Текст книги "Город ящеров (СИ)"

Автор книги: Марина Багирова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 23 страниц)

Она напомнила себе, что у неё есть Вира. Та самая Вира, которую никто не воспринимал всерьёз на «Станции 5», и которая, как оказалось, обладает нерушимым авторитетом здесь. Интересно, как реагировали люди, когда наконец понимали, что именно она их фактический предводитель? Пришлось ли ей бороться с их старой привычкой не замечать её.

– Ну а ты… Почему ты сидишь на месте, когда могла бы нам помочь?

Вопрос застал Лин врасплох. Он в точности повторил её собственные мысли, и это было неприятно.

– Что?

– Ты должна вернуться, – изрёк Ярмак. – Ты должна нам помочь.

У Лин дёрнулись ноздри. В тот миг она не только напоминала разъярённую ящеррицу – была ею.

– Я ничего никому не должна!

Она сказала это чётко, уверенно, глядя ему в глаза. Вот только глава на то и был главой, чтобы знать больше остальных. Он наклонился к Лин и выдохнул ей почти в губы.

– Ты погубила «Станцию 5».

Слова Ярмака – спокойные, взвешенные – взорвали землю под ногами Лин.

– Я спасла половину станции! – закричала девушка. – Ты видел запись! Ты видел, чем я рисковала!

Она наклонилась вперёд, к тому же была так взволнована, что не обратила внимания на то, что их рты почти соприкасаются, словно перед поцелуем. Ярмак издал издевательский звук.

– Ящерр пришёл за тобой, мы оба это знаем, – чётко, раздельно, тоном обвинителя произнёс мужчина. – Ты привела его на «Станцию 5», и именно интерес к тебе удерживал его в клетке. Добровольно. Они могли освободить его уже через несколько дней, если не часов. Но он запретил. Он хотел подобраться к тебе. И да, я не знаю, что происходило между вами, но героиней ты от этого не стала.

Лин зажмурила глаза, но слова Ярмака продолжали проникать сквозь веки и ушные раковины. Жестокие, обидно-правдивые слова.

– Ты задолжала своей станции. Своему дому. Кто разрешал тебе брать судью Руанна в плен? Такого в вашем плане не было. Где остальные люди? Куда их забрали? Что их ждёт? Ты потребовала от него ответа? Расспросила об остальных станциях, из которых люди исчезали так же, как и со «Станции 5»? Не знаешь?

– Он сказал, что эти люди убежали, – Лин понимала, как глупо звучит её оправдание. – И… да, я поверила. Разве у меня был выбор?

«Молчи, Лин, молчи. Ты ничтожна».

– Люди убежали? Десятки тысяч людей вот так вот взяли – и убежали? Ты хоть понимаешь, как издевательски звучат твои оправдания?

Лин отвернулась. Ярмак выпрямился и неумолимо продолжил:

– Ты спрашивала, за что я тебя так ненавижу. А за что тебя уважать, командующая Венилакриме? Ты для меня хуже отступников, согласившихся на контракты. Но ты даже не осознаешь своей вины, ты заперлась в своём горе, которое и горем-то не назовёшь. Руанн тебя защищал, заботился о тебе, одновременно убивая твоих людей. Твоих! А ведь на «Станции 5» ты была причислена к военному сектору. Помнишь, что это значит? Больше возможностей, больше прав, но и ответственность увеличивается. За людей, жизнь которых ты поклялась защищать. Ты была в ответе!

– Кто ты такой, чтобы судить меня!?

– Помнишь детей-сирот? Вот у кого настоящее горе. Никто никогда не будет о них заботиться. Они обречены жить в мире, где никому нет до них дела. У них – горе, страх и боль. А у тебя – каприз избалованной девчонки.

Лин молчала. Она смотрела на мужчину влажными глазами, которые, впрочем, не смогли выдавить из себя ни одной слезы. И это раззадорило Ярмака ещё больше. Ему хотелось добить, сломать, изуродовать эту внутреннюю хрупкость, которой от девушки разило на километр.

