Текст книги "Город ящеров (СИ)"
Автор книги: Марина Багирова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 23 страниц)
Вот что мог бы ответить Руанн: «Я не думал, что ты, Лин, что-то заметишшь. Тебе была уготована другая роль – моей почитательницы, музы. Я не ожидал, что ты очаруешшь Токкию на балу, столь принципиального и высокомерного… Что мои гости воспримут тебя намного лучшше, чем я мог предположить. И, конечно же, я не допускал даже мысли, что ты забежишшь так далеко в сад, а твои рефлексы окажутся так сильны, что я не успею остановить тебя».
Будь они откровенны друг с другом – история могла бы развиваться совершенно по-другому. Вот только… они не были откровенны.
Ну а Лин… она выросла в других условиях, где не только доверие, но и любовь нужно заслужить. В миропонимании девушки это чувство проходит испытание временем и не всегда побеждает. В её вселенной за любовь надо бороться.
***
Руанн уехал. Лин знала: утром ему нужно в Маятник, но когда почувствовала под рукой лишь холодную подушку – испытала минутное замешательство.
Она два часа оставалась в постели, отогреваясь. Может, пролежала бы без движения и весь день, если бы не одно «но»: девушке как будто не хватало воздуха. Стены давили со всех сторон, а потому пришлось побороть антипатию к холоду и выйти в сад на утреннюю прогулку.
Без Руанна особняк превращался в тюрьму. Никто не ходил за Лин по пятам, но её постоянно подмывало сделать нечто сумасбродное и посмотреть, что из этого получится. Не выпрыгнет ли из-за угла экипированный терций, нацелив на неё оружие?
Сойдёт ли ей с рук побег?
В такие моменты она пугалась по-настоящему. Своих мыслей, ощущений, того, что не могла без разрешения судьи выйти из имения, которое должна считать своим домом.
Вечером, снимая с Руанна рубашку, девушка не могла избавиться от мысли, что вот это тело вершит её судьбу. Если бы он внезапно вызвал охрану – в комнату вбежали бы десятки солдат и молча застыли в ожидании приказов.
Если крикнет она… Остаётся надеяться, что где-то в дальней комнате Возница зажмёт уши, чтобы не слышать надрывного женского крика. То будет единственный жест сочувствия, на который Лин смеет рассчитывать.
Вчера она решилась начать очень важный разговор.
– Руанн…
– Гмм? – он положил руки ей на бедра и подтащил к постели. Сел. Поставил у себя между ног. Смело подмял вверх кофту и уткнулся поцелуем в живот.
– Я хочу к Переправе.
Судья замер. Прекратилось движение рук.
– Хорошо. Поедем вместе, как только я освобожусь.
Она кивнула. Лучше, чем ничего, но Лин не проведёшь. Она видела, как он напрягся. Просьба Руанну не понравилась.
Лин продолжила снимать с него рубашку. Когда с этим было покончено – наступил его черёд стягивать с женского тела бельё.
В такие мгновения всё плохое забывалось.
Но подобным моментам не свойственно длиться долго.
Потому этим утром она вышла в сад – хотела остаться наедине со своими мыслями. Ну а Руанн уехал… потому что у него было слишком много обязанностей, и он не позволял себе пренебрегать ими.
У Лин не было обязанностей. Никаких.
Март выдался самым холодным месяцем в году. Ящерров на улице было ничтожно мало. Земных людей – тоже, им мороз также не по душе. Лин старалась ступать только по расчищенным дорожкам. Шаг вправо, шаг влево – и она бы оказалась в снегу как минимум по пояс.
Лицо буквально жгло от холода, тёплые рукавицы не спасали. Девушка чувствовала, что под тканью кончики пальцев заледенели, но продолжала идти вперёд. В сад. В лабиринт. К третьему повороту. Туда, где в тот вечер заметила тень Виры.
Мазохистское удовольствие ни при чем. Лин не хотела забывать, что всё увиденное – не плод её воображения. Она любит Руанна, но ей нужно научиться жить с другой, тёмной стороной его личности.
Обогрев сада отключили, тент – убрали. Теперь вся территория казалась холодной, красноречиво белоснежной. Ничто не напоминало о недавних событиях.
