Текст книги "Увидеть лицо - 2 (СИ)"

Автор книги: Мария Барышева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 33 страниц)

Алина, млевшая в теплых солнечных лучах, словно кошка, осторожно проверила, надежно ли закрывают распущенные волосы разодранную щеку, потом лениво покачала головой.

– Подождем еще. Десять минут – не показатель. Если, конечно, ты не против.

– Я-то, может, и против, только разве меня тут слушают? – иронично заметил Воробьев, опустил очки на глаза и отвернулся, разглядывая шумную компанию молодежи неподалеку. Алина украдкой покосилась на него. С самого утра Виталий вел себя с прежней отстраненной дружелюбностью, и иногда ей казалось, что и его вчерашние слова, и то, что она уснула в его руках, обнимавших ласково и бережно, было всего лишь сном. Когда она проснулась, Виталия уже не было в комнате – его не было даже в квартире, он вернулся получасом позже, привезя ей новую одежду – точно такой же костюм, который протянул ей с явной усмешкой в глазах, ожидая очередного приступа самолюбия. Но она ему ничего не сказала и ни о чем не спросила, и ей показалось, что это его слегка озадачило.

Жора обозначил свое присутствие в одиннадцатом часу телефонным звонком, сообщил, что у него все в порядке и испросил разрешения «соснуть еще часок», получив которое, сразу же отключился. Через десять минут после его звонка позвонил Евсигнеев и потребовал инструкций, и Виталий снова ушел, оставив Алину в квартире. Она, впрочем, и не рвалась на встречу, и дожидаясь Виталия, вволю наговорилась по телефону с Женькой. Голос подруги звучал весело, она была довольна новой работой и засыпала Алину кучей вопросов, получив ответ от силы штуки на три. Под конец она попросила, чтобы та нашла время и заглянула в свою квартиру – кошку-то она, конечно, накормила, только Стаси все равно выглядит немного чахлой, и Алине лучше показаться ей на глаза, чтобы та убедилась, что не брошена. Алина поклялась, что так и сделает.

А пока они сидели в парке и дожидались Ольгу. Алина и сама уже не особенно верила, что та придет, и мысленно ругала себя, за то, что вела себя в «Небе» не так, как нужно.

– Как ты себя чувствуешь? – спросил Виталий, не глядя на нее.

– Ничего. Только нога побаливает.

– Ну, это не страшно.

– Хорошо говорить, когда это не твоя нога.

– Ну, начинается, – заметил Виталий – почему-то с явным удовлетворением, потом вдруг вздрогнул и выпрямился. – Вот черт!

Алина повернула голову и тоже вздрогнула.

Специально Ольга так оделась или это была ее повседневная одежда – они потом так и не спросили, но сейчас ее появление было куда большим шоком, чем вчера в «Седьмом небе». Харченко, залитая лучами солнца, деловито шла через парк, куря на ходу. Ее антрацитово-черные волосы были безжалостно стянуты на затылке в тугую «ракушку», из-под расходящихся пол черного кожаного френча виднелся подол темно-красного короткого платья. Она выглядела так, словно шагнула на парковые плиты прямиком из салона старенького автобуса, мчавшегося по сну к страшному особняку.

Подойдя к скамейке, Ольга остановилась и продуманно-эффектным движением бросила окурок в стоявшую неподалеку урну, потом сняла темные очки, и ее карие глаза посмотрели на сидящих с холодной вопросительностью.

– Ну, садись, – приветливо предложил Виталий, – чего воздвиглась?

– Узнаю тон, – заметила Ольга и опустилась на скамейку. Закинула ногу за ногу, отчего ее юбка высоко вздернулась, приведя в состояние приятного волнения расположившуюся напротив мужскую компанию, потом посмотрела на Виталия, чтобы проверить степень произведенного эффекта. Но Воробьев смотрел не на ее ноги, а на пачку, из которой в этот момент выуживал «беломорину».

– Я смотрю, мы оба и в этом мире ничего, – с усмешкой произнесла она. Виталий поднял голову, и стекла его очков превратились в маленькие зеркальца, спрятав глаза.

– А ты, значит, в этом мире не владелица шикарного клуба, а проституточка? – негромко произнес он.

