Текст книги "Прокляты лесной девой (СИ)"

Автор книги: Мария Крутень

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 20 страниц)

Глава 19

Дарин

– Где она?! – рявкнул я, обшаривая глазами простые лавки экипажа, видимо, еще надеясь, что мелкая просто спряталась в углу и найдется.

– Е-е-е-е за-за-за…. – девица дрожала как осиновый лист и не могла внятно произнести ни слова. Тем не менее, общее содержание ее ответа было понятно.

– Где она?! Где вторая девушка?! – обернулся я к волиссцам, которым уже заламывали руки. Те, по-хорошему, признаваться не хотели и даже вздумали говорить о каких-то правах.

– Вы не имеете права! – с лицемерным возмущением на физиономии, сквозь которое проглядывала злорадная ухмылочка, выдал один из них, видимо, самый главный. – Мы волисские подданные и находимся на территории Волиссии. То, что вы себе позволяете, это разбой! Его Величество поднимет вопрос на…..

«Надо же, какой подкованный?» – мелькнула в голове мысль, пока Ферт ударом в челюсть справа не заставил умника замолчать.

– Я не князь, мне можно! – уверенно заявил он, и его второй кулак прошелся по левой скуле волисского гвардейца. Тот попробовал поставить блок, но не успел.

– Где Катрина?! – снова задал я самый главный для меня вопрос. Я бы сразу сорвался с места и без вопросов, вот только знать бы, в каком направлении двигаться. Горизонт со всех сторон был чист. Скакать на север? А вдруг, те решили запутать следы?

– Ты за это ответишь! – выкрикнул главарь и, добавив пару ругательств, полез в драку.

– Вырубай его! – приказал я Ферту – все равно от этого мерзавца мы бы ничего не узнали – и тот последовал приказу точным ударом в висок.

Время безнадежно утекало, а несговорчивые волиссцы, несмотря на потерю командира, мялись и молчали. Что было делать, бить их всех?

– Где моя внучка?! – раздался над собранием грозный голос Яросельской. Я даже не стал оборачиваться – уже по тому, как дрогнули волиссцы, можно было сказать, что глаза той пылали огнем так же, как холодной сталью резал ее голос.

– Ее забрали…. – не выдержал, наконец, один из них.

– Куда?! – я уже вскочил на чужого коня, мой был весь в пене.

– Вдоль излучины по западному тракту….

Последние слова звучали уже вдогонку. Судя по стуку копыт, за мной кто-то последовал, но кто и в каком количестве не знал, так как не оглядывался. Где небольшая речушка делала крутой поворот, я приметил, еще когда мчался вслед за волиссцами. Возвращаться к тому месту, я, разумеется, не стал, а повернул коня через поле и небольшую рощу, чтобы сразу выехать на тракт. Уже минут через пять я заметил впереди кучку всадников, и как бы те не улепетывали от меня, мой конь был свежее. Я неуклонно к ним приближался, и мог уже разглядеть все те же тририхтские хвосты, кривые клинки и даже, казалось, видел такие же кривые рожи. До противников оставалось не более четверти версты, как те вдруг остановились, а некоторые даже спешились.

Решили принять бой?! Ну что же, отобранный у волиссца меч был со мной, я удобнее перехватил поводья левой рукой, направляя его прямо на врагов, как внезапно перед одним из тририхтцев возникла светящаяся стена. Портал!

– Нет! – разнеслось над полями на несколько верст, видимо, кричал не только я. Мой конь был на пределе, если бы я мог, то полетел бы, но я и так загонял его, что было сил. Мимо меня пролетело нечто, блестевшее не менее мерцающего впереди портала, но ни заклинание, брошенное княгиней, ни я не успели. Один из тририхтских наемников с ношей на плече скрылся в переходе и тот закрылся прежде, чем посланный Яросельской, как я понял, прерыватель врезался в то самое место, где только что был портал.

