Текст книги "Прокляты лесной девой (СИ)"
Автор книги: Мария Крутень
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 20 страниц)
Глава 20
Рина
Я опасалась, что кинут меня куда-нибудь в темницу или похуже, но оказалось в небольшой и даже не совсем темной комнате, хоть и с зарешеченными окнами. Странное ощущение, что во мне что-то разорвалось, не отпускало, меня знобило, кружилась голова, и хоть мне хотелось гордо презреть все удобства, увидев в горнице кровать, я не удержалась и забралась под одеяло. Меня знобило от холода, словно я, действительно, простудилась, пока находилась вместе с двумя сумасшедшими в холодной зале. Сумасшедшие личности были, тем не менее, опасны, и их планы насчет меня и злыдня не могли не пугать. Стоило, наверное, осмотреться, узнать, куда я попала, но сил даже встать с кровати не было, и я вскоре провалилась в сон.
– Госпожа! – меня разбудил женский голос. – Госпожа, просыпайтесь!
Я, как-то сразу вспомнив все, что происходило со мной до того, как я заснула, необдуманно, надо сказать, в этом незнакомом и враждебном месте, немедленно села на кровати. Передо мной стояла женщина, лет тридцати пяти – сорока, на вид, уроженка Волиссии.
«Что она здесь делает?»
Чепец на голове и фартук, повязанный поверх простого платья, подсказали мне, что это служанка. Женщина держалась нервно, будто боялась чего-то. Но я за это ее винить не могла, мне самой тоже было страшно.
– Госпожа, – повторила она. – Мне наказали принести вам обед, – с этими словами она показала мне поднос, который поставила на прикроватный столик.
Голова у меня уже не болела так сильно, да и слабость, и странные внутренние ощущения прошли, проснулся аппетит. Однако стоило пересесть на кровати, чтобы оказаться ближе к столику, как амулет, спрятанный на груди, под платьем снова нагрелся, предупреждая об опасности. Несмотря на ароматные запахи, есть эти яства мне сразу расхотелось.
«Подсыпали отраву?! Или что-нибудь похуже, приворотное?!»
Я уставилась на служанку, но та продолжала, молча, стоять, теребя передник.
– Попробуй сама, – предложила я ей, снова закутавшись в одеяло. Что-то рановато, я решила, что болезненный приступ остался позади.
– Нет, что вы, госпожа, как можно?! – пошла на попятный женщина в переднике.
– А я разрешаю, – продолжала я настаивать. Мне было ее жаль, но как иначе выяснить правду? – Вот смотри, какие замечательные пирожные. Слишком много для меня, возьми одно!
– Я не могу, не заставляйте! – служанка побледнела, но продолжала стоять истуканом.
– Что там? – я кивнула на поднос, и та меня правильно поняла.
– Я не знаю, но перед тем, как мне передали поднос с завтраком, чтобы вам отнести, на кухню спускался Его Жречество, – поделилась, вдруг, она сведениями. – Что ему на кухне делать? Только страх наводить. Все его до дрожи в коленях боятся, даже больше хана, – пока она говорила, голос ее становился все тише и тише, дойдя, наконец, до еле слышного шепота.
– А кто он такой? – так же тихо спросила я.
– Не знаю, – вздрогнув, ответила служанка, еще сильнее сминая фартук. – Я здесь недавно, всего только полгода прошло, как меня в полон угнали.
Последние слова она произносила совсем тусклым голосом, а я раздосадовала на себя за тот тон, с которым с ней говорила. Могла бы и сразу догадаться, что простолюдинка из Волиссии в логове тририхтского хана по своей воле находиться не будет и тем более не станет его сообщницей.
«А ведь у нее, наверное, есть дети» – подумала я, и мне стало еще горче.
– Как тебя зовут? Откуда ты? – спросила я ее.
– Марийкой меня звать, из Денвира, – всхлипнула та.
Я припомнила, что этот городок находился в северной части Волиссии, недалеко от границы.
– Ты присядь, – женщина, благодарно кивнув, присела на краешек стула, третьим по счету предметом мебели в комнате после кровати и небольшого столика. – А родные твои где?
