Текст книги "Увидеть лицо - 2 (СИ)"

Автор книги: Мария Барышева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 33 страниц)

– Боря, теперь с нами уже ничего не сделали. Мы просто проснулись. Вот тогда…

– Нет, – жарко, захлебывающеся продолжал шептать Лифман. – Ты ошибаешься! Нам что-то внушили! Нам внушили, что… у нас все не так, как на самом деле! Я только не понимаю, зачем они убили Свету?! Она что-то сделала не так?! Они ведь и ей могли… просто внушить!.. – Бориса передернуло при воспоминании о твердой холодной плоти под собственными пальцами и страшном распухшем, почерневшем лице Светланы, и он на мгновение зажмурился. Виталий тряхнул его за плечо.

– Реальность сейчас – вокруг нас, Боря! И именно сейчас мы настоящие! А то был сон. Всего лишь только сон. Искусственный, управляемый кем-то сон, понимаешь?!

– Нет! Я хочу вернуть свою жизнь! Хочу вернуть свою Ингу! Эта скотина каждую ночь занимается любовью с моей женой!

– Виталик, поехали отсюда! – с ужасом воскликнула Алина и потянула Виталия за руку. – Бога ради, поехали! Оставь его! Он сумасшедший!

– Нет! – вскричал Борис, словно смертельно раненая птица. – Не бросайте меня! Мне страшно! Мы же договаривались держаться вместе! Помогите мне выбраться из этого кошмара! Где остальные?! Где Олег, где Жора?! Что с ними стало?! Они ведь тоже здесь, правда?! Если вы здесь, то и они тоже, правда?! Господи, я же думал, что я тут совсем один!.. Не бросайте меня, пожжалуйста!.. Она снова приходит ко мне по ночам вместе со своей Аеной! Опять, как в детстве… Я ее ненавижу! Господи, как же я ее ненавижу! Она опять утверждает, что умерла потому, что я этого хотел!

Он выпустил рукав Виталия и бессильно ополз на асфальт, привалившись спиной к колесу «лендровера», потом хрипло зарыдал, уткнувшись лицом в согнутые колени. Обитатели двора, еще различимые в сумерках, удивленно смотрели в их сторону, из кучки сгрудившихся возле выбивалки подростков долетали издевательские смешки. Алина отвернулась, ее трясло.

– Господи, что же мы наделали… – прошептала она, потом беспомощно взглянула на застывшее лицо Воробьева. – Виталик, что же нам теперь с ним делать?

– Уж во всяком случае, не оставлять его тут куковать до утра! – отозвался Виталий ошеломленным голосом, потом нагнулся и приподнял плачущего ювелира под мышки. – Ну-ка, господин Лифман, подымайтесь! Асфальт холодный – еще причинное место застудите. Может, заедем куда-нибудь, глотнем болеутоляющего?..

– Я последние месяцы не пью, – пробормотал Борис сквозь слезы. – Мне нельзя…

– Тогда мы отвезем тебя домой. Давай, садись, – Виталий открыл заднюю дверцу и впихнул Бориса на сиденье, невзирая на его вялые попытки сопротивляться.

– Куда домой?! В моем доме Витька живет! А та халабуда…

Виталий молча захлопнул дверцу и сел на водительское сиденье. Тронул машину с места, глядя перед собой. На его скулах играли желваки.

Всю дорогу Борис жалобно причитал позади, и Алина, слушая его, ежилась, не оборачиваясь. В ее памяти всплыл тот Борис, которого она увидела первый раз в автобусе, – Борис, вступившийся за нее перед Евсигнеевым с аристократической небрежностью, Борис, который в автобусе постоянно брал на себя роль миротворца, Борис, который на вечере в особняке так замечательно танцевал…

Когда джип притормозил возле подъезда Лифмана, тот несколько притих и теперь только потерянно моргал, глядя на их обернувшиеся лица.

– Боря, сейчас пойдешь домой, успокоишься, отдохнешь, а потом поговорим – лады? – сказал Виталий психиатрическим тоном. – Я тебя прекрасно понимаю, мы все через это прошли. У тебя все будет хорошо.

– Но я хочу знать…

– Завтра! – в голосе Виталия звякнул металл, и Борис поспешно кивнул.