«Опоздал!» – казалось, что весь мир закружился вокруг этого слова и того отчаяния, которое оно для меня означало. – «Моя девочка, моя любимая и единственная в руках злобного упыря?! Иначе, откуда у них портал?! Что ему от нее нужно?!»

Впрочем, эта мысль оказалась перебитой предположением, переросшим в надежду, что у тририхтцев есть второй артефакт. Я не знал, на что рассчитывали наемники, взявшиеся за это дело для своего пришлого хана, но подозревал, что не на бесславную смерть. Уже спустя не более четверти часа после того, как я врезался в толпу тририхтцев с мечом наперевес – вскоре за мной туда же последовали и воины Яросельской – наемники все-таки решили, что не согласны с тем, чтобы плату за похищение моей занозы получил лишь тот их ушлый товарищ, который ушел порталом, а они сами были бы вынуждены гнить, терзаемые падальщиками, на чужбине. Когда половина из них оказалась на земле, раненые или контуженные, вторая половина сама побросала оружие на землю.

– Где девушка?! – я взял за грудки того, что постарше. В Тририхте такие, как впрочем, и в других местах, и знают больше, и соображают быстрее. Тот, однако, сделал вид, что меня не понял. Я повторил вопрос по-тририхтски, и молчать наемнику больше смысла не было.

– Его Ханшество приказал….

– Ясно! – оборвал я его. – Где второй портал до чертога хана?!

– Нет второго! Один только был! – судя по удивленному виду наемника, так оно и было, тем не менее, я приказал пленникам выпотрошить все свои сумки, опустошить карманы, а также обыскать своих раненых подельников.

Оружие, несколько боевых артефактов, которые они, к своему счастью, не успели использовать, фляжки с гнусным пойлом, тряпки. Я, признаться, потерял надежду найти нужный мне предмет еще посредине обыска, а дальше действовал исключительно по инерции, чтобы что-то делать, а не предаться тоскливому самобичеванию. Чувство безысходности только усугублялось потерянным видом княгини Яросельской. Нет, она по-прежнему держалась, гордо выпрямив спину, но из глаз исчезли как огненные, так и ледяные всполохи, сделав ее похожей на обычную растерянную и, казалось, даже испуганную женщину.

Нужно было что-то придумать. Немедленно поскакать на север? Верхом до замка на скале в центре гор мне пришлось бы добираться оттуда, где я находился, недели две, и это был не вариант.

«За это время хан может сделать с моей занозой все что угодно» – думал я, бессильно сжимая кулаки.

Обратиться к Фене? Но портальное яйцо, которое тот мог бы мне дать, только вернуло бы меня в Земью, а в том, что дух смог бы переместить меня за пределы княжества, я сомневался. И тогда я вспомнил про то, как леший рассказывал, что его лешица отправилась в горные леса по своим делам. Это означало, что лесной хозяин тропу для меня, хотя бы до магической границы, открыть бы сумел. Оставалось его только в этом убедить, а сначала добраться до ближайшего леса, где я мог бы его позвать.

Уверенный, что с плененными бандитами и их волисскими сообщниками люди Яросельской справятся сами, я собрался снова вскочить на коня.

– Дарин! – кто-то меня окликнул, показалось, что княгиня. Я, с одной ногой уже вдетой в стремя, обернулся, как внезапно мою левую руку пронзила боль, словно в нее ударила молния, я дернулся, и, как последний новобранец, не удержался в стремени и рухнул к копытам скакуна.

Обо что ударился головой, я уже не запомнил, но очнулся лежа на траве, под моим затылком чувствовалось что-то мягкое, возможно чей-то плащ, а на затылке что-то мокрое и холодное. Рядом, на походном стульчике сидела княгиня Яросельская и озабоченно трогала мой лоб.