Лин вспомнила: когда выпадал снег снаружи, под землёй тоже становилось светлее. Жители «Станции 5» не имели возможности снег видеть, но благодаря наружным камерам они узнавали, что он есть. И тогда дети бегали чуть-чуть быстрее, люди разговаривали несколько громче, и почти всегда, если прислушаться, можно было уловить, как некто в столовой мурлычет старую праздничную мелодию.
Раньше ей нравился снег. Теперь холод лишал Лин ощущения прекрасного. Вперёд она шагала из-за глупого желания доказать непонятно что непонятно кому. Единственный плюс – дышать стало легче.
Снег хрустел под ногами. Создавалось странное впечатление невесомости, как будто за стенами имения ничего не существует. Может, и правда, рухнул Маятник – ушёл под воду, а с ним – и весь ящерриный мир. Остались только двое – она и Руанн.
Лин посмотрела вверх, на небо. Оно было ярко-голубым. Такое небо значительно больше подходит к другой, солнечной погоде.
Внезапно девушка услышала странный звук. Мелодия. Слабая, время от времени неритмичная, как будто великий композитор создал шедевр, но неумелый музыкант испоганил звучание плохой игрой.
Лин споткнулась. Холодный снег хрустел под ногами. Времени на раздумья не было. Она двинулась вперёд.
– Венилакриме…
Тихий, едва различимый шёпот.
Девушка ни секунды не сомневалась в том, кто её только что позвал. Этот голос сложно не узнать.
Она медленно оглянулась. Звук доносился из сада, а позади, метрах в двадцати от Лин, охранник. Тот почувствовал на себя взгляд и обернулся. Ещё двое – на вышках у ворот. Вроде бы далеко, но оттуда она тоже видна. Ну, и камеры – незаметные «жуки», ползающие по деревьям. Если она начнёт двигаться слишком быстро – привлечёт внимание «жуков», они мигом поползут за ней.
Лин доверяла самой себе – звук ей не послышался.
Медленно. Уверенно. Улыбнуться охраннику и получить в ответ скупой кивок, мол, вижу-вижу, иди куда шла. Заработать от него некое «благословение», чтоб охрана не беспокоилась и не начала потом разыскивать сбежавшую землянку.
Девушка направилась в сторону сада. Там было холодно, но благодаря живой изгороди, выдерживающей очень низкие температуры, завывание ветра казалось лишь далёким эхом.
Это было невероятно. Сад приглушал звуки, доносящиеся из внешнего мира. Сейчас он был не обогрет, а потому ещё более прекрасен. Длинные тоннели, казалось, не знали конца. Зелёные стены, присыпанные снегом, ползли вглубь. Аккуратные кусты сплетались над головой в ровную арку, оставляя лишь тонкую полоску голубого неба.
Лин казалось, что она попала в сказку. Голос звал её за собой. Необычная музыка сопровождала.
Она шла тоннелем, время от времени натыкаясь на аккуратные столики и гранитные кресла. Сейчас они казались неуютными, но когда подключали обогрев, мрамор превращался в источник тепла, и тогда отдыхать в таких креслах – одно удовольствие.
Охрана не спешила за Лин, а «жуки» дремали на месте. Хорошо. Это значит – не привлекла внимания. Спокойствие давалось с трудом – постоянно хотелось сорваться на бег.
Она завернула ещё раз. Следующий поворот приблизил её к желанному звуку… и…
Сначала она увидела шкатулку. Бронзовая коробочка, издающая дивный звук. Старая. Механическая. Именно шкатулка так портила мелодию, она плохо работала, искажая совершенные ноты.
Девушка подошла к коробке, чтобы рассмотреть её ближе. Она уже практически приблизилась к следующему повороту лабиринта… Но…
Шкатулка так и осталась лежать на земле.
Лин перестали держать ноги. Истерика накатила внезапно. Миг – и вот она уже не может контролировать своё тело, хочется падать, падать, падать…
– Вира… Вира…
Женщина стояла за углом. Молчала. Терпеливо дожидалась свою дочь. Её тёплая одежда и седые волосы прекрасно гармонировали со снегом вокруг, непонятно как выжившей зелёной изгородью и чистым небом.
