Текст книги "Особо одарённая особа. Дилогия."

Автор книги: Мария Вересень

сообщить о нарушении

Текущая страница: 43 (всего у книги 58 страниц)

– Это не я!

– Это вы, – ласково успокоила меня главная служанка, цепляя к подарку королевы – жемчужно-голубому платью – кружевной воротничок. В общем, я никогда не завтракала с такой торжественностью.

Рокмир, как гостеприимный хозяин этого дома, встретил меня на пороге, подал руку и проводил в столовую, извиняясь по дороге, что не может принять столь очаровательную гостью как положено: в пиршественном зале, с изысканными яствами и прочей чепухой.

Столовая Замка Теней оказалась весьма скромной, чуть-чуть побольше актового зала Школы Архона. За лесом колонн я не смогла разглядеть стен, а потолком столовой служил стеклянный расписной купол. Мягкий солнечный свет падал косыми лучами, и создавалось полное впечатление, что ты гуляешь в зачарованном эльфийском лесу. Резчики по камню постарались, чтобы арки казались ветвями деревьев, а цветы на колоннах живыми, словно качающимися под ветром. Музыканты на хорах вели незатейливую мелодию, которая эхом гуляла по залу, то удаляясь, то неожиданно приближаясь.

– А у вас здесь довольно мило, – призналась я, усаживаясь за длинный, как торговая баржа, стол и такой же изобильный. Если б я попробовала каждого лакомства по чуть-чуть, то, наверно, умерла бы от переедания. Королева Лилит улыбнулась мне, возразив своим грудным голосом:

– Прошу прощения за скромность стола. Завтракаем мы обычно без изысков.

Все чада королевы, включая Рокмира, заулыбались и закивали.

– Разрешите представить вам мою семью, – улыбаясь, проговорил принц. Он лишь сделал вид, что присаживается за стол, тут же встал, отобрал у слуги блюдо и, проявляя верх галантности, начал лично ухаживать за мной.

– Вот эта черноглазая хохотушка с зубами как у кролика – моя сестра Флора.

Сестра Рокмира возмутилась и швырнула в него накрахмаленную салфетку, от которой он с улыбкой увернулся. Зубки у двенадцатилетней принцессы были один к одному, как жемчужинки. Младшему брату принцу – Туру, было девять, а Магни и вовсе шесть. Но вели они себя так, словно были родственниками Сиятельного. Во всяком случае, самый младший ловко орудовал ножом и вилкой, нарезая блины с мармеладом на микроскопические кусочки, я даже позавидовала.

– Рокмир, ты совсем не даешь нашей гостье позавтракать, – укорила со своего конца стола королева Лилит и, встав, хлопнула в ладоши. К моему удивлению, молодые отпрыски, стоило матери подняться, тоже бросили еду и повскакивали со своих мест, демонстрируя даме уважение. Я о таком только в книжках читала, а королева даже кивком детей не удостоила, взяла из рук слуги изящный золотой кувшинчик, гордо прошествовала ко мне и с улыбкой наполнила один из бокалов кроваво-красным содержимым кувшина.

– Я вижу, вы совсем не пьете вино, и это похвально для столь юной девы. Вот сок граната. Попробуйте. Вам понравится.

Принц вытаращил глаза на свою матушку и с криком:

– Разрешите, я подам! – сунулся к бокалу так поспешно, что опрокинул его и разлил все содержимое на скатерть. К чести королевы, она не отвесила подзатыльник сыну и не накричала, а, прикрыв глаза на секундочку, мягко его упрекнула:

– Ну какой же ты неаккуратный. – Взяв другой бокал, она наполнила его. Рокмир тут же подхватился и, желая искупить свой недавний промах, с улыбкой потянулся к новому бокалу.

Широкий кружевной манжет тут же шлепнулся в сок, одна петелька кружева зацепилась за изумрудный камень, украшающий бокал, и, стоило ему отдернуть руку, как все содержимое вылилось на пол.

– Не судьба! – радостно подвела я итог. – Напьюсь в другой раз.

Королевские детки тихо хихикали, глядя, как кормление гостя превращается в балаган. Слуги вокруг стояли с бесстрастной миной, и только королева-мать закаменела фарфоровым личиком, хмуро глядя на неуклюжего отпрыска.

