Текст книги "Особо одарённая особа. Дилогия."
Автор книги: Мария Вересень
сообщить о нарушении
Текущая страница: 44 (всего у книги 58 страниц)
– Ты за сколько до столицы доберешься?
– Ну к вечеру, – задумчиво тряхнул крыльями Индрик.
– Замечательно. – Велий покачнулся. По дороге я вздремну. – Он обернулся: – Передайте архимагу Густаву фон Птицу, что я его вечером навещу по очень серьезному делу.
До самого вечера встревоженный Индрик добросовестно махал крыльями, покрикивая на Серого Волка, который никак не хотел отставать, несмотря на двойную ношу. Замученный не меньше Велия Аэрон категорически отказался спать, пока неизвестно, что случилось с его любимой «невестой», поэтому бессовестно дрых, облапив Алию. И лаквиллке приходилось держать его, чтобы не ухнул вниз.
Овечка, выпросив у магов карту Северских земель, сказала, что запросто обставит Индрика и даже встретит его в Красном городе с пирогами. Зоря попенял ей, что вообще-то пропала хозяйка и не до глупостей, на что овечка фыркнула и умчалась, мгновенно растворившись в снежной дали.
– А вы, я полагаю, с нами останетесь, – оценивающе глядя на Зорю, сказал один из боевых магов. – У вас, говорят, какая-то проблема с хозяйкой. Мы могли бы попробовать вам помочь.
– Не надо меня пробовать. – Богатырь попятился. – Мне и с хозяйкой неплохо. – Он покрутился на месте. – Послушайте, а столица-то в каком направлении?
– Там, – показал пальцем маг, – примерно.
– Ага, – сказал Зоря. – Значит, солнце в спину, а луна в лицо. – Он подтянул свои сапоги-скороходы, отвесил всем присутствующим поклон и кинулся вслед за друзьями.
Фон Птицу, получившему сообщение по магической почте, не пришлось бросать дела в ожидании Велия, поскольку последние четыре дня он пребывал в странном состоянии – дела Конклава вдруг стали какими-то далекими и ненужными, даже сообщение об уничтожении моровой девы он воспринял без особого интереса. Неожиданно для самого себя он погрузился в дела, которые годами откладывал: чтение книг, шлифовку заклятий, созерцание природы и составление духовного завещания потомкам.
Мефодий всячески ограждал его от рутины, не давал настырным курьерам даже шататься под окнами, выставив караулы в обоих концах улицы, и таким многозначительным молчанием встречал вопрос «Что происходит?», что даже Князь, до которого доходили странные слухи, велел не беспокоить архимага ни под каким предлогом.
Тем удивительнее было для фон Птица появление на пороге его кабинета смущенного Мефодия, который последние дни старательно изображал бесплотную тень.
– К тебе посетители, Густав.
Архимаг поднял на управляющего непонимающий взор и, повертев в руке перо, скривился:
– Извини, Мефодий, я сегодня не расположен принимать гостей.
– Простите, но и мы не расположены принимать отказ, – заявил Индрик, бесцеремонно оттирая Мефодия в сторону. Хотя кабинет у архимага был немаленький, всем сразу стало тесно, а учитывая, что вслед за Индриком втиснулись буквально все, включая багрового, взмокшего Зорю, то там стало просто невозможно тесно!
– Простите, чему обязан? – спросил архимаг, откладывая перо.
В жизни ему пришлось повидать немало, и он сразу понял, что столь колоритная компания не соберется по пустяшному поводу.
– Простите, что мы так врываемся к вам, – сказал Велий, устало опускаясь в кресло напротив фон Птица, а едва продравший глаза вампир беззастенчиво пристроился на краешке стола. – Но у нас очень важное дело, мы потеряли одну известную вам девушку, которая собиралась посетить вас четыре дня назад.
Архимаг как-то странно оцепенел, помолчал с минуту, потом неуверенно проговорил:
– Четыре дня назад у меня была одна-единственная встреча, и не с той особой, которую вы опекаете, господин Велий.
– А с кем? – спросила, вылезая из-под стола, овечка. Мефодий крякнул.
– Вы знаете, – задумчиво произнес фон Птиц, – нас посетила Смерть.
Гости выпучили глаза, маг смущенно пояснил:
– У меня возникло ощущение, что мы не поняли друг друга.
