Текст книги "Увидеть лицо - 2 (СИ)"

Автор книги: Мария Барышева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 33 страниц)

Она опустила голову. Жора покосился на Лифмана.

– Боря, ты уверен? Тебе будет тяжело это слышать. Это…

– Я уверен! – твердо сказал Борис. – У меня такие же права, как и у вас! Я хочу знать – и про себя тоже! Я даже толком не знаю, что со мной там произошло. Я помню только эту проклятую куклу и боль… много боли…

Олег пощелкал зажигалкой, пристально глядя, как вспыхивает и гаснет крошечный лепесток пламени, потом посмотрел вниз, на постаревшее лицо Бориса, стараясь не отводить взгляд, хотя смотреть на Лифмана ему, не считавшему себя в чем-то виноватым, все же было очень неловко.

– Когда ты попал в ловушку, мы были наверху, в разных комнатах. А потом я начал спускаться по лестнице и услышал крик. Женский крик…

Голос Олега словно сбил некие, удерживающие реальность, подпорки, и на сидящих в большой комнате старого кирпичного дома вдруг с беззвучным грохотом обрушился особняк, которого никогда не существовало, и в котором они снова смеялись, говорили, ссорились, подозревали, боялись, сходили с ума и умирали – один за другим…

* * *

Голоса рассказчиков постепенно смолкли, и остался только голос Алины, говорившей о том, что видела только она. Но и после того, как она рассказала о случайной встрече с Виталием, тот предоставил ведущую роль ей, лишь изредка дополняя и поправляя ее рассказ. Когда же и она замолчала, еще очень долго никто не произносил ни слова, пытаясь в уме отделить одно от другого.

В конце концов Петр выругался – длинно и замысловато. На этот раз никто не стал его перебивать, но ругательство словно было сигналом к действию. Кристина стукнула правым каблуком по полу и заявила:

– А где доказательства?! Вы оставались одни, вы были последними! Вы могли придумать, что угодно! И тогда, и сейчас! Мальчишки, который бы это подтвердил, нету! Может, его вообще никогда не существовало?! Может, это вы всех убили?! Может, это ваш эксперимент, и вы нашли всех нас, чтобы его продолжить! А что касается «Жемчужного»… так маньяков знаете сколько?! Может, это вообще были какие-нибудь бандитские разборки!

Марина устремила на Алину задумчивый взгляд, говоривший о том, что слова Кристины были восприняты ею, как нечто вполне логичное. То же самое сделал и Петр. Ольга пожала плечами, а Олег, все еще восседавший на стремянке, расхохотался зловещим фантомасовским смехом.

– Насчет гостиницы может и да, но насчет остального… Самая идиотская теория, которую я слышал за последнее время!

– Значит завтра, – произнес Алексей, рассеянно потирая затылок. – Долго ждать… Эльвира…

– Дурацкое имя! – со свойственной ей непоследовательностью бросила Кристина и начала рыться в сумочке в поисках сигарет. До сих пор она еще не выкурила ни одной.

– Вы понимаете, что вы наделали?! – зло спросила Марина. – Если уж брать ваши слова на веру, то вы навели на нас этого сумасшедшего! Раз он повсюду за вами следил, то наверняка…

– Дура, наоборот – теперь мы предупреждены, и он это знает! – перебила ее Ольга. – Теперь ему к нам так просто не сунуться! А так… если б они нас не нашли, где гарантии, что он бы не передумал и не решил бы обставиться?! Сбила бы тебя в один прекрасный день машина – и привет! А так будешь теперь хоть по сторонам смотреть!

– Если этот Лешка существует!

– Это уже другой вопрос!

– Во всяком случае, Альку действительно пытались убить! Я это видел своими глазами! – сказал Алексей. – А мне выдумывать и быть заодно с кем-то из вас вообще нет резона!

– Да ты за бабки что угодно сделаешь! – отрезала Кристина, лихорадочно блестя глазами, и Алина, бросившая на нее косой взгляд, подумала, что бывшая певица, верно, размышляет, куда побежит, выйдя отсюда – в церковь или к психиатру?

– Идиотка! – Алексей отвернулся, разглядывая противоположную стену. Петр вздохнул, потом жалобно спросил:

– Так теперь, может, выпьем уже?..

