Текст книги "Город ящеров (СИ)"
Автор книги: Марина Багирова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 23 страниц)
Мой запах, вид, моё помятое состояние и резко контрастирующая чистая постель вызвали едва ли не омерзение. Захотелось помыться.
После душа кожа раскраснелась, а волосы от излишнего количества шампуня стали жёсткими. Я вытащила из гардеробной то, что показалось максимально пригодным для сна, зарылась в постель и отрубилась по второму кругу.
Утром всё было… иначе. Спать не хотелось, как и кричать в подушку. Вот так и лежала, понемногу восстанавливая желание жить.
Не знаю, сколько времени утекло, прежде чем я свесила ноги с постели. Впервые заметила аккуратные тапочки, поджидающие меня около кровати. Ощущения от их мягкой подкладки неожиданно вызвали улыбку.
Всё не может быть так плохо. Он помнит, что я спасла его. Не имеет права забыть. С другой стороны, кто ему помешает? А зачем тогда весь этот цирк? Ведь видно же – ящерр заботится обо мне.
Я нашла в гардеробной всё необходимое – бельё, брюки и кофту. И только о заколках для волос никто не подумал, так что пришлось собирать волосы в хвост, используя вместо резинки тонкий ремень с липучкой вместо пряжки.
Минут десять заняли размышления о том, как я себя буду чувствовать, если дверь окажется запертой. Надо было, конечно же, сразу надавить на ручку и не волноваться о несуществующей проблеме, но логика не всегда способна выстоять там, где задействованы эмоции. Так что я смотрела на дверь и упивалась жалостью к себе. Что если дверь заперта? Насколько мерзко я себя буду чувствовать в таком случае?
Я агрессивно нажала на ручку и, действуя по инерции, с тем же решительным видом шагнула в коридор.
И ничего. Никто меня не охранял. Никто не пытался запихнуть обратно в комнату. Вместо этого ко мне подошла – и где она только пряталась? – та женщина, которую я видела вчера. Именно у неё Руанн спрашивал о том, готова ли комната.
Женщина кивнула, жестом приглашая следовать за ней.
– Куда мы идём?
– В малую гостиную, – ответила без колебаний. – Судья Руанн приказал накрыть для вас стол именно там. Он присоединится к трапезе.
– Далеко идти?
– Нет, вас разместили в непосредственной близости от его апартаментов.
– О-о-о, – изрекла глубокомысленно. – А почему не в его апартаментах, если уж мы понимаем цель моего пребывания здесь?
Женщина повернулась ко мне. Ответила бесстрастно:
– Извините, но ответить может только судья Руанн. Я не вправе задавать подобные вопросы, и тем более отвечать на них.
Чётко. Лаконично. Без высокомерного выражения на лице. Без раболепия.
Она открыла передо мной дверь и жестом пригласила внутрь. Я вошла как раз в тот момент, когда Руанн усаживался за стол.
Внимание привлёк пузатый прозрачный кувшин с жидкостью оранжевого цвета. Сок. Я могла по пальцам посчитать, сколько раз в жизни пила этот напиток. Взгляд переместился на остальные атрибуты сервированного стола. Белая скатерть. Вкусные запахи и наверняка не менее вкусные блюда.
Много света. Красиво. Аккуратно.
И Руанн. Он другой – чистый, одетый с иголочки, так идеально вписывающийся в этот мир.
Ненавижу ящерров!
– Доброе утро, Лин. Как спалось? – спросил, наливая в стакан сок.
И снова это чувство – будто путнику, пересекающему пустыню, неожиданно вручили стакан холодной воды. Я презирала ящерров, но Руанн… Лишь увидев судью, я вспомнила, почему спасала его… думала, что спасаю. А ящерр будто читал мои мысли. Оттого, наверное, он выглядел таким довольным.
– Хорошо спалось, – сказала, приближаясь к столу. Было приятно на него смотреть. И это ужасно злило. – Я очень голодна.
Казалось, ящерр испытывал аналогичные чувства. Он тоже был голоден, и ему тоже было приятно на меня смотреть.
– Мы это исправим, – прищурился довольно.
Он встал, отодвинул стул и помог мне сесть. Будто случайно, коснулся моей шеи, неприкрытой свитером. От его касания по коже забегали мурашки. Закружилась голова.