– Ладно, хорошо. Только дай мне свой телефон. Пожалуйста. Я не буду сегодня звонить… но мне будет спокойней, если… – он тяжело вздохнул и замолчал. Виталий протянул ему визитку, и Борис схватил карточку с проворством нищего, которому по пьяной щедрости протянули стодолларовую бумажку. Потом нерешительно взглянул Воробьеву в глаза.

– Извини, пожалуйста… что я так…

– Нормально, старик, все нормально. Иди домой, отдыхай.

Борис кивнул и выбрался из машины. Идя к подъезду он все время оглядывался, словно желая убедиться, что джип и сидящие в нем люди не привиделись ему и не растворились в воздухе без следа, пока он не смотрел на них. Потом хлопнула подъездная дверь, и Алина, тяжело вздохнув, откинулась на спинку кресла.

– Вот сволочи! Какие сволочи!

– Я убью их, – негромко произнес Виталий. Алина взглянула на него. Воробьев постукивал пальцами по рулю, его глаза были сужены, а лицо окаменело.

– Что ты говоришь?

– Когда я найду их, а я их найду, то убью их. Возможно, я даже ни о чем не буду их спрашивать, – Виталий взглянул на часы, потом закурил. – Я просто их убью. Я еще не забыл, как это делается.

– Виталик…

– Что «Виталик»?! – он зло глянул на нее, потом затянулся так сильно, что папироса затрещала в его пальцах, и с нее посыпался пепел. – Посмотри на этого бедолагу! Он же помешался! Он уже не понимает, где кончается сон и начинается реальность!

– Возможно, нам не следовало…

– Еще как следовало! Теперь он, по крайней мере, на какое-то время перенесет свое внимание на нас. Возможно, позже, он сможет все вразумительно выслушать и придет в себя. Ты видела, как он за той парочкой наблюдал?! Ты видела, какое у него было лицо? Честно говоря, я испугался, что он сейчас чего-нибудь сотворит!..

Алина невольно кивнула, вспомнив Лифмана, по-звериному затаившегося за деревом и сверлящего взглядом мужчину и женщину, которые в обнимку шли к машине, потом задумчиво произнесла:

– Может быть, если мы найдем хоть кого-нибудь из этих уродов, они смогут его вылечить?

Взгляд Виталия смягчился.

– Об этом я не подумал. Но как?

– Сотрут все это из памяти. Или хотя бы превратят в обычный сон. Сон, который рано или поздно бесследно исчезает. Они могут сделать так со всеми нами.

– А ты хочешь, чтобы они сделали это с тобой? – быстро спросил Виталий. Алина закусила губу, потом отвернулась, глядя на закрытый лифмановский подъезд.

– Нет. А ты?

Виталий помолчал, выводя джип из двора, потом пожал плечами и хмуро произнес:

– Я не знаю… не думал пока. Жаль, мы у него про Светку так ничего и не спросили.

– Завтра спросим. Сейчас он вообще ничего не соображает. Слушай… я даже не знаю, стоит ли…

– Теперь стоит! После Петра и Борьки я уже очень смутно представляю себе, что творится с остальными. Только за Кривцова спокоен, он, как кот, всегда на четыре лапы падает, – Виталий нахмурился, внезапно вспомнив серенький голос Олега, стоявшего возле кухонного окна.

– Страшно мне, Виталя… Я устал…

И все-таки весельчак-автослесарь продержался дольше остальных.

– Но его все-таки убили, – напомнила Алина. Виталий покачал головой.

– Я имею в виду…

– Я понимаю. Но ты ведь не знаешь, чего в этом мире лишился Олег.

Виталий снова взглянул на нее и только сейчас заметил, что Алина выглядит совершенно измотанной, даже больной. Ее лицо сильно осунулось, и глаза на нем казались неестественно огромными. На мгновение ему даже померещилось, что он видит сквозь нее сияющие витрины магазинов, словно она была всего лишь туманной дымкой, тающей прямо на глазах, и он внезапно испугался, что и это все окажется всего лишь сном, и опять все придется начинать сначала. А если на этот раз он проснется в мире, где кроме него никого не будет? Если он проснется…

Руль в его руках дернулся и машину бросило вправо. Виталия одернули сердитым гудком, и он поспешно выровнял «лендровер». Алина испуганно спросила:

– Что с тобой?!