– Да подожди ты, блин! – отмахнулся от него Олег, хотя Сливка этого отмаха не увидел. – Я не могу понять… Во-первых, каким образом они все это провернули?! Как они создали нам новые жизни?! Как заставили забыть все прежнее, свою внешность, свой возраст?!

– Лешка говорил, – Виталий задумчиво потер подбородок, – что это каркас мира, на который мы спроецировали свои истинные сущности, смешанные с мечтами и потребностями. То есть мы сами этого хотели.

– Я понимаю. Но как это вообще возможно?! Как заставить двенадцать человек увидеть такой сон… или что это вообще было такое?!..

– Кроме них, никто нам на этот вопрос не ответит, – заметил Борис. Он снова сидел, выпрямившись, и его глаза чуть поблескивали. – Надо их найти. Обязательно надо найти!

– А не найдем – что тогда?! – вопросил Жора. – Останемся психами до скончания веков?!

– Просто нужно пытаться не придавать всему слишком большое значение, – посоветовал Олег, заслужив насмешливый взгляд сразу нескольких человек, среди которых был и Виталий, сразу же спросивший:

– А ты сам-то справляешься?

– Пока нет, но я пытаюсь, я же говорил! Хуже всего с этим детским грешком… – Олег начал выстукивать ногтями по банке незатейливый мотивчик. – Хуже всего.

Борис зажмурился. Грязное просторное помещение и люди в нем внезапно исчезли, и снова протянулся бесконечный светло-голубой палас, по которому снова зашагала своей жуткой спотыкающейся походкой Наташка, держа за руку ненавистную Аену и гримасничая непроизвольно дергающимся лицом. Он открыл глаза и испуганно огляделся – не заметил ли кто? – но на него никто не смотрел. Марина разглядывала стразы на своих ногтях и вспоминала вчерашнюю ночь, когда она в очередной раз проснулась в холодном поту, увидев старуху Шахнозу Норматову – именно такой, какой помнила ее еще той, детской памятью – высоченная, тощая, морщинистая, страшная, похожая на гигантскую сушеную воблу. Она снова шла к ней, глядя слепыми бельмами выпученных глаз, а на указательном пальце ее протянутой к Марине руки болтались, оглушительно громко звеня, ключи со множеством брелоков. Столько лет она не вспоминала о ней, а теперь та приходила каждую ночь… Но она никому не скажет об этом, как не скажет и Ольга об изъеденном кислотой лице бывшей однокласснице по модельной школе, которое смотрит на нее так часто… и о том, что с некоторых пор она говорит себе, что все это совсем не так уж здорово, и что спустя три дня после сна она узнала, что Татьяна Дердюк умерла полгода назад где-то на Украине, однажды просто не проснувшись в своей постели, и теперь она уже никак не сможет ни отправить ей денег, как неоднократно собиралась, ни сказать что-нибудь, хотя Ольга даже конкретно не знала, что именно.

– А второе, чего я понять не могу своим бедным, перегруженным мозгом, – пробормотал Олег в наступившей тишине, болтая ногами с риском свалиться вместе со стремянкой, – так этого того, по-чему взяли именно нас? Почему не взяли каких-нибудь бомжей, одиноких людей, о которых никто не будет беспокоиться? Ведь мы все помним лишь потому, что у них что-то случилось, а исправлять ситуацию не было времени – нас уже пора было возвращать… я ведь правильно понял? – он вопросительно посмотрел на Алину.

– Значит, кто попало им не подходил, – Алина встала, повернула стул и уселась задом наперед, положив на спинку согнутые руки и подбородок. – Им нужны были люди с определенными особенностями. И, значит, у нас есть эти особенности.

– Но какие? – недоуменно произнесла Кристина. – Мы совершенно разные люди. Нас ничто не связывает. Мы никогда не встречались!

Она вытащила ключи с брелоком в виде большой сияющей жемчужины и начала нервно тереть ее в пальцах, точно пыталась добыть из нее огонь.

– Наверное, это какие-то психологические особенности. Мы можем сами о них не знать, – Ольга встала и изящно потянулась, разминая затекшее от долгого сидения тело.

