Текст книги "Особо одарённая особа. Дилогия."

Автор книги: Мария Вересень

сообщить о нарушении

Текущая страница: 57 (всего у книги 58 страниц)

Мы вытаращились друг на друга.

– Интересно, на ком? – спросила я, а он, недоуменно похлопав глазами, пробормотал:

– На тебе… Ты же знаешь. – Он вдруг вскочил, хлопнул себя по лбу, засуетился, забегал по беседке. – Подожди, не так… А, черт! Я же репетировал! – Велий, насупившись, тряхнул меня за плечи. – Не смейся! – поправил волосы, отряхнул одежду и встал на одно колено, глядя мне в глаза, затем побагровел и заорал: – Нет! Так я чувствую себя полным идиотом! – вскочил, прокашлялся и навис надо мной с таким видом, словно собирался снасильничать и убить, открыл рот, как вынутый из воды карась, я не сдержалась и хихикнула. – Я не могу делать тебе предложение, пока ты ржешь! – затопал он ногами. – Ты хоть когда-нибудь бываешь серьезной?

Я сразу догадалась, кому грозил он кулаками в парке, и зажала себе рот обеими ладошками, глаза у Велия потемнели, он выскочил из беседки, а я перепугалась, что он сейчас отыщет дубину и забьет меня насмерть, потом камушками засыплет и, может, даже цветочки сверху пристроит, а людям скажет, что ушла Верелеюшка неизвестно куда. Захотелось улизнуть. Но Велий уже вернулся, неся букет из сорванных с окрестных клумб цветов.

– Вот, – сказал он, сажая меня обратно, я взяла букет, а маг, присев рядом, попросил: – Нет, не так, чуть повыше подними.

– Это что, чтобы личико мое не видеть?

– Нет! – испугался Велий. – Да как ты могла подумать!

– А вот могла! – взвизгнула я, отбрасывая букетик. – Когда хотят сделать предложение, так берут и делают! А не устраивают балаган!

– Да у тебя вся жизнь – балаган! – взревел маг, вышвыривая букет из беседки. – Ты ж хуже нечисти, второй год из меня дурака делаешь! – и вдруг, снова вцепившись мне в плечи, грозно надвинулся на меня. – А ну говори: любишь ты меня или нет?

Я с перепугу пнула его в коленку и испугалась, когда он навалился на меня, кривясь от боли.

– Ой! – пискнула я, понимая, что и самом деле какая-то дурость получается, прошептала Велию: – Ну чего ты так разволновался? – и, не утерпев, добавила: – Какая же ты все-таки скотина – силой из девушки признание выбивать!

– Привез Иван-царевич Василису Прекрасную домой да как давай на ней жениться! – захихикали в кустах. Мы рыкнули в один голос, и насмешники побежали прочь, разноголосо гогоча.

– Все. – Велий поник. – Будем мы теперь оба посмешищами для всей Школы. – Он печально посмотрел на меня. – А я тебя, между прочим, люблю, вот, колечко купил. – Он вытащил из кармана сафьяновую шкатулочку. – Думал, встану на одно колено, скажу, что вот, Верелея, без тебя мне и день не день, и ночь не ночь, и праздник не праздник, потому что люблю я тебя, вертихвостку, за натуру твою… игривую, за глаза… озорные. Жить мне без тебя невмочь.

– Ну так давай, – засмущалась я, теребя рукав своего платья, – делай свое предложение.

Велий встал на колено, глянул на меня, задумался, потом опять покраснел, со свистом втянул воздух сквозь зубы:

– Ну как это у Сиятельного только получается! Встал, признался, отряхнул коленки, поцеловал ручку, все!

Я думала, что у меня щеки судорогой сведет от сдерживаемого смеха, стоило только представить, как Велий репетирует с Сиятельным. Поэтому я поспешила уткнуться лбом в его грудь, а он растерянно погладил меня по волосам:

– Ну ты чего?

Я мелко затряслась, как в лихорадке.

– Не плачь! – испугался Велий. – Не такой уж я у тебя и рохля. Он принялся гладить мои плечи, а я уж совсем не знала, куда мне деваться, от смеха слезы и впрямь навернулись.

– Ты, между прочим, первая девица, которой я в любви признаюсь. Это вам, девчонкам, хорошо, все эти ахи, вздохи… Вы о них с самого детства мечтаете, выдумываете… А мне когда было выдумывать, все чудищ рубал. – Он попробовал заглянуть в лицо: – Ты выйдешь за меня? – и замер, видимо, узрев мою мордашку.