– Она долги собирала, – вставил Мефодий.
Велий, серьезно посмотрев на него, потом на мага, заметил:
– Но, как я вижу, вы оба живы.
– Чертовщина какая-то. – Архимаг потряс головой. – Она потребовала анатомический атлас… Зачем ей это?
– Книга! – хлопнул по столу Аэрон.
– И с ней был конь, да? – сунулся вперед Индрик.
– Был, – растерянно ответил фон Птиц.
Ничего, кроме всеобщей тревоги, визит к фон Птицу не дал. Пока сообразивший, в чем дело, фон Птиц организовывал через Конклав поиски Вереи, а Индрик отправился поднимать нечисть, Велий и Аэрон сидели на крыльце дома архимага.
– Как надо было напугать архимага, чтобы он потом четыре дня был никакой! Это глава-то Конклава! – восхищался Аэрон. – Может, и впрямь на ней жениться? Весь Урлак будет как шелковый, и я у ней под крылышком.
– Все тебе шуточки. Происходит что-то серьезное. Ты ее сейчас чувствуешь? – досадливо взмахнув рукой, спросил Велий.
– Нет, – тряхнул головой Аэрон. – Как отрезало.
Друзья посмотрели на Зорю, топчущегося около грифонов. Богатырь все пытался то соскрести с них чешуйку, то сунуть палец в нос.
– Эй, богатырь, а тебя ноги никуда не тянут?
– Да уж лучше б тянули! – Зоря бросил жалобный взгляд на Велия. – При хозяйке вона как здорово было, а нынче уже два раза на княжий двор позвали.
– Зачем?! – удивился Аэрон.
– Да уж явно не пряником угощать, – вздохнул вор. – Интересуются, что за тайный богатырь у нас на Засеках появился.
– Не трусь, я тебе в Урлаке политическое убежище дам.
– Ага, – Зоря попятился, – я уж лучше здесь покаторжаню.
Протянув долгую ночь в тоскливом ожидании, к утру все поняли, что дела плохи.
– Как сквозь землю провалилась, – расстроено сказал Анчутка, деликатно прихлебывая чай из кружки архимага. Фон Птиц отрешенно колол щипчиками сахар, а Велий, на которого бодрящие зелья уже практически перестали действовать, задумчиво протянул:
– Сквозь землю… А ведь она недавно с Грунькой поцапалась.
– Пор-рву, пор-решу, пор-рушу! – рявкнул черный от злобы Карыч, заставив архимага вздрогнуть.
– Давайте не будем решать все сгоряча, – успокоительным тоном проговорил фон Птиц.
– Хладнокровно порешим всех, – поддержала его Алия, Серый Волк прижал ее лапой к дивану, досадуя, что ничем не может помочь.
– Господин архимаг, – протиснулся в дверь Мефодий, – спасите меня, там эта, которая… ну… – Из коридора донесся голос мавки:
– Нет, я хочу знать все! – Появившись тут же на пороге, она всплеснула руками. – А вы знаете, что его грифоны исклевали Сивку-Бурку? – Лейя обвиняюще ткнула пальцем в фон Птица.
– Угомонись, подруга, – обратилась к мавке Алия. – Все мы знаем и вообще к войне готовимся.
– Ну наконец-то. – Мавка кинулась на грудь Сиятельному. – Дорогой, ты же всех поубиваешь, кто мою подружку обидит, правда? – Ну если возникнет такая необходимость, то безусловно, – дипломатично ответил ей Князь.
– Ну теперь будет потеха! – просипела из– под лапы Серого Волка лаквиллка.
В моей темнице шел настоящий бой. Лилит гоняла отпрыска по подземелью, сыпля проклятиями и пытаясь взгреть Рокмира вырванным из его рук бурдюком. Принц резво уворачивался, стреляя голубыми молниями в летучих мышей Лилит.
– Не смей трогать моих крошек! – визжала королева, но неблагодарный сын упорно не хотел, чтобы ему выцарапывали глаза. Я демонически хохотала в своем узилище и, подбадривая дерущихся, орала:
– Ставлю на братца! – от чего Лилит ярилась еще больше.
– Мерзавка! – шипела королева, покрываясь зелеными пятнами.
– Приятно познакомиться! – жизнерадостно откликнулась я, пытаясь строить рожи в дырку.