– Да?! – отреагировал Кривцов с неожиданной свирепостью, внимательно разглядывая ее ноги. – Интересно, какие это у меня могут быть общие психологические особенности с этим придурком?! – он мотнул головой в сторону Евсигнеева, который моментально вскипел:

– Да ты достал уже, хрен вшивый! Сейчас как приложу витриной об стену, блоха! Будешь сам себе очко ли…

– Ой! – перебил его Олег, надвигая кепку на нос. – Как это пробирает! Что – нахватался по верхам, так думаешь, что уже весь расписной?!

Евсигнеев вскочил, зло ощерившись, но Виталий, сидевший неподалеку, чуть передвинулся и подсек его вытянутой ногой, отчего Алексей с размаху плюхнулся обратно на стул.

– Договаривались – никаких разборок! – ровно произнес Воробьев. – Как все закончится – хоть съешьте друг друга без соли, а сейчас – сидеть! А ты, Олег, сделай одолжение и высказывайся только по делу. Еще что-нибудь подобное – и я тебя очень сильно расстрою. Многократно и в разные места! Понял?!

– Понял! – хмуро ответил Олег из-под кепки. – Когда так вежливо просят, чего ж не понять? Высказываюсь по делу – какие, на хрен, психологические особенности?! Я люблю пиво, женщин и поговорить! Это как – психологические особенности?!

Ольга покачала головой, словно врач, наблюдающий за ужимками неизлечимого душевнобольного.

– Уж у меня с тобой точно не может быть ничего общего!

Олег с готовностью открыл было рот, но тут же зажал его ладонью, опасливо покосившись на кулак Виталия, которым тот многозначительно постукивал по своему колену.

– Может быть, это как-то связано с нашими снами? – предположил Жора, поднимая в воздух торчащий указательный палец, и все внимательно проследили, как он нажал в воздухе невидимую кнопку. – Может, мы видим какие-нибудь особенные сны. Или видим их как-то по особенному. Вам вообще часто снятся сны? Ну, вернее, те, которые вы запоминаете?

– Когда как, – сказала Марина. Остальные ограничились пожатием плеч.

– Может, вам часто снятся кошмары?

– Редко…

– Только после этого сна часто.

– Только в детстве…

– Бывает…

– Года два, как не снились. Примерно…

– Ваши сны красочные?

– Да.

– Как правило.

– Вроде бы да.

– Ну…

– Запах, боль, вкус – вы часто ощущаете их в своих снах.

Переглядывание, длительная пауза.

– Вроде бы да.

– Как правило.

– Часто.

– Да всегда практически! Выпьешь там пива – и…

– Оргазм тоже считается?

– Уж при падении ощущение точно как в реальности. Даже желудок схватывает…

Жора помолчал мучительно морща лоб и бормоча «да-да, и у меня тоже». Потом оглядел остальных и изобрел новый вопрос.

– Ваши сны… они всегда логичны?

Большинство посмотрело на него непонимающе, только Борис аккуратно кивнул – то ли в знак согласия, то ли каким-то собственным размышлениям.

– Поясняю, – палец Жоры снова устремился в воздух, и его движение снова было внимательно прослежено от начала и до конца, – вам, например, снятся двухголовые люди? Или, там, зеленолицые, а вы воспринимаете это, как нечто само собой разумеющееся? Или то, что вы ходите голыми по улице? Или вверх ногами? Или что камни летают сами по себе. Животные разговаривают. Вы сами летаете. Не падаете, а именно летаете, как птицы… Алогичные сны, понимаете? Неправильные. Не соответствующие вашим знаниям и представлениям.

– Мне никогда не снилось, что я летаю, – огорченно произнес Олег. – Вот что падаю – это да, сколько угодно. Но я никогда не летал. А очень хотелось… в детстве. Да вот только мои сны всегда были правильными до отвращения! Или я их просто не запоминал. Всякие битвы, машины, звездолеты, туннели с маньяками… или этот эффект, когда хочешь убежать, но бежишь на месте… вот это последнее, может, единственное, что может считаться нелогичным… хотя… как правило, я увязал в каком-нибудь болоте или в зыбучих песках… Правильные сны… Воспоминания, какие-то события, которые происходят так, а не иначе… Но придраться к моим снам в отношении нелогичности нельзя. Я ходил на двух ногах, по потолку не ползал, как муха, не ел железо, и борщ в моих снах всегда пах борщом, а пиво – пивом, а не канифолью или, там, фиалками!

