК.У нее была вечеринка – около года назад, я уже говорил, и…

Пищит пейджер.

ГОМПЕРЦ.Засранцы.

Он достает пейджер из кармана и читает сообщение.

Ну разумеется!

Он достает мобильный и набирает номер:

Как раз на самом интересном месте!

ФРЭНК.В общем…

ГОМПЕРЦ.Прошу прощения. (В трубку.) Привет, Криппен… Да… Угу…

Играет танго, свет гаснет. Когда свет включается, мы видим следующую сцену:

ГОСТИНАЯ

Музыка стихает.ЛОРА расставляет закуски, поправляет диванные подушки, прибирается.ДЕННИС завязывает галстук,ФРЭНК выпивает. Он без повязки.

ЛОРА.Как тебя угораздило? Это же вечеринка для Филлипа, а тебе надо было их позвать!

ДЕННИС.Не то чтобы я их звал…

ЛОРА.Роджер в своем репертуаре – вертит тобой, как хочет.

ДЕННИС.Они здесь проездом – что я мог сделать?

ЛОРА.Ты мог сказать «нет» и предложить другой день.

ДЕННИС.Они только сегодня могут.

ЛОРА.Сегодня мы не можем.

ДЕННИС.Мне казалось, ты будешь рада их видеть…

ЛОРА.Думаешь, Фрэнку интересно слушать твою болтовню? (Фрэнку.) Как тебе мартини?

ФРЭНК.Ну…

ЛОРА.Попробуй оливки. Сицилийские. (Деннису) Зачем ты снял трубку? Пусть бы автоответчик…

ДЕННИС.Он мой брат. Мы не виделись несколько лет.

ЛОРА.А если ты сейчас же не позвонишь в «Абдуллу», мы туда вообще не попадем. (Кивая на галстук) Неужели ты в этом пойдешь?

ДЕННИС.Роджер и Корнелия прислали на Рождество.

ЛОРА.Я никуда с тобой не пойду, если у тебя на шее будут болтаться эти бумеранги.

ДЕННИС бросает взгляд наФРЭНКА закатывает глаза. В то время, какДЕННИС выходит:

(Фрэнку) Посмотри, какая прелесть!

Она быстрым движением раскрывает веер.

Филлип привез из Мадрида. Пожалуй, возьму его в ресторан; пятница, вечер – там бывает ужасно душно.

ФРЭНК.А где Филлип?

ЛОРА.Должен быть в душе, но, наверно, еще спит. Он был такой измочаленный, когда я забирала его из аэропорта. (Через дверь.) Милый, они будут через пару секунд.

Приглушенный ответ из дальней части дома.

Бог знает, чем они там занимались! Малыш Санчес – это его друг по переписке – такой тихий, прямо мышонок, совсем не в стиле Филлипа. Когда гостил у нас, был до того вежливый, я чуть со скуки не умерла. Но они точно что-то там вытворяли! Каждый раз, когда я звонила, они вроде как были в Прадо. Оно, конечно, большое, но не настолько же! Зато сеньор Моралес – это отец Санчеса – сказал, что его испанский стал намного лучше. Почти как его французский – благодаря тебе.

ФРЭНК.Он способный мальчик.

ЛОРА.Не знаю, в кого он такой. Я-то в школе не блистала.

ФРЭНК.Может быть, в отца.

ЛОРА фыркает.

ЛОРА (берет его стакан). Еще мартини?

ФРЭНК.А что Корнелия?

ЛОРА.Как она раздражает! Терпеть ее не могу. Может, она и хорошенькая – поэтому Рождер с ней и сошелся – но уж очень заурядная, и если не знать, кем она работает на самом деле, можно подумать, что в булочной торгует. И в голову не придет, что она вполне себе преуспевающий дизайнер. По-видимому, в Австралии ее заказами закидали.

ФРЭНК.Я думал, она по научной части.

ЛОРА.Она начала учить староанглийский – так, между делом. Представляешь? Меня тошнит от этого. А сейчас она наконец-то забеременела, после стольких попыток, так что приготовься слушать болтовню будущей мамаши. А Роджер! Ведет себя как ребенок, иногда хочется его просто отшлепать. Он же младшенький, ему всегда все сходило с рук. Рядом с ним Филлип – просто взрослый мужик.

ФРЭНК.О, Филлип…

ЛОРА.В смысле – о, Филлип?

ФРЭНК.В смысле… Да нет, ничего…

ЛОРА.Ну, он, конечно, не идеален, но если посмотреть, какие мужчины его воспитывали…

ФРЭНК.Спасибо.

ЛОРА.Ну я же не тебя имела в виду, и ты это знаешь! Господи, да если бы не ты!..