– Предпочитаю термин «платная подруга»? – спокойно поправила его Ольга и покосилась на Алину. – Это наши охранники тебя так отходили? Или он сам?

– Это Лешка, – ответила Алина, старательно укладывая непослушные пряди на щеку. Брови-усики Ольги порхнули к вискам.

– Бизнесмен что ли? Так вы и его нашли?!

– Его мы нашли, но это не он. Другой Лешка. Помнишь пацана в автобусе? Студента с плеером?

– Пацана? Ничего не понимаю, – Ольга задумалась, явно пытаясь сформулировать какой-то вопрос, и Алина поняла, что ей все еще дико спрашивать о приснившемся, как о реальности, в которой побывала не только она. Потом Харченко подняла голову и осторожно спросила:

– Значит… меня там тоже убили? Как это случилось? Я ничего не помню… Помню, что заснула… помню короткую боль в горле… как сквозь сон… а потом… Так как?

Виталий кратко описал ей эпизод в гостиной, и на протяжении его рассказа Ольга постепенно бледнела, нервно дергая ярко накрашенными губами. Потом она коротко рассмеялась и взглянула на Алину.

– Значит, они решили, что это ты меня прирезала? Вот придурки!

– Тогда это было совсем не смешно, – хмуро заметила Алина. Ольга кивнула.

– Понимаю, понимаю… Значит, твоей вещью был нож? А что было с ним связано? Я-то ведь твою историю так и не услышала.

Виталий бросил на Алину быстрый взгляд, но та ровным голосом ответила.

– В детстве я видела, как этим ножом убили человека. Этой информации тебе достаточно?

Ольга снова кивнула, глядя на свое колено.

– Как ты проснулась? – спросил Виталий, ставя бутылку на асфальт рядом со скамейкой, и та почти сразу же исчезла, подхваченная чьей-то ловкой рукой. Ольга покусала губы, потом небрежно произнесла:

– Как – в постели. Под Совой. Он меня как раз трахал – он любит начинать заниматься этим делом, пока я еще сплю, тупой извращенец! Проснулась и сразу подумала – уж не его ли член навеял на меня такой кошмар?!.. А Сова потом еще и наорал на меня – мол, не мог меня найти весь прошлый день и ночь тоже, что я явилась только утром… Наверное, крышу у него снесло, как обычно – Ольга рассеянно почесала кончик носа. – Я-то в прошлый день, как обычно, была на работе, – она вопросительно взглянула на Виталия и Алину. – Или нет?

– Почему «Вавилон»? – спросила Алина, не отвечая на ее вопрос. Ольга задумчиво посмотрела на нее, потом перевела взгляд на Виталия и вздрогнула.

– Господи, я до сих пор не могу в это поверить! Сидеть и разговаривать с людьми, которые приснились… С тобой еще ладно, – она взглянула на Алину, потом снова посмотрела на Виталия, – но когда я твое лицо вижу… Господи!.. Нет, ну слушайте, так же не бывает!.. Ну сознайтесь, что все подстроили! Массовый гипноз… все такое… Зачем это вам, а? У меня ведь никаких денег нет! У меня в этом мире единственная ценность – это моя собственная умелая задница.

– И страсть к особого рода документальным фильмам, – добавила Алина, разглядывая свой ноготь. Ольга передернулась, потом метнула на нее яростный взгляд.

– Откуда?..

– Кристинка рассказала. Она заходила тогда ночью в гостиную и поглядела, что за кассетка стоит в видике. Как ее, бедную, перекосило, когда она нам это поведала! А следом – и Жорку!

– Подумаешь, ангелочки, блин! – бросила Ольга, взяв себя в руки. – Да я здесь такую запись толь-ко пару раз видела! Сова как-то приносил. Да! Ну и что?! Знаешь, милая, если б тебя неоднократно ставили на хор без твоего согласия, тебе бы тоже было приятно смотреть, как это делают с кем-то другим!

Алина молча пожала плечами. Ольга тоже помолчала, потом зло спросила:

– Ладно! Я пришла только потому, что вам кое-что известно обо мне! Я так понимаю, вы что-то хотите за свое молчание, так?

Виталий громко расхохотался, распугав стаю тучных голубей, топтавшихся перед скамейкой.

