Текст книги "Особо одарённая особа. Дилогия."
Автор книги: Мария Вересень
сообщить о нарушении
Текущая страница: 31 (всего у книги 58 страниц)
Очнулась я на лестнице под визжание крыса:
– Идиотки, кретинки, микроцефалки!
– Попрошу не выражаться при дамах, – бубнила Алия. – Мы тебе помочь хотели!
– По второму разу архив откапывать? – взвизгнул крыс. – У меня еще с того раза мозоли не сошли, вот! – Он вытянул свои гладенькие розовые лапки.
Что-то гулко ударило по голове:
– Ну-с, госпожа Верея, в валькирию играем, да?! – Крыс затопотал ногами. – Ритуальную чашу вместо шлема надеваем? А в ней, между прочим, еще кровь жертв не просохла!
Я поспешно, избавилась от чаши, принятой мною за котел, а Гомункул стал тыкать пальчиком в книгу, которую я прижимала к себе, сердито попискивая:
– А это щит, да? Какого лешего вам не спится, приключений ищем, да?! Брысь отсюдова!
Лейя икнула, а я вспомнила, зачем мы пришли:
– Эй, Гомункул, а вытащи-ка нам карточки твоего хозяина, где он про книги записывал. – Крыс недовольно повел усами, я пригрозила: – А то мы снова туда полезем.
Гомункул подскочил и метнулся за дверь. Пока мы приводили себя в порядок, он принес карточки, ссыпал их к нашим ногам и, повторив:
– Брысь отседова, – выпроводил нас из архива.
– Вино какое-то слабое, – пожаловалась Алия, – а то бы я ему показала, как приличных девушек за зады лапать!
– Это я, – мяукнула Лейя, а когда мы остановились и уставились на нее, пояснила: – Это я упала и за ее зад ухватилась.
– А что это за книжечка? – Алия ткнула пальцем в добытую книгу, когда мы вышли к реке.
– Волшебные сказки для самых-самых, – прочитала я.
– Это для кого?! – Алия дернула у меня книгу. – Для нас, что ли?
– А самые-самые, это как? – наморщила лобик Лейя.
– Это мы! – самодовольно проворковала Алия.
Я отобрала книгу у лаквиллки, раскрыла на середине, рассмотрела рисунок огромного коняги непонятной масти.
– Вот это лошадища! – выдохнула восхищенно Алия. – Нам бы такую – до Вежа добраться.
Лейя выхватила книгу и нараспев зачитала:
– «И свистнул Иван молодецким посвистом, крикнул богатырским покриком: «Сивка– Бурка, вещий каурка, встань передо мной, как лист перед травой!».
Я наклонилась к подруге и прочитала приписку меленькими буковками:
– «Топнул ногой да тихонечко прибавил слово заветное: «Пожалуйста».
Что-то громыхнуло, Лейя уронила книгу, мы присели. Земля затряслась, воздух содрогнулся, бежит лютый зверь-конь – и бур, и сер, и космат, грива до земли свисает. От топота копыт земля содрогается, от горячего дыхания снег тает. Остановился рядом с нами и по-человечьи молвит:
– Где богатырь, вызвавший меня после тысячелетнего сна? Конь повел красным, как огонь, глазом и буркнул: – Немые, что ли?
Тут уж мы с Лейей, не сговариваясь, шмыг за спину Алии и в подругу пальцами тычем:
– Она вызывала! Богатырка лаквиллская!
Конь дыхнул жаром и, склонив голову набок, стал с неподдельным интересом осматривать девицу, которая попыталась принять важную позу.
– Щас он ее схарчит, – прошептала мне на ухо Лейя и икнула. – А потом за нас примется.
– Авось подавится. – Я лихорадочно перебирала способы бегства.
– Ну я вызывала! – Алия наконец обрела дар речи.
– Неужто война великая идет, что все добры молодцы кончились, девки в богатырки подались? – усомнился конь. – Или опять матриархат? Иль вы амазонки, девы горячие и до славных битв охочие?
– Нам в Веж надо, – пробормотала Лейя, высовываясь из-за плеча Алии. Та задвинула ее обратно и не к месту добавила:
– У меня и сабля именная есть, только я ее дома забыла.
Конь подавился фырканьем, упал на спину и, дрыгая ногами, стал кататься по снегу.
