Текст книги "Особо одарённая особа. Дилогия."

Автор книги: Мария Вересень

– Молчать. – И кивнул в направлении леса. Сквозь завесу воды мы увидели, как оттуда с ведром в руке вышел мужик и направился к реке. Мы молча наблюдали за ним, надеясь, что он нас не увидит за водяной завесой. Ведро бултыхнулось в воду. Разбойного вида мужик без усилий выдернул его и вразвалку пошел обратно.

– Вампир, – шепотом пояснил двоедушник.

Когда мужик отошел достаточно далеко, мы выскочили из воды и наперегонки бросились к одежде.

– Хорошо, что я ее в кусты спрятал. А то остались бы без нее, – сказал Велий, втискиваясь в штаны. Одежда никак не хотела налезать на мокрое тело. На ходу натягивая сапоги, мы побежали вслед за вампиром.

– Может, Аэрон тоже там? – спросила я на бегу, держась за руку Алии. Наконец между деревьями мы увидели спину разбойника, замедлили бег и, прячась за деревьями, стали тихо продвигаться следом за мужиком. Вампир, насвистывая какой-то мотив, шел не торопясь, вода плескала из ведра. Наконец показалась какая-то покосившаяся хибара.

– Похоже на жилище разбойников, – сказал Велий. – Может, Аэрон среди них?

– С его амбициями он может быть только их атаманом, – заметила я.

Около дома суетилось еще два вампира – один колол дрова, а другой укладывал их в поленницу.

– Что-то больно тихо, – произнесла Алия.

– Скорей всего остальные члены шайки заняты разбоем, – предположил Велий. – Придется ждать. Предлагаю залезть вон в те кусты и подождать, пока прибудет вся шайка.

Ждать было неинтересно и утомительно. Пользуясь передышкой, я спросила Велия:

– А ты знаешь продолжение трагедии про Загрызку?

– Конечно. Столько лет по Школе гуляет, стыдно не знать. – Двоедушник поудобнее устроился в ветвях и с выражением начал декламировать:

 
Князь воет, словно волк в ночи:
– Ты откликнись, не молчи,
Не играйся со мной, девка,
Я ж ревную, я ж люблю.
Если тотчас не вернешься
Сам замучу и убью,
Сам одену тебя в саван,
Сам украшу серебром…
Сейчас гуляешь и смеешься,
Так наплачешься потом!
 

– Как всегда, ужасный конец, – подытожила я.

К вечеру послышался стук копыт, мы поглубже зарылись в ветки. В опасной близости от кустов, которые мы облюбовали, промчалась галопом дюжина лошадей, до нас долетели комья земли из-под копыт. Я попыталась рассмотреть главаря разбойников, но все произошло так быстро, что успела заметить только светлые волосы.

– Узнала кого-нибудь? – спросила Алия, я помотала головой. – А я заметила только огромный тесак с правого бока.

Я подумала и переспросила:

– Точно с правого?

Алия кивнула. Я повернулась к Велию:

– Это Аэрон, он скорей всего единственный из вампиров – левша.

– Интересно, в какую он сказку играет? – озабоченно спросила Алия.

– У него все сказки на один лад – про разбойников да вампиров, так что какая разница, главное – суметь в нее влиться.

Велий, повертев в руках листочек с куста, проговорил:

– Есть у меня одна идея, да вам, боюсь, она не понравится.

– Если ты про 3агрызку, то идея действительно неудачна, – сразу догадалась я. – Он убьет 3агрызку, не дав ей и слова сказать, я уж не говорю о том, чтобы успеть надеть на него глот.

– А если нам проиграть не конец, а начало? – озадачил нас двоедушник.

– Как князь Укус познакомился с Загрызкой? – мучась нехорошими предчувствиями, спросила Алия.

– По рассказам Аэрона, он выкупил ее у какого-то разбойника, припомнила я.

– Вот именно. И укусив ее в полночь, превратил в вампиршу, – досказал Велий.

– Ты на что намекаешь?!

– До полуночи у нас в запасе полтора часа, – спокойно пояснил Велий.

– Я не буду 3агрызкойl – завопила Алия и, треща ветками, поползла от нас подальше в кусты.

– Укус выкупил 3агрызку, прельстившись ее танцем, – продолжал запугивать нас Велий, невозмутимый до тошноты. – Кто из вас может прельстить танцем вампира?

