Текст книги "Увидеть лицо - 2 (СИ)"

Автор книги: Мария Барышева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 33 страниц)

Алина помолчала, потом отняла платок от щеки, посмотрела на кровавый отпечаток на белой ткани и с чувством сказала:

– Сволочь!

Виталий кивнул, инстинктивно уловив, что высказывание отнесено не в его адрес. Алина повернулась набок, вжимая неповрежденную щеку в спинку кресла и укоризненно пробормотала:

– Неужели ты в самом деле выполнишь свое обещание этой скотине?! Неужели ты будешь защищать его от нас?! Ведь нет гарантий, что я, или Жорка, или Олег…

– Буду, – негромко отозвался Виталий, пристально глядя на дорогу. – Ведь я пообещал защищать его от вас. Но ты кое-что упустила.

Алина приподняла голову, пытаясь разгадать значение легкой, лукавой улыбки, появившейся на его губах.

– Что именно?

– Я ведь не пообещал защищать его от самого меня.

* * *

После того, как Евсигнеев покинул их машину, Алина держалась уверенно и даже бодро – как подумалось Виталию, слишком бодро для человека, только что разминувшегося со смертью. Она высказывала различные варианты проведения завтрашнего дня, подшучивала над недавним происшествием и над своими ранами, громко смеялась и уверяла, что ей совершенно не больно. В подъезд она вошла, прихрамывая, но с горделиво вздернутой головой, словно победитель, возвращающийся с поля боя, а на предложение Виталия донести ее до квартиры или хотя бы опереться на него, даже обиделась.

– Подумаешь, пара царапин! Вот ты бы видел, как я в детстве в куст ежевики с третьего этажа… впрочем, я об этом уже рассказывала…

Но едва Виталий запер за собой дверь и повернулся, как веселость мгновенно стекла с лица Алины, словно была нарисована яркими красками, и кто-то невидимый вдруг плеснул на нее водой. Сильно побледнев, она сделала несколько неуверенных, шатающихся шагов и на развороте закинулась назад, как-то удивительно изящно взмахнув в воздухе правой рукой, словно дирижер, дающий команду оркестру. Виталий едва успел ее подхватить, и ее голова с плотно закрытыми глазами безвольно свесилась с его руки.

– Жорка! – громко крикнул он и быстро пошел в гостиную. Из-за закрытой двери спальни доносилось усталое уханье Мэй, в котором слышался укор и обещание скорой мести. Наверху затопали Жоркины ноги, который суматошно, спотыкаясь на ходу, мчался по лестнице. Виталий осторожно уложил Алину на диван, подсунул подушку ей под поясницу, потом положил пальцы ей на шею. Пульс был очень слабым, а кожа приобрела настолько прозрачно-бледный цвет, что подсыхающая ссадина казалась почти черной. Встрепанный, с покрасневшими от переутомления глазами Жора влетел в гостиную и застыл в ужасе.

– Господи!.. Она умерла?!..

– Дурак! – рявкнул Виталий, не обернувшись. – На кухне первый шкаф от косяка – там уксус! Неси сюда! Бегом, твою мать!..

Жора, крутанувшись на одной ноге, исчез, и только грохот обозначал его перемещения по квартире. Мэй, почуяв неладное, снова заголосила, потом несколько раз прыгнула на запертую дверь, и та дрогнула. Виталий, не обратив на это внимания, склонился над девушкой и похлопал ее по щекам.

– Аля! Аля!

Жора вернулся в гостиную, судорожно сжимая в руке бутылку уксуса. Приподнявшись, Виталий выхватил ее, открутил крышку, плеснул себе на пальцы и потер Алине сначала один висок, потом другой.

– Нашатырь нужен, – авторитетно заявил Жора, уже сообразивший, что речь идет не о смерти, а о всего-навсего обмороке.

– Нету. Ничего, и это сойдет. Жорка, наклонись, мне нужна твоя правая рука.

Жора послушно присел на корточки рядом с диваном, но тут же встал на колени, чтоб было удобней. Виталий взял его руку и зафиксировал два его пальца на точках за левым ухом Алины.