– Ты околдовала моего сына! Ты мне всю жизнь испоганила!
– Сама начала, жаба! – зарычала я и, сунув руку в отверстие, попыталась ее подстрелить. Судя по вскрику Рокмира, в королеву я не попала. – Братик, ты живой?
– Он тебе не братик! – взвыла, подобно баньше, Лилит.
– Милая мачеха, не стоит так распалять себя, поберегите здоровье! – сладко пропела я в ответ. – У вас все-таки уже возраст, вон какие синячки под глазами!
На миг мне показалось, что королева сейчас ворвется ко мне, чтобы задушить голыми руками, но она меня разочаровала, всего лишь ринувшись к дырке в стене, как пустоголовый голубь. Утратив всякое величие, Лилит стала плевать в дырку; это было так противно, что я свернула из носка пробку и, не задумываясь, заткнула этот фонтан ругательств, крича:
– А в приюте нам за это еще и рот с мылом мыли!
Королева задохнулась от гнева и, понимая, что меня ей не достать, снова фурией набросилась на сына. Изрядно униженный, но непобежденный Рокмир стрелой метнулся прочь, пообещав еще вернуться ко мне.
– Что?! – завопила Лилит. – Никогда! Есть в этом замке каменщики? Замуруйте эту дверь, немедленно!
Скажу по правде, мне стало страшно, так страшно, что я закричала:
– Мы так не договаривались! – и жалобно заныла: – Милая мачеха, куда же вы? Я буду без вас скучать!
– Не бойтесь, – послышался заговорщицкий шепот. Из дырки не было видно, кто это, но я как-то сразу узнала Флору. – Здесь есть еще пара лазов, о которых мама не знает.
– Правда?! – обрадовалась я. – Вижу, не такие уж вы и плохие родственники.
Флора встала перед дыркой – в белом платье, с косичками, глядя на меня такими невинными глазками, что я сразу догадалась, каким образом ее маманя стала королевой. Ни один мужик не устоит перед таким ангелочком, пусть даже она и ведьма.
– Почему ты решила мне помочь? – спросила я.
– Ах, – она вперила в меня свои искренние глазки, – по-моему, моя матушка поступает с вами нехорошо, заточив в темницу.
– И ты меня сейчас выпустишь?!
– Если вы поклянетесь на архоне служить мне. – «Невинное дитя» помахало моим талисманом.
– Да уж, милое дитя, – пробормотала я и состроила зверскую рожу. – Давай топай отсюда! А то сейчас подпалю тебе попу!
Флора с очаровательной улыбкой присела в реверансе:
– Как вам будет угодно, сестрица. Я приду сюда через три дня со стаканом воды и архоном.
– Стой! – остановила я ее, холодея. Так или иначе надо выбираться из этой осточертевшей клетки. Я просунула руку в дыру. – Скажи, у меня колечко на пальце светится?
Флора подошла, наверно, рассматривала кольцо, а я приготовилась отдернуть руку, когда она попробует его стибрить.
– А оно магическое? – поинтересовалась Флора. Самой мне было ничего не видно, и это меня бесило.
– А сама-то ты как думаешь? – сердито отозвалась я.
Флора с минуту молчала, потом снова послышался ее голос:
– А если я вам скажу, вы поклянетесь мне на архоне?
Я зарычала и от избытка чувств сложила ей аккуратный кукиш, жалея, что у меня лапища не как у Зори, тогда получилось бы более наглядно и убедительно.
Змиевы Засеки не видали такой воинской армады со времен пришествия степных орд. Колонны нечисти текли по Миренскому тракту, а меж ними сновали курьеры Конклава магов. От Погоста до Куличиков проехать по дороге было невозможно. Воевода Чарониц согнал всех мужиков города на подмогу купцам, но навести порядок среди почуявшей свободу нечисти было практически невозможно. Если б не Анчутка и Карыч, руководившие армией, Змиевы Засеки, отвыкшие от больших войн, обезлюдели бы совсем.
Овечка, прискакав по утрамбованной сотнями ног, копыт и лап новой дороге до заимки, где открывался лаз в Подземное царство, сообщила, что нагрянуть внезапно никак не выйдет. Вокруг заимки рватней немерено, и Грунька стоит во главе целой армии, а в глубинах, с основными силами, находится Подземный царь, который рвет и мечет, требуя обратно свои ключи.