– Богатырского коня для увеселительной прогулки! Девицы пустоголовые! – Он поднялся на ноги и рявкнул: – А ну подавайте мне добрых молодцев!
– Может, он их ест? – Алия попятилась, я подняла со снега книгу, зажала ее под мышкой и, обращаясь к коню, сказала:
– Будут тебе добры молодцы, целых две штуки, любого выбирай. Только до Вежа довези, они там нас дожидаются.
Конь злобно прищурился:
– Кто вам, дурехам пустоголовым, тайну великую выдал, слово заветное?
– Да никто нам ее не выдавал. – Я надула губы. – Да его каждая собака знает, в книгах пишут. – Я сунула развернутую книгу в нос коню. – Кто ж знал, что ты на каждый окрик являться будешь?
Конь разъярился, глаза налились кровью, из ноздрей дым повалил:
– Да его ж только от отца сыну, да и то перед самой смертью выдавали?!
– Передавали-то с глазу на глаз, а, вызывая в чистом поле, орали во всю мощь, там же ясно сказано. – Я уткнулась в книгу. – «Свистни молодецким посвистом, крикни молодецким покриком…», вот они и старались друг дружку переорать, а вдруг не дозовутся.
Конь в раздумье замер, а я, пока он не пришел в себя, предложила сделку:
– Давай, ты нас до Вежа, а мы тебе эту страничку в личное пользование!
– Где этот Веж? – Сивка-Бурка успокоился, я поняла, что он готов принять мое условие.
– А вон он! – Лейя махнула рукой на темнеющие вдали башни.
Конь фыркнул:
– А ножками слабо дойти? Можно ли ради такой малости богатырского коня вызывать?
– Ножки устали, – заныла Лейя, а Алия принялась деловито охлопывать новое средство передвижения, конь недовольно косил на нее глазом.
– А тебе лень?
– Ладно, садитесь. – Ох, не понравился мне его тон, нет ли тут подвоха?
Посмотрел, как мы, пища и оскальзываясь, пытаемся влезть ему на спину, фыркнул и лег на снег. Мы уселись ему на спину, вцепившись друг в друга.
– Веса в вас, как в пере, – недовольно проворчал конь, поднимаясь. – Срам один с такой несерьезной поклажей в поход пускаться.
Алия успокаивающе похлопала его по шее. Конь всхрапнул, дрогнул боками и ка-ак скакнет! Небо крутнулось, звезды прыгнули прямо на нас, по глазам резануло ярким дневным светом.
– И-и-и! – завизжала Лейя, ее басом поддержала Алия, я высунулась из середины и окаменела: песок, много-много воды, деревья какие-то нездешние, голые, высокие, с пучками листьев на макушке, а к нам, высоко вскидывая ноги, бегут какие-то черные-пречерные, как сажей вымазанные люди, машут острыми пиками и кричат что-то непонятное!
– А-а-ай! Это не Веж! – закричала я, поняв, что попали мы самое меньшее – в пекло, а бегущие – это черти нас жарить собрались.
– А сабельку я дома забыла! – с тоской простонала Алия.
А Лейя тыкала пальцами в разные стороны и верещала:
– Да это ж мужики! Голые! Голые черные мужики!
Нервы у меня не выдержали, и я, стиснув ногами бока Сивки, прокричала:
– А ну вывози нас отседова, мерин сказочный!
Опять крутнулось небо. Я с изумлением таращилась на огромный зал и толпу полуголых женщин. Одни ели заморские фрукты, другие бренчали на каких-то инструментах, третьи танцевали. В воздухе стоял густой запах благовоний, воскурений, а мы оказались посреди небольшого пруда с рыбками.
– Где это мы? – пискнула Лейя, ухватывая кисть каких-то ягод. Вроде бы виноград.
– Мы в Мирене, в гареме какого-то богатого самца! – У меня даже голос сел. – Сейчас нас и кокнут за то, что посмели сюда вломиться!
Конь тем временем стал строить глазки полуголым барышням и, красуясь, бить по воде копытом. Барышни создали оглушительную звуковую волну, тяжелые двери распахнулись, явив рожи евнухов.
– Эх! Сабельку-то я дома забыла! – сокрушалась Алия. Сивка прыгнул, обдав всех брызгами и рыбешкой из пруда.
Визг, крики, песни – и мы на вершине Лысой горы, а вокруг ведьмы на метлах и полуобморочных мужиках, высокий костер и кто-то черный и страшный по ту сторону огня с молодой ведьмачкой.