Алия подползла поближе и радостно сообщила:

– Я не смогу.

И тут я поняла, что роль 3агрызки уверенно переходит ко мне. Об умении Алии танцевать по Школе ходили легенды. Однажды дева переплясала полуденницу, в недобрый час заставшую Алию на пшеничном поле. Полуденница предложила девице поплясать. Говорили, что того, кто перепляшет полуденницу, та одарит богатым приданым.

На беду полуденницы, Алия легко согласилась и поднялась на ноги. Дальнейшее действо повергло плясунью сначала в шок, а затем в безудержный смех. Алия танцевала хуже даже, чем дрессированный медведь, а ее коронным номером было медленное, задумчивое покачивание задом из стороны в сторону. Полуденница от смеха не могла даже встать на ноги, не то что плясать. Пришлось бедной любительнице плясок дарить довольной Алии шикарные бусы из сапфиров, обработанных в виде небольших человеческих черепов. Алия долгое время не снимала с шеи это дорогое украшение.

Велий перевел насмешливый взгляд на меня, и я просипела:

– Ну я немножко могу…

Сказав так, я сильно покривила душой. Лорд Лонгин был темпераментным мужчиной и наложниц менял часто. Мне же общаться было разрешено только с ними, поэтому я могла сколько угодно рассматривать их наряды и любоваться необычными южными танцами. Благодаря безграничному терпению и настойчивости именно этих, таких же как я бесправных обитательниц Черного замка я научилась танцевать еще в детстве. Таких танцев здесь и не знали, а уж вампиры тем более. Лейя, продолжив мое обучение, научила вкладывать в танец чувство и немного чар, так что с танцами у меня как раз было все в порядке, но одно дело танцевать в своей комнате с подругой и совсем другое – на глазах у целого скопища вампиров и Велия. Тем более что почти все танцы миренских наложниц отличались чувственностью и страстностью.

– Как я понимаю, 3агрызкой будешь ты, – уточнил Велий. – Ну что ж, это и к лучшему – у тебя хоть проблем с костюмом не будет.

Примерно полчаса из отмеренного нам времени ушло у нас на сооружение разбойничьего вида Велию и Алии. Наконец Алия нашими усилиями была превращена в некое бесполое существо.

– Будешь мальчиком для битья, – объявил Велий. У двоедушника угрожающе топорщились черные усищи сделанные из локона Алии, без спросу отхваченного острым ножом Велия. Два передних зуба он зачернил при помощи головешки, голову повязал платком на манер пиратов. Вид у Велия был впечатляющий. Когда друзья были готовы, я сказала:

– Минуточку, – и попятилась в глубь кустов. Там я сосредоточенно припомнила все до мелочей и со вздохом осмотрела себя. Короткая полупрозрачная кофточка, оставляющая открытым живот, из такой же ткани широкие штаны с разрезами по бедрам, множество браслетов на руках, они тихо звенели при каждом движении рук. На ногах очень удобные, мягкие, расшитые серебром туфельки с приподнятым носами. Я, прикрывая ладонями пупок, в котором переливалась бусина (и угораздило же вспомнить именно Наильку!), полезла к лжеразбойникам. Невозмутимо оглядев все мое откровенное одеяние, Велий поморщился, перевел взгляд на волосы, заплетенные по-миренски в косички:

– Рыжий цвет как-то…

– Я не могу изменить ничего в себе, кроме костюма, сказала я.

– Ну ладно, может, и сойдет, – продолжал Велий, критически осматривая меня. Он кивнул на бусину: – Умеешь ты оживить костюм интересными деталями.

Алия с интересом пощупала тонкую ткань и спросила:

– И где ты такое видела? Чертовски красиво и неприлично.

Я промолчала. Велий вытащил из мешка моток веревки и, сузив глаза, потребовал:

– Руки.

Я тем же тоном ответила:

– Глот дай сюда.

Велий вытащил из кармана камень на шнурке. Я засунула шнурок за резинку штанов и, пряча руки за спину, спросила:

– Зачем вязать мне руки?

– А где ты видела невольницу, свободно расхаживающую по лесу? – удивленно приподнял брови двоедушник. – Руки, – повторил он.

Я, немного помявшись, протянула руки, но предупредила:

– Завяжешь слишком туго, обижусь.