– Да так… задумался просто. Послушай, Аля, может давай я съезжу в «Седьмое небо» сам, а? Отвезу тебя домой – поешь, выспишься…

– Не хочу я есть! – отрезала Алина. – И спать тоже не хочу! Сам же говорил – насчет того, что я затеяла…

– Господи! – мученически простонал Виталий. Он схватился бы за голову, если б руки не были заняты рулем. – Как же с тобой сложно! Что ж ты все так воспринимаешь?!..

– Хочешь поговорить об этом?

– Тьфу ты! – Виталий поджал губы, чувствуя, как в нем снова поднимается знакомое раздражение. – Ей богу, иногда так и хочется привязать тебя к столбу и выпороть кнутом, как потного негра!

– Да вы, батенька, садист?

– Пообщавшись с тобой, даже мать Тереза стала бы садисткой! Хочешь довести себя до ручки – бога ради, твое право! Но когда ты хлопнешься в обморок от истощения, не вздумай требовать от меня сочувствия!

– Не вздумаю, – пробормотала Алина, разглядывая извлеченную из пачки сигарету. – А ты, значит, бросишь меня на асфальте и пойдешь себе, посвистывая, прочь, и суетные прохожие будут походя топтать ногами мое бедное распростертое тельце. Господин Воробьев, вы святой! Странно, что вас еще не канонизировали!

«Лендровер» резко свернул к обочине, чуть не переехав какого-то мотоциклиста, и остановился. Виталий повернул голову к Алине, свирепо глядя на нее, и она в ответ застенчиво захлопала ресницами.

– Только не смотри так! У меня дрожат руки, когда ты включаешь свое обаяние! – произнесла она низким грудным голосом, после чего сунула в рот сигарету, щелкнула зажигалкой и обыденно сказала: – Ну, как? Тебе полегчало? Лично мне да.

Лицо Виталия оттаяло, потом он усмехнулся и склонил голову на руль, точно собрался прилечь поспать.

– Господи боже, Аля, иногда мне кажется, что и ты сумасшедшая.

– Серьезно? – встревоженно спросила Алина. – Не знаешь, это лечится?

Он протянул руку и, приобняв ее за плечи, шутливо качнул из стороны в сторону.

– Надеюсь, нет. Но порой хотелось бы, чтоб об очередном приступе меня предупреждали, потому что я не всегда за ними успеваю.

– Я обдумаю твое предложение на досуге, а теперь поехали в «Небо». И, знаешь, – Алина посерьезнела, – после всего я буду очень удивлена, если мы не найдем там Харченко.

– Ты знаешь, я тоже, – отозвался Виталий, выводя машину на дорогу. – Но все равно вначале придется заехать ко мне. Мэй нужно вывести. Иначе, когда я вернусь, меня будет ждать большой сюрприз.

– И надо проверить, жив ли там Жорка – что-то он давно не звонил, – добавила Алина. – Вдруг твоя расчудесная собака его уже доедает.

Виталий покосился на нее, но на этот раз ничего не сказал, не желая ввязываться в еще один диалог. Потом взглянул в зеркало обзора и нахмурился – ему показалось, что он уже где-то видел едущий следом пыльный бежевый «москвич». Но тот на следующем же повороте свернул в другую сторону, и Воробьев, успокоившись, снова принялся смотреть на дорогу.

* * *

В «Седьмое небо», играющее огнями, словно гигантская новогодняя елка, их поначалу не пустили, и Виталий, не удержавшись, укоризненно посмотрел на Алину, которая, разумеется, не поддалась на уговоры тихонько подождать в машине. Одного его, возможно, и пропустили бы, но с Алиной пропускать не желали – и все тут! Глыбообразный охранник обиженно спросил у нее паспорт, получил ответ, что паспорта с собой нет, обиделся еще больше и наотрез отказал.

– Это частный клуб, – пояснил он, водя очами по сторонам, – и администрация имеет право решать, кого пускать, а кого нет.

– Это вы – администрация?.. – начала было Алина, но Виталий тут же зажал ей рот ладонью, после чего больше по инерции поинтересовался:

– И каков принцип симпатии администрации?

