Текст книги "Благословенный (СИ)"

Автор книги: Марина Сербинова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 42 (всего у книги 47 страниц)

Глава 22

Не успел Джек приступить к ужину, как Нора с извиняющейся улыбкой поднесла ему трубку, шепнув, что это срочно. За столом расположились он, Шон, Патрик и их гостья, Дженни. Девочка была очень смущена и ощущала себя неловко из-за того, что Патрик навязал отцу ее общество. Но тот пока не проявлял недовольство, даже если оно и было, и вел себя с ней довольно приветливо. Наверняка, чтобы угодить сыну. А может, у него просто было не такое плохое настроение, как в прошлый раз, и сам он, возможно, был не таким, как ей вначале показалось. Сегодня он Дженни определенно нравился. Он улыбался, с интересом задавал ей вопросы о ее жизни, о здоровье и о ней самой. О том, как познакомилась с Кэрол. Дженни искренне отвечала на все вопросы, ничего не утаивая, да ей и утаивать нечего было. Единственное, чего она избегала в разговоре – это упоминание о Ноле. Но Джек, к ее облегчению, о нем ничего и не спрашивал.

Зато брат Джека, он же дядя Патрика, очень даже понравился ей. На вид ему слегка за двадцать, и он очень отличался от своего старшего брата. Дженни никогда бы не подумала, что рожденные одной матерью братья могут быть такими разными. Было заметно, что Джек в их отношениях главный, но этому девочка уже не удивилась. Светловолосый и кареглазый, он был намного выше Джека ростом и худощав. К тому же, очень симпатичный, даже милый, и немного застенчивый. В нем совсем не чувствовалось той самоуверенности, какая была в Джеке. Но Дженни не видела в этом недостатка, наоборот, ей никогда не нравились излишне самоуверенные парни, потому что считала это уже самомнением, а не уверенностью в себе.

Патрик уже успел показать ей весь дом. Он понравился Дженни. Но вот охрана и высокий забор показались ей угнетающими. К тому же во дворе свободно бегали два огромных добермана, и Дженни очень испугалась, когда они подскочили к ней. Они не проявляли агрессии, скорее любопытство, и явно были превосходно выдрессированы, но все равно сердце девочки в пятки ушло. Заметив ее испуг, Патрик их поспешно отогнал, не проявляя никакого трепета перед этими сильными и опасными животными. Он сказал, что этих псов отец завел совсем недавно, после их с мамой возвращения. Он нанял человека, которому они принадлежали, и он вместе со своими собаками теперь отвечал за безопасность их дома. Было ли это связано с тем, что Джек опасался Иссу, или эта мера для того, чтобы не сбежала Кэрол – Патрик не знал. Может, и то, и другое вместе взятое. Мальчику идея с собаками не нравилась. Лично ему они не доставляли никакого неудобства, но он знал, что мама боится собак, еще с детства. Ее не запирали больше, но выходить одна из дома во двор она боялась и не делала этого из-за этих собак.

Когда Джек взял трубку, все невольно замолчали.

– Прошу прощения, – заметив, что все внимание сосредоточено на нем, он вышел из-за стола и отправился в кабинет. Вернулся он быстро и, сев на место, промочил горло белым вином.

– Из больницы звонили? – Патрик не отрывал от него настороженного взгляда.

Джек кивнул.

– И что там? – напирал мальчик без всякого смущения.

– Все нормально. Всего лишь небольшая неприятность, но ничего необычного.

– Какая неприятность? – на этот раз спросил Шон, заинтересовавшись.

– Кэрол разбила нос доктору Фрейзеру.

– Не может быть! – невольно вырвалось у Дженни, но она тут же прикусила язык, вовсе не собираясь вмешиваться. Но ведь подобное обвинение – нелепость, Кэрол нежнейшая и добрейшая из женщин, она просто не могла даже руку поднять на кого-то.

– Может, – спокойно отозвался Джек Рэндэл, остановив на ней свой взгляд. – Запросто. Скажу больше – этому доктору повезло, что так легко отделался. Я знавал менее везучих.

– Да, мама может, – подтвердил Патрик, разглядев недоверие на лице девочки. – Но за что?

Джек пожал плечами.

– Об этом мне не доложили. Картер не знает. Фрейзер зашел к ней в палату, а оттуда Картер его выпроводил по просьбе Кэрол уже с разбитым носом. Завтра у нее спросим. Может, расскажет.