Я затрясла головой, а он подозрительно спросил:

– А что это у тебя с лицом? Да ты никак опять ржешь!

Я замотала головой, но маг мне не поверил, снова заведя:

– Верелея…

– Ну все, хватит уже над дитем измываться, – услышала я спасительный голос Анчутки. И тут же хрипловатое требование Карыча: – А ну-ка поди сюда, женишок!

– Да-да, кто это тут порядок нарушает? – влезла Березина, а я, ойкнув, вылетела из беседки, выдернутая твердой рукой Коровьей Смерти.

– Ты сватов засылал? Ты нашего благословения просил? – напирал на Велия Индрик. – Так чего тогда трясешь девицу, как грушу? – Ишь, до икоты несчастную довел, – встрял Гуляй, а я сразу узнала голос того, кто за нами подсматривал в парке, хотела возмутиться, но тетки меня взяли в оборот:

– В общем, так, или завтра со сватами, или послезавтра мы ее сами замуж выдадим. – Насмешливо глянув в мои испуганные глаза, спросили: – Кто там тебе предложение делал?

– Да какая р-разница, что мы, ей женихов не сыщем, что ли? – махнул крылом Карыч.

И так он все это серьезно сказал, что я чуть было не бросилась обратно к Велию, но куда там!

– Цыть, девка! – прикрикнул на меня Гуляй и осуждающе прищурился на мага. – Ишь, взяли моду – по темным углам замуж звать!

И не успела я раскрыть рот, как меня подхватило и я оказалась в Заветном лесу.

– Ну и что вы наделали? – чуть не заревела я. – Теперь он вообще ко мне не сунется!

А тетки на три голоса захохотали:

– Много ты в мужиках понимаешь!

– Вот теперь-то он р-рогом и упр-рется! – веско сказал Карыч. – Ставлю все свои пер-рья пр-ротив одной блохи!

– Ладно, – отмахнулась Коровья Смерть, – времени мало, а дел много! Как-никак первый раз племянницу замуж выдаем! Так давайте хоть приведем ее в человеческий вид.

– А у меня что, нечеловеческий? – попыталась я возразить, но тут увидела чету медведей, гордо вышагивающих со свадебным платьем и ларцами, набитыми гребнями, заколками, украшениями и прочей дребеденью, и поняла, что все это было припасено давно.

– Это засада, заговор, подстава! – запричитала я и попробовала улизнуть, но даже родное капище предало меня, даже моя собственная каменюка, желая видеть меня замужней, заложила кирпичами все двери, ловко сунув мне под ноги бассейн с теплой водичкой.

– Правильно, – проворковала Горгония, – начнем с бани, а уж потом…

Овечка дула на блюдце так самозабвенно, что чай отплескивался к краю высокой ароматной волной, которая, отразившись от стенки, возвращалась обратно, чтобы быть втянутой ее напомаженными мягкими губками.

– Торговлишка у нас идет бойко, на днях учредила товарищество по взаимовыручке. Буду молодым купцам ссуды давать под невеликий процент от прибыли. А то самой-то по дорогам хлопотно ходить, а у них ноги молодые, резвые, опять же разбойников не боятся. – Овечка откусила от медовой ковриги Настасьи Петровны приготовления и закатила глаза: – М-м-м, умопомрачительно! А не желаете ли вы, Михайло Потапыч, открыть в Княжеве постоялый двор, а? А что? – Она задумалась на мгновение. – Тихий домик в центре города, ненавязчивая прислуга, скромное название «Северский мишка».

Злыдень, сидевший от нее по правую руку, от нервов так колотил посохом в земляной пол, что другому свату – Рогачу приходилось его попридерживать. Вежицкий голова в красном шитом золотом кафтане потел от одного взгляда на поставленный перед ним чай и беспрестанно промокал лоб батистовым платочком, безжалостно тиская прижатый к груди каравай. И в страшном сне он не мог себе представить такой милости, как сватать богиню, и оттого сильно волновался, боясь опозорить весь род людской, не то что самовольно пришедший в лес вопреки всяким обычаям Лунь Вересень, озорно глядевший вокруг и пристукивавший посохом,

– А чего это вы, гости дорогие, не кушаете? – прижала лапы к груди Настасья Петровна. – Все посошками пристукиваете? Али у вас дело какое на уме?