– Господи, Харченко, ты решила, что мы затеяли тебя малость пошантажировать?!

– А разве нет? – удивление на ее лице было совершенно искренним. – Чего ж вы хотите?

– Малость пообщаться. А потом ты уже сама делай выводы – чего мы хотим и чего хочешь ты сама.

Ольга рассеянно взглянула в сторону фонтана, потом задала ему тот же вопрос, который днем раньше задал Евсигнеев, но если в голосе того звучало откровенное злорадство, то в голосе Харченко было лишь любопытство.

– А вас там тоже убили?

– Да, – отозвалась Алина, крутя в пальцах запечатанную пачку сигарет.

– Жаль, – неожиданно сказала Ольга с легкой усмешкой. – Вы были очень занятными.

* * *

Они бродили по залитому солнцем парку. Без определенной цели – просто гуляли и разговаривали на ходу. Об этом попросила Ольга, заявив, что не может долго сидеть на одном месте и насидеться и належаться она сегодня еще успеет. Ее лицо все еще хранило ошарашенное выражение – она никак не могла принять только что услышанное, и в глазах то и дело вспыхивало упрямое «так не бывает». Алина держала руки в карманах пальто, и Ольга осторожным, несвойственным ей пугливым жестом взяла ее под правый локоть, словно отчаянно нуждалась в поддержке. Алина помнила, что, возможно, именно этой рукой Ольга выплеснула кислоту в лицо никогда не виденной ею Татьяне Дердюк. Стервой та была или нет, но оправдания Ольгиному поступку не существовало, и к ней следовало испытывать добродетельное отвращение. Но сейчас Алине было абсолютно все равно – держит та ее под руку или нет. Виталий, прихрамывая, шел чуть в сторонке, внимательно глядя по сторонам и часто оглядываясь. Иногда он смотрел в ее сторону, но выражения его глаз за темными стеклами очков не было видно, и Алина почему-то была рада этому.

– Грубо говоря, нас всех поимели! – зло сказала Ольга, поправляя на плече ремень сумочки. – Просто взяли и тупо поимели!

– Почему тупо – очень даже научным образом, – заметила Алина. Ольга презрительно фыркнула.

– Но ведь все равно поимели! К тому же, кто их знает, что они с нами вытворяли, пока мы были в отключке?! А этот Лешка… Ну, сучонок!

– Почему «Вавилон»? – повторила Алина свой полузабытый вопрос. Ольга невесело усмехнулась.

– У меня с его хозяином, Денисом, были очень хорошие отношения. Я его так чудесно раскручивала… так задурила – он уже готов был на меня дарственную оформить на этот чертов клуб! И тут вдруг – бац! – втрескался в какую-то соплюху – только-только из школы! Меня, естественно, на фиг! Козел! Я всегда так хотела, чтоб он сдох!.. «Вавилон» должен был быть моим! – Ольга сжала пальцы свободной руки в кулак. – Я столько времени и сил потратила на этого кретина! Он в постели был, как гнилая медуза… и что я только ни делала!..

Она достала новую сигарету и закурила на ходу. Ее пальцы чуть подрагивали.

– Там… так все было здорово! Богатая, независимая, Денис подох!.. Так все реально!.. а потом открываю глаза – и Сова! И все по-старому… Меня чуть не стошнило в его потную рожу! – Ольга скривилась. – Быть так высоко… и опять обратно в помойную яму!.. Хоть вообще не просыпайся! Когда мы найдем этих уродов, я им лично все пообрываю!

– А уйти ты не пробовала? – поинтересовалась Алина, заметив, что Ольга уверенно опустила слово «если». Харченко взглянула на нее с редкостным цинизмом.

– Думаешь, это так просто, наивная ты девочка?! Это ж не твоя забегаловка, в которой можно вот так вот запросто хлопнуть дверью! Это серьезный бизнес. А я Сове денег должна. Много. Влетела по черному.

– Сколько?

– Много, много. Ты и сотой части таких бабок не видала! Так что никуда я в ближайшее время не денусь. Я, правда, здорово брыкалась… после… этого. Скандалила. Даже вчера. Но с Совой особо не поскандалишь – вы ж этого жлоба видели! Кстати, спасибо, – она с усмешкой посмотрела на Виталия, – что ты ему вломил! Было очень приятно наблюдать, как он баюкает свои яйца! Ему до сих пор не до траха! Смотри только, если он тебя найдет…

– Это не твоя забота, – спокойно ответил Виталий. – Ты, кстати, действительно никогда шабли не пробовала?