– Мои сны тоже, – сказала Ольга после недолгого молчания. Борис снова кивнул. Алина потерла бровь.

– А то… что мертвые во сне разговаривают?.. это как?

– Мертвые, в смысле убитые в твоем сне? Или те, кого ты видела мертвыми в реальности, а во сне они разговаривают с тобой именно в таком виде, каком ты их видела?

– Второе.

Жора ненадолго задумался, потом заявил:

– Думаю, это можно отнести под исключение из правила.

– А видеть во сне живыми тех, кто наяву давно умер?

– А это вообще нормально. Они же люди. Выглядят как люди. Говорят, как люди. Они – правильные. Память не считается.

Алина прикусила ноготь указательного пальца, потом сказала:

– В таком случае мои сны полностью соответствуют моим знаниям и мироощущению. А исполнение в них каких-то вполне земных желаний тоже можно считать вполне логичным, потому что у меня совершенно нефантастические желания.

– Заветные мечты, – пробормотал Виталий с легкой усмешкой. – Можно сказать, что я тоже вижу вполне правильные сны.

Остальные переглянулись, потом Кристина торжественно произнесла:

– Да. Вот оно что! Мы все видим правильные сны.

– И что с того? – поинтересовалась Марина. – Что это дает?

– Если человек видит правильный сон, то как он поймет, что это сон? – вкрадчиво спросил Жора. – Очень многие люди, я бы сказал, большинство, видя сон, довольно часто осознают, что они спят. Так или иначе. Вы во сне когда-нибудь осознавали, что спите? Я, например, нет. Я всегда сплю очень крепко. Словно проваливаюсь в другую реальность. А потом открываю глаза в этой. Но мои сны… слишком примитивны, и в них очень редко исполняются мои желания. Да еще так масштабно, как в нашем… сне. И я, как правило, очень быстро их забываю. Они реальны, пока я сплю. Но когда просыпаюсь, они перестают иметь всякое значение. С этим сном все иначе.

– Что значит – осознавать себя во сне? – Марина нахмурилась. – Я либо сплю, либо нет!

– Я тоже!

– И я.

– Никогда не осознавал себя во сне. Мне рассказывали – много раз. И я неоднократно пытался. Но не получалось.

– Я тоже.

Остальные снова согласно закивали, азартно блестя глазами.

– Осознавала – и довольно часто.

Все повернулись и недоуменно взглянули на Алину. Та подтверждающе кивнула.

– Да, это действительно так.

– Погоди, – сердито, почти обвиняюще сказал Жора, – это еще почему? Ты портишь всю мою теорию!

– Тем не менее. Сейчас объясню, – Алина задумалась, потом подняла голову и начала слегка покачиваться на стуле. – Представь, ты видишь сон, и у твоего собеседника во сне короткие черные волосы. Ты отворачиваешься, а когда снова смотришь на него, у него длинные… ну, скажем, рыжие волосы. Это логично?

– С одной стороны, нет. Но с другой стороны, – Жора начал яростно тереть подбородок, – с другой стороны, почему бы у человека не может быть длинных рыжих волос? С этой стороны – логично.

– В смысле, правильно?

– Ну да. Скорее, это неточность.

– Сны не могут быть логичными полностью. Я думаю, Жора, так не бывает. Можно сказать, что сны довольно часто полны таких неточностей. Мелочей. Нет фантастических существ или людей, выпадающих с девятого этажа и тут же встающих и идущих себе гулять… но есть неточности. Мелочи. Тебя удивит вот такая мелочь, о которой я тебе сказала?

– Ну… возможно, да.

– Насторожит?

– Нет.

– А тебя? – Алина посмотрела на Олега, и тот пожал плечами.

– Вряд ли. Наверное, я могу просто не обратить внимания. Может, он парик надел. И вообще это его личное дело!

– А вот меня насторожит. Я начну это обдумывать. Я зациклюсь на этом. И рано или поздно пойму, что сплю. Впрочем, иногда дело даже не в таких несоответствиях. Иногда я просто знаю, что сплю. А если нет, то, как уже сказал, если найду одну неточность, то начну искать и что-нибудь еще – не всегда, но довольно часто. Пока не пойму, что это сон.

