Текст книги "Кто ушел и кто придет (СИ)"

Автор книги: Мария Руно

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 21 страниц)

Мадлон покачала головой.

– Нет, к сожалению. Я бы хотела.

– Я тоже. А Стривер говорил, что собирается на Нарат волонтером.

– Разве туда берут волонтеров? – усомнилась Мадлон.

– Видимо, начали брать. Вроде, можно поехать работать в какую-нибудь научную экспедицию. Сейчас на плато Муравейник большую работу развернули. Стривер хочет записаться в археологический отряд, к какому-то Виктору Новаку.

– Ты тоже поедешь?

– Где уж мне, – махнул рукой Ник. – Хотел бы, конечно, но своей работы хватает. Вообще-то мне предлагали место в Наратском робототехническом институте, но я отказался.

– Почему? Ты только что говорил, что хотел бы увидеть другие планеты.

– Да это такая канитель…

Мадлон засмеялась.

– Тогда тебе лучше путешествовать виртуально!

– Ладно, смотри уже наших роботов, – буркнул Ник. – Вот это горнопроходческие машины. Они многофункциональные, можно использовать и для работы в шахте, и в карьерах, и для разбора завалов…

На экране появился предмет, более всего похожий на серый цилиндр метра два в длину и около метра в высоту. Цилиндр раскрылся с двух сторон четырьми лепестками, как чудовищное инопланетное растение. «Лепестки» быстро деформировались, изменялись, и вот на экране оказалось длинное суставчатое туловище с четырьми лапами и манипуляторами, по два с каждого конца. Запись остановилась, Ник выключил КПК и сказал:

– Прикольная многоножка, да?

– Да, – задумчиво проговорила Мадлон. – Слушай, а почему вы занялись новым поколением андроидов? Разве предыдущее не справлялось с работой? Да и вообще… Так ли уж нужны андроиды?

Ник пожал плечами.

– Конечно, при большом желании можно обойтись и роботами на колесиках, но практика показала, что лучше пусть все эти механические официанты, носильщики, рекламщики, сиделки и прочие помощники будут похожи на людей. А насчет того, что первое поколение справлялось с большей частью того, что им поручали, ты права. Создание новой серии с И-мозгом – это целиком инициатива моего дяди и братьев Губертов. Они удовлетворяют свои амбиции, делая роботов все более совершенными, а верхушка корпорации ждет и смотрит, что получится. Если новые андроиды хорошо себя зарекомендуют, начнется массовое производство. Дядя говорит, что будущее за андроидами с И-мозгом. Они лучше обучаются, обладают воображением, способны на творчество. Многим как раз это и не нравится – дескать, они превосходят нас. А дядя говорит, что прогресс не остановить, что если мы создали таких существ, то нельзя запретить их, отключить, спрятать, а нужно использовать все их возможности, все, что они могут нам дать. Надо позволять им двигаться вперед и самим идти вместе с ними. Ну, или за ними – тут уж кто во что горазд. Если нас не устраивает их превосходство, мы можем совершенствовать себя. Его, знаешь, Френсис Губерт здорово поддерживает, Френсис ведь сторонник киборгизации. Его мечта – мирное и плодотворное сотрудничество людей и искусственных людей, правда, дядя говорит, что это скорее будет сотрудничество киборгов и искусственных людей, потому что когда все вокруг обзаведутся имплантами в мозгах и улучшенным телом, никому не захочется остаться позади. А догнать таких усовершенствованных людей, не говоря уже про андроидов, обычному человеку будет сложновато. Но к киборгизации у нас пока относятся очень осторожно. Только по медицинским показаниям, сама знаешь.

– Ты все время ссылаешься на своего дядю и этого Френсиса Губерта. А сам ты что думаешь?

– Не знаю… – озадаченно протянул Ник. – А зачем мне самому об этом думать? Мое дело маленькое, я просто помощник у дяди. Я и на работу попал по его протекции. Сам-то я все равно ни на что не способен, я посредственность – так все говорят.