– Наверняка, он чем-то обидел маму! Или очень разозлил. Просто так она никогда ни на кого не кидается, – как бы оправдывая ее, сказал Патрик Дженни. Та изумленно молчала.

– Хотя, я предполагаю, в чем может быть дело, – продолжил Джек. – Когда мы сегодня разговаривали, слишком уж он восторгался ее… фигурой.

– Думаешь, полез? – нахмурился Шон.

– Думаю, да. Тип наглый, вполне мог себе позволить. По ней же не скажешь, что не такая уж она безобидная овечка… Хотя я его предупреждал, что она сумасшедшая, – он тут же пожалел о своих словах, когда Патрик мгновенно взвился, подскочив с места.

– Она не сумасшедшая! Никогда так не говори! Если этот доктор к ней и вправду полез, то она правильно сделала, что врезала ему! Я бы сам ему врезал! А ты бы не врезал, если бы увидел, как он пристает к твоей жене?

– Конечно, врезал, – примирительно кивнул Джек. – А сказал я ему так, чтобы не лез к ней с расспросами, как ко мне.

Его объяснение Патрика удовлетворило и, успокоившись, он сел на место.

Ужин уже подходил к концу, когда Нора снова принесла Джеку телефон. Тот вздохнул, подняв на нее раздраженный взгляд.

– Это Картер.

– Что там опять? – не сдержав недовольства, рявкнул Джек в трубку и тут же подскочил. – Сейчас буду! Хока ко мне, быстро! Мы едем в больницу, – бросил он Норе.

– Па-ап, – в голосе Патрика послышался испуг.

– Все нормально. С мамой все хорошо, – успокоил Джек.

– Тогда что?

– Потом! – развернувшись, Джек поспешно вышел, подав знак Шону следовать за ним.

***

Когда Джек ворвался в палату, Кэрол уже спала. Вспыхнул свет, и она обернулась, сонно щурясь.

– Что происходит? – хрипло выдавила она.

– Это ты мне расскажи, что происходит! – Джек подошел к ней, испепеляя горящим взглядом.

Кэрол приподнялась, спокойно поправила подушку и, откинувшись на нее спиной, посмотрела на него. Лицо ее оставалось невозмутимым, но в глазах вдруг полыхнула ненависть. Ее взгляд больно полоснул Джека по сердцу, и это еще больше его разозлило.

– Что ты молчишь? Отвечай! – он наклонился, упершись кулаками в кровать по бокам ее бедер. – Ну? Это был Исса, я видел записи с видеокамер! Зачем он приходил? Что говорил? Его дружок жив?

Кэрол не отводила глаз и молчала. Прошло то время, когда она не могла выдержать его взгляд, когда робела и терялась перед ним. Да, сейчас она боялась его, но «поджимать хвост» не собиралась. Отпираться тоже не было смысла. И рассказывать ему она ничего не собиралась. Но, судя по всему, Джек не разучился читать по ее глазам и лицу.

– Он жив, – прохрипел он.

Приблизившись к ее лицу почти вплотную, он прошептал:

– Рано радуешься… Я найду его. И добью. И этого наглого еврея – тоже!

Кэрол никак не отреагировала, но взгляд все-таки отвела, устремив его на стену, дабы он не мог снова увидеть то, чего ей совсем не хотелось, чтобы он видел.

– Разве ты не понимаешь… они хотят меня убить. Ведь он же не просто так сюда пришел, рискуя свое шкурой, засветившись – на то должна была быть веская причина. Он пришел сообщить тебе, что этот гоблин жив, и что он собирается делать. Об этом трудно не догадаться – думаю, в его планы входит расправиться со мной и вернуть себе свою «жену». Как я понимаю, ты совсем не против?

Он разглядывал ее, ожидая ответа, но так и не дождался. Джек медленно распрямился.

– Вот даже как. Ты с ними заодно, против меня. Мне помочь не хочешь, готова позволить им меня убить, – в его голосе послышалась обида и боль. – Вот теперь ты предаешь меня по-настоящему, Кэрол. Так, как я тебя никогда не предавал.