– И вот теперь мне каждый день присылают отчёты о твоей отрешённости. О том, что сначала ты спала несколько суток подряд, потом из комнаты не выходила. Не ела ничего, и это при том, что тебе Вира приносит лучшее. А во внешнем мире другие проблемы: терции, брошенные на твои поиски. Не знала? Ах да, тебе не до этого. У тебя же горе! У нас двух агентов схватили. Как думаешь, эти люди ещё живы? У одного, между прочим, дочь замуж скоро выходит. Меня вот пригласили. И тебя бы пригласили, если бы ты им на глаза показалась! Какая честь – спасительница станции будет присутствовать. А отец её, между прочим, добрым был человеком. Он в свободное время мастерил детские деревянные игрушки. Я его знал с раннего детства. Но о нём тебе уж точно не рассказывали. Я даже имени не назову, зачем, если тебе это ни к чему. Потому что история редко помнит имена тех, кто эту историю создаёт на самом деле – пчёлы, сотни пчёл-работяг. Чтят лишь амбициозных сволочей, отдающих приказы ценою в десятки тысяч жизней. Ведь они не знают… Да сиди ты!

Лин всё-таки встала. Она хотела пройти к выходу, но Ярмак, распалённый гневом, преградил ей дорогу. Она апатично взглянула ему в лицо. На секунду показалось, что она всё-таки заплачет. Но нет, лишь показалось. Ярмак не мог знать, что за последний месяц Лин слишком часто плакала, у неё, кажется, иссякли все слёзы.

Тогда Лин была вынуждена напомнить этому самоуверенному наглецу, что она действительно относилась к сектору военных. Одной молниеносной подсечкой девушка нейтрализовала мужчину. Ярмак не ожидал ничего подобного, а потому, хоть и был намного сильнее, согнулся и упал.

Когда он смог наконец выпрямиться, в комнате никого не было. Глава, превозмогая боль, засмеялся. Если бы хоть одна из девушек, побывавших в его комнате, услышала этот смех – она бы очень сильно удивилась.

Но никто не слышал, а потому глава «Станции 7» продолжал смеяться, и боль потихоньку стихала, затаившись внутри его тела, как растущая ядовитая змея.

***

Три чувства разрывали девушку на части: жалость к себе – недостойная, мелочная, но, к сожалению, доминирующая в её сознании. Злость: как довела себя до такого, как посмела опустить руки. Злость на Виру – потому что чуяло сердце Лин: без участия этой женщины в её жизни уже давно ничего не происходит.

Почему Вира не рассказала, что она, Лин, теперь является красной тряпкой для терциев всего города?

Девушка усилием воли оборвала эту мысль. Не сказала? Разве не Лин была первой, утверждающей, что её будут искать, притом искать настойчиво? Разве это было непонятно?

Лин пробежала мимо Славия, честно отрабатывающего свой хлеб и следящего за дочерью Виры, после чего резко завернула за угол – искать кабинет матери. Ей когда-то показывали дорогу, как тут не вспомнить, раз такое дело?

Создавалось ощущение, будто Вира ждала посетителей. Комната идеально убрана, на столе – отключённые проекторы. Женщина смотрела на Лин выжидающе, и взгляд этот говорил: «Ну же, чего ты ждёшь? Заходи. Нам давно пора поговорить».

– Почему ты мне не рассказала?

Лин упала в кресло напротив стола. Посмотрела на Виру и встретила в ответ спокойный, немного усталый взгляд.

Вира не успела ответить – в кабинет вошёл Славий. Чуть быстрее, чем следовало. Поглядел на Виру, ощупал взглядом Лин и, когда убедился, что обстановка мирная, без слов вышел.

– О чём именно?

– О чём?! Об этих чёртовых домах! О том, что от меня пользы, как… Я должна сама пойти к Руанну и открыть для вас дверь. Нет другого способа!

Вира молчала. Широкая одежда делала хрупкую женщину массивнее почти в два раза. Она сложила руки в замок и медленно опустила подбородок на руки.

– Хорошо, Лин… Ты пришла ко мне с этим вопросом, не я к тебе. Поговорим.

На улице светало, в комнату проникали первые утренние лучи. Два больших окна за спиной Виры бросали на неё сзади яркий свет, делая очертания расплывчатыми.

