Текст книги "Город ящеров (СИ)"
Автор книги: Марина Багирова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 21 (всего у книги 23 страниц)
Эта ночь многое прояснила. Я поняла, что убью его. Я, Венилакриме Лакон, убью судью Руанна, обманом заманю на Переправу и потом до скончания дней буду сожалеть об этом. Но если я этого не сделаю – до конца жизни стану зависимой от его капризов. Ничто не помешает ему однажды изменить своё мнение, поддаться самым низменным желаниям.
Руанн резко открыл глаза, как будто прочёл мои мысли. Я съёжилась, но взгляда не отвела. Едва удержалась от соблазна закричать – хочу к Переправе. Но нельзя, рано ещё…
– Я уезжаю, Лин… – сказал он без какого-либо вступления.
Я заставила себя успокоиться. Спросила осторожно:
– Надолго?
– Нет, – он поднялся, сел на постели, свесив ноги вниз, – на неделю.
– Когда уезжаешь? – я осторожно прикоснулась к его спине.
– Ещё не решшшил. Думаю, через несколько дней, – он нервно повёл плечом, так, что я сразу отдёрнула руку. – Может, завтра.
Если бы он мне всё рассказал! Признался, что я – ящеррица, и что он причастен к разрушению Мыслите. Если бы объяснил, раскрыл все карты. Кто знает… А так… Он вынуждал меня действовать быстро.
– Я хочу к Переправе.
Руанн резко повернулся в мою сторону. Так резко, что я сразу поняла – знает. Он знает, что я хочу его убить. Но затем его тело, будто поддаваясь нечеловеческим усилиям, расслабилось. Великий судья Руанн улыбнулся. Нет, не знает.
Одним коротким движением он притянул меня к себе. Обхватил за талию, положил голову на сгиб локтя. И поцеловал.
Я затихла. Этот поцелуй почему-то был неприятен. Наверное, потому, что не хотелось получать ласки от мужчины, смерть которого уже давно была распланирована в кабинете Виры.
Так же внезапно, как и схватил, он выпустил меня из объятий. Поднялся с постели.
– Хорошшо, – сказал, двигаясь к двери. – Мы поедем к Переправе. Назови дату.
Я зажмурилась. И поняла, что не могу произнести ни звука. Я увидела себя со стороны – растрёпанная девушка, постоянно сглатывающая, с расфокусированным взглядом. Девушка, наверное, понимала больше, чем я.
– Я подумаю…
– Хорошшо… думай, – и вышел, оставляя меня одну.
Я ещё долго сидела в одной и той же позе, удивляясь самой себе. Я не могла, не могла назвать дату! Сделать это – означало принять смерть Руанна не как абстрактное будущее, а как скорую реальность.
***
Остатки КМВ успешно выветрились. Руки больше не дрожали, но в мыслях по-прежнему царил бардак. Я обдумывала идею отправиться на Переправу через две недели, после возвращения Руанна с поездки. Какая разница – неделей раньше, неделей позже.
– Что же я делаю?!
Я зарылась лицом в подушки и завыла. Неделя-две? На что ты надеешься?!
Руанн уехал на целый день. Вернулся вечером. Я услышала звук подъезжающей машины и, повинуясь вбитой в голову привычке, выбежала его встречать.
Снега уже давно не было, но весна по-прежнему удивляла ненормально низкой температурой. Я вдохнула вечерний запах. Сумерки медленно сползли на распускающийся сад, на подъездные дорожки. В воздухе витал аромат свежести – настоящей, лесной. Ещё бы, вокруг столько деревьев!
Я остановилась на ступенях, в который раз сравнивая себя с собакой. Жду, жду, желая вылизать тапочки хозяина. А вот и он, мой повелитель, – дверь открывается.
Улыбка появилась… и так же быстро растаяла. Руанн вышел из машины не один, вслед за ним – молодой мужчина лет двадцати пяти: земной, высокий и смазливый. Видимо, нахальный, хоть и пытался это скрыть в присутствии Руанна.
– Проходите, Шштило, – скомандовал Руанн, вальяжно направляясь к дому. Паренёк, заставляя себя не пялиться по сторонам, последовал за судьёй.
Оба приблизились ко мне. Приветливый свет из дома причудливо разрисовал мою кожу: на одной щеке я чувствовала тепло от жарких ламп, на другой – уличный холод.