Она обнимает и целует его.

Я говорю о других мужчинах в его жизни.

ФРЭНК.Ты слишком сурова к Деннису.

ЛОРА.Как будто он ко мне не придирается, просто он не выносит это на люди. Я так рада, что Филлип приехал. Когда мы остаемся вдвоем, мы чаще ругаемся. Поражаюсь, как мы еще друг друга не убили.

ФРЭНК.Не все же время вы ругаетесь.

ЛОРА.Ну, если только не дуемся друг на друга. А долго дуться мы не можем, потому что обязательно надо снова начать ругаться. Лучше уж быть одному, честное слово! Боже мой!

Она вдруг останавливается.

Говорю, аж самой противно. И как я могла все прошляпить? Мне сорок пять, и что? И ничего. А сколько было планов… Даже и не начинала. Я просто мать, и все.

ФРЭНК.Это важно.

ЛОРА.Этого недостаточно.

ФРЭНК.Ну, ты все время что-то делаешь. Никогда не бездельничаешь.

ЛОРА.Я знаю, знаю. У меня курсы, хор, сад, тот комитет, этот комитет, но что толку-то? Мне от этого не легче. Ой, извини, заболталась, как будто у тебя у самого мало забот. Расскажи ты о себе. Как ты, в порядке? Выглядишь хорошо. Пишешь? Расскажи.

ФРЭНК.Не сказать, чтобы сейчас хорошо писалось…

ЛОРА.Неужели я всегда такой была? Наверно, да. Какой ужас! Нет, все-таки нет. Думаю, я изменилась, как тебе кажется? А может, и не изменилась. Нет, я точно знаю, я раньше была счастлива. А может, и не была. Не знаю. Как ты думаешь, я изменилась? Бели бы не Филлип, я бы с ума сошла. Извини, ты говорил про…

ФРЭНК.Не имеет значения.

ЛОРА.Нет, имеет. Про твою пьесу. Расскажи.

ФРЭНК.Честно говоря, она мне непросто дается. Никак не могу уловить…

ЛОРА.Нет идей.

ФРЭНК.Возможно. Вообще-то у меня сейчас довольно тяжелый период. Меня постоянно обвиняют, что я пишу об одном и том же.

ЛОРА.Это о чем же?

ФРЭНК.Якобы о себе, но это совсем не так. Говорят, что это признак творческого банкротства.

ЛОРА.По-моему, личный опыт – единственное, о чем вообще стоит писать.

ФРЭНК.Но моя жизнь не так уж интересна, а была бы интересна, у меня не было бы времени о ней писать.

ЛОРА.О, как бы я хотела, чтобы сегодняшнего вечера просто не было!

ФРЭНК.Да… Хорошие оливки.

ЛОРА.Ты знаешь, ты прав. Я несправедлива к Деннису. Может быть, мы слишком друг к другу привыкли.

ФРЭНК.Возможно.

ЛОРА.Думаю, мне с ним повезло – в каком-то смысле. Он добрый, правда?

ФРЭНК.Правда.

ЛОРА.И он всегда со мной хорошо обращался, да?

ФРЭНК.Да.

ЛОРА.Я всегда могу на него опереться. Он… удобный – как мягкое кресло. (Резко открывает веер.) Какая прелестная… Вообще-то, я собираюсь от него уйти.

ФРЭНК.Ты это уже не первый год говоришь.

ЛОРА.На этот раз я серьезно. Как только Филлип закончит школу…

В дверях появляетсяФИЛЛИП, растрепанный, в трусах.

Зайка! Ты же так не пойдешь, правда?

ФИЛЛИП.Я в ауте!

ЛОРА.Иди сюда, обними маму крепко-крепко!

Он подходит, она обнимает его.

Радость моя! Ты по мне скучал?

ФИЛЛИП.Угу.

ЛОРА.Ах, бессовестный! Наверняка даже не вспомнил обо мне ни разу!

ФРЭНК.Привет, Филлип.

ФИЛЛИП.Привет.

ФРЭНК.Хорошо провел время?

ФИЛЛИП.Угу.

ЛОРА.Ты так вырос. (Фрэнку.) Правда, он вырос?

ФИЛЛИП.Меня всего пару недель не было.

ЛОРА.Ты больше не мой маленький мальчик.

ФИЛЛИП.Мам!

Слышен звук приближающегося мотоцикла.

ЛОРА.Это наверняка они.

ФИЛЛИП.У Роджера мотоцикл?

ЛОРА.Видимо.

ФИЛЛИП.Круто!

ЛОРА.Наверно, воображает себя Марлоном Брандо или Джеймсом Дином. Детский сад.

Мотоцикл приближается.

