Текст книги "Прокляты лесной девой (СИ)"

Автор книги: Мария Крутень

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 20 страниц)

* * *

Солнце уже начинало палить нещадно в течение дня, и во время очередного привала парни решили освежиться, благо остановились мы рядом с речкой.

Несмотря на то, что было, действительно, жарко, вода в реке по-прежнему оставалась холодной, но стратиссцев это не остановило. Отойдя от основного лагеря примерно на полверсты, они с шумом и криками полезли в воду, так что было слышно даже нам, расположившимся вдали от реки, на небольшой поляне в тени деревьев. Для меня снова настал удачный момент, чтобы покарать злыдня. Пока стояла привычная уже при каждой остановке суматоха – расстилались ковры, ставились походные стульчики и столики, повара начинали готовить обед, служанки искали в обозе какие-нибудь внезапно понадобившиеся принцессе или фрейлинам вещи – я под видом того, что разминаю затекшие ноги, прогулялась по полю, собирая в припасенный заранее осколок кувшина копошащихся в земле жучков, червяков, личинок и гусениц. Собрав достаточный урожай, я дождалась, когда стратиссцы покинут лагерь, а остальные либо прикорнут на коврах, либо разбредутся, кто куда, и тоже незаметно исчезла, отправившись вслед за купальщиками. Место, где те решили расположиться, я нашла довольно-таки быстро, благо они шумели как целый птичий базар. Прокравшись к берегу, где парни безрассудно покидали свою одежду, я нашла потрепанные одежки своего сопровождающего и со злорадным предвкушением распределила всю собранную живность внутрь его штанов и рубахи. Довольная проделанной работой, я, все так же пригибаясь, чтобы меня не было видно за камышами, пробралась к соседней рощице, забравшись вглубь достаточно, чтобы меня не заметили с берега, отстегнула противную юбку, оставшись в лифе и нижних панталонах, и полезла на показавшееся мне самым крепким и высоким дерево. Ждать результата пришлось совсем недолго. Видимо, вода в реке была все же холодной и для закаленных стратиссцев, так как те вскоре стали выскакивать на берег, сразу же начиная растирать себя руками, после чего кидались к оставленной ими одежде. Залюбовавшись на крепких парней – видом полуголых мужиков меня, выросшую среди солдат, было не смутить – я едва не пропустила момент, когда на берег, ковыляя и подпрыгивая, выползла тощая оглобля, хотя, надо было признать, без одежды он таким заморышем, как в ней, не выглядел. В нетерпении он, не глядя, потянулся за своей рубашкой, и, только натянув ее на себя, осознал, что что-то не так. Начавшиеся дикие танцы, безусловно, согрели мне душу, но наслаждаться ими долго было нельзя. Вот-вот парень осознает причину приключившегося с ним казуса и рванет в лагерь, а к тому моменту мне надо будет находиться уже там.

Что, в общем-то, и случилось: я с самым добросовестным усердием спокойно раскладывала по отделениям шкатулки дощечки с выбитыми на них цифрами и выточенные из оникса бочонки – отдохнувшей принцессе захотелось сыграть несколько партий в лото – как передо мной появился пышущий жгучей злобой змееныш, который как никогда походил на общипанного воробья. Сидевшие рядом со мной фрейлины даже взвизгнули при виде растрепанного парня, чьи мокрые волосы торчали во все стороны сосульками, рубаха была надета наперекосяк и даже не подпоясана. Я испуганно кричать не стала, лишь, пожав плечами, с недоумением уставилась на чем-то взбешенного парня и на маячившую за его спиной группу поддержки, по которой было видно, что те начали сомневаться в правильности сделанных своим товарищем выводов. Разумеется, аккуратно причесанная и без единого пятнышка на одежде девушка никак не может быть той, кто будет подсыпать насекомых кому-нибудь в рубаху, к тому же, им и в голову не могло прийти, что девушка может оказаться в лагере быстрее их, бегающих, наверное, наравне с оленями.