– Рокмир, ты ведешь себя недостойно, – с едва ощутимой угрозой отчитала она сына. В ответ на что принц, твердо глядя в глаза матушки, возразил:

– Сожалею, что не дал вам, мама, напоить гостью именно ГРАНАТОВЫМ соком. Но я могу сходить за любым другим, если вы пожелаете.

В ответ на это королева не менее твердо посмотрела в глаза сыну и проговорила:

– Пока я хозяйка этого дома, мне и решать, каким соком поить гостей.

Мне стало интересно.

– Вы так спорите из-за этого сока, словно чем-то другим я могу попросту отравиться, – заметила я.

Мама и сын с задумчивой серьезностью посмотрели на меня, пока королева Лилит не пояснила:

– В своем замке мы привыкли давать гостям только лучшее. – И, повернувшись к сыну, непререкаемым тоном произнесла: – Тебе следует быть аккуратней. Надеюсь, второй кувшин ты не разольешь по дороге сюда.

– Можете быть спокойны, матушка. – Рокмир отвесил поклон и, развернувшись, пошел, чеканя шаг.

Я только диву давалась, думая про себя: «Ну и штучка эта Лилит. Не хотела бы я такую свекровь – живьем съест». Завтрак продолжился. Флора интересовалась, как там поживает большой мир, а я пыталась выведать, как называется королевство, в которое я угодила. Оказалось, никак, дальше стен замка королевство не распространялось и даже за право рубить дрова и охотиться в ближайшем лесу приходилось серьезно биться с окрестной нечистью.

– Как вы не боитесь жить в этих диких краях?! – ужаснулась я.

– Мой супруг, – гордо вздернув подбородок, сказала королева Лилит, – один из величайших магов этого мира, и единственная причина, по которой мы терпим соседство навьих тварей, это та легкость, с какой он подчиняет их себе в дни опасности, собирая из них дружину.

«Ух ты, – подумала я, – надо быстро делать ноги, пока хозяин не вернулся!» Тут появился Рокмир, чопорный и бесстрастный, как княжий стольник, подошел ко мне, с поклоном наполнил кубок и протянул. Я улыбнулась и отпила, чтобы сделать приятное маме принца. Лилит победно оскалилась, заставив меня все-таки усомниться, что все в порядке с этим соком, но тут комната вокруг меня крутнулась, принц подхватил меня на руки, последнее, что я услышала, – его взволнованный голос:

– Ах, кажется, нашей гостье стало плохо.

Я вынырнула из небытия с криком отчаяния. Не помню, что мне снилось, но это было что-то ужасное. Однако стоило открыть глаза, как крик умер не родившись. Меня окружали ребра, кости, позвонки… Было такое чувство, что меня сожрало чудовище. Я подскочила. Подо мной была кровать – небольшая, но со всеми удобствами: пуховая перинка, пуховая подушка, шитое золотом покрывальце, дорогущий миренский ковер на полу, около кровати столик с зеркалом, заполненный всяческими коробочками и пузырьками, от которых пахло дорогой парфюмерией. (Лейя позеленела бы от зависти.)

– Эй! – осторожно вякнула я, еще не понимая, что произошло, но уже подозревая, что меня опоили и затевают недоброе. – Есть тут кто живой? – Живых не было, стены из костей не отражали эха. – Эй, – не унималась я, – я сейчас разозлюсь и все здесь разнесу. – Моим угрозам не вняли. Тогда я закатала рукава, но из самых миролюбивых намерений все-таки предупредила: – Пеняйте на себя, начинаю разносить. – Зажмурила глаза и изо всех сил захотела, чтобы стены для начала потряслись. Акция устрашения не получилась, нет, кровать зеркало задрожали, но вот стены плевали на мои желания. – Так, – уже всерьез обозлилась я, – а вы в курсе, что это не первый замок, который я с лица земли стираю? – вопросила я и так ярко представила себе, как стены вокруг меня разлетаются щепочками, что в порыве забыла прикрыть голову руками. Дерево, стекло, ткань, все, что было в комнате, в единый миг было сметено неслыханной силы ураганом, изодрано, исковеркано и стерто в мельчайший порошок. – Уй! – завизжала я, пытаясь закрыть лицо, чудом в последнюю секунду выставляя щит. Теперь все это кружилось вокруг меня, дыхание перехватывало от неимоверной смеси духов, в воздухе плавали цветные нити, и только костяные стены остались равнодушны к моему гневу. – Вот вы как? – кашляя и чихая, возмутилась я. – Ну тогда держитесь, щас вам мало не покажется. – И, набрав полную грудь воздуха, заорала во все горло: – Анчутка!