– Лин…
Сложно сказать, что почувствовала девушка, увидев эту женщину. Она была для неё всем. О ней Лин беспокоилась, соглашаясь на вылазки и покидая «Станцию 5». К ней спешила, возвращаясь с заданий… И о ней же не вспоминала несколько месяцев, как только в её жизни появился Руанн.
Лин упала на колени. Не потому, что так хотела – ноги не держали. Вира подбежала к ней и тоже опустилась на колени. У Венилакриме случилась истерика. Она не могла говорить, лишь издавала рваные булькающие звуки.
– Вира…
– Тихо, тихо, – зашептала женщина, поглаживая девушку по голове. – Лин, у нас нет времени. Ты должна успокоиться и следовать моим командам. Немедленно, иначе нас ждут проблемы… Меня поймают… Слышишь, Лин, меня поймают, и даже твоё влияние на Руанна не спасёт… Лин, не плачь.
Девушка глотала слезы. Она как будто проснулась после глубокого, высасывающего жизненную энергию, сна. Только в тот миг она осознала всю глубину происходящего.
Реальность настигла её.
Лицо Виры, её запах, родное прикосновение – всё это стало катализатором.
Вспышка – Руанн со всей силы ударяет хвостом по прутьям клетки. Лин стоит всего лишь в нескольких сантиметрах, она чувствует на лице воздушную волну – отдача от удара.
Вспышка – и он хватает её за горло. Другой день, другая одежда – но всё та же клетка.
Вспышка – и она бежит по коридорам станции, зная, чувствуя, кто находится позади… Её преследуют. Ей страшно.
Вспышка – Руанн приближается…
Вспышка – люди в колодках и орешниках. Они окружили её.
Вспышка!
Вспышка!
Вспышка!
Ещё одна вспышка!
Вира зажала Лин рот, не позволяя звукам вырываться на волю. Все действия были просчитанными, резкими. Вира предвидела, что так будет, блокируемые воспоминания полезли наружу.
– Лин… Лин…. Очнись, сюда идут. Приди в себя… Лин.
Постепенно вспышки картинок прекратились. Венилакриме чувствовала себя достаточно хорошо, чтобы заметить, что к ним подошёл охранник.
– У вас всё хорошшшо?
Лин встала с коленей. Отряхнула куртку.
– Да, – откашлялась, но видя, что он продолжает приближаться, жёстко рявкнула: – Уйдите! Я хочу находиться здесь одна! Уйди!
Терций послушался. Он смерил её недовольным взглядом (ещё бы, охранять земную женщину – обязанность не из почётных) и удалился.
Лин оглянулась. Виры нигде не было.
Куда она делась?
У девушки начали закрадываться подозрения, что она сходит с ума. А что если всё это ей только привиделось?
Минута.
Она действительно сошла с ума?
Вторая минута.
«Вира, где ты? Я не сумасшедшая!»
Третья минута.
Зашелестели живые, припорошённые снегом, листья. Из-за угла выбралась Вира. Она отряхнула одежду и молча протянула Лин зажатый кулак. Когда она его разжала, на ладони показался раздавленный «жук» – камера, реагирующая на эмоции.
Таких в имении было немного. В основном использовали устройства с датчиками движения.
– Когда ты появилась, Руанн усилил защиту… Теперь понимаешь, почему так важно не шуметь? Второй раз я до тебя добраться не смогу.
Эта Вира была другой. Эта – хорошо знала, что делает, она излучала уверенность, распространяла её вокруг. Девушка не понимала почему, но женщина, стоявшая рядом, вызывала у неё чувство опасения.
– Не бойся, – Вира как будто ощутила смятение Лин. – Иди за мной. Это место натыкано защитными маячками. Я установила колпак – на некоторое время мы в безопасности.
– Что? – пауза. – Куда?
Вира понимала: Лин страшно. Она её в этом не винила, хоть внутри и кольнуло неприязнью к ящеррам. Это они посмели заставить Венилакриме сомневаться в ней, Вире.
– Лин, я не могу долго объяснять. У нас почти не осталось времени, ты должна пойти со мной.
– Но, – на лице её дочери отразилось такое непонимание, что Вире захотелось убить судью-ящерра немедленно, – здесь мой дом. Я сама его выбрала.