Ольга посмотрела на него почти испуганно, потом глубоко вздохнула.

– Господи, я никак не могу привыкнуть!.. Да, не пробовала. Как-то вот не получилось. Но всегда хотела. Красивое название. Так кто был прав – я или бедняга Лифман?

– Лифман. Шабли – сухое вино, – Алина слегка улыбнулась, и на лице Ольги появилось знакомое раздражение.

– Уж ему-то откуда?!.. Вы говорите, он совсем плох?

Виталий мрачно кивнул.

– Откровенно говоря, я очень за него беспокоюсь. Кажется, он слегка умом тронулся. Возникает большое желание приковать его к батарее, чтоб он не натворил дел.

– Ну, это нереально, – пробормотала Ольга. – К тому же, похищение человека – приличная статья!

– Не будем о статьях, – холодно отозвался Виталий, и Ольга сразу сникла, что тоже было ей несвойственно. – Так, значит, «Вавилон»? Именно это было твоей заветной мечтой?

– Мой заветной мечтой было, чтобы ко мне никто никогда не лез! – Ольга дернула плечом. – А такую возможность дают только большие деньги!

Виталий хотел было что-то ответить, но тут у него в кармане ожил телефон, и он приотстал, говоря в трубку:

– Да… Привет, Серый! Нет, нет… Да помню я! У меня тут небольшие проблемы нарисовались – как решу, подъеду. Делай на свое усмотрение. Нет, не раньше вторника уж точно… Не серьезно, просто хлопотно… Ага…

Дальнейшие слова слились в неразборчивое бормотание. Ольга и Алина прошли еще несколько метров и остановились, глядя на Виталия, повернувшегося к ним спиной. Потом Харченко негромко произнесла:

– Да-а. Жаль мне тебя, Алина.

– Это еще почему?! – Алина резко взглянула на нее, с удивлением увидев в глазах Ольги некий отблеск сочувствия.

– Потому что здесь ты совсем другая, – Ольга провела указательным пальцем перед своим лицом, обрисовав в воздухе овал. – Я еще там заметила, что ты к нему не ровно дышишь. У вас там было что-нибудь, нет?

Алина зло промолчала, и Ольга удовлетворенно кивнула.

– Так значит, было. Только напрасно ты свои чувства сюда прихватила. Про то, что было там, тебе лучше забыть.

– С чего вдруг такое сострадание? – холодно поинтересовалась Алина. Ольга пожала плечами.

– Просто жаль тебя. Просто то, как ты на него смотришь… любой бабе это сразу заметно. Там ты была симпатяшка, а здесь, уж извини, прилично проигрываешь во внешности. А мужикам ведь толь-ко одно интересно – смазливая внешность, длинные ноги и то, что между ними. Вот и все! А на то, что под этой внешностью, им наплевать, уверяю тебя! Поверь мне, я хорошо знаю жизнь.

– Возможно, ты знаешь ее не с той стороны.

– Я знаю ее со всех сторон, – Ольга поправила серьгу в ухе. – И с передней, и с задней. Так что не трави себя понапрасну и переключись на кого-нибудь другого. На того, кто не видел тебя той.

– Сама что ли на него виды имеешь? – Алина насмешливо прищурилась. Ольга задумчиво посмотрела в сторону Виталия, вздернув одну бровь.

– Могла бы. Он ничего. Знаю я такой тип – корчат из себя праведников… до поры до времени. Ты, кстати, не забывай, что он вначале все-таки на Маринку польстился – она ведь там была самой красивой. Но, наверное, в постели она оказалась не так хороша, как на лицо… Пойми, я говорю тебе все это исключительно из женской солидарности – и не надо кривить губы и метать на меня огненные взгляды! Я… действительно хотела тебя удержать, – Ольга неожиданно отвернулась, и ее голос зазвучал глуше. – Но ты выскользнула… и ты могла бы…

– По физиономии ты мне вчера тоже дала из женской солидарности?! – Алина одернула пиджак под пальто, потом пнула носком сапога подвернувшийся камешек, и тот улетел в стаю голубей, снова разлетевшихся с громким возмущенным хлопаньем. Ольга повернулась с тонкой усмешкой на губах.