– Хочешь совершить подвиг? Хочешь послушать Ярмака, которому на тебя плевать и который играет на твоих чувствах? Хочешь вернуться в дом судьи? – Вира резко наклонилась к Венилакриме. – Вот как всё будет: лучшие из лучших во имя глупого подвига последуют за Ярмаком. Они будут верить, что, зная коды, смогут чем-то навредить судье. Но они не понимают, Ярмак не понимает, что Руанн десятилетиями накапливал военный опыт, к тому же он изначально сильнее многих ящерров, не говоря уже о земных. Он намного сильнее, Лин! Ты даже не понимаешь, неспособна понять, с каким опасным созданием жила бок о бок столько времени! И не забывай о главном: Руанн окружён такими же сильными ящеррами, как и он сам. Не просто ящеррами – терциями.

Вира разозлилась. Резко отвернулась к окну. Не хотела, чтобы Лин видела её лицо.

– Допустим, Ярмак каким-то чудесным образом всё-таки сумеет пробраться к судье и нападёт… Руанн его убьёт, предварительно получив нужную информацию. А потом к нему приведут тебя – сломленную и готовую просить прощения. Уж он насладится твоими попытками извиниться, – Вира недобро засмеялась. – Но не думай, что простит. Он тебя унизит и в клетку посадит. Это если повезёт! Если же нет... лучше тебе не знать, какая бурная фантазия бывает у судей! У этого – особенно.

Глаза Венилакриме бегали по комнате, в то время как мозг пытался осознать услышанное. Вира не торопила, терпеливо следила за Лин и, кажется, читала все её мысли.

– Хорошо… Я поняла, – сказала девушка, пытаясь собрать мысли воедино. – Их замысел обречён.

– Нет, ты и половины не поняла, – ответила Вира раздражённо. – Он кого-то из них да расколет. И узнает, где мы. И придёт сюда с отрядами терциев, чтобы шеи сворачивать, просто из мести, потому что мы посмели тебя укрывать. Если Руанн найдёт это здание, – Вира взглядом обвела комнату, – он сразу поймёт, кто нас защищает. И те редкие ящерры – именно так, ящерры, – к которым я испытываю уважение, пострадают из-за глупой выходки главы, помешанного на личной мести… Но главное… только задумайся, моя девочка, что Руанн сделает со всеми людьми?!

Лин двумя ладонями прикрыла глаза.

– А если… если он умрёт? – спросила, не отнимая рук от лица.

Вира замерла. Медленно повернула голову и посмотрела на Лин через плечо.

– Кто умрёт?

– Руанн!

– Умрёт? – Вира хмыкнула. – Такие, как он, не умирают.

– А если… – девушка посмотрела вверх в попытке загнать капельки возможных слёз обратно. – А если убить его попытается кто-то очень близкий, тот, от кого он не ожидает нападения? Например… я.

Пауза.

В больших глазах Виры впервые отразилось неподдельное удивление. Она смотрела на Лин, не шевелясь. Под прямым взглядом было неуютно, но глаз девушка не отвела. Не посмела или не захотела.

А может, просто понимала, что от этого момента слишком многое зависит.

Вира резко села и откинулась на спинку кресла.

– Ты хоть понимаешь, о чём говоришь?! Ты не сможешь его убить, а второй попытки у тебя уже никогда не будет – судья не допустит. Второй. Попытки. Не будет.

– Он всё равно не оставит меня в покое! Рано или поздно кто-то со станции выдаст меня. Не специально, лишь затем, чтобы избежать преследований судьи. Это пока они воспринимают меня героиней, помня то видео. Сама знаешь, чего стоит восхищение толпы.

Вира хотела ответить – не успела.

– Меня ищут, притом серьёзно. Даже думать не хочу, с какой целью, но… Если всё правильно обыграть, из моего исчезновения можно извлечь пользу. Я была пленницей, меня увезли против воли, но я сбежала и вернулась к судье…

Вира улыбнулась. Слова Лин, произнесённые ею в порыве эмоций, уже давно были просчитаны более опытной собеседницей. Её наивная воспитанница, как по нотам, исполняла давно написанную мелодию.

– Зачем тебе это? Дай мне конкретный ответ, Лин, ты готова убить Руанна? Почему сейчас?

– Вира, не мучай…

– Я должна услышать правду. Если нуждаешься в моей помощи – отвечай, Венилакриме, почему?

– Вира…

– Отвечай мне! – перешла на более строгий тон Вира. – Отвечай!

