Текст книги "Благословенный (СИ)"

Автор книги: Марина Сербинова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 38 (всего у книги 47 страниц)

Что же могло привести к ней Свон и разозлить Кэрол? Их ничего не связывало, кроме работы, но это было давно, когда Кэрол еще работала у Куртни. Так считал Джек. И теперь он понял, что, видимо, что-то упустил. И что-то ему подсказывало, что без Рэя тут не обошлось. И он был намерен все выяснить. Слишком много загадок стало окружать его жену, и ему это категорично не нравилось. Он привык знать о ней все.

Когда он вышел из душа, ее в комнате не оказалось. Он вышел на балкон и, прикурив, подошел к ней. И улыбнулся, почувствовав, как сразу она напряглась. Он знал, что она его боится, хоть и скрывала это, и вполне успешно, надо заметить, ничем не выдавая своего страха. Облокотившись о перила, он некоторое время молчал, любуясь закатом.

– Что хотела Свон? – спокойно и даже вполне дружелюбно поинтересовался он, не отрывая взгляда от океана. Кэрол промолчала, даже не взглянув в его сторону. Другого он не ожидал. Вытянуть из нее хоть слово было теперь трудно, особенно после того, что он ей наговорил.

– Ладно, – он пожал плечами. – Сам узнаю.

– Хотела, чтобы я уговорила Рэя на ней жениться, – тихо проговорила Кэрол.

Джек устремил на нее удивленный взгляд.

– Ты серьезно?

Кэрол усмехнулась.

– А еще спрашивала, что мне известно о его детях, знаю ли я от кого они.

– А ты знаешь? Он тебе рассказывал?

– Говорит, что сам не знает. Но думаю, что знает, просто мне говорить не хочет. Он же у нас святая невинность, никогда жене не изменял и после ее смерти был безутешен, горевал, а не путался с другими женщинами.

Джек рассмеялся. Затянувшись, он медленно выпустил дым из легких, разглядывая Кэрол внимательным взглядом.

– Наверное, слишком бурно радовался твоему воскрешению, что Свон так вдруг всполошилась. Хотя вряд ли, он ведь знал.

Кэрол на эти слова никак не отреагировала. Джек на этом заострять внимание сейчас не стал.

– Так и что тебя так взбесило?

– Ее наглость.

– Что-то ты стала слишком вспыльчивая.

Кэрол пожала плечом.

– Терпения не осталось.

– Я заметил. Но так нельзя, Кэрол. Нельзя бросаться на людей каждый раз, когда тебе что-то не понравилось. Свон может написать заявление о нападении.

– Пусть пишет, что хочет. Мне все равно. А тебе только на руку, легче будет отправить в психушку.

– Ну… с этим можно и повременить. Успеется.

– Повременить? Почему? Разве тебе не хочется от меня избавиться?

– Вовсе нет. С чего ты вообще взяла, что я хочу от тебя избавиться?

– А разве нет?

– Нет. Я соскучился, – выкинув окурок, он обвил рукой ее талию, привлекая к себе, а другой погладил ягодицу. Кэрол хотела отстраниться, но он не позволил.

– Долго еще планируешь со мной драться? Какой смысл, если я все равно сильнее? И я знаю, что ты сама этого хочешь. Так к чему все это? Хватит притворяться, я все равно все вижу и знаю. Поломалась и хватит. Давай займемся нормальным сексом, без наручников и синяков, – пальцем он приподнял ее подбородок. – Поцелуй меня.

Но Кэрол отвернулась и снова попыталась вырваться. Зло поджав губы, Джек присел и, обхватив ее за бедра, оторвал от пола и понес в спальню.

Сердце Дженни радостно и взволнованно билось в груди, когда самолет шел на посадку. Жадно она всматривалась в иллюминатор, не испытывая никакого страха. Наоборот, ее переполнял восторг.

Сменив зимнюю куртку и сапоги на стильную ветровку и изящные ботильоны, в узких джинсах и модной рубашке на широком поясе, Дженни никогда еще не ощущала себя такой красивой и счастливой. Все страхи оставили ее. И она с готовностью открылась новой жизни, которая ее ждала здесь, в этом городе, так далеко от ее дома. Она радовалась всему. Каждой красивой вещи, купленной для нее Кэрол. Общению с Рэем и Патриком. Тому, что парень в соседнем кресле почти все время полета не отрывал от нее глаз, повеселив этим Рэя и разозлив Патрика.

