Текст книги "Особо одарённая особа. Дилогия."

Автор книги: Мария Вересень

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 58 страниц)

Только обозники как-то не очень радовались именитым покупателям. Их мотало, как ковыль в поле, и, если двое могли держать третьего, уже было хорошо. Радостью их глаза вспыхивали лишь на краткий миг, при виде бутылей с противным мутным самогоном, на который они кидались так жадно, словно помирали с пересухи.

От такой ярмарки мне стало как-то не по себе и я бросилась на поиски пронырливого Велия и Аэрона, уж наверняка прознавших, что вокруг творится. А творилось точно что-то невозможное, это даже Лейя поняла, прямо на глазах у купца вытащившая из корзины диковинный заморский, алый, как пожар, неведомый мне фрукт и вместо плюхи получившая два еще, за так

– Как его звали? – услышала я сквозь многоголосый гомон голос Велия. Ага, значит, дар Анчутки и так работает! и я завертела головой, прикидывая, как половчее нам проскользнуть к амбару, за которым прятался с практически трезвым пожилым обозником наш маг. Купец был солиден, как боярин, и печален, словно семью схоронил.

– Звали его Маргобаном, да будет трижды проклято это имя. Если ты не поможешь нам, то надеяться не на что, – пророкотал он и поник головой.

Я замерла и стала прислушиваться. Рядом застыла, навострив уши, Алия. и даже Лейл вытянула острый носик в сторону амбара, хоть и непонятно, что она могла учуять носом, кроме перегара, которым дышали вокруг нас пьяные купцы.

– Мы тут не одни, – вдруг сказал Аэрон, прикрывая рот ладонью. – Чую свою «невестушку» с ее любимой лягушкой и собачонкой.

– Ах ты! – Задохнувшаяся гневом Алия сорвалась с места, и мы в два счета угодили в лапы провокаторов, уже поджидавших нас за углом. Купца там не было и в помине. Кнутом и пряником нас дотащили до телеги Геронтия, загнали в нее и отвезли домой.

– Ну хоть чуточку расскажите, – канючила я, с ненавистью глядя на ухмыляющихся конвоиров. Просить и клокотать от гнева одновременно не получалось, а получалось только выдумывать всякие гнусности на голову Велия, от которых он с королевской небрежностью отмахивался, как кормилец наш Милослав Ясеневич от комаров на охоте. Доставалось больше соседям, правда, уголья в штаны и его проняли, и он, потерев припеченное место, укоризненно прошипел-таки:

– Какая ж ты, убил бы за твое козье упрямство.

– Да упырь их гонит, – не выдержал Аэрон.

– И что? – спросила Алия.

– А то – не наше это дело, – отрезал Велий. – Вы тут за личные подвиги каторжаните? Вот и потерпите, всего четыре денька осталось.

– Ну правда, чего вам стоит? – поддержал его Аэрон, еще не догадываясь, какой сюрприз его ждет в избе, а то бы не уговаривал потерпеть, а сознательно измывался бы всю дорогу. А Геронтий ничего не говорил, зато смотрел на нас с интересом, явно сожалея, что довез нас до Больших Упырей. Дернул же его черт за язык, понесла же нелегкая.

А я вдруг озлилась. Значит, не вляпываться? Ну-ну.

– И родился у царя Кику от наложницы из Черной Земли сын, названный ею Маргобаном, что значит… А черт знает, что это значит. По-моему, Великий. Или Знатный? В общем, отцу он не понравился и тот его с глаз долой отправил к материной тетке.

Тетка эта, надо сказать, отлично врачевала, но, говорят, могла и дивный яд сварить, поскольку ее бабка была ведьмой. Вот к этой-то столетней ведьме Маргобан и угодил в воспитанники. Мальчонка был головастый и схватывал все на лету. В пятнадцать лет уже был некромант и чернокнижник, каких поискать. А в двадцать стал единственным наследником престарелого отца, все братья его перемерли в одночасье от неведомых болезней. И таков был страх людей перед Маргобаном, что никто не смел упрекнуть его как братоубийцу. А тому уж мало было царства. Мне ли, говорит, царствовать над кучкой жалких скотоводов, когда великую силу могу обрести и стать могущественнейшим? А бабка подначивала: истинно, истинно говоришь.