Велий хмыкнул, ничуть не напуганный угрозой, и на совесть закрутил веревку вокруг запястий. Алия поправила шапку и спросила:

– Идем?

Мы вывалились из кустов и направились к разбойничьей хибаре. Только тут до меня дошло, что мне придется делать, и я, запоздало испугавшись, остановилась и хотела уже пойти на попятную, но Велий нетерпеливо дернул за веревку и я поплелась дальше.

В избушке вовсю шло веселье, аж стены дрожали. Алия поправила шапку на голове, бормоча под нос:

– Ох, чувствую, нас загрызут.

Из открытых окон доносились слова разухабистой песни, и по голосу мы сразу определили его обладателя – Аэрон.

 
Я родился, когда собаки выли
И бледная светилася луна.
Меня не показали милой маме,
Сказали ей, что мертвеньким был я.
А я, хоть и вампир, зато красивый,
И млеют девки с вида моего.
И я ношу колечко золотое
И кожаное модное манто.
И каждая собака мене рада,
И я гуляю с ночи до зари.
А если и напьюся чьей-то крови,
Дак люди еще хуже – упыри.
 

– Стойте, – я вспомнила об одной немаловажной детали, – а если разбойники начнут меня лапать, увидев в таком откровенном наряде? Я этого терпеть не стану – провалю все дело, и веревка не поможет!

Велий стянул свой плащ и накинул на меня, нахлобучив капюшон на голову. Мы подошли к двери – Велий уверенным шагом, а мы с Алией – еле передвигая ноги. Велий протянул руку к двери, и тут вдруг она распахнулась, явив нам зверскую вампирью рожу.

– О! – радостно зарычал Велий. – Анох, сколько лет, сколько зим! Как поживает князь Укус?

Вампир задумался, а мы напряженно ждали ответа. Наконец разбойник расплылся в широкой зубастой улыбке и заорал в ответ:

– Лихо! Давненько тебя не видели, думали, ты дни коротаешь в тюремных казематах. Как оказался в наших краях?

– Да вот, – двоедушник дернул за веревку, – невольницу на рынок веду, у купца Еремея выкрал, хочу продать какому-нибудь богатею.

– А это кто? – спросил вампир, кивая на Алию.

– А это? Прибился ко мне мелкий карманник. – Велий беззлобно отвесил Алии легкий подзатыльник, рискуя нажить врага в ее лице. – Вот и таскается за мной.

– Заходи. – Вампир вошел в избу вперед нас, наверно, докладывать атаману.

Мы зашли следом. Огромная, не по размерам избы горница была освещена светом свечей. Посередине большой стол, на столе в блюдах золотых и серебряных, явно дорогих, разная еда, бокалы из тонкого стекла наполнены темно-красным вином (или не вином?). По бокам стола лавки, а на лавках штук пятнадцать разбойников. Во главе черный стул с резной спинкой, а на стуле, как на троне, восседает сам князь Укус.

– Действительно как княжеская резиденция, – шепнула я Алие. – Ну Аэрон и размахнулся!

Сам Аэрон сидел в богатом кожаном плаще, обзавелся круглой серьгой в ухе и тонким шрамом на щеке. Глаза зеленого цвета подозрительно сощурились, увидев нашу троицу.

Князь кивком подозвал к себе Велия и стал вполголоса что-то у него выспрашивать. Велий спокойно отвечал и, похоже, развеял подозрения. Князь кивнул на Алию, Велий пальцем поманил ее. Алия подошла к Укусу, тот внимательно рассмотрел ее и, хлопнув по плечу Велия, пригласил их за стол. Я скромненько стояла в уголке и пошевелилась, лишь когда Велий привязал веревку к крюку в стене. Я залезла с ногами на лавку у стены и, обхватив колени руками, замерла, прислушиваясь к разговорам разбойников. Те рассказывали какие-то байки, Велий с удовольствием включился в беседу. Алия вздрагивала от громкого смеха, нервничала, от волнения ей кусок в горло не лез. Веселье разгоралось, голоса становились все громче, смех все чаще, сам князь Укус решил спеть очередную песню, разбойники с радостью его поддержали. Аэрон заревел:

 
Я был еще совсем малыш,
– Да, малыш! Эх, малыш! —
 

поддержали его дружным ревом остальные члены разбойничьей шайки.