– Именно это ты там и делала, – пробормотал Виталий. – Но ведь… в конце концов мы предполагали… мы почти поняли, что это сон. Уж ты, во всяком случае.

Она кивнула.

– Я поняла. Но я этого не осознала. Не успела. Или мне просто не дали этого сделать.

– Возможно, они тебя подавляли, – Жора начал катать банку между своими узкими изящными ладонями. – Глушили, как радиосигнал.

Марина засмеялась.

– Ну, вы как скажете!..

– Помолчи! – резко бросила ей Ольга, потом взглянула на Алину. – А что ты обычно делаешь, когда понимаешь, что спишь? Сразу просыпаешься?

– Ну уж нет! – Алина потерла ладони друг о друга. – Тогда я начинаю вытворять такое… Как волшебник, знаете?.. Летать, создавать дворцы, людей, которых мне хотелось бы увидеть, могу оказаться в лесу, на атолле, могу…

– Подожди! – сердито перебил ее Жора. – Ты только что говорила, что, как и мы, видишь логичные сны…

– Я говорила о неосознанных сновидениях! – перебила его Алина в свою очередь. – А осознанные – это совсем другое! На фиг мне там логичность?! Тут уж я начинаю развлекаться, как только могу!

– Снотворец! – с усмешкой сказал Петр и омыл стоящую на столе бутылку коньяка тоскливым взглядом.

– В таком случае, я не понял! – на лице Жоры появилось отдаленное подобие непонимания. – Как ты попала в этот эксперимент? Как они тебя пропустили?

Алина пожала плечами.

– А как туда попал Лешка? Вот уж кто всем снотворцам снотворец! И учти, что он участвовал в эксперименте уже по второму разу! Как они его пропустили?! Ведь в первом он был официально, а в этот-то, по его словам, пробрался тайком.

– Ничего не понимаю, а этого – и вовсе! – раздраженно заявил Олег. – Вы уже такого нагородили – у меня сейчас мозги расплавятся! Вообще, какой им интерес… логичные сны или нет?!.. Уж всяко интересней изучать как раз нелогичные сны. И вот таких вот снотворцев! Мы тут при чем?!

– Для создания предельной реальности, может быть… – Алина резким движением перекинула мешающие, расползающиеся пряди за спину, жалея, что не заколола их. – Для создания реальности, в которой можно безнаказанно делать все, что угодно. Может, им интересны как раз не сны, а человеческое поведение, психика… Может, не будь Лешки, кого-то из нас все равно бы убили. Или двоих. Или половину. А потом смотрели бы, что станут делать остальные. Как они будут себя вести? Кто и как сойдет с ума… помнишь, Жора, как ты рассказывал про тарантулов?.. Ведь в этой реальности с трупами много проблем, человека могут хватиться, могут найти… Убийство – это ведь очень серьезно. А там… убивай, сколько хочешь, а потом убитые просыпаются и возвращаются на свое рабочее место. Очень удобно, по-моему! Все живы и рабочего материала выше крыши!

– Суки! – Алексей ударил себя кулаком по бедру. – Вот суки!

– Да это бред! – Марина встала, глядя на Алину сверху вниз, болезненно щурясь. – Вы сами не слышите, какой это бред?!

– Если ты чего-то не понимаешь, это еще не становится бредом! – Ольга забросила ногу за ногу и недовольно посмотрела на зацепку на колготках. – Только, как они вообще могли наблюдать за всем этим делом? По поведению спящих, что ли? Или мы, спя, озвучивали, что происходит? В сон-то видеокамеру не поставишь!

– Это верно… – Жора задумчиво начал поднимать руку с вытянутым указательным пальцем, и все тотчас уставились на этот палец, но Вершинин внезапно опустил руку, и на лице Ольги появилось почти комичное разочарование. – Аля неплохо описала мне аппаратуру… как могла… Один из последних вариантов аппаратуры, предназначенной для построения сомнограмм… блок лицевых датчиков, микрофон, светостимулятор… Чем-то похоже на приборчики, которые я раскопал в «Инете»… кажется, «Дримлайт» называются… но все же гораздо сложнее…Каждый индивидуум подсоединен через компьютер… – он задумался, и Алина негромко подсказала:

– К тому человеку. Все мы были подсоединены к тому человеку. Может, именно благодаря ему они могли что-то видеть… хотя бы какие-то картинки? По сомнограмме можно понять характер происходящего, но нельзя понять, что именно происходит. В конце концов, это просто линии.