– Эх, сабелька-то… – Алия не успевает договорить – прыжок…
– Ай! У меня глазки лопнули! – взверещала Лейя, я тоже решила, что лишилась зрения, только потом поняла, что просто снова наступила ночь.
– Вон Веж, – сказала Алия, я посмотрела вперед – действительно Веж, такой же далекий, только с другой стороны.
– Спасибочки, мы дальше уж ножками. – Лейя попыталась слезть с конской спины.
– Нет! – заупрямились мы с Алией, ухватив мавку за шиворот. Пусть он нас доставит куда надобно!
– Не могу я так близко! – подал голос конь. – Что я, как барышня семенить должен?
– А мы тебе ножки свяжем, – ласково предложила Алия.
– Я сейчас эту страничку из книжки по ветру пущу, – пригрозила я, – и все-все станут тебя по каждому пустяку вызывать. Да ты к концу недели не только семенить научишься, на копыта не встанешь!
Конь обиженно заржал, пофыркал, пытаясь запугать нас своим грозным видом, а потом покорно произнес:
– Так и быть, держитесь!
Перед самым Вежем конь устал семенить и прыгнул! Гром загремел, звезды осыпались, ворота у постоялого двора снесло напрочь. Возы купеческие опрокинуло, крыши соломенные с сараев сорвало, заорала перепуганная скотина, тех, кто по нужде вышел, наземь бросило. Вывалил перепуганный люд на улицу. Одни кричат:
– Пожар!
– Грабют! – вторят им другие, а третьи вопят так, что земля дрожит. А самые сообразительные колья похватали и визжат: – Бей нечисть!
А нечисть сидит на богатырском коне ни жива ни мертва и смотрит, как народ из окон вылазит, забор на колья разбирает.
– Эх, сабельку я дома оставила… – вздыхает Алия.
Только богатырскому битюгу все нипочем, небрежно оттер здоровенного детину с дороги, вальяжно к крылечку прошествовал, дернул спиной, будто мух стряхнул, мы горохом на крыльцо и посыпались, а Сивка страничку у меня из руки и схрумкал. Бросил вокруг недоуменный взгляд, поинтересовался сразу у всех:
– И чего вам не спится? – почесал бок о стену дома, отчего тот весь затрясся, пристально заглянул в глаза каждому и, обращаясь к нам, проговорил:
– Ну, девки, до свидания. Народ здесь умный, обижать не будет. Он повернул голову в сторону «народа». – Да? А я на днях еще загляну. – Оттолкнулся копытами и исчез, только поземка на его месте заклубилась.
– И из каких-таких капиталов, милсдарыни ученицы, вы собираетесь оплачивать ущерб, да? – протянул Рогач, он же Ждан Савич, Потягивая чай из кружки и откусывая баранку.
Даже подняться в комнату нам не дали. Акулина Порфирьевна вынесла наши вещички во двор, а следом выскочили дружки, схватили нас за шкирки и поволокли к ближайшему возу. Глаза Аэрона восторженно горели, он как ребенок допытывался у нас, не забывая встряхивать за шиворот:
– Это Сивка-Бурка, да? Вы на нем катались, да? Без меня, да? Зато Велий, напротив, был как уголья в печи и бормотал себе под нос, что с нас нельзя ни на минуту глаз спускать и спать надо с нами, да еще за ногу привязывать. Оттащив нас подальше от любопытных глаз, встал поперек дороги, упер руки в боки, как коршун над падалью, и заорал:
– Ну и кто это был?! Только не врите, что Сивка-Буркаl
– А че тогда врать? – опешила Лейя.
– Скажем, что это Конек-горбунок, – предложила я, – а мы вроде как его горбы.
Велий зарычал, снег зашевелился, будто под ним поползли змеи, а мы завизжали от страха и прокричали, что готовы рассказать всю правду, больно уж вид у мага был решительный. Я успела подмигнуть подругам, а те не дуры – поняли правильно.
– Ну-у, – начала первой богатырка, – идем мы, значит, гуляем. Погодка теплая, снежок валит, вдруг земля задрожала, звезды упали, глядь, а это Сивка-Бурка бежит. – Она покосилась на мага, который смотрел на нее с недоверием. – Ну мы и говорим: о, привет, Сивка-Бурка, до Вежа не подкинешь? А он: о чем разговор, залазьте! – Алия махнула рукой и замолчала, не выдумав продолжения.