– Глаза сломаешь, чего вылупился? – на весь салон, даже не потрудившись понизить голос, набросился на него мальчик.

Парень отвернулся к окну, но не прошло и десяти минут, как Дженни снова поймала на себе его взгляд. Он ей подмигнул и улыбнулся, а она покраснела и смущенно отвернулась. Она знала, что была красивой, мальчики всегда проявляли к ней интерес, она даже дружила с некоторыми в школе… пока стало не до мальчиков, и ее жизнь превратилась в выживание, когда болезнь одолела ее, и она стала угасать. И угасла бы, если бы не Кэрол и не этот шикарный мужчина с красивыми лукавыми глазами, который теперь вез ее в красивый город, в красивый дом… в красивую жизнь. Хорошая одежда преобразила ее, Дженни долго любовалась на себя в зеркало, с удивлением разглядывая. Кэрол научит ее одеваться, краситься, укладывать волосы. Дженни очень хотелось стать такой, как она – безупречной, ухоженной, стильной, модной. Великолепной. Да, именно такой и была Кэрол в ее глазах – великолепной. У Дженни была красота, но она хотела того великолепия и блеска, что были у Кэрол. И она надеялась, что Кэрол ее научит.

Когда Дженни вышла в туалет, то на обратном пути столкнулась в проеме с тем самым парнем.

– Привет! Я Брендон. А тебя как зовут? – выпалил он.

– Дженни, – она слегка улыбнулась.

– Ты из Сан-Франциско или в гости летишь?

– Нет, я из Нью-Йорка, но теперь буду жить в Сан-Франциско.

– Я тоже там живу. Оставишь телефон? Если у тебя там еще нет друзей… я бы мог позвонить, поболтали бы…

Дженни смутилась.

– Я не знаю, какой там номер телефона… Видишь ли, это новый дом…

Парень расстроился. Вытащив из кармана ручку и клочок бумаги, которые, судя по всему, прихватил специально, приготовившись записать ее номер, он с надеждой поднял на нее взгляд.

– Давай, я запишу тебе свой.

Дженни кивнула. Парень растерянно поискал глазами, куда пристроить бумажку, чтобы было удобно писать, но Дженни задрала рукав и протянула ему руку.

– Давай здесь.

Озарившись радостной улыбкой, он схватил ее за запястье и, придерживая, старательно вывел на ее коже чернилами свой номер телефона и имя.

– Только позвони мне, хорошо? – он отпустил ее руку. – Позвонишь?

Дженни кивнула.

– Обещаешь? – на лице его отражалось такое сомнение, что Дженни едва не засмеялась. – Не обманешь?

– Обещаю.

– Хорошо… спасибо. Я буду ждать. Очень.

– Извини, мне надо идти. Мой дядя будет волноваться, почему меня долго нет.

– Да, конечно! – он отступил в сторону, освобождая проход. Провожая ее взглядом, он не выдержал и рванулся следом.

– А в каком районе ты будешь жить? Может… скажешь адрес?

Дженни удивленно обернулась. Его настойчивость насторожила ее, но увидев, с каким отчаянием он смотрит на нее, она поняла, что он просто не поверил в то, что она ему позвонит. Неужели она так сильно ему понравилась?

– Брендон, я позвоню, – мягко сказала она.

– Когда?

– Давай завтра, хорошо? Вечером. Ты будешь дома?

– Да! – поспешно заверил он, даже не задумавшись.

– Тогда до завтра.

– Хорошо, – он кивнул, но все равно выглядел расстроенным, как будто так и не поверил ей.

Удивленная Дженни вернулась на свое место. Ну и ну! Влюбился он что ли, вот так сразу, с первого взгляда? Он больше не подходил, но продолжал смотреть. Она заметила, что он пару раз порывался все-таки подойти к ним, но так и не решился, побоявшись Рэя, видимо. Да и реакция Патрика была неоднозначной и какой-то слишком уж агрессивной. Но его сомнения были напрасны. Дженни на самом деле решила, что позвонит ему. Почему нет? Он ей понравился, симпатичный парень, лет семнадцати, наверное. К тому же, ей все равно надо заводить новых друзей.

