Текст книги "Увидеть лицо - 2 (СИ)"

Автор книги: Мария Барышева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 33 страниц)

– Говори и тебе ничего не будет!

– Аль, мне только что звонила Ленка. В общем, Валя сегодня на работе – как обычно до семи. Но где она живет, Ленка не знает, так что подбегай в «Арию» и уже там все решай. А зачем она тебе?

– Надо. Слушай, Жень, ты о «Галатее» что-нибудь слышала?

– Ну… как же… Это была возлюбленная Пифагора… тьфу-ты!.. Пигмалиона, статуя, оживленная его любовью и древнегре…

– Жень, меня радует твоя образованность, но я имею в виду некое модельное агентство. Ну, которое тонконогих девушек дрессирует для подиумов и конкурсов красоты.

– Да ты что, откуда мне знать про такое?! – Женька искренне расхохоталась. – Ты знаешь что… ты бы об этом у Инки Сергеевой спросила. Помнишь, из пятого подъезда?.. Она ж вроде бы чем-то таким увлекалась и в «Мисс Волжанск-какой-то там» участвовала, помнишь? Возможно, она что-то слышала. Родители-то ее все там же живут, должны знать, где она… А ты чем вообще занимаешься? Что за поиски?

– Да так, ищем…

– А этот… Виталий твой… он чего?

– Ничего! – Алина внезапно рассердилась. – И он вовсе не мой!

– Ну так действуй, чтоб стал твой! Симпатичный мужик, с головой, при деньгах, решительный – Тамилка, вон, говорила, что сегодня Толик ни секунды свою рожу в «Чердачке» не казал! Чего тут еще думать, Алька, чего топтаться?! За хобот его – и в стойло!

– Фи, мисс Сидоркевич, что за выражения?! Вроде бы воспитанная особа, а разговариваете, как сварщик!

– А то я им займусь! – пригрозила Женька.

– Пока! – тут же сказала Алина и выключила Женькин смех. Потом подхватила объемистые подшивки и начала перетаскивать их к столику библиотекарши.

Когда она спустилась вниз, забрала из гардероба пальто и вышла на улицу, отчаянно силясь подавить зевок, Жора в мешковатой куртке с поднятым воротником, из которого виднелся только его лоб, сиротливо топтался на углу, докуривая сигарету и тоскливо поглядывая на библиотечные окна. Алина узнала его только потому, что кроме него здесь больше никого не было, если не считать нескольких женщин, медленно кативших коляски со своими малышами вдоль железной ограды. Она громко окликнула его на ходу и, когда он повернулся, всплеснула руками.

– Господи, что случилось?! Тебя сбил поезд?!

– Не смешно! – пробурчал Жора, с трудом шевеля разбитыми губами. Его правый глаз заплыл, под левым виднелся небольшой синяк, левая скула была разодрана, да и сам Жора весь как-то скособочился на сторону, из чего следовало, что у него, скорее всего, имеются и другие, скрытые от глаз повреждения.

– Да какой, на фиг, смех?! – воскликнула Алина, перекидывая ремешок сумочки через плечо. – Тебе же в больницу надо, причем в горизонтальном положении. Ненормальный! Ты чего пришел?!

– Я пришел внести ясность в свою жизнь! – ответствовал Жора, слегка выпрямляясь. – А в больницу мне не надо. Я осмотрен, подлечен и признан годным к строевой! У меня мама профессор – забыла?

– Но что случилось?! Кто тебя так?!

– Братан, – Жора криво улыбнулся, продемонстрировав выбитый зуб. – Любезный братан Коленька. Уже третий месяц за наш с матерью счет живет, козел!.. Опять сегодня попросил денег методами физического воздействия… и ведь я обычно даю… – он снова улыбнулся, – здесь-то я не Рок, сделать ничего не могу… А вот сегодня, представляешь, не дал! В смысле денег! Но дал другого! В смысле в морду! Накатило что-то… не мог уже больше! Ну… он мне и объяснил, что так делать нехорошо.

– Но денег ты ему так и не дал? – Алина обошла его и пошла с ним рядом, осторожно взяв Жору под руку. Жора кивнул.

– Нет. И ты знаешь… несмотря на повреждения, мне почему-то хорошо. Может, я скрытый мазохист?