– Они не тронут тебя, – не выдержала Кэрол. – Только не упрямься, отпусти меня. Зачем я тебе, ты же все равно меня больше не любишь, я тебе противна… ты меня презираешь. Отпусти. И мы просто уйдем. Тим не станет мстить, я даю тебе слово.

Джек резко засмеялся.

– Ну, конечно, так и сделаю, буду послушным мальчиком, испугаюсь и добровольно отдам свою жену! Не важно, как я к тебе отношусь, ты все еще моя жена! И я никому не позволю отнимать то, что принадлежит мне! А уж тем более, не отдам сам! Даже если мне это самому уже не нужно… Дело вообще уже не в этом, а в наглости этого мальчишки! Он возомнил, что может развязать со мной войну, может увести жену, а меня запугать. Он что, правда на это надеется? Тогда он просто идиот! И за свою наглость поплатится! И ты – тоже!

И он вышел, зло хлопнув дверью.

***

На следующее утро Кэрол была удивлена, когда в палату к ней пришел другой доктор.

– А где доктор Фрейзер? – спросила она у сурового вида женщины, которая с задумчивым видом изучала ее историю болезни.

– Доктор Фрейзер сегодня не вышел на работу, – отстранено ответила ей та.

– Он заболел? – сердце Кэрол сжалось от нехорошего предчувствия.

– Не знаю. Насколько мне известно, с ним еще не удалось связаться.

– Он что, не предупредил, что не придет?

– Думаю, с доктором все в порядке, просто заболел, – с вежливой, но холодной улыбкой доктор ясно дала понять, что ее это не касается. – Давайте-ка лучше поговорим о вашем здоровье. Думаю, послезавтра мы сможем вас выписать. Насколько мне известно, вы будете проходить дальнейшее лечение дома, под наблюдением своего психиатра?

Кэрол кивнула.

– Что же, хорошо. Пока отдыхайте, набирайтесь сил. Я к вам еще зайду, – доктор улыбнулась, на этот раз искренне и приветливо.

Кэрол проводила ее взглядом, потом встала и выглянула за дверь. Но вместо Картера там сидел уже другой парень. Картер, несмотря на полученную травму головы, доработал свою смену, и ушел только утром. Но Кэрол об этом не знала. Новый охранник вряд ли был в курсе того, что могло случиться с Фрейзером. А Кэрол была уверена, что с ним что-то случилось.

Ей показалось странным, что Джек не спросил у нее, что произошло между нею и доктором, почему ударила его. Конечно, появление Иссы было событием намного более значительным, но Кэрол хорошо знала мужа, он никогда не оставлял без внимания даже мелочи, которые казались незначительными. А неприятности, к которым могло привести ее поведение, таким, как заявление доктора о нападении и причинении вреда, нельзя было назвать незначительной мелочью. Она так же знала, что молчание Джека – плохой знак. А то, что доктор не вышел на работу без предупреждения и с ним не могут связаться – еще хуже. Но не мог же Джек с ним что-нибудь сделать только потому, что он угрожал ей? Конечно, Картер ему наверняка доложил об этом, Джек мог принять меры, поговорить с Фрейзером… но не так же, что он не вышел на работу!

Кэрол проснулась сегодня с тревожным предчувствием. В груди неприятно ныло, чувство необъяснимого страха сжимало горло. Она слишком хорошо знала эти ощущения. Они никогда ее не обманывали. Что-то произойдет. Беда. Ее дар пытается ее предупредить. Но она не может увидеть. Рядом с Рэем ее дар слишком слаб. Было не ясно, насколько он влияет на проклятие, и влияет ли вообще, но то, что он блокировал дар, возможность видеть – плохо. Беда приближается, свет Рэя ее не останавливает, и ей не дает ее увидеть. Как всегда не давал. Всегда блокировал ее дар, о чем она только недавно узнала. Что было бы, если бы он его не блокировал? Смогла бы она увидеть и предотвратить? Как увидеть сейчас?

Надо связаться с Патриком, узнать, что чувствует он. Его дар намного сильнее.

Накинув больничный халат, она вышла из палаты. Охранник, имени которого она не знала, так как он не представился, тут же поднялся со своего места, вопросительно смотря на нее.

– Мне нужно срочно позвонить. Домой. Проводите меня к телефону, – сказала ему Кэрол.

Он молча кивнул и пошел вперед. Кэрол поспешила за ним.