– Кто именно?

– Да все… Мать… И другие… Так что мне плевать. Если завтра скажут заняться горнопроходчиками, я займусь. Я неамбициозный. Хотя… – он посмотрел поверх плеча Мадлон и улыбнулся каким-то своим мыслям, – все-таки это так здорово, когда приводишь в мир новое существо, превосходящее тебя самого! Я очень рад, что мне довелось поучаствовать в создании Ларри. Я всегда хотел, чтобы у меня был брат, и вот он появился. Жаль только, что по окончанию всех испытаний Ларри, скорее всего, отправят работать в какую-нибудь космическую экспедицию, и я буду видеться с ним раз в год.

Мадлон не стала больше ни о чем расспрашивать. Ник уткнулся в свой компьютер, а она отвернулась к стене и заснула.

Посреди ночи Мадлон проснулась от того, что чья-то рука шарила по ее спальнику. Она рывком села, одновременно включив фонарь. Ник отшатнулся, мигая, щурясь и прикрывая глаза ладонью, хрипло шепнул:

– Ты чего? Выключи. Иди ко мне, – он придвинулся к ней и снова мягко приобнял за плечи.

– Что ты имеешь в виду? – холодно спросила она, и Ник сразу отдернул руку и оробел.

– Ничего… Я просто… Думал, что хоть немного тебе нравлюсь.

– И что дальше?

– Н-ничего… Да я пошутил… И убери фонарь, он меня слепит!

– Мне не нравятся такие шутки, – сказала она, продолжая старательно светить ему в глаза.

– Я уж понял, – огрызнулся Ник, отворачиваясь от света. – Смотришь так, будто сейчас мне в горло вцепишься. Странная ты какая-то, – он сердито упал на свое место, закутался в спальник и крикнул: – Погаси уже свою коптилку! Не видишь – я спать хочу!

Мадлон выключила фонарь и легла. Заложив руки за голову, она некоторое время размышляла. Что это, Метени все же решил за ней приударить? Эд, помнится, вел себя примерно так же. «А я бы этого хотела? – спросила она себя. – Скорее, нет, чем да. Зачем, когда у меня есть «Экзотические приключения»?..»

Следующим вечером после тренировок курсантов распределили по отделениям для восхождений. Мадлон вместе с Ником попала в отряд к угрюмому верзиле по имени Ал. Наверное, это было сокращенное от Алекса. Он хмуро посмотрел на них и принялся рассказывать о предстоящем маршруте. Планировалось четыре ночевки, промежуточные лагеря должны были установить ушедшие вперед синтетики. Предполагали вернуться другой дорогой, чтобы маршрут получился кольцевым.

Забираясь в палатку после ужина, Ник со вздохом сказал:

– Не повезло нам. Я про этого Ала слышал, он и его парни новичков не жалуют. Так что готовься, они завтра на тебя весь день орать будут.

– Меня это не пугает.

5

Утро настало ясное и неестественно теплое. Во время завтрака Мадлон обратила внимание на то, что Лиза Кадлес несколько раз переговаривалась с кем-то о погоде, выходя из палатки с компьютером. На воздушном дисплее перед ней мелькали графики и космоснимки. Мадлон уже начала думать, что выход на вершину отменят, но Кадлес вернулась и объявила, что все в силе. Отделение Ала переходит в первый промежуточный лагерь.

Ник собрался раньше, куда-то убежал и вернулся, когда Мадлон застегивала пряжки рюкзака.

– Смотри, что у меня есть! – он сунул ей под нос две цепочки с какими-то крохотными подвесками. – Хочешь, подарю одну?

Мадлон поднесла к глазам подвеску. Это оказался миниатюрный, с ноготь величиной альпинистский карабин.

– Я давно хотел себе достать, но их что-то долго не делали, а сейчас тут один парень продает, я две купил. Смотри, эти карабинчики открываются и закрываются, как настоящие!