– Вряд ли. Скорее всего, ты тоже проснулся, – негромко ответила Алина. – Как и я.

Жора неопределенно пожал плечами.

– Возможно. Но, я тебе скажу, жить проснувшимся очень больно. Конечно, долго я фланировать с тобой по улице не смогу, хотя очень хочется. Мне бы добраться до ближайшего Интернета и развалиться в нем – и я буду счастлив, дееспособен и полезен. Мой компьютер временно вышел из строя.

– У Виталия есть. Я ему уже позвонила насчет тебя, он сказал, что ему нужно кое-что выяснить, а потом он перезвонит, – Алина похлопала ладонью по сумочке. – Кстати, Жор, у тебя, случайно, нет знакомой манекенщицы или модели… в чем, кстати, между ними разница?

Жора резко остановился и сердито посмотрел на нее одним глазом.

– Если ты и дальше будешь продолжать…

– Господин офицер, вы болван! – сообщила Алина и решительно потянула его вперед. – Я не шучу. Мне срочно нужна манекенщица, обучавшаяся манекированию годах в девяносто пятых-девяносто шестых. Или существовавшая тогда школа манекенщиц «Галатея». Возможно, она и сейчас существует, но я пока ничего не знаю.

Утягиваемый Жора снова затормозил и уставил на нее торчащий указательный палец.

– Олька! Верно?! Ты что-то о ней узнала?!

– Я узнала, где обучалась ее жертва. Помнишь, она говорила… о модельном бизнесе?

– Черт подери! – прошептал Жора, побелев, отчего синяки на его лице стали еще более страшными. – Так она действительно это сделала?! Облила девчонку кислотой?! Вот сука, а!

Проходившая мимо них полная женщина бросила на него испуганный взгляд, потом прибавила шагу, колыхаясь всем телом. Алина посмотрела ей вслед, потом, приподнявшись на цыпочки, сердито прошипела Жоре в ухо.

– Ты чего кричишь?! Если хочешь выдавать подобные реплики – делай это нежным шепотом, а то мы так далеко не уйдем! Между прочим, ты с Ольгой целую ночь проворковал!

– Так я ж не знал!.. – Жора передернулся, потом расстроенно взглянул на нее. – Нет, ну кошмар какой-то! Я помню это так, будто все это действительно было! С ума можно сойти! Я даже помню… – он запнулся и начал медленно краснеть. Алина кивнула.

– Я понимаю. Но, видишь ли… еще я помню, что Харченко пыталась меня спасти. Сама чуть из окна не вывалилась. А она-то ведь не знала, что все как бы не по-настоящему.

– Человек – очень сложное существо, – глубокомысленно заметил Жора, потом махнул в сторону здания, мимо которого они проходили. На углу здания пристроилась яркая синяя табличка с буквой «М». – Ладно, пока Виталий не позвонил, зайдем и попытаемся хоть что-то сделать.

* * *

Алексей неторопливо прогуливался по небольшому вестибюлю взад и вперед – от стеклянной входной двери к лестнице из трех ступенек – и обратно, сердито разглядывая узоры на паркете. Голова у него трещала от вчерашней попойки и он бы предпочел половину рабочего дня провести как обычно, дремля в одном из кресел, изредка задумчиво открывая один глаз на входящего посетителя, благо что те входили в «Модильон» не так уж часто. Но поздним утром, когда он проводил свою смену именно так, его извлек из мягкого кресла заместитель директора, долгое время проведший в торговом флоте и вследствие этого весьма простой в обращении, и громко сказал на всю контору, так что из офисов повыглядывали любопытствующие лица.

– Тудыть-растудыть твою в корягу!.. не маминым местом сделанный!.. полетишь до Каспия, ягодицами хлопая!.. дохлыми раками набитый!.. чем бабам вставляешь, на том и подвешу!.. – и много еще тому подобных выражений, из чего следовало, что его работой заместитель директора недоволен. Оказалось, что недавно Алексей пропустил в фирму буйно настроенного по причине каких-то личных неудач посетителя, по той же причине не очень трезвого, который устроил скандал и разбил стекло в одном из офисов, прежде чем Евсигнеев успел его выставить. Только что вернувшийся с какой-то встречи заместитель узнал об этом и теперь объяснял Алексею, для чего он, едрит его налево, собственно принят на работу в солидную контору.

