Текст книги "Благословенный (СИ)"

Автор книги: Марина Сербинова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 31 (всего у книги 47 страниц)

Но и там ключей не было. Остановившись посреди комнаты, Кэрол еще раз осмотрелась, скользя взглядом по предметам и мебели.

– Где? Где ключи, Кейт?

– Пошла на хрен, шлюшка!

Вскрикнув, Кэрол подпрыгнула на месте и обернулась. И пораженно застыла, увидев сидящую на кровати Кейт.

– Не может быть! Я же убила тебя! Я всадила в тебя нож…

– Хренову кучу раз! – закончила за нее Кейт. – Да уж, у тебя точно с головой проблемы. Ты просто маньяк-убийца, ты в курсе?

– Кейт… твое лицо… – Кэрол невольно подняла руки, коснувшись своего лица.

– Что?

Встав с кровати, Кейт подошла к шкафу-купе с зеркалом посередине и взглянула на свое отражение.

Из горла ее вырвался радостный крик.

– О, поверить не могу! Я снова красива! Мой глаз… он видит! О, ради этого стоило умереть!

Она счастливо засмеялась. Потом повернулась к Кэрол, которая боязливо попятилась от нее назад.

– Что? Теперь ты меня боишься? – Кейт расхохоталась. – Я и не знала, какая ты! Да ты у нас типа медиума, что ли? Я видела и слышала Эмми. Значит, я тоже попаду в этот самый черный туман? Но я не хочу. Мало того, что ты меня замочила, так еще меня засосет какое-то твое долбаное проклятие? Ты же можешь вернуть меня к жизни. Чтобы я заново родилась в новом теле. Мы же теперь в расчете, так? Ты меня убила, отомстила. Эмми жива. Тимми жив. Так что, у тебя ко мне нет больше претензий? Я искупила всю свою вину кровью. Мы в расчете? Отвечай!

– Ну… да, наверное.

– Наверное? Да ты офигела, что ли? Посмотри сюда! – Кейт указала пальцем на свое неподвижное тело, залитое кровью. – Тебе этого не достаточно, что ли?

– Э-э, да нет, достаточно, – Кэрол виновато потупила голову, втянув в плечи.

– Я скажу тебе, где ключи, а ты вернешь меня к жизни. Пожалуйста! Я больше не буду такой стервой, я все поняла и осознала! Я буду хорошей, клянусь! – Кейт умоляюще сложила руки.

– Кейт, я понятие пока не имею, как это делать. Я только что узнала, что я вообще так могу… что я уже это сделала много лет назад. Я не знала об этом.

– Но ведь теперь ты знаешь. Значит, остается только пораскинуть мозгами и понять, как ты это сделала с Эмми.

– Я постараюсь. Но я даже не понимаю, что произошло сейчас, почему вдруг все изменилось… почему я увидела Эмми? Почему я вижу сейчас тебя?

– Так ты сама меня призвала.

– Но раньше такого не было! Ко мне не приходили вот так мертвые, стоило мне к ним обратиться! Почему же сейчас это изменилось?

– Да мне откуда знать? Это твой дар, сама с ним разбирайся. Может, он в тебе вдруг типа активировался, что ли? Раньше спал, а теперь вдруг проснулся. Что-то его спровоцировало, может быть. Может, я? Мои издевательства, угрозы? Знаешь, я когда-то слышала, что стрессовые ситуации или смертельная опасность может пробуждать в человеке силу и способности, которых раньше он в себе не замечал. Может, и с тобой так?

– У меня и раньше были стрессовые ситуации… и смертельные опасности. Почему только теперь?

– Ну… хрен его знает, почему. Может, и не из-за этого. Тогда я не знаю, других вариантов у меня нет. Я тебе предложила объяснение, если тебя оно не устраивает, ищи ответы сама. Для меня главное, чтобы ты меня вытащила. Мы же больше не враги, да, Кэрол? Ты же вытащишь меня?

– Я не знаю, Кейт. Если я разберусь, как это делать, вытащу, конечно. Даже ты не заслуживаешь вечно томиться в этом непонятном странном плену… этом тумане. Но только при условии, что ты станешь теперь самой милой и доброй девочкой или мальчиком на свете. Иначе я отправлю тебя обратно в этот туман и больше оттуда не вытащу.

– Клянусь! Клянусь своей новой жизнью! Ключи под подушкой, – Кейт указала на свою постель.