Он и помешался на власти. Знаю, говорит, как всех демонов мира заточить в свою книгу. Будут они мне тогда рабы, а я император Вселенной.

Рассказчик замер, глядя перед собой, очевидно, представлял, каково это – править Вселенной, и я покосилась на Алию, изготовившуюся поощрить человека тумаком.

Никто не знает, чего стоило мне павою проплыть до нашего кладбищенского домика и перед носом Велия захлопнуть дверь, велев ему не появляться до утра. Мол, там посмотрим, как нам дальше жить. А саму прямо трясло. Не знаю, что больше меня злило – то, что мне не дали куда не надо сунуть нос или что считали, будто я с этим смирюсь.

В упыря, который гонит, не давая торговать, сотню ко всему привычных мужиков, я не поверила, а потому заслала первым делом своего лазутчика, Миколку. Тот через час вернулся, да не один, а с молодым купцом, который через лес, через забор, на четвереньках кое-как до нас добрался мимо Геронтия, настороженно застывшего у ворот, словно и впрямь охранником нанялся при особо буйных каторжанах.

Одет молодой был дорого, но грязно. Любой из камушков его халата стоил половину Школы Архона, но многие уж были срезаны, и если не пропиты, то уж наверняка проедены. Правой рукой он прижимал к груди черный, не шибко привлекательный сундучок из тех, в которые удобно всякие иголки-нитки класть, а левой постоянно норовил схватиться за кинжал, вызвавший у Алии как у профессионала лишь брезгливую усмешку.

– Эй, уважаемый, не спи. – Подруга ткнула гостя в бок.

– А?

– Еще спроси, кто тут, – хмыкнула Алия. – Про чернокнижника недорассказал.

Купец поправил дурацкую малиновую шапочку и заговорил снова:

– Маргобан, да сожрут его печень собаки, рассорился со своей бабкой из-за книги и убил ее. Но ведьма пообещала, что не успокоится, пока с ним не расправится. И Маргобан пустился в бега, надеясь, что вдали от родных мест она не сможет много сделать. Но он ошибся, и недавно его задрали волки. Мы, признаться, возблагодарили небо. Но радовались лишь до следующей ночи. Пока он не явился к нам и не потребовал обратно свою книгу. А мы, вот чем хочешь поклянусь, в глаза ее не видели. С той ночи он убивает в ночь по человеку и сбивает нас с дороги. До сих пор не знаю, каким чудом мы сумели выйти к вашему селенью, где сразу и колдун, и ведьма есть.

И тут купца вдруг проняло, он затрясся как припадочный, начал хлюпать носом и рыться в поясе, который был ему вместо кошелька.

– Вот, вот все, что есть! Отдам, не жалко, и еще приплачу, если жив останусь, забирайте! – Трясущимися руками он всучил мне и ларец, и ключ, вцепился в мои ноги и даже попытался целовать, но Алия мгновенно прекратила безобразие, с одного удара выбив из него дух.

– Ты чего? – испуганно отпрыгнула я от бесчувственного тела.

– Извини, давно попробовать хотела. – Подруга потерла ушибленную ладонь. – А с ним нормально все, к утру очухается, думаю. – А что в ларце? – заинтересовалась бесчувственная к чужим страданиям мавка. Перешагнув через купца, она ловко вскрыла сундучок и ахнула. Словно солнце полыхнуло.

– Камни, – просипела я изумленно. И правда, какие камни? Да это сокровища несметные!

– А чернокнижники эти не такие уж и могучие ребята, – завороженно глядя на игру огней, сказала Алия. – У нас дома одного овинник вилами на раз запорол.

– А потом? – спросила я, не в силах оторвать взгляд от зачаровывающего сияния.

– Жилы ему подколенные подрезали и лицом вниз в могилу положили, чтобы не вставал. Папа и положил. Землей присыпал и пошел с дружками допивать в дом. Еще и попенял, что из-за такой ерунды побеспокоили.

Я посмотрела на купца, перевела взгляд на Алию с Лейей и захлопнула крышку ларца прямо перед их носами. Лейя обиженно пискнула.

– Не страшнее упыря этот чернокнижник, – продолжала бухтеть Алия. – Мы ему жилы подрежем, лицом вниз положим, а для верности еще голову отсечем и кол осиновый в сердце вобьем.

Мавка позеленела от подробностей, но не дрогнула, благо сундучок рядом стоял и грел душу.