Часа через три я сидела злая и охрипшая, как столетняя ворона. Никто на мой зов не явился, в окружающем меня беспорядке я с трудом смогла расчистить себе пятачок, в центре которого и сидела, ожидая, что будет дальше. В голове бродили всякие жуткие мысли, самая страшная из которых была та, что меня здесь замуровали и никто не явится, пока я не иссохну до скелета. Мыслишка была гадкая, я всячески ее от себя отгоняла и даже обрадовалась, когда услышала шорох, словно из стены вытащили пробку.

– Кому тут делать нечего?! – сипло поинтересовалась я.

– Это я, принц Рокмир, – услышала я страстный шепот.

– Ну и чего тебе надо, гаденыш? – ласково поинтересовалась я.

Принц обиженно засопел:

– Отчего же сразу гаденыш? – обиделся он. – Я вас от смерти спас. Между прочим, матушка вас вообще отравить хотела.

– Ой, какая приятная семейка! – всплеснула я руками. – Сейчас еще папашка явится, начнет меня в дружину собирать.

– В каком смысле?! – не понял принц. – Ах да, я в ваших вещах архон видел… Это чей?

– На дороге нашла, – буркнула я. – Слышь, спаситель, ты когда меня из замка выводить будешь? На дворе-то уже поди ночь, матушка уснула, не заметит.

Принц закашлялся, словно мухой подавился, а я сразу поняла, что благородство не самая его сильная черта. Сейчас начнет всякие гадости предлагать. Правильно я не люблю княжьих сынков – все они гады, как один. Скрепя сердце я предложила:

– Ладно, давай выкладывай свои требования.

– Какие требования? – вроде бы даже удивился подлый Рокмир.

– Ну не просто ж так ты меня в этом склепе маринуешь.

– Это не склеп, – сообщил принц. – Это комната для содержания магических созданий, сложенная из костей хтонического чудища. Ее мой папа специально спроектировал.

– Слушай, – рявкнула я, – давай ты мне лекцию позже прочитаешь, когда я приеду на руины вашего замка посмотреть, или ты хочешь сказать, что я так запала тебе в душу, что ты посадил меня тут, как в зверинце, и будешь приходить, чтобы полюбоваться?

Принц замолчал под напором моих обвинений, а потом растерянно признался, что как-то по-другому представлял себе наш разговор.

– Вы поймите, я же вам ничего дурного не предлагаю, просто там, в лесу, когда я почувствовал вашу неиссякаемую мощь…

– У-у-у! – завыла я по-волчьи. – Ненавижу магов, нет у вас ничего святого! Всяк норовит над бедной девушкой надругаться, воспользоваться ею. – После этого взрыва я захлопнула рот, огладила на себе платье и великодушно согласилась на все его предложения.

– Ладно, заходи, пользуйся, пока я добрая.

Принц за стенкой чуть не задохнулся от счастья, но головы, к сожалению, не потерял, заявив, что не может прямо сейчас открыть дверь в мою темницу, но желает в залог нашего сотрудничества получить малую толику моей силы, и я увидела, как из стены ползет его рука.

– Если для вас это, конечно, не составит труда, – слащавым голосом проговорил он, а я подумала: и как он мог мне понравиться хотя бы на короткое мгновение?

– Не составит, не составит, – пробурчала я и, распинывая щепки, в которые превратилась моя шикарная кровать, подошла к стене и изо всех сил уцепилась в протянутую мне руку, воображая себя морем-океаном, как я это проделала с Велием.

Сила принца Рокмира хлынула в меня потоком, да таким, что негодяй взвизгнул, а я злодейски захохотала, припомнив Маргобана, но принц все испортил, дернулся так сильно, что я не смогла удержать его руку. За стеной послышался шум падения, я радостно осведомилась:

– Эй, есть кто живой?