Это знакомство показалось ей хорошим предзнаменованием. Хорошим и обнадеживающим началом. Она даже не успела еще долететь до Сан-Франциско, а уже познакомилась с парнем из этого города. Радости в ней прибавилось. Она время от времени ловила взгляд нового знакомого и слегка ему улыбалась, стараясь, чтобы этого не заметили Рэй и Патрик. Ее улыбки, казалось, приободрили парня, он уже не выглядел таким грустным, обмениваясь с ней заговорщицкими улыбками.

После посадки, двигаясь по проходу за Рэем и Патриком, Дженни почувствовала, как ее потянули за рукав. Обернувшись, она увидела прямо за собой Брендона.

– Я буду ждать, – напомнил он шепотом. – Не забудь, пожалуйста.

Дженни кивнула.

Когда она спустилась по трапу, то невольно обернулась еще раз и подняла взгляд. Он еще спускался и помахал ей, улыбнувшись. Дженни подняла руку и тоже махнула, прощаясь. Повернувшись, она наткнулась на взгляд Рэя и растерянно застыла. Но тот лишь лукаво улыбнулся и протянул ей руку.

– Пойдем.

Дженни расслабилась, радостно улыбнувшись в ответ, и без колебаний взяла его за руку. Патрик, таща на плече ее сумку, шел впереди, не заметив, как она перемахивалась с новым знакомым.

Багажа было слишком много, чтобы можно было увезти его в легковой машине, поэтому Рэй оформил доставку и взял такси, которое помчало их в город, до которого было пол часа пути, как сказал Патрик.

Дженни с восторгом прилипла к окну, разглядывая все, что могла ухватить взглядом.

Когда такси остановилось возле большого красивого дома, у Дженни перехватило дыхание.

– Это… здесь? Это ваш дом? – обратилась она к Рэю.

Тот кивнул и вышел из машины. Открыв дверь, он взял ее за руку, помогая выбраться.

– Подойдет? – с улыбкой спросил он.

– О-о, вы шутите… Я никогда даже и близко к таким домам не была.

– Я же говорил, что тебе понравится, – Патрик, достав ее сумку из багажника, взял ее за руку. – Ты еще мой дом не видела! Он на берегу, рядом с океаном. Его нам Куртни купила. Свадебный подарок моим родителям. Он еще круче, чем этот дом, вот увидишь!

– А кто это – Куртни?

– Это моя бабушка, жена Рэя. Она умерла.

Дженни изумленно покосилась на Рэя, думая, не ослышалась ли она. Бабушка Патрика была женой Рэя? Как такое возможно? Он что, был женат на старухе? Такой молодой и красивый?

Но Патрик уже втащил ее в высокие ворота, за которым был просторный двор.

– На заднем дворе корт. Рэй любит теннис. И мама тоже. Я тоже играю. Если тебе разрешат врачи, ты тоже можешь потихоньку попробовать, Рэй научит. Конечно, так играть, как они с мамой, тебе все равно нельзя будет… Ну и ладно… Бог с ним, с этим теннисом, зато вон там бассейн, уж в нем плавать тебе точно можно будет, даже нужно! Только немного позже, когда потеплеет… И на пляж будем ходить. Знаешь, как Рэй классно катается на доске? Я тоже немного могу… Вернее, только учусь. А еще у него есть лодка, он нас покатает, да, Рэй? Ой, а вон и лисята!

Из-за дома вышла няня с коляской. Рэй бросился к ней и, присев перед коляской, обнял малышей.

– Привет, мои хорошие! Папа вернулся! Скучали?

Отстегнув одного, он взял его на руки. Няня тем временем вытащила из коляски второго и посадила его на свободную руку Рэя. Прижав мальчиков к груди, он по очереди горячо поцеловал пухлые мягкие щечки, тая от удовольствия.

– Папа? – пораженно выдохнула Дженни.

– Да. И никто здесь, кроме Дороти, не знает о том, что лисята наши. То есть, что их мама – моя мама. Это большая тайна, Дженни. Ты никому не должна говорить об этом.

– Но он на самом деле их папа? Или просто надо, чтобы так думали?

– Нет, он на самом деле… Ну, короче, это длинная история, я тебе все позже расскажу. Все расскажу, у нас теперь много времени. Но ты… умеешь хранить секреты? У нас с мамой много секретов. Так как ты теперь член нашей семьи, я тебе все расскажу, но ты должна уметь молчать.