Зайка, одевайся!

Мотоцикл все ближе.

Деннис!

Свет гаснет, звук мотоцикла нарастает. Он резко обрывается, свет загорается:

ГОСТИНАЯ

ЛОРА, ДЕННИС, ФИЛЛИП, ФРЭНК, РОДЖЕР иКОРНЕЛИЯ, на третьем месяце беременности, с напитками и закусками. У ногКОРНЕЛИИ – сумка.ФИЛЛИП держит стопку фотографий.

КОРНЕЛИЯ.А я говорю: «Какой смысл делать в ванной полочки из красного дерева, если на них все равно будет стоять шампунь по 3.50 за флакон?» Банные принадлежности сразу выдают человека, правда, Лора?

ЛОРА.Не знаю.

КОРНЕЛИЯ.О да.

ЛОРА.Ну вот видишь.

ДЕННИС.Так ты будешь рожать в Эдинбурге?

КОРНЕЛИЯ.Да. Наконец-то у нас будет малыш. Жду – не дождусь.

РОДЖЕР.Наконец-то – прямо в яблочко.

ЛОРА.Тут неподалеку марокканский ресторанчик.

РОДЖЕР.Слышал, Фрэнк?

ЛОРА.Все же любят кус-кус?

КОРНЕЛИЯ.О, мы обожаем кус-кус, правда, Роджер?

РОДЖЕР (Фрэнку). Ты ведь знал Лору еще подростком, да?

ФРЭНК.Ну не то чтобы…

РОДЖЕР.Жаль. Я-то надеялся, что ты мне в подробностях расскажешь, как она смотрелась в синих шортиках и маечке. Представляешь, Фил, я был всего на год старше, чем ты сейчас, когда познакомился с твоей мамой.

ФИЛЛИП.Аа.

РОДЖЕР.Да. Семнадцать лет мне было, только усы начали расти. Не целовался ни разу.

ДЕННИС.Ни разу!

КОРНЕЛИЯ (доставая что-то из сумки). Лора, так мне было всего одиннадцать, когда ты уже вышла замуж! Надо же!

ЛОРА.Да.

КОРНЕЛИЯ (протягиваяЛОРЕ сверток необычной формы). Это тебе.

ЛОРА.О, спасибо.

КОРНЕЛИЯ.Ну, всем вам вообще-то. Небольшой сувенир из Австралии.

ЛОРА разворачивает сверток. Там абстрактная деревянная фигурка.

ЛОРА.Это…

КОРНЕЛИЯ.Аборигены делают.

ЛОРА.Да.

КОРНЕЛИЯ.Кажется, это племя гумбаингари, но мы не уверены. И кажется, это называется «Поцелуй», но в этом мы тоже не уверены.

ЛОРА.Ну, очень… мило, в общем.

Передает фигуркуДЕННИСУ.

КОРНЕЛИЯ.Аборигены просто потрясающие, правда, Роджер? И они рисуют эти удивительные картины, и эти штуки про животных, и всякое такое, и еще у них Времена сновидений, и как это…

ФИЛЛИП.У нас в школе есть учитель, австралиец.

КОРНЕЛИЯ.О.

ЛОРА.На удивление симпатичный.

ФИЛЛИП.Он нам рассказывал про Времена сновидений.

КОРНЕЛИЯ.Потрясающе, правда?

ФИЛЛИП.Ага. Я этим, типа, интересуюсь.

ЛОРА (Деннису). Тебе Мэриголд рассказывала про Времена сновидений?

РОДЖЕР.Кто такая Мэриголд?

ЛОРА.Его новая медсестра из Дарвина.

КОРНЕЛИЯ.Туда мы не доехали.

ЛОРА.Она, надо полагать, очень способная.

ДЕННИС.Да.

ЛОРА.И довольно милая.

ДЕННИС.Да вы же почти незнакомы.

ЛОРА.Все равно в ней есть что-то от сумчатых.

ФИЛЛИП.Большие сиськи.

ЛОРА.Филлип!

РОДЖЕР.О, мне как раз нужно пломбочку поставить.

КОРНЕЛИЯ.Лора, а ты что-нибудь знаешь про Времена сновидений?

ЛОРА.Нет.

ФИЛЛИП.Ну, есть такая теория, что времени на самом деле не существует, по крайней мере в том виде, как мы его воспринимаем. Типа, наша жизнь уже предопределена, а нам только остается в нее прийти. Все решено за нас, все готово. Мы себя обманываем, считая, что можем принимать какие-то решения, а на самом деле ничего мы не можем.

РОДЖЕР.Чушь собачья! Конечно можем. Гляди, вот мой палец, вот мой нос, и я принимаю решение им там поковырять.