– Чтобы в первый и последний раз! – сказал заместитель под конец выговора, показав Алексею веснушчатый кулак. – Ты охранник или где?! Забыл, с какими соплями тебя сюда приняли?! Чтобы бдел, как сука!

И теперь Евсигнеев исправно, по-собачьи бдел, курсируя от двери к лестнице, зло поглядывая во все стороны и мысленно понося зама последними словами. Вслух он сказать ему ничего не мог. Платили здесь нормально, и устроиться сюда ему стоило большого труда – претендентов хватало.

Алексей сжал зубы. Все слышали – все, и симпатичная помощница бухгалтера Лиля, к которой он подбивал клинья уже не первую неделю, тоже слышала. Ну, пусть только хихикнет кто-нибудь!

Он провел ладонью по вспотевшему лбу, потом на секунду зажмурился. Сон, недавний сон, так похожий на реальность… Ведь именно он там владел «Модильоном», а не эти козлы! Там у него все было! Там никто и пикнуть не смел в его присутствии… пока он не приехал в этот чертов особняк! И снова, и снова в памяти вставали два ненавистных лица: одно женское, веснушчатое с медно-рыжими кудрями, другое мужское, светловолосое, с холодным взглядом серо-синих глаз. Остальные, конечно, тоже суки, но эти – больше всех. Даже больше Жорки, который, войдя к нему в бильярдную, сразу же вырубил его ударом в челюсть, после чего он, Алексей, проснулся здесь, в своем кресле. Жаль, что он не кончил хотя бы одного из них! Они были настолько реальны, что иногда Евсигнеева пробирала дрожь. Не может человек присниться настолько реальным – разве так бывает? Может, он знал их раньше? Знал – и забыл? Вспомнить бы и найти…

Алексей одернул пиджак и поправил галстук, маскируя жирное пятно с краю темной ткани. Рубашку бы следовало постирать – когда он надевал ее, то заметил по краю воротничка темно-желтую полосу. Но ничего, на день сойдет. С чистыми рубашками дома была проблема. Раньше ими занималась Ирка, теперь следить за чистотой его гардероба было некому. Женщины никогда не задерживались у него надолго, и сейчас он в очередной раз жил один. Последние две недели были особенно мучительными, и теперь он накатывал с друзьями не только по обычаю, но и для того, чтобы, возвращаясь домой, не замечать небогатой обстановки. Ему мучительно хотелось обратно в сон. Не в особняк, за окнами которого лил ненавистный дождь, а в свою жизнь, где над ним никто не стоял и никто не смел орать на него при всех, потому что он был главным.

Дверь позади него отворилась, и Алексей поспешно развернулся к посетителю и окаменел – жили только быстро моргавшие глаза.

Он изменился – шрамы на лице, след от ожога, неизъяснимая старость в глазах, прихрамывающая походка. Но это был он – человек из сна, и глаза его смотрели со знакомой ненавистью. Алексей мгновенно вспотел, и в его голове мелькнула безумная мысль, что Виталий каким-то образом выбрался из его сна и пришел за ним, чтобы наказать за все – и за изрезанные тела, и за Алину, и за Жорку, которого он застрелил… хотя ведь Жорка потом оказался жив и с целой головой, а ведь Алексей четко видел, как пуля вошла ему чуть выше правой брови… Он до сих пор четко это видел. Но, конечно, почему нет – это ведь был сон… Но неторопливо пересекающий холл Воробьев сном не был. А может, он спит?

Алексей завел руки за спину, ущипнул себя за запястье и почувствовал боль. Хотя и во сне он чувствовал боль тоже. Особенно, когда Виталий переломал ему руки, а потом прострелил ногу.

Да господи, чего он паникует?! Этот человек просто похож на Виталия! Это ведь не может быть он! Это просто обычный посетитель, он здесь по делу, а он, Алексей, вместо того, чтобы исполнять свои обязанности, стоит столбом, вытаращившись на него. Еще подумает, что он не в себе, и сообщит, кому не следует!

Евсигнеев отмер и с непривычной для себя робостью шагнул вперед и в сторону, чтобы дать ему пройти, и Виталий, холодно наблюдавший за ним, задумчиво произнес:

– Я вот размышляю, что мне делать – начать с тобой светскую беседу или сразу дать в морду?! Откровенно говоря, второго мне хочется гораздо больше!