Мне никто не ответил. Я страстно припала к дырке, увидела тускло освещенное факелом подземелье, ряд клеток и верстак, похожий на кузнечный, с всякими щипчиками, крючочками, коловоротами и кандалами. Недолго думая я высунула туда руку и проделала все свои утренние упражнения с землетрясениями, поджогами, погромами и метаниями молний. Проклятая костяная клетка не давала мне развернуться, но верстак и часть коридора разнесло в пух и прах, а потом я прочитала медленно приходящему в себя принцу лекцию о настоящем рыцарском поведении, что положено и чего не положено делать принцам, больше всего бесясь из-за того, что не вижу Рокмира и мне приходится стрелять молниями наугад. В полубреду он все-таки сообразил, что я могу либо заглянуть в дыру одним глазом, либо высунуть руку, и начал отползать в сторону. Я рычала тигрицей и требовала, чтобы он хоть сейчас был мужчиной и не смел ползать при даме, сыпля во все стороны ливнями огненных шаров. Иногда нас прерывали слуги, прибегавшие на шум побоища, их я бесцеремонно запуливала обратно в коридор. До тех пор, пока не появилась хозяйка замка.

– Ага! – весело воскликнула я, завидев Лилит. И тут же, высунув руку, пожелала дождь из лягушек и жаб, однако ожидаемого визга не услышала, сквозь кваканье прорезался взбешенный голос королевы:

– Это все, что ты можешь, мерзавка? Мне не страшно твое колдовство, я сама ведьма.

Я с удивлением вырвала из дыры руку, чтобы посмотреть на не поддающуюся моим чарам ведьму, и, взвизгнув, отскочила от стены, поскольку Лилит, подобрав валяющийся на полу прут, попробовала выткнуть мне глаз. Я ухватилась за железяку, и мы, сопя, стали бороться. Королева была сильнее, но зато я смогла сделать так, чтобы прут укусил ее за палец. Лилит разразилась площадной бранью, а я, не мешкая, обрушила на нее потоки огня, льда, каменьев и молний, которые, к моему удивлению, не причинили ей никакого вреда. Когда я снова припала к дыре, то поняла почему – на ней гроздьями висели амулеты. Я захохотала:

– Ой, не могу!

Лилит потрясенно замерла.

– Ведьма, говоришь? Да ты только за счет своих цацек и держишься! Если бы не они, давно бы уже лягухой квакала рядом со своим сынком! – И я мстительно пульнула в сторону Рокмира, затаившегося за клетками.

– Не смей! – завизжала королева и стукнула железякой по стене, я еле успела отдернуть руку. Так мы и шипели друг на друга, как две гадюки, пока не подал голос принц. Вот тут уж королева совсем потеряла голову, разверещавшись, как базарная торговка, забыв обо всех приличиях. Принц был оскорблен, унижен, смешан с грязью, побит и бесцеремонно вытолкан из подвала, несмотря на все мои усилия помешать. После чего Лилит пообещала, что я в своей клетке с голоду помру, и погасила единственный факел. Хотя зачем, если стены моей темницы сами светились?

Оставшись в одиночестве, я поняла, что утомилась, а также то, что ближайшие три-четыре дня мне будет очень нелегко, потом станет легче. Через четыре дня, по словам Велия, люди умирают от жажды, отправляясь в светлый Ирий.

Протянула я, однако, намного дольше. Не сказать, что время летело стрелой, я поняла, насколько каторжанам, добывающим камень в карьерах, веселее, чем одиночному заключенному. Основных занятий, чтобы убить время, у меня было три. Первое – это долбить костяную стену при помощи инструментов, добытых через дырку из разгромленного подземелья. К сожалению, это были в основном палки и крючки, ни один из молотков в эту дыру не пролез, я скребла и царапала ненавистные стены, но толку было чуть.

Утомившись, я предавалась второму развлечению – сочиняла срамные частушки о Лилит, которые исполняла с чувством и до хрипоты. Третьим развлечением был принц, который бледной тенью время от времени появлялся на пороге каземата и начинал меня увещевать, кружа вокруг моего узилища, как собака вокруг кости. Я каждый раз боролась с собой, чтобы не прибить негодяя насмерть, и он, видимо чувствуя мою неприязнь, принимал всяческие меры предосторожности. Увешался гроздями амулетов, а главное – не появлялся на пороге без подарков. При нем всегда был бурдючок с водой и что-нибудь съестное.