* * *

На протяжении оставшегося дня они, видимо, пытались убедить упертого болвана в том, что тот ошибся, но, судя по тому, что случилось ночью, не преуспели. В этот раз на сон мы располагались в поле, благо ночь была теплая и сухая, и для подобных ночевок у нас были предусмотрены удобные палатки, в каждой из которых размещали от двух до четырех фрейлин. Перед самым сном я провела почти два часа в палатке Селии, фрейлины, которая выпытывала у меня, что я слышала из уст интересующего ее стратиссца за время, прошедшее со встречи у границы. Мне, честно говоря, ничего, кроме жалоб на то, что им приходится со скоростью улиток тащиться за нашим тихоходным караваном, не припоминалось, но я добросовестно приписывала ему редкие, но восхищенные отзывы о некой златокудрой девице, поразившей его своей красотой и скромностью. В итоге пришлось сочинить примерно то же самое для двух ее соседок по палатке и к себе я попала, когда уже весь лагерь отошел ко сну.

И, казалось, только мне удалось заснуть, как всю нашу стоянку пронзил дикий женский визг. С усилием отодрав голову от подушки, я выглянула наружу, чтобы увидеть, как вокруг той самой палатки, где я полночи рассказывала байки, с совсем не скромными криками носятся полуголые девицы, при этом выдирая себе волосы и срывая с себя оставшуюся на них одежду. Пришлось надевать теплый плащ и идти разбираться. Общими усилиями всех остальных девушек истерику удалось остановить и выяснить, что девушки проснулись от того, что по ним что-то ползало. Осмотрев палатку, действительно, удалось выловить нескольких безобидных дождевых червей. Откуда они взялись было уже не сложно догадаться. Хмыкнув, я вернулась в палатку, где утешали пострадавших.

– Повезло вам, девушки, – со вздохом проговорила я, демонстрируя найденных животных.

– Повезло?! – вскрикнула Селия, отпрыгивая в сторону.

– Разумеется! – уверенно заявила я. – Разве вы не знаете стратисские обычаи?

Те, конечно же, те знали. И я их просветила:

– В стратисской традиции червяк, они его называют слимаш, это один из символов брака.

– Правда?! – уже с другим выражением на лице покосилась девушка на безобидных ползунов.

– Для стратиссца, это само собой разумеющееся, подкинуть понравившейся девушке парочку этих землероек, к тому же, если девушка начнет кричать и бегать, то можно проверить, насколько хороши ее прелести.

– Ой! – зарделась Селия.

– А почему ты решила, что подкинули тебе?! – возмутилась ее соседка Далия. – По мне они тоже ползали!

– И по мне! – добавила третья. Назревала ссора.

– Это легко проверить, – снова вмешалась я. – Достаточно завести разговор с парнем и как бы вскользь произнести это слово, слимаш. Если тот начнет смущаться, а то и краснеть, значит, это он, – удовлетворив, таким образом, всех, я отправилась с чистой совестью спать. Надо ли говорить, что смущались и краснели все, из-за чего остальные фрейлины, преисполнившись завистью, начали приставать и к своим сопровождающим с вопросами, которые, в общем-то, сводились все к одному – когда же и они получат свой слимаш?! Стратиссцы нервничали, но почему-то в поиске виноватых опять обращались в мою сторону, а не к своему товарищу.

* * *

Я уже привычно мило и наивно улыбалась, чем раздражала парней, в особенности зазнавшегося воробья, поэтому те решились на новую каверзу. Не знаю, что они подсыпали в тарелку с ароматной похлебкой, которую и принцесса, и фрейлины называли супом, но когда одни из парней ни с того ни с сего во время обеденной стоянки передал мне, я, благодарно, кивнув, передала ее уже их непосредственному начальству, бравому офицеру в летах, которому по должности было положено присматривать за творившимся безобразием.