Но Патрика дома не оказалось. Никого не оказалось, кроме Норы, которая сдержано ей поведала о том, что Джек устроил Патрика в школу, которую он с сегодняшнего дня будет посещать. Нора добавила, что мальчик собирался заехать в больницу сразу после занятий. Не утруждая себя благодарностями ненавистной домработнице, Кэрол бросила трубку, раздосадованная, и вернулась в палату.

Что же делать?

Когда это произойдет? Что произойдет? Есть ли время?

Снова выглянув из палаты, она обратилась к охраннику:

– Свяжитесь с моим мужем. Срочно. Скажите, что я хочу отсюда уйти. Немедленно. Хочу домой. И я хочу знать, в какой школе учится Патрик.

– К сожалению, я не могу покидать свой пост. Это распоряжение мистера Рэндэла.

– Тогда давайте пойдем вместе, еще лучше. Я сама с ним поговорю! – нетерпеливо воскликнула Кэрол. – Как ваше имя?

– Коул. Коул Пирс.

– Хорошо, Коул. Пожалуйста, пойдем. Наверняка, ты можешь в любой момент связаться с Джеком.

– Нет. Сейчас, когда мистер Рэндэл занят делами, я могу связаться только с Хоком или Шоном.

– Хорошо, давай с ними.

Пытаясь не показать своей растерянности, Коул снова направился к посту, чтобы позвонить.

Кэрол удалось поговорить с Шоном.

– Шон… свяжись с Джеком. Скажи ему… скажи, что у меня плохое предчувствие. Он поймет, о чем речь. Заберите Патрика из школы, немедленно, привезите ко мне. И еще скажи, что я хочу уйти отсюда, сегодня же! Хочу домой. Я буду хорошо себя вести, передай ему! Только заберите меня, пожалуйста!

Ошеломленный и ничего не понимающий парень пообещал немедленно все передать Джеку.

Немного успокоившись, Кэрол снова вернулась в палату.

Скинув халат, она забралась под одеяло и закрыла глаза. Она попытается уснуть и увидеть. Ведь у нее это получалось раньше и под влиянием Рэя, увидеть хоть что-то.

И она увидела. Снова увидела свою казнь.

Проснувшись в холодном поту, она сжала рукой грудь, задыхаясь от ужаса.

Вот и все. Время пришло.

И никакой благословенный не спасет. Зря только верила в эту чушь.

Тяжело поднявшись, она, шатаясь, дошла до двери и выглянула наружу.

– Свяжись с Шоном… скажи, что все нормально. Патрику ничего не угрожает. И забирать меня домой не нужно. В общем… отбой.

Коул с изумлением смотрел на нее.

– С вами… точно все в порядке? – с сомнением спросил он.

– Да… точно, – хрипло отозвалась Кэрол и, отвернувшись, скрылась за дверью от его взгляда. Неприятного взгляда. Так смотрят на сумасшедших.

Наверное, Джек сказал ему, что она ненормальная, что с ней надо быть начеку.

Она сумасшедшая.

Этот момент уже настал, когда все воспринимают ее, как сумасшедшую, как ее мать.

Как она боялась этого, как не хотела, чтобы так случилось и с нею.

Но все равно так случилось.

Шлюха и сумасшедшая.

И, как и мама, она сгинет за решетками в статусе психопатки и убийцы… Повторит все-таки ее судьбу, как бы этому не противилась всю жизнь. Видимо, верно говорят люди, что от судьбы не уйдешь…

***

Как и обещал, Патрик заехал к ней после занятий.

У него было хорошее настроение. В новой школе ему понравилось, он соскучился по общению со сверстниками, и в первый же день уже обзавелся друзьями. Кэрол этому не удивилась. Он был общительным и легко находил общий язык с людьми, в отличии от нее. И конфликтов у него с возрастом становилось все меньше. Его манера общения, то, как себя подавал, его уверенность в себе, бесстрашие во взгляде – все это уменьшало количество желающих к нему задираться. А если таковые и находились, то он сразу отбивал такое желание и у них, и у всех остальных, которые узнавали, какой он способен дать отпор. Он был крепким, сильным, а занятия боксом и тренировки с Тимом, который все-таки успел его кое-чему научить, делали его серьезным противником даже для ребят постарше. На сильных и уверенных в себе не задираются. Это удел слабых. А ее сын к таковым никогда не относился.