Голода как такового я не испытывала, а вот жажда меня мучила по-настоящему. Еще живя в Мирене, я слышала жуткие истории про то как в пустыне умирают люди, и теперь чувствовала себя караванщиком. От принца я и узнала грустную историю семьи.

– В общем, так, – начал он, стоя за стеной. – Через год после того как я родился, мой отец отправился на север и там встретил девушку из простых, не нашего круга. Даже решил забросить все и остаться с ней. Матушка тогда сильно разозлилась. – Принц тяжко вздохнул, а я молчала, не понимая, к чему он клонит. – Она наняла наемных убийц.

– И неудивительно, – хмыкнула я, – такая-то гадюка.

– Она не гадюка, – возразил принц, – просто очень любит отца и иногда ее заносит. – Он вернулся к своей истории: – Эта женщина родила от отца девочку, которую отдали на воспитание тетке, и ребенок жил у нее до трех лет, пока атаман разбойников не решил, что может еще и на этом разжиться. Естественно, сказал об этом матушке и получил новый заказ.

– Как у вас все естественно, – съязвила я, припадая к шлангчику, воткнутому в стену. – Пришла в дом гостья, естественно, ее надо отравить! А как же иначе?

– Да нет же! – досадливо крякнул Рокмир. – Никто бы тебя не стал травить, если бы ты не была так на свою матушку похожа.

– Послушай, принц, какая разница, на кого я похожа?! Твоей-то матери что за дело?!

Рокмир, досадуя на мою недогадливость, стукнул по стене.

– Я же тебе объясняю – отец хотел от нас уйти…

– К крестьянке, – подхватила я.

– К твоей матери, на которую ты очень похожа! – рявкнул Рокмир. – И так все разжевал, куда уж больше?

Я подавилась бутербродом, закашлялась.

– А ты ничего не путаешь? Может, твоя матушка всех девиц без разбору травит? – И тут меня осенило: – А-а, я поняла, это новый способ уговаривания! Дескать, семейное предприятие «Отец, сын и дочь». Какой нас будет девиз? Поделим весь мир поровну?

– При чем тут это? – скривился незваный братик и начал запихивать мне в темницу золотую безделушку. – Это портрет твоей матери, который разбойнику давали.

Я вытерла руки о платье и раскрыла золотой медальон. С эмали на меня смотрела я. Только глаза были серые и прическа строже. Кулон не выглядел подделкой, но я на всякий случай еще решила пошутить:

– Пусть матушка за второе убийство требует деньги назад. Ее явно надули.

– Уже стребовала. Вся банда второй день в замке, клянутся, что ты в речке утопла.

У меня и ножки подкосились.

– Утопла, – согласилась я и, привалившись к стене, посоветовала принцу топать отсюда побыстрее, пока я не стала братоубийцей.

– А как же?… – начал он робко.

– Вали отсюда! – рявкнула я и, чувствуя, как на глаза наворачиваются слезы, бессильно шмякнула по стене. – Вот ведь гадство!

Первый приступ беспокойства случился у Велия, когда Верелея в очередной раз куда-то там поскакала. Они с Аэроном сидели на очередном мертвом хуторке, которые на старом промысловом тракте стали встречаться все чаще. Вампир уже раскочегарил печь, заварил чай и пообещал пожарить мясо на углях, как вдруг задумчиво повел головой из стороны в сторону, как прислушивающаяся собака, и уверенно заявил:

– Все, поскакала поскакунья твоя.

– Куда? – хмуро вздохнул Велий.

– Откуда ж я знаю? Вон зеркало, спроси, – буркнул Аэрон и зверски навис с ножом над куском мяса. Поужинав, легли спать.

Ночь была беззвучной, холодной и глухой, даже волки не выли, чувствуя близкое присутствие моровой девы. Наутро проснулись оба с больной головой. Давно не топленная печь нагнала в избу угара, во рту было кисло, на душе – погано. С трудом заглотив холодный чай, друзья отправились в дорогу. По примеру Вереи все группы теперь пользовались подробными картами, составленными местными старожилами, вот только на промысловом тракте больших сел не было. Приходилось идти наугад, кидаясь из стороны в сторону, как медведь-шатун.