Судя по тому, как побледнели все, подсыпано было что-то адское, но остановить командира, с аппетитом поедающего обед, не решился никто. С довольным видом тот поднялся из-за стола и, блестящими глазами оглядев свой разом съежившийся отряд, нахмурился.

– Что сидим?! – гаркнул он, видимо, не замечая, что его подопечные заняты обедом. – Подъем! Стройся!

Мрачные парни выползли на поляну и под недоуменными взглядами своих волисских собратьев без возражений построились в линию. Фрейлины оживленно залопотали, и даже я с искренним интересом следила за тем, что будет дальше.

– Равняйсь! Бегом! Стой! Кругом! Присед! Стойка! Встать! Прыжок! Наклон! Отставить разговоры! Отжимаемся на счет раз! – команды сменялись с такой скоростью, что некоторые бойцы даже не успевали перейти от стойки на руках к наклонам, минуя прыжок, и получали неизвестно откуда взявшейся в руках командира палкой по тому месту, которое тот считал виновным в медленной реакции бойца. Змееныш, гад такой, справлялся со всеми заданиями без нареканий, при этом, не забывая кидать на меня злобные взгляды. А я что? Я ничего никому не подсыпала!

Уже позже, сбегав к ручью, чтобы набрать себе воды в дорогу – нелишняя, как оказалось, предосторожность, я заметила несколько огненных бутонов, которые, судя по всему, кто-то отбросил в сторону после того как выжал из плодника сок. Покачав головой на варварские нравы стратиссцев, я подобрала цветы, намериваясь спросить о них в лагере.

– Огнянка зацвела, значит, лето будет жарким, – отметил один из убиравших поляну после обеда поваров. Я хмыкнула и, вытянув из своей прически узкий бант, перевязала ими цветы, а потом, пока все были заняты наблюдениями за нерадивыми стратиссками бойцами, пробралась к лошадям и повязала букет к седлу своего сопровождающего. Что тот с ним сделал, я не узнала, но, по крайней мере, после того как мы отправились в путь – стратиссцы ехали впереди, а мы семенили за ними – никаких огненных цветов на дороге я больше не видела.

Глава 2

Оставшаяся дорога до княж-града прошла относительно спокойно, без бурных происшествий, если не считать не прекращающихся попыток уронить меня в лужу, облить водой или напугать мелким, самим по себе пугливым, зверьем. К месту назначения мы прибыли через пару дней после занимательной зарядки, устроенной бравым стратисским командиром, ближе к вечеру, когда вдоль улиц были зажжены масляные фонари, загадочно освещавшие замысловато украшенные резьбой дома подданных князя. Я с интересом наблюдала за нашими сопровождающими, но, к моему большому удивлению, не все из них рвались к виднеющимся впереди воротам из красного кирпича. Например, мой змееныш с каждым шагом мрачнел и даже, казалось, замедлял ход, чтобы оттянуть момент своего вступления под своды княжеского терема. Он даже на меня не смотрел своим злым, во всем обвиняющим взглядом, отчего мне тоже стало как-то некомфортно, и я сама зашла в огромный, больше чем наш королевский замок, терем с опаской.