– Дети с мужем в деревне остались, а я госпоже Динме в городе прислуживала. На зиму устроилась, чтобы деньжат подсобрать старшенькой моей, Сенечке, к лету на приданое. Поехали мы с госпожой на ярмарку в соседний город, а по дороге нас и полонили, – Марийка всхлипывала, уже не останавливаясь.
– И хозяйку твою? – спросила я с недобрым предчувствием. Я не помнила, чтобы кто-нибудь упоминал подобный случай при мне, а ведь сплетничали про эту область, долженствующую отойти к Стратиссу, если Файна выйдет за княжича замуж, изрядно.
– Да, и ее. Она тоже невестой была, молоденькая как вы, я ей и здесь прислуживала, пока она не пропала, – служанка уже плакала навзрыд.
– Неужели, у нее не было охраны? А родственники? Не могли послать погоню и ее защитить?
– Так была охрана, четыре человека. Что с ними стало, не знаю. А родичи, она одна была у старого господина, наследница. Только у него уже три года как ноги отказали. Сообщили ему, наверное, поздно, намеренно или нет, не знаю, – ответила она сквозь слезы и добавила почти шепотом: – Братцы у госпожи были двоюродные, до денег ее очень охочие.
– Ты знаешь, куда она пропала? – несмотря на слезы женщины, я не могла остановиться с расспросами.
– Нет, не знаю, – всхлипывала та. – Я пробовала несколько раз спросить, а меня….. меня….
– Понятно, – мрачно проговорила я. На самом деле, понятного было мало, но все то, что произошло со мной, странные разговоры хана и его приспешников, навевало самые плохие подозрения. Марийка тихонько плакала, а я размышляла о том, что хозяйку ее, скорее всего, похитили не случайно, как и меня. Продали ее тририхтцам так называемые родственники, а меня опекун. Я мрачно посмотрела на остывающий обед. Есть хотелось сильно, но не настолько, чтобы добровольно травиться отравой. Служанка перехватила мой взгляд.
– Мне приказали, чтобы я проследила, чтобы вы все съели, – тихо проговорила она. – Обещали, что иначе накажут.
– И что будем делать?
– Можно в уборную все слить, – неожиданно заговорщицки предложила Марийка. На том и порешили, избавившись и от призывно пахнущего супа, и от яркого от добавленных специй рагу, и от восхитительных пирожных.
– Вы уж потерпите, госпожа, – виновато, словно сама подлила отраву, проговорила служанка, лично счищая последние останки сладостей в отхожее место, нашедшееся за неприметной дверкой в стене напротив. – Пришлют меня с ужином, я вам обязательно хоть хлебца нормального тайком принесу.
Я лишь вздохнула соглашаясь. Марийка ушла, и чужие руки тут же за ней заперли дверь. Пока она выходила в коридор, я успела приметить там пару стражников, наверняка стоящих там не ради своего удовольствия. Я подошла к окну, открывавшему примечательный вид на какую-то стену. С десятой попытки мне удалось его открыть и проинспектировать крепость имеющейся за ним решетки. Та сидела надежно, что мне, сколько я не трясла, не удалось ее пошевелить. Впрочем, особых надежд, что мне удастся вот так просто выбраться из плена, я не испытывала, поэтому и разочарование от неудачной попытки не было чрезмерным. Насколько позволяла решетка, я посмотрела вниз и по сторонам, но увидела только мощенный камнем небольшой двор и всю ту же стену, в которой кое-где были окна, но прямо напротив моего узилища только каменная кладка. Вдоволь полюбовавшись на потрепанные временем, дождем и ветром серые камни, я закрыла окно, так как воздух снаружи казался таким же затхлым, что и внутри, но при этом был гораздо холоднее.
Проделанного упражнения оказалось достаточно, чтобы на меня снова накатила слабость – или сказывался голод? – и я вернулась в кровать. Наверное, стоило подумать, поискать выход из ужасного положения, в котором оказалась, но не получалось. Все попытки обязательно заканчивались тем, что все мои мысли заполнял злыдень – наши с ним перепалки и страстные объятия – и даже злобные ханы со злонамеренными жрецами уходили на второй план. В конце концов, я решила снова вздремнуть и благополучно проспала все время вплоть до ужина, когда в мою комнату снова впустили Марийку.