– Лин, всё хорошшшо? – он озабоченно всмотрелся в моё лицо.
– Всё хорошо.
– Посмотри на меня… Ты не больна?
Я засмеялась. Непонятно отчего, но мне хотелось засмеяться, это была почти физическая потребность.
– Судья Руанн, успокойтесь. Вам по статусу не положено суетиться вокруг земной женщины.
Ящер хмыкнул и занял свободное место рядом со мной.
– Преимушщество моего статуса в том, Лин, что я могу вести себя так, как пожелаю.
Я посмотрела на него. Да, этот осознает все преимущества.
Головная боль почти полностью прошла, а с её уходом испарилась и моя подозрительность. Ситуация показалась намного проще. И непонятно уже, отчего я пролежала всё утро в постели, всматриваясь в горизонт и предаваясь детским воспоминаниям. Нужно радоваться последнему осеннему месяцу.
Мы делали вид, что я – просто гостья, а он – заинтересованный во мне кавалер. Предпочли на короткое время забыть историю наших отношений.
Я не решилась портить весьма припозднившееся утро злобными комментариями. Кощунством выдалась сама идея омрачить столь прекрасный момент.
Руанн внимательно на меня посмотрел.
– Что-то ешшщё?
– Я… хм… Я испачкала постель. Уснула в грязной одежде.
Ящерр усмехнулся.
– Я распоряжусь, чтобы её перестелили. Если будут вопросы, касающиеся быта, обращайся к Вознице.
– Вознице?
– Согласен, странное имя…
– Ты имеешь в виду ту женщину, которая меня сюда проводила?
– Да. Она заведует домом, любые вопросы – к ней.
– Хорошо, Руанн, я учту.
Он бросил на меня странный взгляд.
– Никогда бы не подумал, что мне будет так приятно слышшшать собственное имя.
Я боролась с желанием улыбнуться. Вместо этого схватила стакан сока и сделала несколько поспешных глотков. Руанн последовал моему примеру.
Я наблюдала за его действиями с интересом. За тем, как он ест, как наслаждается горячим кофе, как орудует вилкой. Почему-то его руки казались особенно сильными именно тогда, когда он занимался обыденными делами.
– Если ты и дальше собираешься столь внимательно за мной следить, объясни, по крайней мере, причину.
Не понимает? Действительно не понимает?
– Прекрасная комната. Тот же сок на столе…
– Удивлена, что не завтракаю сердцами убитых мною врагов?
– Ты же знаешь, что у меня были… есть причины так думать.
Руанн отставил в сторону чашку с кофе.
– Да, знаю. И буду рад развеять все мифы, которыми тебе забили голову на «Станции 5». Попробуй сыр, это очень вкусно.
Я взяла ломтик и аккуратно откусила. Была бы одна – ела бы не так опрятно.
– Ну как?
– Гадость редкостная.
Мы улыбнулись, он – с некоторым умилением, я – с принятием того факта, что мне нравится быть причиной его радости. И все же радость, как в сказках, не может длиться вечно.
– Почему рядом с тобой я чувствую себя так…
– Легко? Беззаботно? Спокойно?
Он говорил со знанием дела и с лёгким флёром улыбки, внимательно изучая мою реакцию. Забывшись, я съела ещё несколько кусочков сыра. На этот раз во рту появилось приятное послевкусие.
– Там, на «Станции 5», твоё прикосновение как будто…
– …вернуло тебе желание жить? Всё вокруг внезапно показалось ярким и красивым?
– Да! – почти выкрикнула, удивлённая тем, как точно он передал мои чувства.
– А ещё тебя тянуло в лес и, сама того не замечая, ты начала громче и чаще дышшать. Ты испытала апатию и раздражение, даже ненависть, и всё равно не могла обо мне не думать.
Я смутилась. Ящерр говорил о моих чувствах как о зависимости. Как о факте, не поддающемся опровержению.
– И тебя, естественно, удивляет, почему я понимаю твои чувства?
– Разве ответ не очевиден?
Ящерр кивнул непонятно чему.
Он пододвинул мой стул ближе к себе, так, что наши ноги соприкоснулись. Его рука с едва заметным серебристым отливом легла на моё колено.