– Ладно. – Я кивнула головой. – Если Велий откажется связываться с этой нежитью, дескать, больно мелка добыча, то свяжемся мы. Может, добрым словом вспомнят.

– Так и вижу – памятник нам троим с начертанными на нем словами: «Милым девушкам от благодарных упырей», – саркастически проговорила Алия.

– Главное, чтоб не посмертно, – сказала я. – На сегодняшний вечер у нас одна забота – выпытать у мага, хочет ли он прибить чернокнижника лично.

– А ночью идем на охоту за нежитью! – подхватила Алия, потирая руки.

– А ночью копаем могилу, я в дальнем конце кладбища хорошее местечко в лопухах присмотрела, никто и не заметит. – Я сунула сундучок под мышку.

– А могилу-то зачем? – Лейя вытаращила глаза.

– А мы туда упыря, тьфу ты, чернокнижника положим, ну, или то, что от него останется!

– Мордой вниз, – напомнила Алия.

В доме нас ожидал злющий Аэрон. Потрясая кожаными лоскутьями, ласково спросил, кто совал свою ножищу в обувку явно не по размеру, и уставился на ноги Алии. Алия тут же заявила, что обувка была ей впору, на что Лейя возразила, что ничего подобного, на ее ножке она смотрелась как на королеве. Я деликатно промолчала и правильно сделала, потому что Аэрон, выявив виноватых, уже гонял их по избе, хлеща подошвами от почившей обуви.

– Вы купцам-то поможете? – спросила я за обедом Аэрона, тот бросил на меня хмурый взгляд, сунул в рот шаньгу с картошкой и спросил:

– Зашем? Сами справяша. – Прожевал и добавил: – Подумаешь, упыря какого-то ловить. Вел им сказал, что нужно сделать.

– А упырь только за обозниками гоняется, сюда не придет? – спросила мавка, изобразив испуг.

– Чего ему тут делать-то? – фыркнул Аэрон. – Спите себе спокойно. Мы у Геронтия сегодня заночуем. – Вампир стал складывать в корзинку шаньги, чтобы взять с собой. – А к утру ты, глядишь, уже и остынешь. – Аэрон натянул сапоги, сделал нам ручкой и вышел за дверь.

Мы с усмешкой проводили его взглядом, высунувшись в окно, а потом развили бурную деятельность. Сундучок с каменьями я припрятала под крыльцом. Миколка, прибежавший после ухода Аэрона, был накормлен и отправлен обратно в деревню за вилами с суровым приказом – ни в коем случае не попадаться с этими самыми вилами на, глаза Велию, Аэрону иди Геронтию, иначе… Алия провела ребром ладони себе по горлу. Лопаты мы нашли в подполе и отправились готовить могилку нежити.

– Может, легче его к кому-нибудь из покойных подселить. – Алия утерла пот со лба. – Он бы за ним присмотрел.

– А вдруг характерами не сойдутся? – Я с трудом выпрямилась, опершись о рукоятку лопаты. Копание могилы оказалось делом очень нелегким. День клонился к вечеру, а могила была недостаточно глубока, мало того, крива и коротка.

Мерили мы по Алие, сначала она сопротивлялась, а потом решила рассматривать эту при мерку как лишний повод передохнуть. Мавка стонала, тюкала лопатой по довольно рыхлой земельке и закатывала глазки, намекая на то, что мы должны ее освободить от этой не девичьей работы. Но когда мы предложили освободить ее тогда и от части награды, мавка тут же подскочила и стала вгрызаться лопатой в землю с энтузиазмом крота.

– Боюсь, как бы наши умные парни не подослали к нам соглядатая. – Я сдула со лба челку. – Того же Геронтия, например.

– И что тогда делать будем? – Алия перестала копать.

– А помните, когда в Заветный лес ходили, что себе внушали? Так вот точно так же внушим, что собираемся спать.

Геронтий действительно заявился ближе к вечеру, да не один, а с Велием, посмотрела я на мага, вспомнила нашу ночную тренировку у каменного василиска и как-то сразу поняла, что у него на уме. Могилка была уже готова, мы умылись, вилы спрятали в подполе, Васька был накормлен, Миколка отправлен домой.