Мне стало стыдно – за отсутствие красивой одежды, за неуложенные волосы, простенькую обувь.
– Шштило, познакомься с моей привлечённой, Венилакриме. Венилакриме, это Шшштило Лукачев, он, – Руанн бросил на меня испытующий взгляд, – главный работорговец Гнезда, недавно взошшшёл на пост после смерти отца.
Тот, кого назвали Штило, вежливо кивнул.
– Это честь для меня…
Руанн задумчиво воззрился на гостя. Улыбнулся и лишь тогда посмотрел на меня. Наверное, моё лицо побелело. А может, всё дело в нервно сгибаемых-разгибаемых пальцах…
Я знала, кто он. Все знали, чем занимается семья Лукачевых, в особенности – отец семейства.
– Проходи в дом, Венилакриме, – пристально всматриваясь мне в лицо, приказал Руанн.
Это был самый настоящий приказ. Первый. От него – мне. Не было времени на размышления, всё потом. Я развернулась и, не глядя на двух мужчин позади, пошла в дом.
Знакомый холл. Знакомое лицо Возницы… но всё другое. Сын главного работорговца Гнезда – в моём доме.
В моём доме?
– Возница, – Руанн обратился к женщине, стоявшей на почтительном расстоянии, – накрой для нас стол во второй каминной. На троих…
– Руанн, я не думаю… – я попыталась протестовать.
– Ты останешься, Лин… – резко оборвал Руанн. – Ты останешься! – и взгляд. Пристальный, утвердительный взгляд.
Я сцепила зубы. Во мне наконец-то проснулась другая Венилакриме. Та, что, будучи командиром отряда, подобно коршуну, внимательно следила за подготовкой всех операций, прогнозировала возможные исходы и возвращалась домой с победой. Та самая, которой хватило смелости взять судью Руанна в плен. То было плохое решение, кто ж спорит, но всё равно оно было смелым.
Эта Венилакриме скалила зубы в ответ на приказы. Ей не нравилось чувство беспомощности. И она скалилась ещё сильнее… потому что была беспомощна.
Руанн положил руки мне на талию и настойчиво подтолкнул к каминной.
– Мы ненадолго, решшим некоторые вопросы – и Шштило уедет, – шептал Руанн мне на ухо, но так громко, чтобы идущий рядом гость расслышал.
Со стороны всё выглядело не так уж плохо, но это только со стороны… Я всегда осознавала свои возможности, понимала, что мне с Руанном позволено, а что – нет. И отдавала себе отчёт: если прямо сейчас попытаюсь настоять на своём и уйду – не отпустит.
Мы зашли в каминную. Руанн отодвинул для меня стул. Я села рядом с Руанном, Штило – с противоположной стороны.
Поглядывая на меня, гость время от времени исподтишка улыбался. Это было не что иное, как попустительство со стороны Руанна – если бы он сразу указал паршивцу на его место, тот бы себе такой улыбки не позволил.
К тому же я прекрасно знала его отца. Заочно, но слава Лукачева-старшего прочно засела в головах таких, как я. Нас им пугали.
Что Штило, что его отец были обыкновенными людьми. Они находили для имеющих деньги ящерров особые заказы – землян. Иногда предлагали работу так называемым «свободным». Но чаще вылавливали среди диких жителей станций. Такие ценятся выше – их нужно укрощать. Они не безропотны, они огрызаются на оскорбления и грозятся отомстить за причинённую боль.
Мы Лукачевых ненавидели, и Руанн это знал. Я сама рассказала ему об этом в момент ночного покоя, давно-давно, не зная ещё, что они знакомы, и не подозревая, что он приведёт младшего из подонков в дом.
Началась трапеза. Застучали вилки и зазвенели бокалы. Горячее вино согрело пересохшее горло. Я старалась не смотреть на Руанна.
– Хорошшшо… – сказал судья, наблюдая, как слуга наполняет сосуд красным вином. Штило сразу же отложил вилку в сторону и тоже схватился за бокал. – Давай закончим нашш разговор.
Я продолжала есть. Это не моё дело, не моё дело.
– В этом году мы введём новые ограничения на поставки, – сказал Руанн как ни в чём не бывало. – Думаю, десяти тысяч будет достаточно…
Я вздрогнула. Лицо Лукачева-младшего немного расслабилось.