– Один, второй, потом оба сразу – именно в таком порядке – понял? Дави сильнее – не стесняйся. Только одновременно. Ну, раз, два…

– А еще хороший способ – укусить за мочку уха, – сказал Жора, старательно выполняя его указания и вглядываясь в бледное лицо на диване. – Только чтоб до крови. Человек мигом в себя приходит.

– Чего ее кусать – на ней и так живого места нет! Может, от твоего способа она и мигом очнется, только за последствия я не отвечаю.

– А что случилось-то?

– Машина чуть не сбила. Упала она.

Лицо Алины слегка порозовело, пульс выровнялся. Она глубоко вздохнула и приоткрыла один глаз, словно проверяя – стоит ли открывать оба или это ни к чему и смотреть не на что. Виталий легко провел пальцами по ее щеке.

– Ну, ты как?

– Голова немного… кружится, – прошептала она виновато и осторожно открыла второй глаз. – И в ушах позванивает… Ой, я упала, да?

– Почти, – Виталий усмехнулся. – Ничего, теперь все хорошо.

– Это, скорее всего, пошла реакция на шок, – сообщил ей Жора, – если, конечно, у тебя нет сотрясения мозга… хотя глаза, вроде бы, нормальные…

– Жор, пойди свари кофе покрепче.

Жора кивнул и снова угрохотал на кухню. Алина сморщила нос.

– А чего уксусом так воняет? Вы втихую решили меня съесть, как пельмень?

– Вижу, тебе действительно лучше, – Виталий положил ей руку на плечо, когда Алина попыталась приподняться, и деликатно, но решительно придавил к дивану. – Нет, полежи пока. Я сейчас.

Он ушел и вскоре вернулся с ватой, бинтами и какими-то пузырьками, при виде которых в глазах Алины появилась опаска, и она почувствовала легкий холодок – почти как в детстве, когда мать подбиралась к ее сбитым коленкам с вымоченной в зеленке ватой.

– Ой, а может не надо, – заныла она, – может просто водой промыть – и хватит?.. Не будь садистом!

– Столбняк? – дружелюбно осведомился Виталий, вываливая принесенное на журнальный столик. – Или сепсис? Что предпочитаешь? Не бойся, мы с Жоркой подуем. Снимай штаны.

– Вот так вот сразу?!

– А ты что думала?! Давай, я пока принесу тебе переодеться.

Виталий подошел к двери в спальню, отпер ее и выпустил Мэй. Чау-чау пулей вылетела из спальни и восторженно заплясала вокруг него, отчаянно царапая когтями его брюки, тыкаясь лохматой головой в колени и извиваясь всем телом – от кончика пушистого хвоста до высунутого фиолетового языка. Потом подскочила к дивану, на котором возилась Алина путаясь в брюках, взгромоздилась на него передними лапами, бухнула, обнюхала ее разодранное колено и тут же начала зализывать его с какой-то томной задумчивостью, то и дело вопросительно поглядывая в лицо Алине маленькими карими глазками. Алина зашипела от боли, но Виталий, вышедший из спальни, погрозил ей пальцем.

– Терпи. Так даже лучше.

Но в этот момент в гостиную вошел Жора с дымящейся чашкой в руках. Увидев освобожденную Мэй, он сказал: «Вай!» – и проворно метнулся за угол. В глазах чау-чау при виде его загорелся мстительный азарт горячего дворянина, которому представился случай покончить с вендеттой пятидесятилетней давности. Она спрыгнула с дивана, тут же утратив всякий интерес к медицине, и со всех ног помчалась к выходу.

– Мэй, фу! – крикнул Виталий, протягивая Алине свой махровый халат. – Хвост оторву!

Мэй притормозила, задумавшись над серьезностью угрозы, потом развернулась, презрительно махнула хвостом и затрусила через гостиную. Жора опасливо выглянул из-за угла.

– Она меня… не того? – тут он увидел голые ноги Алины. – Ого!

– Заходи, не тронет, сказал Виталий и присел возле дивана. – Давай, помогу пиджак расстегнуть.

– Я тоже помогу, – Жора поставил чашку на журнальный столик, и Алина сердито на него посмотрела.

– Двое на одну?! Я в групповухах не участвую!

– Перестань молоть чушь! – рассердился Виталий, ощупывая ее бок, на котором виднелось несколько кровоподтеков. – Это чисто медицинский интерес.

– Что-то у него в глазах далеко не медицинский интерес!