– Ты сама-то веришь в то, что городишь? – спросил маг.
– А то!
Велий, поняв, что от нее большего не добиться, впился взглядом в Лейю:
– И где же это вы гуляли среди ночи?
Лейя смутилась, захихикала, махнула варежкой на мага, покраснела и опять махнула, а я восхитилась – и как у нее так получается? Ничего не сказала, а маг уже себя дураком почувствовал. Шумно задышал, выгоняя через ноздри пар не хуже Сивки-Бурки, и рявкнул:
– За дурака меня держите?! Еще скажите, что за женихами отправились! В Веж! Где ваши физии на каждом заборе красуются!
– Зачем?! – округлила глаза Лейя. – Просто показалось нам среди ночи, что кто-то зовет нас, да так ласково: мол, девицы-красавицы, выйдите на крылечко, взглядом ласковым одарите, гриву шелковую расчешите. Выскочили мы на крыльцо, а там… – Лейя закатила глаза, а Аэрон, давясь смехом, стал съезжать по забору на землю. – В общем, там Сивка-Бурка. Алия ему и говорит: «O! Сивка-Бурка!». А он ей: «O! Алия!» – Мавка умолкла. Велий ничего не сказал, только заброшенная баня снялась с места и щепой разлетелась в стороны. Мы от уважения даже присели; силен мужик.
– Ну, – Велий повернулся ко мне, – я слушаю.
Я ему, конечно, не нанималась, но надо так надо.
– Захотелось нам выпить, – начала я. Брови у мага от неожиданного поворота событий полезли кверху, а Аэрон издал клекот, закидывая голову, как аист на болоте. – Вспомнили мы, что в Школе у нас заныкана бутылочка вина, сходили, выпили, – я демонстративно дыхнула на Велия, – а на обратной дороге глядь…
– Сивка-Бурка, – закончил догадливый маг.
– Ага, и говорит: а хотите, девицы-красавицы, я вас покатаю? – Я вперилась в глаза мага: – Вот ты разве отказался бы? Ну мы говорим, давай! Ох, он нас покатал! – Я повернулась к мавке: – Лейя, дай им винограду, хватит втихую одной лопать! Ну а потом подбросил до Вежа. Очень мы ему по сердцу пришлись.
Я развернулась, и мы с подругами потопали к Школе, оставив мага таращиться нам вслед. Очень ему не понравилось присутствие винограда, он мял его в руках и с тоскливым отчаянием понимал, что мы действительно где-то были. Шагов на двадцать успели мы отойти, прежде чем он закричал:
– Что вы еще натворили и где?
– Переживает, – обрадовалась Алия.
– Интересно, за кого? – встрепенулась мавка.
– За Сивку– Бурку, – буркнула я, стараясь затолкнуть книгу с волшебными сказками поглубже за пазуху.
Не успели мы даже дойти до нашей комнаты, а предатели-дружки уже заложили нас Феофилакту Транквиллиновичу. Пришлось и ему рассказывать историю знакомства с Сивкой-Буркой, терпение у директора оказалось просто змиево, после всех наших охов и ахов он даже не хлопнул по столу ладонью и не отправил нас на конюшню для порки, а, пораздував щеки, проговорил:
– Странная какая-то история. Вы не находите?
– А уж мы-то как удивились! – Вид у нас был такой невинный, что директору ничего не оставалось, как нас отпустить.
Выйдя за двери кабинета, мы столкнулись нос к носу со сдавшими нас парнями. Благообразно сложили ручки, отвесили земной поклон и сладкими голосами пропели:
– Здравствуйте, господин наставник, и вам здрасти, господин Аэрон. – И снова обратились к Велию: – Что же вы нас, сиротинушек, безвинно обидели, наябедничали?
Алия ткнула меня в бок и громко прошептала:
– Негоже так наставнику говорить, долг его святой – за порядком следить и нас, малоумных, наставлять, а где сам не справится, совета у старших испрашивать.
Дружки, не ожидавшие от нас такого, озадаченно застыли, словно кони богатырские, которым велели возы с навозом возить, а Лейя, отвесив еще один поклон, пропела сладенько:
– Мы в столовую идем, а после в комнату вернемся, обещаем по дороге ни с кем не разговаривать и ни на ком не кататься.