– Что?! – с ошеломленным испугом пробормотал совершенно сбитый с толку Алексей, не решаясь подойти к страшному посетителю и вытолкать его взашей. – Вы… Кто?!..

– Кто я? Я – продолжение кошмара, который приснился тебе пару недель назад, – Виталий блеснул зубами. – Только на этот раз ты не спишь. Ну, скажи что-нибудь, Евсигнеев, что ты так поник задумчиво? Я же вижу, что ты меня узнал.

Алексей несколько секунд безмолвно, по-жабьи, открывал и закрывал рот, потом наконец выдавил из себя вопросительное:

– Виталий?

Тот удовлетворенно кивнул.

– Ну наконец-то, оно заговорило. Да, голуба, Виталий – тот самый. Ты мне в плечо пулю всадил – помнишь? Когда пытался Альку застрелить, чтобы тебя, падлу, из особняка выпустили!

Алексей попятился – и перемещался до тех пор, пока родное кресло не подсекло ему ноги, и он с размаху сел в него, продолжая смотреть на Виталия во все глаза. По его лицу с умопомрачительной скоростью пробегало множество выражений.

Виталий спокойно подошел и опустился в соседнее кресло, разглядывая Евсигнеева. Он был доволен, что поиски завершились так быстро, он даже не ожидал этого, с трудом скрыв шоковое состояние, когда, отворив дверь, сразу же увидел Алексея, разгуливающего по холлу. Евсигнеев практически не изменился, только на лице прибавилось морщин, сильно поредевшие волосы на голове были сбриты, да взгляд из надменно-властного стал заискивающим, как у дряхлеющего шакала. Он не выглядел человеком, у которого жизнь сложилась удачно, и Виталий подумал, что Алексею теперь, верно, несладко охранять фирму, там принадлежавшую ему, но не испытывал к нему ни крошки сочувствия.

– Короче, времени у меня мало, поэтому объясняю быстро! – сказал Виталий, глядя бывшему бизнесмену в переносицу. – Все, кого ты видел в своем сне, существуют на самом деле. Не все выглядят так же, как там, но они – реальные люди. Как и я. Все видели то же самое, что и ты. Все там умерли, как и ты. И все все помнят. Похоже, что над нами действительно поставили какой-то дебильный опыт, и теперь мы ищем остальных и ищем этих людей, чтобы узнать, что, как и зачем, а заодно объяснить им, что мы думаем по этому поводу. Нам нужна взаимная помощь. Пока нас трое – я, Алина и Жорка, – Алексей дернулся, словно его ударило током, и Виталий усмехнулся. – Но нас будет больше. Можешь присоединяться к нам, а можешь продолжать охранять свой «Модильон» и тихо сходить с ума. По твоим глазам я вижу, что ты уже начал это делать. Не могу сказать, что не рад этому.

Виталий вытащил из кармана папиросную пачку, оторвал от нее краешек и, придерживая его правым запястьем на колене, быстро написал на ней несколько цифр. Потом встал.

– Ну, все. В принципе, я закончил. Переваривай. Как переваришь, можешь позвонить и сообщить, что ты думаешь по этому поводу. Может, вспомнишь что-нибудь – тоже звони. Тебе лучше нам помочь, Леха, поскольку я, – Виталий нехорошо улыбнулся, – очень злопамятный человек.

Он бросил бумажку Евсигнееву на колени и пошел к выходу. Когда Виталий уже взялся за ручку двери, Алексей позади негромко, деревянно произнес:

– Так я там… тоже умер?

Виталий повернулся и холодно взглянул на него.

– А ты этого не помнишь?

– Я… – Алексей сглотнул, глядя на лежащую на коленях бумажку так, словно это был ядовитый паук. – Жорка меня ударил… а потом… я проснулся.

– Это был не Жорка. Это был Лешка в облике Жорки. Он тебя вырубил, а потом взял один из твоих боулинговых шаров и превратил им твою голову в кровавое пюре, – Виталий поморщился. – Было очень неприятно смотреть. Честно – меня чуть не стошнило.