С сопровождающими нашими мы расстались еще во дворе – тех почему-то увели в противоположную сторону – а мы сами поднялись по высокой крытой лестнице – судя по охам и ахам моих наперсниц, из терема они теперь выйдут, только отправляясь в обратный путь – к широкому, похожему на террасу крыльцу, от которого в главные двери терема вела еще одна лестница. В целом, меня потом еще долго поражала любовь стратиссцев к лестницам. Например, помимо той, по которой мы поднимались в день, вернее уже вечер, своего прибытия в княж-град, ведущей на первый этаж, была еще одна, идущая во двор над первой уже со второго этажа, а поверх этой еще одна с третьего, также вниз шли лестницы с галерей и чуть ли не с каждого балкона. Казалось, что все это немалое строение оплетено сетью этих узорчатых – перила каждой из них украшала искусная и не повторяющаяся резьба – изгибающихся вслед за прихотливыми изгибами самого терема лесенок, что я только диву давалась, как княжеской службе, отвечающей за безопасность, удается уследить за всеми, кто находится внутри или пытается туда проникнуть. Впрочем, внутри царила почти такая же неразбериха. Все помещения терема были соединены многочисленными переходами и проходными комнатами, что, например, в один и тот же коридор можно было попасть аж пятью разными способами. К счастью нас разместили не посреди этой путаницы, а в отдельной части терема – в Волиссии бы это назвали флигелем – в которую снаружи вела всего одна лесенка, а изнутри просторный переход из основной части терема, где находились залы для торжественных приемов, пиров и танцев. В остальные помещения нам, вроде как, и не было нужды соваться, благо та часть терема, что была отдана нам, была достаточно просторной. Спальни наши находились на самом верхнем третьем этаже, вернее их всего было четыре – одна для принцессы, вторая для графини Папеньи, выбранной Его Величеством нам в дуэньи, а в остальных разместили фрейлин, по восемь человек в каждой. На втором были комнаты для девичьих занятий – не знаю, что именно подразумевалось под этим, но подозреваю, что точно не плетение интриг и обсуждение сплетен – а также уборные и помывочные, в которые – о, чудо – вода поступала по трубе и откуда уходила тоже по трубе, отменяя необходимость таскать туда-сюда воду ведрами, да и мыться можно было каждый день. На первом разместили мужскую часть нашего посольства, то есть первого советника и трех его помощников, которых попеременно охраняли прибывшее вместе с нами гвардейцы, которых в свою очередь разместили в каких-то казармах. Интересно, что ни принцессу, ни девиц никто не охранял, никто не охранял даже лестницу, ведущую на верхние этажи! Видимо, в этом вопросе, советник решил положиться полностью на князя.

Торжественное представление нашей делегации состоялось на следующий же день, когда мы все освежившиеся, отдохнувшие и затянутые в очередные пыточные наряды под руку с нашими сопровождающими потянулись гуськом в залу для торжественных приемов. Образ князя, действительно, за прошедшие годы выветрился у меня из головы, так как во встретившем нас приятном мужчине я, не зная, ни за что бы ни признала отца того заносчивого мальчишки, с которым я так славно подралась десять лет назад. Князь, к счастью, меня тоже не признал, так что его взгляд, с легкой иронией скользнувший по нашим рядам, на мне не задержался. Что, определенно, было к лучшему. К тому же, никто не додумался представлять князю фрейлин поименно, что также помогло избежать возможного конфуза. Кроме князя нас, вернее принцессу, встречали княгиня и несколько княжеских советников. Ни имена, ни должности не были озвучены, но по возрасту на роль княжеского сына никто из них не подходил. Отсутствие княжича снова вызвало переполох среди фрейлин и новую волну обсуждения личностей наших сопровождающих. Теперь девицы были полностью убеждены, что тот скрывается среди этих молодых людей, а учитывая, что некоторые из них были с моей помощью уверены, что в них влюблены….. В общем, осознав градус накала предстоящих дебатов, я поспешила покинуть девичью, а потом и сам терем, благо у меня было чем заняться. Не успели мы прибыть к княжескому двору, как принцесса дала мне поручение самого, что ни на есть деликатного свойства, от которого мне захотелось выдрать волосы на ее голове, да и на своей тоже.

– Зачем вам это?! – без обиняков спросила я тогда Файну, на что получила пару неприязненных взглядов от ее ближайших наперсниц.

– Ты слишком много себе позволяешь, Рина, – надменно отреагировала та, – но я, так и быть, тебе отвечу, – и мгновенно сменила тон: – Нам нужен этот брак!

В голосе надрыв, в глазах слезы. Как у нее это получается?

– Нет, не так! Мне! Мне нужен этот брак, Рина! – уже захлебываясь слезами, проговорила принцесса. – Ты не знаешь, что отец грозился отдать меня тририхтскому хану, если я не сумею окрутить княжича?!