– Что случилось, Дарин? – голос княгини был полон тревоги и еще чего-то, что, если бы я не знал Яросельскую, то принял бы за страх. Я припомнил обстоятельства своего падения, на левом запястье по-прежнему что-то кололо. Отвернув рукав кафтана, я затем закатал и рукав рубахи. Кололо как раз там, где мое запястье опоясывал лесной узор, но внешне ничего странного не наблюдалось, а ведь по ощущениям там должен был находиться, как минимум, ожог. Я даже для верности быстро потрогал жгучее место, но ни воспаления, ни припухлости не обнаружил. Решив не обращать внимания более на эту мелочь, которая так не вовремя помешала мне пуститься в дорогу, я сел, с намерением тут же встать и снова вскочить на коня.

– Что это у тебя, княжич?! – строго вопросила княгиня, указав на вязь, которую я позабыл прикрыть. Я смутился и другой рукой потянулся к манжету, но Яросельская оказалась быстрее и перехватила мое изукрашенное запястье. Держала она крепко, а силой вырывать конечность из захвата почетной княгини, к тому же семидесяти пятилетней женщины и единственной родственницы моей занозы я посчитал неловким и лишь попробовал напомнить, что время-то утекает.

– Подожди! – совсем огорошила она меня своим ответом. Глаза ее снова горели, а рука, указательным пальцем которой она водила по рисунку, немного подрагивала. – Откуда это у тебя, Дарин, сын Валора?

– Лесной подарок, – я очень надеялся, что не покраснел, и снова попробовал освободить свою руку.

– Вторая у кого?! У моей внучки?! – казалось, взгляд ее был готов меня поджечь. Я как-то сразу понял, что княгиня знает, что это означает, а значит, и все остальное тоже, или хотя бы догадывается.

– У нее, – покаялся я и все-таки покраснел. К счастью, бойцы Яросельской делом были заняты – связывали тех пленных, кто остался невредим в пеший строй, а тех, кто был ранен, перевязывали и привязывали к лошадям – и на меня никто не смотрел. А княгиня почему-то обрадовалась.

– Ох, дурни-то, дурни какие! – непонятно чему развеселилась она так, что даже глаза ее странно заблестели, будто от слез. Вернее, над чем она смеялась, было понятно, но я не находил в этом ничего веселого. Да, сглупили, забравшись в лесную чащу в самую развеселую ночь, когда нечисть может творить над людьми, что хочет! Да, получили проклятье на свою голову и другие части тела! Но это еще не значит, что над нами можно смеяться. Особенно тогда, когда мою любимую похитил тририхтский злодей!

– Сейчас не то время и не те обстоятельства, чтобы потешаться, княгиня! – я все-таки выразил ей свое мнение по этому поводу, беря своего коня под уздцы. – Надо торопиться и невесту мою из полона вызволять.

– Невесту?! – почему-то снова рассмеялась та. – Я не смеюсь, а плачу над вами, неучами!

Я удивленно обернулся и, действительно, заметил, как та утирает платочком выступившие слезы.

«Эх, княгиня, если бы вы раньше Катрину признали, то не лили бы сейчас слезы» – отрешенно подумал я, так как мыслями был уже совсем в другом месте, вернее местах, перескакивая из леса, до которого мне было добираться часа два или три, прямо в чертоги, кои представлял себе в виде большого сарая, что стоял на заднем дворе боярина Комыслы.

– Некогда мне с вами, матушка, ни плакать, ни смеяться, – вот стоило заявить это княгини, как та сразу посерьезнела:

– Куда собрался-то, княжич?

– За невестой!

– Так я понимаю, что не за грибами. Неужели, как есть, на север поскачешь?

– Думаю лешего попросить тропу мне проложить до магической границы ханства, – неохотно ответил я, но Яросельская не стала допытываться, откуда я вожу с лесным духом знакомство.

– Хороший план, – кивнула она. – Вот только не вмешиваются лесные в дела людские, может и отказать лесник. К тому же, перейдешь ты границу, что дальше делать будешь? Ножичком этим ржавым направо и налево махать?