Кэрол с улыбкой слушала его, любуясь сквозь застилавшие глаза слезы.

Ее мальчик вырастит красивым. Должен вырасти красивым, судя по чертам лица. Она видела, каким он станет в своих видениях. Но неужели пророчество Габриэлы сбудется, и он станет чем-то страшным? Неужели она, Кэрол, не поможет ему, не предотвратит это? Нет, она не может умереть, оставить своего мальчика во власти тех сил, которые были в нем. Что эти силы сделают с ним, с его жизнью? Кто этот Луи, который нашел его, что ему нужно от Патрика? Как она может умереть, бросив своего сына одного во всем этом непонятном безумии? Что хочет этот Луи от ее сына, что он имеет ввиду под «сделать своим приемником», что это значит, что под этим скрывается? Нужно ли это Патрику, не навредит ли? Этот Луи хочет передать мальчику свою силу и власть – зачем? Чтобы избавиться от этого, скинуть с себя какое-то бремя и еще, не известно что, на него? Но если Луи хочет от этого избавиться, то зачем это нужно Патрику? Зачем нужен этот клан и все остальное? Что из себя представляет этот клан, и для чего он вообще существует? Кэрол не знала ответы на эти вопросы, но в одном была уверена точно – все это ей очень не нравилось.

– Этот Луи… ты еще общался с ним?

– Нет. Рэй блокирует меня, я не могу с ним связаться. И он, видимо, не может. Мне это не нравится, мам. Я как будто ослеп и оглох. Я так не хочу. Нам нужно уехать подальше от Рэя, – мальчик задумчиво изучал ее взглядом. – А ты чего опять такая? Слезы в глазах не высыхают.

– Скажи, сынок… ты ничего не чувствуешь? Что случится что-то плохое?

– Мам, я не чувствую плохое. Я чувствую смерть.

– А сейчас… ты ее чувствуешь?

– А что? – насторожился мальчик, и по его виду Кэрол поняла, что он чувствует. И окончательно упала духом. – Да, чувствую. Кто-то умрет. Но не из наших.

– В смысле – не из наших?

– Кто-то чужой. Ты тоже почувствовала? Не пугайся, мам.

– А кто, ты знаешь?

– Нет. Я не могу видеть, я же говорю. И у мертвых спросить не могу. Ничего не могу. Только чувствовать.

– Как же у тебя получилось вернуть меня?

– Понятия не имею. Я просто очень хотел. Очень. Со всех сил тебя звал. Всем сердцем. И смог.

– А ты можешь сказать, насколько близка уже смерть, то есть, когда это произойдет? Ты можешь чувствовать смерть, которая будет не сейчас, а позже, через какое-то время, например, через несколько месяцев или даже больше?

Патрик озадачено смотрел на нее.

– Не знаю. Я всегда видел и чувствовал только то, что должно произойти в ближайшее время. Как, например, с покушениями на папу. Но не через несколько месяцев – точно. А что? Почему ты спрашиваешь? Говори, мам. Я же вижу, что что-то не так.

Кэрол поколебалась.

– С самого утра меня изводит страшное предчувствие. Я спала и пыталась увидеть. И я увидела. Снова. Свою казнь, сынок. И я это чувствую. Конечно, это будет не сегодня и даже не завтра… Но время пришло. Я чувствую.

– Чтобы тебя приговорили к казни, ты должна совершить что-то ужасное, мам. Так не совершай. И все! Сиди дома, не высовывайся, ни с кем не дерись, никого не убивай – и никто тебя не казнит. Не за что будет!

– Думаешь, судьбу можно обмануть?

– Можно, и даже нужно! Просто не делай ничего. Вообще ничего! Даже если тебя сильно разозлят – сразу вспомни о своей казни, и ничего не делай, чтобы даже ненароком никого не прибить. И все будет в порядке. Вот увидишь.

Патрик потянулся к ней и обнял.

– Не бойся, мам. Не переживай. С тобой ничего не случится. Я обещаю. Я тебя защищу. Даже от твоей судьбы, в которую ты так веришь. Не будет никакой казни, вообще забудь об этом. Но на всякий случай, все равно будь осторожна. И держи себя в руках. Даже просто носы никому больше не разбивай, хорошо? Обещаешь?

Кэрол рассмеялась, натянуто и невесело.