Мадлон потрогала задвижку и вернула Нику цепочку.

– Спасибо, не надо. Я украшения почти не ношу.

Он удивился.

– Точно не хочешь? Это же такая классная штучка и память о лагере… Ну как знаешь, еще кому-нибудь подарю, – он накинул одну цепочку на шею, а другую спрятал в карман. – Ты собралась? Пойдем, сейчас уже построение будет.

Совсем молодой парнишка, по виду младше всех в отделении, суетился вокруг и упрашивал:

– Ребята! Встаньте поближе, всего на секунду! Я хочу фото сделать, а потом написать очерк в «Вертикаль».

Его пожалели, отделение сгрудилось вокруг рюкзаков. Ник за плечи подтянул к себе Мадлон и, кажется, поставил ей рожки. Юный журналист сделал несколько снимков и пообещал всем прислать свою статью.

Как и предупреждал Ник, группа отнеслась к новичкам натянуто. Мадлон подумала: должно быть, эти парни привыкли ходить своим отрядом, и мы для них – обуза. Она очень старалась соответствовать старшим товарищам, но на нее и Ника постоянно шипели и покрикивали. В первый день Ник терпел, на второй начал огрызаться. Мадлон молчала, стараясь отрешаться от формы замечаний. Ей очень хотелось на вершину – в конце концов, она приехала сюда, чтобы увидеть и испытать как можно больше.

Очередной крутой подъем остался позади, и на заснеженной равнине впереди показалась маленькая красная палатка. Погода была отличная, солнце стояло в зените. Кто-то заметил, что давно не было такого тепла. Сиял снег под темно-синим небом, изумрудным светом горели языки ледников. Внизу виднелось озеро, серые каменистые берега, слабая размытая зелень кустарника и травы в низинах.

– Ник, разве мы здесь ночуем?

– Нет, – устало буркнул он, – палатка для отделения Лизы Кадлес, они на спуске собирались тут ночевать. Их Вера должна встретить. А мы здесь будем обедать.

Из палатки и впрямь появилась маленькая фигурка Веры. Ал переговорил с ней, затем подозвал к себе Ника и Мадлон.

– Вы, ребята, останетесь здесь. Отдохнете, а завтра придет Лиза со своими, и вы вместе с ними спуститесь вниз. Можете погулять вокруг, сходить вон на ту горку.

Ник вздохнул с облегчением. Мадлон ошарашено переспросила:

– Спустимся? Но почему? Мы ведь должны были…

– К вершине вы не готовы, – перебил ее Ал. Несколько секунд он смотрел на ее лицо и как будто колебался, но все же повторил: – Не готовы.

Мадлон поняла, что разговор окончен.

Через час, подкрепившись и отдохнув, группа ушла наверх.

– И чем мы теперь здесь займемся? – обескуражено спросила Мадлон, разглядывая лагерную площадку и заснеженные гребни кругом. – Пойдем, погуляем, что ли…

Ник замотал головой.

– Неохота. Я не выспался и вообще устал. Сходите вдвоем с Верой. Вера! Сбегай наверх с Мадлон за компанию.

Вера с готовностью подошла.

– Куда мы пойдем, Мадлон?

Та указала на белую пологую макушку горы, куда советовал им сходить Ал. Вера окинула взглядом окрестности, прикидывая маршрут, и Мадлон попыталась представить, что видит сейчас эта маленькая синтетическая женщина. Наверное, ландшафт перед ней походит на трехмерную модель с отметками высот, опасными местами, и по этой модели бегут пунктирные линии возможных путей подъема к цели?.. Она уже хотела поинтересоваться, но Вера сказала:

– Быстрее и безопаснее будет пройти вон там, – она провела рукой по воздуху, указывая. – Для вас маршрут займет четыре часа. Возьмите теплую куртку и перекус. Я могу нести ваш рюкзак…

– Не надо, сама понесу. А ты бы за сколько прошла это расстояние?

