Текст книги "Город ящеров (СИ)"
Автор книги: Марина Багирова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 23 страниц)
– В таком случае, кто же он?
Я пыталась говорить шутливо, но ни погода, ни выражение лица моего провожатого не способствовали сохранению весёлого тона. Наверное, шутить, находясь около Переправы, – нельзя.
– Его прислали оттуда, – кивнул головой куда-то вверх. – В каждом более-менее значимом городе есть такой человек. Иногда они маскируются под судей, иногда предпочитают оставаться в тени, что до последнего и делал Руанн. Все об этом знают, так что я не выдаю вам никакой секретной информации.
Квик-Ли умолк. Было понятно – он на интересующую меня тему больше и слова не скажет.
Я замерла у парапета, засмотревшись на водную гладь. Ветер разносил брызги по всем мостам. Зима, холодная зима поглотила планету.
– Тяжело поверить, что столь прекрасное место может быть опасным, – сказала спустя несколько минут.
– Разве вы не ощущаете этой энергии? – оживился Квик-Ли. – Переправа – это нечто особенное как для людей, так и для ящерров.
– Да, ощущаю.
Я засмотрелась на водопад. Наступило затишье, уже около пятнадцати минут оттуда не выныривал корабль. Интересно, когда выплывет, к которому из мостов направится? Хорошо бы, если к моему – я смогу увидеть экипаж и пассажиров вблизи.
Откуда приплыли эти ящерры? Что такого особенного они повидали «по ту сторону». Ведь на кораблях не только экипаж. Пассажиры – вот ради кого весь сыр-бор.
Хотелось кричать. Так громко, как только возможно! Кричать, позволяя воздуху наполнять горло, хозяйничать внутри моего тела. Мне казалось – вот именно в этот миг я рождаюсь. Только сейчас!
Жизнь до этого – лишь некое подобие, эфемерное существование.
Но внезапно…
Как гром среди ясного неба всё изменилось.
Холодный ветер перестал играть, он беспощадно точил лезвия о моё горло. Резко снизилась температура.
Я оперлась о перила, но это не помогло. Руки стали ватными, вялыми, неспособными удержать хозяйку. Порыв ледяного ветра взлохматил волосы, они прилипли к лицу, скользкими змеями оплелись вокруг шеи. По ногам пробежала судорога, и я внезапно ощутила, что на мне лёгкие замшевые туфли, совершенно не подходившие для зимы.
– Квик-Ли…
Водопад превратился в опасного зверя. Из его здоровенной глотки хлынула лавина ледяного воздуха. Никто этого не видел, никто не обращал внимания. И лишь я в оцепенении наблюдала, как струя морозного дыма замирает над водопадом, а потом резко срывается в мою сторону.
Я не могла закрыть глаза. Не могла уклониться. Всё, на что я была способна, – наблюдать, как лавина холода приближается ко мне, а потом со звуком трескающегося льда врезается в моё тело.
…Маленькая девочка Лин внимательно следила за тем, как тело взрослой Венилакриме падает на землю и начинает биться в конвульсиях. К ней подбежал Квик-Ли...
Он был очень собран, не суетился, не волновался. Уже не тот неуклюжий здоровяк, каким он притворялся весь день, – собранный, сильный солдат.
Обман, всё обман.
Квик-Ли взял девушку на руки. Рядом уже топтались стройные ряды терциев. Они отгородили Венилакриме от любопытствующих зрителей и понесли к машине.
Тело Лин затихло. Она отключилась.
Я – отключилась.
Глава тринадцатая
Меня разбудили звуки, подобно мухам тревожащие спасительное забытье. Это был удивительный сон, лишённый страхов и воспоминаний.
Сладость дремоты улетучилась. Подушечками пальцев я чувствовала прикосновение шелка, полностью контролировала позу, в какой находилась. Я знала, где я и кого могу увидеть рядом. Осознавала, сколько мне лет, и какое количество из них я потратила впустую.
Я была здесь и сейчас. Ничего не изменилось – стало другим восприятие. И всё это я почувствовала за доли секунд, ещё не успев открыть глаза.
А потом было слово…
Два голоса. Первый принадлежал Руанну, второй – незнакомому человеку. Они находились в нескольких метрах от моей постели, как я успела догадаться, в малой гостиной. С улицы в комнату долетал шум ветра, шуршание веток, хлюпанье талого снега.