– Вот вам, госпожа, – быстро передала она мне сверток, после того, как поставила поднос с ужином рядом с уборной. Не обращая внимания более на поднос, от содержимого которого служанка уже сама избавлялась за тонкой дверкой, я развернула сверток, чтобы обнаружит там – о, чудо! – два ломтя хлеба, переложенных сыром. Против этого ужина мой амулет не протестовал, и я, хоть и старалась растягивать удовольствие, умяла бутерброды за пять минут.
– Вот только, что с мясом делать, ума не приложу, – растерянно проговорила Марийка, указывая на оставшийся на тарелке кусок мяса.
«Они, что, на самом деле, думали, что я смогла бы это съесть?!» – удивилась я, взглянув на розовый ломоть. Однако решение проблемы пришло моментально. Снова открыв окно – в этот раз оно поддалось с первого раза – я осторожно подцепила вилкой плохо прожаренный шмат и протолкала его сквозь прутья решетки.
– Вот и все! – с довольным видом я взялась за раму, чтобы закрыть окно, как снизу, из безжизненного двора донеслось яростное рычание, вскоре сменившееся на душераздирающий вой.
– Что это?! – вопреки логике, требующей немедленно закрыть окно, я открыла его еще шире и уперлась лбом в решетку, пытаясь рассмотреть, что там внизу. Безрезультатно! Колодец, образованный стенами замка и так был слишком темный, а в наступивших сумерках было уже ничего не разобрать.
– Осторожно, госпожа! – встревожено воскликнула за моей спиной Марийка. – Кажется, вы чудище разбудили. Ох, нехорошо-то как!
За окном по-прежнему кто-то или что-то подвывало, поскуливало и, казалось, скребло когтями об камень.
– Что за чудище? – ошеломленная происходящим, я обернулась к служанке.
– Не знаю, госпожа, – понизив голос – я уже заметила, что она всегда так делала, когда хотела поделиться тайнами – ответила Марийка. – Оно здесь появилось задолго до меня. Местные поговаривают, что правитель притащил его откуда-то с севера с дюжину лет назад, или даже больше. Огромное, мохнатое, дикое! Все уверены, что провинившихся отдают ему на съедание.
– Ты его видела?
– Нет, госпожа, – покачала головой рассказчица. – Оно в темноте живет. При свете дня, сколько не выглядывай из окна, не увидишь. А ночью боязно. Вы бы закрыли окно-то.
У меня, признаться, самой мурашки бегали по коже от пронзительных завываний неизвестного чудища, поэтому, я послушалась и прикрыла окно.
– Завтра постараюсь припасти вам что-нибудь на завтрак, – успокоившись, проговорила служанка, собирая тарелки обратно на поднос. – А то вы и так худенькая, боюсь, долго не протяните.
На этой оптимистичной ноте Марийка вышла, а я не могла не вернуться к вопросу о том, что делать дальше. Случайная землячка была не совсем права – долго я здесь не протяну, даже если буду вдоволь питаться. Я была уверена, что скоро, очень скоро мной придут и втянут в какую-нибудь пакость, и уже удивлялась, что меня на столько времени оставили в покое! Размышляя над тем, что делать, я нервно мерила шагами комнату.
«Ждать злыдня? Да, только когда это будет? Сначала он должен будет узнать, где я, потом добраться, каким-то образом проникнуть внутрь этого замка» – по моим самым скромным подсчетам выходило, что его появления следовало ожидать не ранее, чем через две недели. Из чего следовал вывод, что выбираться нужно как-то самой. Варианты, сбежать через дверь или окно я уже отвергла, и оставался только один путь – бежать, когда меня куда-нибудь поведут. – «Ведь поведут же!»
Стоило мне это подумать, как вновь открылась дверь, и на пороге нарисовался хан собственной персоной.