– Ты должна понять, в каком я была состоянии. Кроме того, ты мне тоже двинула и это, между прочим, было очень больно. Чудо, что синяка не осталось!..

К ним подошел Виталий, на ходу пряча телефон, и Харченко сразу замолчала, а Алина придала лицу безмятежное выражение, пожалев, что сама не прихватила с собой темных очков. Они бы сейчас были очень кстати.

– Итак, суть ты уловила? – спросил он у Ольги, когда они снова неторопливо двинулись вперед.

– Суть-то я уловила, только не понимаю, чем могу вам помочь? О Лешке я вообще понятия не имела. Ни Светка, ни Маринка, ни прочие мне ничего такого не рассказывали, и я не знаю, как их можно найти. Бегать и прочесывать город, как бизнесмен? Я не располагаю таким количеством времени, тем более, мне до вечера еще нужно выспаться. Единственное, что я могу сделать, это поговорить с одним своим… знакомым. Он держит сеть автомастерских и, возможно, знает, есть ли там какой-нибудь Олег Кривцов. По крайней мере, попробует узнать.

– Ну, – Виталий пожал плечами, – это лучше, чем ничего. Это хоть как-то сэкономит наше время.

Ольга нерешительно помолчала, потом спросила:

– Так вы хотите… снова собрать всех нас вместе, я правильно понимаю? Думаете, от этого наша память прояснится?

– Кто знает, – уклончиво ответил Виталий. – Во всяком случае, всем следует знать, что произошло. Может, кому-то сейчас еще хуже, чем Лифману.

Ольга насмешливо блеснула в улыбке чуть пожелтевшими от никотина зубами.

– Это очень гуманно. Что ж, я постараюсь что-нибудь сделать. Положительного результата не гарантирую. Дай мне свой телефон.

Алина отвернулась, оглядывая окрестности и спиной чувствуя ее сочувственную усмешку. Обернулась она только, когда Ольга окликнула ее.

– А у тебя есть телефон? Мне бы лучше иметь полный запас.

Алина неохотно продиктовала ей номер, увидев, что Виталий снова поднял очки на лоб и внимательно смотрит на ее руку. Она заметила, что прижимает кончик указательного пальца к носу, и поспешно спрятала руку в карман.

– Разноцветные глаза… – задумчиво пробормотала Ольга, застегивая сумочку. – Знаете… что-то очень знакомое. А еще… когда я только-только проснулась в автобусе… помню голос… как будто во сне… Очень красивый мужской голос, – она подмигнула Алине. – Очень сексуальный. И очень убедительный.

Алина приняла задумчивый вид и сказала:

– Да? Я ничего такого не помню. Ну… в общем, будем созваниваться, ага? Смотри, будь поосторожней… на всякий случай.

– Буду, буду… – пробормотала Ольга. – Ладно, мне пора.

Она шагнула в сторону и обернулась.

– Кстати, спасибо, что нашли меня. Не думала, что скажу вам это, но… спасибо. Это действительно оказалось очень важным… для меня.

– Спасибо, что пришла, – насмешливо отозвался Виталий. Ольга кивнула, не ответив на усмешку.

– Уж поверь, это было непросто.

Отвернувшись, она быстро зашагала прочь, к остановке. Ее походка по-прежнему была вызывающе-уверенной, но теперь в осанке чувствовалась некая подавленность, словно узнанное висело у нее на шее тяжелым грузом, мешая идти. Алина проводила ее задумчивым взглядом, потом отвернулась, и Виталий сразу же спросил:

– Что она тебе сказала?

– Ты о чем?

– Пока я разговаривал по телефону… что она тебе наговорила?! – в его голосе появились злые нотки. – Думаешь, я не заметил, что ты сама не своя?!

– Да мы просто насчет вчерашнего разговаривали, – ответила она, склонив голову набок. В глаза Виталия появилась холодная усмешка, и Алина внезапно вспомнила свою характеристику, которую читала у него в квартире, и подняла голову, но было поздно.