 
Когда вдруг съел на мельнице собаку.
Сначала было сладко, стало горько
Потом,
Когда по-детски искренне я плакал.
Он был хороший пес,
– Эх, Дружок! Ах, Дружок!
 

снова включились вампиры.

 
И зря нас никогда не обижал.
Когда игрался, тыкал в бок.
– Носом в бок!
А я его без жалости сожрал.
И я решил из дома в лес убежать.
– Убежать!
Чтоб больше никого не обижать.
– Не сожрать!
Чтоб не увидеть близких никогда,
Чтоб не явилась к ним беда.
А в том лесу разбойный дикий люд.
– Дикий люд!
Похуже упырей, только кровь не пьют.
– Нет, не пьют!
Как удалося выжить малышу,
Об этом я сейчас не расскажу.
Но пролетели те деньки,
– Эх, деньки!
У малыша длиннее стали клыки,
– Эх, клыки!
Он много чего пробовал на вкус,
Теперь в лесу хозяин – князь Укус!
– Эх, Укус!
 

– А что, Лихо, пусть твоя невольница нам станцует! – предложил пришедший в хорошее расположение духа Укус. Я, надеявшаяся до последнего, что обо мне благополучно забудут, напряглась. Подошло время сольного выступления.

Велий вылез из-за стола, подошел ко мне, отвязал веревку, заговорщицки подмигнул и сорвал с меня плащ. Разбойники заулюлюкали, а двоедушник, легко меня подняв, поставил на стол. Кто-то из вампиров попробовал ухватить меня за ногу, но я сердито наступила на его руку ногой, придавив ее расшитым башмаком.

– Пляши, – приказал Аэрон. Мысленно посылая на его вампирскую голову проклятия, я подняла руки, демонстрируя запястья, связанные веревкой.

– Иди сюда, – приказал князь. Я по столу направилась к нему, попутно спихивая блюда с яствами, освобождая место для танца. Аэрон вытащил из-за голенища нож и перерезал веревки. Я потерла запястья. Князь повелительно махнул рукой с ножом: – Танцуй.

Я отбежала на середину стола и, подмигнув Алии, стала напевать мотив миренской песни, вспоминая движения и надеясь, что аномалия поможет мне не хуже музыкантов. Все сработало как надо, избу заполнил стук барабанов, к ним подключились другие инструменты.

 
Проклята душа танцовщицы,
Ей с собой не совладать,
Сколько музыка будет длиться
Столько будет она танцевать.
 

Музыка пьянила, я без труда вспоминала, казалось, позабытые движения, совсем как в детстве, когда очередная наложница танцевала перед великим Лонгином, а я, заглядывая в щелку приоткрытой двери (Лонгин никогда не скрывал, чем занимается), повторяла движения, стараясь, чтобы жесты и движения тела совпадали, как в зеркале. Бусина сверкала и переливалась, притягивая взгляды к животу и бедрам, браслеты звенели.

 
Сумасшедшие звенят браслеты,
И как птица кричит душа.
Проклята душа,
Она танцем опьянена.
 

Я, бросив взгляд на Алию, поняла, что несколько увлеклась процессом. Девица, открыв рот, стягивала шапку, рискуя разоблачить себя. Велий, сидевший рядом с ней, выглядел не лучше. Я пожелала ему подавиться своими накладными усами, хоть и понимала, что двоедушник был вовсе не готов к откровенным движениям миренского танца наложниц, если он вообще надеялся, что я смогу прилично станцевать.

На Аэрона можно было и не смотреть. Будучи большим любителем женщин, причем отнюдь не в гастрономическом смысле, а теперь еще и изображая влюбленного вампира, он просто пожирал меня глазами, пока глазами, поправила себя я. Вспомнив о цели своего выступления, я мягко перекатилась по столу, выдернула шнурок с глотом из-под резинки и, легко коснувшись атамана, надела на него глот и закончила танец. Если глот и подействовал на вампира, то это было совсем незаметно, даже выражение глаз не изменилось. Аэрон медленно поставил бокал с вином на стол, – весь танец он так и сидел с ним в руке, не донеся его до рта, – и хрипло спросил Велия:

– Почем ты хотел ее продать?

– Я раздумал ее продавать, – неожиданно ответил двоедушник.