– Вы – не члены клуба, – с удивительной кротостью пояснил охранник и сделал величавый жест в сторону улицы. Виталию жест крайне не понравился, и он собрался было, прежде чем уйти, рассказать охраннику все, что он думает по поводу членов, но тут подошел еще один мужчина в форменном костюме, решивший выяснить, в чем заминка. При виде Виталия он застыл, и несколько секунд они предавались взаимному созерцанию, после чего вдруг одновременно кинулись навстречу друг другу, сшиблись и начали восторженно мять друг друга и трясти, выкрикивая множество слов, большинство из которых заканчивались на «ать» и «ак». Алина, ойкнув, отскочила в сторону, не сразу поняв, что происходит.

– Ну, блин! – наконец сказал охранник и, напоследок, еще раз с размаху хлопнул Виталия по левому плечу, тут же получив взаимный хлопок. – Ну не ожидал! Так ты теперь в Волжанске живешь?! Давно?!

– Да уж лет пять как.

– Да иди ты! И как же это мы ни разу не пересеклись?! Вот жизнь-то а?! Знал бы!.. Жаль, сегодня моя смена, никак не уйти… Слушай, а че тебя сюда занесло?! Оттянуться решил?

– Ну. Да вот, – Виталий кивнул на обиженную глыбу, – администрация не пускает.

– Забей! Твоя подруга? – охранник вопросительно посмотрел на Алину, которая почему-то ощутила неодолимое желание встать по стойке «смирно» или убежать подальше. – Вообще-то, Виталя, ты б ее лучше в нормальное место сводил, здесь сам понимаешь… – он глубокомысленно покрутил в воздухе пальцами, потом подмигнул Алине. – Или это типа экстрим?

– У нас тут кое-какие дела.

– А-а, – охранник понимающе кивнул. – Ну, лады, тогда заваливайте!

– Валера! – укоризненно сказала глыба в костюме и сделала шажок вперед, но охранник небрежно отпихнул его в сторону.

– Сань, отвали! Чтоб я кореша не пропустил?! Да даже если он с тридцатью бабами придет! Пошли, ребята, сейчас я вас где-нибудь пристрою. Сегодня народу много.

Народу в «Седьмом небе» и впрямь было много. Зал был забит, а на сцене, по обеим сторонам которой искрились разноцветные фейерверки и то и дело что-то хлопало, выпуская клубы разноцветного дыма, пятеро девушек с выдающимися формами, на которых из одежды были только брякающие цепи, выплясывали под готический рок какой-то воинственный танец, отчаянно размахивая грудями. Алина, которая до сих пор подобные заведения видела только по телевизору, ошеломленно оглядывалась по сторонам, на всякий случай вцепившись Виталию в руку.

– Слушай, – кричал тем временем Виталий на ходу своему проводнику, – ты не знаешь такую… Ольку Харченко?! Высокая брюнетка! Стервозная такая! Часто здесь отирается!

– Да их тут знаешь сколько отирается?! И стервозных, и брюнеток, и Олек?! А по фамилиям я никого не знаю! Кому тут, на хрен, нужны-то фамилии?! – орал в ответ Валера. – Тут блядей ползала, ими Сова заведует, только ты у него лучше не спрашивай – отморозок полнейший! Я могу поспрошать, но ничего не гарантирую! Вот, сюда падайте!

Он усадил их за столик и ушел, напоследок еще раз восторженно обозвав Виталия несколькими нехорошими словами, и Воробьев сделал то же самое, после чего расхохотался, качая головой, и сказал Алине:

– Елки, кто б мог подумать, а?! Не будь Олька проституткой, я б, может, Валерку, еще лет пять не видел! Жизнь действительно занятная штука!

– А кто это?

– Валерка Марченко, – Виталий сунул в рот папиросу, и глаза его слегка затуманились. – Воевали вместе. Между прочим, у парня исторический за плечами, а вот ведь… сторожит всякую… – он огляделся в поисках официантки. Подзывать ее было бессмысленно – он с трудом слышал даже голос Алины, поэтому Виталий подождал, пока мимо пробежит что-нибудь похожее на обслуживающий персонал, изловчился, ухватил девушку за локоть и спросил, что у них есть?

– А чего вам надо? – сердито спросила официантка, пытаясь вырваться и удивляясь тому, что курсирующий неподалеку Валера не спешит на выручку, а только весело скалит зубы. Потом сунула Виталию под нос выхваченное из-под мышки меню. Тот открыл его и небрежно ткнул пальцем.