Дождь, моросивший с самого утра, внезапно перешёл в полноценный ливень. Тяжёлые капли-гранаты с силой застучали по окнам. Руанн схватил мою руку и крепко её сжал обеими ладонями.
– Лин, с самого начала я испытывал то же самое. Используя местные, земные, понятия, скажу – я влюблён в тебя. И ты, хоть и не признаёшшь вероятность подобного, тоже влюблена в меня. Я это знаю и не усомнюсь, как бы ты себя ни вела и что бы ни говорила.
Тишина.
– Я не могу… – голос охрип. – Не могу поверить в подобное.
– А ты не верь, – сказал, позволяя себе скупую улыбку. – Главное, знай, что чувствую я.
Он встал. Обошёл меня и остановился позади. Его руки оказались у меня на плечах.
– Лин… Венилакриме. Я желал быть с тобой с самого первого дня… даже не осознавая… Я бредил тобой, находясь в той проклятой клетке… И большше не могу терпеть.
Перед глазами всё расплывалось. Понемногу накатывало физическое желание, а вместе с ним – тупая боль в районе затылка. Я не понимала почему.
– Лин, – звучал хриплый голос. – Пожалей меня, Венилакриме…
Резкое движение – он схватил меня за талию и поставил на ноги, развернув к себе лицом.
– Не бойся…
Второе резкое движение – усадил на стол и втиснулся между ног. Близко, очень близко. Боль усиливалась. Желание – тоже.
– Лин, – его рука в моих волосах. Он вынудил меня запрокинуть голову и посмотреть ему в глаза.
Есть ли у женщины шанс устоять перед умным, привлекательным, влиятельным мужчиной? А если он к тому же восхищает своим поведением, манерами, хищными повадками?
Этот ящерр умел восхищать. То, как он двигался, как реагировал на нападки недругов, как добивался поставленных целей.
Он взял меня на руки. Даже не спрашивая, я знала, куда меня несут. Руанн вышел из комнаты, мы в коридоре, ногой он толкнул дверь. Прошло всего мгновение – и моя спина уже прижата к мягкому покрывалу его кровати. Какой удивительный контраст – сильные руки и мягкая постель.
Головная боль почти не мешала…
Почти…
***
Желание получить её в полное распоряжение накатило на ящерра во время первой встречи, когда она стояла в толпе людей на рынке, сражаясь со своими страхами. Собственнический инстинкт, как поговаривали, столь несвойственный беспринципному судье, сработал на полную катушку.
Патрульного, предъявлявшего на неё права, хотелось задавить. А ведь существует негласный закон – можно всё, но не у всех на виду.
Особенно разжигало кровь то, что она убежала. Земная женщина умудрилась исчезнуть, и никто из олухов-сопровождающих не препятствовал этому.
Руанн не сразу поверил в случившееся. Он раз пять переспросил, действительно ли её нет поблизости. Может, ждёт где-то за углом, польщённая и напуганная вниманием судьи?
Не было. Убежала.
Попав в плен, он понял, что эта солдафонша, имени которой он так и не узнал, занимает слишком много его мыслей. В самом начале Руанн ошибочно решил, что это заурядное желание. Возможно, та самая жажда обладания, о которой так любили рассказывать соплеменники. Руанн никогда не понимал подобного, а уж назвать его влюбчивым не посмел бы даже законченный романтик.
Он пытался контролировать свои эмоции, уверял себя, что не ждёт её появления, и ему плевать, куда запропастилась девчонка, наивно возомнившая, что смогла захомутать судью. Задевало ещё и то, что она не желала его видеть. А ведь могла, если бы захотела. Так неужели он – тот, кто попался, тот, кто заинтересован больше?
Встретить её среди обычных людей – каковы шансы?
Когда судья понял, что произошло, испытал смесь радости и – подумать только! – страха. Повезло, не каждому так фартит, и всё же его благополучие теперь полностью зависело от девчушки, пытающейся играть во взрослые игры.
Играла неплохо, судя по комментариям, отпускаемым его смотрителями на «Станции 5». Они её уважали, гордились ею, к ней прислушивались. Пришлось вспомнить, что именно он читал в её досье, но тогда всё представлялось по-другому. Его не впечатлили успехи мелкого руководителя, жизнь которого Руанн собирался походя сломать в ходе операции.