Лицо Алексея приняло нежно-зеленый оттенок, потом он осторожно потрогал свою голову, точно проверяя – цела ли она.

– Лешка? Этот пацан?! Так он меня…

– Он всех! – отрезал Виталий. По лицу Алексея расползлась неуверенная, но очень откровенная знакомая ухмылка.

– И тебя тоже?

– И меня тоже. Но и я его тоже. Из твоего «вальтера». Кстати, почему ты представил именно его?

– У меня такой был… давно. Лешка! Этот дохляк! Меня! Вот сука! – Алексей начал медленно приходить в себя. – А вы говорили, что я его…

– Все, что я хотел сказать, я сказал, – отрезал Виталий. – Дальше реагируй без меня! А ты, Евсигнеев, оказывается, в обоих мирах убийца. Честно говоря, меня это совсем не удивило, – он прищурился.

– Тише! – прошипел Алексей и огляделся. Потом вскочил и быстро подошел к Виталию. – Слушай, это вышло случайно! По пьяни, понимаешь?! Случайно! А с Жоркой – тем более! Он сам виноват… а я был не в себе! Не в себе, понимаешь?! Все это вокруг… теории ваши дикие… Я же не соображал ничего! Я только потом в себя пришел! Это был несчастный случай!

– Тем не менее, думаю, Жорка бы очень хотел, как говорил Олег, уестествить тебя неестественным способом! – Виталий чуть склонился к лицу Алексея, и глаза его внезапно стали волчьими. – Я видел твою дочь, Леха. Это тоже несчастный случай?!

Виталий резко развернулся и вышел, умудрившись громко хлопнуть импортной самозакрывающейся дверью. Алексей тупо смотрел, как он идет к автостоянке и садится в «лендровер». Потом в мозгу у него яростно вскипело. У Виталия хорошая тачка, значит, и деньжат хватает. Почему у Виталия?! Почему не у него, не у Алексея?! Почему Воробьев, сука, и в этой жизни в шоколаде, а он тут должен холуем прозябать?! Разве это справедливо?!

Нас уже трое. Я, Аля и Жорка.

Алексей сглотнул и побрел туда, где на паркете валялась спорхнувшая с его колен бумажка с телефоном. Поднял ее и, не глядя, сунул в карман пиджака, потом медленно опустился в кресло и вытащил сигареты. Его руки ходили ходуном, и он с трудом прикурил, потом откинулся на спинку кресла, глубоко вдыхая дым и роняя пепел себе на брюки. Его мутило от злости и страха, перед глазами стояло ненавистное улыбающееся лицо. Они существуют. Они все живы. Они все все о нем знают.

Похоже, что над нами действительно поставили какой-то дебильный опыт…

Вот гниды, а! Из-за них все! Найти их и бить башкой о стенку, пока не сдохнут! Делать из Евсигнеева подопытную крысу, да еще чтобы потом всякая тварь, вроде Воробьева, приходила и скалила зубы, зная все его тайны! «Господи ты боже! – с ужасом подумал Алексей, впервые за долгие годы помянув имя Господа без матерного обрамления: – Они же ведь даже про дождь теперь знают. А если кто из знакомых пронюхает или в конторе?! Ржать будут лет десять! Заму это так вообще будет, как холодный кефир на обгоревшую попу! Какой кошмар!»

– Алексей Андреевич, вы забыли, где место для курения?! – ворвался в его сознание негодующий женский голос. Евсигнеев пришел в себя и обратил взор на идущую через холл бухгалтершу Нину Семеновну, чья объемистая фигура была старательно упакована в роскошную песцовую шубу. Он ощерился, испытывая жгучее желание обложить бухгалтершу многократно и многоэтажно, да еще и съездить ей с размаху по пухлому накрашенному лицу, чтоб знала, на кого голос повышает! Потом Алексей сжал зубы, поднялся, подошел к входной двери, открыл ее и выбросил недокуренную сигарету в урну.