– Жора, не глазей, чего встал?! А ты не дергайся! Либо мы, либо в больницу отвезу…

При упоминании о больнице, Алина сразу присмирела и дала себя осмотреть и обработать ссадины. Виталий сдержал обещание, и в процессе обрабатывания они с Жорой усердно раздували щеки и дули с интенсивностью хороших вентиляторов, так что под конец Алина даже замерзла.

– Ну, ничего серьезного, – подытожил Жора, заботливо поправляя Алине воротник халата и всовывая ей в ладони чашку с горячим кофе. – Синяки и ссадины, больше ничего. И голова в порядке. Как тебя угораздило?

– Меня пытались убить, – хрипло произнесла Алина и сделала большой глоток кофе. Сидевший рядом Виталий чуть приобнял ее за плечи, но сразу же убрал руку. Жора потрясенно посмотрел на него.

– Что?!

Виталий кивнул, потом рассказал все, что произошло – вплоть до того момента, как он высадил Евсигнеева на перекрестке, опустив только свой с ним уговор. Жора, к концу рассказа успевший на хорошей скорости выкурить пару сигарет, задумчиво пробормотал:

– Да-а, Аля, тебе крупно повезло, что Лехе захотелось денежек. Понятное дело, что ее теперь никуда одну отпускать нельзя. Значит, просекли они наши изыскания. Я и не ожидал, что дело обернется настолько серьезно. Хотя… если, как ты Аля говорила, один из этих… мать их!.. почти открытым текстом предлагал тебя еще там… тогда… к ногтю… Но елки, это было давно! Они, наверное, все уже расползлись кто куда! Шрейдер, вон, аж в Австрию укатил… если, конечно, это действительно он.

– Это он! – упрямо сказала Алина. – Я не могла ошибиться!

– Ладно, – Виталий поднял руку, – вначале следует прояснить другой вопрос. Возможно, теперь опасность угрожает не только Але, но и нам, предельно активным. Так что Жорка, если ты захочешь все свернуть и выйти…

– Во-первых, сворачивать уже слишком поздно, – Жора вскочил и нервно заходил по гостиной, под наблюдением внимательных собачьих глаз. – А во-вторых…

Он остановился и ударил себя ребром ладони по бицепсу левой руки, отчего та подпрыгнула, адресовав жест куда-то в сторону окна. Виталий кивнул.

– Да, это аргумент. Аля?

– Нет! – запальчиво ответила Алина. – А ты?

Виталий задумчиво посмотрел на нее, потом пожал плечами.

– А куда я теперь денусь? К тому же таких чрезмерно импульсивных людей ни в коем случае нельзя оставлять одних. Я вот только думаю… все-таки немного странно… Чего они теперь-то задергались, в самом деле?

– Опыты на людях… – сурово начал было Жора, но Виталий отмахнулся от него.

– С одной стороны, да. А с другой стороны – какие у нас доказательства? Кто нам поверит? Придешь ты в ментовку и что скажешь? Меня заставили увидеть сон? Посадите злых дяденек? Ты представляешь, что тебе там ответят?!

Жора пожал плечами.

– Два варианта. Либо доказательства все-таки существуют, и они опасаются, что мы их найдем, либо боятся, что мы сами их укокошим из мстительных побуждений. Но есть еще третий вариант, и к нему я склоняюсь еще больше.

– Какой? – быстро спросил Виталий, только сейчас вспомнив его недавний звонок. Жора задумался, потом сказал.

– Возможно, это засуетились не наши добрые врачи, а Лешка.

Алина фыркнула, не скрывая своего презрения к этой версии.

– Вот уж кому-кому, а ему дергаться и вовсе нет резона! Какое ему дело, найдем мы их или нет?!

– А я тебе отвечу, – Жора указательным пальцем нажал в воздухе невидимую кнопку, подчеркивая значительность ответа. – У них наши данные, следовательно, они могут нам помочь найти его.

– И что с того?! Боится, что мы ему морду набьем? Да, это он всех убил… кроме тебя, но… как ни крути, это все было во сне, хоть и реально для нас.

– Боюсь, больше нет, – Жора покачал головой, и в этом простом жесте было что-то зловеще-пророческое. – Боюсь, Аля, кое-что произошло.