– Что ж мы его тогда не запечатали! – досадливо хлопнул себя по лбу Велий.
– Драпали слишком быстро, – сказала овечка.
– В любом случае войны не избежать, – сурово проговорил Анчутка.
Аэрон, присутствовавший на совете на правах главнокомандующего армией Урлака, сидел, ковыряясь в ухе. Леди Диодора осторожно взяла любимое дитя за руку и положила ее на колени, укоризненно качая головой.
– Жужжит что-то, – признался Аэрон матери. – Что-то очень знакомое, словно… – Он на миг замер и вдруг вскочил, опрокидывая походный столик с картами местности, и, тыча пальцем в стену, закричал:
– Там она, там!
– Аэрон, – леди Диодора, краснея, бросила виноватый взгляд на сидящих за длинным столом, – ты ведешь себя неприлично.
– Мама! – обрадовано запрыгал вампир. – Велий, она там! Маг первым сообразил, в чем дело, и торопливо вырвал из кармана зеркальце.
– Немедленно покажи мне Верелею! – закричал он и вытаращил Глаза. – Вот дрянь! Я ее люблю, с ума схожу, а она издевается!
Все ринулись к зеркальцу, сшибаясь лбами, и потрясенно замерли, глядя на кукиш, который продемонстрировало им равнодушное серебро. Маги переглянулись между собой, а фон Птиц, как глава Конклава, осторожно поинтересовался у Велия:
– И что это может обозначать?
– Пор-роть ее буду! – рявкнул Карыч. – Тр-ри дня без пер-ре-дыху!
Феофилакт Транквиллинович страдальчески закатил глаза; из всех присутствующих он единственный вот уже сутки ожидал от своей ученицы чего-то подобного. Слова «война» и «Верея» не вязались в его представлении друг с другом, а вот «Верея» и «пакость» – это было то самое. Не в силах сдержать удовлетворенную улыбку, он проговорил:
– Ну вот теперь вы меня, я думаю, понимаете.
Аэрон жаждал действия, поэтому, вылетев из шатра, закричал:
– Я знаю, где она! – тут же был подхвачен Индриком, стремительно взметнувшимся в небо. Следом за ним взмыла волна крылатой нечисти и тяжелые урлакские драконы.
– Мама, – спустя часа три вскрикнул Магни на смотровой башне, – смотри, какие странные птички!
Лилит, решившая успокоить нервы прогулкой, взглянула, куда показывал отпрыск, и стала белее своей шубы. Не прошло и мгновения, как весь Замок Теней окутался аурой голубого огня, став неуязвимым для чужаков.
Переброска войск – всегда дело тяжелое. И воевода Чарониц был потрясен лихостью, с какой маги зашвырнули всю нечисть черте куда.
– Там же одни болота, – пробормотал он, хмуро глядя на карту.
– Ну туда им и дорога, – с облегчением вздохнул малый воевода Верстового.
– Этот-то наш, Зорян-богатырь, тоже с ними, – горделиво заметил староста и тут же пригорюнился: – Ободрали они нашего соколика. Только одна палица при нем, родимом, осталась, и только на него наша надежда.
Все трое посмотрели на наполненные чарки и, каждый подумав о своем, осушили за победу славного богатыря Зоряна Засечного.
А бедный Зоря шатался от шатра к шатру с палицей на плече, не зная, куда себя пристроить. Осадив странный замок, родичи Анчутки чего только ни делали, но никак не удавалось взять его приступом. Зоря сам пару раз поднимался по тропе на гору к замку и словно упирался в невидимую стену. Он тужился, сопел, упирался палицей, пытался грести и даже бежать сквозь невидимую стену в своих чудных сапогах, но чем сильнее напирал, тем шибче катился вниз. Испробовав все – от катапульты до могущественных заклятий и подкопа, Анчутка был вынужден признать – он не знает, что делать с этой каменной махиной. И вот теперь вся нечисть бесновалась в лесу, жаждая битвы, а подлый враг, похитивший хозяйку, поплевывал на всех со своей горы, словно и не замечая их копошения, от чего нечисть стервенела еще больше. Даже привычный Индрик начал звериться, а к прочим родственникам Вереи богатырь и вовсе подходить боялся. Вот и ходил от шатра к шатру, стараясь держаться поблизости от Велия, который был хмур и бледен.