– Вот как?! – я, признаться была удивлена, но даже не угрозой князя, а неизвестно откуда взявшейся необходимостью Его Величества выдать принцессу за княжича. Но кто мне ее расскажет….

– Тем не менее, я не понимаю…. – продолжила я, действительно, не понимая задумки принцессы.

– Какая ты, право, непонятливая, Рина! – нервно воскликнула та, но тут же снова вернулась к рыданиям. – Ты же видела, что они этого не хотя-ят?!

– Кто? – я недоумевала еще больше, а другие фрейлины уже посмеивались над моей глупостью.

– Князь с княгиней! – выпалила Файна. – Они так холодно меня встретили!

Мне так не показалось, но принцессе было виднее.

– Я красива, я соблазню княжича! – решительно заявила наследница гордых рыцарей. – А стратиссцы же помешаны на чести, и у княжича не останется другого выхода, как на мне жениться! – и задрала подбородок.

– Гм…. Ясно. Только зачем вам это зелье? – все еще не понимала я.

– Как зачем? – удивилась принцесса. – Замуж – это одно, но дети мне сейчас ни к чему, – повела она плечами и, видимо, уловив перемену в моем настроении, снова пустила слезу – Ну, пожа-а-алуй-ик-ста!

И я дрогнула – не выношу слез. И притворства тоже.

– И никому не говори! – полетело мне вслед.

Поразмыслив немного, я все же решила, что, если княжич и сейчас таков, каким он был во время нашей давней с ним встречи, то он будет вполне достоин своей супруги. Тем не менее, поручение надо было исполнить в полной тайне, иначе нас всех ждало бы быстрое и позорное возвращение в Волиссию.

Как и где искать, я примерно себе представляла, поэтому переодевшись в выпрошенное у одной из дворовых девушек типичное местное платье – пришлось обменять его на одно из своих, но мы обе остались от сделки в полном восторге – я с удовольствием переоделась и помчалась в город. Ведуньи, знахарки, травницы селились обычно на окраине, ближе к лесу или полю, где добывали свои травы, поэтому, чтобы добраться до одной из них, нужно было пройти через весь град.

Несмотря на размеры, Земья мне показалась скорее большой деревней, а не городом, как его привыкли видеть в Волиссии. Здесь не было узких извилистых улочек и жмущихся друг к другу домов. Дома горожан стояли отдельно, окруженные при этом палисадниками, и точно как в деревне в тех выращивали не только цветы, но и овощи, и зелень, в чем я убедилась, приметив за заборами грядки, а на некоторых грядках торчащие перья обыкновенного лука. Дорога была выложена камнем лишь близ княжеского терема, а дальше каретам и конным предлагалось ехать по насыпи, а для пеших горожан были выложены добротные деревянные настилы. С чем-чем, а с деревом в Стратиссе проблем не было, но мне дерево вокруг даже нравилось. Было как-то даже уютно от мерного поскрипывания под ногами.

Добежав до окраины, я начала спрашивать у горожан про ведунью или знахарку и уже через четверть часа получила нужный адрес. Домик знахарки стоял, как я и предполагала, на отшибе, но выглядел таким же добротным, как и дома соседей. Видимо, в Стратиссе эта профессия гонимой не являлась.

– Эх, зачем тебе это, девонька? – с осуждением покачала головой средних лет женщина с такой толстой косой, что мне сразу, признаться, стало завидно.

– Да, это…. – не знала, как отвечать я, ведь вроде обещание дала.

– Вижу, что не для тебя, – подобрела вдруг та и стала выкладывать на стол мешочки с травами. Допытываться более, для чего мне это надо, откуда я и почему бегаю по чужим поручениям знахарка не стала. Приготовив мне нужный сбор, она затем рассказала, как готовить и как принимать отвар.

– А сама не вздумай! – вдруг, строго повелела мне женщина на прощание.

– Да, я, в общем, и не…. – начала снова мямлить я.