– За час.

– Здорово! Ну, пойдем.

Первые пятнадцать минут обе молчали. Мадлон очень хотелось поговорить с Верой, но она не знала, с чего начать. В голове почему-то вертелся только один главный вопрос, казавшийся ей на редкость дурацким: «Расскажи, каково это – быть искусственным человеком?». Но что может ответить Вера? Ведь ей не с чем сравнить.

А может быть, спросить, каким все-таки ей видится пейзаж вокруг? Кажутся ли ей горы красивыми, или для нее они – лишь часть ландшафта, препятствия и ничего более? Если эти новые модели действительно способны чувствовать, они, наверное, могут замечать и ценить красоту…

Она выбрала наиболее нейтральный вопрос:

– Тебе нравится здесь, в горах?

Вера на ходу улыбнулась и кивнула.

– А… Что именно нравится? – спросила Мадлон. Она глупо себя чувствовала, но не могла справиться с любопытством.

– Думаю, то же, что и вам. Красота. Видеть то, чего я еще не видела. Новые люди, новые действия, которые дают новый опыт.

– Видеть то, чего еще не видела, – повторила Мадлон. – Но ведь у каждого из вас наверняка есть база данных со сведениями по этому району, с фотографиями и так далее…

– А вы, Мадлон, перед поездкой сюда не устраивали себе виртуальную экскурсию?

– Устраивала. Но побывать здесь в реале гораздо интереснее. Только я не думала, что ты тоже чувствуешь разницу… Ты упомянула красоту. А что она для тебя?

– Гармония, целесообразность, совершенство линий, форм. Отсутствие противоречий, ошибок, нарушений и незаконченности.

– Ты во всем способна заметить красоту?

– Разумеется, – Вера опять взглянула на нее. – Ваша внешность, к примеру. Вы очень красивы, Мадлон.

– Я модифицированная, – на всякий случай заметила та.

– А какое это имеет значение? Важен результат, а он восхищает.

– Некоторые не любят искусственные усовершенствования.

– Неужели хотите сказать, что сталкивались с враждебностью вроде той, что, бывает, проявляют к нам?

– Нет, – засмеялась Мадлон, вспомнив Ника. – Что ты!.. Враждебностью это не назовешь, скорее мелкая зависть. А к тебе кто плохо отнесся – Лиза Кадлес? Я видела, что она была недовольна тобой. Почему вы не сработались? Ее раздражало только то, что ты – не человек?

– Думаю, да. Она не воспринимала меня как напарника, я была для нее только слугой и естественно, что ей не хотелось следовать моим советам.

– Большинство людей воспринимает роботов как слуг.

– Да, пока еще.

– Пока?

– Роберт Форти, наш отец, говорил, что недалеко то время, когда андроиды и люди сравняются в правах. Убрать ограничения для нас и заменить их общими законами для роботов и людей… – Вера покосилась на Мадлон с какой-то озорной усмешкой. – Что скажете? Вас это не пугает?

– А должно? Я-то не смотрю на вас изначально сверху вниз, а предпочитаю исходить из ситуации. Мне все равно, кто дает совет – человек или робот. Важен результат, как ты сама только что говорила. Я понимаю, что ты больше знаешь и умеешь здесь, в горах. Сейчас ты для меня – напарница. А бояться пресловутого восстания машин… – Мадлон пожала плечами. – Нам с вами делить нечего, так что не вижу объективных причин, в силу которых вы захотели бы нам повредить, даже если убрать ваш Первый закон. В общем, меня это гипотетическое равенство в будущем совсем не пугает.

Когда они спустились к палатке, солнце скрылось за хребтом. Заснеженные склоны окрасились мягким вечерним сиянием, долина внизу лежала в глубокой тени. Ник успел приготовить ужин и поговорить с другими отрядами – у всех все было благополучно. Ранний подъем утром, тяжелый переход и высота утомили, и после еды Ник и Мадлон сразу легли спать.