– Нет, вы не представляете, с чем мы имеем дело! – неслось из-под расписного полога. – Ведь эта та самая «Волчья Нора» – убежище Ландольфа!
– Самого Ландольфа?! – прокатилось удивленным вздохом по толпе магов, набившихся в шатер.
– Отступник не мог набрать такой силы! – прорезал гул чей-то зычный голос.
– Успокойтесь, господа. – Зоря узнал голос архимага. – Изменник Ландольф и в юности был одним из сильнейших магов, если помните, он претендовал на место главы Конклава.
– Мы помним, какую он устроил бойню! – перебил архимага все тот же зычный голос.
– Вот и не будем горячиться, – спокойно заключил фон Птиц. – Огромное счастье, что государи Заветного леса сегодня на нашей стороне, и несчастье, что госпожа Верея в руках этого амбициозного человека.
– Он нас в порошок сотрет и по ветру развеет, – проворчал Мефодий, таскавшийся повсюду за фон Птицем на правах ординарца.
– А вот это лишнее, Мефодий, – осадил его архимаг.
В шатре установилась такая тишина, что Зоря засапожным ножичком прорезал даже дырочку в шатре, чтобы убедиться, там ли все. А то у магов всякое бывает – раз, и испарились! Чья-то рука легла Зоре на плечо, он от неожиданности чуть не заорал.
– Ты чего? – удивленно спросил Аэрон.
– Да вот… – сконфузился богатырь, – подслушиваю, чего делать будут.
– Ай, да что они сделают! – отмахнулся Аэрон. – Сейчас ударят со всей дури, надеясь, что у Ландольфа силы кончатся, и всех делов!
До моей темницы доносились странные звуки, словно кто-то учился кузнечному делу, неравномерно бухая тяжелой кувалдой по наковальне, иногда промахивался, ронял инструмент и разражался всякими нехорошими словами. Как я ни прикладывала ухо к дыре, суть происходящего от меня ускользала, слышно было лишь, как замок трясется во время особо сильных ударов. Через веревочку они там, что ли, скачут? Хуже всего было сидеть в неизвестности. Нет, мне, конечно, приходило в голову, что это, может быть, королева вконец разругалась со своим сыночком и они теперь ровняют замок с землей, но весь мой печальный жизненный опыт говорил о том, что такое случается лишь в сказках и авантюрных романах. Мне отчаянно надоели безделье и одиночество, поэтому я орала в свою отдушину:
– Эй! Кому тут на архоне поклясться? Я созрела! – но к моим воплям стены каменного мешка оставались глухи. А стоять, высунув руку наружу в надежде, что меня почувствует Аэрон, я больше не могла – тело затекло, пальцы онемели, ноги просто отламывались.
Надежда покинула меня, и черное отчаяние улыбалось мне из черных углов каземата. Я показывала ему фиги, понимая, что вот так и сходят с ума.
Голубой огонек на веревочке, который метался во все стороны, словно светляк, пойманный деревенским проказником, только убедил меня в этом.
– Что тебе надо, призрак моего младшего братца? – замогильным голосом произнесла я.
Магии замер, широко распахнув глаза, и, слегка картавя и запинаясь, возразил:
– Я не призрак, я живой.
– Ну и чего тебе надо, живой?
Магии испуганно оглянулся, переминаясь с ноги на ногу, и неуверенно прошептал:
– Я хочу, чтобы вы ушли, а то из-за вас мама все время плачет и злые дяденьки в ворота стучатся. А папы нет, и защитить нас некому, а то бы он вас убил и дяденек тоже бы убил. Уходите.
Очень заинтересовавшись насчет злых дяденек, я припала к дырке глазом:
– Как же я уйду отсюда, добрый малыш? Твоя мама вон даже дверки замуровала!
– Я вам ход покажу, – плаксиво проговорил младшенький сынок Лилит, понимая, что встал на путь измены. Что-то заскрежетало за стеной, и вдруг прямо напротив меня между широкими ребрами чудища образовалась щель. Не веря своему счастью, я выбралась наружу и, не сдержавшись, поинтересовалась у ребенка:
– Сказки про Кощея читал?
Магии кивнул. Большеглазый, с дурацким светлячком на нитке, он был такой милый, что я погладила его по голове.