– Смотрю, заждалась меня уже, – с самой глумливой ухмылочкой проговорил он, и, покачивая бедрами, направился в мою сторону.
У меня глаза, наверное, полезли на лоб от такого зрелища, а призывный вопль чудища был слышен даже через плотно закрытое окно.
«Точно, приворотное подсыпали» – уверенно подумала я, а вслух выкрикнула:
– Прочь отсюда! – и даже указала пальцем на дверь.
– Ты что?! Что за новости?! Да ты! Да я! Да я сейчас! – выговорившись, тририхтский правитель вернулся к обычным своим аргументам. Сначала протянул ко мне руку, но тут же одернул, словно обжегшись. Потом снова, как давеча в зале, начал вращать кистями рук и пальцами, то вместе, то порознь, отчего в мою сторону полетело что-то черное. Оно клубилось вокруг меня, но задеть, не задевало.
– Сними амулет! – для верности скорчив убедительную – но только в обратном – рожу, тот пытался колдовать, но, к счастью, и в этот раз у него не получилось.
– Курица упрямая! – выкрикнул он, когда его колдовство вновь осыпалось вокруг меня черными хлопьями. – Недолго тебе осталось! Еще день-два, и он не сможет тебя защитить.
– После дождичка в четверг! Когда песок на твоих скалах прорастет на смех курам!
– За все сполна получишь! – хан снова попробовал двинуть рукой, но в результате только поморщился. – Сама меня умолять будешь, чтобы хоть кого-нибудь из твоих соплеменников в живых оставил! Ведь вы все такое жалостливые, – кривляясь, молвил он и открыл дверь.
– Что ты имеешь в виду?! – грозно вопросила я, почти убежденная, что тот блефует. Не могло же так быть, что он успел сделать что-то гадкое за такой короткий срок. Ведь не могло же?!
– Скоро узнаешь! – дверь захлопнулась за спиной подлеца, а я с отчаяния и злости махнула рукой, представляя, что кидаю в спину тририхтского проходимца камень. Внезапно дверь содрогнулась, словно по ней, действительно, пришелся удар, а прямо посреди нее вспыхнула и тут же погасла какая-то искорка.
«Что это было?!» – я ошеломленно посмотрела на свои руки, но ничего нового не увидела.
Я попробовала еще раз. Представила, что в моей руке камень и осторожно метнула воображаемый снаряд в дверь. Ничего не произошло. Со второй попыткой я уже не осторожничала, но снова ничего не получилось. Может мне это показалось? Но нет. Я подошла к двери и осмотрела ее поверхность. На ней, в самом деле, обнаружилась вмятина и небольшая подпалина. Почему же тогда при новых попытках ничего не получалось? Может, оттого, что слова хана меня разозлили, а потом запал пропал? Я попробовала себя снова накрутить, вспоминая все те неприятности, которые со мной произошли в последнее время, и в очередной раз попробовала кинуть воображаемый камень. Послышался хлопок, не такой сильный как в первый раз и без искорки, но лучше, чем ничего. Вдохновленная, я собралась продолжить эксперимент, как внезапно дверь открылась и в образовавшемся проеме показалась голова одного из стражников.
– Прекратить! – с сильным акцентом крикнул тот по-волисски, буравя меня одновременно недоуменным и злым взглядом.
Можно было потренироваться и на нем, но я все же решила потерпеть с демонстрацией своих новых талантов и, не ответив, уселась на кровать, подчеркнуто отвернувшись от двери. Стражник – он, видимо, решил, что об дверь я билась то ли головой, то ли кулаками – убедился, что я послушалась, и вернул свою голову обратно в коридор, закрыв за собой дверь.
Несмотря на продемонстрированную временную покорность прекращать тренировки я не собиралась. Однако обратив свой взгляд к окну – неплохо было бы избавиться от решетки – я вспомнила про чудище – вдруг оно умеет летать? – и обернулась к стене.