– Что бы она мне не сказала, тебя это не касается! – отрезала она. – И наших поисков тоже! Я не понимаю – мне что – обо всем тебе докладывать?!

– Нет. Просто поменьше слушай всякий бред!

– Почем ты знаешь, что это был бред?! Может, она как раз говорила весьма умные вещи! – вскипела Алина. Виталий покачал головой, глядя на нее со странным сожалением, как смотрит ветеринар на безнадежно больное животное, которое ему предстоит усыпить.

– Я просто за тебя беспокоюсь.

– Как мило! – она сделала реверанс. – С чего бы это?

– Вот черт! – процедил Виталий сквозь зубы и отвернулся. Алина обошла его и продела свою руку в сгиб его правой руки. Чуть потянула в сторону.

– Поскольку наша беседа вот-вот приобретет очень бурный темп с применением разнообразных эпитетов и прочих образных выражений, побежали!

– Чего? – Виталий недоуменно приподнял брови, отчего очки упали ему на глаза, сразу же придав мрачно-нелюдимый вид. – Зачем?

– Ну, ты же ведь просил, чтобы я больше не убегала одна. А я сейчас снова начинаю испытывать желание рвануть от тебя подальше. Поскольку кроме тебя здесь никого нет, тебе придется бежать со мной.

Виталий опять поднял очки на лоб и посмотрел на нее. Его губы не улыбались, но у уголков глаз собрались лучики морщин, и в зрачках плясали смешинки.

– Иногда я тебя совершенно не узнаю. Там ты не была такой говорливой.

Губы Алины стянулись в узкую полоску, и ее рука начала выскальзывать, но он поймал ее и вернул на свой локоть.

– Спокойно! Минут десять передышки – и продолжим. Хочешь чего-нибудь?

– Мира во всем мире.

– А как насчет менее масштабных желаний?

– Я бы каких-нибудь сухариков погрызла.

– Суха-а-ариков? – протянул Воробьев дрожащим, жалостливым голосом. – Ну пошли, купим тебе суха-а-ариков.

Алина, не выдержав, рассмеялась и вместе с ним направилась к ближайшему ларьку. Отпустив ее, Виталий обратился к продавщице, а она тем временем стояла и задумчиво смотрела ему затылок.

Жаль мне тебя, Алина.

Ты здесь совсем другая.

Виталий повернулся, протянул ей пачку соленых сухариков, а потом вдруг схватился за сердце. Алина испуганно приоткрыла рот, но Виталий тут же сунул руку во внутренний карман куртки и вытащил свой сотовый. Алина расслабилась, возведя глаза к небу, и на ее лице появилась неприкрытая досада.

– Виталя! – сказала трубка голосом Вершинина, в котором прозвучали странные, встревожившие Виталия нотки. – Вы не могли бы сейчас ко мне приехать?

– Что случилось?!

– Ничего страшного, но вам бы лучше приехать.

– А сказать ты не можешь?

– Приезжайте и сами увидите. Вам это понравится. – заверил его Жора и отключился. Виталий недоуменно посмотрел на телефон и спрятал его.

– В чем дело? – осведомилась Алина, уже вовсю хрустевшая сухариками. Виталий пожал плечами.

– Жорка просил к нему заскочить. А зачем – не сказал. Голос у него был странный. Все, отдых отменяется, пошли к машине!

Пока они быстрым шагом шли к оставленному неподалеку «лендроверу», у Алины не шел из головы голос Ольги и сочувственные искорки в ее глазах. Она злилась на себя. Какое, собственно говоря, сейчас это имеет значение?! Есть вещи более важные! Есть угроза ее жизни. Жизни других. Есть «Жемчужный», в котором жестоко убили девять человек. Если они не найдут Лешку в ближайшее время, сколько еще будет таких «Жемчужных»? Номер «рекорда» ничего не дал – он был угнан тем же вечером и часом позже брошен через три улицы от места происшествия, так что эта единственная ниточка к Лешке оборвалась. А Шрейдер? Развалилась ли без него исследовательская группа или в ближайшее время кто-то вновь помчится по безвестной дороге, которая приведет его в странный дом, наполненный его же собственными чувствами, желаниями и страхами? Вот о чем надо думать! В конце концов, мужчин на свете много, а подобные воздыхания, слезы и сопли впору любительнице сладких романов Свете Бережной, а вовсе не ей, Алине! Внезапно отчего-то вспомнился шикарный стол в особняке, накрытый усилиями Бережной, вкуснейшие блюда, и Алина, уже садясь в джип, вдвойне пожалела, что они до сих пор не нашли Светлану.