– Обещаю сынок. Может, ты и прав. Действительно… если я никого не убью, меня никто и казнить не будет, правда?

– Конечно! И не забывай, у нас еще есть папа. Сколько раз он уже тебя спасал. Если что – даже если и случится что-то такое – он тебя вытащит. Как всегда вытаскивал. Он злится, сердится, но он любит тебя, я же вижу. Потому и злится. Но если случится беда, настоящая беда – он не бросит тебя, вытащит. Потому что любит, и ради меня.

Кэрол промолчала. Вот в этом она уже очень сомневалась, особенно после последнего разговора с Джеком.

– Он считает, что я его предаю… по-настоящему, понимаешь? Судя по тому, что ты у меня не спрашиваешь, он не сказал тебе, что вчера произошло?

– Сказал. Ты разбила доктору нос. Папа думает, что он к тебе приставал. Это так?

– Да. Он пытался. Но я не об этом. Случилось кое-что еще, – Кэрол взяла мальчика за руку и взволнованно сжала. – Вчера ко мне приходил Исса.

– Исса! – вскричал Патрик, подскочив. – И ты молчишь? Рассказывай! Нол… он выжил?

– Да, он жив, но тяжело ранен.

– Ерунда, главное, что жив! Остальное заживет. Вот гад живучий! – Патрик рассмеялся, и в его смехе была искренняя радость, даже восхищение. – И что? Что говорил Исса?

– Что, как только Нол поправится, они придут за нами.

Патрик нахмурился.

– Но я не хочу с ними уходить. Я хочу остаться с папой. Ведь мы решили, что все вместе поедем к Луи. Там папа убедится, что мы говорим правду. Он все поймет, и вы с ним помиритесь. А Луи научит нас, как сделать так, чтобы наше проклятие не навредило папе. Ведь так можно, он мне сам сказал.

Кэрол с тревогой смотрела на него.

– Но если я не пойду с Тимом… он может разозлиться. И еще больше захочет отомстить Джеку… теперь не только за Даяну. Разве ты не понимаешь? Я еле уговорила Иссу не мстить за то, что произошло, стерпеть. Сказала, что если они навредят Джеку, ты нас никогда не простишь, и тогда я не смогу встречаться с Тимом. Иссе это не понравилось. Ему вообще все это не нравится, я вижу, то, что мы препятствуем тому, чтобы они расправились с Джеком. Он пока молчит и подчиняется, но только ради Тима… Он же ненавидит папу не меньше Тима. Если я останусь с папой… Мне даже представить страшно, что тогда будет.

Патрик поджал губы, сцепив челюсти.

– Я понимаю, мам. Очень даже понимаю. Мы должны опять бросить папу и уйти с ними, чтобы они не возобновили свою охоту на него. Но я не хочу! – он резко повысил голос, в котором прозвучало отчаяние. – Я хочу быть с папой! Мы не можем его опять бросить! Не можем так с ним поступить! Мы нужны ему, он нас любит. И мы его любим. Почему мы все должны страдать только ради того, чтобы одному Нолу было хорошо? Папа был прав, когда говорил, что это шантаж. Да, они нас действительно шантажируют! Нол тебя шантажирует, вынуждая быть с ним ради того, чтобы он не убил папу! Но это неправильно! Есть же и другой выход!

– Какой? – едва слышно прошептала Кэрол, уже зная ответ.

– Помочь папе их найти и убить. И все! Мы должны убить Нола, чтобы раз и навсегда решить эту проблему. И тогда мы сможем быть с папой, и не бояться за его жизнь.

Кэрол подавлено молчала.

– Я не могу так поступить, – простонала она слабым голосом. – Они же мне доверяют.

– Тебе придется сделать выбор, мам. Это тяжело, я понимаю. Думаешь, мне легко? Нет! Мне это не нравиться… мне очень больно… потому что я… они мне очень нравятся, – из глаз мальчика вдруг брызнули слезы. – Но ведь они сами нас вынуждают! Они сами виноваты! Попроси их просто уйти, оставить нас, скажи, что любишь папу и будешь с ним, попроси не трогать его – ведь они так не сделают! Я знаю это! И ты права, что они еще больше разозлятся, и пуще прежнего кинутся мстить папе. Поэтому избавиться от них можно только одним способом – убить. Это тяжело, мам, но мы переживем. Они не оставляют нам выбора. И ты должна выбрать, кто умрет – папа или они. Я над этим даже не задумаюсь. А ты? Неужели тебе не ясно, чья жизнь тебе дороже?