– Это, это и вот это – всего по два.

Он отпустил девушку, и та умчалась, напоследок омыв Воробьева заинтересованным взглядом. Алина с отчаяньем произнесла, чуть ли не сунув губы ему в ухо.

– Здесь столько народу – как мы ее увидим?!

– Будем внимательно смотреть! – прокричал в ответ Виталий. – Пока что я ее не вижу!

Воинственные пляски закончились, и свежая смена начала бодро выплясывать канкан, громко стуча каблуками и взвизгивая. Официантка принесла заказ. Алина, сердито посмотрев на тарелку с отбивными и гарниром и вазочку с салатом, отодвинула их и сразу потянулась к бокалу с вином, но Виталий проворно выхватил его, после чего пододвинул тарелку и вазочку обратно и показал девушке кулак.

– Ешь!

– Я же сказала, что не хочу!

– Ешь сей же секунд! Или я позову Валерку, и он отнесет тебя в машину и запрет там до утра!

– И тебе не жаль машину?

Виталий поразмыслил над этим, после чего изобрел новую угрозу:

– Тогда я сейчас уйду, а ты будешь искать ее сама!

Алина испуганно огляделась, потом сердитым рывком подвинула тарелку ближе и начала сердито жевать, бросая на Виталия огненные взгляды. Тот усмехнулся и снова принялся смотреть по сторонам, потягивая кофе.

Поглощая принесенную еду, которая, к ее удивлению, оказалась очень даже ничего, Алина с любопытством изучала зал. Конечно, с залом «Чердачка» его было не сравнить – здесь было чисто и нарядно, на каждом столе стояла красивая лампа, никто не валялся на полу, не поднимал руку на официанток и не размахивал окровавленными молотками, а симпатичные барменши спокойно занимались своим делом, а не подтирали на полу пивные лужи и не вышвыривали за дверь разбуянившихся посетителей. Кроме того, в зале совершенно не было подростков. Но и тут большинство активно пило, хихикало и хохотало, гомонило и игриво шарило руками под столиком, в принципе занимаясь тем же непотребством, что и более скромно одетые посетители «Чердачка». Внезапно Алина попробовала, как раньше, вызвать в мыслях недавнюю мечту о собственном ресторанчике, но почувствовала глубочайшее отвращение. Мечта не вызывалась. Исчезла.

Ряд вкидывающих длинные ноги девушек сменился четырьмя парочками в латиноамериканских сверкающих нарядах, которые принялись вполне профессионально танцевать ча-ча-ча, вихляя бедрами и делая головокружительные провороты. Алина засмотрелась на них, невольно вспомнив, как этот танец танцевали Борис со Светланой в зале особняка, и загрустила. Какой-то посетитель, расчувствовавшись, полез было на сцену – поближе к стремительно мелькающим в танце ногам, но мгновенно оказавшийся рядом Валера изловил его и относительно вежливо сопроводил обратно на место.

– Знаешь, мне кажется, что Жорка что-то раскопал, – задумчиво произнес Виталий. Алина вопросительно посмотрела на него, потом согласно кивнула – уж больно задумчивый вид был у Вершинина, когда они забегали домой к Виталию за Мэй. Жорка ничего не сказал и даже ни о чем их не спросил, а на их вопросы, лишь неопределенно отвечал: «Ищу…» – и улыбался отрешенно-загадочной улыбкой Джоконды, и склонял бездумную голову на кулак возле монитора, словно осовремененный вариант Роденовского «Мыслителя», и глаза его смотрели твердо и тускло, словно шляпки гвоздей. Так ничего и не добившись, они бросили его возле компьютера и уехали.

– Наверное, он хочет выяснить все до конца, а потом уже сказать.

– Ну да, – сердито сказал Виталий, брякнув чашкой о стол, – зато теперь это мешает моей наблюдательности, потому что постоянно крутится у меня в голове! Позвонить ему, что ли?..

– Смотри! – Алина внезапно схватила его за руку, потом вытянула указательный палец в нужном направлении. – Вон туда посмотри!.. Или мне показалось?!