* * *

– Ну, в общем, ты звони, если что. Может, как-нибудь встретимся, поговорим нормально. Все-таки, столько лет прошло! А еще помнишь…

Алина кивала, механически улыбалась, уже устав двигать губами. Этих «помнишь» было немало сказано за полчаса, обрывочные события выпрыгивали из памяти, словно игривые рыбки из водной глади. Эти воспоминания ей сейчас были совсем ни к чему, но с Инниными «а помнишь» приходилось считаться, иначе бы та вообще ничего не стала ей рассказывать. Ничего они, конечно, друг другу не позвонят – абсолютно чужие друг другу и теперь незнакомые люди, чьи жизни разошлись много лет назад, и детские дворовые игры остались очень далеко позади. Разговаривая с Инной в ее просторной трехкомнатной квартире, она испытывало легкое усталое чувство зависти – та удачно вышла замуж, отлично выглядела и имела двух симпатичных здоровых детишек, которые на протяжении их разговора беспрерывно гремели чем-то в соседней комнате.

– Ну, рада была тебя видеть! Молодец, что зашла! Пока-пока!

В гулком подъездном воздухе повис звук коротких женских поцелуйчиков. Тяжелая железная дверь закрылась, и Алина, отвернувшись, начала спускаться по лестнице, достав телефон и дожидаясь, пока он автоматом наберет домашний номер Виталия. Когда трубку сняли и из нее донеслось отдаленное злобное уханье, она осведомилась:

– Ты там еще жив?

– Пока да, – отозвалась трубка голосом Жоры, – но мне все время кажется, что этот ком шерсти вот-вот вынесет дверь и сжует меня. Чего она никак не умолкает?!

– Ну, ты ж на ее территории.

– Я ей объяснял из-за двери, что я тут временно и с разрешения Воробьева, но она не верит. Между прочим, пять минут назад на меня упал хамелеон. Мне забыли сказать о его существовании, и я был очень недоволен. А вообще тут довольно неплохо. Виталя все еще ювелирки обшаривает?

– Он обшаривает все, что попадается ему по дороге. Ты знаешь бар «Седьмое небо»?

– Нет.

– Тогда сделай так, чтобы ты о нем знал.

– Перезвоню, – деловито сказал Жора и отключился. Алина спрятала телефон и быстро спустилась по лестнице. Едва она вышла из подъезда, как дорогу ей, визгнув шинами, перегородил массивный «лендровер», и Алина отпрыгнула назад – испуганно, но отнюдь не удивленно.

– В следующий раз сообщай мне свой маршрут! – сердито крикнула она в приоткрытое окно. – Я буду заранее прятаться в ближайшую подворотню!

Виталий опустил стекло и взглянул на нее, чуть дернув губами, очевидно, в попытке улыбнуться. Он выглядел очень усталым и каким-то взъерошенным, глаза смотрели с неким злым азартом, из губ торчала дымящаяся измочаленная папироса.

– Что-то случилось? – спросила Алина, сразу же сменив тон. Виталий приглашающе мотнул головой.

– Залезай!

Она оббежала машину, запрыгнула на сиденье, и та рванулась с места прежде, чем Алина успела захлопнуть дверцу. Ее с силой вдавило в спинку кресла, отчего изо рта выпрыгнул смешной квакающий звук.

– Куда мы так летим?!

– Думаю, что я нашел Лифмана, – Виталий крутанул руль, и джип вылетел на главную дорогу, лихо вписавшись между двумя машинами. Потом он сжал зубы и сбавил скорость. Алина заметила, что на его скулах ходят желваки. – Я разговаривал с его женой. Конечно, я не полностью уверен, что это он, но… все совпадает – имя, профессия, возраст… кроме того, жена говорит, что последние две недели он какой-то сам не свой, потерянный какой-то.

– Это его жена привела тебя в такое перевозбужденное состояние? – спросила Алина, внимательно наблюдая за ним. – Наверное, не женщина, а просто пантера.

– Нет, – коротко ответил Виталий и взглянул на часы. – Лифман заканчивает в районе семи, так что успеваем. Мне хотелось бы перехватить его по дороге.

– Господи, да до семи еще целый час! – она тоже взглянула на часы. – Где его контора?

– На Токарева, возле набережной. Только контора-то вовсе не его. Он там так, рядовым ювелиром – именно таким, каким нам тогда вначале представлялся – помнишь?

– Помню. Но Токарева – это совсем рядом. Шестьдесят раз успеем. Не гони так. Я понимаю, что тебе не терпится его увидеть – мне тоже, но… Ты меня здорово напугал.

