Текст книги "Не названа цена (СИ)"
Автор книги: Мария Берестова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 22 страниц)
Илия подумала, что это очень разумный подход – в магии поиска расстояния имели значения, и обычно маги старались находиться как можно ближе хоть к какому-то реальному объекту, чтобы уменьшить силу и продолжительность отката. Она, теоретически, могла поискать эти топоры и из управления – но это был бы ненужный риск, потому что никто не смог бы предсказать, во что выльется откат в таком случае.
Именно по этой причине Илия и информационный поиск занесла в раздел нежелательного – он не предполагал близости к какому-то реальному объекту и был из-за того столь же непредсказуем.
Сосредоточившись на зарубках на деревьях, Илия сформулировала запрос: узнать, в каком направлении от неё и как далеко находятся орудия, эти зарубки сделавшие.
Задача не казалась ей сложной, и она ожидала привычного результата – знания ответа на свой запрос и отката.
Однако вместо привычного она получила нечто совершенно неожиданное и ошеломительное: в ней словно закрутилась какая-то стрелка внутреннего компаса, с бешеной скоростью вращающаяся по кругу и кружащая голову, а в мыслях столь же стремительной чередой замелькали различные цифры, которых она даже не смогла разобрать.
Вскрикнув, Илия машинально обернулась вокруг себя – в безнадёжной попытке успеть за кружением внутри своей головы – и, запнувшись, упала на землю раньше, чем Леон успел к ней дёрнуться.
Внутренний компас так и продолжал носиться во все стороны, страшные в своей невозможности быть узнанными цифры мелькали в сознании, сводя её с ума. Обхватив голову руками, она зажмурилась, но это не помогло: ей казалось, что её несёт и колбасит в воздухе какими-то бессмысленными кругами, и что её мысли, кажется, не успевают за её телом, и носятся теми же кругами отдельно от него.
– Не двигайтесь! – ворвался в эту сводящую с ума какофонию повелительный голос, и вдруг всё это верчение прекратилось, и Илия поняла, что сидит на земле, а Леон рядом с нею только что надел её на шею какой-то тяжёлый кулон.
– Не двигайтесь, – повторил он, заметив, что она пришла в себя, и принялся объяснять: – Именно так выглядит состояние мага-поисковика, если искомый им объект каким-то образом удалось скрыть от магии.
Илия нервно сглотнула. Что ж, теперь ей понятно, почему очевидные варианты в поисковой магии отрабатывали лишь в самом крайнем случае – с такими последствиями недолго и умом тронуться!
Ей сделалось страшно. Им говорили, конечно, что опасно искать то, что скрыто, – но она ведь не думала, что настолько опасно!
Это что же, она в любой момент может так попасть?!
Хорошо, что сейчас она была при исполнении служебных обязанностей, и Леон был рядом и точно знал, что делать, и у него был нужный артефакт! А если б нет?!.
Она бы точно сошла с ума, если бы эта вакханалия кружения и цифр продолжалась бы хоть несколько минут!
– Этот артефакт, – Леон указал на кулон, – создан специально, чтобы стабилизировать в таком случае магов-поисковиков. Его побочный эффект в том, что, стабилизируя ваше внутреннее состояние, он дестабилизирует внешнее.
Илия растеряно моргнула. Ясное дело, артефакты всегда выдают какой-то побочный эффект, обратный основному, – но как этот в данном случае проявляется?
Разгадав её недоумение, Леон мрачно пояснил:
– Вам лучше не пытаться что-то делать, вы сами не заметите, что вас будет шатать, трясти и иными способами дестабилизировать в любых внешних проявлениях.
Содрогнувшись от перспектив, Илия решилась уточнить:
– И как долго?..
Он помрачнел ещё больше и уточнил:
– Говорить у вас тоже не выйдет. – На её вопрошающий взгляд пояснил: – Речь тоже дестабилизируется. То, что вы произносите, не похоже на осмысленные слова.
«Но вас-то я прекрасно понимаю!» – хотела возразить она, но тут же поняла, что да, артефакт стабилизирует всю входящую информацию – и дестабилизирует всю исходящую.
«Интересно, работает ли это и на мимике?» – заинтересовалась она и показала Леону язык, в расчёте на то, что, если что, спишет на дестабилизацию.
Поглядев на неё со странным выражением, он отметил:
– Не знаю, что вы пытались сделать, но рожа получилась зверская.
Невольно у неё вырвался смешок – хотя ничего забавного в ситуации не было. Судя по его хмурым бровям, смешок на смешок похож не был, и Илия понадеялась, что хотя бы не рыгнула и не плюнула в него. Пожалуй, лучше в самом деле воздержаться от любых проявлений мимики и жестов и изображать статую!
– Что ж. Будем пытаться довести вас до экипажа, – вздохнув, решил он и крепко подхватил её под руку, поднимая.
Илии казалось, что она встала легко и правильно – но, судя по тому, как странно её дёргала его рука туда и сюда, ей это и в самом деле только казалось.
– Звёздная бездна поглоти тех гениев, которые научились прятать топоры! – весьма эмоционально воскликнул Леон через несколько шагов. Видимо, она постоянно пыталась идти не туда, куда он её вёл.
– Это так сложно – спрятать топор? – забывшись, спросила Илия.
Очевидно, у неё опять не получились понятные слова, но он смог разгадать предмет её интереса и пояснил:
– Избавиться от коней или одежды не сложно, но как уничтожить топор? Расплавили они их, что ли?
От неожиданности Илия прикусила язык, коря себя за то, что не догадалась раньше. Конечно же, самым простым и очевидным способом спрятать предмет от магии поиска было уничтожение этого предмета.
«Но ведь расплавить топор можно не во всяком костре, – подумала она. – Так что, возможно, я могла бы найти кузницу, в которой они это сделали?»
Поделиться своим выводом с Леоном она не могла, поэтому оставалось лишь вздохнуть.
Судя по странному выражению его лица, и вместо вздохов у неё получалось что-то иное.
Интерлюдия
– Слыхал, командир, ты теперь тут девчонку гоняешь? – весело спросил светловолосый детина, пытаясь достать клинком запястье Рийара.
Тот коротким движением отмёл атаку в сторону, и мечи лишь лязгнули друг о друга.
Илии бы таким ударом руку как минимум вывихнуло, но два опытных фехтовальщика с развитой мускулатурой позволяли себе спарринговать в полную силу.
Не теряя момента, Рийар использовал инерцию собственного движения и нанёс укол в голову противника. Движение его было почти молниеносным – Илия точно не успела бы понять, что и как он сделал, а уж сама в жизни не смогла бы так быстро переменить позицию и нанести удар.
Светловолосый, впрочем, быстротой не смутился и, не уступая в скорости, сам принял удар на защиту; по залу опять пролетел дрожащий звон.
– Может, и гоняю, – лениво согласился Рийар, сопровождая свои слова скорыми движениями клинка, которые странно контрастировали с этим тягучим медленным тоном. Противник не сплоховал и воспользовался этой манерой говорить вальяжно, игнорируя необходимость сделать вдох в нужном такте боя. Обозначив вполсилы удар, который Рийар не успел бы отразить, он насмешливо отметил:
– Следить за дыхалкой – не для великих магов?
Рийар поморщился. Он упорно пытался овладеть новой ступенью выпендрёжа: спокойным размеренным разговором во время быстрого боя. Пока что у него не получалось примерно никак.
– Нужно соизмерять длину фраз с ритмом боя! – подсказал ещё один их боевой товарищ, активно избивающий манекен. – Вот так, – медленно протянул он, нанёс удар на выдохе, – чтобы успеть, – протянул он вторую фразу и снова нанёс удар на выдохе.
Рийар закатил глаза. Он и соотносил! Но есть большая разница между методичным нанесением совершенно идентичных ударов по манекену – и импровизационным боем.
– Так-то, – манерно протянул он, изображая в воздухе понтовый приём, – и я умею, – провернулся он вокруг своей оси, залихватски рассекая клинком воздух. – Тоже мне, задача! – закончил он фразу чередой эффектных ударов.
В самом деле, его мягкая речь звучала почти непрерывно, и было даже не заметно, как он соизмеряет вдохи и выдохи с узором своих движений.
– Напомни мне, а в реальном бою тебе такой выпендрёж для чего? – с недоумением поинтересовался светловолосый, почесав бровь рукоятью своего меча.
– Так девчонку впечатлить, – лениво вмешался в разговор четвёртый участник их тренировки, прохлаждающийся на лавочке. Формально он должен был следить за поединком Рийара и светловолосого и отмечать, когда и кто кого задел, но по факту противники то ли справлялись с этой задачей сами, то ли попросту игнорировали этот вопрос.
– Ну, ещё посоветуй ей в бою разговор вести! – расхохотался светловолосый.
– Чего-то ты сегодня весёлый больно, – опасно блеснул глазами Рийар и пошёл в быструю атаку.
На время всем стало не до разговоров, и четвёртый боец даже начал исполнять свои обязанности, останавливая поединок, чтобы заявить о попадании. Бои получались короткие и яростные – длились они всего несколько секунд, а федершверты так и мелькали стальными молниями в воздухе между противниками.
– Хорошо, хорошо! – вдруг рассмеялся светловолосый и заверил. – Я понял! – а потом неожиданно попросил: – Командир, изобразишь на минутку неопытного новобранца?
Заинтересовавшийся Рийар перехватил рукоять неловким хватом и как-то даже скукожился, действительно начав визуально напоминать человека, только-только взявшегося за упражнения с мечом.
Светловолосый провёл короткую и эффективную атаку; воспользовавшись расхлябанной защитой Рийара, он спровоцировал его на не слишком удачный ответный выпад и успешно докрутил командира, повалив его этим приёмом на пол.
– Сто пятый способ завалить девчонку к своим ногам от Рийара! – торжественно провозгласил светловолосый.
Все засмеялись – и он, и Рийар, и оба их товарища. Кажется, шуточка пришлась им очень по нраву – во всяком случае, Рийар не выглядел обиженным или задетым. Впрочем, хитро прищурившись, он вдруг отметил:
– Ты поаккуратней, а то завалишь вот так девчонку… – и неожиданно для светловолосого, сделал подсечку и повалил его на пол.
Светловолосый с матюгами поднялся, и тренировочный зал наполнился новой порцией дружного смеха.
– Подловил! – распрямившись, с уважением в голосе признал пострадавший.
– Больно весёлый ты сегодня, – повторил Рийар, вставая. – Поучите-ка этого клоуна! – велел он двум другим и с удобством устроился на скамеечке, наблюдая, как два его товарища сообща гоняют третьего, а тот пытается от них отбиться.
Глава восьмая
Сидя вечером в своём кабинете, Леон готовил списки людей, которых нужно было допросить в связи с делом, и продумывал те вопросы, которые нужно им задать.
Работа, впрочем, не очень ладилась, рука постоянно бессильно зависала над листком, мысль обрывалась – поскольку ему мешало острое чувство недовольства собой.
Он теперь видел ситуацию так: он должен был подумать о том, что топоры могли уничтожить, и должен был запретить Илии отрабатывать этот след – но он этого не сделал, и она пострадала из-за него.
Пожалуй, он был несправедлив к себе – всё-таки уничтожить топор было не так уж просто, и логично было предположить, что преступники попытаются избавиться от него каким-то другим образом, например, перепродав или утопив в море. Выйти на след топоров было бы вполне реально – но теперь, когда они имели тот итог, что имели, Леону казалось, что он должен был предвидеть его заранее.
То, что происходило с Илией, ещё не было откатом. Предмет, который она искала, не существовал, и поэтому магия выдавала ей бессмысленной набор координат – предположительно, вообще любых возможных координат, но никому никогда не удавалось проверить этого предположения, потому что они мелькали в разуме мага слишком быстро и сводили его с ума, если вовремя не использовать артефакт, который прерывал это кружение. Обычно этот эффект под артефактом занимал около суток – после чего, наконец, приходил откат, чаще всего в виде банальной дезориентации в разных её вариантах.
Леону было неожиданно неприятно то, что Илия попала под этот эффект: возможно, потому что он взял над ней шефство и, таким образом, отвечал за неё и должен был гарантировать её безопасность.
Там, на месте, ему казалось разумным дать ей возможность попрактиковаться – чтобы она лучше поняла, во что именно пытается ввязаться, и десять раз подумала, прежде чем пытаться строить такую карьеру. Леон не знал, почему отец Илии вообще позволил дочери такие опасные развлечения – и ему, определённо, казалось, что состоятельная, молодая и красивая девушка может распорядиться своей жизнью лучше, чем бесконечно валяться под откатами разной степени тяжести.
Илия не произвела на него впечатление авантюристки или любительницы адреналина, и он не понимал, на кой ляд такой упорной и умной девушке сдалась столь опасная профессия. Она могла бы более успешно реализовать свои таланты в других сферах!
В общем, это казалось ему разумной стратегией – позволить девчонке набить себе шишек и осознать, что ей в управлении делать нечего. И с этой точки зрения то, что Илия попала на этот неприятный эффект, было удачно, и он должен был бы быть доволен, что всё так сложилось.
Но, вопреки этим рациональным размышлениям, Леон чувствовал тревогу и недовольство собой. Постоянно вспоминался тот момент, когда она, неловко взмахнув руками, упала – он даже не спросил, сильно ли она ушиблась и не нужна ли ей помощь, и теперь чувствовал перед ней вину.
Вины вообще было непривычно много. Как ему теперь казалось, он должен был подумать заранее и уберечь её от подобных последствий. Хватило бы с неё и обычных откатов. Тоже достаточно отрезвляющая штука, которая наверняка вставила бы ей мозги на место.
Волевым усилием отбросив эти чувства и мысли – в конце концов, ему-то что за интерес в этом вопросе? это её судьба и её решения, и его они не касаются никаким образом! – Леон вернулся к работе. Он и так сегодня припозднился. Из-за того, что он решил сопровождать Илию лично, он потерял много времени – а его собственные задачи никто не отменял. Он, впрочем, любил работать по вечерам: в управлении было тихо, никто не отвлекал от дел, лунный свет красиво серебрил воды озера за окном, ночной прохладный воздух бодрил мысли…
Сделав глубокий вдох и насладившись вкусом этого воздуха – полным ароматом ночных цветов и влаги – Леон вернулся к формулировкам своих вопросов к тем, кого следовало допросить в связи с разглашением секретной информации о перевозке артефакта для архимага.
Работа его вскоре прервалась: он резко вздрогнул от неожиданного появления Рийара, который бесшумно материализовался прямо на стуле для посетителей.
Эта манера брата внезапно появляться там, где его только что не было, бесконечно бесила Леона, и ему стоило больших трудов удерживать себя в руках. Он полагал, что Рийар нарочно выделывает такие фокусы, чтобы заставить его потерять лицо, и не хотел уступать этой манипуляции.
– Вообще-то, – раздражённо напомнил он, делая вид, что сосредоточен на своих бумагах, – телепортация в кабинет должностного лица наказуема по закону.
– А ты сперва докажи, что я телепортировался, – скучающим тоном отозвался Рийар, небрежно закидывая нога на ногу.
Леон не знал, как ему удаются такие фокусы, но подвижность ног, в самом деле, свидетельствовала в пользу того, что братец обошёлся без телепортации. Это бесило ещё больше. Леон не понимал, как Рийар умудряется раз за разом избегать откатов, и его раздражало это непонимание. Он подозревал какие-то хитрые обходные трюки – и это подозрение было окрашено ещё и нотками тревоги, потому что такой риск должен был рано или поздно окончиться трагически.
Весьма довольный собой Рийар взял с рабочего стола листок и начал им лениво обмахиваться.
Листок был заметками Илии по расследованию; разозлившись ещё больше, Леон перегнулся через стол, отобрал бумагу и спрятал её в ящик стола.
Хмыкнув, Рийар принялся демонстративно гонять пальцем по столу другой листок – кажется, что-то из сопутствующих делу об артефакте документов. Сердитый Леон отобрал и спрятал и его.
– Между прочим, это секретные документы! – с бессильной усталостью отметил он.
Отучить Рийара от таких фокусов было решительно невозможно. Ему просто нравилось бесить окружающих, и он делал это всегда, когда получалось. То есть – попросту всегда.
– Ох, ну отправь меня в ссылку на остров, раз так! – небрежно отозвался Рийар, закидывая руки за голову и демонстративно глядя в потолок. Мол, я самый мирный и законопослушный гражданин этой страны, о чём вы?
Указанный им способ – отправка на остров – применялся на Понте против магов, которые посредством колдовства нарушали закон. Теперь уже сложно было узнать наверняка, было ли это природной аномалией или результатом древней ворожбы, но на одном из островов понтийского архипелага магия не действовала, что делало его идеальным местом для содержания магов-преступников.
По скромному мнению Леона, Рийару там было самое место. Однако поймать сводного брата на горячем было не так-то просто, да и сам Леон не был уверен, что ему хватило бы духа дать такому делу ход – его отец был весьма привязан к пасынку, и Леон, возможно, не сумел бы переступить через боль отца в этом деле. Да и сам он, чего греха таить, как ни бесился и ни раздражался, а всё же был привязан к безалаберному братцу и точно не желал ему таких неприятностей. Немного сбить спесь – было бы нелишним, но полноценная ссылка? Рийар не был преступником; он был просто раздражающим выпендрёжником, а это явно не заслуживало столь серьёзного наказания.
– Зачем пожаловал? – закрывая тему, недружелюбно поинтересовался Леон, наконец.
Выдав выразительную игру бровями, Рийар поднял с пола и поставил на стол корзинку.
– Наша дражайшая матушка, – язвительно отметил он, – очень беспокоится о том, что её любимчик остался без ужина.
Если бы градус его язвительности был хоть немного ниже, за ним можно было бы расслышать оттенок застарелой горечи.
Мать Рийара вышла замуж за отца Леона, когда юношам было уже лет по пятнадцать, и очень полюбила спокойного рассудительного пасынка, который так резко контрастировал с её взбалмошным непослушным сыном.
– А больше послать некого было? – хмуро поинтересовался Леон, впрочем, придвигая к себе корзинку и запуская в неё руки: есть, в самом деле, хотелось.
Со скуки гоняя по столу писчее перо, Рийар с холодом в голосе заметил:
– О, она вдруг внезапно вспомнила, что и у её неудачного сына есть пара-тройка полезных талантов, вроде умения мгновенно перемещаться в пространстве.
Если его самого что и бесило в его жизни, так это то, что буквально все вокруг считали Леона образцом для подражания и постоянно выделяли его и приводили в пример.
И добро бы – просто все.
Обиднее всего было то, что так делала и родная мать.
– Это признание? – заинтересовался Леон, жуя свежий пирожок с крыжовником.
Рийар досадливо поморщился и в отместку выкрал себе пирожок из корзинки, дерзко пролеветировав его себе в руку.
На очередную демонстрацию бесполезной, но впечатляющей магии Леон закатил глаза. Какими бы ни были отношения Рийара с откатами – такое баловство должно было рано или поздно выйти ему боком, и Леон не мог отделаться от мысли, что должен что-то предпринять, чтобы повлиять на брата.
– Мне-то зачем пыль в глаза пускать? – с упрёком выразил своё беспокойство он.
Зло прищурившись, Рийар блеснул острым стальным взглядом и отрезал:
– Что, калеку от магии бесит даже самое банальное колдовство?
Если в сердце Леона и успела шевельнуться забота о брате и тревога о нём, то теперь они точно умерли. Слышать такую глупость было неприятно – потому что Леон мог магичить точно так же, как и любой среднестатический понтиец, просто не любил этого делать из-за рисков – ровно как и любой другой среднестатический понтиец. Это Рийар колдовал направо и налево, не думая о последствиях, и на его фоне разве что архимаг выглядел ему равным. Все остальные, в самом деле, казались рядом с ним беспомощными калеками, которые так и не научились пользоваться магией, – и Леона бесило, что он не может понять секрет брата. Если в случае с архимагом Леон ещё мог предположить, что тот, в виду своей силы и мудрости, действительно научился нивелировать откаты, то с Рийаром было очевидно, что он как-то жульничает. Но поймать его за руку было совершенно невозможно!
Ухмыльнувшись, Рийар слеветировал себе ещё один пирожок и, не прощаясь, растворился в воздухе.
Выругавшись, Леон всерьёз рассмотрел вопрос, не пройтись ли по управлению в поисках лежащего под откатом брата, перенёсшегося в ближайшее помещение чисто затем, чтобы позлить его, но, в конце концов, решил, что оно того не стоит, и вернулся к работе.
Глава девятая
Для допросов в Следственном управлении было принято использовать магию – это здорово облегчало работу. В штате находился специальный служебный маг, который колдовал себе на время возможность отличать, правду или ложь ему говорят, и, таким образом, гарантировал честные показания – если, конечно, следователь заранее готовил грамотные вопросы.
В отличие от работы мага-поисковика, которая считалась «чистенькой» и редко несла в себе фатальные откаты, работа служебного мага была куда как опаснее, и на должность эту шли в основном люди из бедных слоёв населения, готовые ради денег рисковать здоровьем и жизнью.
Нынешняя глава управления, госпожа Юлания, относилась к служебным магам с некоторой заботой, и предпочитала по возможности их беречь, поэтому Леон, получив в помощь от архимага артефакторицу, решил, что именно она и будет колдовать на допросе.
– Думаю, двух часов будет достаточно, – пояснил он для Айринии, чтобы она знала, на какой срок устанавливать себе такую способность.
Людей для допроса – тех, кому было известно о заказе на артефакт и его перевозку, – у Леона набралось немного. Это были собственно куратор эксперимента, два участвовавших в зарядке артефакта стажёра, смотритель лаборатории и отряд посланных на перевозку охранников. Со стороны управления дело было секретным, и, кроме Леона и начальницы, никто больше о заказе не знал. Были ещё люди со стороны архимага – его секретарь и начальник его охраны – но архимаг заверил, что своих уже проверил, и там чисто. У Леона не было никаких возможностей перепроверить этот вывод, поэтому он сосредоточился на своей части расследования. Он полагал, что на допрос ему хватит часа, но решил перестраховаться и взять с запасом – вдруг в деле возникнут трудности?
Айриния, сдержанно кивнув, села в кресло и сосредоточилась. Магия давалась ей не просто. Её последний откат был совершенно кошмарным по болезненности, а его долгоиграющие последствия не прошли до сих пор, и она, пожалуй, предпочла бы вообще больше никогда в жизни не колдовать. Этот страх мешал ей взять себя в руки и заняться делом: в памяти яркими вспышками мелькали болезненные воспоминания, лишая возможности здраво соображать.
В какой-то момент Айринии показалось, что у неё и вообще ничего не получится. Стиснув зубы, она напомнила себе, что ей нужно показать себя с лучшей стороны, и волевым усилием она заставила панику потихоньку отступить от её мыслей.
Сосредоточившись, она, наконец, смогла сформировать нужный ей запрос.
На секундочку сердце её кольнуло ужасом в ожидании отката; но ужас быстро сменился облегчением.
– Двое суток слепоты, – бодро отрапортовала она Леону, от души радуясь, что отделалась так легко. Губы её сами собой сложились в улыбку.
– Хорошо, не будем терять времени, – раздался спокойный голос Леона. – Сегодня я ел на завтрак яичницу, – неожиданно уведомил он, и Айриния поняла, как работает созданное ею колдовство: она совершенно чётко осознавала, что он сейчас сказал неправду.
– Вы солгали, – радостно откликнулась она, довольная, что магия не имеет каких-то дополнительных непредвиденных эффектов.
– Да, в самом деле, – согласился он, и Айриния почувствовала, что в этот раз слова были правдивы.
Магия такого рода могла бы быть весьма полезной, но её взгляд… кабы не откаты!
Между тем, Леон пригласил кого-то внутрь и приступил к первому допросу.
Айриния слегка вздрогнула, когда допрашиваемый заговорил, – она узнала куратора экспериментов по созданию артефактов. Именно под его началом она колдовала в прошлый раз, и теперь её снова чуть не накрыло паникой, и она чуть не забыла вслушиваться в его ответы, чтобы проследить, правду ли он говорит.
Куратор совершенно искренне заявлял, что не говорил, не писал, никаким образом не передавал сообщений, не давал намеренных и ненамеренных намёков, не показывал документов или предметов, могущих навести на мысль, не предоставлял к секретной информации ни прямого, ни косвенного доступа, не использовал жесты, символы, коды, метки и иные способы, могущие разгласить информацию об артефакте и его перевозке, или часть этой информации, и что-то ещё, столь же заковыристое и крючкотворное.
За куратором последовал первый стажёр, и к ряду этих вопросов Леон добавил вопросы про откат – наблюдал ли кто-то последствия этого отката, спрашивал ли о нём, мог ли догадаться по характеру отката о сути магии. Это заняло гораздо больше времени, и Айриния невольно задумалась о том, что у её коллеги был за откат – судя по всему, нечто достаточно заметное и долговременное.
Со вторым стажёром дело затянулось – отвечал он хоть и искренне, но медленно, делая большие паузы и говоря как будто с трудом, через силу. Судя по всему, он тоже ещё был под откатом.
Зато дальше дело пошло легче – и смотритель лаборатории, и входившие в отряд охранники со своим начальником отвечали бодро и солгать не пытались.
Проблема была в том, что никакой утечки информации, судя по всему, через опрошенных не произошло, – но Айриния здраво полагала, что своё дело сделала хорошо, а остальное её уже не касается.
Закончив с допросами, Леон совершил традиционную проверку правдивости самого служебного мага.
– Вы говорили правду, только правду и всю правду касательно правдивости допрашиваемых во время нынешнего допроса? – спросил он.
– Да, – к ужасу Айринии, произнесли её губы раньше, чем она успела толком осмыслить суть вопроса и вообще задуматься о том, как на него ответить.
По коже её побежал холодок нового страха. Леон использовал не ту же магию, что она – такую, которая позволяла колдующему распознавать правду и ложь, – а магию принуждения сказать правду.
Колдовство такого рода – влияющее на поступки и слова людей – было запрещено на Понте законом, и теперешняя ситуация была одной из немногих, когда оно позволялось.
Тем не менее, конечно, на Понте могли найтись преступники, которые плевать хотели на закон и которые по ряду причин пренебрежительно относились к откатам. Вероятность встретить мага, который заколдует тебя таким образом, не была нулевой, и у Айринии сегодня стало одним страхом больше. Она не просто подчинилась чужой магии – она даже не почувствовала какого-то давления, у неё не было ни шанса на борьбу. Не было никакого противостояния воли или ума, никакой возможности солгать или увильнуть, сыграть словами и смыслами, проманипулировать или увести мысль в сторону: человек просто заколдовал её – и она сделала то, что было ему нужно.
И пусть в данной ситуации это «было ему нужно» включало в себя исключительно один правдивый ответ, и Айриния была защищена законом, – всё равно это оказалось безумно страшно.
С тем же успехом Леон мог приказать что угодно другое – а у неё не были ни шанса на сопротивление.
Радовало только то, что и откаты за такую магию были самыми серьёзными, поэтому маг, надумавший развлекаться таким образом за чужой счёт, быстро потерял бы такую возможность, а может, потерял бы и саму жизнь.
«И всё же это ужасно страшно», – обречённо подумала Айриния.
Кажется, если бы её попросили бы назвать главную ассоциацию к слову «магия» – она назвала бы «страх».
– Наш человек проводит вас домой, – меж тем, уведомил её Леон.
– В общежитие, – быстро поправила она и добавила: – При резиденции архимага.
Несколько секунд Леон молчал, затем уточнил:
– Там найдётся, кому о вас позаботиться?
Она хмыкнула:
– Естественно. Мы там вечно под откатами валяемся.
– Что ж, – откликнулся Леон, – вы можете отдохнуть подольше, управлении вас вызовет, когда возникнет необходимость.
Айриния уверенно встала – демонстрируя тем, что внезапная слепота её не смутила и не является для неё серьёзной помехой, – и спокойным голосом отметила:
– Мне бы хотелось, по возможности, быть полезной.
Леон молчал несколько секунд, потом повторил:
– Мы вас вызовем, – и вернулся к делу: – Сейчас я возьму вас под руку и помогу добраться до вашего провожатого.
– Благодарю, – улыбнулась она, подавая ему руку.
Интерлюдия
Комендант помог Айринии добраться до её комнаты в общежитии и оставил там одну.
У неё было две соседки – с одной они дружили, с другой скорее враждовали, – но обе они теперь были на занятиях, и Айриния оказалась предоставлена сама себе.
Обычно она не страшилась одиночества и даже скорее стремилась к нему – довольно проблематично было остаться одной в условиях общежития, и она даже нарочно искала уголки, где могла бы уединиться. Но в этот раз всё было иначе: из-за слепоты Айриния совершенно не знала, чем себя занять. Она не могли ни повторить учебный материал, ни почитать книжку, ни даже сходить на прогулку или проведать знакомых – даже по привычной комнате она передвигалась неуверенно и с опаской, боясь своротить предметы или что-то сломать. Максимум, который ей удался, – это добраться до окна и открыть его, и сесть рядом.
Не имея возможности смотреть, она вслушивалась – и замечала многое, на что не обращала внимания раньше. Шелест деревьев и звуки шагов – такие разные и индивидуальные – голоса птиц и стук предметов… Иногда до неё доносились отголоски разговоров из других комнат, но слишком тихие, чтобы можно было разобрать конкретные слова.
Слепота дезориентировала и заставляла Айринию чувствовать себя совершенно беспомощной, от чего она нервничала. Она привыкла, что может постоять за себя сама, и теперь ей делалось страшно от того, что она не может контролировать пространство вокруг себя и отслеживать положение и мимику людей.
«В любом случае, это лучше, чем в прошлый раз», – напоминала себе она постоянно, и это её ободряло.
Последствия прошлого раза в виде проблем с желудком давали о себе знать и по сей день.
Она просидела так у окна до вечера, в надежде, что соседки вернутся и проводят её до кухни – но, судя по всему, они сами сразу после учёбы пошли ужинать.
Держась за стенку, Айриния выбралась из комнаты самостоятельно и так же осторожно побрела в сторону кухни. К счастью, по дороге ей встретилась знакомая, и с помощью дело пошло живее.
Соседки, к её облегчению, обнаружились на кухне.
– Откат? – сочувственно спросила та, с которой Айриния была дружна.
– Двое суток слепоты, – поделилась та.