Удары по стене стражники уже не слышали, да и не сотрясалась та от них, даже вмятины оставались лишь изредка. Тем не менее, на меня напала странная эйфория, и я без устали метала и метала воображаемые камни. Впрочем, не совсем бессмысленно. Вместо того чтобы представлять, как злюсь, я пробовала сконцентрироваться. Желаемый результат получался не каждый раз, и даже не каждый второй, но он был, что не могло не радовать. Спать совсем не хотелось – днем выспалась – я лишь изредка отдыхала, лежа на кровати и размышляя над тем, как получить большую отдачу от своих новых способностей. Как-то сразу я поняла, что это и есть та самая магия, про которую я была уверена, что у меня ее нет, и пусть она была лишь в такой не совсем понятной форме, тем не менее, ее наличие давало надежду на то, что теперь мне удастся выбраться из плена. Оставалось только научиться ею пользоваться. Под утро я все же устала и немного вздремнула. Разбудила меня опять Марийка.
– Что же делается, госпожа, – начала она шепотом, едва за ней закрылась дверь. – Чудище всю ночь металось, вырваться хотело, всех перепугало насмерть.
– Если в еде было только приворотное, то, наверное, успокоится скоро, когда действие зелья закончится.
– Ох, госпожа, когда это будет-то? Оно теперь и света не боится, – качала головой служанка, подавая мне новый сверток с хлебом. Запивать его напитком из принесенного ею кувшина было неразумным, поэтому я пила простую воду из умывальника, набирая ее в сложенную лодочкой ладонь. Неудобно, но пары глотков мне хватило, чтобы унять жажду.
– Если приворотное было к хану, то, может, накинется на него чудище и съест. От любви неразделенной, – оптимистично предположила я.
– Уехал хан еще ночью куда-то, злющий-презлющий, Тарсия оставил, а тот еще злее, – ответила Марийка, уже привычно выкинув принесенный ею завтрак. Однако стоило ей помянуть жреца, как распахнулась дверь, явив того собственной персоной.
– Сгинь! – прикрикнул он на служанку, и та, быстро собрав поднос, выбежала из комнаты, бросив на меня напоследок жалостливый взгляд.
Я уже привычно – не зря тренировалась почти всю ночь – сконцентрировалась. Однако жрец не стал повторять ошибок своего правителя, не пытался ни схватить меня, ни колдовать. Сразу перешел к угрозам и мрачным предсказаниям.
– Думаешь, долго стратисский петух тебя защищать будет?! – усмехнулся он. Я, честно говоря, не поняла, о ком он вел речь, впрочем, моего ответа Тарсию не требовалось.
– Не сможет он долго силы распалять – тебя защищать и границу держать, – продолжил он. – А сейчас там так жарко станет, ты еще порадуешься, что здесь оказалась! Ну-ка, пойдем! – жрец открыл дверь и скомандовал стражам: – Держите ее!
Ко мне тут же приблизились два истукана – вот почему защита моего амулета не жалила их так, как хана и его присного жреца?! – и, крепко ухватив под руки, потащили из комнаты вслед за Тарсием.
Коридоры замка изнутри мало чем отличались от стен замка снаружи – тот же необработанный серый камень – или, может быть, эта часть строения считалась темницей, а значит, ни к чему было ее приукрашивать. Коридор изгибался, словно мы шли по некой окружности, достаточно длинной, что свидетельствовало о немалых размерах замка. Пару раз мы то спускались, то поднимались по лестничным пролетам, пока не вышли на балкон, нависающий над площадью, окруженной стенами замка и оборонительной стеной. Эта площадь была гораздо больше, чем та, где буйствовало чудище, вот только существа ее заполнявшие тоже заслуживали такого же именования.
На них не было одежды, ее им заменял самый настоящий мех, серый на голове, палый на груди и животе и рыжеватый с черными полосками на спине и конечностях, которых, к слову, было шесть. На самом деле шесть, я даже моргнула пару раз и заново пересчитала. Их по-прежнему было шесть. Две пары конечностей росли там, где им было положено, а третья оттуда, где у нормальных существ были ребра. Впрочем, учитывая рост этих монстров, последние как раз находились на уровне верхних конечностей взрослого мужчины. Голова была слишком маленькой по сравнению с мощным телом и отличалась круглыми немигающими глазами и огромными выпирающими изо рта передними зубами. Ни один из них не стоял на месте: они постоянно передвигались, кто на двух, а кто и на четырех. Одни выясняли отношения друг с другом с помощью дубинок, которые как раз держали в третьих лишних конечностях, другие эти самые дубинки сосредоточенно грызли, третьи проделывали странные кульбиты, наверное, так у них выглядели физические упражнения.