Бедные кони, которых большую часть времени заставляли бежать по целине, вынуждая грудью пробивать в снегу тропы, истощали. И хотя их старались кормить везде, где возможно, отборным овсом, радостными животные не выглядели. Похлопав своего каурого по шее, вампир решительно сказал:

– Доберемся до купеческого подворья и поменяем.

– Третий раз уж, – пробубнил Велий, – сколько можно?

Но вампир был непреклонен:

– Нечего из животных жилы тянуть, это тебе не люди. Ты чего такой смурной?

– Голова трещит, сил нет. И знобит чего-то.

– Угорел, – кивнул головой вампир и вдруг встал в стременах, напрягшись, как струна. – Слышишь?

Вдалеке выла, захлебываясь тоской, собака.

– Вот леший! – выругался Велий и погнал коня. Пробившись по глубокому снегу к хутору, они едва не загнали коней, но все равно опоздали. Живых там уже не было. И даже кобель, который их позвал, уже валялся издохшим.

– Да что ж это такое! – Аэрон обежал по кругу мертвый хутор и замер перед прогалом в елях.

– Смотри!

На снегу, едва заметный, отпечатался след босой ноги, словно кто-то невесомый летел над землей. Друзья посмотрели в том направлении. Если верить карте – там была пустота, белое пятно, ничто.

– Это моровой девы след? – неуверенно спросил Аэрон, Велий покачал головой:

– Дева следов не оставляет. Это след ведьмы, которая ее позвала.

– Зачем вы, люди, это вообще делаете?

– Откуда ж я знаю? – пожал плечами маг. – Это о нечисти можно говорить что-то определенное, а человеческая душа – потемки. Может, ее обидел кто в детстве, а может, с самого рождения такой тварью была. – Быстро черкнув на колене послание в Конклав, Велий подождал, пока пепел от вспыхнувшего донесения осядет на снег, хмыкнул, глядя через плечо на получившуюся серую стрелку, которая уверенно указывала вслед ведьме.

– Ох, бедные коняшки, – посочувствовал Аэрон своему каурому, однако заупрямиться не дал, твердой рукой направив в погоню за моровой девой.

Погоня получилась мучительно медленной; там, где сумасшедшая ведьма просто летела, то ныряя под деревья, то перепрыгивая через них, им в буквальном смысле приходилось пробивать дорогу, да еще время от времени рыская из стороны в сторону в поисках потерянного следа. Аэрон клял зиму, из-за которой он не может развернуть крылья и полететь.

К вечеру, измученные и сами полумертвые, они добрались до охотничьей избушки, на пороге которой в одной рубашке сидела ведьма, расчесывая костяным гребнем длинные черные волосы. Велий выругался так грязно, как только умел. Человеческого в ведьме осталась разве что оболочка. Голубая кожа казалась полупрозрачной, глаза отражали блеск звезд, меж пальцев струился мертвенный синий свет.

Тяжело спрыгнув с коня, маг вынул свою саблю, исписанную рунами и заклят ми, и, тяжело вздохнув, покачал головой.

– Как же я в с, гадин, ненавижу. И чего ты добилась всем этим? – Он широко развел руки, словно пытаясь обнять мир, а ведьма тонко улыбнулась, проворковала:

– Я стала деве сестрой названой, я жизнью с ней поделилась, она со мной – дыханьем, теперь мы обе бессмертны, обе вечны.

Велий плюнул себе под ноги и, воткнув саблю в снег, стал чертить ею круг, словно не решаясь приблизиться к ведьме. Та встрепенулась и навострила уши, пытаясь вслушаться в речь мага. Но тот хоть и говорил громко, но так быстро, что слова сливались в единый непонятный сумбур. Ведьма напряглась, отложив свой гребень, а Велий, так и не вынув саблю из снега, побежал вокруг дома, успев крикнуть Аэрону:

– Если вскочит, держи ее, сколько можешь!

Ведьма и вампир посмотрели друг на друга, но молчали, пока Велий, пашущий саблей снег, не вынырнул с другой стороны.

– Что ты пашешь? – прищурившись, спросила ведьма.

– Я пашу борозду и хочу поставить тын от земли до неба, – рявкнул маг. – Запру загороду золотыми ключами и положу их под алтарь, чтобы никому не найти и никогда ими не отпирать.