* * *

Женщина, которую звали Светлана Бережная-Юхневич, не знала, что ее ищут.

Но если бы она каким-то образом об этом узнала, то перестала бы и носа казать из своей маленькой квартирки или уехала бы из города как можно дальше. Она бы ни за что не показалась на глаза приснившимся попутчикам такой, какой была на самом деле. Особенно Борису. Она бы ни за что не захотела, чтобы они увидели ее такой.

Светлана приподняла крышку кастрюли, проверяя – не закипел ли бульон? Потом вернула ее на место, и быстрыми ловкими движениями начала нарезать картошку для борща. Натертые свекла и морковь уже ждали своего часа в отдельных мисочках, аккуратно прикрытые крышками. На тарелке свежо и остро пах нарезанный лук. В раковине размораживалось мясо – еще чуть-чуть, и можно будет начинать нарезать его и прокручивать на мясорубке.

В левом боку больно кольнуло, и Светлана, охнув, отложила нож и поморщилась. Ее ладонь легла на бок и осторожно потерла его. К завтрашнему дню, наверное, будет уже поменьше болеть, хотя кровоподтек выглядел довольно устрашающе. Кулаки у Мишки были крепкие, и он очень хорошо знал, куда и как нужно бить, чтобы было очень больно, и в то же время неопасно. Поэтому лучше было подворачиваться ему под руку, пока он еще хоть более-менее трезвый, а если уж приходит сильно пьяным, нужно успеть улучить момент и не попасться ему на глаза, а юркнуть в постель и притвориться спящей. Тогда он ее бить не будет, а только повалится на кровать и уснет. Или может перед этим растолкает ее, заберется сверху и попыхтит немного, хотя по пьяни у него редко когда что-то получалось. А будучи трезвым, он спал с ней очень редко. Только иногда. Хорошо хоть иногда. Хорошо хоть кто-то иногда. Ей не к чему придираться. Кто на нее взглянет?

– Светка! – раздался из комнаты громкий крик. – Светка!..

Светлана втянула голову в плечи, чуть присев, потом взглянула на лежащий на столе нож. С тех пор, как она проснулась, Светлана почему-то довольно часто смотрела на нож, сама не зная зачем. Особенно, когда слышала этот крик, который не менялся день ото дня. Крик был ломким, как жареная картошка, которую она любила грызть за чтением – крепко посоленная и сильно зажаренная, с хрустом переламывающаяся под ее крепкими зубами. Зубы у нее были белые и очень красивые, и раньше ей нравилось улыбаться себе в зеркале, потому что улыбка получалась как в рекламе зубной пасты. Она считала, что улыбка – единственное, что в ней есть привлекательного. Но теперь она старалась подходить к зеркалу как можно реже. Она боялась того, что вопросительно смотрело на нее из серебристых глубин. Боялась и ненавидела.

– Светка! Оглохла, что ли?!

Нож снова поманил ее взгляд, но она сразу же отвернулась. Можно подумать… можно помечтать, но осуществить это… Ей, всего боящемуся и такому жалостливому существу, никогда не обратить этот нож против кого-то, никогда не сделать кому-то больно. Она никогда не давала сдачи, а только закрывалась руками и сжималась в комок, и рано или поздно все заканчивалось. Ей было сложно да-же прихлопнуть тапочком таракана, и если бы у Светланы были дети, они бы крутили ею, как хотели, потому что она никогда не смогла бы дать им подзатыльник или прикрикнуть. «Наша тишайшая» называли ее подруги в глаза, а за глаза добавляли «бедная покорная дурочка». Она прекрасно знала об этом, но не обижалась на них. Лучше такие подруги, чем никаких. Лучше такой муж, чем совсем ни-какого. Хуже одиночества нет ничего. А боль можно научиться терпеть. Иногда Светлане казалось, что ее били всю жизнь – вначале отец, от которого всегда пахло «Русским лесом» и еще терпким горьковатым запахом – его собственным. А потом он передал ее с рук на руки достойному кандидату в мужья, который подарил ей пощечину гораздо раньше обручального кольца.