– Ты что-то нашел? – быстро спросил Виталий, вскакивая. Жора величественно повел рукой.

– Лучше сядь. Итак, вначале стандартное официальное сообщение. Вы слышали о пригородном отеле…или, как это еще говорят… гостином доме «Жемчужный»?

Алина и Виталий дружно отрицательно покачали головами. Жора тоже кивнул, но утвердительно.

– Признаться, и я раньше о нем не слышал. Небольшой частный отель для зажиточных персон, предпочитающих проживать в тишине и покое. В это время года там не особенно людно… Короче, общее население «Жемчужного» составляло шесть постояльцев, дежурный администратор и два охранника – прочий персонал был приходящим. Именно этот персонал, явившись на работу в чудесное ноябрьское утро, обнаружил все перечисленное мною население отеля совершенно и безнадежно мертвым. Пропало множество ценных вещей, поэтому одна из главных версий – ограбление. Хотя так же возможна инсценировка ограбления, поскольку у хозяина «Жемчужного» были какие-то нелады с одной из наших денежных шишек… но это, насколько я понял, очень воздушная версия.

– Все это очень печально, но, – Алина пожала плечами, – при чем тут мы?

– Неофициальная информация, – Жора устало вздохнул. – Между прочим, мне пришлось здорово попотеть, чтобы все это раскопать и, кстати, – он чуть искоса взглянул на Виталия, – у тебя, случайно, не найдется лишней сотни зеленью?

– Хорошо, ты говори, давай! – нетерпеливо сказал Виталий.

– Во-первых, дверь отеля пришлось вышибать – она была заперта и забаррикадирована изнутри, так же, как и два запасных выхода, – Жора потер глаз. – Но кроме этого в отеле никакого разгрома и никаких следов борьбы. Охранник застрелен. Другому снесли голову отельной достопримечательностью – одноручным мечом. Один из постояльцев утонул в бассейне – его пристегнули наручниками к железной лесенке. Другого нашли в его собственной постели с ножом в горле. Третьему размозжили голову какой-то там бронзовой статуэткой. Четвертый умер от удара током – его обнаружили в ванне – хитрая шуточка с проводами и таймером… Пятого задушили. Шестой получил кухонным тесаком в затылок. А администратор… я не совсем понял, но похоже он глотнул не из той бутылочки… И самое интересное, что некоторые из этих смертей выглядели так, словно люди попались в расставленные ловушки, но это, – Жора прижал палец к губам, – вообще жутко секретная информация. – Какие-то слишком уж извращенные типы эти грабители – не проще ли всех из автомата уложить, правда? Между прочим, все это уже окрестили «убийством по Агате Кристи». Типа «Десять негритят». Ну, как? Ничего не напоминает?

Алина медленно подняла на него широко раскрытые глаза. Кровь отхлынула от ее лица, и оно стало таким белым, что Жора испугался, решив, что она сейчас снова потеряет сознание.

– Хочешь сказать, что Лешка теперь уже не ограничивается снами?

Жора хмыкнул с напускным спокойствием.

– Насколько я помню, в нашем общем сне с некоторых пор за слово «совпадение» чуть ли не подзатыльник давали, а?!

– Погоди! – Виталий вскочил, отчего Мэй, умостившая на его коленях голову и переднюю часть тела и самозабвенно храпевшая, возмущенно полетела кувырком. – Ничего нельзя утверждать наверняка! Что за источник?!

– Один – из того самого приходящего персонала. Другой – судебный эксперт, – Жора сунул в рот очередную сигарету и усмехнулся. – Ты и представить себе не можешь, сколько знакомых у моей маман в медицинских кругах самого разнообразного профиля. Кстати, дополнения: все умерли в одну ночь – двое в начале, прочие, – он покрутил пальцами, – так-сяк…

– А система охраны?! Такое местечко должно быть оборудовано по последнему слову!..

– Оно и было оборудовано. Оно было страх как здорово оборудовано. Но никаких сигналов тревоги на пульт центральной станции не поступало. Кодированного сигнала о снятии охраны по принуждению тоже не поступало, и тем не менее все было отключено. Телефонная связь не работала. Электричества не было.

– С центральной станцией вообще не связывались?