У Велия взгляд стал колючим, он развернулся и молча пошел прочь, а Аэрона мы и сами пинками погнал и, только я успела на ухо вампиру шепнуть:
– Угадай, кто у хана Миренского в гареме нынче гостил? – и рассмеялась, глядя, как он зеленеет от зависти. Нам-то что, кроме винограда ничем не поживились, а уж Аэрон-то разгулялся бы!
– Зря ты так, – укорила меня Лейя. – Он теперь плакать будет.
– Да пусть хоть стены грызет, лишь бы нам не мешал. – И я вприпрыжку побежала в комнату, где лежали карточки.
Оставшееся до учебы время мы провели, запершись в комнате и сортируя добытые у Гомункула карточки.
Бумага была серой и рыхлой, чернила на ней расплылись, а со временем еще и выцвели, попортившись от воды, чая и жирных пятен, словно ими активно пользовались вместо салфеток и подстаканников.
Мы с Алией разбирали записи, а мавка записывала в тетрадочку. Адреса и должники размножались словно тараканы, вдобавок половина невозвращенных книг, как назло, оказалась как раз о превращениях.
– Я уже забыла название Гомункуловой книжонки, – призналась я.
– Превращения элементарных веществ? – Лейя раскрыла журнал. – Элементарные превращения веществ? Вещества элементарных превращений?
– По-моему, там что-то про животных было, – сказала Алия.
– Превращение в животных. Приращение животных. Укрощение животных. Украшение животных, – тут же затараторила мавка. – Сокрушение животных.
– Там еще было про элементы. – Я потерла лоб в надежде добыть таким образом ценную мысль.
– Алименты. – Тут же обрадовалась подружка, начав водить пальчиком по строчкам, а я поняла, что ни за что не вспомню название, сколько бы оно ни вертелось на языке. И решила зайти с другой стороны.
– А кто автор, не помните?
– Симус, – уверенно заявила Алия.
– Примус, – возразила Лейя.
– Вторус.
– Короче, нужен крыс, – объявила я.
Добраться до Гомункулуса оказалось нелегко. В архив спускаться мне совсем не хотелось, а в гости крыс заходить пока и не думал. Я отложила записки сумасшедшего и сосредоточилась на начале учебы. Тем более что уроки по практической магии обещали стать долгими и тягостными, так как вести их теперь должен был разобиженный Велий.
Мы сошлись, как дуэлянты на белом снегу притихшего парка.
Я чинно сложила ручки на меховой оторочке короткой шубки и, чуть склонив голову, пропела:
– Здравствуйте, господин наставник.
Маг в точности повторил мое движение и с такой же ехидцей ответил:
– Здравствуйте, госпожа Верелея. На какой теме вы остановились в прошлый раз?
На нем не было учительской мантии, не было плаща мага, была простенькая кожаная курточка, прикинулся скромной овечкой, но я не желала примирения и с ходу заявила:
– В прошлый раз вы нас учили баньки на щепочки разносить.
Велий досадливо взлохматил волосы.
– Ну извини, с кем не бывает.
Я задрала нос и смотрела в сторону, делая вид, что просто вышла прогуляться. Мой отсутствующий вид магу не понравился.
– Ну и чего ты дуешься? – спросил он. – Из-за пустяков.
– Я пришла на за-ня-тие, – проговорила я по складам, не соглашаясь на задушевную беседу.
Он хлопнул в ладоши:
– Хорошо. Если ты так горишь желанием позаниматься, пожалуйста. – Постоял, сложив руки на груди и оценивающе глядя на меня. – Защита от лешего.
– Хорошо, господин наставник, – я смиренно поклонилась.
– Хорошо, госпожа ученица, – сказал Велий и пропал, будто его и не было на этой тропинке. Между ним и мной было шагов шесть чистого снега и цепочка следов, показывающая, откуда он пришел, но ее тут же замела налетевшая поземка.
– Леший бы побрал такого наставника, – с чувством выразилась я, оглядываясь и решая, что означает его исчезновение – конец урока или все-таки начало? Пока я раздумывала, в лоб мне ударила шишка.
Ага, значит, начало! Я подняла шишку, сжала ее в ладони и повертелась на месте в поисках нахальной черноволосой цели. Сзади провели по плечу ладонью, я крутнулась на месте – никого.