– Бойцы! – гордо выдал Тарсий, опершись об перила балкона, и с довольным видом разглядывая существ.
Я скептически приподняла бровь – мне сложно было представить эту массу организованно кого-то атакующей, но тут же оказалось, что я ошиблась. То ли услышав, то ли заметив начальство, чудища мигом присмирели, и, бросив драться и грызть, вытянулись по струнке.
– Твои стратисские недоумки рассчитывали, что, навязав нам ограничения по размеру человеческой армии, они навсегда лишат Тририхт его мощи и остановят наше господство!
Я припомнила, что отец, действительно, упоминал о чем-то таком. Так неужели, они решили взамен создать армию хомячков-переростков?
– Они случайно не родственники того чудища, что всю ночь выло под моим окном? – поинтересовалась я у жреца. Того аж передернуло.
– Первый, не совсем удачный эксперимент, – с заметным сожалением в голосе ответил он. – Слишком много в него вложили, разума, самостоятельности, долгой жизни, отчего оно время от времени выходит из-под контроля. Не каждая магическая модификация бывает удачной. Тот образец годится лишь для дальнейших опытов. Но эти идеальны! – Тарсий снова перешел к восторгам по поводу мохнатой армии. – Подчиняются беспрекословно! Сильны как медведи! Почти не чувствительны к боли! Попрут на стратисский охранный барьер, пока тот не рухнет под их весом!
– Ничего у вас не получится! – уверенно заявила я. По моему мнению, у этой звериной армии был шанс только в том случае, если стратисские защитники надорвут животы от смеха.
– Ошибаешься, курица, – раздался холодный голос сзади, а мохнатая толпа на площади взвыла от восторга. – Хваленая защита Стратисса прорвана уже в двух местах. У тебя есть еще шанс остановить мое войско, – добавил хан, войско продолжало скандировать. – Сними амулет!
«Врет как сивый мерин и не краснеет!» – я просто не могла поверить в его слова и была уверена в том, что все, что он говорит – блеф. К тому же, даже если он не лгал, то оттого, что я сниму амулет, он все равно не остановит нападение. Это было для меня ясно как день.
– Я тебе сказала, что только, когда крысы в твоем подвале смеяться начнут!
– В подвале? – вызверился хан не хуже своих магически модифицированных леммингов, которые, подражая ему, буйствовали под балконом. – Это мы сейчас и проверим. За мной! – скомандовал он державшим меня конвоирам, и меня вновь повели куда-то вглубь замка
По коридорам в этот раз мы шли недолго. Едва свернули на повороте, как оказались у небольшой каморки, в которую тририхтский злодей, не сомневаясь, шагнул, мои конвоиры ступили следом. Мне ничуть не улыбалось находиться в такой близости от этой пренеприятнейшей личности, но на мои трепыхания внимания никто не обратил. Как только мы забились в каморку подобно тому, как упаковывают при засолке сельди в бочки, хан скомандовал «Вниз!», и один из моих конвоиров свободной рукой взялся за торчащую под углом из пристроенного к стене каморки ящика палку и сместил ее так, что теперь она торчала из ящика под противоположным углом.
Внезапно мы полетели вниз, вернее, мы по-прежнему стояли на каменном полу якобы каморки, вот только этот пол с грохотом и скрежетом опускался вниз. У меня от страха подкосились ноги и, если бы конвоиры не держали меня так крепко, то, наверное, упала ты на пол. Хан с самым самодовольным видом отметил тень испуга, мелькнувшую на моем лице.