– Я умею, Рик. Ты можешь мне доверять. Вы с мамой оба можете. И Рэй тоже. Вы спасли мне жизнь. Я никогда вас не предам. Клянусь жизнью. Клянусь своим новым сердцем, которое вы мне подарили.

Патрик растаял, расплывшись в улыбке.

– Мой папа не должен узнать о том, что лисята наши… что мама ему изменила с Рэем. Ты не думай о ней плохо, она совсем не такая, папа сам виноват… он сам ей изменял… а она от обиды просто… В общем, ладно, потом расскажу, – Патрик замолчал, когда Рэй направился к ним.

– Мальчики, познакомьтесь с Дженни, она теперь ваша сестричка, – сказал Рэй. – Дженни, это Крис – синяя ниточка. А это Джейми – зеленая ниточка!

– Это прозвища у них такие? – Дженни рассмеялась, взяв малышей за ручки и заглядывая в личики.

– Нет, это различительные признаки для их бестолкового папы, который до сих пор не может их отличить друг от друга без этих ниточек! – Рэй тоже рассмеялся.

– Но они и вправду очень похожи… я тоже не смогла бы различить. Так что ниточки очень даже неплохая идея, мне кажется, – Дженни перевела взгляд на него. – И они… так на вас похожи…

Познакомившись с няней, они все вместе вошли в дом.

– Дороти, мы дома! – как всегда закричал Рэй мощным голосом, оповещая о своем прибытии.

Дороти тут же прибежала, радостно улыбаясь, и остановилась напротив Дженни.

– Добро пожаловать к нам, Дженни! Я Дороти. Я веду хозяйство и управляю всем эти домом. Если тебе что-то нужно, обращайся ко мне, не стесняйся. Мы тебе очень рады, будь, как дома. Пойдем, я сразу покажу тебе твою комнату, и вернусь к делам. У меня ужин на подходе.

– Я могу вам помочь, я все умею делать. – предложила Дженни.

– Спасибо, деточка. У меня уже есть помощница. Она мне совсем без надобности, я и сама прекрасно справляюсь со всем, но это Рэй меня уговорил. А ему разве откажешь… плуту такому…

С тех пор, как жильцов и в их доме прибавилось, Рэй действительно настоял на помощнице для Дороти. Та хоть и ворчала, но с облегчением поручила молодой и энергичной помощнице, которую Рэй предоставил ей выбрать самой, следить за чистотой и порядком в доме. Сама она теперь занималась только кухней, да следила за тем, чтобы новенькая хорошо выполняла свою работу. Пока ей придраться было не к чему, и Дороти ее работой была довольна.

Патрик пошел за Дороти и Дженни, неся ее сумку со всем необходимым, что девушка взяла с собой. Убедившись, что Дженни осталась довольна комнатой, он оставил ее переодеться с дороги, и побежал звонить домой. Поговорив с Кэрол, он попросился остаться на ужин. Кэрол разрешила, сказав, что тоже приедет с Хоком и, возможно, с Шоном. Узнав об этом, Дженни обрадовалась. Патрик ушел к Рэю и лисятам, дав ей возможность отдохнуть и набраться сил перед ужином. Дженни выглядела усталой.

Когда Кэрол через два часа постучалась в ее комнату, Дженни все еще спала.

– Дженни! – позвала Кэрол через дверь.

– Кэрол! – радостно воскликнула девочка. – Заходи.

Кэрол вошла, и Дженни, поднявшись с кровати, крепко ее обняла, бросив удивленный взгляд на ее белые волосы.

– Как ты? – спросила Кэрол, отстраняясь и заглядывая ей в лицо. – Сильно утомил перелет? Как себя чувствуешь?

– Небольшая слабость… но уже лучше. Я отдохнула, даже поспала.

– Нужно будет еще привыкнуть к разнице во времени.

– Три часа – на такая уж большая разница.

– Это только так кажется. Ну, как? – взяв ее за руки, Кэрол посадила ее обратно на кровать, присев рядом. – Как Рэй? Как дом? Тебе нравится?

– Да, все нравится. И Рэй – тоже. Не переживай.

– Прости меня, Дженни, что так получилось. Мне пришлось вернуться к мужу… я не собиралась… так вышло… Но это пока… Мы уедем, все вместе, и будем жить, как и планировали.