– Что ж, это не сильно повлияет…
– …и тысяча из них нужна лично мне…
Вот теперь наступила очередь Штило удивиться. Я закрыла глаза и постаралась взять себя в руки. Впрочем, на меня никто не смотрел – один мужчина был слишком удивлён, второй принципиально не обращал на меня внимания.
– Но зачем вам так много?.. Да и не найду я столько товара вашего уровня. У меня Доганн на этот год потребовал три сотни девушек – уж ему на кой чёрт, если мог бы в своём городе поискать…
– Ему зачем – дело понятное, обучать будет для соревнований. Свежее мясо, – Руанн сделал глоток вина. – Мне нужная тысяча, на этот раз можно обычных.
– Понял, – мужчина кивнул.
В этом кивке проявилось нечто, чего я от молодого выскочки не ожидала – степенность. Он не спешил обнадёживать, но знал: если не исполнит приказ – всё его благополучие мигом полетит под откос. И даже сейчас, находясь в чужом доме, Штило уже начал размышлять над проблемой.
Земной человек в мире ящерров всегда в очень шатком положении, кем бы он ни был, но не все это осознавали. Этот – осознавал.
– Тысяча, – повторил Руанн самодовольно, прикладываясь губами к бокалу.
– В таком случае… – Штило немного подался вперёд. Начал издалека: – Значит ли это, что я могу действовать совместно с вашими службами? Вы же знаете, моим людям всё сложнее находить лазейки. Земляне научились прятаться…
– А вы, что же, не землянин? – это был мой вопрос.
Я не сразу посмотрела на работорговца. Доела десерт, некрасиво облизала ложку и лишь тогда уставилась на нежеланного гостя.
Он дёрнулся. Посмотрел на Руанна, ожидая, приструнит он меня или нет. Но Руанн молчал, и это могло означать что угодно.
– Я не выбирал свою участь. Я делаю то, что умею, чему меня учили…
– Мы сами выбираем свою судьбу…
Я понимала, как наивно звучат мои слова. Мне лишь хотелось услышать его ответ. И он ответил:
– Да… И вы, насколько я понимаю, свою уже выбрали?
И был это то ли вопрос, то ли утверждение… В его фразе не звучало ничего явно оскорбительного, того, за что я могла бы открыто выразить негодование. Лишь намёк, глубокий, как кошачьи глаза.
– Давай вернёмся к нашшему разговору, – встрял Руанн. – У меня есть ещё одно задание. Я хочу ужесточить контроль в городе. По моим данным, в Гнезде сейчас находится около трёх тысяч беглецов. Не так много для многомиллионного города, и всё же…
– Но… при чём здесь…
– Твои подарки, – Руанн хмыкнул, – сбегают чашще всего.
– Естественно, – не удержался от возмущения Штило, – они ведь из диких, вот и сбегают! Моя задача – товар доставить, дело покупателя – следить за игрушками.
Дети-сироты на станции. У одной малышки были красивые глаза. Наверное, мать тоже красивая, к тому же молодая ещё, ведь ребёнку не более шести лет. Где её мама? Она обязана защищать свою дочь. А кто защитит мать?
– Кроме того, – продолжал забивать колья в моё сердце Руанн, – мне нужно несколько слуг, земных людей, но поопрятней. Воспитанием я заниматься не хочу. За деталями обратишшшься к Вознице.
Я опустила голову так низко, как могла. Волосы закрыли лицо с обеих сторон, и мне казалось – я стала невидимой. Я хотела, чтобы Руанн отпустил меня в мою комнату, где я спрячусь от всего мира. А дальше будет видно. Главное – дойти.
Не знаю, почему не попыталась просто встать и уйти. Может, потому что знала Руанна слишком хорошо. И понимала – он действует целенаправленно. Расчётливым движением бьёт по открытой ране. Казалось, дай только повод, и он…
– Можешь быть свободен, Шштило, – скомандовал Руанн.
Я выждала несколько секунд после того, как дверь закрылась, и зажала рот руками. Чтобы не закричать от боли.
– Лин… – он осторожно прикоснулся ко мне.
Вот только… голос его был ледяным. Ничто не трогало хладнокровного судью, желающего поиметь тысячу рабов.