– Это, если б точно знать, чего они хотели… Какова была цель?

– Вы мне, лучше, другое тогда объясните – как они нас нашли? – Виталий, окутанный клубами дыма, откинулся на спинку стула, то и дело поглядывая в сторону притихшего Бориса. – Как они нашли именно нас? Бегали по улице и спрашивали, какие кто видит сны? Должна быть какая-то система.

– Ага, анкеты, – с усмешкой сказал Алексей. – Если вам часто снятся фантастические крокозяблы, поставьте крестик тут, а если нет…

– А почему бы и нет, кстати?! – Олег закурил, после чего с торчащей из губ сигаретой перегнулся вниз с риском для жизни. – Сейчас столько, ну столько всякого барахла разносят – ужас! Вот когда я три месяца назад еще на постоянке был, знаете, сколько всего – и по почте, и всякие соцработники приносили… Тесты, опросы, прочая фигня!.. Мы иногда с пацанами заполняли – для смеху, но хоть бы раз кто результаты сказал! Иногда даже начальник заставлял – мол, надо! А некоторые – ну такую чушь спрашивают, такая глупость… я даже заснул над одной… как-то…

Последние слова он произнес очень медленно, потом его брови съехались к переносице, и Олег надолго задумался, потирая кончик носа. Потом сдернул с головы кепку и хлопнул ею по колену.

– Вспомнил! Видел я одного! Он как раз тогда ее и приносил! Еще смеялся, когда я заснул… мол, такая интересная анкета… С начальником он, кажется, договаривался… а может и нет…

– Кого ты видел? – ладони Жоры, перекатывавшие банку, застыли. Олег удивленно посмотрел на него.

– Ну, как кого?! Хмыря с разноцветными глазами. Лица не помню, а вот глаза запомнил… редкое явление… Один карий, а другой, кажется, голубой.

Алина резко повернула голову в его сторону. Она очень хорошо помнила, что, упомянув тогда о человеке с разноцветными глазами, цвет их не называла. Между тем, Олег сейчас сказал все правильно.

– Ты уверен?

– Да вроде.

– Он с тобой сидел, пока ты с анкетой возился?

– С нами, – поправил ее Олег. – Мы в боксе сидели – кто где, ну и он там же пристроился в ожидании.

– Остальные тоже заснули над анкетой?

– Не знаю. Не замечал. Да заснул – это громко сказано – так, покемарил полминуты, а то и меньше.

Жора вдруг рассмеялся и хлопнул ладонью по колену.

– Ну конечно! Анкеты! Конечно! К нам в универ этот тип приходил! Вернее, не уверен, что этот… лица я не помню… только глаза… но нам тогда раздавали анкеты. Не могу точно сказать, что тогда задремал… не помню… Для меня бы в этом не было ничего необычного. Я на всех утренних парах в полглаза.

– Ты помнишь, что было в этой анкете? – спросила Алина. Жора досадливо покачал головой.

– Вообще нет! Что-то… какие-то картинки… ситуативные вопросы… не помню. Я знаю только, что этих анкет было очень мало. Их не раздавали всем подряд. Декан вызвал несколько человек и меня в том числе и повелел заполнить, – Жора улыбнулся – неожиданно хитро. – Кто-то мне потом брякнул, что для анкетирования потребовались люди «не мыслительного» типа. Очевидно, декан счел меня совершенно немыслительным типом. Что ж, его можно понять.

– Какая разница-то? – Евсигнеев аккуратно огладил свою голову. Жора, не глядя на него, сказал:

– Прочесывая различные психотерапические области в поисках этого нашего Шрейдера, я уже много чего нахватался и могу сообщить, что у лиц мыслительного типа большая часть сновидений сумбурна, нелепа и хаотична.