Я с удивлением уставилась на него. Алия, выйдя из ступора, надела шапку и ткнула забывшего роль Велия, двоедушник отмахнулся от нее. Аэрон стал подниматься из-за стола. Я топталась на середине столешницы, бросая тоскливые взгляды в окно на черное небо – близилась полночь. Разбойники окружили нас плотным кольцом, с интересом прислушиваясь к торгующимся.

– Я дам золота столько, сколько она весит, – сказал Аэрон. Велий отрицательно покачал головой и стал демонстративно собираться. Я шагнула было со стола в его сторону, но Аэрон перехватил меня и, схватив за руку, сказал, глядя в глаза двоедушнику:

– Два веса.

Велий молчал, Алия закусила губу и дергала за рубаху вредного двоедушника, который почему-то ни за что не хотел со мной расставаться.

– Три веса, – последовало предложение. – Четыре веса.

Велий усмехнулся и сказал:

– Так и быть, князь, уступлю за пять.

Разбойная братия тихо охнула, но не возражала. Алия выдохнула, я заметно расслабилась, и тут Велий поверг меня в смущение, которое стало перерастать в еле сдерживаемый гнев.

– Только пусть она станцует еще раз. Для меня.

Аэрон перевел взгляд зеленых глаз на меня и согласился. Разбойники радостно взревели, видимо, тоже были страстными поклонниками танцев, а Алия беспомощно развела руками.

– Я тебя убью, – пообещала я, бросая свирепый взгляд на двоедушника, топнула ногой и прошипела, обращаясь уже к Аэрону, который снова водрузил меня на стол. – Аэрон, прекрати это немедленно!

– Какой Аэрон? – прищурился вампир, и в мое сердце стала медленно вползать змея сомнений, я вдруг стала подозревать, что глот на проклятого вампирюгу не подействовал.

Пришлось начинать следующий танец, от накатывающего волнами гнева было трудно двигаться плавно, и я попробовала повторить уловку одной из наложниц, которая настолько ненавидела лорда Лонгина, что в танце попыталась его убить, пустив носком ноги золотое блюдо прямо в голову лорду. Я тогда тоже с надеждой смотрела, как блюдо, раскручиваясь со свистом, летит прямо в шею Лонгина, и мечтала только об одном – чтобы острыми краями оно срезало голову как кочан капусты. Лонгин отвел блюдо в сторону при помощи магии, а непокорную наложницу зверски выпорол сам лично на заднем дворе замка.

Я приглядела две подходящие небольшие круглые толстостенные посудины, рассчитывая пусть не снести головы вампиру и двоедушнику, решившим с моей помощью потешить свое мужское самолюбие, так хотя бы оглушить попаданием прямо в лоб. В танце подобралась к предполагаемым снарядам поближе и запустила их в полет. Велий с легкостью отвел блюдо ладонью в сторону, придав ему другую траекторию, а Аэрон вообще поймал рукой и, смяв, бросил в угол. Чуть утолив жажду мести, я уже спокойней закончила танец. Велий удовлетворенно улыбнулся и сказал Аэрону:

– Она твоя. Где я могу получить золото?

Меня от его равнодушной деловитости снова начало потряхивать, я чувствовала – еще немного, и я вцеплюсь ему прямо в фальшивые усищи. Аэрон отдал указания насчет золота, телеги и коня. Я слезла со стола и стояла на полу, зябко переступая ногами. Что-то будет дальше… Велий ушел во двор, Алия увязалась за ним. Аэрон развернулся ко мне и, радостно скалясь, произнес:

– Я хочу, чтобы ты была всегда со мной.

– И чего ты от меня хочешь? – спросила я, затравленно оглядываясь.

– Если я укушу тебя ровно в полночь, то ты станешь равной мне.

– Я просто счастлива, – буркнула я. Аэрон довольно заулыбался.

– Нет, знаешь, я не хочу, – пошла я на попятный, глядя на его плотоядно облизывавшуюся физиономию. Велий куда-то запропастился, а вместе с ним и Алия. Хороши друзья, оставили наедине с невменяемым вампиром. То, что глот на Аэрона не подействовал, я уже давно поняла, как и то, что, если Велий и Алия не вытащат меня отсюда – быть мне упырицей под стать Аэрону.