Я усмехнулась. Надо же, какая удачная фраза получилась.
– Я вас… – я отняла руки от лица и спрятала их в волосах, – слушаю, судья Руанн.
Он громко выплеснул из лёгких весь воздух. Мы сидели вдвоём за одним столом, третье место пустовало – ушёл работорговец. Он покинул комнату, а вонь осталась.
– Он! – я кивнула на пустое место. Мой голос дрожал от напряжения и злости. – В твоём доме! Знаешь, что Лукачев-старший делал? – я хищно усмехнулась. Взглянула на равнодушного Руанна. – Ясное дело, знаешь. Он же живодёр! Я видела следы его… воспитания! Собственными глазами!
Я чувствовала себя собакой, выплёвывающей камни – резко, быстро. Я давилась слишком большими камнями и пыталась от них освободиться.
– Зачем?! – закричала что есть сил. – Зачем заставляешь меня это видеть!?
– Потому что это то, что я есть! – рассвирепел Руанн.
Я отшатнулась. Никогда мне не доводилось видеть Руанна рассерженным по-настоящему, он всегда держал себя в руках. И вот сейчас – сорвался. Впервые. И огонь злости не желал гаснуть. Руанн не счёл нужным скрывать настоящие эмоции.
– Я именно такой! Я, слышшишь, я решшаю, сколько рабов появится в Гнезде в текущем году! Я решшшаю, как к ним будут относиться! Моя воля, мой закон! И, будь ты проклята, это мой город! И никто, – он наклонился ближе, – никто, даже ты, Лин, не посмеет меня ослушшаться! Будешь создавать мне проблемы – до конца дней под замок посажу и приходить буду, когда заблагорассудится. Так сказать, для подержания физической формы.
Он хищно оскалился. Мне привиделась клетка – та самая, в которой он сидел на «Станции 5». Именно в клетке я видела такого Руанна в последний раз.
Зверь вырвался наружу. Мужчина, которого я боялась с первого дня нашего знакомства, – вот он, сидит передо мной, готов наброситься и разорвать на куски, сделай я хоть один неугодный ему шаг.
Я посмотрела ему в глаза. Кивнула.
– Я всё поняла, судья Руанн. Можно… можно мне уйти?
– Иди, – бросил он, вставая.
Я направлялась в спальню, чувствуя его шаги позади меня. Его дыхание на затылке – волнительное и в то же время мерзкое ощущение. Я позволила раздевать себя, прикасаться губами к груди. Не сопротивлялась, когда он усадил меня себе на колени. Молчала, когда развёл ноги в стороны…
И лишь когда всё закончилось, поздним вечером, находясь в коконе его объятий, я прошептала:
– Поедем на Переправу послезавтра, рано утром.
Я не видела его лица. Лишь услышала немного запоздалый ответ, прозвучавший надтреснутым голосом:
– Почему так рано?
– Потому что там людей меньше в это время.
И потому, что в это время на Переправе смена караула. Охрана, конечно, далеко, она в основном корабли защищает, но судья неизменно вызывает интерес. Тем более судья Руанн.
– И я хочу поехать туда одна… Без охраны…
– Это невозможно, – категорично ответил Руанн.
– Руанн, – я обернулась к нему,– я прошу тебя. В память… в память о том отношении, которое у тебя было ко мне до похищения.
Он не стал отрицать, что отношение изменилось. Медленно потянулся к моему лицу и отвёл прядь волос в сторону. Я ожидала потока вопросов, но их не было.
– Хорошшо, – медленно ответил Руанн. – Всё будет так, как ты захочешшь.
Через час, когда ящерр уснул, я выбралась из постели. В начале совместной жизни с Руанном мне было тяжело уснуть, и ночью я могла гулять по дому. Слуги об этом знали, да и Руанн привык.
Я вышла из комнаты и направилась в кухню.
Распорядок дня Возницы производил впечатление, будто она бодрствует двадцать четыре часа в сутки. Я так и не узнала, в какой комнате она спит, что ест и где её эфемерный муж. Как и когда они видятся, если эта женщина почти не выезжает из дома?
Вопросы, вопросы…
Возница находилась на кухне, отдавала последние распоряжения. Служанка, увидев меня, вздрогнула. Она дослушала управляющую до конца и молча удалилась.
– Здравствуйте, Лин, – чинно поздоровалась Возница.
– Здравствуйте, Возница. Я хотела вас попросить… Хочу с Руанном на Переправу поехать… послезавтра утром. Приготовьте нам… угощение.
Женщина кивнула. А у меня создалось впечатление, что она ни черта не понимает. Что точь-в-точь переданные Вирой слова имели для неё лишь буквальный смысл.
– Вы понимаете, о чём я говорю?
Она снова кивнула. Спросила недоумённо:
– Почему вы думаете, что не понимаю?
Я посмотрела на неё внимательно, размышляя о том, что она либо великолепная актриса, либо у Виры помутнение рассудка, и она сказала мне неправду насчёт Возницы. А ведь рассудок Виры – что камень, об него ножи точить можно.
К тому же Руанн Возницу уважает неспроста. Она не может быть шпионкой. Мне не оставалось ничего другого, кроме как уйти из кухни.
Уйти, лечь под тёплое одеяло, завернуться в объятия моего судьи и хотя бы на короткое время забыть, что человек, которого я любила, превратился в чудовище…
Я строго одёрнула себя. Я не люблю Руанна! Если бы любила – давно бы стала ящеррицей. И он не превратился в чудовище – просто показал своё истинное лицо.
Глава тринадцатая
Следующий день прошёл в неком подобии идиллии. Руанн впервые за два дня казался спокойным. Я ловила на себе его пристальный, задумчивый взгляд и отвечала сдержанной улыбкой.
Ближе к вечеру я не находила себе места. Если бы судья меня увидел – он бы, наверное, сразу всё понял. Но Руанн опять уехал, даже не предупредив.
Потом я не раз спрашивала себя, что было бы, если бы он остался. Может, моя нервозность вызвала бы у него удивление. Он бы не смог больше делать вид, что ничего не понимает, и задал несколько вопросов.
Но он уехал. Очень вовремя, давая мне возможность в полной мере ощутить свою никчёмность. Я осталась один на один с собой – последней тварью, которая шла на поводу у каждого и под маской уверенного солдата скрывала боязливого шакала. Тварь, убегающая от опасности, которую сама же создала.
Странно то, что я уже тогда понимала: убить Руанна – не моё решение. Оно чужое, втиснутое в голову насильно, а потому остающееся на плаву благодаря очень тонким нитям. Одна нить – благодарность Вире. Вторая – история Ярмака, третья – стёртая Руанном память, четвёртая – одно из немногих воспоминаний об отце. Пятая – дети, оставшиеся без защиты в жестоком мире ящерров. Они вырастут привычными к командам от первого попавшегося урода.
Ну и ещё одна, новая, нить – поведение Руанна в последние несколько дней.
Наше «когда-нибудь» так и не наступило.
Я закрылась в комнате и била кулаком о стены. Я ненавидела себя за нежелание наказать мужчину, который уничтожил мою жизнь. Корила себя за эту слабость, за то, что смотрела на нашу постель, и в груди вспыхивала желчная разъедающая боль. Мне не хватало дыхания, постоянно не хватало дыхания.
Я ненавидела себя. Зная, что в нашей комнате нет камер, я то сидела на кровати, раскачиваясь туда-сюда, то вздрагивала и начинала прислушиваться к шуму на улице. Когда шума не было – я затихала и успокаивалась, а спустя некоторое время начинала бросать подушки и раздирать одеяло. Ко мне никто не зашёл – мало ли, какие причуды могут быть у любовницы ящерра.
Мне было больно. Потому что у этой истории не будет хорошего конца. Эта история закончится его смертью, а я уеду вместе с Вирой. Я стану сильнее и со временем обрету душевный покой. Но это будет неправдой, всего лишь очередным враньём, в которое я буду вынуждена поверить.
Лучше бы Вира сказала неправду. Лучше бы Возница оказалась ещё одной верной собакой Руанна. Лучше бы он умер от грозы или его убили ящерры, тогда я бы не оказалась виновницей его смерти. Лучше бы ящерр, повинный в смерти моих родителей, умер, а Руанн достался мне.
Я засмеялась! Ящерр умер, а Руанн достался мне!
…Он вернулся вечером. Застал меня в кровати. Одеяло валялось на полу, подушка была скомкана и отправлена мне под голову. Одежда пахла потом. Я это чувствовала, но не находила в себе сил помыться.
Я бросила на него настороженный взгляд и закрыла глаза – не видеть эту домашнюю одежду, этот свитер и это лицо, при свете тусклой лампы кажущееся таким… человеческим.
Руанн молча бросил пакет, который держал в руках, на стол и обошёл кровать с другой стороны. Я почувствовала, как прогибается матрас. Вскоре тяжёлая рука нежно опустилась мне на талию. Ладонь застыла на животе.
Без какого-либо подтекста, обычная ласка. Я вздрогнула и так плотно закрыла глаза, что увидела яркие искры.
Он уткнулся лицом мне в шею. По телу побежали мурашки. Несколько минут мы лежали без движения.
– Лин, – прозвучал его приглушенный голос, – я люблю тебя, – Руанн помолчал. – Слова – это просто слова, но смысл… Когда любовь настолько сильна, что ты готов простить всё… или почти всё…
Я не открывала глаз, хоть и чувствовала, что веки начинает жечь солёная влага.
– Мне не стоило приводить Шштило в свой дом…
– Почему же? Это твой дом и часть твоей работы. Ты решаешь, сколько рабов должно появиться в Гнезде в этом году.
Он глубже зарылся мне в волосы.
– Я хотел, чтобы этот дом стал и твоим. Было время, когда я верил, что это произойдёт.
Было время, когда и я в это верила.
– Вчера… вчера ты ясно дал мне понять, что это не так.
Он молчал. Мне послышалось тиканье часов, хотя я знала, что часы в комнате очень тихие.
Я не могу! Не могу тянуть резину, не могу и дальше оставаться в этом болоте, не зная, что делать, как поступить!
Я не могу! Не могу! Мне нужно сбежать!
– Разбуди меня рано утром… В пять часов. Мы поедем на Переправу.
Не знаю, чего я ожидала. Скажет, что занят? Откажется ехать без охраны? Передумает?
–Хорошо, Лин, – прозвучал усталый голос. – Поедем. Завтра я тебя разбужу.
Я потянулась к прикроватной тумбочке и тремя кликами настроила планшетник. Его покорность раздражала.
– Не волнуйся, если ты забудешь, я тебя разбужу.
Думала, он ничего не ответит. Но спустя некоторое время услышала:
– Я не сомневаюсь, Лин… Ты ни за что не откажешься от этой поездки.
Я закрыла глаза. Никогда ещё мне так не хотелось уснуть. Но чем больше я старалась, тем меньше у меня получалось. В результате всю ночь я слушала, как поскрипывает матрас от переворачиваний во сне Руанна, но ни разу не позволила себе пошевелиться.
Забыться смогла лишь под утро, а всего через мгновение послышался настойчивый звук мелодии – вставай, Лин, пора убивать того, кого…
Сердце бабахнуло как ненормальное. Одновременно с этим к моему плечу прикоснулась рука:
– Просыпайся, Лин, – Руанн тряхнул меня за плечо.
Я обернулась мгновенно, собранно, будто позади меня лежал убийца с ножом. Но это был всего лишь Руанн, и он сказал:
– Собирайся. Мы едем на Переправу.
***
Я потратила десять минут, чтобы смыть с себя остатки вчерашней истерики. Сушка очень быстро привела с порядок мокрые волосы, и это было приятно – ощущать чистоту хотя бы на голове, если не внутри неё.
Дом как будто замер. Я шла пустыми коридорами, и перед глазами проплывали яркие пятна воспоминаний: Руанн заводит меня в своё логово, впервые показывает помещения. Теперь-то можно сказать: для него было предельно важно, чтобы я полюбила это место. Но я не верила. Не умеют ящерры любить обычных девушек – вот что мне говорили.
Он ждал в холле, до двери – каких-то три метра. Три метра между мной и улицей – защитой его дома и враждебным миром, в который мне уже сегодня предстоит вернуться.
– Лин, не бойся.
Я вздрогнула. Его голос как будто прозвучал у меня в голове.
Неуклюжей улыбкой я попыталась скрыть неловкость. Руанн кивнул и подал мне руку. Так и не отпустил её, пока мы спускались вниз.
«Кто ты, незнакомец, – хотелось спросить, – и кем был вчерашний ящерр?»
Мы оказались на улице. Вдали мерцал пост терциев. Вежливые «жуки» сгруппировались в небольшие стайки: прилипли к сгибам ступеней, завиткам перил или просто к столбам прицепились. Они мирно спали. Не чудища технические – обычные жуки.
Ночь даже не думала уходить. Вокруг было по-прежнему темно. И если бы не лампочки – небольшие яркие точки по всему периметру, – я бы ничего не увидела. Что за дурацкая любовь именно к этому виду освещения?
Машина ждала. Внутри я не увидела водителя, но и автопилота не было. Я почти отстранённо взглянула на Руанна. Ящерры давно уже не водят машины. Единственное исключение – если за рулём охранник.
– Ты ведь хотела один на один, – понимающе кивнул Руанн. – Пусть сегодня всё будет так, как ты захочешшшь. Садись.
И я села. Он – спереди, мне видна лишь его шея и плечи, к которым я так любила прикасаться. В горле образовался ком. Захотелось вернуться домой, лечь в кровать и забыть об этом чёртовом мире.
Мы тронулись в путь.
Минут десять машина приближалась к выезду из его территории, так как транспорт с ручным управлением развивал ничтожно малую скорость (по меркам ящерров). Когда ворота оказались позади, я долго не могла оторвать от них взгляда.
Уезжая, я знала, что никогда не вернусь обратно. Никогда мне не стать хозяйкой этого дома, частью ящерриного мира. Мне придётся прятаться, укрываться, опасаться. За мою голову объявят наивысшую награду. Никогда уже не буду я пить сок из красивых прозрачных стаканов.
Я смотрела на утренний, по-своему уютный город, и впервые не было во мне ненависти или напускной брезгливости. К тому времени я уже понимала: большая часть того, что есть в Гнезде, – заслуга Руанна. Он не создавал подземные трубы, но находил на это средства и покровительствовал одарённым людям – архитекторам, художникам, инженерам. Он защищал и усиливал влияние своего города любой ценой.
Поэтому я воспринимала архитектуру, эти мелкие красочные огни, скверы, узкие взлётные полосы не как нечто чужое и враждебное, а как часть мужчины, которого я…
…Которого я сегодня убью…
– Тебе не холодно? – спросил Руанн, нажимая на пульт управления и добавляя тепла.
– Да… спасибо.
Он знает этот город как свои пять пальцев. Ему не нужны указатели, время от времени всплывающие на стекле, он отключил голосовые системы. Всё это ему совершенно не нужно.
В голове всплывали советы Виры. Куда отойти, когда прозвучит выстрел, куда смотреть, когда охрана судьи – она всё же была, но ничтожное количество по сравнению с ордами терциев, приставленных в обычное время к Руанну, – начнёт приближаться.
Мне казалось, солнце уже давно должно было взойти. Я хотела, чтобы это произошло. Возможно, тогда мне станет спокойнее.
Мы в машине вдвоём. Он – спереди, я позади. Его рука мягко давит на рычаг. Костяшки его пальцев побелели. Нет, правильнее будет сказать – осеребрились.
Он меня любил, Руанн действительно меня любил…
Мы начали сворачивать, я узнавала величественные очертания мостов. Водопад казался намного спокойнее, чем мне запомнилось.
Мы свернули с главной трассы. Послушное транспортное средство мигнуло красным – опасность, но всё же последовало приказу водителя – сойти с маршрута. Некоторое время мы ехали по глухим заброшенным дорогам, которые и дорогами-то не назовёшь. Поверить тяжело, что подобные трассы всё ещё существуют в высокотехнологичном Гнезде.
– Как видишшшь, людей мало, – Руанн заглушил мотор. – Все в городе знают, что в это время корабли не появляются… да и кому интересно вставать в такую рань, если нет особого интереса. Не так ли, Лин?
Автомобиль плавно затих. Руанн повернулся ко мне. Схлопнулись защитные слои над стёклами. На секунду в машине воцарилась темнота. Почти сразу же автоматически зажглось несколько лампочек. Мы как будто оказались в гробу, в совместном гробу с освещением.
– Выходи, – скомандовал он, посматривая на меня с полуулыбкой.