Меч у меня в руках, действительно, был весьма посредственный, поэтому заступаться за него я не стал. Да и леший за свой долг передо мной уже сполна расплатился.

– Пойдешь со мной, – вдруг заявила княгиня, очевидно, успев заметить мелькнувшее сомнение на моем лице. – Савелий! – окликнула она уже командира своего отряда, прежде чем я успел ответить. – Закончите здесь, потом двигайтесь к Талидилу, я воеводе вестника отправлю.

Взяв меня под руку, Яросельская достала из своей пристегнутой к поясу сумки бледно-желтый шар и сдавила, открывая портал. Я не сопротивлялся, так как от ее надела до ханского чертога было в полтора раза ближе, чем от оурийской границы, что значительно сокращало мне путь.

– Есть у меня несколько артефактов, что тебе пригодиться смогут и границу пересечь тревогу не вызвав, и незамеченным к логову ханскому пробраться, – говорила княгиня, едва мы вышли из портала в ее тереме, настойчиво подводя меня к дивану. – Присядь, зятек, я тебе настойкой бодрящей напою, путь у тебя впереди неблизкий и тернистый.

Я присел, а хозяйка терема быстро вышла из светлицы, чтобы вернуться уже с небольшой крынкой в руках. Меня немного тревожило ее подозрительно доброжелательное ко мне отношение – вот, зятем даже назвала – тем не менее, я первым делом послушно выпил предложенный травяной настой. Все-таки и бессонная ночь, и полный отчаяния день давали о себе знать, поэтому бодрящая настойка была как нельзя кстати. Однако стоило поставить опустошенный сосуд на стоящий рядом столик, как голова быстро отяжелела. Я хотел, было, возмутиться, но рот уже не открывался, вдобавок, сами собой закрылись глаза, а щека упала на что-то мягкое, видимо, вовремя подложенную старой прохиндейкой подушку.

Проснулся я, действительно, бодрым и при этом очень недовольным. Княгиня находилась рядом и с тревожным видом всматривалась во что-то, что показывало ей небольшое зеркальце, стоящее перед ней на столе.

– Пока я спал, мою невесту могли…. – начал возмущаться я, едва поднял голову от подушки, перекладывая на другую сторону дивана недовольного кота, который уже успел пригреться у меня под боком.

– Ничего с твоей женой пока не случится, а вот с тобой…. – Яросельская внимательно на меня посмотрела, а я, вставши, было, с дивана, тут же уселся обратно.

– С женой? – переспросил я, с самым глупым видом уставившись на княгиню.

– Именно, – коротко ответила та. – Поэтому я и назвала тебя неучем и дурачьем. Знал бы ты старые обряды лучше, сразу бы понял, какой вязью тебя наградили.

– Но почему леший мне об этом не сказал?! Только извинялся за то, что его дочки наделали!

– Дочки, значит, – усмехнулась бабушка моей занозы. – У лесных не принято лезть в дела людей, потому-то леший, как ты говоришь, пред тобой извинялся. А обряд этот, тем более, между ними уже давно запрещен. Знал бы ты это, большую компенсацию мог бы стребовать.

– Если бы я это знал, то не позволил волиссцам увезти ее из Земьи, – глухо отозвался я, осознавая себя полным идиотом. Почти неделю как женат, а все тайком, да по каморкам, а потом и вовсе….

«А Феня-то каков!» подумал я о том, что дух, наверняка, знал истинное назначение проведенного над нами обряда.

– Что же теперь-то каяться, – покачала головой Яросельская. – Мне тоже впору во многом каяться, только пустое это, внучку мою, твою жену, так не вернешь.

– Почему ты считаешь, что с женой моей, – слово-то, какое приятное, – ничего не случится? – перешел я к главному, хотя на языке и вертелась целая куча вопросов. Почему запретили обряд? Почему лесные не участвуют в лесных делах, хотя раньше это делали? Почему Феня промолчал? Но это все потом.

– Потому как хану Катрина для женитьбы надобна, – ответила княгиня, как ни в чем не бывало.