– Это что значит – логичные сновидения только у дураков что ли?! – возмутился Алексей. – Я себя ду…

– При чем тут дураки, дурак! – перебил его Жора с профессорским негодованием. – Мыслительный тип – это…

– Потом разберемся! – заявил Виталий. – Желающие сядут кружком, и ты прочтешь им познавательную лекцию! Кто-нибудь еще помнит что-то похожее? Лично я – нет! Но макулатуры всякой в офис каждый день пачками… Может и заполнял чего…

– У нас постоянно кто-то шастает, – пробормотал Алексей. – С девчонками нашими писали чего-то… Так и не вспомню… А мужика с разноцветными глазами… не, не помню.

Алина, покосившись на него, криво улыбнулась. В том, что Евсигнеев не помнил человека с разноцветными глазами, как раз не было ничего удивительного. Он практически никогда не смотрел людям в глаза. Потом она обхватила голову ладонями и принялась мучительно рыться в своей памяти, выискивая в ней хоть что-нибудь похожее.

– Я помню, – неуверенно произнесла Кристина. – Ну да, заходил к нам такой как-то в школу… У меня тогда пятнадцать минут с урока срезали. Всем учительским составом сидели, заполняли… Выбрать нужную картинку, что-то… вопросы, как тесты… дурацкие какие-то… что вы сделаете, если на вас рычит собака, ассоциируются ли у вас события с запахами… какой цвет у души… бред, в общем! Директор сказала – для проверки психической устойчивости педсостава… новый метод. А мужчина этот в учительской сидел тихонько, ждал… Но его лица я не помню. Глаза помню.

– Я ничего такого не припоминаю, – Марина рассеянно подняла руку к голове, но тут же опустила ее и огляделась – слегка воровато. Ольга пожала плечами.

– Я тоже.

Остальные хмуро промолчали, продолжая перебирать собственные, запылившиеся от времени незначительные, обыденные воспоминания. Спустя минуту Алина подняла голову.

– Он был у нас в «Чердачке»! Днем! Я вспомнила. Он пил кофе с персиковым ликером. Тамилка как раз со мной в паре работала – она мне тогда на него и показала – смотри, говорит, какие необычные глаза – разные. И анкеты мы тогда заполняли. Он дал. Сказал, что это тест на способности к ясновидению. Ну мы и заполнили – тоже для смеха. А он их с собой забрал – сказал, на память. Нам с Тамилкой бутылку вина купил у нас же.

– И как способности к ясновидению? – насмешливо спросил Олег сверху. Алина развела руками.

– Никак! Не бывать мне ясновидящей! Ты представляешь, какая трагедия?! Плачу и рыдаю! Как жить дальше?!..

Олег расхохотался, отчего стремянка под ним пошатнулась, и он испуганно вцепился в нее, чуть не уронив банку с окурками. Алексей вскочил и начал нервно ходить взад и вперед, что-то бормоча себе под нос.

– Ладно, хоть слегка разобрались, – Жора взъерошил свои волосы и посмотрел на заклеенное газетой окно. – Но что нам это дает?

– Кроме очередной информации к очередным размышлениям, ничего материального! – подвела итог Ольга и посмотрела на часы. – Между прочим, мне пора на работу.

– Мне тоже! – спохватилась Марина. – У меня же Шевелевская сегодня! А у нее такие сложные волосы…

Виталий хотел было что-то сказать, но тут его телефон в очередной раз напомнил о своем существовании, и он, нажав на кнопку ответа, отозвался усталым скучающим голосом.

– Подождите! – воскликнула Кристина возмущенным голосом, суетливо и испуганно обмахивая взглядом остальных. – Подождите, и это что – все?! А делать-то чего теперь?! Я ничего не понимаю! А маньяк этот?! А жить мне дальше как?!

– Это смотря с кем, – Олег недвусмысленно улыбнулся ей сверху и подмигнул.

– Ты и здесь…

Виталий оборвал ее резким взволнованным взмахом руки, продолжая говорить по телефону, и сразу же наступила тишина, в которой звучал только его голос, теперь уже четкий и отрывистый.

– Да. Да, я понял. Да, завтра же. А время она не называла? Из Камышина поедет? А откуда? А, вот так?! А хоть на чем – не говорила? Вы сможете позвонить, когда… А точно не знаете? Нет, без проблем, я сейчас могу подвезти. Да, остальное после того, как я с ней встречусь. Не беспокойтесь, как в банке… Как в хорошем банке. Да. Всего доброго.