– Извини, – глухо произнес Виталий и еще слегка скинул скорость. Когда машина остановилась на светофоре, он негромко сказал:

– Я нашел Евсигнеева.

Алина, отвернувшаяся было к окну, вздрогнула и резко развернулась.

– Кто?! Где?!

– Охранником работает в одной строительной фирме.

– Так давай, пока время есть, к нему смотаемся, проверим… точно ли это он… вдруг это не он… – от волнения она начала тараторить, и Виталий, не глядя на нее, протянул правую руку и несильно хлопнул ее по колену. Алина замолчала, глядя на нее – ощущение было странным, неживым, как от предмета, да собственно, частично это и был предмет. Она чуть передвинулась, испытав неожиданное желание схватиться за эту руку и сказать Виталию, какой он идиот, но тот, неправильно истолковав ее движение, нахмурился и руку убрал. Уголок его рта дрогнул.

– Незачем ехать. Это действительно он. Я был у него, и он меня узнал.

Алина возмущенно посмотрела на него.

– Ты – что?! Ты ездил к нему без меня?! Мы же договорились – искать раздельно, но находить-то вместе! Это нечестно! Ты…

– Кого другого – пожалуйста! – отрезал Виталий. – Но не этого козла! Я не хотел, чтобы ты к нему ехала! И если мы найдем Лешку, к нему ты тоже не поедешь! И не спорь!

– Твое предводительство переходит всякие границы! Ты не имеешь право решать за меня…

– Аля, можешь мне поверить – на первой встрече тебе лучше было не присутствовать. Вначале я хотел тебя взять, но почти сразу же передумал, и уже после того, как пообщался с ним, понял, что сделал правильно.

Алина помолчала, потом осторожно спросила:

– А ты его точно не убил?

– Точно! – Виталий фыркнул.

– И… какой он?

– Да все такой же му… придурок! Почти не изменился, только шевелюру свою растерял. Счастливым человеком не выглядит, похоже, в этом мире у него дела идут неважно. Он тоже ничего не забыл. Когда меня увидел, с ним чуть удар не случился. Будто привидение узрел.

– Ну, его можно понять, – Алина пожала плечами. – В сущности ведь, это так и есть. Ты ему обозначил ситуацию?

– В общих чертах. Телефон оставил. Как созреет – позвонит. Мне кажется, он позвонит обязательно, хотя когда я уходил, он выглядел напуганным.

– Еще бы ему не испугаться. Жора наверняка захочет сказать ему много приятных слов, а то и пассатижами потрогать за нежные места.

– Возможно…

Вдруг раздался хлопок, и «лендровер» резко бросило вправо. Виталий ругнулся сквозь зубы, выровнял машину и остановил ее возле обочины, рядом с длинным бетонным забором.

– Что такое?

– Колесо! – сердито сказал Виталий, заглушая двигатель. – Вот блин!

– А запаска у тебя есть?

Воробьев очень снисходительно посмотрел на нее и выбрался из машины. Алина пожала плечами, потом тоже вышла. Некоторое время она рассеянно обозревала соседнюю улицу, потом обошла джип и принялась наблюдать, как Виталий откручивает гайки.

– Не смотри в спину! – буркнул тот. – Терпеть этого не могу!

Алина раздраженно мотнула головой и резко развернулась, глядя на причудливо расписанный забор, за которым помещалось троллейбусное депо, добавлявшее к звукам улицы грохот, лязг и отдаленную ругань. От нечего делать прочла несколько характерных для заборов надписей, но это занятие ей быстро наскучило – они были слишком примитивны и однообразны, и не нашлось ни одной такой, чтобы захватило дух от гордости за русскую фантазию. Одна и вовсе была недозволительно приличной для забора: «Ковалев – вон с маршрута!» Алина моргнула и потерла защипавший глаз.

Сзади что-то брякнуло об асфальт, потом голос Виталия негромко произнес над ее ухом.

– Аль, прости. Просто я… вроде и не делал ничего, а вымотался, как собака. И не припомню, когда последний раз так уставал. А как этого урода увидел, так вообще…

Я тоже устала, Виталик, жутко устала, душевная усталость гораздо хуже физической. Но мне стало бы намного легче, если б ты, вместо того, чтобы говорить трагическим голосом и вообще вести себя, как кретин, просто обнял бы меня – неужели ты не понимаешь, как мне это нужно! Мне наплевать – одна у тебя рука или шесть, но тебе не наплевать, какое у меня лицо. Я же здесь, я живая, а тебе нужен мертвец! Конечно, я могу тебя понять – умом могу, но сердцем я тебя не пойму никогда!