– Потому что только теперь я осознаю, как много всего потеряла! – крикнула Лин. – Помню, он устроил этот дурацкий вечер, чтобы представить меня своему миру. И не отходил ни на миг, боясь, что услышу лишнее, хотя от него лишь требовалось признаться: я потерянная ящеррица из города Мыслите. И тогда всё было бы по-другому, из интересной игрушки я бы превратилась в полноправного члена их общества. Но он побоялся дать мне эту свободу!

– Ты это знаешь достаточно давно. Тем не менее, только сегодня явилась ко мне в кабинет.

– Да, ещё был разговор с Ярмаком. Я на многое посмотрела по-другому. Дети-сироты…

– Не поможет. Я хочу знать настоящую причину.

Венинакриме посмотрела вверх. Рисунок на потолке вызывал крайнее удивление. Мелкие завитушки, цветы, листья винограда. Из всех этих деталей получалась интересная картина, но узор был почти белым и практически сливался с цветом потолка. Только очень внимательный наблюдатель смог бы понять, сколько сил потрачено на декорирование. И трещины, мелкие трещины…

– Лин, – женщина напомнила о себе. – Мне нужен твой ответ.

– Я просто хочу, чтобы его не было.

Пауза.

– Это совсем непросто, – Вира вздохнула. – И это – не причина. Я не позволю дочери Лакона пойти на убийство, если в её аргументах присутствует слово «просто».

– А ведь это из-за тебя я так осторожно отношусь к смерти, – сказала Лин задумчиво. – Ты меня научила убивать только в случае крайней необходимости.

– Ты права, – медленно ответила Вира, – это моя работа. Я защищала тебя от мира, как могла. И до сих пор считаю, что поступала правильно. В тебе нет равнодушия к смерти, и ты оглянешься, увидев труп. Ты будешь оплакивать смерть, если она не оправдана. Думаю, это и есть правильное воспитание.

– В этом мире…

– В любом мире. Смерть не должна оставлять нас равнодушными. Убивать нужно, только имея веские причины и прямые доказательства вины. Но… сейчас не в этом дело.

Вира поднялась и подошла к одному из окон. Вжала палец в мягкую кнопку на стене, и железные створки медленно стекли на подоконник. В комнате стало темно – хоть свечи зажигай. Кажется, даже немного похолодало.

– Правда в том, Лин, что если Руанна не уничтожить – он сотрёт с лица земли нас.

Вира вернулась в своё кресло. Лин почувствовала, как изменилась атмосфера в комнате.

– Он свирепствует, бесится из-за твоего исчезновения. И пока не найдёт – не знать нам покоя. Поэтому, – Лин дёрнулась, предчувствуя неладное, – мы должны атаковать первыми.

– Подожди, – девушка в удивлении уставилась на Виру, – минуту назад ты уверяла меня, что это плохая идея. Я буквально убеждала тебя прислушаться к моей мысли, а ты…

– Нет, я не говорила, что идея плохая. Я всего лишь должна была убедиться в том, что ты понимаешь, на что решаешься.

Женщины уставились друг на друга. Лин – раздражённо, с ощущением, что её обвели вокруг пальца, Вира – бесстрастно.

– Ты его знаешь как никто другой. Ты – единственный человек на этой планете, способный привести судью к смерти. Убить – не сможешь, это я точно знаю. Его нельзя застать врасплох, даже ночью. Попытки были, и не одна. Но если бы он оказался в нужном месте и в правильное время, – продолжила Вира, – да ещё и без охраны… дальше – дело за нами.

Лин запустила руки в волосы. Как же лихо всё повернулось. И главное – Вира даёт ей возможность поверить, что это её, Лин, идея. Неплохо, совсем неплохо.

– То есть я возвращаюсь?

Вира медленно склонила голову набок.

– Да, если ты к этому готова.

– А если нет? – Лин улыбнулась. Чуть-чуть дерзко, но в меру.

– Тогда ты противоречишь сама себе. Не ты ли пришла в мой кабинет, убеждая меня, что пора действовать?

Лин засмеялась. Спокойно и совсем без истерики. Её заманили в ловушку, притом дорогу к ней Лин выбрала самостоятельно. В голове вспыхнула картинка – она стоит спиной к обрыву, а прямо на неё катится большой снежный ком. Девушка чётко понимает – на этот раз ей не спастись.