Вира подошла к Лин и заглянула ей в глаза.
– Тогда скажи, что в последние несколько дней тебе не снилось то, что, казалось бы, не происходило наяву? Не было сновидений, в которых он вёл себя как зверь?
Лин застыла. В её глазах Вира увидела ответ, и это позволило женщине заговорить ещё увереннее.
– Он играет с тобой, Лин. То, что у тебя появились разнообразные видения, – это запоздалые последствия. Твой организм борется с блоками, которые он на тебя наложил, ты начинаешь вспоминать…
– Что ты…
– Задумайся, пожалуйста, почему у тебя почти нет воспоминаний обо мне за период, пока ящерр находился на станции, лишь мимолётные блики? Ты помнишь самое яркое, то, что удалить никак нельзя. Потому что я была той, кто активно настраивал тебя против судьи! И проклятый ящерр это знал, поэтому с хирургической точностью почистил тебе память, – Вира оскалилась. – Но он, сволочь, просчитался. Руанн не знал, с кем имеет дело. Твоя кровь побеждает.
Она схватила девушку за плечи и приблизила её лицо к себе. Вира была сильной, а Лин – не сопротивлялась, поэтому сделать это было просто.
– Но… – запротестовала Лин, закрывая глаза.
Она ощущала себя такой слабой, как будто сила по капельке вытекала из её тела.
– Да, Венилакриме, они способны это делать. А твой ящерр – особенный, он может в сотни раз больше, чем обычные ящерры. Руанн – самый опасный из них. Он оставил тебе несколько воспоминаний о последних месяцах на «Станции 5», но самое важное убрал.
Вире не нравилось действовать так грубо. Ей следовало вести себя более осмотрительно, понемногу усиливая сомнения в сознании дочери. Но времени было так мало. К тому же необходимость убеждать в таких вещах родного человека – вот что беспокоило больше всего. Ей хотелось, чтобы Лин всегда была на её стороне, принимала без слов, без объяснений.
– А головные боли были? Они проходили, как только он к тебе прикасался, верно? Но потом опять становилось плохо, не так ли? – Вира встряхнула Лин. – Потому что твой организм боролся! У тебя сильная кровь, и даже Руанн не способен это изменить. Он слишком поздно начал догадываться, кто ты, иначе не менял бы твои воспоминания. И к Переправе бы не подпустил.
Лин отпрянула от Виры и отошла назад. Заскрипел снег. В тот миг она видела перед собой не мать, а ужасное чудовище, которое рассказывало страшные вещи. Вещи, лишающие её остатков того спокойствия, которое она так берегла.
– Вира… Вира… я не могу тебе верить. У меня же… – она схватилась за голову, – у меня же ничего нет! Только он!
Вира подошла к девушке и сильно её встряхнула.
– Ты позволила себе быть зависимой, – укор в глазах женщины. – Это твоя вина, но ты можешь всё исправить. А сейчас сделай выбор. Иди за мной или оставайся здесь.
Вире было присуще такое качество – когда нужно, действовать просто и грубо. Если бы она начала успокаивать Лин, это бы не принесло никакого результата. Но она действовала по-другому.
– Послушай, нас ждёт машина, и времени очень мало. Я не предлагаю тебе делать ничего опасного. Но если уж ты решила быть женщиной судьи, убедись, что это твоё место. Иди со мной. Захочешь – вернёшься. Разве не примет он тебя обратно, если так любит?
Счёт шёл на секунды. Колпаки скоро разрядятся. Водитель машины наверняка волнуется. Волнуются солдаты. Небось, считают себя смертниками, совершающими великий подвиг.
Но Лин торопить нельзя, нужно найти правильные слова.
– Я знаю, почему ты понимаешь их речь, Лин… – девушка подняла голову. Удар попал в цель. – Я всё о тебе знаю. Доверься своей матери, иди за мной.
Вира протянула руку – маленькую, с до боли знакомыми рубцами и впадинками.
– Если всё то, что он говорил, – правда, я вернусь к нему, – прошептала Лин, глядя Вире в глаза.
Женщина промолчала.
Глава четвёртая
Звук мотора успокаивал.