Когда в Гнезде стало известно, что он попал в плен, начались неформальные переговоры с Главой. Маятник требовал немедленного возвращения своего идола, но у Руанна были свои цели.
Удивительно, но Глава защищал девушку, никак не поддаваясь на уговоры. Он требовал, чтобы в случае побега Лин могла уехать с ним.
– В роли кого? – взбесился Руанн. Старик ей в дедушки годился.
– В роли воспитанницы, – хмыкнул Глава. – Я бы её и пальцем не тронул – слишком уважаю опекуншу девушки.
– Тогда сделай так, чтобы она каждое утро приходила ко мне. Иначе тебя постигнет участь остальных членов вашшшей обшщины.
– А не много ли ты на себя берёшь, ящеррка? – разозлился Глава. – Ты пока только словами разбрасываешься, находясь на нашей территории и в нашей клетке, – и стукнул тростью по прутьям решётки.
– Разве с тобой не связывались?
Глава бесстрастно сдвинул брови, а пленник продолжил:
– Как ты думаешшшь, кто сдерживает загоны терциев от вторжения на вашшу хило упрятанную территорию? Да-да, атаковать будут именно они.
– Вы нас десятилетиями найти не могли! – разозлился Глава.
– Да, но всё же нашшли, – ухмыльнулся Руанн. – И даже смогли завербовать вашего человека.
Глава потёр переносицу. Он из последних сил пытался успокоиться.
– А если она не придёт – голодать будешь, ящерр?
Руанн не обратил внимания на эти слова.
– Сделай так, чтобы она пришшла!
И она приходила. Злилась, но приходила. Ставила перед ним поднос с едой и ждала в кабинке на проходной, пока он поест. Сидеть рядом не хотела.
Руанн потихоньку сходил с ума. И хоть знал (должен был знать), что она испытывает то же, что и он, решил проверить её, разыграв карту с затоплением станции.
Он ждал с нетерпением, и даже для себя не нашёл ответа на вопрос: что будет, если она наплюёт на всё и не придёт, чтобы спасти его, Руанна, от неминуемой смерти? Что он сделает? Неужели откажется от девушки?
Нет, не откажется, с сожалением пришлось констатировать судье. Не сможет.
Но она пришла. И Руанн испытал такую отчаянную смесь радости и желания защитить, что на миг стало страшно. За себя. За неё.
Сбылось самое древнее и самое почитаемое предсказание их предков. Это она!
Глава девятая
Просыпаться в его объятьях.
Завтракать и обедать рядом с ним.
Доверять и быть той, кому доверяют.
Обнимать, когда пожелаю, и знать, чувствовать, что любима.
Спать с ним… Дотрагиваться до его кожи.
Чувствовать его. Понимать его.
Быть под его защитой.
Ждать его. Желать его. Радовать его и радоваться вместе с ним.
Заботиться о нём.
Ощущать его заботу…
Куда делись люди со «Станции 5»?
***
Я проснулась… рядом с Руанном. Несколько секунд ушло на осмысливание ситуации. Захотелось растянуть миг бездействия.
Я люблю тебя, ящерр. Странно, что я осознала правду так быстро. И это не просто слова. Я под твоим влиянием, в твоих руках. Какая сила привяжет тебя ко мне надолго?
У тебя власть, ты нужен целому городу, ты отдаёшь приказы.
Я – часть другого мира. Ещё несколько месяцев назад я боялась даже вида ящерров, а сейчас просыпаюсь в обнимку с одним из них.
Какая сила способна удержать твой интерес надолго? Что будет со мной, когда ты уйдёшь наигравшись?
Я всегда верила в равенство. Вызывающий восхищение мужчина должен быть с женщиной, которой так же безоговорочно восторгаются. Я тебе не ровня.
С тобой тепло… надёжно. Я прячусь от вашей системы, а ты – часть этой системы – защищаешь меня.
Надолго ли?
Заходить в твой дом, когда ты собственноручно открываешь дверь, и чувствовать, как важно для тебя моё одобрение.
Надолго ли!?