– Что?! Какой женитьбы?! Она уже за мной замужем! – возмутился я и только потом добавил: – Зачем?!

– Зачем? – княгиня внимательно на меня посмотрела. – Чтобы силу ее магическую и жизненную забрать.

– Что?! – я снова подскочил с дивана. – Как такое, вообще, возможно?!

– Ты же знаешь, что еще несколько веков назад родовые духи и помощники были не только у нас да в Зероне? – начала та экскурс в историю.

– Знаю, – нетерпеливо ответил я. – Какое…

– Самое прямое, – опередила меня Яросельская. – Некоторые забыли про связь, перестав их подкармливать, другие, как волиссцы, от духов просто избавились, как избавлялись от всех, в ком текла магическая сила, не желая водиться с нечистыми. Казимир был младшим братом Флейса, тогдашнего короля Волиссии.

Флейс отправил его с какой-то дипломатической миссией в Тририхт, который тогда не был единым государством, а был раздроблен на множество мелких уделов. Что там с ним случилось во время этой миссии, никто не знает, но вернулся Казимир уже другим человеком. Некоторое время он пытался убедить брата изменить политику в отношении всего магического и вернуть магов, но Флейс был непреклонен. Ты же знаешь, что там до сих пор даже обычных знахарок и травниц гонят прочь из городов и даже мелких селений. Братья разругались, что-то между ними случилось такое, что Флейс Казимира проклял, и тот, бросив жену и сына, сбежал обратно в Тририхт, где и баламутит с тех самых пор.

– Постойте, матушка, – я снова уселся на диван, потревожив кота, недовольно на меня взглянувшего. Надо сказать, что я был очень удивлен. – Я читал об этом, но эта история случилась почти триста лет назад, и тот волисский принц был, в конце концов, свергнут каким-то пришлым оурийцем, который в свою очередь….

– Это один и тот же человек, Дарин, я это точно знаю. Он сам инсценировал свою смерть несколько раз, представлялся своим собственным сыном, чтобы избежать кривотолков, в первую очередь, среди тририхтской знати. Впрочем, он не столько боялся, что аристократы против него ополчатся, а того, что те перестанут отдавать ему своих дочерей.

– Но как?! Зачем?! Триста лет! – я снова вскочил на ноги и даже прошелся туда-сюда по горнице.

– Поэтому я и стала тебе говорить про духов, Дарин. Казимир захотел силы и могущества магического, однако откуда их взять? И тогда он призвал духа. Вот только, видимо, суть его к тому моменту была настолько испорчена, что на призыв откликнулся темный дух.

– И он….

– Да, ты поишь своего духа сам, а Казимир для этого использует своих жен.

– Но….

– И как ты понимаешь, выбирает не простых селянок. А за это демон дает ему и силу, и долголетие.

– Но почему тогда от этого Казимира до сих пор никто не избавился? Ведь даже мой дед загнал его по самые Рихтские горы, а мог бы…

– Мог бы, да побоялся, что демона не изгонит, и тот в мире нашем бесхозным останется. А сейчас тот как-никак привязан к Казимиру.

– Что же получается, из-за этого демона хану позволяется творить, что вздумается?! – моему возмущению не было предела.

– Не позволяется, но его терпят, пока не найдется смельчак, который избавит мир от обоих сразу, – ничуть не обидевшись, ответила княгиня, и в словах ее слышался намек: поди и сам попробуй!

«А что, вот занозу из плена вызволю и разберусь! А то ведь так всю жизнь в страхе жить будем» – подумал я, тем не менее, возвращаясь к первой проблеме.

– Пора мне, матушка княгиня, в путь собираться, – сказал я вслух, намекая на обещанные мне артефакты.

– Ты присядь-ка, княжич, пообедай перед дорогой-то, – отозвалась она, хлопнув в ладоши. – А я пока твою путь-дорогу разведаю, – снова обратилась она к своему зеркалу. Похожий артефакт я видел когда-то в далеком детстве, когда дед еще был жив, а вот отца я с ним почему-то не видел. Впрочем, вопросы я пока задавать не стал, так как открылась дверь, и розовощекая улыбчивая женщина вкатила настоящий стол на колесах, уже сервированный на две персоны.

«Все-таки у нее живут не только звери, но и люди» – обрадовался я, приветствуя женщину.

– Спасибо, Стешаня, – княгиня поблагодарила служанку, а когда та, поклонившись, покинула светлицу, обратилась уже ко мне: – Тяжелая дорога тебя ждет, как я и думала, Дарин. Ты ешь, ешь, неизвестно, когда снова потрапезовать сможешь.

Я повиновался, так как стоило увидеть яства, как сразу вспомнилось, что у меня с предыдущего вечера маковой росинки во рту не было. К трапезе присоединился и кот, с молчаливого одобрения хозяйки стащивший со стола котлету.

– Вижу, что знает о тебе хан, – между тем, озабоченно говорила Яросельская, водя ладонью по поверхности зеркала. И ждет. Вон как границу усилил, думает тебе через нее незамеченным не пройти, – она усмехнулась. – Уверен он в себе, да и мы не лыком шиты. Дам я тебе скакуна резвого, через границу перепрыгнет, не потревожив. А чтобы незамеченным остаться, сапоги есть, взгляд от того, кто их наденет, отводящие. Силы свои да шпионов магических он к главным дорогам стягивает, в каждом поселении тебя искать будут, поэтому поедешь тропой человеку неведомой, о которой только звери лесные знают, – княгиня оценивающе на меня посмотрела, я как раз уплетал пирог с мясом, и добавила: – Дам я тебе, пожалуй, проводника, сам не дойдешь. Я еще для мужа своего его зачаровывала, но не случилось…..

Она встала и отошла к старому сундуку, что неприметно стоял в углу горницы. Пока княгиня доставала упомянутые ею артефакты, я закончил с обедом, кот тоже уже лежал на диване, задрав лапы кверху, но я подобного позволить себе не мог. Любопытствуя, я подошел к столику, где стояло зеркало, и восхищенно присвистнул. Картина на соседние земли открывалась, будто с высоты птичьего полета. Внизу ее были горы с пологими склонами, а за горами долина, заполненная лесами, полями и различными селениями – почти как у нас, пусть и не такими пестрыми – вот только к северу от деревень высилась огромная скала, словно черным туманом укутанная, на вершине ее должен был стоять замок хана, но черная пелена не позволяла его разглядеть.

– Это сокол ясноглазый мой летает, что в мире твориться для меня высматривает, – подтвердила мою догадку Яросельская. – Видишь, разъезды на дорогах? – удивительно, но острый взгляд хищной птицы даже с такой высоты мог различить фигурки копошащихся внизу людей. – Держись от них в стороне! – я кивнул. – А путь твой пойдет через горы, – она показала мне на хребет, окружающий долину.

Я хотел сказать, было, что эта дорога раза в два длиннее выйдет, чем, если напрямик, но княгиня и так догадалась, что у меня в голове.

– Ты не смотри, что дорога длинна, Буря тебя быстро донесет, главное, хана запутать, – уверенно заявила она. – Однако, что в чертогах его творится, мне не ведомо, – добавила Яросельская с сожалением. – Поговаривают, что у Казимира в горе, на которой он сидит, целый город, настолько та ходами изрыта. Там уже тебе самому решать, пробиваться внутрь хитростью или напролом. Сапоги тебе помогут невидимым для обычных людей остаться, но не против того, кто даром магическим оделен.

Я кивнул. Что-то в этом роде я и предполагал.

– Держи-ка, примерь, – княгиня протянула мне зачарованную обувку, а я едва удержался оттого, чтобы скривиться. С детства терпеть не могу красные сапоги!