– Никакими чарами лешие не обладают, просто отводят глаза, менторским тоном заговорил Велий. Голос то приближался, то отдалялся, как будто маг ходил вокруг меня. Стоило мне скосить глаза в сторону, как в затылок несильно толкнули пальцами: – Не отвлекайся.
– Рукоприкладством занимаешься? – прошипел а я, начиная закипать. В ответ в лицо полетела снежная крупа, а Велий продолжал гундеть:
– Вопрос – зачем это тебе? Отвечаю – эти чары используют моровые девы, ведьмы, бесы, самые опасные и распространенные виды домашней нечисти. Ничего страшного, если мимо тебя пробежит незамеченный домовой, и совсем другое, если тебя незаметно мазнет саваном чума, лихорадка.
– На меня саваны не действуют, то же самое, что пытаться заразить чумой Анчутку, – насмешливо сказала я. – Если только этим самым саваном задушить?
– Эгоистка ты, Верелея, думаешь только о себе. – Снег продолжал хрустеть вокруг. – А если повадится в село ходить?
– Как поставил вопрос, так и ответила, вопрос был насчет меня, а не человечества в целом. – Вертеться на месте я не стала и просто стояла столбом, чувствуя, как маг ерошит мне волосы и сыплет снег за шиворот. Сбоку прилетела очередная шишка.
– Вредная ты, Верелея, проучить бы тебя за козье упрямство. – Шишки полетели просто градом, вдобавок ко всему Велий стал дергать за шубку, заставляя меня вертеться на месте. – Да тебя щипками до смерти доведут!
Озверела – это не то слово, чтобы описать мое состояние. Мне хотелось рвать и метать, причем определенного человека, но, вместо того чтобы с рыком кинуться на его поиски, я постаралась успокоить себя мыслью, что час расплаты все равно придет. Потом совершенно отчетливо представила защитный щит.
Обстрел шишками закончился, я удовлетворенно кивнула головой, прикрыла глаза, стараясь не обращать внимания на снежки, Которые кидал в меня Велий, и из-под ресниц заметила смутный силуэт, причем совсем рядом, в моем защитном круге. Я широко открыла глаза, негодующе взвизгнула и отправила шишку, дожидавшуюся своего звездного часа в кулаке, прямо в лоб наглецу, едва сдерживаясь, чтобы не броситься на него с кулаками.
Зато подняла нешуточную метель прямо внутри щитов. Может, он и выкрикивал угрозы, я не слышала. В конце концов щиты не выдержали разгула стихии и лопнули, метель осыпалась снегом. Мы остались друг против друга, напряженные и злые.
– Я могу идти, господин наставник? – просипела я.
– Урок окончен, госпожа Верелея, – глухо проговорил Велий. Я развернулась и, отряхивая шубку, пошла в Школу, чувствуя, как маг сверлит меня взглядом.
В комнате сидела не менее злая Алия, листала найденную в архиве книгу и грызла соленые сухарики.
– Меня Вульфыч одним ударом в нокаут отправил, – буркнула она, сверкнув свежим фингалом. – Вот, сижу, сказочками утешаюсь. А как у тебя с магом?
– Скажем так: задушевной беседы не получилось.
– А тебе не кажется, что ты слишком на него рассердилась? На Аэрона ты бы так не дулась.
Я молча села рядом с Алией, заглянула в книгу. На картинке был изображен матерый волчище.
– Красавец!
– И не говори. – Алия зарделась. – А как ты думаешь: его вызвать, как Сивку-Бурку, можно?
– Надо попробовать. – Я вытащила книгу из рук Алии. – Как здесь написано? «Если захочешь меня позвать, выйди на перекрестье дорог и кликни…» Вот черт! Дальше неразборчиво… – Я, морщась, попыталась прочесть текст, но буквы невозможно было различить.
– Жаль, – расстроилась Алия.
Загремело ботало Рогача, в комнату вбежала Лейя.
– Пошли на обед! Что это вы смотрите? – Она тоже присел а на край кровати. – Ух ты, какой классный волчище! Давайте вызовем!
– Тут буковки размылись. – Алия кивнула на книгу.
– Да это же начало гармонических чар, обыкновенный приворот на животное, надо просто держать его образ в голове, тут и слова-то не обязательны, можно простенькие стишки.
Я стишков про волков не знала, зато знала колыбельную. Поэтому представила этого самого волчищу и запела: «Баю-баюшки-баю, не ложися на краю, придет серенький волчок и ухватит за бочок, и утащит во лесок, под ракитовый кусток!»