Я, сматывая веревку, которая днем была натянута между памятников, прохладно поинтересовалась у Велия, чего ему надо от трех невинных девиц? Геронтий крякнул в кулак, а маг, нимало не смущенный таким приемом, заявил, что ему надо, чтобы мы спали сегодняшней ночью, а не шатались по Большим и Малым упырям, наводя страх на жителей своим видом. Девчонки выскочили на крыльцо, заметив пришедших. Я попятилась от наступающего мага, тот прищурил глаза. Я прошипела сквозь зубы:

– Не смей.

Велий уверил меня, что еще как посмеет, даже с огромным удовольствием, и приказал:

– Спи.

Я обмякла и поспешно выдохнула пойманное заклинание в сторону, расслабилась, красочно выпустив из бессильной руки моток веревки, а из головы мысли, все до единой. Геронтий удовлетворенно хмыкнул:

– Спит как ребенок.

Девчонки, видя такое дело, взвизгнули и бросились в дом. Я же постаралась сделать все возможное, чтобы нести меня «спящую» Велию было как можно неудобнее.

– Я пошел к Аэрону, – сказал маг Геронтию, – а ты покарауль их, мало ли… – Покосился на меня, обнявшуюся с подушкой.

– Посижу на крыльце, – согласился Геронтий. – Пелагею предупредил, волноваться не будет.

Они распрощались, Геронтий пошел закрывать ворота. Я открыла глаза, прошмыгнула к кухонному окну. Дядька Геронтий вернулся и основательно устроился на крыльце с нашими ватрушками и кувшином молока.

Я прокралась в горницу и потрясла Алию. Дева была настигнута заклинанием около своего сундука и до сих пор хранила на лице выражение безграничной обиды. Я зажала ей рот ладонью, когда подруга, едва разлепив глаза, приготовилась драться.

– Тихо. Геронтий на крыльце. Даже думай потише, а то вернется Велий и придумает что-нибудь еще хуже.

Алия перестала трепыхаться и села на диване, куда ее снес, сомлевшую, Геронтий. Мавка спала прямо в кресле, в котором пыталась спрятаться от Велия.

– Лейя, вставай.

Лейя открыла глазки и всхлипнула: – Он что, усыпил, да? За что?

– Не за что, а для чего, – прошептала я, снимая платье и натягивая штаны, мавка тоже полезла за штанами. – Хотел убедиться, что мы не пойдем охотиться на этого упыря, тьфу ты, чернокнижника. Никогда бы не подумала, что он такой черствый – не помочь людям, нуждающимся в его помощи!

– И Аэрон тоже хорош! – поддакнула Алия. – Спелся с этим… просто друзья не разлей вода! Не было бы этого мага, он бы с нами пошел.

Алия выудила из своего сундука огромный тесак, пояснив: – Жилы перерезать.

Мне подумалось, этим монстром хорошо ножки напрочь оттяпывать, но промолчала. Мы вытащили из погреба вилы и вылезли в окно. Геронтий насвистывал песенку. Мы прошли к ограде, протиснулись через знакомую дырку и побежали в сторону Больших Упырей, путаясь вилами в кустарнике и траве.

– Где эта скотина появится? – спросила Алия, ерзая в траве. Ей не терпелось начать военные действия.

– Не знаю, но рваться будет к обозам. – Я махнула рукой в сторону купеческих возов. У купцов было тихо и темно, ни костерка, ни караульных. – То ли так на нас надеются, то ли упились от страха. – Алия, а вилами как бить? – Лейя вертела вилы и так и сяк… – Черенком по голове или железными зубьями?

– Дура, их втыкать надо, да поглубже! – досадливо отмахнулась Алия. Лейя умолкла. Алия поправила тесак на поясе и пожаловалась: – Уж побыстрей бы появлялся! Ждать сил нет!

И тут оно появилось. Словно в страшной сказке, «то не ветры буйные подули, то не гром гремит, едет чудо-юдо на вороном коне!».

– Ой! – вякнула Лейя и села на зад. – Ой-ей-ей-ей! – Мавка замахала руками и просипела: – Спасите!

– И это упырь?! – Я вжалась в землю, чувствуя, что зеленею, словно молода трава.

– Наш как-то по-другому выглядел! – Алия озадаченно проводила взглядом черное чудовище верхом на вороном коне. – Даже не знаю, у кого из них жилы подрезать!