– Нет. Они не воспользовались даже собственным защищенным радиоканалом. Даже кнопкой экстренного вызова. Все отключили – грамотно и очень быстро. Думаю, вообще все произошло очень быстро, и первыми отправили на тот свет работников отеля, чтобы не путались под ногами. Все видеозаписи исчезли. Компьютер администратора разбит, жесткий диск тоже пропал. Ничего не осталось. Я думаю, постояльцев на самом деле было семь, а не шесть… только вот доказать это теперь невозможно.

– А приходящий персонал чего говорит?

– При них никто не заселялся. Скорее всего, это случилось поздно вечером… Так что, – Жора несколько виновато развел руками, – у Лешки есть все основания не дать нам его обнаружить. Он убийца. И отнюдь не только в своих фантазиях.

Виталий, остановившись посреди гостиной, хмуро посмотрел на него.

– А если этот псих теперь вздумает избавиться от всех нас – для полной гарантии своей безопасности?! Может, нам нельзя искать остальных – ведь этим мы можем навести на них Лешку?

– Напротив, – Жора задумчиво потер нос, – их лучше найти как можно быстрее. Пока он не нашел их раньше нас.

– Когда это случилось? – спросила Алина, и Жора приподнял одну бровь, припоминая.

– Три дня назад.

Алина осторожно потрогала щеку и неуверенно произнесла:

– А вдруг это все же ошибка? Вдруг это не он?

Виталий чуть опустил веки, и в его глазах появился нехороший блеск. Предположение Алины можно было подпустить к истине. Даже очень близко, но тут же отогнать, потому что он знал ответ. Это была не просто уверенность, это было знание, потому что некоторые вещи просто знаешь. Так же, как тогда, во сне, спустя несколько часов после смерти Бориса, он знал, что дорогу искать бессмысленно. Знал, что дороги нет. И сейчас он знал, что именно Лешка бродил три дня назад мертвыми коридорами «Жемчужного», проверяя, не упустил ли он чего.

На нас охотится кто-то, кто сам стал своей страшной тайной. Или чья-то страшная тайна, съевшая своего хозяина без остатка.

Я – все равно, что господь бог этого места.

Лешка уже участвовал в подобном эксперименте. Он уже был в подобном сне. Кто вернулся из того сна в реальный мир? Лешка? Или его страшная тайна? Его темное желание, убившее своего создателя и поселившееся в его теле? Кто? И почему он тогда сказал, что одного из них не существует? Кого не существует? Олега? Светки? Или, может, его самого?

Виталий до боли сжал пальцы левой руки в кулак и внимательно посмотрел на него, потом закрыл глаза, и Алина за его спиной тотчас встревоженно спросила:

– Что с тобой, м…

Она тотчас осеклась, и Виталий, мгновенно повернувшийся, увидел на ее лице плохо натянутую безмятежность. Он знал, почему она осеклась, и знал, какое слово хотела произнести. Ему хотелось, чтобы она договорила его до конца. Даже несмотря на то, что здесь был Жорка, и он затылком чувствовал его припудренный любопытством взгляд. Даже если бы сейчас здесь стояла половина Волжанска и глазела на них. Виталий удивился тому, насколько важным для него сейчас было это маленькое глупенькое слово.

– А если он и без нас уже знает, где они? – задумчиво произнес он, переведя взгляд на Жору, но тот покачал головой.

– Вряд ли. Иначе бы он нашел всех давным-давно. А по… по сну у него информации нет – ведь в первую ночь его не было в особняке. Ведь тогда бы он в первую очередь нашел бы меня. Как и вы.

– Да, на тебя была самая реальная зацепка, – признала Алина, потом обнаружила в своей правой руке чашку с остывшим кофе и поставила ее на столик. – Но, в таком случае, я не понимаю, как он нашел меня. Он узнал, где я живу, потому что следил за нами… но как он начал за нами следить? Как он вообще узнал, что мы встретились, что мы ищем ответы?

Жора пожал плечами – в который раз.

– Возможно, что о тебе он все-таки знал. Знал, что ты очнулась во время перехода. И время от времени проверял – не вспомнила ли чего лишнего?

– Не вижу смысла. Зачем ему рисковать? Убил бы сразу – и все!