– Это дело молодое, быстрое, – отмахнулась та и снова добавила еще строже: – Смотри, не вздумай! – и, прежде, чем я успела что-то снова промямлить, закрыла перед моим носом дверь.

Пожав плечами, я выкинула непонятный разговор из головы и довольная собой я вернулась к терему – обратная дорога заняла еще больше времени из-за осмотра новых достопримечательностей – но до вечера все равно было еще далеко, а возвращаться во флигель и проводить остаток дня выслушивая наперсниц, не хотелось. Поэтому я решила обойти и – что, греха таить – полюбоваться замысловатой, кажущейся одновременно и органичной, и хаотичной постройкой. Оказалось, что деревянными были только верхние жилые помещения, а нижняя часть, где располагались хозяйственные помещения была выложена из того же красного кирпича, что стена, ограждавшая растянувшийся более, чем на милю комплекс. Из кирпича были построены и конюшни, им же была огорожена и открытая площадка, откуда в тот момент доносились крики и мужская ругань.

Достав из кармана купленный в городе за грош пирожок, я взобралась по кирпичной стене и уселась сверху, радостно наблюдая за открывшейся моему взору картиной. Все те две дюжины молодцев, которых, наверное, до сих пор яростно обсуждали в гостевом флигеле, были передо мной как на ладони, отжимающиеся из упора лежа по слову своего славного командира. Отчетливо было видно бугристые мышцы спины, напряженные бицепсы – все как один были без рубах – красные, залитые потом физиономии и горящие навыкате глаза. Впрочем, последнее наблюдалось не у всех, а только у моего змееныша, который, наверное, не выдержав моего обращенного на него взгляда, поднял голову и меня заметил. Я, поймав его взгляд, радостно улыбнулась и откусила небольшой кусочек от пирожка. Мой сопровождающий побагровел – я даже на миг испугалась, что его удар хватит, но, к счастью, обошлось – и часто-часто заморгал – искры из глаз он хотел высечь, что ли – чтобы потом снова уставиться на меня немигающим взглядом. Впрочем, если бы даже и не обошлось, я бы жалеть его не стала! Этот гад утром не подал мне руку, чтобы отвести меня в залу, где принцессу представляли князю. Просто шел рядом и шипел, как самая настоящая змея!

Наша игра в гляделки не осталась незамеченной, и ко мне вскоре обернулись все собравшиеся на полигоне мужчины. Пошептавшись с командиром молодцев и, видимо, выяснив, кто я такая, другой важный чин направился в мою сторону. Чтобы не вынуждать мужчину смотреть на меня снизу вверх, я спрыгнула на землю – вовнутрь, разумеется – заставив того тоже испуганно подпрыгнуть. Неужели, он никогда не видел девушек, прыгающих с высоты человеческого роста?

– Леди заблудилась? – выдал он, приблизившись, по-волисски странный вопрос. До этого момента, что я, честно говоря, еще не нашла, где здесь можно было заблудиться. Разве что в виднеющемся позади столицы лесу можно было попробовать.

– Нет, – честно ответила я. – Мне просто стало любопытно, чем стратисская система тренировки новобранцев отличается от волисской.

Говорила я достаточно громко, так что слово «новобранцы» услышали все, включая уже побелевшего от злости змееныша.

– Кхм…. Мы здесь тренируем отнюдь не новобранцев, – мужчина усмехнулся в усы. – Тем не менее, как вы оцените физическую подготовку нашей молодежи? – спросил он с интересом. Не знаю, что он ожидал: восторгов или смущения, но не получил ни того, ни другого.

– Средненько, – небрежно ответила я, обведя лучистым взглядом насупленных парней.

– Да, что может хилая девица понимать в воинском искусстве?! – раздался возмущенный голос одного из парней. Судя по его очень обиженному виду, он был один из тех, кто пострадал от червяка.

– Хилая?! – пришел мой черед возмутиться. – Да ты сам и дюжины раз подтянуться не сможешь! – а увидев насмешливое выражение на лице, добавила: – На одной руке!