Лин казалось, жизнь с Руанном – это сон. Она наконец-то очнулась после долгой спячки. И первое, что услышала после пробуждения, – жужжание мотора. Древний успокаивающий звук, ритм её предков.
Машина медленно ползла по магистрали, всё ещё в пределах города. От врагов-ящерров их отделяли лишь дверцы грузовика.
Рядом сидела Вира. Из всех присутствующих она казалась самой спокойной. Всматриваясь в её профиль, Лин внезапно подумала, что сейчас эта женщина выглядит намного младше, чем раньше.
За окном чавкал снег. В машине – большом тёмно-зелёном грузовике – их было пятеро. Водитель и двое военных, поглядывающих на Лин с любопытством. Ещё один человек мирно спал в кузове – он, насколько Лин поняла из обрывочных фраз, проделал всю тяжёлую работу. Сама Лин, как финальный пункт всей этой операции, его, видимо, не интересовала. Когда её и Виру вытащили из бидонов, в которых они прятались, пока машина не выехала из имения, солдат уже сопел под стенкой.
Лин не могла не вспомнить такую же поездку много месяцев назад (когда это было? Прошлым летом? Несколько лет назад?). Их четвёрка везла Руанна на станцию, и для команды эта поездка обошлась недёшево, а именно – хорошенько подорванной психикой. Ведь у них в багажнике находился такой пленник!
Тогда ценным грузом был Руанн. Сейчас (Лин не могла избавиться от этой мысли) – она сама.
Если бы не присутствие родного человека – она бы уже давно выпрыгнула из машины и вернулась к Руанну. Он, небось, все ещё в Маятнике и не знает, что в это же время его избранницу вывозят из города. Хотя нет, знает, конечно. Ему ведь сообщили о взрыве, который устроила Вира, чтобы отвлечь внимание.
– Куда мы едем? – спросила Лин шёпотом, таращась в окно. Дождь мешал думать.
– На базу, – ответила Вира. – Ты скоро увидишь…
– Но… – девушка растерянно оглянулась: она знала эту улицу, – мы всё ещё в Гнезде.
– Да, здесь же и останемся. Город достаточно большой, чтобы в нём можно было затеряться.
Лин откинулась на спинку сиденья. Перед глазами проплывали знакомые заведения. Два её мира соприкоснулись. По одну сторону – мужчины в броне и с колпаками в карманах, всегда готовые выстрелить или дать деру. По другую – улицы, по которым она ездила со своим судьёй: безопасные, мирные и уютные.
Она до сих пор не понимала, как им удалось выбраться из имения. Ведь там такая охрана! Как Вире удалось заблаговременно понатыкать столько колпаков? Кто ей помогал? Зачем рисковал? Лин не обольщалась – в связи с её исчезновением многие могут пострадать…
…Устройство сада сработало беглецам на пользу, ведь там было множество тоннелей и закоулков – есть, где затеряться. Извращённая фантазия архитектора – сад конструировался так, чтобы в нём было нескучно преследовать свою жертву. Не для этого ли они придумали лабиринт?
Самый опасный момент был, когда Лин и Вира подобрались к выходу из имения. «Трупы» «жуков» остались позади, они очень натурально переворачивались на спины и дрыгали лапками. Если не знать, можно поверить, что это живые существа, созданные природой, а не двигающиеся камеры, несущие опасность. Не счесть, сколько раз, выезжая на задания, в обычных букашках ей виделись вот эти следопыты.
– Слушай меня внимательно, – командовала Вира. – Нас ждут по ту сторону. К Руанну привезли продукты, каждый день привозят. Большой тёмно-зелёный грузовик. Рядом будут стоять две бочки – контейнеры из-под молока. Они большие, мы должны в них поместиться. Внутри холодно, но в контейнерах мы пробудем недолго – не успеем замёрзнуть. Нас вытащат при первой же возможности.
– Они не просвечивают на экранах… – догадалась Лин. – Что ж, это очень умно.
– Спасибо, – без колебаний ответила Вира и двинулась вперёд.
Она подбежала к дереву и резко ударила рукой то стволу. Лин не сразу поняла зачем, но, присмотревшись, увидела прикреплённый к дереву диск.
– Что за программа? – взыграло профессиональное любопытство.