– Знаешь, как он смеется, когда его на волю выпускают? – спросила я и, не дожидаясь ответа, изобразила хохот Маргобана.
Великий черный маг Ландольф – хозяин Замка Теней, носитель многих ужасных тайн и сокровенных знаний – изо всех сил спешил домой, гонимый недобрыми предчувствиями. Обычно, уходя на поиски силы или чудесных вещей, он всегда оставлял десяток-другой могучих заклинаний, способных защитить семью от нападения небольшой армии и всего Конклава магов, мнивших себя по своей высокомерной глупости великими. В крайнем случае его сын Рокмир всегда мог магическим образом отыскать его в любой дали и глуши.
Но теперь, несмотря на отсутствие тревожных посланий, Ландольф чувствовал острую тревогу и потому спешил, проклиная свою привычку везде полагаться только на свои ноги. Ужасней всего было то, что бесконечные попытки докричаться до сына ни к чему не приводили, отчего волнение все усиливалось, а опасения крепли. Зная, что предчувствия, какими бы они ни казались поначалу пустыми, не раз спасали ему жизнь и что, возможно, каждая секунда промедления грозит опасностью его семье, Ландольф пошел на рискованный шаг: отдавшись на волю своей темной половины души, обернулся тем зверем, которого люди отчего-то называли черным волком. Хотя случалось, что и драконы, увидев его, в страхе улепетывали. День и ночь он скакал по горам и лесам, перепрыгивая мелкие озера за один скок, а моря за три.
И все равно опоздал. Проклятые маги Конклава нашли-таки его замок и осадили. Упав темной тенью на пути армии, идущей на штурм замка, он в гневе зарычал и стукнул лапой по земле, отчего все вокруг сотряслось и поднялась буря, опрокинувшая магов. Но тут со всех сторон налетела на него нечисть и стала рвать, клевать и терзать. Упав на спину, он принялся бить их лапами, а собравшись с силами, устроил им огненный дождь, от которого враги в ужасе разбежались.
– Пошли прочь! – зарычал он страшным голосом. – Не одолеть вам меня, не взять вам моего замка!
Но тут земля содрогнулась еще того пуще, и весь замок его рухнул, до единого камушка. Осталась лишь малая башенка, в которую набилась дворня и его семья. Не веря собственным глазам, Ландольф оглянулся, ибо не знал силы, способной сокрушить его заклятия. С удивлением он обнаружил позади себя лишь рыжую девчонку, которая ходила вокруг башни, уперев руки в боки, и приговаривала:
– Щас я вам покажу козью морду!
Вас когда-нибудь держали взаперти? Пять дней? На хлебе и воде? В бездействии и неизвестности? Вот и не осуждайте меня! Да, я напугала ребенка. Да, потом мне было стыдно. Но в тот миг мною владело лишь одно желание – отомстить Лилит. Вспомнив все, что делали в такие мгновения сказочные Аэроновы злодеи, я ухватила Магни за шиворот и начала подниматься по узкому лазу, громко оповещая мачеху о том, что вот она я вся, злобная и мстительная, поднимаюсь. Я шипела, скрипела зубами и сыпала проклятиями.
– Вот я сейчас поднимусь! Вот я сейчас всем покажу!
Магии, обмирая от страха, вис у меня на руке, с плачем умоляя ничего плохого не делать. Я уговаривала его вести себя как мужчина, пойти и где-нибудь спрятаться, не мешать старшей сестре развлекаться.
– Не съем же я твою мать! – прокричала я ему, стряхивая его руку уже во дворе.
– Ее нельзя есть! Она ядовитая! – еще громче заревел Магни.
– Вот, – подняла я палец, – в самую точку! А, кстати, где моя лошадка? Сивка-Бурка? Красивый такой?
– Его напоили сонным зельем и на конюшне заперли, – выдал секрет мой младший братик.
– Хозяйственная ты наша, – процедила я. – Все в дом, все под себя гребет! Вот курица! – Я расправила плечи и осмотрела замок глазами дикого завоевателя-степняка, которому, кроме бескрайнего простора впереди и синего неба над головой, в общем-то ничего и не нужно.
– Нет, ну в самом деле… – Я размяла пальцы, глядя, как передо мной пытаются забаррикадировать дверь в небольшую башенку, на вершине которой кошкой шипела и плевалась Лилит. – Не грабить же я вас собираюсь. Что ж вы туда сундуки-то тащите?