Несмотря на слишком громкие звуки с улицы – каждая капля подтаявшего снега ударялась о перила балкона, как барабанная дробь, – я слышала, о чём разговаривают ящерры.
– Вы можете скрывать её сколько угодно, но это вряд ли имеет смысл… возможен рецидив, дестабилизация, и никто не знает, как это повлияет на её здоровье.
– Но почему? С другими происшествий не было! – удивился Руанн. В его голосе было слышно беспокойство.
– Что ж, ваш случай уникален. Вы не можете продолжать делать то, что делаете. По крайней мере, если вас волнует её физическая безопасность. Следующий раз может иметь другие последствия. Вы знаете, как действует Переправа, – все блоки должны быть сняты. Если нет – это отразится на её здоровье. Тот же рецидив… – говоривший на мгновение умолк. – Есть другие варианты развития событий. И гарантий я дать никаких не могу. Я врач, а не провидец.
– Я делаю это ради её блага, – пауза. – В любом случае, никакая Переправа не снимет мои блоки, а вот то, что наложили на неё в детстве, снять необходимо.
– Я это знаю, – прозвучал ответ, лишённый эмоций.
Пауза.
– Мы не можем предугадать, как будет реагировать организм этой девушки, – разворачивал свою мысль доктор. – То, что она испытывает к вам настоящее влечение, но при этом не превращается, – невозможно генетически. Я, по крайней мере, этого объяснить не могу. Она не видит других мужчин, более того, из-за крайне деструктивного земного воспитания испытывает к ним омерзение. С вашего согласия вчера был проведён ещё один эксперимент. Сотрудник нашего института, женщина, завела с ней разговор. Сильфия утверждает, что на неё девушка произвела весьма приятное впечатление. Если бы вы позволили мне вынести этот вопрос на публичное рассмотрение… – осторожно намекнул голос.
– Никакой публичности, – категорично ответил Руанн. – Меня не интересует, почему она любит. Она любит, и это главное.
– В таком случае, – доктор подбирал слова, – перестаньте на неё воздействовать. Мы пока не понимаем почему, но её организм отторгает ваше влияние. Частые головные боли – лишь первый признак, дальше будет хуже.
– Не волнуйтесь, доктор, это моя забота.
Собеседник умолк. Видимо, задумался. Сказал осторожно:
– При всём уважении, если девушка пострадает – вы обвините меня. И тогда это будет моя забота. И вы не вспомните мои настоятельные рекомендации… перестать деформировать её сознание.
Пауза. Затем – голос Руанна, глухой и сдержанный:
– У других не было таких последствий. Я не понимаю, почему они есть у неё? И люди, и ящерры переносят моё влияние без каких-либо негативных реакций.
– Не забывайте, мы до сих пор не знаем, какая у неё наследственность.
– Да какая у неё может быть наследственность?! – разозлился Руанн. – Если мы правы и её корни со «Станции 17», то каждый более-менее великий род оттуда был уничтожен, я лично об этом позаботился. Не может у неё быть серебрёной крови.
Доктор молчал. Послышалось шуршание – Руанн изменил позу в кресле. Звякнули чайные приборы – то ли кофе наливали, то ли ложкой размешивали сахар.
– А мог ли кто-то… спастись?
– Из ящерров – нет! – категорично ответил судья.
– Странный, весьма странный случай, – сказал доктор. – Лакриме… Венилакриме анализирует ваши ошибки. Её любовь не слепая. Жаль, что она не распространяется о прошлом… А силой вы, конечно… – пауза. – У вас тут холодно. Может, перейдём в комнату…
– Да, вы правы, – после некоторого раздумья выдал Руанн. Последнюю фразу он предпочёл не услышать. – Её любовь не слепая, потому так ценна. Я знаю, она – то, что я искал. Именно поэтому нужно ускорить процесс.
– Как неожиданно слышать подобное от всеми уважаемого судьи Руанна, – голос звучал по-прежнему холодно, диссонируя с приятными словами. – Тем не менее, если её случай такой особенный, Переправа могла разрушить не только ранние блоки, но и ваш… тоже… И тогда… Насколько я понимаю ситуацию, девушка не склонна воспринимать вашу манеру поведения как приемлемую.