– Из сектора визуализаторов, она их отвлечёт.
Через несколько секунд послышался взрыв. Рвануло в доме.
У Лин заложило уши. Ей стало плевать на всё. Она была готова бежать обратно в дом и проверять обстановку. Рука Виры, вцепившаяся в её плечо будто клещ, стала единственной нитью, удерживающей Лин от возвращения.
– Не волнуйся, ничего плохого не случится. Рвануло в холле, – спокойно объясняла Вира, даже не оглядываясь и, кажется, не слыша шума вокруг. Её интересовало одно – как выбраться из имения.
Терции устремились в дом. Девушка бросила взгляд на Виру – та пыталась казаться отстранённой, но как только Лин делала даже малейшее резкое движение, она тут же поворачивалась в её сторону. Вира волновалась. Она считала, что самое слабое звено в до мелочей продуманной операции – это Лин.
На пропускном пункте, несмотря на немалое количество отбывших в дом терциев, всё ещё оставалось приличное количество охраны. И это нормально – что бы ни произошло, у каждого свои обязанности. У этих – охранять въезд в имение судьи.
Лин наблюдала за пропускным пунктом. Вира стояла рядом, рукой сканируя территорию. Браслет на правом запястье постоянно мигал зелёным – значит, жуков поблизости нет. Но ведь он не способен защитить от взора терциев. На что она надеется? Девушка не понимала…
Тем временем слуги в спешке вынесли из дома два бидона. Да, в такие они с Вирой легко поместятся. Один из мужчин посмотрел в сторону беглянок. Длинная цепочка на его груди – вот что привлекло внимание, хоть Лин не сразу поняла, почему так. Было в этом что-то знакомое.
Оказывается, залезть в пахнущую молоком посудину, которая к тому же герметично закрывается, довольно тяжело. Если бы крышку захлопнули до конца – Лин бы вскоре задохнулась.
Внутри было темно и холодно. Неприятное чувство.
Что было дальше – она не знала. Их погрузили в машину и повезли в неизвестном направлении. Минут через двадцать (на самом деле намного меньше) крышка приоткрылась, и надтреснутый голос сообщил, что она может выбираться.
Лин осторожно вылезла. Вира в это время уже сидела рядом с водителем. Как давно они её достали? На одежде Виры Лин увидела мокрые пятна – следы от молока. Это её немного успокоило – значит, не так давно.
Вира представила Лин мужчин – водителя и солдат. Даже кивнула на того, что спал в углу, – его имя тоже прозвучало. Лин была почти уверена – парня оглушили. Непонятно, правда, за что? Она сама нередко прибегала к подобному способу «успокоения», чтобы долго не разбираться. А потом, уже на станции, устраивала «разбор полётов».
День разделился на две абсолютно несопоставимые половинки. Утром она проснулась рядом с Руанном, а сумерки встречала в окружении незнакомых людей.
Дождь вперемежку со снегом сошёл с ума. Он бил по крыше грузовика, будто обвиняя: «Предательница! Вернись к тому, кого обещала любить!»
Лин затолкала такие мысли подальше и попыталась уснуть. Она закрыла глаза и прислонилась к спинке сиденья. Всё плохое забудется, она вернётся к Руанну, как только сочтёт нужным. Он поймёт.
Последнее, что она увидела, перед тем как закрыть глаза, – встревоженное, сосредоточенное лицо Виры.
***
Утренний туман поглотил Гнездо. По окнам-стекляшкам стекали капельки росы. Город опустел. Подметали дороги и чистили витрины магазинов закутанные в тёплую одежду земные люди. Патрули, одетые с иголочки, время от времени пугали присутствием на дорогах, но тёмно-зелёный грузовик, по странному совпадению, их не интересовал. Лин заподозрила, что её провожатые используют некий код, ни разу не ломанный, а потому надёжный. Откуда у них столько средств?
Машина петляла всю ночь, совершив лишь несколько остановок, – сходить в туалет, размять ноги… Во время одной из них грузовик сменил цвет на темно-бордовый, ловкий механик-водитель поменял колеса и налепил новый штрихкод. На Лин надели код балаклавы, для того чтобы спрятать внешность. Изменились лишь длина волос и разрез глаз – похрамывающий код. Но лучше так, чем ничего.