Подруги смотрели на меня как на умалишенную, Алия повертела пальцем у виска и открыла рот, чтобы описать мой вид, но откуда-то издалека донесся волчий вой.
Парк наполнился криками, которые становились все громче, все ближе, захлопали двери, по этажам пошел истошный визг. Дверь распахнулась, стукнувшись о стену, и в комнату ворвалось что-то огромное, серое и лохматое, оказавшееся волком величиной с годовалого быка. Зверь клацнул зубами в опасной близости от наших голов, прыгнув, завалил на кровать и, не дав мне зайтись в крике, заговорил сам:
– Привет, девица, зачем вызывала? – Голос был низкий, завораживающий, и я не нашлась что ответить, а зверь стрельнул по комнате хитрыми желтыми глазищами, умудрившись подмигнуть сразу обеим подружкам, развернул уши в сторону распахнутой двери, сказал: – Шумно тут у вас, как насчет прогуляться? – и, не дожидаясь ответа, ухватил меня зубищами за бок, закинул на спину, молнией пробежал по комнате, вышиб лапами раму, и уже в воздухе я поняла, отчего вдохнуть не могу – Алия сжала мои ребра изо всех сил, сидя позади меня, и где-то совсем вдалеке, относимый ветром метался Лейин писк:
– Я соскальзываю с хвоста! Держите меня!
Мне было совсем не до этого, прямо на меня летел заснеженный парк, я зажмурилась в ожидании удара, после которого нас найдут под нашими окнами в расплющенном состоянии, но подо мной прокатилась волна мышц и мы снова взлетели.
Волк махнул хвостом, и Лейя оказалась позади Алии, правда, задом наперед. После четвертого скока я поняла, что не убьюсь, упав со спины волка, а Алия даже стала выкрикивать что-то вроде:
– У-ух!!!
В общем, скакали мы недолго, но очутились в глухом лесу около заледеневшей речки, под ракитовым кустом, куда не задумываясь сбросил нас волк. Стоя по пояс в глубоком сугробе, в одних платьях, мы завопили:
– Здесь же холодно! Волк оскалился:
– И утащит во лесок, под ракитовый кусток!
– Но не раздетыми же!
Волк захохотал, толкнул меня в грудь, я завизжала, замахала руками и провалилась в снег. Тонуть я уже тонула и теперь поняла, что замороженная вода в виде снега нисколько не лучше, и сразу догадалась, что волчище меня решил попросту тут прикопать потихому. Каково же было мое удивление, когда в зад подтолкнули лапой и недовольно проворчали:
– Ну шевелись давай, долго тут сидеть будешь?
Я поползла вперед к теплу и свету. Узкий лаз в снегу сначала превратился в звериною нору, а потом и вовсе в пещеру со стенами, выложенными самоцветами, с коврами под ногами, с золоченой мебелью и серебряной посудой, а главное, с растопленным камином.
– Ну чего рты раззявили, давайте грейтесь, – прогудел сзади волк. Мы сели у камина и вытянули руки к огню, таращась вокруг. А Лейя спросила о том, что мучило нас всех:
– Дяденька, а вы кто?
Волк зашелся низким и страшным хохотом, от которого, наверно, медведи дохнут. Мы съежились, а волчище проговорил:
– Только не говорите, что испугались, я же этот, серенький волчок. Не верите?
Мы осмотрели еще раз эти лапищи, головищу, хвостище и неверяще покачали головами.
– Скорее серенький бычок, – вырвалось у меня. Волк довольно расхохотался, положил лапу на огромную кровать, укрытую медвежьей шкурой, и произнес:
– Давненько я к людям не выходил, уж и забыл, какие вы мелковатые. Правда, Иван поболе вашего росточка был.
– Дяденька, а у вас покушать нету? А то у нас сейчас обед в Школе.
Волк разулыбался, перевернулся через голову и оборотился молодцем красоты неописуемой. Глянула я на Алию и поняла – пропала девка, а еще поняла, что книжку надо подальше спрятать от влюбленной подруги. Молодец между тем кинул на стол скатерку, она сама развернулась, мы моргнули глазами, а на скатерти чего только не стоит!
– Ананасы в шампанском не желаете? – спросил бывший волк, посмотрел на наши лица и вздохнул: – Ну и дремучие же вы, девки, даже что такое ананасы не знаете!