– Ты, что ли сможешь? – буркнул тот. Остальные посмотрели еще более насмешливо. Я не стала почем зря болтать, а просто ухватилась за перекладину и, по-прежнему жуя пирожок, подтянулась, потом еще раз, а затем, по-прежнему вися на одной руке, развернулась молодцам, насмешливое выражение лиц которых сменилось на задумчивое. Добив зазнаек еще парой рывков, я спрыгнула на землю и под восхищенные взгляды командиров молодцев прошествовала к стоящей прямо напротив строя «новобранцев» скамейке. Никто более мое право присутствовать на тренировке не стал, а даже, наоборот. Сидящие на лавке орденоносные отставные вояки подвинулись, освобождая мне место посредине.

– Так вы имеете представление о воинском искусстве? – церемонно поинтересовался мой сосед справа. Я важно кивнула, заинтересованно поглядывая на тот самый турник, через который, впечатленный моим примером, придирчивый командир решил пропустить своих подопечных. Оказалось, что не все из них были способны преодолеть установленную мной планку, отчего у меня сам собой задирался нос, а у проваливших задание опускался, компенсируя, впрочем, это, как мне казалось, яростным блеском в глазах. Я уже давно поняла, что прижиться в Стратиссе мне окажется не совсем легко – хотя в этом все-таки виновата отнюдь не я – но пока это добавляло только азарта и еще большего желания окоротить этих зазнаек.

– И как же такой юной и прекрасной леди удалось получить столь занимательные знания? – задал свой вопрос старичок, сидящий слева от меня.

– Мой отец большую часть своей жизни посветил армейской службе, – со вздохом ответила я. В конце концов, никакой тайны в моем происхождении нет, а за следующие три месяца рано или поздно все все узнали бы.

– А выйдя в отставку, решил воспитать из вас бойца? – не слишком деликатно усмехнулся тот.

– Я сирота, – призналась я. – Маменька моя умерла еще раньше, поэтому мой отец возил меня с собой и на учения, и даже на войну, – безмятежно пояснила я, откуда знакома с воинской службой. Боль утраты утихла, и я об этом могла уже говорить спокойно.

– Прошу прощения за бесцеремонность моего товарища! – тут же воскликнул тот, что сидел справа, показав товарищу слева за моей спиной кулак. – А как звали вашего батюшку?

– Барон Драверей, – ответила я, стараясь говорить не слишком громко. Вдруг княжич, действительно, находится среди делающих уже десятый круг по полигону молодцев и припомнит нашу первую встречу.

– Сам Драверей?!

– Генералиссимус Драверей?! – громкие восклицания старичков свели на нет мои усилия по конспирации, но бравый командир уже перегнал парней на полосу препятствий, находящуюся на другом конце полигона, поэтому вряд ли кто из них это услышал. Сам офицер и его более высокое начальство, впрочем, тоже предпочли присоединиться к обсуждению моей скромной персоны.

А я даже не подозревала, что мой отец настолько популярен среди стратиссцев! Внезапно оказалось, что большой чин, представившийся генералом Залесским, был среди того самого отряда, присланного князем на подмогу волисцам во время оурийской кампании. Моим отцом он восхищался и даже меня припомнил.

– Ох и шкодная была девка, аки мальчонка! – усмехался он. – Эх, жаль, что сыновья мои все давно оженились! – вдруг добавил он, покачав головой. Впрочем, я этому факту только обрадовалась: все-таки, выходя гулять, не рассчитываешь, что тебя тут же оженят. А генерал принялся за байки о моих подвигах десятилетней давности – про чьи-то украденные штаны, испорченный перцем обед и сержантские подштанники вместо знамени перед самым наступлением на позиции оурийцев – некоторые из которых я сама уже и не помнила. О моей драке с княжичем, к счастью, он рассказывать не стал, однако хватало и других историй, от которых щеки начинали розоветь, а руки беспокойно разглаживать на коленях платье. Некоторые воспоминания, наоборот, заставляли слезы наворачиваться на глаза, и время, казалось, пролетело незаметно.