– Смотрю, что маловаты они мне будут, – высказал сомнение я. Леший с ней, этой невидимостью.

– Ничего подобного! – возразила княгиня таким тоном, будто сама их шила. Хотя, может, оно так и было. – Зачарованы так, что с удобством сядут на любую ногу!

Пришлось все-таки переобуться. Яросельская оказалась права, и сапоги сели прекрасно. Казалось, ничего удобнее в жизни не носил. Вот только цвет….

Смиренно вздохнув, я поднял глаза на княгиню, и тут же выдал уже восхищенный вздох. За то, что она держала в руках, я был согласен и на красные сапоги. Литой золотистый буланый клинок, с узором, в котором я к своему восторгу различил и феникса, и сокола, и лебедя, и соловья, и аиста, а лезвия были заточены настолько остро, что, казалось, разрубят пополам самый тонкий волос. Меч при этом был достаточно длинный, чтобы его можно было держат двумя руками; простая рукоять лишь акцентировала внимание на прекрасном лезвии клинка.

– Вижу, что нравится, – по-доброму усмехнулась Яросельская. – Не разочарует тебя меч, если доведется-таки взять его в руки, – пообещала она. – Ножны к нему тоже зачарованы, чтобы клинок скрыть, и пока ты сам не достанешь, никто его не сможет приметить.

Я благодарно кивнул и пристегнул крючки ножен к поясу. После этого мы с княгиней прошли вниз, в оружейную, где я подобрал себе кольчугу и шлем: кто знает, может к стану врага придется пробираться под градом стрел, а я не был уверен в том, что наложенная на меня Феней защита сработает и в полных черного колдовства чертогах князя. Доспехи я сложил в седельную сумку – нести их на себе всю дорогу было бы тяжело – и отправился на встречу с обещанным знатным скакуном. Княгиня вывела меня во двор, где уже была заготовлена невидимыми слугами пара сумок с провиантом, и, встав посреди утоптанной площадки, неожиданно заливисто свистнула.

Пару мгновений ничего не происходило, а потом раздался грохот, будто мчался к нам не один конь, а целый табун. Странно, но по мере приближения скакуна топот лошадиных копыт звучал все тише и тише, и подбежал к нам жеребец уже практически бесшумно. Или я просто уже ничего не слышал, впечатленный внешним видом этого диковинного зверя. Вроде бы с виду, правда, конь, но длинные ноги столь тонки, что сразу боязно стало, что сяду я и те подломятся, уши у животины тоже были длинны сверх всякой меры, а в гриве можно было и запутаться на потеху врагу. Он стоял, нетерпеливо перебирая ногами, хлопая ослиными ушами, и к чему-то принюхивался, водя из стороны в сторону длинной узкой мордой.

– Ах, Буречка, мой славный! – княгиня ласково похлопала того по тощему крупу, почесала за ушами и погладила по морде. – Как тебе, хорош?! – сияя, обратилась она ко мне, одновременно доставая из кармана неизвестно откуда взявшуюся у нее морковку. Буречка подношение проглотил едва ли не вместе с ладонью хозяйки, но та только рассмеялась. А я представил себя на таком скакуне – это было даже хорошо, что мы поедем лесными тропами и меня никто не увидит – а затем, как я подъезжаю к своей мелкой поганочке, и она зрит эти ослиные уши и морковку. Да, я уже успел заметить, что одна из сумок с провиантом, та, что побольше, была доверху забита морковкой.

«Она меня засмеет!» – обреченно подумал я.

– Неужели, внучка у меня такая смешливая? – приподняла бровь Яросельская. Видимо, не заметив, я произнес это вслух. Я кивнул в ответ еще обреченнее.

– Брось! – уверенно добавила она, видимо, что-то поняв. – Смотреть она будет только на тебя, а если и на Бурю, то он сумеет ей понравиться. Правда, золотой мой? – похлопала она коня по спине еще раз. Скакун заливисто заржал, а затем скосил на меня хитрый глаз и подмигнул.