Девушке казалась, что вот сейчас из укрытия выскочит отряд терциев, и их повяжут. Её приведут «на покаяние» к Руанну и вынудят просить прощения публично. Он на подобное не согласится, но Лин после побега придётся ох как несладко. Эта мысль вызвала страх вперемешку со своего рода приятным волнением… возбуждением. Она призналась самой себе, что по-настоящему Руанн уже не пугает. Да, он делает страшные вещи, но не по отношению к ней.
Что было неприятно – она заранее чувствовала себя виноватой. А ведь уехала, потому что хотела… хочет знать правду. Если он ни в чём не замешан – Лин сразу же вернётся к своему ящерру.
Тогда откуда чувство вины?
Глазастый солдат не сводил с неё пристального взгляда. Лин стоило бы оскорбиться, но даже на это не было сил. Она пыталась анализировать то, что произошло.
Зачем она уехала? Поверила словам Виры. А как иначе? Лин всегда верила матери, ведь она никогда не врала.
На заднем сидении заворочался спящий солдат.
Грузовик покатился по тёмному переулку, настолько узкому, что открыть там дверь и выйти было бы просто невозможно. Справа и слева – обычные стены, из-под облупленной штукатурки проглядывали кирпичи. Никто, кроме Лин, не обращал на это внимания. А ей хотелось воскликнуть: «Кирпичи! Кирпичи в городе ящерров!».
– Мы подъезжаем… Пристегнись.
Не успела Лин спросить зачем, как машину резко тряхнуло. На секунду ей показалось, что земля разверзлась, увлекая их под своей тяжестью. Она закричала, и это был единственный звук, издаваемый в машине. Остальные члены группы никак не отреагировали, лишь сонный солдат на минуту оторвался от самодельной подушки – почувствовал рывок. Его светлые непослушные кудри выбились из-под одеяла.
Находящиеся в салоне авто оставались в невесомости несколько секунд. Этого хватило, чтобы Лин оказалась на грани нервного срыва. Когда колеса резко опустились на твёрдую землю – отдача чуть не сломала ей нос. Удержал ремень, прочный защитный ремень.
На секунду воцарилась тишина. Затем голос одного из солдат возвестил:
– Вот мы и дома.
Этот звук, вместо того чтобы взбодрить, заставил утробу грузовика замереть. Лин попыталась отстегнуть ремень, но Вира положила руку ей на живот в сдерживающем жесте.
– Подожди. Рано ещё.
– Что происходит?
– Сканирование.
Девушка чуть не хмыкнула – ну какое может быть сканирование здесь? Но потом она заметила тонкие золотистые нити, опутывающие машину подобно паутине. Послышался щелчок. Он что-то означал, это стало ясно по вмиг расслабившимся лицам её провожатых.
– Нас верифицировали, – объяснила Вира.
Когда беглянка уже была готова задать следующий вопрос, машину качнуло, и они опять полетели вниз.
На этот раз Лин не кричала. Она посмотрела в окно и поняла, что их тянет вниз некое поле. Это же поле стабилизирует грузовик, не позволяя ему клониться ни вправо, ни влево.
Их тряхнуло последний раз. Транспорт коснулся земли. Вокруг – темнота, и лишь бордовую машину подсвечивала сверху неаккуратная, шатающаяся лампа. Эта лампа, в контрасте с липкой темнотой вокруг, создавала впечатление бесконечности комнаты. Лин это нервировало.
Солдаты начали выбираться наружу.
Они разминали ноги и массировали шею. Настроение людей резко изменилось – сосредоточенность ушла, уступив место более расслабленному состоянию. С такими же лицами их предки сотни лет назад выходили из домов под соломенными крышами, чтобы после долгой засухи насладиться дождём.
Вира прикоснулась к плечу Лин:
– Выходим.
Как деревянный болванчик, негибкий, чуточку стёртый по краям, она выбралась из машины. Хлопок её сапог о землю прозвучал слишком громко – громче, чем у остальных. Этот звук привлёк всеобщее внимание. Взгляды солдат присобачились к её сапогам и медленно поползли верх.