– Мы взяли слишком резкий старт, – сказала она, не обернувшись. – Еще день в таком темпе – и мы сойдем с ума, понимаешь? Искать их, видеть их… Наверное, ты действительно был прав, что не взял меня с собой.

Виталий знакомым жестом легко коснулся ее плеча, потом снова принялся за работу.

– Что-нибудь узнала?

Алина хотела было ответить, но тут в сумке завибрировало, и она поспешно выхватила из нее телефон.

– Ну что?

– «Седьмое небо» – это рядом с гостиницей «Фрегат», на Пушкинской. Кстати, я наткнулся на пару упоминаний об этом заведении на местных форумах, так что если ты туда собираешься, обязательно прихвати с собой Виталика. Иначе тебе за потенциальную конкуренцию лицо набить могут даже очень просто! А кто там подъедается? Кто-то из наших очаровательных дам?

– Когда буду точно знать, тогда скажу.

– Какие новости? – осведомился Жора под аккомпанемент отдаленного разгневанного гавканья – Мэй в своем возмущении была неутомима.

– Виталий нашел Евсигнеева.

У Жоры вырвалось междометие и одно из тех слов, которые наиболее часто пишут на заборах, потом он сказал:

– Ой! Прости. И что он – тоже все помнит?

– Да.

– И что он?

– Зреет.

– Ладно, до связи. Кстати, может ты дашь трубку Виталику, а я телефон под дверь гостиной подсуну? Пусть он ей сам объяснит – сколько ж псине зря стараться?! Мне ее уже жалко.

– Пока! – с усмешкой сказала Алина и вернула телефон на место. – Значит, я разговаривала с бывшей боссшей Рощиной. Она долго не хотела мне ничего говорить, потому что вполне справедливо считала, что это не мое дело, но после того, как я насквозь вымочила ее своими слезами, сказала, что действительно, работала у нее женщина с такими паспортными данными – парикмахершей. Адреса ее она не знает, где работает – тоже не знает, только знает что по-прежнему по профилю. Я было опечалилась – знаешь, сколько в Волжанске всяких салонов и парикмахерских?!.. но эта Валя сообщила, что Маринка иногда заходит к ней прикупить косметику – по знакомству по оптовой цене. Последний раз давно заходила, так что может появиться в ближайшее время. Мне стоило большого труда вручить ей номер телефона, чтобы она использовала его, если Маринка появится… – Алина покосилась на Виталия. – Я пообещала ей вознаграждение. Только у меня на вознаграждение денег нету.

– Да уж вознаградим как-нибудь. А… выглядит она как – не говорила.

– Не особенно распространялась. Только сказала, что ей сорок и она очень часто меняет прически, – Алина с трудом сдержалась, чтобы не подпустить в голос ехидства. – Потом… я пообщалась с одной очень-очень давней подружкой… в одном доме раньше жили. И пришла к выводу, что нашими поисками действительно управляют некие космические силы.

– Почему? – спросил Виталий, приподнимая снятое колесо.

– Просматривая подшивки, я нашла… в общем, в нашем славном городе не так уж часто поливают кого-нибудь кислотой. За нужный период я нашла нескольких, но только одна из них училась в школе манекенщиц. Называется «Галатея». Она развалилась в девяносто восьмом, и где искать тех, кто может сказать о ней что-то вразумительное, неизвестно. Вначале я думала просто сообщить это тебе – у тебя же много всяких знакомых… милицейские архивы… Но потом на всякий случай съездила к уже упомянутой подружке – Инка когда-то тоже манекировала, даже в конкурсе красоты участвовала. И?!

– И?! – отозвался Виталий, закручивая гайки на новом колесе. – И оказалось, что твоя Инка училась манекированию именно в «Галатее».

Алина посмотрела на него почти обиженно.

– Я думала, ты изумишься!

– А я и есть изумлен. Я еще больше изумлюсь, если она вспомнила Ольгу.