– Конечно, ясно. Папина. Но… должен быть какой-то другой выход! Должен! Без смертей и убийств! Я так устала от этого! Я больше не выдержу! О, почему я не умерла от этих таблеток! – уронив голову на колени, она разразилась рыданиями.

Опешивший Патрик некоторое время смотрел на нее, потом сел рядом с ней на постель и обнял.

– Мам, не плачь… не надо так говорить. Ладно, не выбирай пока. Я понимаю, это тяжело… Для того, чтобы принять такое решение, должно быть достаточно сил, а в тебе их сейчас нет. Потом. Время еще есть. Если Нол так тяжело ранен, как сказал Исса, он не встанет так быстро на ноги. Мы подумаем. И что-нибудь придумаем. Обязательно что-нибудь придумаем. Только ты не отчаивайся. И не плачь. И о самоубийстве больше даже не думай, поняла? Я тебе не позволю, все равно вытащу, только второй раз уже не прощу! Ты подумала, что было бы, если бы ты умерла? Да Нол и Исса в первую очередь кинулись бы вершить расправу за это над папой! И тогда уже ничто бы не помешало им его убить. Даже я. Успокойся, все будет хорошо.

Постепенно Кэрол перестала плакать, прижимаясь щекой к груди мальчика, который держал ее в своих объятиях и ласково гладил по белым волосам. Какая разница, если она все равно скоро умрет? Или есть возможность все-таки обмануть судьбу, как сказал Патрик? Никуда не лезть, никого не трогать, сидеть себе тихо, вдруг пронесет?

– Мам, скажи честно… может, дело в том, что ты больше не хочешь быть с папой? – нарушил молчание Патрик. – Что ты на самом деле хочешь уйти с Нолом… потому что теперь он тебе нужен?

– Ах, сыночек… ты даже себе не представляешь, как бы я хотела быть с папой, чтобы у нас все наладилось и было, как раньше. Но этого никогда уже не будет. Ты думаешь, что он меня любит, но это не так. Он никогда не простит мне измены. И он… презирает меня теперь. Так сильно… ты даже представить себе не можешь…

– Поэтому ты напилась этих таблеток?

Кэрол промолчала.

– Мам, что бы он не сказал тебе… плохого, не верь ему. Он это от злости и обиды. Он тебя не презирает. Он любит тебя. Вы, взрослые, странные. Вы любите друг друга, но со всех сил пытаетесь показать обратное, убедить в том, что любви больше нет. Зачем? Почему? Зачем делать друг другу больно, если сами же от этого страдаете? Что вы пытаетесь друг другу доказать? Что ненавидите, не любите больше? Ну, доказали – а дальше что? Что дальше? Об этом вы думали? Поломать легко. Поломали. А что дальше?

Кэрол медленно пожала плечами.

– Ты любишь папу. Ты говоришь об этом мне, но не хочешь сказать ему. Почему? От обиды?

– Нет, – тихо ответила Кэрол. – Просто я не верю больше в его любовь. И в нас. Не верю, что он вообще когда-либо меня любил. И потому, что я не хочу его больше любить. Не хочу, чтобы он думал, что я его продолжаю любить, несмотря ни на что. Не хочу.

– И быть с ним ты больше не хочешь, – продолжил Патрик. – Но почему ты не хочешь даже попытаться? Ведь говорят же… любовь все преодолевает.

– Где говорят? В сказках или в кино? – Кэрол горько усмехнулась. Но потом, не желая разочаровывать ребенка в любви, которую ему еще только предстоит познать, добавила. – Может, у других так и бывает. У кого очень сильная любовь. К сожалению, наша с папой любовь, видимо, не такая.

– Тебе так просто кажется. Как ваша любовь может преодолеть трудности, если вы ей даже шанса на это не даете, никакого? Если не верите в нее? Вы должны поверить. Обиды пройдут, забудутся. Все пройдет, вот увидишь. Не надо рубить. Поверь в его любовь. Просто поверь. Неужели это так трудно?