В сгущающихся сумерках было уже едва видно, как злющие бойцы – надежда стратисской армии – о которых все позабыли, едва передвигая конечностями, кто ползком, кто на коленках, по двадцатому кругу проходили полосу препятствий, зависая на мешках с песком и отдыхая в грязной луже под бревном. Вскоре бравые вояки тоже вспомнили о своей молодой поросли и, заметив их плачевное состояние, отправили приводить себя в порядок. Ведь им, да и мне тоже, вскоре предстоял совместный ужин.

По стратисской традиции в княжеском тереме завтракали и ужинали вместе, а обедали, когда и где кто горазд. Поэтому фрейлинам вменялось в обязанность дважды в день в сопровождении молодцев являться за общий с князем стол для приема пищи. Сердечно распрощавшись со старыми вояками, я нехотя отправилась во флигель, пообещав на прощание наведаться к ним еще.

Это утром я обижалась на змееныша за то, что тот не взял меня под руку, то вечером все то время, что занял путь от наших комнат до обеденной залы, мечтала о том, чтобы он мою руку отпустил. Злобно зыркая не только на меня, но и почему-то на своих товарищей – портянки они не поделили, что ли? – этот жук вцепился в мою руку словно клещ, так что я уже не сомневалась, что там появятся синяки – и держал до тех пор, пока не усадил за стол. Нет, конечно, я могла бы вырваться, но устраивать скандал на второй день прибытия в Стратисс не хотелось.

Если князь и желал с помощью совместных трапез сблизить представителей двух держав, то подвижек в этом благородном деле пока не было видно. Парни молчали, уставившись в свои опустошаемые со скоростью урагана тарелки, и лишь изредка вынужденно реагировали на щебет фрейлин, которые, судя по всему, намеревались изучить всех почвенных обитателей, встречающихся в Стратиссе и не только. Разговоры за высоким столом тоже не клеились. Принцесса, которую я уже успела осчастливить травяным сбором от знахарки, завлекала томными взорами и милыми с ее точки зрения ужимками своего сопровождающего, кислая мина которого, впрочем, вызывала сомнения в его готовности соблазниться первой волисской красавицей. Графиня Папеньи не самыми тонкими намеками пыталась вызнать у отмалчивающейся княгини про княжича, а маркиза Гладиноя интересовали какие-то шахты, о которых князь, соответственно, тоже распространяться не желал.

От перспектив, что таким образом придется завтракать и ужинать все следующие три месяца, пропадал аппетит, и накатывала тоска, но, к счастью, стратисские правители быстро сообразили, что такую толпу девиц нужно развлекать еще чем-то, кроме прогулок с зевающими от скуки сопровождающими. Уже на следующий день во время завтрака было объявлено, что вечером состоится бал, на который помимо волисских гостей и их сопровождающих будут приглашены представители всех видных семей Стратисса. Следующим пунктом шло объявление о том, что на другой день после бала начнутся приготовления к празднику летнего солнцестояния – особо почитаемому в Стратиссе – но волшебное слово «бал» для большинства моих наперсниц затмило известие о нескорых и не совсем понятных праздниках.

Единственное, что меня заинтересовало в новости о бале, это известии о прибытии представителей всех знатных семейств. Не явится ли на этот бал моя бабуля? Ожидание и беспокойство по этому поводу, тем не менее, быстро утонуло под наплывом новых сбегай – принеси – поднеси – подай – сделай так, как я хочу от принцессы. Файна перемерила все привезенные в Стратисс наряды и нашла, конечно же, все неподходящими для столь знаменательного события, немедленно потребовав пелерину от этого перешить на то, да еще и рукава от третьего, а кружева от четвертого. Кляня свою болтливость – еще в пансионе я призналась соученицам, что умею шить – я далее опускала вырез декольте и ушивала корсет.