Аэрон тем временем схватил меня за руку мертвой хваткой и потащил к своему черному стулу. Громко объявил разбойникам, что наконец нашел себе спутницу жизни и намерен жениться немедленно. После этих многообещающих слов и пламенных взглядов нервы у меня окончательно сдали, я подпрыгнула, как испуганная коза, вырвала руку у счастливого князя и ввинтилась под стол. Аэрон полез следом и получил по лбу расшитой туфлей.

– Верея, ну и дура же ты, – прошипел он, хватаясь за лоб.

– Ага, мы, кажется, в трезвом уме и здравой памяти, – обрадовалась я, и мне захотелось вдруг заплакать от обиды на Велия и Аэрона, которые специально заставили меня танцевать еще раз.

Под стол стали заглядывать любопытные разбойники, Аэрон на них шикнул, и они убрались обратно.

– Я должен укусить тебя ровно в полночь, – продолжал вампир, подползая поближе и получая второй туфлей. – Если я этого не сделаю, история будет не закончена, да и разбойники, боюсь, не поймут. – Он невинно похлопал своими зелеными глазками.

– Хорошо, сделаешь вид, что кусаешь. – Я забрала у Аэрона туфли и натянула их на ноги.

– Все не так просто, – уклончиво прошептал князь Укус.

– Что еще? – напряглась я. Ох, не понравился мне его виноватый вид!

– Ну вообще-то в месте укуса должна выступить кровь.

Я подскочила, забыв, что нахожусь под столом, стукнулась головой о столешницу и зашептала:

– Так и знала, что ты давно хочешь напиться моей крови! – Я попыталась отползти подальше от кровопийцы. Аэрон ухватил меня за ногу. – Пусти! – Я дрыгнула конечностью.

– Да не буду я тебя кусать! – шепотом проговорил вампир. – Я только маленько надрежу кожу на шее, выступит кровь, и все. Верея, не надо смотреть на меня, как на чудовище! – Если он надеялся своей улыбкой добиться согласия, то ошибался, я не из тех девиц, которые млеют, когда светловолосый красавец проходит по коридору Школы.

– Благодарю покорно, вдруг ты увлечешься, и я и пикнуть не успею, как ты выпьешь всю мою кровь до капельки. Отцепись!

Аэрон поморщился:

– Ты из меня прямо какого-то упыря делаешь.

– В точку! И я до ужаса боюсь щекотки на шее.

– Верея, до полуночи осталось совсем немного, если ты будешь упрямиться, я сорву с шеи вот этот камушек. – От уговоров Аэрон перешел к угрозам и показал глот. – Так что выбирай – или доверяешься мне или становишься женой вампира Укуса. – И он улыбнулся мне теперь уже улыбочкой нечисти, той самой, от которой мне стало страшно, когда он меня к обозу златоградскому гнал.

– За что мне это?! – шепотом вопросила я, закатывая глаза. Аэрон удовлетворенно кивнул, понимая, что шантажом он своего таки добился. Приспичило его доиграть эту сказку до конца!

– Только с уговором, – сказала я и, глядя в вытянувшееся лицо Аэрона, фыркнула: – Должна же я тоже хоть какую-то выгоду получить. – И зашептала ему на ухо. Аэрон расплылся в понимающей улыбке.

Из-под стола он выволок меня за руку, я упиралась и трясла головой, не соглашаясь с уготованной мне участью. Разбойники улыбались так широко, что я при желании могла бы пересчитать у них все зубы. Князь Укус торжественно объявил, что сию минуту берет меня замуж, я принялась отнекиваться.

– Полночь, – тихо сказал Аэрон и смачно меня поцеловал. Я никак не могла решить, какую сторону шеи подставить надоедливому вампиру, поэтому на поцелуй отреагировала как бревно, даже возмутиться не догадалась, все решая: правая сторона или левая, а может задняя часть его тоже устроит, там не так щекотно. Аэрон, утомленный моими метаниями, со стоном нетерпения схватил меня за волосы, не без усилий наклоняя мою голову, я же изо всех сил боролась с истерическим хихиканьем – чертовски боюсь, когда мне щекочут шею. Честно говоря, я не почувствовала, как вампир клыком проколол мне кожу, я все еще пыталась не захохотать. Поняла это, только когда Аэрон, довольно скалясь, прошептал: – Умирай, дурища.

Я с готовностью обвисла, радуясь, что комедия подошла к концу.