Рокмир пытался мне кричать что-то в ответ, размахивая моим мешком, но за общим гвалтом его слышно не было. Заметив, куда юркнул напуганный мной Магни, я решительно тряхнула головой:
– Ладно, надеюсь, что никто, кроме замковых тараканов, не пострадает, – и, удивленно глянув на небо, с которого хлестал огненный дождь, подивилась причудам здешней погоды. Потом поднапрягла воображение, чтобы не разрушить лишнего, с мстительным удовольствием слыша, как зашлась белугой Лилит, и разнесла замок по камушку, крича во всю глотку, чтобы нагнать еще больше жути:
– Щас я вам покажу козью морду!
Планы у меня были обширные – поотращивать всем обитателям бывшего замка рога на голове и свиные морды, но, случайно бросив взгляд на разрушенные ворота, я осеклась – на меня таращилась огромная черная зверюга с дракона величиной, с горящими огнем глазами и тремя рядами зубов.
– Голову оторву и ножки в узел позавязываю! – миролюбиво предупредила я, а зверушка, разинув пасть и прищурив пылающие огнем глазки, поинтересовалась:
– Любава?!
– Какая Любава?! – заорала я. – Мстява-разрушава!
Пока зверь озадаченно вертел головой, пытаясь понять, что такое я сказала, на замковую дорогу вылетел Индрик с Велием на спине. Велий, крикнув:
– Беги, Верелея! – швырнул в зверя знакомые мне драконовые бусы. Сеть схлопнулась на черном, тот забился, и, прежде чем я что-либо успела сделать, Велий подхватил меня и унес прочь, как какую-нибудь глупую сказочную принцессу.
– Пусти! Пусти! – кричала я, пытаясь вырваться из рук непрошеного спасителя.
– Держи ее, она, наверное, головой ударилась! – кричал Индрик.
– Сами вы головой ударенные! – орала я, колотя кулаками в грудь Велия. – Где ты был, подлец, когда был мне нужен? Дай я сама разберусь со своей семейкой!
Мимо нас проносились маги, спешащие положить беснующегося зверя на лопатки: Велиевы путы явно были ему что паутина для быка-трехлетки. Но, навалившись всем Конклавом, маги его все-таки спеленали.
– Жива, жива! – хохотал, не выпуская меня, Велий. Вокруг бесновались друзья и родственники. Визжала, подпрыгивая, мавка. Беззастенчиво используя Серого Волка как таран, пробивала ко мне дорогу Алия. Трубил, требуя пропустить к телу, Васька, на спине которого утирали слезы Горгония, Березина и Коровья Смерть. Карыч от избытка чувств тюкнул меня клювом в темя, овечка сунулась под колени, Зоря, не рассчитав разбега, ухнул на нас сверху, так что, счастливо избежав всех опасностей плена, я едва не погибла в объятиях родственников и друзей.
– Ох, и грязна же ты, подруга! – первым делом заявила Алия. Я попыталась возразить, что меня не розовыми маслами умащивали, только кто ж меня слушал? Они наперебой кричали, как им было плохо, как они за меня переживали, а на меня едва не шикали, когда я пыталась тоже высказаться, дескать, мы ей душу изливаем, а она со всякими глупостями. Спасибо теткам, сумевшим-таки меня вырвать из этого водоворота любви. О бане, конечно, речи не шло, но лохань с водой и отдельную палатку они мне предоставили, вышвырнув оттуда магов. Впрочем, те не очень-то и сопротивлялись, больше интересуясь гнусным семейством.
На горе еще шел вялый бой, Рокмир отстреливался молниями от наседающего Конклава, демонстрируя недюжинную мощь, но куда ему против всех-то. Радостная Алия, периодически врываясь в палатку, комментировала события:
– Сивку-Бурку нашли! Богатырский конь спит богатырским сном! Как еще конюшня от храпа не развалилась!
– Вы поосторожнее, там все-таки дети, а не только кикимора, моя мачеха.
– Ее мачеха! – донесся дружный вздох по ту сторону шелковой преграды.
– Эй! А ну брысь отсюда! – Я попыталась погрузиться в лохань по самую макушку. Алия выскочила наружу, я услышала звонкие шлепки и возмущенный разноголосый гвалт, а Лейя, жадно вцепившись в мою скользкую от мыла руку, повелела:
– Рассказывай!
Торопливо заканчивая помывку, пришлось рассказывать, косясь на шелковые стены, за которой стояла напряженная тишина. Охочая до таких историй мавка слушала меня с открытым ртом. Зная, что где-то она прячет свой дневничок, я представляла себе, как сегодня ночью она будет торопливо вписывать туда мою историю, орошая страницы слезами умиления, и наверняка все жутко переврет.
– Ты так и не поговорила с папой? – со слезами в голосе спросила Лейя, а тетки, расчесывающие мне мокрые волосы, замерли.
– Его дома не было. Да и желания у меня такого не возникало, хватило и его сыночка.
– А та черная собачка? – протянула мавка, а Алия от порога хмыкнула:
– Ага.
– Какое счастье, что я похожа на маму! – вырвалось у меня.
Тетки тихонько захихикали, прикрывая ладошками рты.
– Чего? – недоуменно спросила я.
Алия постучала пальцем по лбу:
– Если даже Велий может в коня обернуться, так неужто ты думаешь, что черный маг этого не умеет? Видела бы ты, какого шороха он тут навел – архимаги отдыхают!
– А я ему всяких гадостей пообещала… – пробормотала я, вытаращившись.
– Да, нехорошо ты с папой, – проблеяла овечка.
Тут нашу идиллию нарушил Серый Волк, который, бесцеремонно отодвинув Алию носом, сунулся в палатку и глянул так серьезно, что ни у кого не повернулся язык его выгнать. Зоря заговорщицки пробасил за стенкой палатки:
– Тута никого, все разбежались.
Серый, очень внимательно заглянув мне в глаза, плюхнулся на зад и поинтересовался:
– Помылась?
Я неуверенно кивнула.
– Тогда пойдем со мной.
– Куда это? – Я оглянулась на теток, те пожали плечами.
– Как подсказывает мне жизненный опыт, сейчас маги совершат одну маленькую, но серьезную гнусность.
Я подозрительно прищурилась:
– Какую это?
– Я уверен, что прямо сейчас Ландольф попытается «бежать» и погибнет, «нечаянно» прихватив с собой неосторожного молодого мага по имени Велий, который случайно проговорился при всех о своих чувствах к тебе.
С мгновение я пыталась понять смысл его речей, в голове эхом метались слова: Велий, любовь, маги. Потом вспомнились Изот и его кумир – Лонгин, я, без раздумий вскочив на Серого, крикнула:
– Гони! – и с удивлением обнаружила, как разительно изменилось все снаружи. Тройным кольцом вокруг моей палатки стояла урлакская армия во главе с Аэроном и его матушкой, которая, хоть и не желала видеть меня невестой, но честь семьи берегла. Нечисть широкой волной охватила руины замка, с которых как-то нездорово щерились маги Конклава.
Одним волчьим скоком преодолев все эти преграды и мысленно поблагодарив тетку Березину, накинувшую в последний миг поверх моего нового легкого платья волчью душегрейку, я оказалась в кругу северских магов под предводительством знакомого дядечки – фон Птица, с которого и начались мои мытарства.
– Как же я ненавижу магов, – оповестила я их всех, спрыгивая с Серого.
– Только не преувеличивайте своих способностей, – посоветовал мне архимаг.
– Я и не преувеличиваю. Уж я бы два дня в замок долбиться не стала.
– И не забывайте, – промолвил, беззвучно появляясь у меня за спиной, Анчутка, важный, как городской голова, – что помимо нас, родственников Вереи, у вас еще имеется ма-аленькая проблема с армией легкомысленно брошенного в Змиевых Засеках Подземного царя, которого как-то надо угомонять. – Он загадочно повел бровью.
Судя по вытянувшимся лицам, маги забыли о распечатанном королевстве напрочь. А я, привалившись к рогатому дядьке, поинтересовалась:
– А что, Грунька на поверхность соизволила вылезти?
– Если бы Грунька… – ответил Анчутка.
В общем, маги были смяты и растоптаны морально вмиг, а когда явившийся вслед за Анчуткой Феофилакт Транквиллинович еще и погрозил Архоном, пугая фон Птица неведомыми мне договорами и санкциями, я была допущена в уцелевшую башню, где сидело плененное «королевское» семейство.