– Мы не знаем, что такое шампанское! – с обидой сказала Алия.
Молодец хохотнул, подсел к смутившейся деве и, склонившись к ней, проникновенно сказал:
– Вот ананас. – Он взял с блюда желтый кружок. – А это шампанское. – Молодец налил в бокал какой-то шипучий напиток, а затем плюхнул в него кружочек ананаса. – Получились ананасы в шампанском.
Алия отпила глоток и как-то глупо хихикнула, зарумянилась, а Лейя стала меня в бок локтем тыкать и жестами показывать, мол, ты видишь, куда дело-то идет? Я видела и то, какими глазами волк смотрел на Алию, и то, что девица поплыла, как масло на сковороде.
– Тоже мне валькирия, – пробормотала я. – Стоило увидеть симпатичного мужика, и все… – А в книжке про вас все-все правда? – громко спросила я, прерывая хихиканье Лейи и воркование парочки.
Волк хитро прищурился, глядя то на меня с Лейей, то на Алию; после таких взглядов на Акулину Порфирьевну Рогач обычно выставлял нас с постоялого двора, приговаривая:
– И чего это вы, девицы, в четырех стенах сидите, шли бы, погуляли часок-другой.
А нахальная Лейя еще и медяк на пряник умудрялась выклянчить у жадного до денег кладовщика. Вот и сейчас я почувствовала, что меня с мавкой хотят выставить за порог, но то ли душа у серого была шире, чем у кладовщика, то ли не был он уверен, что богатырка не кинется вслед за нами, но он встал, поправил кушак, приосанился, покосился на Алию и, проказливо хмыкнув, сказал:
– А вот сейчас сами и проверите.
Перевернулся через голову, став снова огромным волчищей, и не успели мы крикнуть «Нет!», как все трое оказались на его спине, только теперь первой сидела Алия и ласково трепала его за ушки. Лейя высунулась у меня из-за плеча, затрясла головой, как припадочная, кивая на Алию: мол, у подруги последнее соображение отшибло.
Помчался волк не к выходу, а в глубь пещеры, которая раздавалась вширь и в высоту, пока не оборвалась просторным выходом. Мы взвизгнули, потому что внизу была пропасть, а еще лето, солнце и океан – безбрежная синь резанула по сердцу. Нас с Лейей возмущало только восторженное уханье Алии, когда Серый Волк принялся прыгать со скалы на скалу.
– Разухалась, как филин, – проворчала Лейя мне на ухо, я ткнула ее локтем в ребра, мол, помолчи, а то как бы этот серый ухарь не скинул нас со спины.
Так мы и скакали на волке, строя друг другу страшные глаза.
Только Алия блаженной дурочкой запрокидывала голову, подставляя ветру лицо, да покрепче сжимала ногами бока волка.
– Где это мы? – спросила я, и волк пояснил, что это тридевятое царство, тридесятое государство. Тут глаза Алии загорелись алчным блеском, и она спросила:
– А не тут ли конь златогривый у царя Афрона?
– А то ж! – хохотнул Серый Волк, стрелой метнулся вниз, мелькнули поля, леса, реки, городки.
И встали мы прямо посреди стольного града в царском тереме, только на заднем дворе. Все золоченое, разукрашенное, народ бегал богато одетый, даже конюх с вилами – в парчовых одеждах.
– Ну, – толкнул Алию Серый Волк, – иди.
Лаквиллка растерялась:
– Куда?!
– Дак на конюшню же! – сделал круглые глаза Серый Волк. – Сейчас у царя пир, конем он начнет хвастаться только вечером, чтобы показать, как грива золотом горит.
– И что?! – все еще не понимая, но делая робкие шаги к конюшне, спросила Алия.
– А мы к тому времени его уже вернем, – подмигнув, ответил Серый Волк. Алия со всех ног рванула к конюшне, а я вспомнила и заорала ей вслед:
– Только ты уздечку не трогай! – Но было уже поздно. На конюшне заржали, колокола забили, стража закричала:
– Воры!
Мы с Лейей завизжали, а из конюшни на златогривом красавце вылетела Алия. Конь крутанулся по двору, присел на задние ноги и вдруг скакнул в небо, а следом за ним и мы на Сером Волке. Было жутко и весело, будто снова выбрался на свободу камень сновидений.