Мадлон проснулась от незнакомого низкого гула снаружи. Она включила фонарик, но не успела ничего ни понять, ни спросить, как что-то хлестнуло по палатке, и та начала скособочиваться и заваливаться, а затем сама земля дрогнула, и палатка куда-то заскользила, набирая скорость. По полотнищу звонко щелкали льдинки, с шорохом сыпал снег, но эти звуки едва различались за общим ревом и грохотом. Мадлон понимала, что они куда-то проваливаются. Что это? Землетрясение?! Она инстинктивно схватилась за плечо Ника, крикнула: «Что случилось?!», но вместо Ника громко ответила Вера:

– Обвал!

Движение замерло. В палатке образовалась куча-мала. Ник, чертыхаясь, судорожно дергал застежку на спальнике, Вера ощупывала полотнище, придавленное снаружи так, что невозможно было даже сесть. Мадлон кое-как раскопала свои ботинки, в лежачем положении обулась, принялась нашаривать куртку.

– Над нами два метра снега и льда, – сообщила Вера. – Это не много, но будьте готовы, что сейчас вас засыплет и станет очень холодно.

– Режь! – закричал Ник. Он напяливал куртку и никак не мог попасть левой рукой в рукав. – Сделай что-нибудь!

Вера полоснула по полотнищу резаком. Сверху ухнул снег. Вера схватила Мадлон за воротник кофты, сунула в руку ледоруб и подсадила. Та автоматически полезла вверх, цепляясь клювом ледоруба и свободной рукой. Она карабкалась и думала только о том, что надо выбраться туда, где виднеется кусочек звездного неба и висит тонкий месяц. Пару раз сверху падали крупные обломки льда, одна льдина больно ударила ее в плечо, и Мадлон чуть не сорвалась, но кромка была уже совсем рядом. Не замечая холода и боли в замерзших пальцах, она ухватилась, подтянулась и выползла из трещины. Она смотрела вокруг и не узнавала места…

– Эй, помоги!

Мадлон обернулась и увидела Ника. Тот никак не мог вытянуть себя из расщелины, царапался на одном месте. Она протянула ему ледоруб, Ник схватился и выполз на снег.

– Вера?..

– Она за мной лезет, сейчас…

Раздался новый шум, и оба, не сговариваясь, бросились бежать. Что-то трещало, грохотало, рвалось и сыпалось выше в темноте, потом мимо пронесся поток ледяного воздуха, а когда все стихло и Мадлон посмотрела на место, откуда они с Ником только что убежали, то в свете фонарей и луны увидела перепаханное снежное поле и никаких следов трещины, откуда они выбрались и где осталась Вера.

– Что это было, Ник? Лавина?

– Еще один обвал, похоже. Первый нашу палатку в трещину снес, а второй сейчас эту трещину запечатал, – Ник трясущейся рукой стер подтаявший снег с лица. – Никогда тут обвалов не было. Видно, из-за оттепели ледник раскис. Ох, не повезло нам!

Ветер трепал куртку Ника и кусал голую шею Мадлон. Она подняла воротник и натянула до бровей шапку.

– Нам надо идти вниз, – снова заговорил Ник. Его голос прозвучал неестественно резко и громко на этом снежном поле под звездами, в окружении острых горных вершин, которые сливались в один черный зубчатый гребень. – Надо бежать в предыдущий лагерь. Не знаю, как мы будем спускаться без кошек и с одним ледорубом, но здесь мы замерзнем. На базе знают про обвал и про то, что мы живы, но я не поручусь, что кто-то поднимется сюда в ближайшие часы. Да еще этот ветер, черт бы его взял! Если усилится, лететь они не смогут, только пешком. Пойдем им навстречу, нет смысла стоять. Чертова погода…

– А Вера? Может, нам попытаться раскопать ее?