Наблюдая, как Кэрол, откинув подушку, радостно схватила ключи, Кейт продолжила:

– На твоем месте я бы этого не делала, Кэрол. Не освобождай его, просто уходи. Беги, пока есть возможность.

– О чем ты, Кейт? Я не могу его здесь бросить! Его никто не найдет, он погибнет!

– Зато избавишься от него раз и навсегда, и вздохнешь свободно. Он же как самый настоящий кровопийца, впился в тебя замертво, и будет пить из тебя кровь, пока всю не высосет.

Кэрол, сжав ключи в кулаке, решительно вышла из спальни. Кейт не отставала.

– Ну, если не хочешь, чтобы он умер, забери у него жучок, вынеси из подвала, и быстро вали. За ним придут через полчаса, максимум.

Кэрол удивленно приостановилась.

– Какой жучок? О чем ты говоришь?

– У него есть жучок, в носке. Думаешь, этот хитрый мерзавец вот так запросто пошел бы в расставленную ловушку, как ягненок на заклание? Нет, он всегда ходит с этим жучком. Его телохранитель Хок знает об этом. А вот я, дура, не знала. За ним не пришли только потому, что в подвале слишком слабый сигнал, и они не смогли вычислить, где он. Он планировал сунуть этот жучок незаметно мне или Фрэнку, чтобы мы вынесли его из подвала, и его люди смогли бы получить сигнал. Поэтому он и был так уверен в себе, поняла? Он знал, что за ним придут и освободят, а меня с Фрэнком убьют. Так что советую и тебе делать ноги, пока не поздно.

– Хорошо. Я отдам ему ключи, чтобы он смог подняться из подвала и подать сигнал Хоку, который за ним приедет. А я к тому времени буду уже далеко.

– На заднем дворе машина Фрэнка. Ключи и документы в бардачке. Только ведь ты все равно от него не сбежишь. Два раза вряд ли получится.

– Спасибо, Кейт. Спасибо за помощь. И за совет. Я вытащу тебя, как только разберусь с тем, как это делать. И Фрэнка тоже. А теперь можешь идти.

Кейт улыбнулась и кивнула. А Кэрол устало спустилась по лестнице на первый этаж, чувствуя, как силы покидают ее. Все тело ломало, раны нестерпимо болели.

Пройдя через кухню, она захватила бутылку с минеральной водой, которую нашла в холодильнике, кусок ветчины и булку.

Спускаясь в подвал, она едва не упала, споткнувшись и чуть не скатившись с лестницы.

Держась за стены, она дошла до открытой двери своей темницы и, заметив выключатель, нажала на него. Войдя в уже освещенную комнату, где ее с нетерпением и тревогой ждал Джек, она остановилась, в бессилии прижавшись плечом к двери. Посмотрев на Джека, она увидела, что он уставился на нее широко раскрытыми глазами.

– Кэрол… я слышал крики. Где Кейт?

– Кейт больше нет, – еле слышно прошептала Кэрол, потому что даже на это у нее больше не было сил.

– Ты не ранена? Ты вся в крови. У тебя все лицо разбито.

– Нет, это не моя кровь, – Кэрол протянула ему бутылку с водой и еду. – Вот, держи…

Схватив бутылку, он открыл ее и жадно прильнул к горлышку.

– Спасибо! – вырвал у нее из рук хлеб и мясо, он откусил и того, и другого.

Кэрол устало кивнула.

Мгновение Джек молчал, не отводя от нее неподвижного взгляда и пережевывая.

– А ключи? Ты нашла ключи?

– Да, вот они, – Кэрол шагнула к нему и протянула ключи.

Схватив их, Джек сунул ей обратно еду и бутылку, присел и нетерпеливо отстегнул цепь. С отвращением отбросив ее прочь, он выпрямился. Подойдя к Кэрол, он взял ее за руку.

– Пойдем, – он потянул ее за собой. Кэрол послушно развернулась и пошла за ним. Снова забрав у нее еду, он ел на ходу. Кэрол продолжала держать бутылку с водой, не задумываясь, зачем, ведь наверху было воды сколько угодно. Он помог ей подняться по лестнице, буквально втащив наверх. Кэрол спотыкалась и падала, утратив последние силы.

О том, чтобы сбежать от Джека, и речи быть уже не могло. Сил на это у нее не осталось. Ни физических, ни моральных. Она лишь крепче сжала его руку, ощущая в себе только одно желание – никогда больше ее не отпускать.

Глава 17

– Срань господня… – вырвалось у Джека, когда он увидел Кейт, распластанную на полу спальни. – Сколько раз ты ее ударила ножом?

Поймав на себе его ошеломленный взгляд, Кэрол только пожала плечами.

– Не знаю. Разве надо было считать? Я разозлилась. Не нравится – не смотри.

Ей не понравилось, как он снова на нее смотрел. Она уловила в его взгляде даже что-то, похожее на страх. Он посмотрел на нее, как на что-то опасное и ужасное.

– Сэр! – вдруг радостно прогремел мощный бас. – Слава богу, я вас нашел!

В проеме двери, едва помещаясь, как по мановению волшебной палочки, появилась огромная черная фигура, заставив их вздрогнуть от неожиданности. Чернокожий гигант, сжимая в руке пистолет, озарился широкой белоснежной улыбкой, неожиданно обаятельной.

– Хок, что б ты провалился! Где тебя черти носят? Я два дня проторчал в этом сранном подвале!

– Так сигнала не было, сэр! Только-только появился, и я сразу сюда, сломя голову! С вами все в порядке? – чернокожий гигант остановил свой взгляд на Кэрол и почтительно склонил голову. – Миссис Рэндэл… мэм, я так рад вас снова видеть.

– Привет, Хок, – Кэрол слегка улыбнулась, затем недоуменно нахмурилась. – Но как ты смог так быстро?.. Мы же поднялись из подвала всего несколько минут назад.

Хок удивленно поднял брови.

– Да нет, мэм, сигнал появился полчаса назад, не меньше.

Кэрол вопросительно повернулась к Джеку. Тот изумленно смотрел на нее.

– Ты знала, что у меня есть жучок? Откуда?

– Тебе лучше не знать. Но как Хок поймал сигнал, если ты был в подвале?

Смотря ей в глаза, Джек протянул руку и засунул пальцы в карман ее толстовки. Опустив голову, Кэрол увидела, как он достает оттуда маленький круглый приборчик.

– Ты подсунул его мне! Тайком! Но почему?

– А вдруг бы ты не вернулась? Кейт могла тебя убить или ты бы сама сбежала, бросив меня в этом подвале.

– Я бы не бросила.

– Ты уже однажды меня бросила. Я тебе больше не доверяю.

– Но это совсем другое, – возразила Кэрол, не согласившись.

– Это одно и то же.

Он пожал плечами и отвернулся.

Хок тем временем молчал, уставившись неподвижным взглядом на окровавленный труп на полу. Потом поднял глаза на Джека.

– В доме еще кто-нибудь есть?

– Спасибо за беспокойство, Хок. Но мы уже сами о себе позаботились. Ты все пропустил.

– Простите, сэр.

– Хок, обыщи дом. Ты связался с Шоном, сообщил ему адрес?

– Да. Он будет здесь с минуты на минуту.

– Хорошо, надо избавиться от трупов. И привезите врача. Моей жене нужен врач. Выясните, кому принадлежит этот дом. Я хочу знать, может ли сюда кто-нибудь еще заявиться.

– Хорошо. Но зачем? Разве мы не собираемся отсюда уйти? – поинтересовался Хок.

– Собираемся. Но вот миссис Рэндэл пока побудет тут. Забей все окна, приставь охрану. Если она сбежит, головой ответишь, понял?

Он усмехнулся, заметив, как смотрит на него Кэрол.

– Извини, дорогая, но тебе придется остаться здесь. Я пока займусь поисками нашего сына, а ты напряги память и вспомни тех, кто тебе помогал облапошить меня и весь мир. Желательно, тебе об этом вспомнить к моему возвращению, иначе мне придется вернуть тебя в подвал. Я знаю, ты не любишь закрытых дверей… или уже нет? Твои страхи тебя покинули? Не хотелось бы тебя мучить.

– В подвал? – сдавлено прошептала Кэрол, не поверив своим ушам.

– Да, любовь моя, в подвал. И ты не выйдешь оттуда, пока не назовешь мне нужные имена. Видишь ли… твое воскрешение было для меня полной неожиданностью, и я еще не успел решить, что теперь мне с тобой делать. Стоит ли вообще возвращать мою жену из мира мертвых… не знаю.

– Просто отпусти меня…

– Просто отпустить? Ты смеешься надо мной? Не надо, ты же знаешь, что я этого не люблю. Есть только два варианта – либо вернуть тебя из могилы, либо отправить обратно, только уже по-настоящему. А пока я буду принимать решение, ты побудешь здесь. Или в подвале… зависит от того, насколько покладистой ты будешь. Советую к моему возвращению освежить свою память.

Он отвернулся, с удовлетворением заметив, какой болью наполнились ее глаза. Она больше ничего не сказала. В бессилии опустилась в кресло у окна и склонила голову на руки, уткнувшись лбом в предплечья, которые положила на подлокотник. Смерив ее насмешливым взглядом, Джек вышел из комнаты. Хок пошел за ним.

– Вы что, правда собираетесь ее убить? Но… мистер Рэндэл…

– Не лезь не в свое дело, Хок, – отрезал Джек. – Нет, конечно. Она мать моего сына. Я не могу причинить ему такую боль. Но за то, что она сделала, она должна заплатить сполна. Видел ее глаза? Она все такая же наивная и доверчивая, жизнь ее ничему не учит! Возомнила, что я вот так запросто обо всем забуду, прощу то, как она со мной поступила! Нет, ей придется с троицей заплатить за каждую минуту нечеловеческой боли, которую она мне причинила, за все мои муки, когда я думал, что мой сын мертв! Я ненавижу ее!

– Это неправда, сэр. Вы сердитесь, злитесь. Это не ненависть, это обида. Боль. И чем сильнее любовь, тем и они больше. Не надо так. Простите ее. Не наказывайте. Она любит вас. Примиритесь со своей женой, тогда все будет хорошо. Не ради нее… ради себя.

– Не умничай, Хок, я не за это тебе плачу.

– Простите, сэр. Я думал… Что я не только ваш слуга… Что я вам друг.

– Ты друг, Хок. Конечно, друг. Извини меня. Я знаю, ты хочешь мне добра, – Джек тяжело вздохнул. – Дай сигарету. Я бы умер в этом подвале скорее от нехватки никотина, чем от жажды и голода. Найди мне что-нибудь пожрать, я пока покурю. Я выйду на улицу, мне нужен свежий воздух.

– Хорошо, сэр.

Джек с удовольствием курил, чувствуя, что постепенно успокаивается. Свежий морозный воздух подействовал на него умиротворенно. Он вдруг почувствовал себя усталым и разбитым. Вокруг было тихо. Они находились за городом, где, Джек еще не знал, не успел спросить у Хока, но недалеко, судя по тому, сколько времени ему понадобилось, чтобы сюда добраться. Сердце его наполнялось горечью. Он вдруг осознал, что почти жалеет о том, что приключение в подвале закончилось. Там было все так просто. Он и Кэрол, против тех, кто хотел их убить. И больше ничего. Ничего, что стояло между ними. Словно этот подвал блокировал не только сигнал жучка, который он прятал в носке, но и все остальное в этом мире. Включая его ненависть, боль, обиды… Там он словно очистился от всего, и никогда он не ощущал себя так легко… Словно давившее его бремя вдруг исчезло, и как было хорошо скинуть всю эту тяжесть, весь этот невыносимо тяжелый болезненный нарост, который, как какая-то зараза, копился в нем, нарастал все эти годы, давя все сильнее. Когда он видел, как ее мучили, причиняли боль, издевались, он пытался заставить себя думать, что ему все равно. Но, несмотря на всю его уверенность в том, что ничего, кроме ненависти и неприязни у него по отношению к ней не осталось, в нем словно какой-то инстинкт сработал. Инстинкт защитить. Как свою женщину, свою жену. И ему не было все равно, он испытывал ярость, негодование и боль, видя ее страдания, которые она так стойко переносила. Да, она сумасшедшая, упрямая, своенравная, растоптавшая и его, и всю его жизнь, заставившая его жить в аду… да, и за это он ее ненавидел. Но, несмотря на все это, она была его женой. Его женщиной. Это крепко сидело в его мозгу, в его сердце. И никто не смел так с ней обращаться. Решать, жить ей или нет. Он – да, он может, он имеет на это все права, он муж, и она принадлежит ему. Но никто более.

Никогда ранее Джек не убивал собственными руками, если не брать в расчет смерть Куртни. Он никогда не испытывал физической тяги к убийству. Наоборот, физически это его скорее отталкивало. И, сейчас, вспоминая, какое удовольствие и радость он испытывал, душа этого Фрэнка, Джек ощущал смятение. Замечая вожделение в каждом его взгляде на Кэрол, каждом движении, Джек буквально чувствовал, как в нем закипала кровь. Хоть та так и не призналась, но он понял, что этот тип все-таки ее изнасиловал еще до того, как сам об этом от него услышал. Это можно было понять даже по тому, как он на нее смотрел. Когда этот тип пришел ночью и вытащил его жену из его постели, из его объятий, Джек с трудом сумел совладать с собой. Такой наглости ему видеть еще не доводилось. И он не знал, что больше им руководило в тот момент, когда он душил этого мерзавца – стремление защитить Кэрол, или желание наказать за нанесенное ему оскорбление.

Он вырвался из этого проклятого подвала, и не понимал, почему не испытывает радости. Почему там он чувствовал себя счастливее, чем здесь, наверху. Когда обнимал Кэрол, не оглядываясь назад и не заглядывая вперед, впервые в жизни живя только настоящим моментом. И только теперь прочувствовал, как это было хорошо, вот так просто обнимать ее, прижимать к себе, и ни о чем не думать. И как хотелось сделать так снова. Подойти, обнять, пожалеть, забыть обо всем, что отравляло его душу. Простить. Примириться, как выразился Хок. И Джек грустил, зная, что не сможет так. Никогда не мог. Не мог переступить через себя, как всю жизнь переступал через других. Не мог стерпеть и не дать сдачи. И сейчас, когда вместе с освобождением на него вновь нахлынули все его отрицательные чувства и эмоции, он не мог подавить в себе эту потребность – дать ей сдачи. Не обнять и простить, а влепить ей по полной, испытывая от этого какое-то извращенное удовольствие, которое он всегда ощущал, расправляясь со своими обидчиками и теми, кто его задел. Он никогда не умел стерпеть, а тем более простить. И никогда ранее ему не хотелось это сделать, как сейчас.

Он устал. Устал сам от себя. От своей злости и неутомимой жажды расправы. От своей душевной боли. Захотелось от всего этого избавиться. Пойти и «просто» обнять женщину, которую ему так хотелось растерзать. Не мучить ее, не причинять боль в отместку за свою, а сказать о своей любви, о том, что сожалеет, и забрать ее домой. И снова стать счастливым. Это было так просто. Все, что нужно было сделать – это простить. Так просто. И невозможно.

Хотя… она же сумасшедшая. Напридумывала сама себе всякие страсти, верит в них и боится. Она сбежала от него не с целью причинить боль и зло, а думая, что тем самым спасает его. Если это было действительно так, тогда он мог бы попытаться простить. Это простить у него могло бы получиться. Придется положить ее в психиатрическую клинику. Ее бред страшно было слушать, а то, что она сделала с Кейт – это вообще жуть. Так искромсать человека ножом, пусть даже борясь за свою жизнь, даже мстя – ненормально. Здоровый человек бы этого не сделал. Убить из самозащиты или мести – Джек не видел в этом ничего предосудительного. Но ведь и убить можно по-разному. А то, как она убила Кейт, ему не понравилось. И еще больше ему не нравилось смотреть, как она спокойна, не замечает того, что вся перемазана в крови, что у нее разбито лицо, словно не ощущала этого. Она то падала, не в силах устоять на ногах, то вдруг обретала какую-то странную силу, забывая о боли и слабости. Еще недавно она не могла встать с постели, а потом в схватке одолела Кейт, здоровую сильную женщину, она, измученная, истерзанная и обессилившая. Как это объяснить? Джек находил этому только одно объяснение – психически нездоровый человек, и сильно нездоровый. Настоящая психопатка, на самом деле. Только они в приступах своего безумия могут забывать о боли, усталости и всем остальном, черпая силы из одного им, психам, ведомого скрытого источника. Или не ведомого.

Она больная. Зря он с ней так. Какой с нее может быть спрос? Даже закон не наказывает признанных сумасшедшими обвиняемых. Их изолируют, лечат. Но не спрашивают, как с остальных, психически вменяемых преступников. Потому что наказывать невменяемых бесполезно.

Успокоив себя таким образом, Джек выбросил окурок уже второй выкуренной подряд сигареты и вернулся в дом. Он попробует это сделать. Сейчас пойдет и обнимет ее. Она так доверчиво держала его за руку, когда он выводил ее из подвала, что на какой-то момент он даже устыдился того, как повел себя с ней сейчас.

Он резко остановился, расслышав на улице шум двигателя.

Метнувшись назад, он выскочил на улицу и увидел, как открываются ворота перед выезжающим с заднего двора автомобилем.

– Кэрол! Стой!

Спрыгнув на снег, Джек со всех ног бросился к воротам и без колебаний остановился на пути выезжающей машины. Кэрол резко затормозила, едва его не сбив, и он, не давая ей опомниться, кинулся к двери и распахнул ее. Схватив Кэрол, он попытался ее вытащить из машины, но она, закричав от ярости, стала бешено сопротивляться. И надавила на газ.

Машина рванулась вперед, но Джек успел выдернуть ее из машины, и они оба упали в снег. Кэрол молниеносно вскочила, словно ее отпружинило от земли, но тут же снова упала, забившись в руках Джека, который успел ее схватить.

– Отпусти меня! – вопила она. – Я хочу уйти!

– Ты никуда не уйдешь! – прорычал Джек, борясь с ней, снова поражаясь ее силе.

– Ненавижу тебя! Я убью тебя! Убью, если не отпустишь!

– Угомонись, чокнутая! Или сейчас я тебя убью!

Он с силой ее встряхнул, отчего Кэрол больно ударилась затылком о присыпанный снегом асфальт. Разжав пальцы, она ударила ими его по щеке, целясь обломанными ногтями в незащищенную кожу. Он вскрикнул и с размаху влепил ей пощечину.

– Сэр! Сэр, позвольте мне! – задыхающегося от гнева Джека схватили сильные руки и оторвали от Кэрол, подняв на ноги. Хок опустился на колени рядом с распластанной на снегу женщиной и обхватил ее своими длинными мускулистыми руками, поднимая, как ребенка.

– Миссис, все хорошо… все хорошо…

– В подвал! – закричал Джек, потеряв над собой контроль. – В подвал ее, и не выпускать, пока я не скажу!

– Но, сэр…

– Молчать! В подвал эту суку, я сказал! Или я сейчас возьму твой пистолет и пристрелю ее! Слышишь меня, ты?

– Слышу, сэр, я не глухой, – невозмутимо отозвался Хок и, развернувшись, направился в дом.

Джек пошел следом, чтобы проконтролировать, как тот выполнит приказ.

Кэрол больше не сопротивлялась, понимая, что мериться силами с Хоком бесполезно.

Он нес ее бережно, почти с нежностью, и Кэрол чувствовала плечом, как мощно бьется о грудную клетку его сердце. Он явно не был согласен с Джеком, даже разгневан, но все равно подчинился и сделал так, как тот ему велел. Занеся женщину в подвал, он аккуратно посадил ее на постель.

– Все будет хорошо, миссис. Он успокоится, – прошептал он. – С тех пор, как вы… ушли, он стал очень злой. Очень. Вам лучше его не злить, и тогда все будет хорошо.

– Спасибо, Хок, – подавлено шепнула Кэрол и, подняв ноги, сунула их под одеяла и спокойно опустилась на подушку. Укрывшись, она свернулась калачиком, спрятав лицо, и больше не двигалась.

– Выходи, чего застрял? – окликнул Джек.

Хок ушел, и Кэрол услышала, как проскрежетал засов на железной двери.

Они ушли, оставив свет включенным.

Тогда Кэрол уткнулась лицом в подушку и тихо заплакала.

Вскоре ее навестил доктор, который внимательно осмотрел ее, обработал ее раны, оставил лекарства и инструкцию, как и что принимать, и ушел, не проявив никакого интереса к тому, почему его пациентка избитая и израненная находится под замком в подвале.

Труп отсюда убрали, цепи тоже.

Ни Джек, ни Хок больше не приходили.

В стражниках у нее был какой-то незнакомый молчаливый мужчина, который время от времени заглядывал к ней, чтобы убедиться, что с ней все в порядке, и каждый раз услужливо осведомлялся, не нужно ли ей чего, и, не дождавшись ответа, уходил, тщательно запирая дверь.

Джек приехал на следующий день, но сам к ней не пошел, отправив Хока узнать, не вспомнила ли она имена, которые он от нее требовал. Хок вернулся ни с чем.

– Она сказала, что ей никто не помогал. Она все сделала сама, – сказал он Джеку.

– Ну да, конечно, – фыркнул тот.

– Думаете, она скажет вам, если вы будете ее держать там?

– Сомневаюсь. Она всегда была упрямой, а теперь еще в ней и страха нет. Но все равно пусть посидит еще до завтра, для профилактики, успокоится.

– Доктор сказал, ей надо в больницу.

– Знаю. Ничего, до завтра потерпит. А то, смотри, какая стала, прямо неуправляемая. Дерется, угрожает! Совсем озверела. А зверей укрощают. Вот и ее я укрощу. Подлечат в больнице, потом отправлю в психушку, чтобы подлечили и шелковую опять из нее сделали.

– А если не сделают?

– Тогда она оттуда никогда не выйдет, – Джек посмотрел на охранника. – Рассказывай, что она делает там?

– Ничего. Лежит, – он помялся и сконфужено добавил. – И разговаривает.

– Разговаривает? С кем? – не понял Джек.

– Не знаю. С кем-то.

– Ты уверен? Может, она с тобой разговаривала? – вмешался Хок.

– Нет. С какой-то Куртни. Разговаривала, даже смеялась. Это правда, клянусь, я слышал. Мне кажется… она не в себе…

– Да уж определенно, раз с мертвыми разговаривает, – раздраженно отрезал Джек, расстроенный услышанным.

– Сэр, мне кажется, лучше ее из этого подвала все-таки выпустить. Тем более, если такое дело, – проговорил Хок. – То, что происходит с ней – нехорошо. И мертвые – тоже. Не к добру это. К беде.

– Дело не в беде, а в больной голове. Хорошо, Хок. Я поеду договорюсь в больнице, отвезем ее туда, но так, чтобы никто не узнал. Не дай бог, пресса пронюхает. Но до того пусть сидит в подвале, чтобы не сбежала. Слишком прыткая. Не хочу опять бегать с высунутым языком и искать ее. Хватит, надоело. Поехали. Найдем частную клинику, где подлечат ее раны и синяки, тихо и так, чтобы никто не узнал. И подбери толковую охрану. Сбежит – с тебя спрошу, понял? Оторву тебе твою лысую башку.

– Понял, сэр.

***

Кэрол по больше части спала и вставала только, когда надо было в туалет.

Она плохо себя чувствовала, силы покинули ее и больше не возвращались. Раны и синяки на теле причиняли страдания, лицо болело, налившись гематомой. К тому же она заболела еще сильнее, простыв в этом холодном подвале. Горло болело, голова раскалывалась, тело ломало от жара. Она послушно пила все лекарства, оставленные ей доктором, но пока не ощущала, чтобы они помогали.

Сколько он намерен ее тут держать? И зачем? Ждет, пока она умрет сама, чтобы не брать грех на душу?

Ничего не изменилось, она в той же темнице, снова в плену, только тюремщики стали другие. Но она не хотела думать о том, что сейчас происходит. Она думала об открывшихся способностях, которые ее так обрадовали. О, она смогла призвать Куртни, она видела ее, говорила. Давно Кэрол не испытывала столько радости. Куртни совсем на нее не сердилась из-за Рэя, не осуждала. И чувство вины и стыда, наконец, отпустило Кэрол. Узнав о том, что у нее есть возможность все исправить, вернуть жизнь тем, кого она погубила, она чувствовала себя так, словно в нее саму вдохнули вторую жизнь. Она вернет их, вернет их всех. Даже маму.

Она не удержалась и призвала Мэтта. Он пришел к ней. Он тоже был во власти ее проклятия, во власти этого тумана. Но он не захотел, чтобы она его возвращала. Он сказал, что будет ждать ее там, потому что, когда придет ее время, она тоже там окажется. И никто ее не вытащит. Разве что ее сын, которому она передала свой дар, такой же, как у нее, только намного сильнее.

Кэрол была счастлива, счастлива так, как никогда еще не была. Она могла в любой момент увидеть свою Куртни, Мэтта. О, почему она не могла делать этого раньше, почему это вдруг открылось в ней только сейчас? Теперь она могла делать это, как Патрик. Интересно, а он знал о том, что они могут возвращать попавшие в черный туман души? А что еще они могут? Кэрол хотела знать, знать все. Если они могут вырывать из плена своего проклятия его жертвы, если у них для этого достаточно сил, может, они могут как-то и помешать ему убивать?

А потом она очень испугалась. Испугалась, когда смогла увидеть этот туман и разглядела, сколько там душ. Сотни. Возможно тысячи. Души, которые это проклятие собирало веками, из поколения в поколения в ее роду. И самое страшное – это то, что они вдруг увидели ее и потянулись к ней. Кэрол расслышала гул голосов, который стал приближаться, нарастать.

– Вытащи нас! Вытащи!

Никогда в жизни Кэрол еще не охватывал такой ужас.

Зажмурив глаза, заткнув уши, она спряталась под одеялами, но это не помогло – она все равно их видела и слышала. Они приближались, окружали, и тогда она закричала. Истошно, страшно. Кричала и кричала.

– Прочь! Пошли все прочь! Мам, не бойся, все хорошо!

Она подумала, что ослышалась, узнав голос Патрика. Но его руки вдруг обхватили ее, и она со стоном прижала его к себе.

– Не бойся их, мам. Просто прогони. Ты можешь их прогнать. Они ничего не сделают тебе, они ничего не могут.

Открыв глаза, Кэрол, посмотрела ему в лицо, не понимая, настоящий он или нет. Он погладил ее по щеке.

– Я нашел тебя, мам. Теперь все хорошо.

Подняв глаза, Кэрол увидела застывшего на пороге Тима. Он смотрел на нее большими встревоженными глазами. И радостно улыбнулся, встретившись с ней взглядом.

– Жива, ясноглазая? – в двери вдруг появилась кудрявая черноволосая голова. – Сами тогда давайте здесь, я пока осмотрюсь.

Тим кивнул и нерешительно подошел к Кэрол и прижавшемуся к ней мальчику. Кэрол улыбнулась ему.

– Мам, я видел эту… Кейт. Здорово ты с ней расправилась! Молодчина! Вставай, мам, надо уходить, – Патрик отстранился и откинул ее одеяла. – Нол, помоги ей.

Мальчик отступил в сторону, пропуская Тима. Тот опустился на одно колено и робко взял руки Кэрол в свои ладони.

– Привет, – взволнованно прошептал он, не отрывая от нее горящих счастьем глаз. – Я так… переживал…

– Да, мам, он не врет. Я разрешил ему с тобой встречаться. Можешь обнять его, он заслужил, – разрешил Патрик деловито.

Улыбнувшись, Кэрол потянулась к Тиму, который тут же порывисто ее обнял.

– Я люблю тебя… – шепнул он чуть слышно ей на ухо и горячо поцеловал в висок. Потом не выдержал и прижался к ее губам в переполненном чувствами поцелуе. И вдруг почувствовал, как выдернули у него из-за пояса пистолет, и с недоумением обернулся на Патрика.

– Что ты делаешь?

Но тот вместо ответа выхватил большой нож из ножен на его голени, на этот раз надетых прямо поверх штанов, и отскочил назад с перекошенным от ужаса лицом, прижимая оружие к груди. Кэрол вскрикнула, и, подняв взгляд, Тим все понял, увидев застывшего у двери Джека Рэндэла, бледного, с окаменевшим лицом смотрящего на них.

– Папа! – воскликнул Патрик, переключая на себя его внимание. Тот перевел на него взгляд, и словно только теперь увидел. Лицо его вдруг расслабилось, осветившись радостью.

– Рик! – воскликнул он и раскинул руки, подскакивая к мальчику и заключая его в объятия.

Продолжая крепко прижимать к груди оружие, Патрик самозабвенно прильнул к груди отца. Джек прижал его к сердцу и закрыл глаза от избытка эмоций, чувствуя, как в них защипало от слез.

Тим тем временем поднялся и выпрямился во весь свой рост, не отрывая от него взгляда.

Схватив его за руку, Кэрол поспешно встала и, обойдя его, остановилась перед ним.

Сердце ее, сжавшись от ужаса, почти перестало биться, зато все тело забилось в нервной дрожи. Тим решительно сдвинул ее в сторону. Вскинув голову, она попыталась ему помешать и вернуться на место. Как будто, став между этими двумя, она могла предотвратить стычку.

– Пожалуйста… ты обещал, – прошептала она, умоляюще смотря ему в глаза сквозь выступившие слезы.