– Вижу, что ты впечатлена. Однако если тебя так пугает невинный подъемный механизм, как ты отреагируешь на то, что действительно страшно? – говоря это, он приблизил свою глумливую физиономию почти вплотную к моему лицу.
– Это просто от неожиданности! – я, внутренне на себя досадуя, отвернулась, как могла. Я уже слышала о подобном механизме. Раз десять за те дни, что пришлось провести при волисском дворе после пансиона и до отбытия в Стратисс. Придворные дамы сплетничали о том, что Его Величество собирался установить в королевском замке такую же штуку. Теперь мне было ясно, откуда король принес эту идею.
– И как часто король Френзис бывает в этом замке? – поинтересовалась я у хана.
– Кхм…. – отпрянул он, наконец, от меня. Удалось мне его удивить, но торжествовать пришлось недолго.
– Кровные узы не так-то просто преодолеть, практически невозможно, – гадко усмехнувшись, ответил он, и теперь удивляться пришлось мне.
«Что он имел в виду? Они что, родственники?!»
Впрочем, хан и разговаривать предпочитал по-волисски, и выглядел как типичный уроженец Волиссии. Решив, что для меня этот вопрос все равно сейчас не важен, я выкинула его из головы и уставилась на стену колодца, вниз которого мы опускались. Судя по тому, как мелькали передо мной камни, которыми была выложена стена, спускались мы очень быстро, а учитывая, сколько времени занял спуск, можно было предположить, что спустились мы не в подвал, а гораздо ниже.
Наконец, платформа остановилась, и меня вытянули в очередной полутемный коридор, который привел к почти такой же темной зале. Темной настолько, что стен не было видно, и невозможно было оценить размеры помещения, только странное сооружение посредине, которое я изначально приняла за фонтан. Блестящая чаша, из-за темноты, царившей в зале, тоже казалась черной, но не на нее я смотрела, как и не на почти прозрачный светящийся купол над ней.
Я не могла отвести взгляда от пугающей субстанции – или существа? – заполняющего собой все пространство, ограниченное куполом и чашей и которое было достаточно хорошо видно из-за света, излучаемого сияющим сводом. Черная, как и все остальное в этой зале, поверхность субстанции казалась маслянисто-тягучей, и само оно находилось в постоянном движении, принимая причудливые формы. Внезапно где-то посредине этой массы зажглись два красных фонаря, и я едва сдержалась оттого, чтобы закричать от страха. Фонари были живыми, словно глаза, и смотрели прямо на меня.
«Оно живое, оно все живое!»
Была бы моя воля, я бы тут же пустилась наутек, но меня крепко держали, и даже дернуться в сторону не получилось. Тем не менее, взгляд существа подействовал и на истуканов, так как едва глаза того вспыхнули, они тут же в нерешительности остановились на месте.
– Ближе-е-е! – произнес тихий шипящий голос – я как-то сразу поняла, что это говорит то существо в бассейне – однако, несмотря на обманчивую слабость, я была уверена, что услышала бы его, даже находясь рядом с далекой стеной этого помещения. Мои стражи синхронно отступили на шаг назад, в чем я, наконец, была с ними вполне согласна.
– Ты привел ее мне?! – в голосе чувствовались неприкрытый голод и предвкушение.
«Что это?! Что это такое?!» – у меня в голове билась единственная мысль.
– Скоро, очень скоро, Аззар-диль, – заискивающе ответил хан. – Скоро она будет твоей, как я и обещал, очень скоро.
– Ты обещал, что отдашь мне ее сразу! – в голосе существа слышалось недовольство, и совсем даже не истуканы отступили еще на полшага назад.
– Возникли некоторые препятствия, Аззар-диль, – залебезил тририхтский правитель, у которого, оказалось, был свой хозяин. – Я разрешу их очень скоро.
– Опять обещаешь! Когда ты принесешь мне его?! – грозно вопросил расплывающийся от своей же собственной черноты слизень.
– Скоро, Аззар-диль, скоро! Он почти в моих руках!
– Я не могу ждать! – прогромыхало по зале. Или по пещере? Судя по эху, сопроводившему этот вопль, мы, скорее всего, находились в пещере.