– Может, занят был, – Жора криво усмехнулся. – Может, ему любопытно было. А может, в это время он еще не умел убивать – здесь… Не пробовал еще ни разу убивать не во сне. А после «Жемчужного»…

Он покачал головой, сделал несколько рассеянных шагов, не глядя, куда идет, и чуть не наступил на хвост Мэй, которая, вздыбившись, пружиной вылетела из-под его ног и заскакала на негнущихся лапах.

– Бух! Бух!

Жора проворно метнулся в сторону и запрыгнул в кресло, опасливо поглядывая в сторону разъяренной чау. Виталий недовольно сказал:

– Мэй, помолчи!

Мэй мрачно посмотрела на него, развернулась и горделиво проследовала в спальню. Алина услышала, как податливо вздохнула кровать и улыбнулась.

– Пойду я домой – поздно уже, – сказал Жора из кресла, неуверенно поглядывая в сторону спальни. – Устал, как собака. Да и мама будет беспокоиться.

– Как ты себя чувствуешь? – спросила Алина, и Жора дружелюбно усмехнулся ей.

– Всяко получше тебя. Нет, правда, неплохо. Только устал.

– А как с братом? – поинтересовался Виталий. – Может, помочь?

– Не стоит. Это дела семейные – сами разберемся. К тому же, мне кажется, что он вряд ли сегодня будет ночевать дома.

Жора встал и направился к двери. Виталий нерешительно посмотрел на Алину, потом сказал:

– Погоди, я тебя отвезу.

Жора начал отнекиваться, но больше для приличия, и в его голосе слышалось плохо скрываемое облегчение. Он бы и сам попросил Виталия об этом, но не решался – не хотел показывать, насколько ему не по себе при мысли от возвращения в одиночестве в темноте по засыпающему городу. Случившееся с Алиной не шло у него из головы. Кто знает – не поджидает ли и его сейчас у подъезда помятый «рекорд» с потушенными фарами? Жора попытался вспомнить Лешкино лицо, но не смог – в автобусе он практически не обращал на него внимания. Помнил только, что тот был очень худым, и ему было лет семнадцать-восемнадать. Почти ребенок. Снаружи. А внутри сидит в засаде хитрый и опасный матерый зверь. Это пугало больше всего. Маньяк был бы не так страшен, если б оказался хотя бы Евсигнеевым. Хуже всего, когда тьма выбирает себе трогательно-беззащитную оболочку.

– Ты посидишь одна минут пятнадцать? – Виталий присел на корточки рядом с диваном и тронул Алину за руку. Она бодро кивнула. – Здесь хорошая дверь, можешь не беспокоиться – никто не вломится. Я быстро.

– Вы только поосторожней – этот псих наверняка где-то рядом.

Вместо ответа он снисходительно улыбнулся и выпрямился, потом вышел из гостиной, а вместо него заглянул Жора – уже в куртке.

– Пока, Аль. До завтра.

– А завтра с новыми силами в бой?!

– А то! Георгий Вершинин так просто не сдается! – Жора подмигнул ей здоровым глазом. – Как сказал Джордж Оруэлл, самый быстрый способ закончить войну – это потерпеть поражение. А меня такой способ отвертеться вовсе не устраивает!

Алина внимательно на него посмотрела.

– А мы уже ведем войну, Жора?

Тот, посерьезнев кивнул.

– Теперь да. Там мы ее проиграли, но уж теперь…

– Там была ничья.

– Не уверен, – задумчиво произнес Жора и исчез. Секундой позже хлопнула дверь. Алина некоторое время молча смотрела на опустевший дверной проем, словно Жора все еще стоял там и ждал ее ответа. Потом встала, тихо ступая прошла на кухню и вернулась в гостиную, крепко сжимая в руке широкий столовый нож. Снова села на диван, а нож положила рядом, глядя на него. Серебристый блеск остро отточенного металла успокаивал – еще больше, чем надежная входная дверь. Она снова вспомнила пронзивший ее слепящий свет фар и ту мысль, которая суетливо толкнулась у нее в мозгу – глупая, нелепая, страшная. Может, ее и не было вовсе? Может, она ей почудилась?

Жора не прав, хотя он просто не знает… Может, они и выиграют эту войну, но она, Алина, проиграет вне зависимости от исхода. Она уже проиграла – еще неделю назад, на старой скамейке возле акациевой изгороди – тихий и безнадежный проигрыш под шум осеннего ветра и плеск древней реки.