«Пошла вон из моей постели, мразь затраханная, даже лежать рядом с тобой противно!». Пинок ногой, удар о пол. «Вот там и лежи. Подстилке на полу самое место!». И она лежала. Потому что встать у нее сил не было. Все силы ушли на то, чтобы снова не расплакаться. Вот такая любовь. И такой любви она должна давать какой-то там шанс? Зачем? Такая любовь ей не нужна. И говорить о своей любви мужчине, который так с ней обращается, она тоже не хотела. Это было бы еще унизительней, чем то, что ее скинули на пол, как собаку, как… она даже не знала, как кого, и кто такое заслуживал.

Но ведь Патрик не знал. И она ему не расскажет. И сама постарается об этом забыть, как в последнее время всегда пыталась заставить себя забывать обо всем, что причиняло ей боль.

***

Увидев перед собой Дебору Свон, Рэй ощутил прилив сильнейшего раздражения. О, как же она ему надоела! Надоела ее любовь, о которой она молчала, но которая кричала сама за себя так, что не замечать ее было невозможно. Как ему надоело мило ей улыбаться, когда давно уже в нем горело желание послать ее ко всем чертям.

И сейчас, когда она снова появилась у него перед глазами, он подумал – а что, собственно, ему мешает это сделать? Послать к черту, уволить – и забыть о ней. Она не владеет теперь страшной тайной, зная, что Кэрол жива – так ради чего он должен ее терпеть дальше?

Отвернувшись от нее, он опустил взгляд на стоявший на подлокотнике кресла стакан с виски, раздраженно постукивая по нему пальцами.

– Что тебе нужно, Деб? – тихо процедил он сквозь зубы, не пытаясь больше скрыть своей досады, вызванной ее появлением.

Женщина застыла на пороге, пораженная таким неприветливым приемом. Это было впервые, чтобы Рэй себя так вел.

– Ты не приходишь в офис… работу совсем забросил, – растерянно проговорила она, нерешительно проходя дальше. – Что происходит?

– Ничего. У меня просто другие дела. Я управляющий компании, у меня хренова куча директоров, замов и прочего дерьма, которые должны уметь справляться со своими обязанностями и без меня! Или я вам чертова нянька?

Дебора шокировано застыла посреди комнаты, пригвожденная к месту его злым взглядом. Злым! Он никогда раньше не видела у него такого взгляда! И он никогда с ней так не разговаривал. Что произошло? Дебора поджала губы, чувствуя, что краснеет. Должно быть, Кэрол уже рассказала ему об их разговоре. Вот он так себя и ведет. Что же, тем лучше, если он в курсе. Значит, не придется самой все объяснять.

Резко поднявшись с кресла, Рэй подошел к ней. Дебора затрепетала, как всегда с ней происходило, когда он оказывался рядом. Невольно скользнула по нему взглядом, любуясь. О, как же она его желала! Она готова была на все ради того, чтобы снова оказаться в его объятиях, как тогда, когда подобрала его в стельку пьяного на улице и привезла к себе домой. Он так и не вспомнил, что тогда произошло между ними. Зато помнила она, каждое мгновение. И эти воспоминания сводили ее с ума. Она приняла, наконец, решение действовать, поняв, что ждать чего-то бесполезно, и отступать была не намерена. Этот потрясающий мужчина будет все-таки принадлежать ей. И уже сегодня.

Подумав об этом, она почувствовала, как по телу прошла сладострастная дрожь.

Рэй тем временем, не скрывая более своей неприязни, смотрел на нее.

– Ты что, пришла требовать от меня отчет, почему я не прихожу на работу? Ты ничего не перепутала? Я твой начальник, а не наоборот! Или если я дал тебе такую власть в моей компании, то ты уже возомнила себя выше меня? Думаешь, можешь вот так, без приглашения, являться ко мне домой и отчитывать меня, как прогуливающего работу подчиненного?

– Я пришла поговорить не об этом, – голос Деборы наполнился холодом и решимостью.

– Не об этом? Разве есть еще темы, помимо работы, которые мы можем обсуждать? Интересно.

– Я вижу по тому, как ты резко поменял свое отношение, Кэрол тебе уже все рассказала. Так вот, я пришла сказать, что я говорила вполне серьезно. И я выполню все свои угрозы. Ты уже подумал об этом? Если да, то я хочу услышать, что ты решил. Прямо сейчас.