Я приподнялась на руке, разглядывая комнату, в которой посчастливилось проснуться.
Его комната. Высокий потолок, метра четыре, наверное. Занавески насыщенного винного цвета. Открытое окно, откуда дул сильный ветер, он гонял шторы то вверх, то вниз.
Мы уснули в окружении ветров. На улице осень – пронизывающая, неспокойная, а я и не заметила, потому что с ним – тепло.
Надолго ли?
Я повернула голову и встретила его внимательный взгляд. Руанн думал, что понимает меня:
– Хочешшь убежать?
– Возможно…
– Извини, но у тебя вряд ли получится.
Великий судья грубо схватил меня за талию и припечатал к себе. Я затихла у него под боком. Помолчали. Мне не хотелось вставать с постели и встречать мир, в котором я оказалась без малого два дня назад.
– Всё слишком быстро… – пробормотала, разглядывая его пальцы: крупные, с серебристым оттенком.
– Наоборот, всё слишшшшком медленно… Представь, каково было мне – сидеть в клетке, маяться от безделья в ожидании, когда ты появишшшься.
– Ты не создавал впечатления мающегося от безделья, а тем более – ожидающего.
– Не хватало только раскрывать все карты, – прищурился Руанн. – Ты бы сразу начала вить из меня верёвки…
– Как же! Попробуй свить из тебя верёвки!
– Ну, – он перекатился и навис сверху, – если хорошшшшенько постараться…
***
На этом история могла закончиться. Я смирилась и доверилась мужчине, обещавшему посадить меня в клетку. Так тривиально, так естественно – сдаться в руки сильнейшего.
Но!
Всегда бывает «но».
Я лежала в предрассветной мгле, в абсолютной тишине, и дыхание Руанна было единственным, что нарушало утренний покой. Свет заглядывал в комнату сквозь занавески… Это было так прекрасно, что даже становилось страшно.
Меня беспокоило, как быстро я покорилась. И я не имела права откладывать разговор о том, что произошло на «Станции 5». Даже окунувшись в омут нового чувства, я не переставала волноваться о Вире, о Четвёртой и даже о Шестом с его золотыми коронками на зубах.
Правильную девочку Лин в буквальном смысле глушило чувство долга. Я задавалась вопросом: что происходит? Почему всего за несколько дней я так сильно изменилась? Почему, когда я с ним, постоянно держу рот на замке?
«Лин, что с тобой? На станции была Вира, женщина, заботившаяся о тебе столько лет! Твоя приёмная мать! Неужели ты забыла?»
Понемногу накатывала головная боль. Я представила, как передо мной развернулась глубокая чёрная воронка, и из неё начало вываливаться осознание того, в какую ситуацию я угодила.
Внезапно я почувствовала движение рядом. Руанн проснулся. Он посмотрел на меня сонным взглядом и, видимо, увидел нечто, что ему не понравилось. Судья прикоснулся к моему лицу и притянул ближе к себе.
Воронка исчезла. Исчезли сомнения. Мне удалось убежать от предрассветной мглы.
***
Ранним утром я застала Руанна за завтраком. На третий день моего пребывания в доме он собирался на службу. До этого проводил всё время со мной – показывал дом, рассказывал о себе… Я слушала. Молчала и слушала.
Две ночи вместе, а как много всего изменилось.
Руанн дал понять, что график у него нестабильный. Иногда он решал вопросы дома, но часто был вынужден ездить в Маятник. У него обязанности. Он не говорил об этом вслух, но я догадывалась, что в ближайшее время все его дела и разговоры будут касаться последней операции.
«Станция 5». Он должен отчитаться.
Я подошла к своему судье и положила руки ему на плечи. Он моментально напрягся и так же быстро – расслабился. Это было не отторжение, скорее удивление.
Ночью я прикасалась к этим плечам и целовала без чувства стыда. Но утром, когда мы были в одежде, не могли закрыть глаза и предаться страсти, всё ощущалось иначе.
Две ночи вместе. Ни о каких привычках не может быть и речи. Что бы мы ни делали – всё вызывало удивление.
– Когда вернёшься?
Ящерр поцеловал мою руку. Посадил к себе на колени.
– Поверь, как можно быстрее… Вот так, прогнись немного…
Я выгнулась. Его рука скользнула по шее…
Завтрак позабыт, тарелки отодвинуты в сторону. Он усадил меня на стол перед собой, раздвинул ноги и встал между ними. Крепко поцеловал. Беспокоившая меня с утра головная боль почти исчезла. Кажется, я научилась с ней мириться.
Его поцелуи перемежались моими воспоминаниями. Прогулки по осеннему лесу, желание надышаться на несколько дней вперёд, мысли о необычном ящерре, запертом в клетке.
В момент, когда Руанн уже едва сдерживался от желания, я прошептала:
– Куда делись люди со «Станции 5»?
Его руки замерли, взгляд сфокусировался на моем лице. Ощерился.
– Учишься быть хитрой?
К чёрту всё – учусь!
– Скажи правду, и мы попытаемся двигаться дальше, – я схватила его за одежду и притянула к себе практически вплотную. – Ты не сможешь скрывать от меня вечно…
Ящерр разглядывал меня с непонятным выражением на лице.
– Ты права, я не смогу скрывать от тебя вечно…
Затем очень медленно отодрал мои руки от своей рубашки. Одним глотком допил странную густую жидкость в чашке и направился к выходу.
– Сейчас я должен идти. Венилакриме… – голос смягчился, – вечером. Я даю тебе своё слово – вечером.
И вышел.
***
Не могу сказать, что ждала судью, будучи как на иголках. За время его отсутствия у меня появилась возможность ещё раз обследовать дом и даже запомнить расположение некоторых комнат.
В жилище Руанна все подчинялись определённой иерархии. Эта иерархия устанавливалась годами, и лишь ко мне не знали, как относиться. В один миг я перепрыгнула все общественные ступени и оказалась на самой верхушке.
Руанн преподносил меня как второго человека в имении. Но и он, и я понимали, что это не так, хотя бы потому, что за мной следили все кому не лень: ящерры, жуки, земляне. Да ещё и камерами был утыкан каждый закуток.
Бедная Возница, она была вынуждена ходить за мной по пятам и объяснять устройство дома, а также основы ящерриного миропорядка.
Из её рассказов я поняла, что всё не так, как кажется. На первый взгляд, жизнь ящерров и земных практически ничем не отличается. Казалось бы, та же еда, одежда, транспортные средства, обстановка в доме. На самом деле всё другое. Вместо кофе – непонятная каффа, вместо замков – необычные коды. У них другие верования, отношение к работе и свободному времени. Даже стричься им можно только в особые дни.
Иногда эта терпеливая женщина останавливалась посреди комнаты или коридора и указывала на мелочи, на которые я бы не обратила внимания.
– …А вот эта картина на стене – из разрушенного города.
– Какого города?
– Вы, наверное, и не слышали о нём. Назывался Мыслите. Ударение на первом слоге… Мыс-ли-те.
– Почему же, слышала. Именно рядом с этим городом находилась трагично разрушенная «Станция 17».
Женщина усмехнулась. Думаю, ей понравилась моя осведомлённость.
– Судья Руанн собирает антиквариат из Мыслите. Многое, конечно, было утрачено, сгорело или попросту сложно достать.
– Ну да, наш ящерр испытывает особое пристрастие к тому, что сложно достать.
– У нашего ящерра есть такое свойство, – хмыкнула собеседница. – Но на Мыслите действительно стоит обратить внимание. Единственный город, построенный совместно землянами и ящеррами.
– Интересно. А что там сейчас?
Женщина посмотрела на меня… странно. Я не поняла этого взгляда.
– Город реставрировали, восстановили величие. Но судья считает, что теперь это просто большой населённый пункт, не более.
– Возница, а вы как считаете?
Слабая улыбка украсила лицо управляющей.
– Мыслите – единственный город, виденный мной, мощь которого имеет право соревноваться с Гнездом… Но там свои законы, своё правление. В этом городе не особо хорошо относятся к земным людям. Какая ирония судьбы, не так ли?
– Пожалуй.
– Вы ведь слышали, наверное, о соревнованиях? – спросила она осторожно.
– К сожалению, нет.
– Может, оно и к лучшему. Лучше вам не знать, какими жестокими бывают судьи.
От этой фразы повеяло чем-то личным. Мне стало неуютно, будто я подслушала чужой разговор.
Мы молчали. Шли дальше. Мне была интересна тема разговора и я очень хотела её продолжить.
– А вы как туда попали?
– В Мыслите?
– Да.
– Ездила с судьёй. Он вынужден там бывать время от времени, – пауза. – К тому же там живёт мой муж с дочерью.
– Ох. А почему...
– Так сложились обстоятельства, – прервала управляющая и ускорила шаг. В её голосе послышались нотки раздражения.
– Ясно…
Возница оказалась неглупой женщиной. Хоть и по приказу, она исполняла свой долг весьма тщательно. Проявила завидное терпение, объясняя, кто за что отвечает, и чем, при желании, я могла бы занять свободное время. Например, упомянула о цветах в оранжерее, о роскошных купальнях под прозрачными куполами. Намекнула, что Руанн был бы рад, если бы я поездила по городу и порадовала себя чем-то: одеждой, едой, другими забавами…
Я удивилась тому, что Руанн позволил мне выезжать, о чём не преминула сообщить Вознице.
– Меня это тоже удивило, – осторожно ответила управляющая. – Это говорит об уважении с его стороны. Но…
– Что?
– Не думаю, что вам позволят выезжать одной. Насколько мне известно, вам полагается охрана... – заметив, что я раздражена упоминанием об охране, она поспешила сменить тему. – Если пожелаете, я могу дать список ювелирных магазинов…
– Посмотрите на меня. Неужели я похожа на человека, желающего обвешаться золотом на третий день рабства?
Женщина дёрнулась при слове «рабство».
Ближе к вечеру моя нервозность достигла предела. Я была взвинчена, снова болела голова. Было ощущение, что чем дольше нет Руанна, тем чётче я осознаю странности собственного поведения. Как я могла всего за несколько дней превратиться в домашнего зверька?
Управляющая это видела.
– Не стоит воспринимать всё так…
– Определённо? А как я должна всё это воспринимать? Вы же прекрасно понимаете – меня сюда ради развлечений ящерра привезли.
Возница поджала губы.
– По крайней мере, вы можете противостоять его влечению. Большинству и это недоступно.
– Почему вы думаете, что могу?
– Потому что видела, как это бывает. Привлечённая девушка – глупа, она ничего не видит и не знает, ей только ящерр нужен. Вы, насколько я могу судить, не такая.
– Не такая, – ответила я, думая о своём. – Скажите, надолго он отлучился?
– Обычно в шесть судья уже возвращается домой, – ответила Возница. – Но бывает, и до ночи там засиживается. Маятник ведь очень близко, Руанн потому и выбрал этот дом.
– А где он жил раньше?
– Он хозяин имения уже очень давно. Жил здесь, когда я начала у него служить.
– Сколько в таком случае Руанну лет?
– Сложно сказать… Я поступила на службу почти двадцать лет назад – переехала в Гнездо из другого города.
Возница вошла в гостиную. Я – следом.
Большая светлая комната, приятная, ненавязчивая. По центру стол, на столе – тарелка с фруктами.
Я схватила яблоко и жадно вгрызлась в сочную мякоть. Кислое. На станции мы были ограничены в свежей пище, а у Руанна еда валялась на каждом углу.
– Мне кажется, он… жесток, – выдавила я из себя. Женщина замерла. – Не волнуйтесь, Возница, это был не вопрос – так, констатация факта.
В комнату вошла девочка-подавальщица с подносом в руках. Оказывается, Руанн приказал подать ужин именно сюда.
– Извините, но я должна накрыть стол к приходу судьи. Это мои прямые обязанности, – сказала Возница, приступая к сервировке. Девчушка-подавальщица была у неё на подхвате.
Я наблюдала, как они накрывают стол: блюда с использованием ингредиентов, которые земным людям достать просто нереально, фарфоровые чашки, серебряные столовые приборы. Девочке-служанке лет шестнадцать… ей бы учиться, а не столы сервировать.
Я взяла из тарелки второе яблоко. Оно оказалось очень сочным – сок стекал по пальцам, оставляя липкий след. Я хотела казаться расслабленной, как будто для меня всё привычно, но на самом деле…
Своей вольготностью и дерзким поведением я пыталась скрыть чувство неуместности своего нахождения в этом доме. Сделалось противно… Я стояла и смотрела, как они накрывают шикарный стол для судьи Руанна, которого мы, бунтовщики, несколько дней назад держали в клетке.
На мне чистая красивая одежда. Я ничем не занята, и впервые за много лет мне не нужно никуда бежать. Но я ничего не контролирую, полностью подвластна чужой воле.
«Неужели ты ожидала другого? – задавалась я вопросом. – Очнись, Лин, он ведь судья! Правитель и вершитель судеб. Живая легенда! Он что, по-твоему, должен себе сам пуговицы пришивать и обувь чистить?»
Я положила недогрызенное яблоко на стол. Капельки сока стекли на белую скатерть, куда сразу устремились взгляды всех присутствующих в комнате.
Ни Возница, ни служанка ничего не сказали, не упрекнули ни словом, ни делом. Они молча убрали все блюда, что были на столе, обратно на поднос, и начали снимать белоснежную скатерть, чтобы заменить её другой.
Из-за нескольких капелек сока!
В руках умелой управляющей другая скатерть. Она резко расправила её над столом – ткань брызнула в воздухе белым цветом, а затем медленно опала на дубовую поверхность.
Всё было сделано молниеносно. В один миг. Наблюдая за тем, как «старая» скатерть с несколькими капельками сока исчезает где-то под тележкой, скомканная и ненужная, я поняла, насколько мы с Руанном разные. И дело не только в принадлежности к разным видам, но и в банальных привычках.
Я – не изысканна. Я жую яблоки стоя, а не разделяю на кусочки ножом над блюдцем. Я – это старая скатерть с капельками сока.
Как долго?
Как долго?!
Я вышла из столовой. Рванула в комнату – ту, в которой ночевала в первый день. Дорогу запомнила, уроки Возницы не прошли даром. Мысль о его спальне вызвала отвращение.
Почему так болит голова?
Открыла дверь. Удивилась тому, как быстро они перестелили постель. Опять белоснежные наволочки. Стало интересно, где моя старая одежда? Тоже выбросили в мусорное ведро? Мои ботинки и свитер окажутся на свалке, той самой, через которую мы с командой пробирались в Гнездо?
Я села на кровати в позе лотоса, прямо передо мной – окно. Сумерки. И чёткая линия горизонта.
Когда-нибудь!
Когда-нибудь?
А если это «когда-нибудь» не наступит? Если мой удел – попасть под влияние ящерра? Ведь так и произошло? Ну не мог, не мог здравомыслящий земной человек пойти на измену, ослушаться приказа ради ящерра.
Не мог? Мог?
Когда-нибудь.
Горизонт завораживал. Красное небо – как глаза заплаканной женщины. А почему, собственно, женщины? Мужчины тоже плачут, но не так элегантно.
Я не следила за временем. Лишь наблюдала, как солнце медленно прячется за горизонт. Сейчас оно уже там, где мой таинственный сопровождающий из эфемерного воспоминания обещал это самое «когда-нибудь».
Когда-нибудь.
Я в темноте. Солнце зашло. Единственный свет, нарушающий мерное наступление кромешной тьмы, – тонкая полоска из-под двери и глухое освещение с улицы. Мне хорошо во мраке.
Несколько раз мимо закрытой двери шмыгали люди, громко шуршала обувь, но никто не заходил. Уверена, они знали, где я, но кто ж рискнёт?
Я знала, кто рискнёт. Его и ждала.
Послышался скрип – дверь открылась. Свет из коридора осветил комнату. Как же долго тебя не было, ящерр. Не поворачиваясь, я обратилась к новоприбывшему:
– Здравствуй, судья Руанн, – погас фонарик на улице. – Что со мной происходит?
Пауза. Шорохи.
Дверь закрылась. Свет из коридора тоже исчез, и мы опять в кромешной темноте.
– Лин, я не могу… – он потянулся ко мне. Я почувствовала – хочет прикоснуться.
– Нет! Не трогай! – вскрикнула, отодвигаясь от протянутой руки. – Сначала поговорим. Просто ответь: я нахожусь под твоим влиянием? Да или нет?!