* * *

Когда Виталий вернулся, в квартире было очень тихо – даже Мэй не выбежала навстречу с привычным гавканьем, цокая когтями по полу. Сбросив ботинки, он быстро вошел в гостиную, но там никого не было. Вначале он хотел окликнуть Алину по имени, но тут же передумал, решив, что та, утомленная всем происшедшим, просто заснула. И все же он чувствовал легкую, непонятную тревогу. Ее пальто висело в прихожей, он увидел его сразу… и все же, кто знает, что могло взбрести ей в голову. Вдруг она воспользовалась его отсутствием и ушла? Либо чтобы в очередной раз доказать свою независимость, либо…

Не дав мысли продолжиться, он быстро вошел в спальню и, к своему облегчению, увидел Алину. Она лежала на середине кровати поверх одеяла, свернувшись на боку и поджав босые ноги. Ее руки, выглядывавшие из рукавов слишком большого для нее халата, казались очень тонкими. Рядом, на одеяле лежал столовый нож, хищно поблескивая острым лезвием. Алина ровно дышала и, казалось, спала, но, обойдя кровать, Виталий увидел, что ее глаза широко раскрыты и безжизненно смотрят в никуда. Их выражение не изменилось, даже когда он оказался на линии ее взгляда, и Виталий, порывисто наклонившись, тронул ее за плечо, испугавшись сам не зная чего. Алина вздрогнула, и в ее взгляде появилась успокоившая его осмысленность.

– А? Ты уже вернулся?

– Да. Ты не слышала, как я вошел?

Алина покачала головой и села, обхватив руками согнутые колени. Полы халата разошлись, и она машинально подтянула их обратно. Сейчас она казалась очень маленькой, беззащитной и испуганно-несчастной, словно девочка, потерявшаяся в темноте и бредущая на ощупь, выставив перед собой руки.

– Зачем тебе нож? – Виталий взял его и переложил на тумбочку. Алина пожала плечами.

– Сама не знаю. С ножом как-то спокойней. Но теперь он мне больше не нужен… Ты ведь сегодня… больше никуда не уйдешь?

– Нет. Ложись-ка спать. Уже поздно, и тебе нужно отдохнуть, потому что у нас завтра трудный день.

Алина усмехнулась – как-то вымученно, потом посмотрела на него.

– Да… Только… Я понимаю, что это прозвучит… смешно, но ты не мог бы… посидеть со мной… пока я не засну? Я постараюсь сделать это побыстрее.

– Почему это мне должно быть смешно? – спросил Виталий почти сердито. – Конечно посижу, по-чему нет? И засни, когда заснется.

Алина кивнула, явно обрадованная, и забралась под одеяло, не снимая халат. Движения ее были замедленными и какими-то болезненно-старушечьими. Виталий обошел кровать и сел на нее, потом расстегнул ворот рубашки и лег поверх одеяла, закинув руки за голову и глядя в потолок. Он слышал, как Алина возится рядом, устраиваясь поудобней. Потом она внезапно села и снова обхватила согнутые ноги поверх одеяла. Виталий вопросительно посмотрел на нее.

– Что такое?

– Нет, вряд ли я смогу заснуть!

– Конечно сможешь! – произнес Виталий более ворчливо, чем собирался. – Чем меньше ты будешь об этом думать, тем быстрее заснешь!

Алина посмотрела на него так, словно он ударил ее, и Виталий вздрогнул, узнав это выражение глаз. Точно так же она посмотрела на него там, в коридоре, когда он в идиотском порыве заявил, что она сама виновата в поведении Евигнеева. Она начала отворачиваться, одновременно опускаясь на подушку, но Виталий протянул руку, приподнявшись, и, придержав ее за плечо, повернул к себе.

– Рыжик, я знаю, как ты испугалась. Ну что ты? Я же все понимаю.

– Я знаю, что глупо веду себя, – сказала Алина со знакомыми нотками вызова, старательно отводя взгляд, – но…

– Конечно глупо. Особенно, когда говоришь, – Виталий легко потянул ее за плечо, чуть передвинувшись. – Иди сюда… Ну же… Иди ко мне…

Алина подвинулась, высвободив руки из-под одеяла, перекатилась на бок, и он обнял ее – осторожно, как ребенка. Она просунула левую руку ему под мышку, а правую прижала к его груди, и сквозь тонкую ткань рубашки он чувствовал, какие холодные у нее пальцы.