Через зал шла высокая привлекательная девушка в брюках с очень низким поясом и короткой кофте, поверх которой был наброшен прозрачный развевающийся шазюбль. Девушка шла не по своей воле – ее тянул за руку высокий, хорошо сложенный мужчина в светлом костюме, что-то зло втолковывая на ходу. Доведя девушку до одного из столиков, он с размаху усадил ее на стул, ткнул чуть ли не в лицо указательным пальцем и резко что-то произнес, потом растопырил пальцы в воздухе, косо дернул ребром ладони в ее сторону и снова что-то сказал, и девушка заметно присмирела. После этого мужчина сделал сидевшему за столиком человеку знак, что все улажено, и удалился быстрым подпрыгивающим шагом. Девушка осталась сидеть, зло дергая губами. Потом она вытащила из лежавшей на столе пачки сигарету и чуть развернулась. Сидящий человек поспешно поднес ей горящую зажигалку, и она прикурила, глубоко затянулась, после чего выпустила тому дым чуть ли не прямо в очки и очаровательно улыбнулась.

Это была Ольга Харченко.

– Елки! – потрясенно сказал Виталий. – Она вообще не изменилась! Ну конечно, при такой внешности, зачем ей желать другую…

– Ну так поди и скажи ей об этом!

Виталий, правильно поняв перемену в голосе спутницы, метнул в ее сторону привычно-сердитый взгляд.

– Да я совсем не то имел в виду!

– Ясное дело, ты имел в виду ситуацию на Ближнем Востоке!

– Я глубоко жалею, – сказал Виталий барабаня пальцами по столу, – что не заехал по дороге в хозяйственный магазин и не прихватил там рулон изоленты, чтоб заклеить тебе рот! Молчащая Алина – какая чудная хрустальная мечта!

– Пока ты будешь мечтать, клиент потащит ее в постель! – резонно заметила Алина. – Не сунемся же мы и туда со своими «простите-извините-помните»?!

– Ладно, – Виталий начал было подниматься, но Алина тут же вцепилась ему в руку.

– Подожди! – испуганно зашептала она. – Ты видел ее работодателя?! Жуткий тип! А вдруг ему не понравится, что ты ломаешь график его сотруднице?! Вдруг он откроет огонь?!

– Господи, Аля, какой огонь? Ты фильмов насмотрелась. Скажу пару слов и уйду, дальше видно будет. И ничего это…

– Нет уж! Сейчас как раз танцуют – давай приблизимся к ним в темпе вальса – это будет выглядеть более безобидно.

Виталий с иронией посмотрел на танцующих. Большинство кавалеров откровенно обнимали своих дам за выступающие части тела, и дамы поощряюще улыбались. Пары преимущественно топтались на одном месте, монотонно покачиваясь из стороны в сторону под медленную музыку, и были удивительно похожи друг на друга.

– Ты всерьез представляешь здесь вальс?

– Ну, я фигурально выражаясь.

– Хе! – Виталий со смешинкой глянул на нее. – Это действительно вариант или просто предлог потанцевать?

Алина несколько раз моргнула, потом с преувеличенным вниманием начала разглядывать остатки картошки у себя в тарелке.

– Ну, а какие у тебя будут предложения?

– Погоди, – сказал он с легким недоумением, – я же не сказал нет. Пойдем.

Виталий отодвинул стул, поднялся и протянул ей руку. Алина слабо улыбнулась и положила пальцы на его ладонь, и он сжал их. Ему показалось, что она дрожит.

Они медленно двигались под музыку, постепенно приближаясь к нужному столику. Левой рукой Алина держала чуть полусогнутые неживые пальцы его правой руки, чувствуя на спине его теплую ладонь. Виталий смотрел куда-то поверх ее головы, глаза его были рассеянными и задумчивыми.

– А ты и здесь неплохо танцуешь, – заметила Алина. Воробьев опустил взгляд и, казалось, очень удивился, обнаружив ее в своих руках.

– А?

– Я вообще тебе не мешаю? – поинтересовалась она, чуть отстраняясь, но Виталий тут же решительно притянул ее обратно, но так, словно она была не девушкой, а ручным тормозом.

– Просто думаю, как начать разговор.

– Думай быстрее – она уже очень близко. Давай-ка обойдем эту целующуюся в десны пару – она нам все время дорогу заступает!

– Угу, – сказал Виталий, крепче прижал ее к себе и вдруг сделал изумительный по размаху проворот, обойдя означенную пару на крутом вираже, лихо прокрутил Алину под левой рукой, поймал и снова начал двигаться в прежнем темпе, пояснив ее изумленным глазам:

– Это я у Борьки со Светкой тогда видел. По-моему, неплохо получилось, а?