– А мордой которой в могилу класть? – Я потыкала вилами вслед удаляющемуся чернокнижнику. – У него же две морды, спереди и сзади! Как ни положи, все вверх рожей окажется, а конь в могилу и не влезет, надо было две копать!

– А черт с ним! – Алия решительно схватилась за вилы. – Вилы воткнем, а там разберемся, чего с ним делать!

К нашему с Лейей ужасу, Алия выпрямилась во весь свой рост и заорала:

– Эй ты, подлюка! А книжечка-то тю-тю, у нас!

Чудовище резко затормозило, не доезжая до обозов, и раз вернулось в нашу сторону. Мы выставили вилы, Лейя не той стороной.

– Мне кажется, оно нас стопчет, – заныла я, глядя на приближающийся кошмар.

– Не стопчет, щас мы его на вилы наденем! – беззаботно проговорила Алия. – Вы его потом держите, а я буду жилы резать!

Лейя завыла, конь чернокнижника прорычал в ответ, показав длиннющие клыки.

– Ой, сбываются мои самые страшные кошмары, лошадь, да еще с такими зубами! – заорала я, мы дружно вскинули вилы и ткнули ими в приблизившегося чернокнижника. Ужас, летящий на крыльях ночи, взвыл, подняв солидный такой ветерок, от которого нас раскидало в стороны, вилы остались во всаднике и коне.

– Ну все! – азартно крикнула Алия, нащупывая свой тесак на поясе. – Сейчас он со своей скотины свалится!

Я потрясла головой, приходя в себя после полета к дереву. Лейя, растерянно глядя на крутящегося между нами чернокнижника, запищала:

– Алия, он вилы выдернул! А-а-а! У нас ни одних, а у него целых трое!

– По одним на каждую, – пробормотала я и заорала во все горло: – Бежим!

– А вилы? – тупо переспросила Алия, не желая мириться с тем, что ее оружие оказалось бесполезным, лишь разозлило чудище. Вилы просвистели снарядами над головами.

– Книгу! – проскрежетало нам вслед, когда мы порскнули в разные стороны.

– Дуры! – понеслось сзади, я оглянулась и заметила бегущих от купеческого обоза Велия и Аэрона. Их вид не сулил нам ничего хорошего. Я заметалась между деревьев и столкнулась с испуганной Алией.

– Если нас не прибьет чудо-юдо, то дружки потопчут точно.

Ай! – Мы присели, уворачиваясь от свистнувшего над головами черного меча, умрун тоже времени даром не терял.

По заду коня расплескался магическим огнем шар, красноглазая скотина заорала, поднимаясь на дыбы, мы с Алией расползлись в разные стороны, спасаясь от копыт. Чернокнижник что-то выкрикнул и махнул мечом. Взвилась пыль, Аэрона с Велием швырнуло обратно, к обозам. Схлопнулась серебристая магическая сеть, до этого остававшаяся невидимой, и парни застряли в ней. Только тут до меня дошло, что они вовсе не отказались помогать купцам, просто не хотели, чтобы мы в это встревали. Ловушку для умруна приготовили – и тут мы, гордые, смелые, с вилами в руках, ну точно – ДУРЫ!

Чернокнижник захохотал, довольный маленькой победой, а мы с Алией со всех ног пустилась бежать, приговаривая на бегу:

– Никакой это не упырь! Это… это… наша смерть, вот что! Позади послышался стук копыт, мы окинули лихорадочным взглядом деревья и, не сговариваясь, как белки, взлетели по гладкому стволу сосны, перепугавшись до смерти чего-то темного на верхней ветке, по счастью оказавшемуся Лейей, проливающей горючие слезы от страха и сочувствия к Велию и Аэрону.

– Как ты думаешь, – Алия посмотрела на озверело мечущееся умертвие у подножия дерева, – они живы?

– Смотря на что была направлена сеть. – От нашей глупости хотелось выть во весь голос. – Если на поимку, то живы, если на убийство, то… Ой, какие же мы идиотки! – Я вытерла слезу. – Еще зависит от силы мага.

– Ага, значит, не жильцы, – сказала Алия и зарыдала. – Такие хорошие, такие молодые…

Нежить с интересом прислушалась к нашим стонам и, ободренная смятением в стане врага, стала подгрызать ствол дерева, конь помогал. Мы захлопнули рты и уставились вниз.

Первой очнулась от столбняка Алия, завозилась, вытаскивая свой тесак

– Пока эта сволочь подгрызает ствол, – сказала она, – я начну рубить верхушку, вверху сосна тоньше, я ее быстро смахну. Макушка свалится на умруна. Хлоп! Умрун без сознания! Мы спрыгиваем с дерева и подрезаем у него жилы!

– Дались тебе эти жилы! И план твой бредовый! И друзей кокнули! И сейчас нас самих кокнут! – продолжала я предаваться пессимизму, вцепившись в ствол дерева. Внизу трещало, скрипело, летела в разные стороны щепа. Я взглянула на небо и удивленно произнесла:

– Ой, девочки, кажется, сегодня нас не кокнут! День занимается. Умрун, словно услышав мои слова, тоже поднял голову, завыл жалобно, еще немного погрыз древесину, выплюнул щепки, вскочил на своего дьявольского коня и, пролаяв:

– Книгу! – исчез среди деревьев.

Телегу мы попросили, нет, потребовали у купцов, которые от великой радости, что умрун теперь будет преследовать нас, а не их, безропотно ее нам дали, предлагая и навсегда взять себе. Алия хмуро наблюдала, как Велия и Аэрона, бледных, безмолвных и оттого еще более страшных, укладывают в телегу. Оба были живы, но как их вернуть в сознание, я не представляла.

– Жаль, мы этой сволочи так жилы и не подрезали! – сокрушалась Алия по дороге домой.

Геронтий подремывал себе на крылечке, откинувшись на стену и взбадривая храпом кладбище. Услышав скрип тележных колес, продрал глаза и уставился на нас так, словно во время молитвы в храме появился сам Нечистый.

– Помоги, – буркнула я, открывая ворота. Геронтий подошел к телеге и помрачнел, как грозовая туча:

– Говорил ведь ему, стукни чем посильнее, нет ведь, пожалел. Надо было поленом по голове, оно надежней было бы! – с досадой изрек он, удивив нас своим жестокосердием. Покачал головой и, приказав нам держать за ноги, поволок в дом сначала Велия, потом Аэрона. – Что вы за девки такие, что даже вампира до полуумертвления довели!

Лейя немедленно исторгла реки слез, напуганная этим словом. – Лучше попробуй их мысли прочитать! – Я нагнулась над Аэроном. – Ловушку Велий сооружал, заклинания я не знаю, поэтому и снять его не могу. – Я не стала говорить Геронтию, что даже знай я нужное заклятие, у меня навряд ли что-нибудь получилось бы.

Геронтий вздохнул, наклонился над магом, зажмурился, покряхтел, потом выпучил глаза и произнес:

– Дуры.

– Чего?! – подступила к нему Алия. – Кто это дуры?

– Это не я, а он так думает, – пояснил телепат. – Кроме разных ругательств ничего в его голове нет, перечислить все?

– Не надо! – сказала я. – А у вампира?

Геронтий снова начал жмуриться, хмуриться, а потом заухмылялся и спросил:

– Сцены вашего убиения подробно описывать или так, общими словами?

Лейя перестала выть и отошла подальше. К слову сказать, положили мы Велия и Аэрона пока на пол, на матрасы, Лейя еще и подушки под головы сунула. Васька бегал вокруг нас и жалобно пищал, а потом влез ко мне на плечо. Геронтий посмотрел на василиска и спросил:

– На следующую ночь опять явится? – С телепатами одно хорошо, не надо им все пересказывать. – Я о помощи Конклав магов попрошу.

– Нет! – сказала Я. – Сами заварили кашу, сами и расхлебывать будем, а о помощи попросим, когда совсем тяжко станет. Не вздумай сообщать в Школу.

Геронтий пожал плечами и пошел к двери:

– Вечером заеду, вы уж постарайтесь этих-то в чувство привести, а то вам ночью тяжко будет!

Лейя проводила Геронтия до ворот, вернулась и сразу развила бурную деятельность. Для начала она заявила, что негоже мужиков держать ногами к выходу, так только покойников кладут. Мы, пыхтя, стали разворачивать тяжеленных парней ногами к окнам, только отдышались, как мавка снова ожила и глубокомысленно изрекла, что теперь если маг и вампир все-таки помрут, то сами станут умрунами, так как дорогу в дом запомнят, покойников поэтому вперед головой и не выносят. Пришлось положить их поперек горницы. Лейя предложила их еще и раздеть, дескать, не будут же они в одеже спать, но терпение у меня и Алии лопнуло и мы отказались.

Пока мы с Алией утоляли голод печеньем с молоком да кормили Ваську, который ползал по бесчувственным и заглядывал им в лица, Лейя ломала голову, как их оживить, и как только у нее появлялась какая-нибудь идея, тут же бросалась ее осуществлять. К моменту, когда мы вернулись из кухни, друзья были: похлопаны по щекам, сбрызнуты водой, пощекочены за пятки, пуганы резкими звуками, им попробовали зажать нос и сунули под него отвратительно пахнущую тряпку. В общем, были испытаны все прелести мавкиного врачевания.

Лишь только мы появились в дверном проеме, Лейя трагическим голосом сообщила, что осталось последнее, самое действенное средство – сила любви. Мы с Алией испуганно попятились, но мавка стала нас уверять, что если получится, то друзья оживут, а если нет, то все равно никто про это не узнает, Лейя втянула нас в горницу и предложила:

– Выбирайте, кого целовать будете!

– Да я лучше у них жилы перережу! – взревела Алия, не желая идти на такой подвиг. – Пусть Верея своего вампира целует, как-никак «жених», чай, не чужой!

– Почему это я?! – сипло спросила я шепотом, голос от волнения сел. – Целуй сама!

– Да я лучше с умруном еще раз о книге побеседую! – сказала, краснея, Алия.

– Какие вы, – горько воскликнула Лейя, – бессердечные! Они нас спасать побежали, а вы о своей девичьей чести печетесь! Что, от вас убудет, что ли?

– А ну как они очнутся да и застанут нас за этим занятием?!

– Так мы этого и добиваемся! – воскликнула мавка. Алия, что-то бормоча, рванулась вон, но мы ухватили ее за пояс штанов.

– Думаешь, я жажду осыпать их поцелуями? – прошипела я на ухо лаквиллке, подпинывая ее коленом под зад.

– Пусть Верея целует первая! – заупрямилась подруга, застряв раскорякой в дверном проеме.

– Ах так! – На смену смущению пришла злость. Я бухнулась на колени, будто собралась молиться, подползла к вампиру и звучно его чмокнула, переползла на другую сторону и не менее страстно поцеловала мага.

– Ну что, убедились? Как были поленьями, так и остались!

– Не любишь ты их. – Лейя бросила опешившую от быстрой смены событий Алию и тоже опустилась на колени. – Дай я поцелую. – Она неторопливо наклонилась.

– Освободите место профессионалам! – пробормотала я, поднимаясь и отходя к столу.

Мавкины лобызания тоже оказались недостаточно любвеобильными и магическую сеть не проняли. Лейя расстроилась и даже всплакнула. Алия, поняв, что остается только она, одернула рубаху, крякнула, промаршировала до вампира и мага и деловито прижалась губами сначала ко лбу мага, а потом вампира.

– Как покойнико-ов! – снова ударилась в слезы Лейя.

– Зато искренне, – пробурчала лаквиллка.

Прибежавший Миколка застал нашу троицу в состоянии морального краха. Пришлось мальчишке отпаивать нас чаем.

– У нас в деревне бабка жила, – сказал Миколка, сунув стакан в руки мавке, – она духов умела вызывать. Свечку зажжет, блюдцем перевернутым поводит, пошепчет: «Дyx, поднимись, дух, появись», и этот самый дух начинает куролесить, посуду в воздух поднимать.

– Где эта бабка?! – я отставила кружку.

– Померла уж. – Миколка обмакнул в чай баранку. – А духи чего только не делали, даже письмена писали!

– Письмена писали… – эхом откликнулась я, отложила недогрызенную сушку и вернулась в горницу.

Там я залезла на стол, встала на колени, вонзила взгляд в мага и принялась водить руками, взывая:

– Дух, поднимись, дух, появись!

От моего истошного визга, по-моему, затряслись стены и могильные холмики за окном. Алия влетела в горницу, как раз успев к началу представления: я, стоя на столе, вжалась в стенной проем между окнами и визжала так, что с потолка сыпалась труха. А к столу приближался, шипя как змеюка, полупрозрачный Велий.

– Так бы тебя и убил, глупая рыжая кретинка!

– Все-таки умрун! – радостно закричала Алия, выдергивая из-за пояса тесак и кидаясь с ним на вызванного духа. Визг мавки стал достойным продолжением моего.

– Еще одна идиотка! – с досадой проговорил маг. – Алия, убери эту железяку, а то еще поранишься!

Подруга махнула тесаком, который легко прошел насквозь туда сюда. Алию это не обескуражило, яростно сверкнув глазами на лежащее на полу тело, она прорычала:

– Ага! Я тогда у лежащего жилы перережу!

– Стой! Я не умрун! – закричал Велий.

Алия остановилась, а мавка закрыла рот. Стало тихо, слышались лишь мои всхлипывания и Миколкино тяжелое дыхание, Васька предпочитал спрятаться под печкой.

– Мы в ловушке, – пояснил Велий. – Как уж Верелее удалось меня вызвать – понятия не имею! Какого черта вы поперлись к обозам, да еще с вилами, на чернокнижника! – снова заорал он, в гневе пробежав по горнице прямо сквозь мебель. Я вздрогнула и начала икать.

– Нам заплатили, – проговорила Алия, – вот мы и решили, плевое дело, на вилы надеть, жилы подколенные перерезать, мордой в могилку, и готово!

– Мы и могилку вырыли! – похвасталась Лейя, не замечая, что Велию от наших слов явно поплохело, он сипло спросил:

– Это вы хотели с чернокнижником провернуть?! – Он посмотрел на меня, сидящую на столе и непрерывно икающую, и хлопнул себя по лбу, рука прошла насквозь. – И откуда вы такие взялись, ведь спокойней Упырей места не найти, но стоило появиться вашей троице, полезли василиски и чернокнижники! Я специально советовал отправить вас именно сюда! ЭЙ! – Велий помахал рукой перед моим лицом. – Тяжелый случай. Верелея, прекрати изображать икающий памятник! Тебе еще нас из сети вытаскивать.

Я молчала, мне и одного-то мага хватало по уши, а теперь они еще и страшно раздвоились!

– Ладно. – Поняв, что ничего путного от меня ему не добиться, Велий подошел поближе и повернулся к подругам: – Я сейчас в нее войду и сам нас выручу.

– Я тебе войду! – взвизгнула я, моментально приходя в себя. Ты у меня сейчас выйдешь!

– Ну наконец-то! – обрадовался Велий. – Слушай внимательно, сначала произнесешь… хотя нет, ты же словами не пользуешься. Он задумался, уйдя сквозь стену горницы наружу. – Ага, придумал! Он появился из другой. Миколка стал бочком продвигаться обратно на кухню. – Представь себе открытую книгу, представила? – Велий дождался моего утвердительного кивка. Это развернутая сеть. Теперь представь, что книга закрылась. Это закрытая ловушка. Так вот, тебе нужно ее раскрыть обратно. Ну сообразила? – Я часто-часто покивала. – Только учти, как только ты ее развернешь, она снова станет рабочей. Тебе нужно будет ее развеять, сможешь? Я бы сказал тебе заклинание, да что толку!

Призрачный маг отправился к своему телу и уселся прямо на него. Теперь из груди лежащего мага торчало второе туловище и давало указания:

– Как только скажу, сразу начинай.

Теперь икать и пятиться стала Лейя, уж очень жутко Велий выглядел. Он между тем улегся поудобней, высунул у себя из живота руку, махнул ею и повелел:

– Давай.

Я принялась мучиться, представляя книгу, потом плюнула на книгу, стала представлять кладбищенские ворота, потом вспомнила сиротливую могилку, приготовленную умертвию…

Велий высунулся из себя и разъяренно взревел:

– Опять думаешь не о том, о чем надо?!

Я испуганно вскинула руки, представила огромную книгу, которую воображение превратило в серебристые ставни, схватилась за створки руками и с любопытством выглянула, распахнув.

Поперек горницы проблеснула серебристая магическая сеть.

– Стойте! – крикнула я подругам; оказавшимся с другой ее стороны, и подула на сеть, та стала отодвигаться к кухне. – Черт! Как же ее развеять-то? Не подходите сюда! А то она на вас схлопнется! – и тут меня осенило: – А не буду я ее развеивать! Мы ее схлопнем, и все!