– Замерзла?

– Мне страшно, – приглушенно проговорила Алина ему в рубашку. – Господи, как же мне страшно!..

Он сразу же понял, что это «страшно» относится не только к умчавшемуся в темноту «рекорду», но и к наступающему дню, и к полузнакомым лицам найденных людей и скрытым пока еще лицам тех, кого предстоит найти, и даже к нему самому. Виталий ничего не ответил. Ему нечего было ответить. Он только молча гладил ее по затылку и ждал, пока она успокоится.

– Наверное, ты был прав, – прошептала она. – Наверное, не нужно было мне…

– Не был, – Виталий наклонил голову и прижался подбородком к ее волосам.

– Но ты же говорил…

– В свое время я вообще наговорил черт знает каких глупостей! – резковато произнес он. – Не вспоминай о них больше. Аль, я только хочу тебя об одном попросить… Наверняка мы еще не раз погрыземся… и ты так устроена, и я тоже… Но я тебя очень прошу, как бы ты не взбеленилась – не убегай больше. Не уходи больше одна, пожалуйста. Тут Евсигнеев вовремя подвернулся… а не будь его… А я, дурак, далеко тебя вел – надо было ближе ехать!..

Алина приподняла голову, и только сейчас он заметил, что она плачет.

– Ну ты же не знал!.. Это я…

– Никакой больше деликатности, рыжик, поняла? – отрезал Виталий немного сердито. Алина кивнула, потом немного недоуменно спросила:

– Почему ты называешь меня «рыжиком»? Я ведь больше не рыжая.

– Я тебе еще там объяснил, что цвет волос тут не при чем. Аль, ты хорошо поняла, что я сказал?

– Да.

– Потому что… снова… во второй раз… – Виталий замолчал, глядя поверх ее головы, потом сказал: – Спи.

Выражение ее лица стало непонятным, потом она опустила голову и снова уткнулась лицом ему в грудь и больше не сказала ни слова. Виталий чуть поддернул одеяло, и Алина сразу же испуганно вздрогнула, очевидно, решив, что он хочет уйти.

– Тихо, тихо. Спи.

Он снова положил пальцы ей на затылок, почувствовав, как она сразу успокоенно расслабилась. Ее пальцы на его груди потеплели, и вскоре Алина уснула, тепло дыша ему в рубашку, но Виталий не отпускал ее, боясь разбудить неосторожным движением. Потом закрыл глаза и спустя несколько минут уснул и сам. Мэй, устроившаяся рядом с кроватью, спала уже давно.

* * *

Воскресный день выдался на удивление солнечным и теплым – надвигающаяся зима сдала завоеванные позиции – то ли из милости, то ли по недосмотру, и на улицах Волжанска хозяйничала ранняя осень, отогревая замерзших ворон, простуженно галдящих на верхушках огромных тополей. Над Волгой кружили взъерошенные мартыны, оглашая окрестности пронзительными криками, и, казалось, сама река, играющая мириадами бликов под невысоким солнцем, повеселела и быстрее катила свои воды вдоль берега, неся на широкой спине мусор, бревна, суда и суденышки. В палисадниках неспешно кивали головами под легким ветерком отходящие хризантемы.

В парке из-за теплой погоды было людно. Они пристроились на скамейке возле фонтана-«одуванчика», уже отключенного до весны. Все прочие скамейки были заняты – везде, куда не кинь взгляд, виднелись гомонящие дети, коляски, собаки, газеты, журналы, шишбеш, расстегнутые пальто и куртки, блеск солнечных очков и бутылки с пивом. Вдалеке грохотали по рельсам трамваи, и в этом грохоте тоже было нечто бодрое и праздничное. Натянутое над парком полотно неба безмятежно-голубого цвета не было тронуто ни единым мазком облака.

– Не придет, – сказал Виталий, потягивавший из бутылки минеральную воду, и, подняв солнечные очки на лоб, вопросительно взглянул на Алину. – Не зря ли сидим? Может, перейти к более действенным мерам?