Алина молча кивнула. Виталий продолжал смотреть на нее, словно ждал какого-то определенного ответа, потом вдруг произнес, склонившись к ее уху:

– Знаешь, ты очень красивая.

Прежде, чем она успела ответить, вообще как-то отреагировать, даже осмыслить то, что он сказал, Виталий отодвинулся, потом резко развернул ее, они ловко проскользнули между двумя парами и оказались точно возле Ольгиного столика. Ольга как раз подносила к губам бокал шампанского, а сидевший рядом с ней мужчина в дорогом, но плохо сидевшем на нем костюме, что-то ей говорил. Мужчина был круглым и розовым, как новорожденный поросенок, его седеющие вьющиеся волосы скромно отступали с макушки к вискам и затылку, являя на обозрение большую блестящую от пота розовую лысину. Розовая пухлая ручка уютно умостилась на Ольгином бедре, ласково его поглаживая. Круглые стекла очков блестели благосклонно и почти умиленно. Ольга смотрела на него с зазывным раздражением и такое же выражение притаилось в изгибе ее влажно блестящих губ. Брови-усики были слегка вздернуты.

Виталий резко развернулся и отклонил Алину так, что ее голова оказалась чуть ли не у Ольги на коленях, и в этом перевернутом положении она сказала:

– Оль, привет!

– Привет! – сказал и Виталий, поворачивая лицо к Харченко так, чтобы она могла видеть лишь неповрежденную его часть, надеясь, что это поможет ей быстрее сообразить, что к чему.

Ольга рассеянно кивнула, мазнув по ним раздраженным взглядом и тут же отвернулась, но сразу же повернула голову, и на этот раз ее взгляд продлился чуть дольше. Потом она снова отвернулась, очевидно потеряв к ним всякий интерес.

– Спасибо, что пыталась втащить меня обратно в окно, – обыденно произнесла Алина, выпрямляясь. – Ты не виновата, что я выскользнула. Но меня выбросил не Виталий, как мы думали. Это сделал Лешка – тот мальчишка, который ушел в лес. А мы-то, наивные, решили, что это Евсигнеев. Он всех нас провел.

Голова Харченко повернулась обратно – так медленно и неуверенно, словно она делала это движение впервые в жизни. Глаза Ольги широко раскрылись, брови-усики встали почти вертикально.

– Кто вы?..

– Мы встречались, – ответил Виталий, – не так давно. Сначала мы ехали в одном автобусе, потом ночевали в одном особняке, где находили удивительные вещи. Свои вещи. А ты помнишь свою вещь, Оля? Ты сама принесла ее нам. Это баночка из-под маринованных огурцов. С кислотой.

Ольга, держа в руке бокал с шампанским, начала подниматься из-за стола – так же медленно, как недавно вела к ним свой ошеломленный взгляд. Ее губы дрожали. Она смотрела на Виталия и Алину – на одно лицо и на другое, взгляд прыгал туда-сюда, словно теннисный мячик под крепкими ударами ракеток.

– Что?..

– Ты заснула, Оля, – укоризненно произнес Виталий. – Я же говорил тебе – не пей, но ты не послушалась и заснула, поэтому он убил тебя следующей. Ты знала об этом?

– Кстати, Жора тебе привет передавал, – добавила Алина.

Пальцы Ольги сжались, раздавив хрупкий бокал, и он расплескался брызгами стекла и шампанского, смешавшегося с кровью. Мужчина в очках чуть отодвинулся, испуганно глядя на нее. Его ладонь, сползшая с бедра Харченко, теперь бестолково ерзала по столешнице. Ольга тупо посмотрела на глубокие порезы на своих пальцах и ладони, после чего вдруг присела, сжавшись, будто кошка перед прыжком, и пронзительно закричала, взмахнув в воздухе растопыренными пальцами.

– Нет! Это неправда!

– Оля, послушай… – начал было Виталий, но Ольга схватила со столика тарелку с салатом и швырнула ему в голову. В самом же начале полета тарелка и салат разделились – тарелка порхнула в сторону Воробьева, который едва успел увернуться, врезалась в спину одному из танцующих, свалилась на пол и разлетелась вдребезги. Салат же жирным, майонезно-креветочным комом шлепнулся на колени розоволысого мужчины, сидевшего за столиком, и он вскочил, яростно сметая с брюк свой же заказ, после чего громко произнес несколько нехороших немецких слов.