Светлана повернулась и узким коридором пошла в комнату, хлопая разношенными тапочками без задников – очень полная и рано постаревшая женщина с несколькими подбородками, пухлыми руками и огромными ягодицами, тяжело перекатывающимися под ситцевой тканью халата. Никто, глядя на нее, и подумать бы не смог, что ей еще не исполнилось и тридцати. На ходу она переваливалась по-утиному, колыхаясь всем телом, и тяжело дышала, часто моргая карими глазами, в которых не было ничего, кроме животной покорности и страха – только лишь где-то в глубине их стремительно угасал серебристый отблеск оставшегося на столе ножа.

Мишка сидел в кресле, лениво переключая телевизионные каналы. Он был большим и грузным, с густой растительностью на руках, груди и спине, тогда как на голове среди темных кучерявящихся волос уже проглядывала заметная плешь. Из прорехи в футболке под мышкой выглядывал темный завиток, и увидев ее, Светлана осознала, что собиралась утром зашить мужу футболку, но совершенно забыла об этом, и он позвал ее, чтобы продемонстрировать этот повод для еще одного синяка. Но Мишка, не повернув к ней головы, всего лишь раздраженно сказал:

– Мне дадут в этом доме жрать или как?!

– Борщ скоро будет. Сейчас бульон закипит, и я…

– Меня не интересует, что у тебя там и когда закипит! – Мишка снова переключил канал и потянулся за бутылкой пива, стоявшей на полу. – Я спрашиваю, когда будет обед?!

– Скоро, – Светлана прислонилась к косяку, глядя на незаконченную кружевную салфетку, лежащую на подлокотнике ее кресла. Она лежала так уже больше двух недель. Светлана никак не могла заставить себя закончить ее, хотя всего лишь оставалось обвязать дуги из воздушных петель парой рядков столбиков с накидом. В последнее время все валилось у нее из рук, и даже готовить она стала хуже, и в ресторанчике, где она работала поваром, ей даже пару раз сделали замечание чрезвычайно удивленным голосом.

– Ну-ну, – голос мужа стал немного спокойней. – А кроме борща что?

– Мясо вот-вот разморозится, и я собиралась сделать его по-бургундски…

– Да неужели?! – Мишка шлепнул ладонью по подлокотнику. – Я тебе говорил – занимайся своими кулинарными извращениями, пока меня нет дома! Говорил?! С голоду можно сдохнуть, пока ты там чего-то выдумываешь! А когда я дома, то еда должна готовиться быстро! Берешь свое мясо и жаришь его большими кусками – и все! Без всяких этих!..

– Но ведь так же гораздо вкуснее, – вяло возразила Светлана, глядя на экран телевизора, где показывали пляжные виды и полуголых красоток. Через час по одной из программ должен был начаться фильм «Унесенные ветром» – один из ее любимых. Она всегда плакала в конце, когда смотрела на Вивьен Ли, стоящую на фоне заката. А ближе к вечеру будут показывать конкурс бальных танцев – она всегда их смотрела, представляя, как она, такая же худенькая, как и танцовщицы, выделывает умопомрачительные па, а ее партнер – высокий и красивый и обязательно брюнет, похожий на Кларка Гейбла или Тимоти Далтона… или на Бориса. Но Мишка решил провести это воскресенье дома и, разумеется, не даст ей посмотреть ни того, ни другого – он называл все это «детсадовскими соплями» и смотрел, в основном, футбольные матчи и бокс, а Светлана уходила в маленькую комнату и снова и снова перечитывала свою библиотечку любовных романов, мечтая о том, чему никогда не бывать.

– Вкуснее… Наготовит вечно всякой фигни, потом сиди и думай, чего жуешь… – проворчал Мишка. – Надо было, в таком случае, раньше приниматься! С утреца!

– Утром я стирала. Ты же не починил машинку.

– Некогда было, – Мишка махнул пультом в сторону телевизора. – У, какие девки, а! Не то, что ты, корова, талию на ощупь не найти! Надо мной уже все друзья потешаются – удачно, мол, женился, Мишаня! Вот какой надо быть! А ты свою корму в двери с трудом протискиваешь!