– Осталось совсем немного, – продолжал пресмыкаться хан. – Как известно, чем дольше ожидание, тем вкуснее обед, – игриво добавил он. – Посмотри на нее! Разве она не стоит небольшого ожидания?
– Уммм….. Огонь. Воздух. Две стихии. Сильная. Вкусная. Сладкая.
Мне показалось, или чудовище на самом деле облизнулось?!
Хан с удивлением оглянулся, а я очень сильно пожалела о затеянной с ним перепалке, из-за которой тот притащил меня к этому пугающему, по-настоящему смертельно опасному слизняку с красными глазами.
– Я не могу ждать! – казалось, в этот раз прогромыхало еще громче. Мы с моими конвоирами дружно вздрогнули. – Я не могу ждать, Каз-зимир! – прошипело создание куда тише, и купол над ним заколыхался.
– Хор-рош-шо, Аз-зар-диль, я пока сам, – почти также прошипел названный Казимиром тририхтский злодей и, подойдя ближе, приложил ладони к прозрачному куполу. Что он там делал, было непонятно, но вскоре хан отлип и, не прощаясь со своим знакомцем, направился ко мне. У меня перехватило дыхание от страха: вдруг он меня сейчас схватит и потащит к этому?! Я напоминала себе, что у меня амулет, который не позволил бы злодею сделать это, но все равно было страшно. Вдруг амулет не сработал бы?!
Однако тот прошел мимо, бросив «Ты за это ответишь!», и направился обратно к выходу. Мои стражники, издав дружный вздох облегчения, развернулись следом.
– Я жду! – этот Аззар-диль, видимо, хотел оставить последнее слово за собой. Мои конвоиры ускорились и обогнали даже хана, который остановился, чтобы отвесить поклон своему хозяину.
Возвращались мы с помощью того же подъемного механизма, и я радовалась, что поднимались мы очень быстро. Несмотря на то, что хан мечтал проделать во мне своим взглядом дырку, я, движимая ужасом и любопытством, не могла на него не смотреть. Фонари, которые, казалось, были встроены в стены колодца, достаточно хорошо освещали его лицо, как и перемены, которые с тем произошли. Хан, казалось, постарел лет на двадцать, а то и больше. Это уже был не молодой холеный юноша, а тронутый морщинами мужчина. Впрочем, не только морщинами. В его волосах, уже не таких обильных, как ранее серебряные нити седины на равных соперничали с золотыми. В моей голове скакали мысли: «Почему?! Как?! Это тот слизняк так сделал?! Он и со мной хочет сотворить то же самое?! И со всеми остальными?! Это то, что случилось с Марийкиной хозяйкой?!»
– Ты! За это! Ответишь! – прошипел тририхтский злодей мне еще раз. – И муженек твой тоже!
Я благоразумно отвернулась, не желая вступать в новую перепалку, но тому, видимо, нужно было сорвать на мне свою злость за испытанное унижение.
– Когда твой амулет превратится в простую безделушку, я не сразу отдам тебя Аззар-дилю. Сначала я вдоволь….
– Зеркало, Ваше Ханшество! – перебил его внезапно появившийся запыхавшийся толстяк. Оказалось, что мы уже вернулись к проему, ведущему в тот же коридор замка, откуда направились на встречу с подвальным чудищем. – Драцкий вас вызывает!
– Наконец-то! – хан отвернулся от меня, и в голосе его звучало неприкрытое торжество. – Надеюсь, его новости меня порадуют.
Он быстрым шагом направился вдоль коридора, Тарсий засеменил следом, и мои конвоиры, видимо, по инерции потащили меня в том же направлении. Когда мы последними ввалились в похожую на кабинет комнату – на это указывало, по крайней мере, наличие огромного письменного стола – постаревший и уже не такой златокудрый тририхтский правитель активировал артефакт, явивший испуганную физиономию стратисского предателя.
– Беда, Ваше Ханшество! – пролепетал продажный стратисский купец через зеркало, и, судя по тому, как вытянулась физиономия главного злодея, это были не те новости, которые он так жаждал услышать.