***

На другом конце города просыпался дом судьи Руанна. Слуги вычищали коридоры, наполняли пузатые вазы свежими цветами, крошили миндальную крошку в ажурные шоколадные изделия.

Всё было спокойно и тихо. Люди радовались малому: солнцу, свету, первым тёплым лучам.

И лишь хозяин дома не проявлял признаков радости. Столь желанное для ящерров время – весна – в этот раз вызывало у него омерзение.

Почти пять недель. Её нет почти пять недель.

На работу он уезжал злым. Солнце раздражало, нерасторопная охрана – тоже. Равнодушные лица терциев – а они в чём провинились? – хотелось шваркнуть о ближайший косяк, так, чтоб брызнула кровь – красная, насыщенная, с заметным серебристым отсветом.

Мир раздражал.

Глава девятая

На всё теперь приходилось смотреть по-другому. На детей-сирот, на уцелевших людей. На славные остатки «Станции 5». Всё это – болезненное и жалкое, как трёхногая собака – помогало Лин окончательно не сойти с ума.

Вира видела метания дочери, а потому всегда оказывалась рядом, чтобы поддержать. Их разговоры всё сильнее убеждали Лин в правильности своего решения. Руанн не оставит её в покое, если не нанести превентивный удар.

– Он придёт за тобой. Теперь, когда ты знаешь правду, нет смысла создавать видимость идеального мира.

– Этого мира никогда не существовало, – вяло отмахивалась Лин.

– Лин, всё очень серьёзно. Если ты пойдёшь на это – твоя игра должна быть правдоподобной. Один неверный шаг – и он самолично вытянет из тебя всю подноготную.

– Я понимаю…

– Так ли это? – с сомнением качала головой Вира, и Лин чудилось в её движениях нечто наигранное.

Главный разговор состоялся через два дня. Лин встала очень рано и, будучи неспособной уснуть, решила прогуляться. Ноги сами привели её к кабинету Виры.

Комната в столь раннее время суток не пустовала. В тусклом свете девушка увидела усталую женщину, застывшую над проекцией. Изображение было небольшим, в нём угадывался дом Руанна с прилегающими к нему территориями.

– Вира…

Женщина вздрогнула и оторвалась от карты. Свет лампы мгновенно подчеркнул все морщины. Вира сейчас казалась намного старше, чем обычно. Настоящая старуха…

Венилакриме подошла к названной матери и положила руку ей на плечо. Обе застыли, всматриваясь в проекцию.

– Я столько раз видела его дом, – прошептала Вира, не отрывая взгляда от проекции, – но ни разу не была внутри. Как там?

Лин подумала.

– Тепло. Много света. Много просторных комнат. Цветы…

– Тебе, наверное, тяжело было оказаться в этой дыре? – спросила Вира с непонятным выражением. – После всего, к чему ты привыкла.

Лин хмыкнула.

– Ты забываешь, что до этого я жила на «Станции 5». Вспомни, более-менее хорошо мы начали жить только в последние несколько лет.

– Да, – задумчиво ответила Вира. – Как только ты начала продвигаться по службе.

– Скажи честно, это тоже твоя заслуга?

Наступил черёд Виры хмыкать.

– Вот уж нет. Будь моя воля – ты бы никогда со «Станции 5» не выбиралась. Но, – женщина опять бросила взгляд на изображение светящегося дома, – я понимала, что ты не можешь всю жизнь сидеть взаперти.

Дружно помолчали. Невысказанные слова и мысли всё ещё витали в воздухе. Всё так же возвышался над столом прекрасный светящийся дом.

– Трудный был год…

В неясном свете непонятно было, кто произнёс тихую фразу.

– Каким будет последний момент?

Лин сразу поняла вопрос, но язык сам по себе выплюнул неуместное:

– Что?

– Смерть Руанна. Над осуществлением плана уже работают, но в последний момент всё будет зависеть от тебя. Ты поведёшь его на смерть, Лин. Судья прекратит своё существование, только если ты этого захочешь.

– Зачем ты это делаешь, Вира?

– Что именно? – весьма натурально удивилась женщина.

– Иногда мне кажется, что ты играешь в какую-то игру, и правила известны только тебе. Сначала ты убеждаешь, что нам с Руанном не ужиться, затем – просишь задуматься.

Вира усмехнулась. Будто подпевая, громко вздохнула в ответ сумрачная комната.

– Когда ты окажешься там, твои желания выплеснутся наружу. Ты поведёшь ящерра на смерть, вспоминая каждую минуту, проведённую вместе, те дни, когда он постепенно становился центром твоей вселенной. Твоим светом. Твоим теплом. Твоей плотью. И тогда ты либо переборешь собственные сомнения, либо…

Вира вздохнула. Прикоснулась к проектору на столе, «зачерпнула» рукой кусок балкона. Свет просочился сквозь пальцы, как песок.

– В этот момент всё скрытое выйдет наружу. Даже то, о чём ты не подозреваешь.

Было в её голосе, в её мыслях нечто… невразумительное, неясное. То, о чём Лин не смела даже подозревать. И лишь Вира имела полное представление, какую опасную игру она затеяла.

– Хорошо, достаточно нравоучений, слушай меня внимательно.

Вира «схлопнула» проект дома и развернула другой. Масштаб был поменьше, но в очертаниях легко угадывалась Переправа.

Лин непонимающе уставилась на Виру.

– Видишь ли, мы долго думали, какое место наименее защищено. На его территории нечего и помышлять об убийстве.

Появилась вторая проекция – Гнездо. Вира нажимала на точки, и они загорались ярким жёлтым цветом. Женщина указывала на стратегически важные объекты.

– Гнездо патрулируется по всему периметру. Сама видишь, вот здесь и здесь – зачистки, воздушные патрули. Другое дело – Переправа. Там не так много охраны и легче затеряться, – Вира кивнула на вторую проекцию. – От тебя требуется в определённое время вывести его на второй мост. По твоей команде в Руанна выстрелят. Тебя после инцидента заберут, я лично прослежу за этим. Твоей жизни ничто не будет угрожать.

– Я… понимаю…

Лин слушала и не верила, всё происходящее казалось каким-то кошмаром. Неужели они действительно обсуждают план убийства судьи Руанна? Её могущественного непобедимого судьи? И она, Лин, – ключевое звено в этом деле?

– Когда? – хриплым голосом спросила девушка.

– Видишь ли… я хотела поговорить с тобой позже… но… – Вира прикоснулась рукой к затылку. – Мы предлагаем тебе вернуться послезавтра.

– Так скоро? – не сдержалась Венилакриме.

– Нечего терять драгоценное время, – убеждала Вира. – Каждая минута проволочки – новые потери, сотни смертей.

Лин пыталась осмыслить своё отношение ко всему этому. Ранит ли её прыть, с которой Вира начала воплощать в жизнь разработанный план? План, который теоретически принадлежал Лин, а практически – тоже идея Виры.

– Я понимаю, – Вира будто читала её мысли, – тебе кажется, что всё происходит слишком быстро. Но ты поймёшь меня. Не сейчас – так потом. Я делаю всё, – настойчиво повторила женщина, – чтобы ты вернула себе утраченное.

Вира не смотрела на Лин. Со стороны казалось, что она была очарована проекцией Переправы. Но женщине было плевать на проекцию. Её волновала судьба девушки, которая совсем скоро разыграет в карты собственную жизнь.

– И как это произойдёт? Я вернусь к нему и скажу: «Здравствуй, судья Руанн, мне удалось сбежать. Прими меня обратно и, пожалуйста, постарайся не пытать. Я очень не люблю боль»?

Вира усмехнулась, как будто шутка её действительно позабавила.

– Не совсем так. У тебя будут все необходимые объяснения. По правде говоря, – женщина вздохнула, предчувствуя бурю, – переговоры о твоём возвращении уже начались.

– Что?!

– Мы тебя обменяем. Условия так себе, по мелочовке. Для него потери – минимальные. И он согласится. Уже согласился, так как всем известно, что переговоров с вымогателями судья не ведёт, предпочитает рубить наповал. Ради тебя… секретари уже договариваются об условиях.

Лин смотрела на Виру, которая упорно не отводила взгляда от Переправы, и понимала, что не верит ей. Не верит. Все фразы доходили медленно, хаотично.

– Хочешь сказать, он согласился на обмен? Я возвращаюсь в этот дом, чтобы заманить Руанна в ловушку?

– Именно так.

Пауза. В комнате темно. Лишь на столе мигала детально прорисованная проекция. Лин закрыла глаза и на протяжении нескольких минут не находила в себе сил их открыть.

– Лин… если ты этого не сделаешь, он начнёт мстить. Мы все окажемся под ударом. Если тебя волнует твоя безопасность…

– Странное дело, – прошептала Лин, мгновенно вынуждая Виру замолчать, – но мне плевать на собственную безопасность. Я знаю, что, оказавшись в пыточных подвалах, запою по-другому, но сейчас…

Девушка поднялась.

– Сообщи, когда будут новости. Я бы хотела хоть раз быть в курсе всех событий. И… мне нужно отдохнуть.

***

Лин информировали обо всех этапах переговоров. Судейские секретари передавали волю Руанна, а секретари станции, в свою очередь, представляли интересы Виры.

Вечером следующего дня Лин опять пришла в кабинет названой матери. По пути она встретила Ярмака – видимо, он как раз уходил от Виры.

Мужчина смерил девушку странным взглядом. Мгновение они пристально рассматривали друг друга, затем он молча удалился. Лин наблюдала за главой станции со спины и думала, что если бы не эти переговоры, они бы неплохо поладили. Что ни говори, у них похожие взгляды на жизнь: оба росли в военных условиях, оба сделали карьеру, защищая свой дом от ящерров.

Сказки, всё сказки.

Он по характеру диктатор. Что-то подсказывало девушке: уж такой бы не забыл о времени, проведённом Лин с ящеррами. Может, Ирас тоже это понимала, потому и убила себя: знала, что уязвлённое эго мужчины хуже капризов маленького ребёнка. Он бы простил, но забыть не смог бы никогда.

В кабинете Виры играла тихая музыка. Женщина сидела в кресле, голова была запрокинута. Вся её поза говорила об усталости.

– Ты хочешь узнать результат? – спросила Вира.

– А как ты думаешь?

Мелодия подошла к концу и очень своевременно стихла.

– Тогда устраивайся поудобнее, и начнём.

Лин воспользовалась предложением.

– Он согласен произвести обмен завтра. Никаких изменений. Настаивает на том, чтобы поскорее забрать тебя обратно.

– Завтра…

– Рано утром…

День подходил к концу. Голубое небо покрылось красными бороздами.

Ещё совсем недавно Лин обязательно бы спросила, как им удалось избежать преследования? Где и каким образом проходили переговоры? Почему секретарей не взяли в плен? Присутствовал ли Руанн?

Сейчас её ничего не интересовало. Волновал лишь результат – завтра она увидит судью.

– Ты думаешь, он поверит?

– Поверит. Если твоя история совпадёт с тем, что рассказали секретари, – Вира устало повела плечом.

– И что же они рассказали?

– Для начала… – Вира поднялась, – нужно закрыть окна.

Исполнив сей ритуал, женщина зажгла светильник и вернулась в кресло. Глаза её превратились в два уголька, тело окуталось тенями. Так и сидели по разные стороны стола.

– Руанн не знает, что забрали тебя при моём непосредственном участии, – Вира развела руками. – Это главное… в твоей истории меня быть не должно. Лин, если ты упомянешь моё имя – он поймёт, что на станции тебе не могла угрожать опасность. И тогда начнутся вопросы, ответить на которые, не вызвав подозрений, будет очень тяжело.

– Понимаю… – Лин медленно закивала. – И кто же меня похитил?

– «Станция 7»… Чтобы потребовать выкуп. Если Руанн всё отдаст, они готовы вернуть ему тебя…

– Меня… Надо же, как будто я ценный приз.

Вира предпочла не ответить.

– Поговорим о дне, когда тебя похитили. Ты услышала шум в саду. Из любопытства, зная, что на территории имения тебе ничего не угрожает, пошла на звук. Там тебя оглушили, и очнулась ты в тёмной комнате. Где именно – не знаешь, окон там не было (что логично, так как все станции находятся под землёй). Тебе позволяли ходить по территории, но постоянно следили. Это на случай, если они поймают кого-то со станции и будут проверять историю. И самое главное… Это самый важный момент, повлиять на который мы не…

– Не томи! – Лин как с цепи сорвалась. – Не нужно так. Просто скажи мне прямо…

– Тебя чем-то пичкали!

Лин растерянно оглянулась. Она не понимала.

– Но как?.. Если я была на инъекциях, в крови бы остался…

Она умолкла. Сознание медленно прояснялось. Вира же молча наблюдала за Лин, не усугубляя ситуацию.

– И что же вы хотите мне вколоть? – спросила она, криво улыбаясь.

– Ничего опасного, – поспешила заверить Вира. – Всего лишь…

– КМВ.

– Да, – не стала увиливать женщина.

– Я от него три дня отходить буду.

– Зато без последствий, – парировала Вира и добавила устало: – Ты ведь знаешь рынок, ничего безопаснее нет.

«Да уж, кому, как не мне, знать, – подумала Лин устало. – Именно Вира учила меня свойствам ядов».

– Когда?

– Сегодня. Когда ты проснёшься, будешь уже у Руанна. А уж где именно у Руанна – зависит от него.

Лин встала. Подошла к окну и с размаху отодвинула пластину. Думала, механизм не выдержит, но ошиблась – он без повреждений сдвинулся в сторону, и в лицо хлынула тонкая полоска умирающего вечернего света.

– Это небезопасно, – осторожно заметила Вира, имея в виду открытое окно.

– Я знаю…

Девушка смотрела на преображающийся город. На смену солнечным лучам медленно проступали яркие мелкие огни. Загорался Маятник – самое красивое здание Гнезда.

– Я могу отказаться?

– Да, – без запинки ответила Вира. – Но в таком случае нам нужно завтра же уезжать со станции. Возможно, на другой материк.

Лин хмыкнула. Она понимала значительно больше, чем Вира могла предположить.

– А как же «прятаться под носом у врага, там, где он искать не посмеет»?

– Не в нашем случае. Руанн всё что угодно посмеет, особенно в своём городе.

– Хорошо. Рассказывай дальше. Я хочу иметь ответы на любые вопросы. И… – в горле образовался ком, – день, когда я должна вывезти Руанна на Переправу? Это мы тоже должны… обсудить.

Вира кивнула.

– Тебе нужно время, чтобы прийти в себя, – пауза, – как и ему. К тому же я не могу ответить на вопрос, под каким предлогом вы должны отправиться на Переправу. Придумай сама.

Лин послушно кивнула.

– Когда будешь готова – подашь сигнал. На организацию операции нам нужен день.

– И как я его передам, этот сигнал?

– Возница.

Имя было выплюнуто как рыба на берег. Оно дышало, барахталось, пыталось забраться обратно.

– Но как… Руанн ей доверяет… – девушка согнулась от удивления. – Он по-настоящему ей доверяет.

– Нет времени объяснять, – резко оборвала Вира. – Когда всё будет готово, просто скажи в её присутствии, что вы отправляетесь на Переправу.

Помолчали… Лин весьма некстати подумала, что, может, не зря Руанн так презрительно относится к земным людям. Ведь они предают. Для них это легко – разлюбить родного, уйти от самого близкого, самого нужного. Ящерры, благодаря влечению, другие.

– О чём ты думаешь? – ворвался в её мысли настороженный голос Виры.

– Ни о чём, – отмахнулась Лин, и Вире ничего не оставалось, кроме как принять такой ответ. – Давай обсудим детали. Я так понимаю, сегодня вечером мне вколют эту дрянь, и у нас уже не будет возможности поговорить.

Лин подошла к краю стола и прикипела взглядом к проекции. Сейчас, в неярком ночном свете, всё казалось ещё более реальным.

– Поехали!

Никто не смел беспокоить женщин до конца вечера. Кажется, даже случайные люди, проходя мимо кабинета, неосознанно приглушали шаги.

Венилакриме слушала и пыталась убедить саму себя, что это не сон. Она действительно возвращается в дом к Руанну, чтобы стать его убийцей. Убийцей человека, лицо которого много лет назад висело на экране над Мыслите. Над городом, которого Лин не помнит, но который мог стать её домом.

Сложись всё иначе, она бы жила в достатке и согласии, с родителями, лица которых видела бы каждый день. Всеми любимая ящеррка.