Ведьма завизжала так, словно ее головней прижгли, и ринулась на Велия. Аэрон прыгнул на нее барсом и повалил в снег, но это было единственным, что ему удалось, потому что в следующий миг ведьма подскочила, ухватив вампира за шиворот, и так начала его трепать из стороны в сторону, словно тот был жалким кутенком. Видя такое, Велий припустил того пуще, крича во всю глотку:

– Беги!

Аэрон чудом вывернулся из полушубка и вывалился за пределы круга лишь за мгновение до того, как маг его замкнул.

Ведьму, бросившуюся следом, отшвырнуло назад, и над заснеженным лесом громыхнул грозовой раскат, словно вдруг посреди снежной зимы случилась летняя гроза.

– Что теперь? – спросил задыхающийся Аэрон, утирая пот.

– Теперь пойдем ее хозяйку ловить. – Устало опираясь на саблю, Велий кивнул в сторону темного леса.

– А эта? – показал на ведьму Аэрон.

– Эта? – Велий сунул заговоренную саблю обратно в ножны и, тяжело взобравшись на коня, махнул рукой: – С этой и без нас разберутся. Впрочем, если хочешь, – на, заруби.

Аэрона передернуло, он затряс головой, всем своим видом показывая, что такие подвиги не по нем.

– Ну тогда поехали. – Велий тронул коня, потом хлопнул себя по лбу и снова полез в сумку: – На, хоть рубаху сверху накинь теплую. А то потом еще перед Урлаком отвечать придется, что заморозил тебя по дороге.

Аэрон хохотнул и натянул на себя шерстяную рубаху, а потом вытащил из своего мешка шелковую, нарядную, надел сверху:

– Видал, какая у меня есть?

Велий улыбнулся:

– Запасливый ты, как бурундук, нет, как Верелея, у ней тоже сумка нарядами набита. Даже шуб две штуки было. Платьев нарядных тоже.

– А зачем это ей? – заинтересовался Аэрон. – Насколько я знаю свою «невесту», ничего просто так она с собой не возьмет.

– Вот и я думаю, зачем? – пожал плечами Велий. – Кстати, как она там? Вернулась или еще нет?

Аэрон задумчиво закрыл глаза, затем встрепенулся, крутанулся в седле туда-сюда, потряс головой, словно собираясь вытряхнуть воду из ушей, и разразился руганью:

– Вот ведь ведьма проклятущая! Так меня о землю шарахнула, что в голове звон стоит. Извини, друг, не чувствую ничего.

– Ничего, пройдет. – Велий разочарованно вздохнул. – Раз поблизости не чувствуешь, значит, она еще далеко.

И они поехали дальше, стараясь по пожухлой хвое, по наметенному снегу, по мертвящей тишине вдали найти след ушедшей моровой девы. Вслед им летели громовые раскаты и нечеловеческий вой плененной ведьмы.

К исходу третьего дня Индрик уже готов был бежать из Погорельцев, очень живо ему припомнилось, почему он скрывается в Заветном лесу и что это за штука – фанатичное поклонение. Да и за Верею он стал не на шутку волноваться. Переговорил со всеми через зеркальце, достал Зорю вопросами, не тянут ли того ноги куда-нибудь бежать?

– Бесчувственный ты, как истукан! – топотал единорог. – Во время ее запоя тебя же веревками вязали! А сейчас что?

– Да вроде бы отпустило, – разводил руками Зоря. – Не тянет никуда. Может, померла она?

– Померла, так на могилку бы тянуло, – успокоил его единорог и тут же велел: – Собирайся!

– Куда?!

– Велия проведаем.

– Ты ж его терпеть не можешь, – ухмыльнулся Зоря.

– Я тебе поухмыляюсь! – не выдержал дядька Вереи. – Овечка, ты с нами?

– Еще неизвестно, кто тут с кем, – проблеяла та. – Я тоже удивляюсь, чего это маг пропал?

– Вот и я думаю, какие-то непорядки, – кивнул Индрик, но прежде чем они отправились, случилось еще одно. На подворье Погорельцев серой тенью мягко скакнул волк.

– Привет – Алия помахала всем ручкой, легко соскользнув с косматой спины волка. – Что-то я давненько своей подруги не видела и не разговаривала с ней.