– А Нол?

– Если он выживет, надеюсь, он будет с нами.

У Дженни было много вопросов, но она промолчала. Она видела, что Кэрол расстроена. Видела, что что-то не так. С ней и со всем, что происходит. Она заметила, что Кэрол как-то странно двигалась, осторожно, скованно, как будто ей было больно. Почему? Патрик говорил, что она болеет. И оделась она сегодня как-то странно, не как всегда. Запечаталась в одежду чуть ли не до самого подбородка. Водолазка с высоким горлом и длинными рукавами, узкие синие брюки, туфли на высоком каблуке.

Но, не смотря на то, что очевидно, что у нее что-то болело, она как всегда выглядела прекрасно. Облегающая одежда подчеркивала великолепную фигуру, пышную красивую грудь, тонкую талию, широкие округлые бедра, длинные стройные ноги. Сияющие и переливающиеся перламутром длинные волосы свободно струились роскошными крупными волнами по плечам и спине до самой талии. Дженни разглядывала ее макияж, подмечая детали, восхищаясь цветом ее гладкой безупречной кожи, большими, холодного голубого оттенка глазами, умело накрашенными, изящными темно-русыми бровями, полными чувственными розовыми губами красивой формы. И ей казалось, что никогда она не видела женщины красивее.

А Кэрол улыбнулась, заметив, с каким восхищением опять смотрит на нее девочка, и протянула ей маленький яркий пакетик.

– Вот… это тебе подарок. Надеюсь, понравится.

Дженни опустила взгляд, заглядывая в пакетик.

– О, спасибо! – она достала картонную коробочку. – Что это? Духи? О, у меня никогда еще не было собственных духов!

– Понюхай, понравится?

Дженни радостно распаковала коробку и, достав красивый пузырек, открыла и поднесла к носу. Вдохнув, она прикрыла глаза.

– О, какой волшебный запах! Наверное, это дорогие духи?

– Конечно. Или хорошие духи, или никакие. Это правило.

– Я поняла, – Дженни кивнула. – Спасибо! Они классные!

– А теперь давай-ка примерим вот это… – Кэрол подняла еще один пакет. – Патрик мне сказал, что твой багаж еще не привезли, так что я купила тебе кое что для нашего праздничного ужина. А ну-ка, взгляни! Что скажешь?

За роскошно накрытым столом, над которым так старалась Дороти, собрались все, включая саму Дороти. Рэй давно уже перевел ее в статус члена семьи, что сделало старушку безмерно счастливой. Он всегда просил составить ему компанию за столом, потому что терпеть не мог есть в одиночестве, не привыкший к этому. А сегодня, когда за их столом были Кэрол и Патрик, они оба сияли от счастья, радуясь тому, что их семья снова стала полной с их возвращением. К огорчению Кэрол, малышей пришлось отправить с няней на прогулку из опасения, как бы они в присутствии Хока и Шона, которые приехали вместе с Кэрол, не назвали ее мамой. Хок тоже был приглашен к столу, что того смутило, но порадовало. Рэй выбрал для ужина выпивку из своей коллекции. Выпить отказался только Хок. Даже Дороти, которая практически никогда не прикасалась к спиртному, сегодня с удовольствием поднимала свой бокал и превосходным вином. Кэрол предпочла с Шоном и Рэем виски. И единственная из всех она была грустной и молчаливой. Разлука с малышами становилась все невыносимее, она с трудом сдерживала слезы, вынужденная сидеть здесь, когда все ее сердце рвалось на улицу, к ним. Она не знала, сколько еще выдержит так. Она ощущала, что ее начинает охватывать отчаяние. Как, как ей вернуть своих малышей, как воссоединиться с ними снова?

Она пыталась не показать своего настроения, улыбалась, разговаривала, не желая, чтобы Дженни что-то заметила. Но Дженни заметила. Заметили все блестевшие от сдерживаемых слез глаза, которые выдавали ее. Они всегда ее выдавали. И потому Кэрол так не нравились свои глаза. Она прекрасно умела скрывать все, что хотела, но эти глаза были словно окошками в ее внутренний мир, через которые просвечивалось все, что она прятала. Не то что непроницаемые глаза Джека или Рэя, которые умели лгать не хуже их языков и лиц. Как они так научились? Кэрол бы тоже так хотела уметь.

По тому, как поглядывали на нее остальные, она поняла, что все заметили, что она расстроена. Ну и пусть. А чему она должна радоваться? Тому, что была пленницей собственного мужа, который унижал, оскорблял, бил и насиловал? Тому, что никто не мог за нее заступиться, помочь, кроме Рэя, которого она вмешивать в это не хотела, потому что он все равно не смог бы ничего сделать? Джек мог сделать с ней, что угодно, и никто этому не воспротивиться. Ни Шон, который теперь избегал ее взгляда, ни Хок, беспрекословно подчиняющийся Джеку даже тогда, когда был с ним не согласен. Джек уничтожит ее, и все промолчат, сделают вид, что согласны с тем, что он имеет на это полное право, что так и должно быть. Как будто она действительно просто какая-то вещь, его собственность, всего лишь безликая и неживая игрушка, а не человек, у которого есть право самому распоряжаться своей жизнью. И она знала, что он поиграет, поломает и выбросит, как только поутихнет его похоть. Даже если она обратиться за помощью в полицию или к общественности, он все равно выкрутиться. Ему ничего не стоит выставить ее сумасшедшей, оправдав тем самым то, что держит ее взаперти, получить подтверждение от врачей и отправить ее в психбольницу. Конечно, жена-сумасшедшая – это не положительный факт для его политической карьеры, но Кэрол была уверена, что Джек сумеет провернуть все так, что ему это ничем не навредит. Наоборот, еще и героем себя выставит, преданным несчастным мужем, который не бросает жену, которая после длительного плена у сумасшедшей сама окончательно рехнулась. И все будут восхищаться, какой он молодец. И кто станет слушать саму сумасшедшую жену? А еще Кэрол не могла забыть разговор с Джорджем Рэндэлом, который позвонил ей, чтобы сказать, что никогда ей не простит того, что она похоронила заживо его внука, что если его сын окажется слабаком и простит, то он – никогда. Это была не обида, это была угроза, Кэрол поняла. Она нажила себе двух врагов, для борьбы с которыми у нее сил было недостаточно. Они сотрут ее в порошок. Даже одного из них для этого было более, чем достаточно, что уж говорить об обоих. Но Кэрол не боялась. Она давно заставила себя смириться с тем, что обречена. Она помнила о своем видении, о своей смерти. И она больше не верила в благословенного, в то, что он способен ее спасти. Даже если и способен, то возможности быть с этим благословенным у нее все равно не было. Единственный вариант – это забрать детей и сбежать с Рэем на край света. И жить в страхе, что Джек их найдет и, скорее всего, на этот раз к поискам присоединиться и его отец, чтобы вернуть внука. Фокус со смертью на этот раз вряд ли прокатит, даже если получиться опять его провернуть. И Рэндэлы, объединившись, их найдут, в этом Кэрол даже не сомневалась. Рэй умрет, она, скорее всего – тоже. Что будет с лисятами – неизвестно. Так какой тогда смысл, если она все равно умрет, только в этом случае утянет за собой и Рэя? Нет, так она не хотела. Не хотела больше никого подвергать ради себя опасности. Это неправильно. Рэй сейчас выглядел таким счастливым. Веселый, озорной, он сейчас так походил на того Рэя, которого она знала, каким был раньше. С радостью Кэрол заметила, с каким обожанием снова смотрит на него Патрик. Благодаря Рэю ужин был оживленным, веселым, радостным. Шон и Хок явно симпатизировали ему, с охотой общаясь и поддерживая оживленную беседу. Все смеялись над его шутками. Даже Дженни выглядела счастливой, расслабившись и окончательно утратив все свои страхи и опасения. И одной только Кэрол хотелось плакать. Рэй пытался ее развеселить, и она изо всех сил старалась сделать вид, что у него получается. Она мало ела, зато много пила, но сама этого не замечала.

После ужина Шон уехал. С ней остался Хок. Не желая мешать, он ушел на кухню к Дороти, а Кэрол, Рэй и дети, в том числе и вернувшиеся с прогулки малыши, расположились в гостинной на полу на большом толстом ковре. Кэрол, наконец, смола обнять своих сыновей, поиграть с ними. И ее настроение сразу улучшилось, смех стал искренним и веселым. Рэй притащил фотоаппарат и, позвав Хока, попросил их всех вместе сфотографировать. Рассевшись прямо на полу, они сделали несколько снимков. Кэрол и Рэй с детьми на руках в центре, Патрик и Дженни – по бокам.

Потом Хок снова ушел на кухню, сказав, что хочет выпить кофе. Кэрол проводила его благодарным взглядом.

Они долго веселились на ковре с малышами, пока не пришло время укладывать их спать. Подхватив сыновей, Кэрол и Рэй понесли их в детскую, а Патрик с Дженни пошли в ее комнату. Патрик собирался поделиться с Дженни их семейными секретами, рассказать обо всем, как обещал.

Кэрол хотела сама уложить детей, поэтому они не стали звать няню.

Сидя на кушетке, Кэрол держала малышей на руках, прижимая к груди, и тихонько покачивала, напевая их любимую песенку. Рэй, расположившись в кресле, со счастливой улыбкой на губах наблюдал за ними. Дети уснули, но Кэрол продолжала сидеть, прижимая их к себе, не желая отпускать, пока Рэй не поднялся со своего места и не подошел к ним.

– Давай, я помогу, – шепнул он, осторожно забирая у нее Джеймса. Пока он укладывал его в кроватку, Кэрол, поцеловав Криса в лобик, поднесла его к другой кроватке. Опустив в нее малыша, она заботливо укрыла его одеяльцем и замерла над ним, любуясь сквозь вновь выступившие слезы. Сердце ее наполнилось страданием от одной мысли о том, что придется опять уйти и оставить их. И на этот раз она не смогла справиться с собой и, опустив голову на руки, вдруг горько расплакалась.

– Э-эй, малыш, – протянул Рэй, сжав ее плечи ладонями. – Ну не надо… Все будет хорошо! Мы уедем, заберем детей, Дженни и уедем. Потерпи немного. Пожалуйста. Приедет Касевес, мы все обдумаем, подготовим с ним. Джек никогда нас не найдет.

– Нет, Рэй. Я с тобой никуда не поеду.

– Вот как? Почему? Ты хочешь остаться с Джеком?

Кэрол промолчала.

– Или это из-за этого щенка… Тимми?

– Он не щенок.

– Но ведь он умер.

– Нет.

– Даже если и нет… зачем он тебе? Кэрол, я же говорил тебе с ним не связываться. Ну почему тебя всегда тянет на плохих парней? Мало ты горя хлебнула из-за Мэтта и Джека? Нашла себе еще одного отморозка? Зачем, Кэрол? Чтобы он не убил Джека? Если он хочет его убить, он все равно это сделает, не сейчас, так потом. И зачем ты защищаешь Джека? Разве ты до сих пор его любишь, после всего? А ты не задумывалась о том, что его смерть решит все твои проблемы? Наши проблемы? Даже если ты не захочешь со мной жить, мы сможем спокойно жить рядом и вместе воспитывать наших детей, не скрываясь и ничего не опасаясь.

– Да? Ты забыл, что есть еще Джордж Рэндэл. Думаешь, он станет на это все спокойно смотреть, что не отомстит? Если Джека не станет, он сам нас в порошок сотрет. Или и его предложишь убить? И думаешь, это так просто?

– Твой двухметровый малыш и его должен тогда замочить, чтобы папаша не пожелал отомстить ему за сына. Если уж убивать Рэндэлов, так всех.

– И это говоришь мне ты? С каких это пор ты стал таким кровожадным?

– С тех пор, как они стали тебя изводить. Я готов на все ради тебя. Я так тебя люблю… Я так скучал… Так страдал… А ты? Ты обо мне вспоминала? Вспоминала, я знаю… Я нашел у тебя свою фотографию… – он обнял ее, привлекая к себе.

– Это поначалу… а потом я просто про нее забыла… Рэй, отпусти. У меня есть мужчина. Я с Тимми не только ради того, чтобы он не убивал Джека. Я сама хочу быть с ним, он мне нравится.

– Нравится? – Рэй вдруг побагровел, глаза его загорелись злостью. – А я? Как же я? Ну почему ты всегда вытираешь об меня ноги? Почему кто-то может тебя любить, кому-то ты позволяешь, а я – нет? Куртни давно нет, и дело уже не в ней. Тогда в чем? Во мне? Что во мне не так? Чем этот мальчишка лучше? Почему тебе хочется быть с ним, а не со мной, даже несмотря на то, что у нас дети?

– Рэй, я всегда тебе говорила, что у нас ничего не получится, что никогда мы не будем вместе. Не надо смотреть на меня с такой обидой. Я никогда тебе ничего не обещала, всегда говорила правду, и не надо заставлять меня чувствовать перед тобой вину. Я не виновата, что ты так упрямишься и не хочешь принять очевидное…

– Очевидное? Это что же, позволь поинтересоваться? То, что моя доля – всю жизнь наблюдать, как ты крутишь любовь с другими мужчинами, признать тот факт, что я почему-то, в отличии от всех остальных, недостоин? Значит, он, этот бродяга и убийца с обезображенной рожей – достоин, он тебе нравится, а я, после всего, что для тебя сделал – все равно хуже него? Мое место на задворках, я всего лишь пес, преданный и безответный, твоя палочка-выручалочка? За что, Кэрол? Я понимаю, что ты меня всего лишь используешь, ну и что… я все равно готов все для тебя сделать, потому что ты для меня дороже всего на свете… Но я устал, Кэрол. Устал от этого, от того, как ты со мной поступаешь… От того, что отдаешь предпочтение другим, а меня всегда отталкиваешь. Я терпел… я ждал… Я на все закрывал глаза, даже на собственную боль, на свои обиды… Сначала Мэтт. Потом Джек. А теперь, после всего, что между нами было, имея общих детей, зная, как я тебя люблю и какую боль испытываю, ты опять предпочла другого… Завязала с ним отношения, зная, что есть я, для которого ты – весь смысл жизни. Нет, Кэрол. С меня хватит. Я так больше не могу. И не буду. Я не позволю тебе больше так со мной поступать. И я не отдам тебя больше никому. Я не вмешивался только потому, что не хотел навредить, но теперь Рэндэл знает, что ты жива. К черту этого мальчишку! К черту Рэндэла! К черту твое упрямство! Ты моя женщина, ты всегда была только моей… мне предназначена, а не кому-то другому! И я не буду больше тряпкой, надоело!

Стиснув ее в сильных объятиях, он накрыл ее рот настойчивым поцелуем. Мягко, но решительно подавляя ее сопротивления, он дотащил ее до кушетки и опустил на нее.

– Рэй, прекрати! Ты выпил лишнее… ты потом пожалеешь, – пыталась образумить его Кэрол, с отчаянием пытаясь вырваться. Но он не обратил на ее слова никакого внимания, быстро содрал с нее водолазку, потом брюки. Не заметив в слабом свете торшера ее синяков и ссадин, он набросился на нее, не обращая внимания на ее попытки ему помешать. Он знал, что она не закричит, не позовет на помощь, чтобы никто не узнал об этом. Их короткая борьба была беззвучной, то, что последовало далее – тоже.

Малыши безмятежно спали в своих кроватках, не потревоженные ни единым звуком.

Лишь под конец Рэй не сдержался, тихо застонав сквозь стиснутые челюсти, один из малышей пошевелился, потревоженный звуком, но снова затих, так и не проснувшись. А Рэй продолжал обнимать Кэрол, осыпая поцелуями, шепча о любви. Столкнув его с себя, Кэрол молча поднялась и подобрала с пола свою одежду. Схватив детскую пеленку, он поспешно ею вытерлась, потом стала торопливо одеваться.

– Что это? – Рэй сел, разглядев на ее теле многочисленные синяки и ссадины.

Кэрол не ответила, даже не повернулась в его сторону. Рэй подскочил, подобрав штаны, которые в порыве своей страсти не успел снять. Схватив ее за руку, он взглянул на ее припухшее, налитое гематомами запястье.

– Что это? – повторил он. – Что он с тобой там делает?

Кэрол вырвалась и продолжила одеваться. Рэй не отрывал от нее взгляда.

– Да он что, совсем охренел? Да я убью его!

– Да? – Кэрол, поправив водолазку, обернулась к нему. – А ты сам чем от него отличаешься?

Рэй ошеломленно застыл на месте. Вытащив длинные волосы из-под водолазки, Кэрол поправила их, пригладила и, бросив взгляд на детей, вышла из комнаты. Рэй бросился следом.

– Кэрол, подожди! Ну зачем ты так? Я же люблю тебя!