Лин не знала, что говорить. Она молча наблюдала за «самым глазастым» из солдат, здраво рассудив, что он – главный.
– Идите, – властно скомандовала Вира. – Сообщите о нашем прибытии.
Глазастый хмыкнул.
– Они и так знают. Небось, наблюдают за нами.
Лин осмотрелась. На секунду ей представилось, что вот сейчас из тьмы вынырнут глаза наблюдателей.
Глаз не было. Вместо этого комната зажглась светом. Нормальным таким светом, качественным, приятным для глаз, а не той дурацкой лампочкой, что шаталась туда-сюда непонятно от какого ветра.
Они находились в большой комнате, похожей на спортзал. В подобном помещении Руанн упражнялся в боевом искусстве. Там же устроил для Лин показательный урок. Давно, в другой жизни.
В груди неприятно заныло.
Потолок – метров десять, если не больше. В углу – горшки, в которых рос крыжовник с человеческий рост. И как только растения выживали в столь неблагоприятной среде?
Куча всякого хлама, сервоприводы вперемежку с датчиками уровня воды – всё это валялось по углам в рухляди, которая некогда была мебелью. А ещё в дальнем конце комнаты была дверь, из которой вышли и приближались к Лин семеро мужчин.
Одежда – что попало: рваные свитера, брюки, куртки. На поясах – оружие. В руках у двоих планшетники, вероятнее всего, с атакующими кодами.
Лин застыла. В городе ящерров она забыла, каково это – ощущать рядом врага. Врага сильного, влиятельного, который не только угрожает, но и действует. Ведь рядом всегда был Руанн.
Она сразу определила, кто из них главный – высокий мужчина с вытатуированной ящерицей на голове. Морда животного начиналась где-то на черепе мужчины, но из-за волос была незаметна. Зато хвост – нижняя часть татуировки – медленно спускался по шее за ухо.
Этот человек не шёл впереди всех, не выпячивал грудь и на первый взгляд не отличался от остальных пришельцев. Ничто не выдавало в нём руководителя…
Если бы не одно «но».
Остальные пытались приноровиться к шагам татуированного. Лин была ополченкой долгое время – она такие вещи мгновенно улавливала.
Она и есть ополченка… Или нет? Так кто же она?
Незнакомцы подошли к застывшим солдатам. Те в свою очередь перестали разминать ноги и чинно обступили Лин со всех сторон. Девушка даже испытала своеобразную благодарность к людям, имён которых не запомнила.
Венилакриме поймала на себе цепкий, пружинистый взгляд. Этот взгляд не обнажал, не заплывал за воротник. От него не слезились глаза. Она любила такие взгляды. Они означали – «я просто хочу оценить ситуацию».
Лин не успела ответить – мужчина отвернулся от неё и весьма неделикатно уставился на Виру.
– Всё прошло согласно плану?
Вира кивнула и положила руку Лин на плечо.
– Позвольте представить вам мою дочь, Венилакриме.
Лин выдержала пристальный взгляд и спросила у главного:
– Мне позволено узнать ваше имя?
– Это командующий «Станции 7», Лин, – прозвучал голос Виры. – Ярмак.
Ярмак. Какое странное имя.
– Мы рады приветствовать вас на нашей станции, Венилакриме, – отозвался Ярмак спустя мгновение.
Голос был грубым, как будто простуженным. Мужчина выступил вперёд и протянул ей руку. Улыбнулся, но глаза оставались холодными.
Лин протянула свою руку и ощутила твёрдое пожатие, на которое ответила не менее уверенно. Девушка знала правило: слабое рукопожатие – слабый характер.
Она позволила себе заглянуть мужчине в глаза. Они были цвета молочного шоколада и, по большому счету, даже приятные. Но взгляд! Этот – сожрёт и не подавится.
– Вы устали с дороги. Мы проводим вас в ваши комнаты.
– Спасибо, мы знаем, где наши комнаты, – мгновенно отозвалась Вира. – Я предпочту пройти на территорию моих людей, не затрагивая жизнь «Станции 7».
Пауза. Мужчины переглянулись. Нечто в поведении Виры показалось им вызывающим. Лин подозревала: дело в тоне, выбранном её матерью. А может, и не только в нём.