Аэрон подхватил меня на руки и вынес за дверь, а глупые разбойники даже не догадались спросить, куда это он меня поволок, почему не в опочивальню. Захлопнув ногой дверь, Аэрон не оглядываясь понес меня в знакомые кусты. Двоедушник и Алия были уже там. Сквозь ресницы я с удовольствием посмотрела на побледневшего Велия, когда он увидел меня окровавленную и облизывающегося вампира. Аэрон положил меня на землю и смущенно проговорил:

– Извини, не удержался. Алия медленно попятилась.

Велий кинулся ко мне, наклонился, похлопал по щекам и перевел сумасшедший взгляд на Аэрона:

– Что ты сказал?! Не удержался?! – Лицо двоедушника стало жестким, глаза потемнели. Рука его потянулась к глоту на шее, стало понятно, что сейчас произойдет что-то очень нехорошее, даже страшное. Я открыла глаза и, не давая опомниться Велию, толкнула его в грудь и уселась верхом, колотя кулаками и визжа:

– Танцевать! Для тебя?! Убью!

Позади раздался треск ветвей, я обернулась и увидела, как Алия падает без сознания.

– Ну что, всем отомстила за унижения? – спросил довольный Аэрон, вытирая кровь с губ.

Велий захохотал:

– Алия решила, что ты уже стала упырем и кинулась за порцией крови!

Я слезла с веселящегося двоедушника, подползла к подруге и похлопала ее по щекам – никакого толка. Тут я вспомнила, как Алия будила двоедушника после Лейиных песен, и отвесила ей пощечину, сидящий на земле Велий поморщился, видимо, вспоминая ощущения.

Алия вздрогнула, увидела меня и заорала, махая руками. Всей компанией мы принялись уверять, что я не вампирша, что это была просто неудачная шутка. Лаквиллка потрясла головой и неожиданно заплакала, жалуясь, что в этом ненормальном месте она сойдет с ума. Я бестолково пыталась ее утешить, бросая злые взгляды в сторону Велия и намекая, что во всем виноват он. Наконец мы успокоили Алию и выбрались из кустов, посчитав, что на ночь тут оставаться не стоит.

На ночевку остановились на небольшой полянке. Аэрон вытащил карту, и мы, развернув ее при свете костра, попытались сообразить, как далеко находимся от цели. Выходило, что до центра рощи полдня пути. Алия зевала и принялась укладываться первой. А я все еще вспоминала унижения, пережитые по вине Велия и Аэрона.

– Мне надоело тут шататься! – стоя посреди поляны, пожаловалась я. – Хочу спать на кровати! – Сзади раздался какой-то шорох, я не обратила на него внимания, продолжая перечислять, чего еще хочу: – Хочу сменить одежду на чистую и хочу наконец принять ванну! – Велий и Аэрон молча смотрели куда-то мне за спину. – Ну чего еще там? Только не говорите, что умрунок пожаловал!

Аэрон хрюкнул, я устало обернулась. На поляне стояла огромная кровать под балдахином, ванна, наполненная водой с душистой пеной, огромный шкаф с раскрытыми дверцами и бесконечными вешалками с одеждой, а вокруг всего этого великолепия катался какой-то ком бордового цвета. Я даже не удивилась, видимо, резерв этого чувства был использован полностью. Я лишь вяло махнула рукой и повелела:

– Убрать все это!

Поляна опустела. И тут до меня стало доходить, что я сделала. Велий хмыкнул, а Аэрон возмущенно набросился на меня:

– Просили тебя все это убрать?! Нельзя было избавиться только от умрунка? Хоть бы кровать оставила!

Я попятилась:

– Как это я?!

– Ты единственная, кто может здесь что-то менять, – сказал Велий. – Если ты чего-то страстно желаешь, твои желания исполняются, в пределах этого места, естественно. И это очень странно.

– Верея, ну наколдуй чего-нибудь! – восторженно подпрыгнул Аэрон.

– Я спать хочу, – сказала я, решив не потакать желаниям вампира.

Снова появилась знакомая кровать. Я демонстративно полезла на середину и повалилась на простыни. Велий переложил Алию на край кровати. Аэрон тоже полез спать.

Дождавшись, когда все уснут, и послушав некоторое время дружное сопение, я ворча вылезла из-под рук Велия и Аэрона, которые они во сне сложили на меня. Опять я оказалась в середине. Я слезла с кровати, вышла на середину поляны, задумалась и, когда желания оформились, зажмурилась. Утром меня обнаружили спящей в огромном золотом кресле, которое стояло на хрустальном мосту, в обнимку с жар-птицей и в шикарном костюме пиратки.