– Фу! Ну наконец-то, – выдохнул Злыдень, вскакивая с лавки.

Городской голова на всякий случай тоже подскочил:

– У вас товар, у нас купец… – И осекся, увидев улыбчивые рожи нечисти. – Что? Не это?

Анчутка, прищурившись, поинтересовался:

– Ну-ка, ну-ка, чего это он там лопочет?

Я плотнее привалилась к двери, сзади на меня навалилась Лейя, и мы чуть не выпали из-за нее в горницу. Спасибо Алие, уцепившей мавку сзади за подол:

– Тише ты, кикимора, всю невесту попортишь!

– Я еще не просватанная, – проворчала я, поправляя на себе праздничное платье. Одели меня тетки так, чтобы не стыдно было людям показать, а мне все казалось, что богатое платье совсем мне не идет и наплевать, что Лейя чуть сознание не потеряла, когда увидела бесценное узорочье, подаренное Березиной. Хорошо хоть косы как настоящей невесте не стали заплетать. Есть у нечисти свои преимущества.

– Жених наш – парень видный. Силой, красотой, здоровьем не обиженный.

– Они про ум забыли сказать, – подавилась смешком Алия. А овечка продолжала как по писаному:

– Люба ему ваша Верелея, вот и просим мы у вас ее для него…

– Об этом не может быть и речи! – Феофилакт Транквиллинович встал из-за стола и даже с какой-то обидой отодвинул стул.

– Обана! Вот это поворот! – хлопнула себя по ляжкам Алия.

– Дак че? Не будет свадьбы? – Лейя повернулась ко мне. А мне тоже как-то нехорошо стало.

– Она не доучилась! Ей нужно заниматься, много и серьезно, решительно стукал пальцем Вук Огнезмий. – А о чем она будет думать в замужестве? Нет, я решительно против.

Вежицкий голова испуганно сел обратно, а овечка даже бровью не повела и, все так же вздымая волну на блюдечке, спокойно возразила:

– Велий наш сам не дурак, да к тому же учитель. Он не позволит ей хвостом вертеть, да и ваша егоза от любви, глядишь, усердней заниматься станет, чтобы супругу угодить.

– Чего? – Я даже попыталась выскочить за дверь, но Алия ухватила меня за руку, хихикая: – Зато про ум сказали!

И тут раскаркался Карыч:

– Наша девочка никому угождать не приучена. Не ей, богине, перед человечишкой стелиться. Нет, не подходит нам ваше предложение.

– Велия тоже не на помойке нашли, – влез Рогач, – а сильно зазнаваться – без женихов остаться.

– Сейчас они меня еще и паскудить будут? – обиженно буркнула я и притихла, услышав имя Волчьего Пастыря.

– Вот жених, достойный нашей Вереи, – распинался Анчутка. – Силен, могуч, самовластен, великим богам ровня.

– Сухой, бесчувственный старикашка, – оттопырила губу овечка. – Вы чего своей Верее предлагаете, чего вы своей племяннице желаете? Чтобы замужем была за немилым, на чужих красавцев молодых заглядывалась?

– Да! – Злыдень скребнул когтями по столу. – Сердце ее давно к Велию склонно, так что нечего тут кашу по тарелке размазывать.

Мои тетки захохотали.

– Сердце девицы, что трава в поле – куда ветер дует, туда она и склоняется.

– Ну все! – всплеснула я руками. – Свадьбы точно не будет. Дайте мне каравай, я их всех им же и…

Но овечка проворно отодвинула блюдце и тоже уперлась:

– Так это ж выходит, что ваша невеста – вертихвостка! – и, глянув на сватов, решительно заявила: – Нам такая не подходит! Что мы Велию другую не найдем, что ли?

Сваты загомонили, тоже поднимаясь:

– Не подходит, другую найдем, посерьезнее…

Тут я не выдержала, оттолкнула опешившую от таких речей мавку и вывалилась в горницу, сжимая в одной руке свадебный каравай, а в другой рушники:,

– Как это не подходит?! – Я пошла на Анчутку, тряся караваем. – Вы чего удумали? Вы за кого меня замуж выдавать собрались? Я Велия люблю, я без него жить не буду! Не отдадите, сама отдамся, вот! Я – богиня, все могу! – И, вырвав из рук старосты его хлеб, сунула ему свой, пошла вешать рушники, последний попытавшись потуже затянуть на овечке и прошипев ей сквозь зубы: – Ну, кудрявая, я тебе дам «не подходит!», ты у меня ходить разучишься! – и замерла, уловив озорной блеск в ее глазах, а, разогнувшись, поняла, что надо мной хохочут все – и дядья, и сваты.

– Вот, – сказал Анчутка, – хотел ваш жених серьезу, так серьезней уже не бывает.

– Это точно, – подтвердили Луню Рогач и Злыдень, – серьезней, чем сейчас, мы ее и не видели.

Я вспыхнула, топнула от досады ногой:

– Да ну вас всех! – и гордо удалилась к подругам.

– Эх! – хлопнул по колену дядька Велия, – хороша невеста! Всем на зависть, а Велию на радость.

– Вот и сговорились, – радостно потер руки Анчутка, а Вежицкий голова перевел дух, с уважением глядя на измызганный каравай в своих руках.

– Тебе хорошо, тебя замуж выдают, – ныла Лейя, а Алия ее с энтузиазмом поддерживала:

– Мне батька сказал, что пока обучение не закончу, так о свадьбе даже и мечтать не сметь. – Она тяжело вздохнула.

– Ты же хотела валькирией стать, – напомнила я ей.

– Ну, хотела… – засопела подруга, потом широко развела руками и протянула: – Так это еще когда было-то!

– Год назад.

Лаквиллка вспыхнула, но решила не спорить. Я попыталась дотянуться до винограда над головой и, не удержавшись, упала на перинку из розовых лепестков. Сколько мы в ней ни рылись, так ничего, кроме этих розовых лепестков, и не нашли, хотя она вся так колыхалась, словно лепестки лежали на киселе. Камень сновидений, как всегда, оказался на высоте. Заметив, что гости стали подозрительно пошатываться и падать где ни попадя, он быстренько соорудил из мозаичного пола этакое подобие перины во избежание несчастных случаев.

Девичник наш растянулся на три дня, и если поначалу было очень весело, то теперь я просто не могла уже шевелиться. Не чувствовала ног и хрипло каркала, как ворона. Мы упились, уелись и уплясались. Я позвала из Школы всех, кому хватило смелости зайти в Заветный лес, без разбора.

Теперь в моей летней резиденции бродили привидения, тяжко стонущие и донимающие всех однообразными вопросами:

– Зачем я столько пила?

Только тетки ужасали своей выносливостью, даже сейчас на три голоса они тянули слезливую предсвадебную песню. Да выводок школьных кикимор во главе с Дунькой подвывал им в особо жалостливых местах и уборщица Любша с видом знатока покачивала вино в прозрачном бокале. Вот уж где оказалась бездонная бочка! Даже Лейя не смогла ее перетанцевать, а уж про переесть, перепить и речи не шло!

Настасья Петровна умилялась, глядя на меня, да укладывала сундучки с приданым. Сколько мы ни спрашивали у нее, зачем это, она только жмурилась да приговаривала ласково, что пригодится.

– Дались же моему Ваньке эти его церемонии, я ему говорю, давай сейчас поженимся, а он, мол, не положено, надо вот так-то и вот так-то! – жаловалась Лейя. – А на него эти змиешны заморские уже зыркают! Ой, боюсь, уведут!

– Не боись, – успокоила ее Алия. – Во-первых, где он еще такую дурищу найдет, чтобы в рот заглядывала, да и не тянет его к змиям, он в папину породу, все на лягух болотных заглядывается!

– Злая ты, – накуксилась мавка.

А я со стоном попыталась сесть:

– Где там этот… цветок папоротника, который вампирюга притащил?

– Не-эт! – в один голос заорали подруги. – Не будем мы по твоему лесу с ним бегать!

День назад мы с азартом именно этим и занимались и даже обнаружили гнездо Карыча, которое тот прятал. Постояв под огромной сосной, мы так и не решились залезть и посмотреть, что внутри, хоть папоротник красноречиво указывал, что все клады Заветного леса находятся именно там. Алия глубокомысленно заметила, что вороны всегда к себе в гнезда тащат все, что блестит, так что, вполне возможно, в гнезде есть чем разжиться, но я твердо сказала подругам, что не полезу, не хочу без головы остаться.

Дунька завела:

 
Ох ты утка, ты уточка,
Сера мала перепелица!
Ты зачем рано выходила
Из тепла гнезда утичья,
На луга, на зеленые…
Ох ты девка, ты девица,
Ты к чему рано во замуж пошла?
 

– Ну давайте тогда в зеркала будем рожи строить незнакомцам, предложила я, передернувшись от таких песнопений.

– Ага, – сказала Алия.

Пере6рав всех знакомых и убедившись, что ребята празднуют в Школе мальчишник, мы стали просить у зеркала, чтобы оно нам показало то веселое, то забавное, то красивое. И только лаквиллка догадалась подойти пьяной вихляющейся походкой и потребовать:

– Покажи мне жуть невиданную.

Насилу нас всех потом вином отпоили, а будущую императрицу еле отрыли в сундуках, да и то боялись, что она квакать до конца жизни будет. Одна я не растерялась – хлопнулась в обморок и лежала довольная – раз я эту жуть не вижу, значит, и она меня тоже.

– А ну, – закричала Дунька после очередного бокала, – кто тут хороводы водить будет? – и закружилась, сшибая стулья. – Ай, люли, ай, люли.

– О нет! – Я поползла прочь, чувствуя, как розовое болото подо мной ходит ходуном. Лейя позеленела.

И тут на улице взвыли на разные голоса про то, что замужем не плохо, а очень даже хорошо.

– Что это там за оптимисты? – поинтересовалась я и свесилась с балкона.

Какие-то сумасшедшие незнакомые девицы устроили под нашими окнами игрища.

– Это кто? – навалилась мне на спину лаквиллка.

– Может, летавицы? – Я присмотрелась к длинным толстым косам.

Девки были какие-то странные – трехцветные. Белые, черные и рыжие. И одеты как-то непонятно.

– Эй! – крикнула я, запулив в них яблочным огрызком. – Вы кто такие? Я вас в Школе не видела!

Та деваха, которой замужем было особенно хорошо, не раздумывая, поймала огрызок, швырнула его мне обратно, да так ловко, что попала по лбу.

– Ты чего, Верея, перепилась? Подружку Анжелу не узнаешь?

– Анжело! – радостно замахала ему платочком Лейя. – А это что за селедка рядом вихляет задом?

«Селедка» перестала веселиться, откинув со лба кудряшки, и я сползла от смеха по балконным перильцам.

– Ванька! – радостно заорала лаквиллка. – Друг!

– Ивонна, – возразил демон.

– А этот, новый вид нечисти, вампирюга который, тоже с вами?

Я опять свесилась вниз, но тут меня осторожно потрогали сзади по плечику:

– Наконец-то вы вспомнили про свою подружку Вампиреллу!

На Аэроне было вызывающее платье и две толстых косы. Я захихикала:

– И как ты только на это согласился?

Он скромно потупил глазки:

– Меня шантажировали.

– Кто посмел шантажировать мою румяную подружку? – заорала Алия и повисла на шее у вампира, а все девицы под балконом загалдели почему-то на разные голоса, понося Велия:

– Твой женишок и шантажировал! Сказал, кто добежит в женском платье до Заветного леса первым, тот и будет дружкой на свадьбе по левую руку, – сказала Анжела, вскарабкавшаяся по стене, как паучиха, к нам на балкон.

– Ой, как они веселятся! – позавидовали мы.

– А кто будет по правую руку? – влезла Лейя. Парни задумчиво посмотрели вниз на Сиятельного, который там остался.

– А по правую руку будет тот, кто в бабском конкурсе красоты займет первое место, – с ухмылкой сказал вампир. – Ну что, красны девицы, по росту ста-но-вись!

Лейя захлопала в ладоши, поудобнее устраиваясь на перилах. И тут из виноградных дебрей выползла, дергаясь, как умертвие, госпожа овечка, окинула всех мутным взглядом и, поинтересовавшись:

– А кто нальет даме вина? – упала на бок.

– Жаль, такой председатель жюри пропал! – вздохнула я и тут же подскочила. – Березина, Горгония, тетки! Скорей сюда, сейчас конкурс красавиц начнется!

– Где? Где? – закричала шишимора Дунька. – Я хочу, Я красавица!

Насилу ее усадили. Камень сновидений живо подсуетился, сделал наш балкончик ниже, устлал его ковровыми дорожками да уставил резными столиками с креслицами.

– А это чего? – заинтересовалась Любша, поднимая таблички на палочках, где были разные рожицы.

– А это чтобы показывать, кто нам люб, а кто не очень, – объяснила я, оглядывая заготовленный для меня столик. По правую руку огромная ваза с цветами, чтобы швырять в приглянувшихся, по левую корзина с яйцами, для того же.

– Претендентки на титул красавицы, пошли! – повелела я. Среди парней, заметивших корзины, началась сутолока: передние уперлись как бараны, а задние пытались их во что бы то ни стало вытолкнуть, чтобы посмотреть, что из этого получится. В результате перед нами оказался бельчонок в своем кокошнике и сарафане, который с перепугу завопил:

– Во саду ли…

– Профессионалы не участвуют! – пробурчала, приоткрыв один глаз, овечка.

– Какой славный! – умилилась Березина, и в артиста полетели цветы. Только Алия перепутала, схватившись в азарте за корзину с яйцами.

– Ой! – вжала голову в плечи лаквиллка.

Первую конкурсантку в цветах и яйцах унесли за праздничный стол. Второй оказалась Химка.

– Погодите, это разве мальчик? – удивились мы дружно. Я, не раздумывая, подняла табличку:

– Претендентка номер три!

– И все, что ли? – обиделась химера. – А песня?! – Она разинула рот.

Мы с визгом попытались заткнуть уши, но Анжело с Аэроном повалили певицу, вытолкали ее взашей, а чтобы деваха не обиделась, сперли у нас половину цветов и натолкали ей полные руки конфет.

– Сейчас моя очередь! – заявила, игриво поводя плечиками, Анжелка. Вампир наступил ей на подол, и она повалилась, цепляя его за косы и декольте платья, которое с треском разорвалось.

– Ах ты ж! – взревел вампир, расправляя крылья, ухватил демона за юбки и, задрав все это, завязал бантом на голове. Демон в панталончиках забился, не зная, как выбраться из своего мешка.

– Один раз я с батькой в Люмбу ездила, так там девки в яме с грязью друг друга тузили, за деньги, – пробасила мне Алия на ухо. – Такая срамота!

– Почему? – удивилась я.

– Они ж голяком там друг друга по грязи валандали! Хотя бате понравилось. Мужики там просто надрывались, ставки делали.

– А что, хорошая идея, – пропела из-за спины Березина, которая слышала этот разговор. Она прищурилась, и Аэрон с Анжело ухнули в бассейн с грязью.

– Что за…?! – возмутился было вампир, но Березина подмигнула и, потянувшись, как кошка, многообещающе улыбнулась:

– А кто выиграет, того я поцелую…

– А кто проиграет, того я! – влезла Дунька.

Аэрон тут же макнул в грязь только-только выпутавшегося из своих юбок Анжело.

– Принимаем ставки! – заорала я. – Кто на Вампиреллу, кто на Анжелку?

Я нахватала полные руки кладней и азартно запрыгала на краю бассейна, в котором две крылатые девицы темпераментно тузили друг друга.

– Я победю! я победю! – весело кричала Анжелка, прыгая на хлюпающей, пускающей пузыри Вампирелле, но оскользнулась и плюхнулась в грязь, из которой поднялся Аэрон, растопырил руки и с хохотом взобрался на демона:

– Я побеждю… или побежду, в общем, я его побеждаю! – Он потянул демона за косы, тот поднял голову из грязи, раскрывая рот, как водяная кобылка. – И-го-го! – заорал Аэрон, радостно размахивая париком, с которого вовсю хлестала грязь, мы с визгом присели и потому не заметили, как кобылка взбрыкнула и вампир рухнул, забрызгав все вокруг.

Мы кинулись прочь, а когда подбежали обратно, наш бассейн пузырился, как неспокойное болото, и никакой Вампиреллы с Анжелкой не было.

– Это чей башмак? – поинтересовалась Алия, а мавка заголосила:

– Утопли!

– Не может быть! – крикнула я. Березина тоже скептически изогнула бровь:

– Да тут глубина-то!

Тут из грязи выметнулась рука, мы не поняли чья, с силой схватилась за край и снова ушла на глубину.

– Эй! Они тонут! – обрадовала всех Алия, опустилась на колени на краю ямы, я тоже наклонилась, а Березина с Дунькой расстроились: – Кого ж мы теперь целовать будем?

Я заволновалась:

– Дайте мне что-нибудь, я хотя бы потычу!

И тут два грязных чудища вылетели из бассейна, взвились над нами с Алией, злорадно хохоча, и потащили нас прямо в грязь! Грязь залепила глаза, рот, уши и нос, я поняла, что умираю страшной смертью, и забрыкалась, чувствуя, как руки и ноги с трудом преодолевают сопротивление воды, сильно завидуя Алие, которая сумела в свой смертный час так длинно и заковыристо выругаться.

– Я вам руки оторву! Я вам ноги оторву! Вы у меня заиками до конца жизни останетесь! – рычала она, сопровождая каждую свою угрозу странными глухими шлепками. Я приоткрыла один глаз и увидела подругу, длинными плавными прыжками гоняющуюся за отчаянно гребущими Анжело и Аэроном с плоской радужной рыбой в руках. А обитатели дна морского в ужасе смотрели на это.

– Ух ты, как у вас весело! – возвестила мавка у меня над головой.

– Ух ты, – вторила ей Дунька.

– А мы к вам сиганули, – сообщила овечка, болтая ногами и оседая на дно золотым облаком.

– Я ж говорила вам, ничего с ней здесь не случится. – Березина хмыкнула, оглядываясь вокруг. – А местечко милое.

Мне было страшно смотреть, как из ее рта вырываются пузыри, сама дышать я тут не решалась, изо всех сил зажимая рот и нос руками. Зато мавка хохотала как сумасшедшая, оказавшись дома и нарезая круги вокруг убегающих жертв лаквиллки, пугала их перепонками между пальцев. Обидно было, что назад мы вернулись через ту же родимую грязь.

– Это не смешно! – рыдала Лейя, Ваня выражал ей сочувствие, но, сколько она за ним ни бежала, он все время оказывался на шаг впереди.

Я стребовала себе дождь и удивилась визгу в соседних комнатах.

Анжело и Аэрон наперебой рвались к Березине, но та брезгливо отодвигала их пальчиком:

– От вас рыбой воняет, отойдите.

И оба пискнули, оказавшись в объятиях Любши:

– Ну что, Дунечка, которого выберешь? Слева или справа? Дунька зарделась, поводя крысиным носиком:

– Ой, даже не знаю! – заверещала она, ловко вскарабкиваясь по парням и раздавая громкие чмоки. – Помогите! – забились они.

– Ва-анечка! – кричала мавка.

– А где Велий? – вдруг осенило меня. – Сплавили нам всех, а сами там веселятся? – Я пошлепала в зеркальную комнату, не обращая внимания на обиженный визг Алии:

– Верея, твой гадский замок мне воды не дает!

Я увидела, как это грязное чудище бежит ко мне, размахивая рыбиной, и с визгом ввалилась в актовый зал Школы, где Феофилакт Транквиллинович позволил накрыть столы.

– Вот она, моя племянница, – объявил, грохнув радостно по столу кубком, Карыч. А я, не в силах остановиться, так и пробежала по столу; камень сновидений, тоже впитавший винные пары, что витали в стенах замка, просчитался, выбросив меня прямо посреди блюд, кувшинов и тарелок. Кидаться на головы родственников я не решилась, но, приметив во главе застолья Велия, побежала к нему, высоко задирая мокрые, липнущие к телу юбки. Следом на стол, разливая море грязи, вырвались Алия, хитрый Сиятельный в бабском платье, не менее жуткая мавка с перепонками, Дунька верхом на двух резвых скакунах – Анжело и Аэроне с трепещущими крыльями и овечка, почему-то на задних ногах. Судя по передним, овца что-то пыталась спереть из моего дома.

– Нет, но только всех разогнали! – весело воззрился на нас Рогач, а я резво перепрыгнула через Велия, услышала, как в него с влажным шлепком врезалась подруга, тонко взвизгнул Сиятельный и восторженно закричала мавка:

– Догнала!

– Теперь ты салка, – пробормотала я и полезла под стол прятаться от Алии и невнятно возмущающегося жениха.

Правда, Феофилакт Транквиллинович очень быстро извлек меня оттуда двумя пальцами, как щенка, и, внимательно рассмотрев со всех сторон, пришел к выводу:

– Ну я думаю, на этом наш праздник и закончится.

– Я вам помешала?

– Напротив, вы нам очень помогли, а то мы бы это гуляние еще неделю не прекратили.

– Эх! Вер-рея, Вер-рея, такие посиделки испор-ртила!

– А устала я твое гнездо охранять!

– Где?! – сразу взвился Карыч.

Переоделась я уже в своей комнате. Пока мавка и Алия отмывались, Велий караулил меня по ту сторону двери, подгоняя. И на пару, как заговорщики, мы сбежали, пока нас не вовлекли еще в какое-нибудь мероприятие по поводу нашей женитьбы.

– Куда? – спросила я.

Велий схватил меня за руку и заметался по коридорам. Шагу ступить было некуда от желающих поздравить нас.

– Может, в город?

Велий сделал укоризненное лицо. По его мнению, самой большой ошибкой было бы сейчас идти туда.

– Ты не представляешь, какую деятельность развила твоя копытная подруга! Ты вообще уверена, что она овца, а не злой демон? Может, ты ее зря вытащила из Подземного царства, может, она там поделом и находилась?

– А что такое? – удивилась я.

– Ты в окна глянь!

Я посмотрела и замерла:

– Ух ты! – Кто-то поработал над нашим школьным парком не хуже камня сновидений: были тут и трибуны, и павильончики, и бесконечные рулоны ковров, которые только и ждали того мига, когда их раскатают. А главное – три флагштока с флагами Северска, Школы и города Веж.

– Заметила, что они герб поменяли? – спросил Велий.

Были там раньше только мастерок и клещи, а теперь к ним добавился еще и золотой ключ.

– Ты теперь богиня – покровительница города, тебе теперь и новый паспорт подарят. Эта кудрявая аферистка уговорила голову города выделить графу на содержание богини, а налоги в казну княжества отменить. И вряд ли Великий Князь осмелится теперь эту долю требовать, так что горожане на радостях все расходы по свадьбе на себя взяли.

– А сколько взяла кудрявая?

– Потом разберемся, а сейчас надо прятаться.

Мы со всей осторожностью прокрались в новую пристройку, но там нас ждал сюрприз в виде поэтажного Митяя Коготка, припавшего ухом к двери. Увидев нас, он радостно замахал, показывая на дверь:

– Подь сюда, Верея, че покажу! – и снова припал к дверям. – Как воють, сердешные, как надрываются!

– Кто там у тебя? – заинтересовалась я, услышав жалобные многоголосые всхлипы.

– Почем же я знаю! – удивился Коготок. – Место пока нежилое, поди, нечисть какая завелась.

– А мы кто?!

– Ну ты сравнила! – обиделся Митяй и тут же повис на мне, когда я распахнула дверь. – Не пущу, а вдруг они тебя съедят? Как же я потом людям-то в глаза смотреть буду?

Но мы с магом бесстрашно шагнули навстречу неведомым духам и изумились, нос к носу столкнувшись с одичавшим, красноглазым, зареванным Никодимом.

– Вереюшка, – бросился он мне на грудь.

– Никодим? – удивилась я. – Ты что здесь делаешь?

– Дык овца твоя говорит, устрою экскурсию, быт и деяния великой богини Вереи, а я думаю, столько лет рядом живем и ни разу не заходил. Думаю, не жалко десяти кладней, а она, гадина, завела и бросила.

– И сколько вас тут? – Я завертела головой.

– Да поначалу человек полтораста было.

Велий присвистнул и усмехнулся.

Мы убили почти час, чтобы отыскать всех, вывести и усадить за стол. Одного глотка хватило голодным людям, чтобы захмелеть. Здравицы полились одна за другой, и мы с Велием с ужасом поняли, что угодили в западню – спасенные не хотели покидать уютного места, а снующая нечисть их уже не пугала.

Только к вечеру мы с трудом смогли добраться до комнаты Велия, где и заперлись от многочисленных доброжелателей.

Пьяные подруги попробовали колотиться в двери, но я сказала, что никого нет, и мавка пошла искать нас дальше, а лаквиллка, судя по храпу, задремала у порога.

– Я думал, это никогда не кончится! – рассмеялся Велий, падая на кровать, я подтолкнула его в бок и бесцеремонно завалилась рядом, пугнув тем, что это была только репетиция к свадьбе.

– Да ну? – не поверил Велий, скосив на меня глаза.

– Ну да! Это ж мы так, в узком семейном кругу, а там приедет вся родня, официальные лица… Интересно, а Великий Князь будет? – Если только город обратно отвоевывать, с дружиной, – засмеялся маг, прижимая меня к себе.