– Забудь. Там насыпались тонны льда и снега, а теперь еще морозом прихватило. Это все равно что асфальт голыми руками копать. Да я и не уверен, что она цела, ее могло раздавить. Жаль, рации нет, хоть бы узнать, как там наши, которые ушли наверх. Ладно, будем надеяться, что с ними все нормально. Во всяком случае, ледник съехал не из-под них, а то они бы сейчас были тут с нами, – он невесело хмыкнул и добавил: – Все, хватит болтать, сваливаем. Дай мне ледоруб и возьми вот куртку, а то уже зубами лязгаешь.

Они пошли. Потом Мадлон часто жалела, что доверилась Нику, позабыв, что опыта у него ненамного больше, чем у нее самой. Замерзший, перепуганный, желающий только как можно скорее оказаться в нижнем лагере, Метени повел ее тем же маршрутом, которым они поднялись сюда с Алом, а не выбрал длинный, но безопасный путь в обход.

Ник двигался первым, вырубая ступеньки, Мадлон шла следом. Каким-то образом им удалось без происшествий спуститься метров на сто, до крутого уступа. На этом уступе Мадлон и сорвалась. Ник успел схватить ее за руку, замедлил падение и развернул ногами вниз, но удержать не смог. Она пролетела пару метров и приземлилась на обледенелые камни внизу. Может, будь эти камни не такими скользкими, все еще обошлось бы, но подошва ее ботинка проехала по льду, нога подвернулась, и Мадлон показалось, что она слышит хруст собственной кости. У нее посыпались искры из глаз, и, наверное, она на несколько секунд потеряла сознание, потому что пришла в себя уже лежащей на снегу возле камней. Ник сидел рядом и нетерпеливо хлопал ее по замерзшим щекам обледенелой рукавицей.

– Очнулась? – он потряс девушку, попытался поднять, она отпихнула его.

– Отпусти, нога болит!

Ник застонал:

– О, черт, только этого нам не хватало!

Мадлон, держась за лодыжку, молча раскачивалась от боли.

– Ты, наверное, просто ударилась, ничего серьезного, – умоляюще заговорил Ник. – Вставай, – он протянул ей руку.

– Подожди… У меня, похоже, система обогрева в ботинках сломалась.

– Час от часу не легче! Ладно, на ходу не замерзнешь. Пойдем уже!

– Где мой фонарик?

– Ты его потеряла, когда падала. Он вниз улетел и провалился куда-то, даже не видно отсюда. Может, найдем, когда спустимся… Ты что делаешь?

– Разуться хочу, посмотреть, что с ногой. Посвети мне.

– Не вздумай, если там отек, ты потом обуться не сможешь. Все равно у нас даже бинта нет, чтобы перетянуть. В лагере посмотрим, а теперь надо идти, – он потянул ее за руку. Мадлон оперлась, встала, сделала шаг и остановилась, поджимая ногу. Ник закричал:

– Мы не можем здесь ночевать! Иди как хочешь, хоть ползи, но нам надо спускаться! Двигайся, ну!

– Я и так двигаюсь, – огрызнулась она. – Если хочешь идти быстрее, то шагай вперед без меня.

Ник примолк и несколько минут шел рядом, поддерживая ее за локоть, но скоро не выдержал:

– Мадлон, я так не могу! Мне очень холодно!

– Забери свою куртку, станет теплее, – равнодушно ответила она. – Ничего другого не могу предложить.

– Мы так никогда не спустимся! Ты же опираешься на свою ногу, ну так перебирай ногами быстрее!

– Быстрее не получается. Я отдохну немного, – она села на снег. – Изматывает эта боль.

– Спятила, какой отдых?! Вставай, нам с горы спускаться надо! Я сейчас сдохну от холода!