– Тебя не существует! – взвизгнула Ольга. – Убирайся!

Она развернулась и проворно шмыгнула в толпу танцующих. Виталий отпустил Алину и, толкнув ее следом за Ольгой, кинулся в сторону выхода, крикнув на ходу:

– Не дай ей уйти! Попробую там перехватить!..

Алина метнулась вперед, успев заметить, как колыхнулся в проеме между двигающимися под быструю музыку телами вишневый шазюбль. Она сразу же налетела на какого-то мужчину, тот выругался и оттолкнул ее. Алина взмахнула руками, с трудом удержав равновесие, но тут ее кто-то толкнул в спину, и она с распростертыми руками налетела на высокую извивающуюся девицу, окунувшись лицом в ее потное декольте.

– Охренела что ли?! – вскрикнула та, отшатываясь назад. Алина кивнула, повернулась и бросилась туда, где секунду назад видела развевающуюся вишневую ткань.

Внезапно музыка стихла. Потом раздался громкий восточный мотив с протяжным завыванием, и на сцене две девушки, обильно сияющие бижутерией и блестками, начали танцевать танец живота. Публика тут же растеклась по своим местам, дабы насладиться этим действом, и Алина сразу же увидела Ольгу, уже собравшуюся юркнуть в какой-то боковой проход, кинулась вперед и почти в полете вцепилась ей в плечи. Девушки покатились по полу, с грохотом уронив несколько стульев. Кто-то восторженно воскликнул:

– Вот это да! Серый, глянь – бабы сцепились!

– Пусти! – прошипела Ольга, пытаясь высвободиться. Выбившаяся угольно черная прядь ритмично колыхалась перед ее лицом, прилипая к губам. Алина вцепилась в Харченко еще крепче. Ольга неистово выдиралась, ткань ее шазюбля угрожающе трещала.

– Ты должна меня выслушать! Давай выйдем и споко…

– Пусти, тварь! Я тебя не знаю!

– Знаешь! Я Алина! Здесь у меня другое лицо, но это я!

Они приподнялись и теперь раскачивались, стоя на коленях, словно исполняли какой-то нелепый танец. Вокруг них уже собралась небольшая толпа, не стремящаяся, впрочем, их разнять, и краем глаза Алина видела, что через зал к ним спешат Валера и охранник-Саня, со зверским выражением лиц. Виталия видно не было.

– Ты в автобусе прожгла себе колготки, на вечеринке была в серебристо-черном платье, ты нашла банку с кислотой, ты провела ночь с Жоркой, ты меня пыталась спасти… – задыхающейся скороговоркой заговорила Алина, пытаясь в крошечный промежуток времени втиснуть как можно больше слов, – а на следующее утро мы нашли задушенную Светку на вешалке, а потом Лифмана проткнуло алебардой! Я была рыжей, а Рощина – блондинкой, а ты была хозяйкой «Вавилона», ты поспорила с Борькой из-за шабли, ты играла на рояле, а Кристинка пела…

На мгновение Ольга перестала дергаться, и ее лицо помертвело. Губы судорожно хватали воздух, немигающие глаза с ужасом уставились на Алину. Потом она завопила – так громко, что перекрыла музыку:

– Это невозможно! Так не бывает!.. Пусти, сука!

Ее рука с согнутыми когтями пальцами с размаха устремилась в лицо Алине. Та машинально дернула головой, но острый ноготь указательного пальца Ольги все же проехался по ее щеке, располосовав кожу до крови. Алина вскрикнула.

– Ах ты, зараза!..

Отпустив Харченко, она отвесила ей увесистую оплеуху, и та свалилась на пол, стукнувшись затылком, и изумленно уставилась быстро моргающими глазами в потолок. Кто-то из зрителей захлопал. Алина быстро склонилась над ней, встряхнула за плечи и жестко сказала в ухо:

– Если тебя все устраивает – живи, как жила! Если нет – завтра, в двенадцать дня, в Пушкинском парке у «одуванчика»! Нам нужна твоя помощь! Это был не совсем сон!..