– Не склонна.
На улице было холодно. Падал снег. Лютая зима. Я не к месту подумала, что у доктора, наверное, неплохое чувство юмора.
– Мои блоки не под силу разрушить никому, – категорично заявил Руанн. – На этой планете уж точно. Те, кто мог, давно гниют в могиле. Мы провели зачистки вместе с разрушением Мыслите. Представители либеральных кланов были уничтожены, Лакон и его шайка – мертвы.
– Конечно, – человек поставил на стол пустую чашку. Звякнуло блюдце. – Всё равно важно узнать, кем были её родители. Я так понимаю, вы уже подняли архивы «Станции 17»?
– Да. Но там ничего найти не удалось. Искать нужно не в архивах. Спрашивать имеет смысл у женщины, которая воспитывала Венилакриме.
– Убежала, – с пониманием произнёс доктор.
– Найдём. Вопрос времени. Планета маленькая, и это уже давно наша планета.
Все мои силы уходили на то, чтобы не пошевелиться. Я сдерживала дыхание, пыталась расслабить мышцы. Страшно. Тот Руанн, разговаривающий с доктором, – другой. Это не мой Руанн. Этот угрожал и требовал зайти к нему в клетку.
Не верилось, что ящерры могут быть так неосторожны. Как могли они вести столь важный, непредназначенный для меня разговор, даже не закрыв дверь?
– Как скоро можно ожидать изменений? – спросил Руанн.
– Это очень индивидуально. Следите за ней внимательно. Когда начнёт понимать нашу речь – тогда и ожидайте.
Пауза.
– Хорошо. Ваш ответ мне подходит. Но… Возможен ли вариант, что она не превратится? Мозг – инертный механизм. Я склоняюсь к мысли, что нужен некий… катализатор, который бы ускорил процесс. Действие, которое…
– …которое введёт её в состояние шока, – спокойно закончил собеседник.
– Верно. Иначе пройдут годы, прежде чем она сможет меня окончательно принять.
– При всём уважении, судья Руанн, я не придумываю диагнозы, я их просто оглашаю. Естественно, я продолжу следить за её здоровьем… но пока советую воздержаться от провоцирования слишком ярких эмоций… и…
– Какого рода эмоций? Спать я с ней могу?
– Если не причините никаких физических увечий. И только по обоюдному согласию. А относительно состояния шока… Пока – рано. Как показывают тесты, она и так в достаточно стрессовом состоянии.
Руанн хмыкнул.
– У вас мышление, как у торговцев людьми. Даже тембр их голоса узнаю. И поверьте, иногда, в очень редких случаях, я такую точку зрения разделяю, но не в случае с ней, – возникло молчание. – Сами знаете, я не могу ей навредить.
– Знаю, конечно, но…
– Но не верите, что влечение настоящее. Думаете, я одичал от одиночества на этой планете, – Руанн засмеялся. – Вам нужно с ней поговорить, и вы сами всё поймёте.
– Возможно, я последую вашему совету…
Послышался резкий звук – с крыши упала груда снега.
– А теперь давайте обратим внимание на ваш намёк и перейдём в комнату потеплее. Венилакриме скоро проснётся.
Я открыла глаза вместе с щелчком двери и сразу осознала две вещи: первое – дверь в малую гостиную была закрыта, я не могла их слышать; второе – они разговаривали на своём языке. Я. Не. Могла. Их. Слышать.
***
Если бы мы были хоть чуточку умнее – мы бы жили по-другому. Мы бы знали, куда и с кем идём, где нас ждут, а для кого мы – недруги.
Мы бы научились не наступать на одни и те же грабли.
Но мы есть те, кто мы есть.
Ящерр пришёл ко мне в комнату, следуя за служанкой с подносом, нагруженным едой. Она поставила поднос на туалетный столик и удалилась.
Руанн – остался. Он присел на кровать и потрогал мой потный лоб. Я не удержалась от улыбки. Я улыбалась ему, даже помня подслушанный разговор.
– Я подумал, что ты проголодалась.
Его прикосновение успокоило.
«Ящерр, что же ты со мной делаешь?»
Я приподнялась на высоких подушках.
– Никогда не понимала, как можно есть в постели.
Руанн засмеялся. Вряд ли над моим комментарием, скорее, от облегчения, что я так быстро иду на поправку.
– Как ты? – спросил после паузы.
– Тебе лучше знать… Я была без сознания.
– Врач говорит, ты переутомилась. Я должен был это предвидеть – на Переправе другое атмосферное давление, да и подача тока слишшком большая. Там используются резисторы с большим сопротивлением, но это мало что меняет… Многим становится плохо.
Он наклонился.
– Что случилось, Лин? Квик-Ли сказал: тебе всё нравилось, ты была в восторге… и внезапно упала.
Для меня это было совсем не внезапно.
– Ты мне скажи. Что со мной случилось, Руанн?
Он поднял брови.
– Ты думаешшь, я это знаю?
Подслушанный разговор, подслушанный разговор, подслушанный…
– Я думаю, ты многое от меня скрываешь.
Ящерр замер. Его лицо сосредоточено, взгляд сфокусирован на мне. Такая внимательность пугает.
Я отвернулась от Руанна. Закрыла глаза и заговорила. Медленно, спокойно, но в тишине комнаты мой голос звучал как закадровый текст в хорошем фильме.
– Я часто вспоминаю тот случай на «Станции 5». Помнишь, ты хотел, чтобы я зашла к тебе в клетку? Одна мысль не даёт мне покоя. Если бы я вошла – ты бы меня убил?
Я обернулась. Прикоснулась кончиками пальцев к его шее. Так легко и просто – я прикасалась к столь уязвимому месту на теле судьи, потому что он мне это позволял. Мне и никому больше.
«Я понимаю ваш язык, у меня как минимум в несколько раз улучшился слух… Я начала видеть мир по-другому, как будто сняли с глаз серую вуаль.
Расскажи мне правду, мой любимый ящерр».
– Лин… Ты даже не представляешшь, насколько иначе видел ситуацию я…
– Объясни, – я погладила его щёку.
– Это сложно.
– Такой ответ не принимается.
– Другого пока нет, – он усмехнулся и поцеловал мою ладонь. – Тебе нужно поесть.
– Да, нужно.
Я схватила с подноса ароматную булочку, пока Руанн наливал в чашку горячее молоко. Оказывается, я была ужасно, зверски голодна.
– Тебе нужно отдохнуть. Я приду позже, – он встал с постели с намерением покинуть комнату.
Я схватила его за руку.
– Уже!
– Что «уже»? – он усмехнулся.
– Уже отдохнула. Присядь ещё на минуту.
Руанн удивился, но присел на кровать. Я отложила поднос в сторону. В комнате мало воздуха.
– Понимаю, мы не идеальная пара, что бы ты там ни говорил. Ваше отношение к людям весьма показательно, и у тебя нет причин доверять мне… Но, – я наклонилась к нему, – если ты настроен на моё пребывание в твоей жизни – не скрывай от меня ничего.
Пауза.
– Почему ты решшила, что я от тебя что-то скрываю?
– Потому что ты судья, – я посмотрела ему прямо в глаза, – и потому что от плохих привычек сложно избавляться.
Длинный протяжный звук вырвался из его горла. Не рычание, но как похоже…
– Да, я много чего скрываю, – пауза. – Но все эти секреты касаются работы. К тебе они не имеют никакого отношшшения.
Переправа. Падение тонн воды на корабли. Дерзость, с которой железные глыбы принимают эту тяжесть. Хладнокровный капитан корабля.
– Мне казалось…
– Лин, – Руанн взял меня за руку, – ты не о том беспокоишшься.
Он лёг рядом. Поцеловал. Его тело нависало над моим. Судья был не прочь остаться.
– Хорошо, Руанн, – я положила ладонь ему на грудь, – иди. Я хочу ещё немного поспать.
Мой судья усмехнулся и одним проворным движением поднялся. Завис над кроватью.
– Встречное предложение: не скрывай ничего от меня.
Наступила моя очередь саркастично хмыкать.
– Разве мне есть что скрывать?
Когда Руанн ушёл, я с головой спряталась под одеяло и попыталась отрешиться от всего. Но одна мысль никак не покидала: мне нужно научиться жить, понимая, что мой любимый ящерр прежде всего – великий судья Руанн.
Опасен…
Хитёр…
И он меня обманывает.
***
Пар лип к глазам, заставляя их то и дело закрываться. Горячая вода превратила моё тело в облако. Дыхание рассеивалось в воздухе.
Ощущая полнейшую расслабленность, я отвлеклась от проблем. Всё теперь воспринималось по-другому. И обморок около Переправы, и разговор ящерров, и моё странное восприятие реальности. Даже жизнь на станции я видела по-другому, будто и не со мной это было.
Внезапно послышался скрип двери.
Руанн.
Мой ящерр.
Он без слов подошёл к бассейну, сбросил халат и спустился по ступеням вниз. Несколько секунд ему понадобилось, чтобы подплыть ко мне. Я ни о чём не спрашивала – пожирала глазами его тело.
Шаг, ещё шаг – он рядом.
Его руки обхватили меня за талию и осторожно сдвинули в сторону. Я оказалась сидящей у него на коленях.
Несколько секунд мой ящерр смотрел мне в глаза.
– Лин, – он погладил мои влажные волосы. – Ты ведь помнишшшь, как ради меня спустилась на нижние уровни? – я молча кивнула. Он и дальше гладил мои волосы. – Это было только твоё решшение. Только твоё…
На этом слова закончились. Удовольствие от горячей воды смешалось с другим, не менее приятным удовольствием.
Глава четырнадцатая
Руанн устраивал ежегодный приём. Это была традиция, рождённая много лет назад. Каждый судья раз в год приглашал сливки ящерриного общества к себе домой. Подготовка началась за месяц до события.
Я в этом фарсе участвовать отказалась и с лёгкой душой заверила, что с удовольствием пережду праздник у себя в комнате. Руанн сказал, что это необязательно. Я настояла – обязательно.
– Ты сможешшь потом уйти, – настаивал ящерр. – Согласно традиции, хозяева приветствуют гостей у порога. Ты их встретишшь, а потом уйдёшшь. Это займёт не более двадцати минут.
– Двадцать минут? – повторила я как попугай.
– Да, Венилакриме, двадцать минут. И тебе не придётся улыбаться этим напыщенным, самоуверенным…
– …наглым, – подсказала я.
– Наглым, – покорно подтвердил Руанн, – ящеррам.
– Я согласна. Двадцать минут я выдержу.
После инцидента на Переправе во мне проснулся хитрый маленький зверёк. Он требовал скрыть факт понимания ящерриной речи, подсказывал: об обострении слуха и зрения также стоит умолчать. А главное – ничего не говорить о «картинках».
А картинки, безусловно, были. Чаще всего, они появлялись сразу после пробуждения, теряясь на границе сна и яви. То были вспышки воспоминаний из далёкого детства: лицо Рам-Дасса, тёплые руки Виры, странные вывески, надписи на которых я не могла или не успевала разобрать.
Но иногда, внезапно, током ударяло странное моё-не-моё воспоминание об удивительных зданиях, людях и ящеррах, которых я знать не могла. Происходило это в очень неподходящие моменты: во время завтрака или, например, на прогулках с Руанном.
Самым ярким оказался случай на утренней пробежке. Преодолевая препятствие в виде маленького снежного сугроба, я поскользнулась, и в момент, когда падала, перед глазами высветилась картинка: много людей, они куда-то бегут. Не все, некоторые остаются на месте. И я с удивлением пониманию, что на них колодки и орешники. Я чувствую, что тоже хочу убежать, но не получается – вокруг слишком много ящерров.
На этом видение прервалось – я грохнулась в сугроб снега. Ко мне сразу же подбежали слуги, поставили на ноги, отряхнули… и увели обратно в дом.
К приёму готовились все в доме, даже Руанн заказал себе новый костюм. Портной приехал в точно назначенное время – аккуратный высокий старичок лет шестидесяти.
Когда я увидела Руанна в праздничной одежде – застыла в проёме двери с восторженным выражением на лице.
– Руанн, – и задохнулась от ответного взгляда, пойманного в зеркале. – Таким ты был, когда я увидела тебя впервые. Помнишь? – засмеялась и подошла ближе.
Он посмотрел на меня с улыбкой. Кивнул портному, и тот неспешно удалился.
– Что ж, таким я буду на приёме весь вечер.
– И первые полчаса я не смогу спустить с тебя глаз.
– Венилакриме, – он оторвал взгляд от пуговиц на рукаве и посмотрел на меня. – Ты ведь знаешшь, стоит тебе только захотеть…
– Знаю. И ты знаешь, что я не захочу. Рано мне ещё с убийцами знакомиться. Будет намного лучше, если я проведу это время у себя в комнате. Встречу гостей – и уйду. Не смотри на меня так, я не могу за несколько месяцев разувериться в том, в чём меня убеждали всю жизнь. Завтра в твоём доме соберутся самые опасные ящерры не только Гнезда, но и, возможно, всего вашего мира. Я не могу улыбаться и делать вид, что всё в порядке. Я их ненавижу.
– Не забывай, я – тоже часть этого мира.
– Руанн, ты даже не представляешь, как я об этом сожалею.
Молчание.
Он поправил нашивку на рукаве. Отвернулся и посмотрел на себя в зеркало. Сказал сухо:
– Есть несколько людей, с которыми я бы хотел тебя познакомить.
– Что за люди? – спросила, зная, что Руанн говорит о ящеррах.
– Один человек. Мы давно не виделись, он живёт на далёкой планете…
– Звучит как начало сказки… – я усмехнулась.
– Ещё какой, – серьёзно ответил Руанн. – И главная героиня этой сказки – мозоль в системе многих миров. Так вот, мой друг воюет на стороне этой «мозоли». Из-за этого он попал в опалу, ему запретили въезд на Цертамину.
– Это название вашей планеты?
– Да, – он усмехнулся. Видимо, вспомнил нечто приятное. – Но сюда он приехать имеет право, и я хочу его увидеть.
– В таком случае, мне будет приятно познакомиться с этим человеком… – мы с Руанном нашли свои отражения в зеркале, и, думаю, оба пришли к выводу, что смотримся просто отлично. – Меня немного страшит этот твой приём. Я не привыкла к такому большому скоплению ящерров.
– Венилакриме…
– Но ведь ты сам говорил, что ящерры не испытывают настоящего влечения к земным женщинам. А что, если…
– Я такого не говорил, – ответил Руанн. – Есть случаи, когда испытывают, к величайшему сожалению, ведь эти женшщины поддаются влечению к любому. Для ящерра это проклятие, – он прикоснулся к моей шее. – Ты не поддаёшшшься. Ты, Венилакриме, моя привлечённая.
Его слова успокоили. Руанн прав, я действительно его избранница. Его выбор. Его женщина.
Польщённая, я решилась пошутить:
– Знаете, судья, увидев вас впервые, я уже знала, что меня ждут огромные неприятности.
Мой мужчина усмехнулся.
–Что ж, ты их получила.
– Нет, – поцеловала его в щёку. Мне хотелось сгладить прошлую резкость, извиниться за то, что открыто пренебрегаю его традициями и не хочу появляться на приёме. – Помимо неприятностей, в придачу у меня есть много сладких… – погладила его шею, – возможностей. Но, возвращаясь к нашей первой встрече, я выдам большую тайну и признаюсь, что ты был первым ящерром, который показался мне по-настоящему привлекательным.
– Что ж, это приятно… Но неужели это всё, что ты испытала? – Руанн пытался казаться ироничным и незаинтересованным, однако цепкий взгляд выдавал противоположное. Как всегда, серьёзен. Любой разговор превращает в допрос.
– Как?! Неужели этого мало?! – я ткнула его под бок и услышала в ответ шутливое «Ах!». – Нет, конечно, я сразу поняла, что ты отличаешься от других. Я часто о тебе думала и уезжала со станции, чтобы быть подальше от Вашего Превосходительства судьи Руанна. Но, как видишь, это не принесло никаких положительных результатов.
Он поцеловал меня в висок.
– Что касается меня… – он вдохнул побольше воздуха. – Я годами не испытывал разочарования подобного тому, какое испытал после твоего исчезновения… да-да, когда ты прошшмыгнула мимо охраны там, на рынке. И меня током ударило, когда я увидел тебя у себя в кабинете – соблазнительную, желанную… Добыча, которую нужно покорить…
– Ну что ж, у тебя это получилось… – хмыкнула.
– Нет, милая, не получилось, но я надеюсь, у меня ешщё всё впереди. Да и ты оказалась не добычей. Скорее, ценной наградой за годы служения Гнезду и Империи. Иди сюда…
Он прислонил меня к зеркалу и расставил мои ноги шире. Провёл рукой по бедру и одним резким движением подмял юбку вверх. Я видела в зеркале, с каким заинтересованным лицом он всё это делал – будто подарок распаковывал.
Как оказалось, серебристая форма ящерров снимается за несколько секунд…
***
Наступил день приёма.
Мои отношения с Руанном не изменились, но я всё чаще ловила на себе его внимательный взгляд. Он, как коршун, следил за жертвой и выжидал, когда она совершит ошибку. Я понимала: моё молчание ведёт в никуда – нужно признаться, что я понимаю их речь, и посмотреть, как он на это отреагирует. Руанн знает намного больше, чем любой другой ящерр, наверняка сможет помочь. Но я молчала. Сложно сказать, было ли это проявление врождённого инстинкта или приобретённая недоверчивость.
Я знала наизусть устройство дома, облазила территорию имения, все скверы и закоулки в парке. Особый интерес вызывал, конечно, сад. Он представлял собой загадочный лабиринт, созданный из деревьев и золотистой проволоки. Повсюду стояли скамейки из блестящего камня.
В честь приёма над садом поработали на славу – включили подогрев, раскрыли тент, положили на скамейки мягкие покрывала и подушки. Словом, превратили этот лабиринт в средоточие уюта и тепла посреди лютой зимы. Меня удивляла такая забота именно о саде. Я не понимала, зачем нагревать и обустраивать столь огромную территорию? Неужели они ожидают, что все гости массово бросятся на природу?
Ящерры, ненавидящие зиму, ринутся в сад?
Чем ближе к началу приёма, тем быстрее бегали слуги. Я спрашивала себя – не пропущу ли чего-то важного, отказавшись участвовать в торжестве. Ведь я лишь встречу гостей – и уйду, никаких светских разговоров, никаких знакомств. Для гостей я так и останусь абстрактной «женщиной судьи».
Наверное, огорчало и то, что Руанн так быстро смирился с моим решением. Не хочешь – не нужно. Поведение, несвойственное упёртому как баран судье. В глубине души я ожидала больше возражений. Они бы польстили моей гордыне.
В тот день ко мне приехали косметологи и стилисты. Меня мыли, одевали… словом, приводили в порядок. Я к такому не привыкла, а потому вместо удовольствия испытывала прямо противоположное. Как бы отреагировал Руанн, если бы увидел меня в моём худшем состоянии? Частенько бывало, что я ела руками и вытирала жирные пальцы об одежду. Что бы там ни утверждала Вира о манерах и правильном поведении, в диких условиях ты сам становишься дикарём.
Года четыре назад я обрезала волосы ножом – чтобы сэкономить время. И мне бы никогда не пришло в голову красить шевелюру «в натуральный цвет»!
Я задала одной из девушек вопрос: «А мой цвет – он разве не естественный?», после чего она застыла передо мной как статуя. Её помощница пришла на помощь и начала оправдываться: «Так волосы будут ярче, здоровее». Я не спорила – ярче так ярче, тем более что результатом я осталась довольна.
Думаю, в тот вечер я выглядела роскошно: длинное медное платье с очень необычным узором из серебряной проволоки, оно блестело ярче солнца. Мне уложили волосы в небрежный пучок и вручили Руанну.
Прежде чем он успел сказать хоть слово, я предупредила:
– Не более двадцати минут.
– Да, Венилакриме, я помню, – усмехнулся мой невероятно привлекательный ящерр.
Он взял меня за руку и повёл к входной двери. Хозяева дома обязаны встречать гостей.
– Такова традиция, – объяснил он, в то время как я любовалась его костюмом и фантазировала о том, что под ним. Я знала, помнила, как выглядят эти широкие плечи. – Мой дом должен знать, что ты – хозяйка.
Я не поняла смысла фразы о доме и продолжала пялиться на Руанна.
– Не смотри на меня так, Лин, – он провёл рукой по моей спине. – Ты меня очень… отвлекаешшшь.
– Хорошо… Так – не буду.
Чтобы сбросить с себя смущение, я спросила:
– А если некоторые гости опоздают?
Руанн сжал мою руку. Потом аккуратно взял под локоть.
– Мы не опаздываем. Никогда. Мы либо приходим, либо нет – третьего не дано.
– Но ведь бывают обстоятельства…
– Бывают, – он хмыкнул в ответ на собственные, потаённые мысли. – Но не так часто, как у вас.
Весь дом был готов. Слуги постелили ковровую дорожку от ворот к входной двери и подключили обогрев – таким образом, гости ступали на тёплый сухой ковёр, а не на холодную землю. Сами слуги тоже оделись по-особенному: тонкие синие и серебристые линии на белом фоне – так выглядела их форма.
Живой оркестр настраивался, дирижёр заметно нервничал. Не сидели без дела и инженеры-электрики: в рабочем отсеке они проверяли отопление и орали на информатиков за то, что те лезут куда не надо.
Мы в это время стояли в холле, перед входной дверью – собранные, официальные, претенциозные. В зеркалах отражались наши фигуры в полный рост. Я любовалась Руанном, его сильным телом. Вечером сниму с него одежду и укушу за плечо.
Мой ящерр дал команду открывать дверь. Двое слуг одновременно потянули за рычаги. Вручную. Пульт управления задействован не был. Видимо, это тоже часть их ритуалов.
Когда дверь распахнулась, на нас хлынула волна света. Это было сверкание машин, светодиодов, растыканных по периметру сада, и украшений женщин. Сотни людей в строгом порядке выстроились в длинный ряд. Их лица искрились удовольствием, смертоносные хвосты покоились на спинах или же нетерпеливо следовали за хозяевами.
Ближайшие гости были в двух метрах от нас. Так близко!
Волнение захлёстывало, сердце застревало в горле, дыхание перехватывало. Сейчас в этот дом войдут те, кто отравлял моё существование на протяжении многих лет, кто выслеживал нас и убивал. Они отдавали приказы о нашем истреблении. Они – это ожившая мечта собрать всё зло мира в одной комнате и поджечь её!
Но я знала: я не сделаю ничего, что навредит Руанну. Я буду молчать и благодарить за оказанную мне честь, и буду делать это искренне. А потом уйду – подальше от сволочей, которые истребляли наши укрытия и радовались нашему унижению. И пусть они празднуют, пусть. Главное – без меня!
– Почему никто не заходит? – прошептала я очень-очень тихо. Я не знала, какое из моих чувств сейчас сильнее – ненависть или страх.
Руанн резко повернул голову в мою сторону и несколько мгновений не сводил с меня глаз. Никогда я не видела на лице бесстрастного ящерра таких эмоций – ярких, чётких, пугающих. Он был чем-то удивлён.
– Руанн, очнись… Руанн, ты слышишь меня?
– Венилакриме…
– Почему ты на меня так смотришь?..
Он не успел ответить – к нам подошла Возница. Она аккуратно дёрнула Руанна за рукав и молча кивнула в сторону ожидающих людей. И лишь тогда Руанн очнулся:
– Двери нашего дома открыты! – громко продекламировал заученную фразу. Ящерриную.
И наши необычные гости начали по парам заходить внутрь, здороваясь и улыбаясь. Эти ящерры пришли к человеку, мнение которого для них важно. Пришли с жёнами… дочерьми… и с земными женщинами, статус которых был всем понятен.
Последних я определила сразу. Взгляд другой – либо влюблённые собаки, подверженные влечению, либо индифферентность и некоторое пренебрежение. Всё прилично, всё в рамках, так, чтобы хозяин не обвинил в непокорности.
Руанн жал протянутые ему руки. Я улыбалась. Возникли сомнения: к месту ли я стою рядом с ним как хозяйка большого красивого дома, который не строила вместе с ним по кирпичику, а заняла всего несколько месяцев назад.
Гости были вынуждены меня замечать, вынуждены под давлением авторитета пожимать мне руку. Потому что так захотел судья Руанн.
Их одежда вызывала интерес. Костюмы были сшиты с учётом остроконечных хвостов, в цветовой гамме преобладали преимущественно серый, синий и чёрный в комбинации с другими цветами. У кого-то, например, платье было голубого тона, и лишь перчатки как бы говорили – серебристый цвет не забыт.