Она промолчала. Ник отошел, вернулся, попытался поднять ее, отпустил, опять куда-то ушел, снова вернулся, стал толкать ее. Мадлон не реагировала. У нее шумело в ушах, а может, это ветер усилился. Сквозь этот шум она услышала голос Ника:

– Я больше не могу! Я ухожу вниз! Здесь скоро будет кто-нибудь из спасателей, они тебя подберут!

– Я поняла, – отозвалась она. – Иди.

Ник шел без отдыха, потому что начинал замерзать в ту же секунду, как останавливался, и всю дорогу судорожно размышлял и оправдывался перед самим собой. В нижнем лагере сейчас находится Ларри. Ларри знает, что они нуждаются в помощи, Вера успела передать ему это. Ларри должен сейчас подниматься сюда, но сколько времени займет у него подъем? Пусть совсем немного, пусть даже три часа – все равно он, Ник, не выдержал бы столько без теплой одежды и без укрытия. А Мадлон? Она, пожалуй, может и продержаться – на ней хотя бы есть куртка!

Эта мысль явилась как спасительная соломинка, и Ник немедленно за нее ухватился. Мадлон может продержаться какое-то время благодаря его куртке, а он – нет, поэтому ему нужно было бежать вниз. К тому же, если бы он остался, как Ларри вытаскивал бы их двоих, из которых один – с подвернутой ногой, а второй – замерзший и обессилевший? Нет, он правильно сделал, что ушел…

Последнюю сотню метров он едва переставлял ноги. Ник все время ждал, что вот-вот увидит палатку, но той не было, и он уже уверился в том, что где-то сбился с дороги и успел даже смириться с этим, но затем из снегопада и темноты впереди вынырнул Ларри.

Ник почти свалился ему на руки. Он хотел сразу сказать про Мадлон, но не мог, задыхался. Ларри довел его до палатки, помог залезть внутрь, зажег горелку. Сам снял с человека ботинки и подал фляжку с горячим чаем. Только тогда Ник сумел заговорить:

– Там, наверху – Мадлон. Она подвернула ногу, не могла идти, а я… Ну, я… Это самое… – он почувствовал, что сейчас разревется.

– Я схожу за ней, – спокойно сказал Ларри. – У нее что-нибудь есть из жизнеобеспечения, чтобы продержаться пару часов?

– Я ей куртку отдал. Да шевелись ты, чего сидишь!

Ларри ушел, прихватив спальный мешок и аптечку. Ник смотрел на огонь горелки, а видел перед собой снежный гребень и ямку, где оставил Мадлон. Если бы он знал хоть одну молитву, то начал бы сейчас умолять бога, чтобы она прожила эти три часа. Пусть обморозится, но останется жива! Если она погибнет, как ему-то дальше жить? Он всю жизнь будет вспоминать, что бросил ее, сбежал, оставил умирать. Раньше он только слышал про такое, и каждый раз думал: я-то так не сделаю! Оказалось – сделал. Он опять искал себе оправдания и находил, но те меркли, когда он думал, как будет рассказывать об этом родным Мадлон. Или у нее нет родных? Он так мало знает про нее…

«Мне нужно было продолжать тащить ее вниз, – подумал он. – Пусть бы даже я замерз, но я бы знал, что сделал все, что мог. Пусть бы мы оба погибли – это лучше, чем остаться живым и виноватым до конца своих дней».

Он не собирался спать, но задремал, сморенный усталостью и круговоротом отчаянных мыслей. Проснулся, когда в палатку забирался Ларри. Он втащил за собой какой-то длинный сверток, и Ник в ужасе привстал – спросонья ему показалось, что это пластиковый мешок с трупом.

– Что? – залепетал он. – Она… Это…

Ларри успокаивающе положил руку ему на плечо.

– Все в порядке, Ник. Она только немного обморозилась. Я завернул ее в спальный мешок, тот с подогревом. Сейчас она спит. Ты бы тоже ложился, – он придвинул человеку второй спальник, который Ник даже не вынул из чехла. – Ветер стихает, так что думаю, утром сможем спуститься в базовый лагерь.