Когда дверь послушно отъехала в сторону, я удивилась. На мгновение показалось: никогда мне не выбраться из этой липкой полутьмы, хотя я пробыла в ней всего несколько секунд.
– Где мы? – спросила, рассматривая местность. – Как мы здесь оказались? Ведь я же видела мосты, но сейчас их нет…
– Не волнуйся… – Руанн подошёл ко мне. Обхватил тёплыми руками за талию. – Тебе нечего бояться. Обернись.
Я послушалась. Его руки продолжали лежать у меня на талии, но теперь я стояла к нему спиной. Вдали я смогла рассмотреть очертания мостов. Кажется, даже шум воды услышала.
Его нос уткнулся мне в шею. Он громко втянул в себя воздух.
– Тихо-тихо… не дёргайся, Лин… Я тебя не обижу.
Его рука поползла по бедру, но я сразу попыталась её оттолкнуть. Руанн шумно вздохнул и с сожалением отодвинулся.
– Хорошо… в таком случае, пошшли. Уже светает…
Машина осталась на приличном расстоянии от нужного нам моста. Хотя… «нужный» по странному стечению обстоятельств оказался ближе всего. Не пришлось ничего придумывать, я просто шла вперёд, туда, куда велела Вира.
Он схватил меня за руку. Мы двигались к ярким огням, которые пока казались лишь смутными пятнами. Как же далеко! Я должна пройти весь этот путь, держа его за руку. Держа за руку мужчину, которому подписала смертный приговор. И мы дойдём, и остановимся у моста, и ничто уже не способно будет его спасти. Даже я…
– Почему ты оставил машину так далеко?
Мы шли по каким-то камням. До нормальной дороги было ещё очень далеко. Я удивилась, как нам вообще удалось заехать в столь непроходимое место. Как будто мы прячемся. И как он планирует возвращаться? Как планировал бы возвращаться… Если бы…
Как же тяжело…
– Я хотел, чтобы у нас была возможность поговорить… Моя охрана сюда ещё долго будет добираться… у нас есть приличная фора.
– Ты же говорил, что не будешь брать охрану…
– Лин, – он улыбнулся. Ничто его не раздражало. – Я публичное и очень, – усмехнулся, – важное лицо. Мне нельзя ходить без охраны. Другое дело – иногда… иногда охрана может не успеть… Так что я решшил от неё немного… оторваться.
Я оступилась. Руанн меня поддержал, и я оказалась в его объятиях. Опять он улыбнулся и послушно меня отпустил, но моя рука осталась в его ладони.
– Не волнуйся… дальшше идти будет легче.
Его тон мне не нравился. Как будто никакие мировые проблемы не способны задеть всемогущего судью.
Понемногу начинало светать. Яркий полукруг только-только вынырнул из-под земли, и лучи его казались изломанными. Они уродовали мосты, и ни один не мог коснуться меня.
Вокруг было так красиво, что хотелось остановиться и впитать в себя это утро, эту красоту и чувство свежести!
То была ночь, обещавшая стать прекрасным утром… днём, в котором судья Руанн перестанет существовать.
– Кстати… Вира не рассказывала тебе, что по-настоящему привлечённые не могут убить друг друга?
Внутри меня всё похолодело. Я опять оступилась, и опять он меня поддержал – мягко, совсем не настойчиво.
– Не останавливайся, Лин… нам нужно пройти ешщё немного.
Мы продолжали идти, так правильно и спокойно, как самая настоящая пара, решившая осуществить ночную вылазку, чтобы полюбоваться восходом.
Слова его казались случайно сказанными, не имевшими никакого смысла.
– Что?
Он даже не повернулся в мою сторону – шагал вперёд и меня тянул за собой.
– Да, не могут… – даже не видя его лица, я знала, что ящерр улыбается. – Сама только мысль приносит им боль. Я раньшшше не понимал этого, пока несколько дней назад не задумался о твоей смерти. Убить мою Лакриме – с точки зрения логики это наилучшший выход.
Я попыталась выдернуть свою руку, но он не позволил. Руанн вообще не обратил внимания на мою попытку отойти. Он настойчиво двигался вперёд. Тогда мне пришлось приложить ещё больше усилий, уже не скрывая желания оторвать, выдернуть, получить обратно свою руку. Кожа в том месте, где он ко мне прикасался, жгла.