– Мы тоже, – буркнул Зоря.

Алия уперла руки в боки, пристально оглядела компанию:

– Вы хотите мне сказать, что не знаете, где моя подруга?

– Мы уже три дня не знаем, где она, – сказал Зоря.

– Что?! – воскликнула Алия. – И вы сидите здесь и ничего не делаете?! Честное слово, – она обернулась к Серому Волку, – со мной она сохранней была!

– Да мы и так уже хотели… – виновато проговорил Зоря, оглядываясь на Индрика и овечку, мол, почему я должен тут за всех отдуваться.

– Хотели они! – вскипела Алия и топнула ногой. – Сидели тут и лясы точили! – И в две минуты устроила всем такой допрос, что взмок даже Индрик, а Зоря лаквиллку неимоверно зауважал.

– Во какая! – Он ткнул локтем в бок овечку. – Только что каленым железом не пытает!

– Еще не вечер, – сказал Серый Волк и деликатно зевнул, прикрывая лапой сахарно-белые клыки и косясь на Индрикову подружку. Овечка невнятно что-то проблеяла и полезла под брюхо единорога.

– Значит, так, – решительным тоном заговорила Алия. – Если она действительно поскакала к этому фон Птицу, как вы говорите, то мы сейчас поедем к Велию и пусть он выясняет, что это за столичный гусь.

– Велий к зеркальцу не подходит, – пожаловался Зоря.

– Значит, мы сами навестим. – Алия вскочила на Серого Волка и так сильно ударила его каблуками в бока, что тот всхрапнул и пожаловался:

– Вообще-то я былинный персонаж.

– И что, мне теперь умереть от почтения? – насупилась Алия.

– Да нет, я это к тому, что лет мне много. – Серый оттолкнулся от земли, услышав позади ехидное блеяние:

– Подкаблучник.

Безвестный хутор встретил их ревом побоища. Пятерку вновь прибывших вжали в землю и чуть не распылили серым пеплом.

– Кто такие? – орал ражий мужик, вжимая сапогом Зорю в снег.

– Мы к Велию, – просипел богатырь.

Разъяренная Алия билась в тисках спеленавшего ее заклятия, но Серый Волк ничем не мог ей помочь, на него самого недобро смотрели три колдуна с рогатыми посохами. Индрик и овечка стояли спина к спине, насколько это у них получалось, держа оборону. Единорог скалил клыки, пугая боевых магов своими обширными связями в Навьем царстве, а те никак не могли определить, к какому виду нечисти его отнести.

– Ребята, вы не знаете, с кем связываетесь! – гневно ржал Индрик, но «ребята» пугались его не больше, чем каменного истукана при дороге. Срочно вызванный Велий был черен от усталости и едва не падал, но его поддерживал замученный вампир.

– Индрик! – радостно помахал он рукой. – А мы уже управились!

– Бижу, – прошипел единорог, – весь Конклав, поди, тут.

– Ну-у, не весь, – протянул маг, – но четвертушка точно.

– А чего это они вас посохами бодают? – влез в разговор вампир.

Индрик прищурил глаза и разразился такой гневной речью, что потряс даже седобородых колдунов.

– Чего ж вы сразу не сказали? – Они уважительно спрятали посохи за спину. – А то к Велию, к Велию.

– А мы потому что к Велию, – рявкнул Зоря, поднимаясь из снега и с уважением глядя на силача, который его топтал. – Друг, у тебя перекусить не найдется? А то я когда нервничаю, на меня жор нападает.

– Терпи, паря. – Силач хлопнул его по плечу. – Здесь все на версту вокруг отравлено, так что кушать не рекомендуется.

– Ну дела… – вздохнул Зоря. – И хозяйка пропала, и пожрать нельзя.

– Какая хозяйка?

– Ну та, которая жена вон того вурдалака. – Зоря показал на Аэрона.

– Какая жена?! – запротестовал Аэрон. – Нет у меня жены!

Велий обвел всех хмурым взглядом и потребовал:

– Рассказывайте, что опять случилось? И где эта оторва?

Короткий рассказ Индрика он выслушал с отрешенностью человека, не спавшего трое суток, после чего вскарабкался на единорога и спросил: