Текст книги "Увидеть лицо - 2 (СИ)"

Автор книги: Мария Барышева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 33 страниц)

Славянская, 24-8. Ерохина Н.К.

– Эн – никак не Эля… – пробормотала Алина, переписывая адрес на бумажку. Зазвонил лежавший рядом с компьютером телефон, она потянулась, взяла трубку и прижала ее к уху, ничего не говоря. В трубке тоже некоторое время молчали, потом игривый женский голос спросил:

– Виталик?! Чего молчишь?!

– Его нету! – недовольно ответила Алина.

– А где он? – в голосе появились раздраженно-ревнивые нотки. Алина пожала плечами, потом сообразила, что по телефону этого жеста не видно.

– На территории.

– А вы собственно, кто?

– Его бабушка. Брякни-ка через часок – может внучек уже вернется.

Она нажала на кнопку, не дав женщине ответить, потом сердито положила телефон на стол. Интересно, для чего Виталий разрешил ей подходить к телефону? Чтобы она фиксировала звонки его подружек?!

Поджав губы, Алина вписала в окошко справочника «Дердюк Татьяна». Справочник выдал ей то, что она и ожидала.

«Поиск не дал результатов».

Она закрыла страницу, потом снова открыла раздел новостей и нажала поиск «происшествия за неделю», но тут же развернулась в кресле, услышав, как в замок входной двери вставляют ключ. Мэй сорвалась с места и умчалась в прихожую. Алина встала и неохотно поплелась следом, сунув руки в карманы джинсов, и Виталий встретил ее насмешливым взглядом. Сегодня он был в черном плаще, который как раз расстегивал. Под плащом обнаружился строгий деловой костюм, придававший Воробьеву суровости и отстраненности, не вяжущейся с веселым блеском серо-синих глаз. Он присел, раскачивая из стороны в сторону лохматую голову Мэй, восторженно размахивающую хвостом и оскалившую смеющуюся пасть, с обожанием глядя на него прищуренными глазами.

– Надо же, вы уже соизволили встать!.. Ну, как, девчонки, не поссорились?! Как вы вчера на диване в обнимку прикорнули – мило-любо глядеть было. Как головушка?

– Терпимо, – ответила Алина, с интересом глядя на объемистый пакет, стоявший у стены. Виталий выпрямился, отпустив Мэй, но та сразу же недовольно хлопнула его передней лапой по ноге, требуя продолжения приветствия.

– Что интересного расскажешь?

– Давным-давно в далекой Галактике…

– Ясно, достаточно! – Виталий махнул на нее рукой, повесил плащ, потом взял пакет и протянул ей. Алина приняла его, с подозрением глядя на Виталия.

– Что там?

– Я твою Женьку, перед тем как на работу завезти, немного покатал по магазинам… Кстати, мне довелось познакомиться с ее сыном. Слушай, а он точно ребенок?

– Не уверена, – Алина засмеялась.

– Ну-ну… Короче…она выбрала тут тебе какое-то барахло – тряпки, косметика… не знаю, я не особо разбираюсь…

– Слушай, зачем это, а?! – голос Алины прозвучал почти возмущенно. – У меня свои вещи есть! Не надо со мной, как с больной собачкой!..

Виталий фыркнул.

– Уж на кого-кого, а на больную собачку ты точно не тянешь! Давай отложим негодование и торжественные речи о гордости и достоинстве на потом, ага? У нас визит к профессорше, если ты не забыла! Так что и выглядеть лучше соответственно, а то она может нам вообще дверь не открыть! А терять время, пока ты будешь что-то изыскивать в своем гардеробе по другому адресу… Короче, давай-ка, переодевайся, причесывайся, нарисуй там себе чего-нибудь на лице…

– Хочешь сказать, что сейчас у меня…

– Стоп! – сказал Виталий, подняв в воздух торчащий указательный палец. – Иди!

Алина недоуменно посмотрела на палец, развернулась и ушла в спальню. Вытряхнув содержимое пакета на кровать, она усмехнулась. Брючный костюм-тройка терракотового цвета – тот самый, на который они с Женькой восхищенно глазели где-то полмесяца назад на одной из витрин. Ну, Женька, ну дает! Алина перебрала косметику, духи, лак для волос и снова усмехнулась – Женька, верная своему женскому сердцу, качественно раскрутила Виталия по высшему разряду.

Она быстро оделась, старательно причесалась и «нарисовала лицо». Долго изучала себя в зеркало. Глаз у Женьки был наметанный – костюм сидел отлично, но сама она казалась себе в нем какой-то чужой и немного странной.

Может, потому, что на самом деле над воротником этого костюма должно было быть совсем другое лицо?

Алина тряхнула головой и вернулась в гостиную, где Виталий собирал свои бумаги.

– Ну, – сказал он, мельком глянув на нее, – совсем другое дело!

– В смысле? – холодно спросила Алина. Виталий осекся, сообразив, что сказал что-то не то.

– В смысле, подходящий вид для визита к профессору.

Алина закусила губу, потом провела ладонью по поле пиджака.

– И сколько стоит все это удовольствие?

– Какая разница?! – лицо Виталия стало слегка раздраженным. – Это подарок. Считай, на Восьмое Марта.

– Восьмое Марта в следующем году.

– Тогда на Новый Год. Давай не будем тратить время на эту ерунду, ладно?! Поехали!

– Это для тебя ерунда, а для меня нет?! – Алина передернула плечами. – Зачем ты это делаешь, а?! Я понимаю, что у нас вместе совместные дела, но это-то к чему?! Захотел почувствовать, каково это – быть филантропом? Пытаешься мне что-то компенсировать?! Или откупиться?! В этом нет нужды, уверяю тебя! Я на тебя видов не имею!

– Господи! – воскликнул Виталий почти зло, вскочил и вплотную подошел к ней. – Где ты нахваталась этой галиматьи?!

Алина отступила на шаг, отчего-то решив, что он ее сейчас ударит. Но Виталий просто поймал ее левой рукой за плечо и как следует встряхнул.

– При чем тут благотворительность?! При чем тут… елки! Почему обязательно нужно искать всему причины, да еще такие дурацкие?! Почему ты думаешь, что ничего нельзя сделать просто так?! Вот просто так?! Если есть возможность, то почему нет?! Почему надо обязательно тут же начинать какие-то копания?! Мне просто захотелось сделать приятное человеку, у которого была кошмарная неделя! Сделать приятное человеку, который мне не посторонний! Это просто подарок! Это – не подачка! Между этими понятиями огромная разница!

– Извини, – пробормотала Алина, боясь взглянуть ему в лицо. Виталий отпустил ее плечо.

– Просто… не порть все, ладно?

– Да. Конечно. Это просто… это… не знаю!

– Да понимаю я! Ладно… не бери в голову, – он снова положил ладонь ей на плечо, но теперь жест был теплым, дружеским. Потом приподнял Алинину голову за подбородок и знакомо провел указательным пальцем по ее носу, но тут же убрал руку. – Ну, как? Едем?

– Да, – Алина повернулась к прихожей, но тут же развернулась и бросилась к лестнице, крикнув на ходу: – Компьютер забыла выключить!

Виталий кивнул, улыбнувшись, потом улыбка исчезла с его лица, и он посмотрел в сторону гостиной, недоуменно ероша свои волосы.

Прошло несколько минут, но Алина не спускалась. Виталий открыл было рот, чтобы поторопить ее, но в этот момент сверху долетел ее крик – даже не крик, а вопль, полный отчаяния.

– Иди сюда!

Развернувшись, он стрелой взлетел по лестнице и ворвался в кабинет. Алина сидела перед экраном монитора и смотрела на него застывшим взглядом.

– Что случилось?! – испуганно спросил Виталий. Алина, не глядя на него, ткнула пальцем в одну из фотографий электронной газеты. Виталий наклонился, недоуменно глядя на изображение пожилого человека с аккуратно постриженной седой бородой и строгими глазами, потом прочел текст рядом с фотографией.

В Австрии на шестьдесят втором году жизни скончался известный российский психоаналитик и врач-гипнолог, признанный специалист в области изучения бессознательного, Шрейдер Павел Константинович.

– И что? Твой знакомый? – осведомился Виталий, глядя на дату – сообщение было трехдневной давности.

– Это он! – Алина ткнула дрожащим пальцем в фотографию. – Это его я видела, когда очнулась! Это он был в поликлинике! Он!

– Что?! – Воробьев наклонился, пристально рассматривая фотографию ушедшего в иной мир признанного специалиста. – Аля, ты что-то путаешь…

– Ничего я не путаю, – Алина ударила кулаком по столешнице. – Я всегда вспоминаю!.. У меня отличная память на лица, даже если мне ее пытаются отключить!.. Это он! Его я видела! Посмотри, кто он! Врач-гипнолог! Тоже совпадение?! – ее кулак снова вошел в соприкосновение со столом.

– Но Австрия…

– Что Австрия?! По-твоему за полторы недели нельзя доехать до Австрии и там отдать концы?! За это время знаешь куда уехать можно?! Это он?!

Ба-бах!

– И что он сделал, гад?!

Хлоп!

– Он умер! Как мы теперь что-то узнаем?! Как мы у него что-то спросим, если он умер?! Спиритический сеанс проведем?! Или заснем на радостях?!..

– Подожди! – Виталий ухватил ее за руку, не дав стукнуть по столу в очередной раз. – Не психуй!

– Как мы узнаем?!..

– Он же там был не один!

– Если этот в Австрии, то представляю, где остальные!.. А если они тоже того?! Или их того?! Написано – от сердечного приступа… А где доказательства?!..

– Кто-то из них может все еще быть здесь! Мы найдем их…

– … какой теперь во всем этом смысл…

– … и наших тоже найдем! Не паникуй, просто нужно действовать скорее.

Алина горестно вздохнула, уткнувшись подбородком в сложенные ладони.

– Но это он.

– Да, он. Я верю тебе. Но сейчас нам нужно идти, – Виталий легко качнул ее за плечо, потом перегнулся через нее и выключил компьютер. – Тот телефон, что ты мне показывала, – я нашел, чей он…

– Я тоже, – Алина слабо улыбнулась и встала. – Идем.

Они спустились по лестнице. В прихожей Алина не выдержала и несколько раз крутанулась перед зеркалом, разглядывая себя с откровенным удовольствием. Костюм очень шел ей, и вглядываясь в свое отражение, она вдруг подумала, что что-то в ней изменилось. Кажется, осанка. Плечи расправились, и теперь она гораздо выше держала голову. Дело в костюме? Или в чем-то другом?

Улыбнувшись, Алина резко развернулась, ее волосы колыхнулись, перелетая с плеча на спину, и наблюдавший за ней Воробьев быстро отвернулся – быстрее, чем собирался это сделать.

Часть 5
MEMENTO VITAE [1]1
  Помни о жизни.


[Закрыть]

Двадцать четвертый дом по Славянской улице оказался длинным обшарпанным строением мышиного цвета с ржавыми балконами, унизанными бельевыми гирляндами. Прямо напротив дома расположился круглосуточный магазинчик, возле которого несколько старушек с пакетами и авоськами громко обсуждали последние политические новости. Неподалеку, на асфальте возле скамейки задумчиво лежал человек в грязном пальто с прилипшим к щеке окурком. Прохожие старательно обходили эту деталь осеннего волжанского пейзажа.

Поднявшись на второй этаж, Алина и Виталий огляделись. На площадке было четыре двери, перед одной из которых стояло шесть мисочек с остатками еды. Резко и едко пахло кошачьей мочой.

– По счастью, нам в другую, – сказала Алина и нажала на кнопку звонка рядом с траурно-черной цифрой шесть. В недрах квартиры раздался редкий по своей неприятности сверлящий дребезг, наводивший на мысль о дантисте с бормашинкой образца шестидесятых годов.

Дверь никто не открыл. Не открыли ее и после второго, и после шестого звонка. Предложение Алины выломать дверь Виталий воспринял без энтузиазма – вместо этого он обратил свое внимание на поднимающуюся по лестнице женщину средних лет с объемистой сумкой в руках. По пятам за женщиной с громким требовательным мяуканьем бежали два кота – настолько упитанных, что их способность передвигаться самостоятельно казалась практически фантастической.

– Скажите пожалуйста, – начал Виталий, – вы не знаете…

– Не знаю! – отрезала женщина сварливо. – Ничего не знаю! А если вы по поводу этих двух шалав, так передайте им – еще одна такая пьянка, так я на них милицию со всего района натравлю! Сил никаких неть! Мужиков натащать к себе, музыку свою дурацкую запустять и начинается!..

– Вы здесь живете? – спросила Алина. Женщина оскорбилась.

– А ты что думала?! Конечно живу! И пусть хоть какая-то попробуеть…

– Одну из этих двух шалав не Эля зовут?

– Почем мне знать, как их зовуть?! Живуть какие-то лохудры молодые – Наиля как съехала к своему хахалю, так квартиру им и сдала. Говорить, студентки! Знаю я этих студенток, видала!..

– Рот закрой! – долетел снизу молодой женский голос, громкий и гулкий от подъездной акустики. Женщина с сумкой дернула головой, как-то смешно присев, и торопливо начала открывать дверь своей квартиры. Распахнув ее, она юркнула внутрь и закричала, высунув голову в щель между створкой:

– Воть! Воть, пожалуйста! Подселили поблядушек на мою голову!.. Ни стыда, ни воспитания! Воть!

Коты проскочили в квартиру, и дверь захлопнулась с таким грохотом, что задрожали перила.

– Старая кошелка! – проворчала поднимавшаяся по лестнице девушка – симпатичная мулатка лет двадцати пяти с копной мелко вьющихся волос и ярко-фиолетовыми губами. На верхней ступеньке она остановилась, раздраженно глядя на Виталия и Алину. – А вам чего?

– Скажите, пожалуйста, – Алина постаралась, чтобы ее голос звучал предельно вежливо, – а где Эля?

– А вам зачем?

– Мы по поводу работы. Нужно кое-что уточнить, но мы второй день не можем дозвониться. Мы от Рафика.

Виталий тихонько толкнул Алину, но она только сердито дернула плечом. Мулатка удивленно вскинула брови.

– Что, Элька все-таки решилась устроиться на работу?! Ну не фига себе! Что – все вороны в Волжанске передохли?!

– А воронье поголовье как-то влияет на ее работоспособность? – поинтересовалась Алина с предельной серьезностью. Девушка засмеялась.

– Вы не могли дозвониться, потому что я только что вернулась. А Элька еще три дня назад к родителям укатила, в Камышин. В понедельник вернется, тогда и звоните.

– Ой как плохо! – огорченно сказал Виталий. – А вы адреса не знаете? Или телефона?

– Нет, мы настолько тесно не общаемся, – девушка покосилась на кошачьи миски. – Я сюда недавно переехала. Извините, я спешу.

– Да, конечно, – Виталий посторонился, пропуская ее. – Значит в понедельник?

– Да, – мулатка открыла дверь, – железно! У нее на понедельник дипломный руководитель назначен.

– Большое спасибо… Девушка, а как вас зовут?

– Маша, – сказала мулатка и закрыла дверь. Алина фыркнула, развернулась и слетела вниз по лестнице. Уже возле подъезда Виталий поймал ее за руку.

– А кто такой Рафик?

Алина недоуменно посмотрела на него.

– Ты не знаешь Рафика?!

– Нет.

– Я тоже его не знаю, – доверительно сообщила она, открывая дверцу «лендровера».

* * *

Они мялись перед оббитой черным дерматином дверью непозволительно долго, и кому-нибудь из соседей их поведение уже вполне могло показаться подозрительным, но ни Алина, ни Виталий все никак не решались позвонить и только задумчиво глядели на квадратную кнопку звонка.

– Страшно? – наконец спросил Воробьев. Алина кивнула.

– Очень.

– Но мы же не можем стоять тут весь день! – Виталий протянул руку и решительно нажал на кнопку. За дверью раздался тихий звонок, и Алина тотчас скромно отошла в сторону, но Виталий поймал ее и пододвинул на место, после чего сам отодвинулся к перилам.

– Ты говори.

– Почему я?! – прошипела Алина и, вцепившись в полу его плаща, потянула его обратно, в то же время сама тихонько продвигаясь к перилам. – Ты говори! Ты солидней выглядишь!

– А ты женщина!

– Это здесь не канает!

– Нет уж!

В этот момент скрежетнул отпираемый замок, и они мгновенно отпустили друг друга и застыли перед дверью с дежурными улыбками на побледневших лицах. Дверь распахнулась и на площадку выглянул тощий парень лет двадцати с бледным книжным лицом и взъерошенными темными волосами, одетый в черную майку с надписью «I MADMAN», тренировочные штаны, пузырящиеся на коленях, и тапочки, один из которых был коричневым, а другой – зеленым. Его глаза удивленно оглядели их из-за стекол очков.

– Вам кого?

– А Клара Петровна Вершинина здесь живет? – спросила Алина, приложив немалое усилие, чтобы заговорить. Парень кивнул.

– Да. Но ее сейчас нет. Через час зайдите. Вы ее студенты? Может, просто хотите что-то передать, так давайте. Гарантирую, ничего не пропадет.

Он остановил взгляд на Виталии и нахмурился, потом взглянул на Алину.

– Мы… – Виталий потер висок, – собственно, мы ищем ее сына. Жору Вершинина.

– Это я, – сказал парень, продолжая хмуриться. Потом на его лице появилось мучительное раздумье.

– Вы уверены? – брякнула Алина. Парень посмотрел на нее с искренним недоумением.

– Вы это серьезно?

С минуту они молча смотрели друг на друга. Казалось, терпение Вершинина уже давно должно было истощиться, и ему следовало хлопнуть дверью, но он почему-то все еще стоял на площадке и смотрел на них. Особенно внимательно он смотрел на Виталия.

– Узнаешь? – осведомился Воробьев. Парень замотал головой. В этом жесте были испуг и отчаянье. – Армреслингом увлекаешься? Или фильмами с Роком… или Дуайтом Джонсоном?

– Немного. Вы что – из фэн-клуба что ли. Так вам неправильную информацию дали. Я не фанат. Я просто…

– Ты не узнал меня, но его-то ты узнал, я же вижу! – негромко произнесла Алина. – Хотя со мной ты тоже знаком. Но в реальности я другая. Как и ты, Жора. Тебе недавно не снился сон? Странный сон? И очень страшный? Сон, в котором ты умер?

На горле Жоры судорожно дернулся кадык. Он молчал, водя глазами с одного лица на другое. Его пальцы вцепились в косяк и побелели.

– Кто вы? – прошептал он.

– Я Алина Суханова. А он – Виталий Воробьев.

Реакция парня была неожиданной. Он дернулся назад, потом качнулся обратно, раскрыв глаза так широко, что почти коснулся ресницами бровей, и снова отпрянул, напоминая сломавшуюся механическую игрушку. Его рот приоткрылся, и из него вырвалось жалобное:

– Это невозможно!

– Почему же? – осведомился Виталий таким тоном, словно его жестоко и незаслуженно оскорбили.

– Потому что этого быть не может! – заявил Жора, усиленно моргая, после чего сделал попытку улизнуть в квартиру, но Виталий ухватил его за майку и дернул обратно, наполовину вытащив ее из штанов. С тем Жорой он бы вряд ли смог такое проделать.

– Черт бы тебя подрал, Жорка! – внезапно заорал он. – Какого хрена ты полез вперед?! Ты же видел, что у Евсигнеева ствол! Я же тебе кричал, чтоб ты лег!.. Герой, блин! Так глупо на пулю нарваться!.. Болван!

Он отпустил дрожащего Вершинина, глубоко вздохнул и извиняющеся посмотрел на Алину, которая ответила ему негодующим взглядом.

– Просто я с тех пор, как проснулся, хотел ему это сказать! Ну не дурак, а?!

– Боже мой, – просипел Жора, приваливаясь к стене. – Неужели?… Боже мой!

– Ты извини, Жорка, что я тогда тебе мечом футболку разрезала, – нежно пропела Алина. – Но не-чего было на меня кидаться!

– Вы?..

– Жор, успокойся, – Виталий дружески похлопал его по тощему плечу. – Перевари, мы подождем. Не расстраивайся, я тебя прекрасно понимаю. Когда Аля впервые со мной заговорила, у меня был такой же идиотский вид.

– Виталя?.. Алька?.. Ребята?.. Вы – здесь?.. Вы…

– Ты помнишь свои теории, Жора?

– Господи! – Жора выпрямился, бестолково размахивая руками. – Поверить не могу!.. Вы настоящие!..

– Такие же настоящие, как и твои очки. Ну, как, не побоишься пригласить в гости товарищей по сну? – Алина улыбнулась. – Как это правильно сказать?.. Сосонников?

– Черт! – Жора встряхнул Виталия за плечи, потом проделал то же самое с Алиной. – Я знал! Черт возьми, я чувствовал, что это не просто… Ребята, как же я рад!.. Заходите!.. – он пинком ноги распахнул дверь. – Вы не представляете, до чего это… Значит, после того, как… после того, как я… все еще продолжалось, да?! Вы расскажете мне, что было?!.. что вы сделали?!..

– Мы сделали то же, что и ты, Жора, – негромко отозвался Виталий, закрывая за собой дверь. Жора вопросительно взглянул на него.

– В смысле?

– Мы умерли.

* * *

– Ну ни хрена себе! – Жора ошеломленно замотал головой. – Ну вы… То, что вы мне рассказали… это… я просто…

Он снял очки, тут же надел их обратно и потянулся за чашкой с кофе, опрокинул ее надо ртом, но из чашки ничего не вытекло. Жора сердито посмотрел на нее, потом на собеседников. Моргнул несколько раз, словно проверяя – не наваждение ли они?

– Настоящие, Жора! – недовольно произнес Виталий, который курил, развалившись в кресле. – Перестанешь ты уже, наконец?! Тут не головой мотать – тут думать надо! Ты же у нас там был вице-мастером по теориям. Скажи что-нибудь!

– Так там я был… – Жора осекся, глядя на большой плакат с Роком, украшавший противоположную стену. Алина подвинулась чуть в сторону и загородила плакат собой.

– Но ведь содержимое твоей головы не изменилось!

Вершинин мрачно посмотрел на нее, потом снова на свою чашку.

– Хотите еще кофе?

– Нет, Жор, спасибо. Выпитого кофе нам хватит уже на месяц.

– Ну… ничего другого нет… пока. Мама в магазин пошла, скоро вернется.

– Жор, мы не поесть к тебе пришли.

– Да я… – он потер виски, потом тяжело вздохнул. – Слушайте, ну не могу я так сразу!.. Дайте в себя прийти! Я-то уже почти смирился…

– С чем? – быстро спросил Виталий. Жора посмотрел на него с неожиданной яростью, потом протянул вперед свои худые руки и потряс ими в воздухе.

– С чем?! Да вот с этим! – он вскочил и задрал футболку, демонстрируя свой тощий торс. – Каким я там был!.. А какой я здесь?! Говорите, главное содержимое головы?! Мозги говорите?! Нет, дорогие мои, важно не только наличие мозгов, но и то, в какой форме они содержатся! То, что там у меня были деньги, свое дело… это не самое главное… Главное – отношение людей к тебе! Думаете, много пользы от мозгов, если любой тупой, но здоровый урод тебя пополам сломать может! Если бабы на тебя… то есть… девушкам ты ну насквозь не интересен! Того меня никто не смел тронуть! Никогда! И братан мой там очень быстро это усвоил! А Олька?! Как она там… а думаете, здесь она бы на меня посмотрела?!

– Ну, в реальности, может, Олька горбатая и с одним зубом… – пробормотала Алина, отводя глаза – сейчас Жора, несмотря на гнев, представлял собой зрелище довольно жалкое и даже неприятное.

– Спасибо, утешила, – Вершинин потянулся за сигаретами. – Слушайте… не, вам не понять… Ты, Аля, хоть и выглядишь иначе… но все равно – симпатичная девчонка, о тебе, – он махнул рукой на Виталия, – и вообще говорить нечего, ты вообще практически не изменился, если только… – Жора запнулся, и Виталий величаво повел в воздухе рукой с торчащей между пальцев папиросой.

– Не стесняйтесь, прошу вас, продолжайте.

Жора упал на смятую кровать и закрыл лицо руками. Табачный дым тихо вытягивался в форточку, на экране компьютерного монитора задумчиво журчал компьютерный водопадик и с криком летали компьютерные тропические птички.

– Это было… настолько по-настоящему, что я до сих пор не могу поверить, что все это мне всего лишь приснилось, – глухо произнес он сквозь сжатые ладони. – Я помню лицо этого урода… потом удар в голову… короткая боль, затем темнота… Кажется, я успел подумать, что наверное умираю… А потом я проснулся – здесь, в своей постели, вот таким… – Жора убрал ладони и с отвращением посмотрел на свои ноги в старых тренировочных штанах. – Лежу… ничего понять не могу… голова еще болит… голоса ваши помню, крики… помню, как Олег с ножом по полу полз… но я почему-то здесь… другой… и прошлое у меня совсем другое… хлюпик-одиночка, второразрядный программер, на третий курс гостеха с трудом переполз… Лежу, а тут Колька заваливает – во все красе!

– Колька – это твой брат? – Виталий мельком взглянул на часы. – Значит, здесь он жив? Помнится, там ты ехал на его похороны.

– Жив – что ему, кабану, сделается? – Жора криво усмехнулся. – Он в Пятигорске жил, его жена вместе со своим любовником два месяца назад из дому выгнала, так он обратно сюда вернулся – все же таки, прописан тут… Заветная мечта… – он облизнул пересохшие губы. – Господи, я никогда не думал, что так сильно желал его смерти. Но, оказывается, это так. И теперь, каждый день… видеть его живым… для меня это как-то нелепо! Как-то несправедливо даже!.. Ты прости, Виталя, я понимаю, что тебе это не очень-то… ты считаешь, что я…

– Все нормально.

– Я за эти две недели устал больше, чем за всю прошлую жизнь, – Вершинин повалился на кровать и закинул руки за голову. – Если до этого… я как-то нормально справлялся, то после… Это было настолько реально, что порой мне казалось, что сон мне снится сейчас… а когда я проснусь, то снова буду Жорой Вершинином, гигантом с лицом Рока, человеком, на которого никто не смеет поднять руки. Я совсем запутался… я уходил из дома и бродил по улицам, вглядываясь в лица людей и надеясь увидеть кого-нибудь из вас… Я понимал, что это безумие, но… я слишком хорошо помнил все наши теории. Господи, – он зажмурился, – если заветные мечты сбываются лишь… на три дня или на одну ночь… лучше бы тогда они вообще никогда не сбывались! Мне теперь ничего не хочется, разве что иногда…чтобы, когда там Евсигнеев меня застрелил, я бы умер по-настоящему. Насовсем.

– Дурак, чего ты себя хоронишь?! – голос Виталия прозвучал почти враждебно. – Тебе двадцать лет всего, у тебя целая жизнь впереди! Ты радоваться должен, что жив-здоров! Я, когда… проснулся, мне было хреново, не спорю, но таких мыслей у меня не возникало! Я слишком хорошо знаю, как дорого дается жизнь… любая жизнь… даже жизнь на пять минут, чтобы выкурить папиросу или сжевать кусок хлеба! Даже на несколько секунд, чтобы просто вздохнуть! Если бы ты видел, как пацанов и помладше тебя… если бы ты видел умирающих, без рук, без ног… с кишками наружу… если бы ты видел, как они хотят жить!.. – Воробьев махнул рукой, вытащил новую папиросу и мрачно сказал: – Извини.

– Жор, первое время у меня были такие же мысли, как и у тебя, – Алина присела на корточки в углу, разглядывая два старых системника. – Но потом… я вдруг поняла, что ничего не кончено. Напротив, все только началось. То, что произошло, не только показало мне убогость и бессмысленность моего нынешнего существования – оно показало мне, какой я могу быть. Потому что этого нельзя придумать. Я ушла с опостылевшей работы, хотя пока еще не нашла новой, я наорала на своего хозяина, на которого раньше и рта не смела открыть, я начала писать книгу… и знаешь, вот сейчас я чувствую себя живой! Хотя в зеркале другое отражение, хотя денег пока нет… но я живу! И у меня есть будущее! Жорка, там ты был отличным парнем, на которого можно было положиться, но это ведь не зависело от объема твоих кулаков и степени твоей сексуальности.

– Но там у меня было другое прошлое, – пробормотал Вершинин.

– Ты проснулся в пятницу? – деловито спросил Виталий, решив, что время задушевных бесед закончилось. По его лицу Алина поняла, что он явно разочарован тем, что увидел. Жора кивнул.

– Да, утром. Здесь, как я уже сказал. Я… поздно вернулся, где-то в районе пяти утра… лег спать, в одиннадцать проснулся и погнал в универ.

– А что ты делал в среду и в четверг?

– Да я уж и не помню. В среду, кажется, ничего особенного, в четверг болтался по радиотуче, потом у Юрки сидел почти до утра, с какой-то там программулей трахались… то есть, разбирались.

Алина села на стул задом наперед, положила руки и голову на спинку и задумчиво сказала:

– А позвони Юрке.

– Зачем? – удивился Жора.

– Спроси, действительно ли ты был у него в четверг.

– Ну я же сказал…

– Ты плохо слушал, что мы тебе рассказывали? – с иронией поинтересовался Виталий. Жора раздраженно пожал плечами, взял телефон и вышел из комнаты. Виталий задумчиво посмотрел на закрывшуюся дверь, потом перевел взгляд на Алину.

– Знаешь, мне уже и страшно остальных искать.

– Брось, он просто в шоке. Он справится.

– Что-то у меня большие сомнения на этот счет. Боюсь, что Жорка нам не помощник. Жаль, я рассчитывал на него, у нас времени всего до понедельника.

– Имей терпение. Его можно понять. Я, между прочим, тоже на тебя рассчитывала – как ни на кого другого… а ты… Но потом, все-таки, оказалось, что правильно рассчитывала, а?

– Не забывай, что ты дожила почти до конца представления. Это ведь тоже кое-что значит. Жорка не дожил – и как ни крути, только из-за своей глупости.

– Между прочим, если бы не ты и не Ольга… я бы тоже…

Виталий значительно покачал в воздухе указательным пальцем.

– Нет, дело не только в этом.

Дверь открылась, и они повернули головы. Жора вошел, аккуратно сел на кровать и бросил телефон рядом.

– Странно, – задумчиво сказал он. – Юрка утверждает, что я был у него в среду. Но что я – совсем уже?..

– Да. Но не самостоятельно, – отозвался Виталий. – У нас четверг тоже куда-то подевался.

– Я спрошу у мамы, – рассеянно произнес Жора. – Она-то всегда дергается, когда я дома не ночую, хоть это и редко бывает. Уж она-то должна знать… Как вы сказали, фамилия того типа? Шрейдер? Никогда о таком не слышал, хотя я и не увлекаюсь психологией и всякими этими, – Жора страшно вытаращил глаза, – Спать!.. Сейчас я сделаю пасс!.. Впрочем, если этот врач был широко известен не только в узких кругах и если его работы не носят слишком уж специфический характер, то, думаю, я смогу о нем чего-нибудь накопать… Но это единственное, что я могу для вас сделать.

– Я так понимаю, искать вместе с нами остальных ты отказываешься, – Виталий хлопнул ладонью по ручке кресла. Жора посмотрел на него и поправил очки.

– Я не вижу в этом никакого смысла. Конечно, все это более, чем странно, и случайностью быть не может, потому что случайных коллективных снов не бывает. Кроме того, он был таким строго реальным… что больше похож на искусственный. Как компьютерная программа, написанная кем-то для наших мозгов. Что-то типа «Матрицы». Но я не могу понять, почему именно для наших? По какому принципу нас выбрали? Мы не знаем друг друга, никогда не встречались, мы абсолютно разные люди… И согласно всем законам, после этого мы и не должны были встретиться, уж во всяком случае, не должны были узнать друг друга… И то, что вы с Алькой встретились, то, что вы не только узнали друг друга, но еще и смогли друг друга понять, друг другу поверить… ей богу, в этом не иначе поучаствовали некие космические силы. Но я ошибусь, если скажу, что ваша первая встреча не принесла вам ничего, кроме разочарования?

Алина отвернулась к окну. Виталий пожал плечами.

– Теперь это уже не имеет значения.

– Для меня имеет. Вы узнали, какой я на самом деле. Вы узнали, насколько глуп я в своих мечтах. А остальные… думаете, им понравится, если вы увидите, какими они стали? Кого-нибудь из них это может даже травмировать, подумайте об этом. Ведь вы знаете о них то, чего не знает никто. Вы видели их вывернутыми наизнанку. Иногда за подобные знания могут и убить.

Виталий встал и, сунув руку в карман плаща, задумчиво оглядел захламленную Жоркину комнату, плакат с Роком на стене, самого Жорку, сидящего на кровати и смотрящего на свои разноцветные тапочки.

– Ну, что ж, пожалуй, нам здесь больше нечего делать, – он вытащил из кармана визитку и бросил ее на одеяло рядом с Жорой. – Позвони, если узнаешь что-нибудь.

Он протянул руку к Алине.

– Пойдем. У нас еще много дел.

– Вы попусту тратите время, – негромко заметил Жора. – Ну найдете вы остальных, если произойдет чудо, то найдете и этих людей, – он поднял указательный палец и знакомым жестом нажал в воздухе невидимую кнопку. – Это в том случае, если они существуют. И что вам это даст? Ну, в крайнем случае, признаются они – и что?