Он сунул телефон в карман и взглянул на обращенные к нему нетерпеливые лица.

– Интересные новости.

– Кто звонил? – спросила Алина, вставая и отодвигая стул. – Кто?

– Маша. Помнишь, мулатка, с которой мы говорили на лестнице? Соседка Эльвиры по квартире.

Брови Алины изумленно взметнулись вверх.

– Но ты же не давал ей своего телефона! Откуда…

– Я был у нее сегодня утром. Решил, что мы неправильно построили с ней разговор, и сделал по-другому.

– То есть, предложил ей вознаграждение, – констатировал Олег со стремянки. – Денежки? Или страстную, незабываемую ночь?

– Кривцов, ты можешь быть серьезным хоть пару минут?! – вспылила Алина.

– Я попробую, – пообещал Олег и посмотрел на часы.

– Короче, что она сказала? – Жора нетерпеливо хрустнул суставами пальцев. Алексей, остановившись, выжидающе смотрел на Виталия, поигрывая губами – то сжимая их, то растягивая, нервно водя под ними языком по зубам.

– Только что ей звонила Эльвира. Попросила собрать ее вещи. Завтра утром она приедет в город, забежит и заберет их. Сказала, что уезжает с каким-то типом в Грецию. Мол, встретила неземную любовь и все такое. Так что если завтра мы ее не сцапаем – все!

– А как, когда, на чем, откуда?

Виталий удрученно развел руками, потом насмешливо покосился на Алину.

– Вот когда жалеешь об отсутствии знакомых ясновидящих.

– Елки! – сказал Олег. – И ведь самое смешное, что она может вообще не иметь это отношение и никого из них не знать. Мало ли, откуда там взялась бумажка с ее телефоном. Может, там плохо убирали. Может, Алька чего-то напутала.

– Я ничего не напутала! – отрезала Алина. – Другое дело, мало ли кому она могла дать свой телефон. Она может просто не помнить. Она ведь картотеку своих знакомств не составляет! Может, ее телефон вообще дал кто-нибудь из ее знакомых. Это настолько призрачный шанс…

– Но его все равно надо использовать! Выбор у нас небогатый.

– И как мы это сделаем? – хмуро поинтересовался Алексей. – Эта Маша отзвонится тебе, когда та появится?

– Нет, рано утром она уходит в институт.

– Тогда как? Сутки сидеть в кустах и караулить? Как она хоть выглядит, эта Эльвира?

– Ах, да, – Виталий порылся во внутреннем кармане куртке и извлек чуть смятую фотографию. Все подошли, встали полукругом и принялись внимательно ее разглядывать. В конце концов, Олег, ради такого дела покинувший свой стремяночный трон, констатировал:

– Очень даже! Жаль, что тут только голова, остального не видать.

– Хорошо, что она такая приметная – сразу узнаем, – сказал Алексей, в данный момент мысливший более рационально. – А может прямо в хате засаду устроить, а?

– Я говорил на эту тему с обитательницей хаты, и ей она совершенно не понравилась.

– Да че тут говорить – так вломимся…

– Нет уж! – Жора решительно поднял руку с вытянутым указательным пальцем и на этот раз нажал невидимую кнопку так быстро, что никто не успел за этим проследить. – Никто никуда вламываться не будет! Еще не хватало пару месяцев на нарах прокуковать в компании отморозков и казематных блох!

Виталий задумчиво почесал затылок, потом жестом подозвал Алексея и Олега и несколько минут о чем-то шушукался с ними в уголке. В течение этого времени прочие поглядывали на них с нескрываемым раздражением.

– Больше двух – говорят вслух! – крикнул Жора, но все трое так синхронно отмахнулись от него, что он удивленно пожал плечами и снова, уже в который раз, принялся расспрашивать Алину о технике, которую та видела во время перехода. Олег из угла возмущенно ругнулся, потом сказал: «Я и сам смогу!» Евсигнеев что-то пробурчал, почесывая бритую голову, после чего они над чем-то захохотали, удостоившись новой порции недовольных взглядов. Ольга нервно посматривала на часы, Борис, снова опустившись на стул, пристально смотрел на свои тонкие пальцы. Марина, встав возле окна, отколупала кусочек газеты и через крошечный просвет задумчиво обозревала окрестности.