– Похоже, ты всю ночь экспериментировала, а нас не пригласила! – укоризненно произнес Аэрон, тряся меня за плечо. Я продрала глаза, зевнула, выпустила птицу в небо и, полюбовавшись ее полетом, сказала:

– А знаете, мне здесь очень нравится.

Велий понимающе хмыкнул. Алия потрогала спинку кресла. Я встала и спросила:

– Ну что, идем?

Алия уселась в кресло и приняла величественную позу, я засмеялась и щелкнула ногтем по перилам моста, поляну огласил мелодичный звон.

– Чистый хрусталь, – удивленно протянул вампир. – Жаль, испарится, как только ты о нем забудешь.

Я сбежала по мосту на траву и крикнула замешкавшимся друзьям:

– Спускайтесь, а то сейчас все исчезнет!

Мы позавтракали остатками мяса и хлебом. Собрали мешки и отправились в путь. Велий всю дорогу был какой-то хмурый, на вопросы отвечал невпопад, а вот Аэрон напротив – весел и энергичен. Вампир во все горло орал веселую песенку:

 
Раз, два, три, четыре, пять,
Вышел зайчик погулять.
А чего не прогуляться по весне?
Вдруг охотник выбегает,
Прямо в зайчика стреляет.
Кто засранцу лук доверил,
Странно мне.
Думал зайчик о любви,
Что достали снегири,
И вообще уже капель,
И апрель!
Вдруг какой-то идиот
Взял стрелу и зайца – хлоп!
И улегся наш косой
Вместо койки прямо в гроб!
 

– У тебя все песни на один лад, – поморщилась Алия. Вампир довольно улыбнулся.

– Ты чего такой хмурый? – спросила я Велия.

– Не нравится мне все это, – с неохотой ответил тот. – Очень похоже на камень сновидений.

– Ты думаешь, он в этой роще? Откуда?! – удивился Аэрон.

– Что за камень сновидений? – спросила я, дергая Аэрона за рукав.

– Это такой артефакт, их во всем мире всего три. Один у эльфов на юге, другой у Конклава магов, а третий был у мага Арабаса. Пятнадцать лет назад Арабас исчез. Конклав магов объявил розыск, но до сих пор не нашел, – пояснил вместо Аэрона Велий.

– Почему его разыскивают? – допытывалась я.

– Он был отступником, примкнул к Черному Лорду.

– Я не хочу искать этот камень. – Я остановилась.

– Ты чего?! – Аэрон пожал плечами. – Подумаешь, какой-то маг! Уже поди старикашка.

– Ненавижу магов. – Я недовольно поплелась дальше по тропинке.

– Что они тебе сделали? – спросил Аэрон.

– Ты так и не сказал, что именно может камень сновидений, – перевела я разговор на другое, подальше от опасной темы.

– Он насылает мороки, причем вполне осязаемые. Магические существа в его присутствии сходят с ума, так как он меняет магию, глушит, подавляет ее. Мало того, являясь по сути чем-то вполне разумным, он сам выбирает хозяина. Если бы я был уверен, что мы имеем дело именно с этим камнем, я бы подумал, что он выбрал тебя, – Велий повернулся ко мне, – хотя непонятно, как он сделал этот выбор. Для того чтобы выбрать, предполагаемый хозяин должен хоть раз подержать его в руках. – Он пытливо уставился на меня, будто решил взглядом в мысли проникнуть.

– Не держала я его в руках, я даже не знаю, как он выглядит! – воскликнула я. – Он большой?

– Похож на кристаллы горного хрусталя, постоянно меняющие цвет.

Я неожиданно вспомнила бархатный мешочек в пещере, где нашла глот, и мне стало холодно. В то, что каменный старикашка ожил, верилось с огромным трудом, но как тогда вышло, что камень сновидений здесь? И я его действительно держала в руках, не доставая из мешочка, просто пробежалась пальцами по граням, а потом отвлеклась и забыла на столе. Велий как-то подозрительно наблюдал за мной, даже Аэрон стал что-то подозревать. Я встряхнулась и, невинно посмотрев прямо в глаза двоедушнику, сказала: