Текст книги "С видом на жизнь. Дилогия (СИ)"
Автор книги: Мари Польская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 25 (всего у книги 38 страниц)
Глава 9
Мне вновь было одиноко. Я чувствовала себя пленницей. Нет, Рис не запирал меня, но иногда мне казалось, что если бы ему дали волю, то запер бы, а еще и стены оббил поролоном, чтобы случайно не упала и не убилась. Во время моего исчезновения случилось что‑то очень страшное. Я даже могла предположить что. Скорее всего, мир начал исчезать. Это напугало Риса. Теперь он трясся, опасаясь за мою целостность.
Одну меня не выпускали даже из комнаты, которая по его приказу была перенесена на первый этаж. Как же, вдруг с лестницы упаду. Меня это начинало бесить. Я решила, во что бы то ни стало поговорить с Рисом. Однако сделать этого мне не удалось: на пороге вместе с ним появился мой старший сын. Я так и замерла посредь комнаты, не зная, то ли бежать обнимать его, то ли приготовиться к отповеди, как от младшего.
– Мама? – спросил Матвей дрогнувшим голосом и шагнул мне навстречу.
Я не выдержала и разревелась. Мужчины как один бросились ко мне и стали утешать.
– Сынок мой… – шептала я сквозь всхлипы.
– Мама, ну не плачь ты… – он обнял меня и теперь гладил по волосам и спине.
Мужчины усадили меня за стол, но я никак не могла отпустить руку сына, поэтому он сел рядом. Какой он стал… большой, серьезный… А улыбается как в детстве… Он засмущался, а потом спросил:
– Можно задать несколько вопросов?
– Ты сомневаешься? – я улыбнулась. – Ну конечно…
– Куда я уехал, когда первый раз не вернулся вечером домой?
– А… Ты проспал остановку и проснулся только в Первомайке. А потом оттуда шел пешком… Тогда я тебе и сказала, где бы ни очнулся, бери такси и езжай домой, даже если нет денег, а дома я оплачу.
Он нежно улыбнулся и прижался ко мне.
– Как же я скучал…
– Я тоже, – на глаза вновь набежали предательские слезы.
– Ты была в параллельном мире?
– Откуда ты… – я посмотрела на Риса, тот пожал плечами.
– Мам, я сам догадался.
– Мне надо тебе многое рассказать.
Матвей кивнул. Рис, посмотрел на царившую у нас идиллию, улыбнулся и вышел.
– У меня сегодня еще две встречи, так что простите, но мне пора, – сказал он уже с порога.
Весь вечер я рассказывала Матвею о том, что произошло. Он внимательно слушал, видимо, даже не зная, как реагировать на мои слова. То ли верить им, то ли считать, что я совершенно с ума сошла. А когда я закончила, он спросил:
– Ну и чего ты хочешь теперь?
– Сын, я не знаю! Я так рада тебя видеть, я же мечтала об этом долгие годы…
– Но ты хочешь туда? Да? – он смотрел на меня не осуждая, и это, было как бальзам на мою израненную душу.
– Там у меня маленькая дочь и любимый человек…
– Мам, я понимаю. Я вот подумал, что можно сделать, чтобы ты вернулась…
Я снова расплакалась:
– Как бы я хотела, чтобы вы были со мной… – прошептала я.
– Мама, мы это знаем. Сейчас важно понять, как справиться с этими иллюзиями.
Я кивнула головой, в очередной раз с гордостью взглянув на своего сына.
– Как ты думаешь, – он внимательно посмотрел на меня, – что произошло там, в лаборатории? Что вернуло тебя в твое тело?
– Я уже думала об этом. Скорее всего, это магия моего голоса.
– Здесь нет магии…
– Понимаешь, магия состоит не только в сверхъестественной силе. И не ее я имею в виду. Я говорю о совокупности воздействия музыки, голоса, колебаний его, ритма слов, веры, в конце концов.
– А по – настоящему магическую песню ты спеть не можешь?
– Нет, к сожалению. Нити силы очень далеко…
– Где? – он уставился на меня как любопытный ребенок, впервые услышавший о чуде.
– Высоко над землей, – махнула я руку в небо за окном.
– А если подняться на самолете?
– Я не пробовала… Но можно ведь и слетать куда‑нибудь… к морю, например. Хочешь отдохнуть?
– Очень… Когда за билетами?
– Да хоть сейчас.
Риса наше решение слетать к морю обескуражило. Он долго молчал в телефонную трубку, а потом попросил дождаться его и ничего не предпринимать. Когда же я рассказала о возможности дотянуться до нитей силы, он вообще взъярился.
– Ты никуда не поедешь, – зло сказал он, заходя домой. – А будешь сопротивляться, вообще запру.
– Какое вы имеете право? – вмешался в разговор сын, не пожелавший оставлять меня одну с Рисом. – Разве вы не понимаете, что нужно найти способ вернуть ее домой!
Рис аж почернел:
– Что? Я думал, ты остановишь ее, заставишь жить здесь… – он не закончил.
– Теперь понятно, почему ты меня разыскал именно сейчас. Испугался, что мама найдет способ вернуться домой?
– Что ты понимаешь, молокосос! Я видел, что случится с миром, если она уйдет! Мир погибнет! Готов ли ты убить свой мир? Готов ли стать причиной апокалипсиса? Ты хочешь быть тем самым метеоритом, который врежется в Землю и все умрут. Что стоит одна жизнь человека, пусть даже твоей мамы, по сравнению с жизнями миллиардов?
– Но… – что возразить Рису мой сын не нашел.
– Вот именно, думать нужно, прежде чем что‑то делать.
Рис почти бегом поднялся на второй этаж и спустился, держа в руке пистолет:
– На! – всунул он его в руки Матвея. – Иди на улицу и расстреливай всех подряд: стариков, женщин, детей!
Матвей покраснел и бросил пистолет на пол.
– Просто то, что вы хотите сделать, – продолжал Рис, – это тот же расстрел. Только не десятков, а миллионов, миллиардов. И ведь никто Вету не просит умереть за других. Наоборот! Живи и радуйся! Живи долго и счастливо. Я готов охранять твою маму до конца моей жизни, я готов жениться на ней и сдувать с нее пылинки.
– Просто ты не готов умереть… – тихо сказал Матвей.
– Я? Не готов! А ты спроси у соседской девчонки, – Рис указал куда‑то в окно. – У нее сегодня день рождения. Ей десять лет исполнилось… Спроси у нее, готова она умирать или нет?
Матвей тоскливо посмотрел на соседский дом.
– И самое главное, – закончил Рис, – твоя мама все равно не умрет. Она продолжит жизнь в другой иллюзии. И тело ее не умрет, хотя и останется без сознания. Кому от этого хуже? Ей, ее любимому, ее дочке, может еще парочке друзей… Их же всех можно по пальцам пересчитать… А здесь – целый мир! Здесь я, здесь ты, в конце концов.
Он подошел к бару, достал из него бутылку виски, плеснул себе в бокал, и залпом выпил. Посмотрел на нас с сыном, поднял пистолет, махнул рукой и ушел к себе наверх.
– Мам, – нерешительно начал сын, – если ты хочешь…
– Мне надо подумать, – голова вдруг разболелась так, что свет казался убийцей, – давай завтра встретимся и поговорим.
Он улыбнулся и кивнул:
– Ага! Я еще и брата с собой притащу. Он поверит!
– Тебя довезти до дома?
– Не надо, мам, я живу в общаге, а она почти у метро, так что я быстро доберусь, уж всяко быстрее, чем на машине. Где завтра встречаемся?
– Давай здесь. Я весь день дома, так что, как надумаете, я вас жду.
Он ушел, а я никак не могла прийти в себя. Может быть, Рис прав? Иллюзия иллюзией, но ведь они – живые люди! Со своими мечтами и надеждами, любовью и слезами. Они живут не потому, что я так хотела, не потому, что я создала такую иллюзию. Они просто живут и обо мне даже не знают. Имею ли я право убивать их?
Я достала из бара бутылку красного вина и направилась к себе. Устрою поминки в стиле: хоронили тещу, порвали два баяна! Буду песни орать и материться! И провались оно все!
Песни я пела исключительно всенародно любимые, девичьи заплачные: про березу, что не может к дубу перебраться, про утро туманное, про калину, цветущую прямо в поле, у ручья, вот бесстыдница. Когда допевала про колокольчики в лунном сиянии, спустился Рис, и мне показалось, он или спал до этого или плакал. А может, плакал оттого, что спать я ему точно не даю. На сердце даже как‑то потеплело. Эк я его после его‑то зажигательных речей!
– Вета, может тебе хватит на сегодня пить? – спросил он, покосившись красным глазом на пустую бутылку.
– А что, у вас еще что‑нибудь есть? – ответила я в лучших традициях еврейского толстого медведя.
Он осуждающе покачал головой.
– Тогда – танцы! – провозгласила я, соорудила из платка юбку, быстро стянув из под нее брюки, потом завязала кофточку узлом выше пупка и запела что‑то в моем представлении близкое к восточному.
Под такие мелодии я попыталась исполнить пьяный танец живота. Напоследок меня так раскрутило, что, наверное, упади я сейчас, вопрос об этом мире отпал бы сам собою. Но Рис легко подхватил меня на руки и понес в мою комнату. Он попытался меня уложить в кровать. Не тут‑то было! Вино требовnbsp; Успеем – не успеем…
&ало немедленного выхода. Я бросилась в туалет, где и просидела следующий час, пытаясь прийти в себя. Наконец Рис выловил меня на кафеле ванной и засунул под душ, предварительно сняв с меня импровизированные восточные наряды. Я еще пыталась сопротивляться такой наглости, а потом… провал.
Проснулась я совершенно раздетой и у Риса в комнате, в его, кстати, очень мягкой и уютной, кровати. Это ужеnbsp; – Высоко над землей, – махнула я руку в небо за окном. nbsp;
интересно! Я попыталась вспомнить подробности вчерашнего вечера, но получилось из рук вон плохо. Благо еще, что я тут одна! Только появилась эта мысль, как дверь открылась.
– Ну что, дебоширка и пьяница, проснулась? – явно намереваясь читать мне нотации начал Рис.
nbsp; – Куда я уехал, когда первый раз не вернулся вечером домой?
– Ты мне рассольчику принес? – с совершенно невинным видом поинтересовалась я. Он растерялся. Да, чтобы такого матерого… растерять! Это я хорошо, видимо, вчера потрудилась. Что ж: один – один.
– Вообще‑то я тебе одежду принес…
Упс… Это ж он меня вчера раздевал. Память подбросила новые факты: был еще и душ. А что было еще? Он от души рассмеялся:
– Не переживай за свою девичью честь!
– Неужели я так откровенно пугаюсь?
– У тебя все на лбу написано! Вставай давай, одевайся! Сегодня твои сыновья обещались приехать. И вообще, нам нужно поговорить…
Я вздохнула. Да уж, поговорить есть о чем! Но неохота… Жуть! Просто не могу я сейчас что‑то обсуждать. Мне нечего сказать. Готова ли я убить мир? Да! Он же мои иллюзии… Или мне все‑таки жаль ту соседскую десятилетнюю девочку? Она, кстати, такая милая и очень умная.
Я вздохнула, приняла из рук Риса рубашку и сарафан, дождалась, пока он выйдет, и поплелась в ванную, расправлять складки на своей помятой физиономии.
Вообще‑то Рис прав: необходимо принимать решение. Если уж я не могу убить этот мир, нужно устраивать свою судьбу. Не буду же я все время сидеть в этом чудном домике, пить вино и жалеть себя. Если я все‑таки хочу вернуться, нужно просто… убить себя, закрыть глаза на все и упокоиться с миром, чтобы воскреснуть в другой иллюзии. И вот там я не дам себя так запутать. Я ни к кому привязываться не стану, чтобы потом не жалеть ни их, ни себя. Я буду искать выход…
Последняя мысль так меня вдохновила, что я решилась на отчаянный шаг: я сделаю это сегодня, после встречи с моими сыновьями. Вот только распространяться об этом не буду. И еще надо придумать способ самоубийства.
С такой мыслью я оделась и выползла из ванной, лоб в лоб столкнувшись с испуганным Рисом.
– Ты не отвечала… Я несколько раз тебя звал…
– Прости, я задумалась.
Он как‑то странно посмотрел на меня, но ничего не сказал. Мы спустились вниз и сели завтракать.
– Вета, я ведь не шутил вчера, когда говорил, что хочу, чтобы ты стала моей женой… – вставил он между бутербродом с сыром и яичницей.
– Рис, я не думаю, что это лучшая идея, – до бутерброда я просто еще не дошла, так что рано мне думать о супружестве.
– Почему? – он искренне удивился.
– Понимаешь, я вообще‑то невеста…
– Или жена, сбежавшая от мужа в другой мир?
– Это была иллюзия. На самом деле, он другой.
– Твои иллюзии – производные твоего подсознания. Ты была не уверена в Астелиате, боялась его, думала, что он может отомстить, вот это и случилось…
– А ты?
– А я тобою же и придуман, чтобы заботиться о тебе, пока ты здесь.
– И лучшего варианта, кроме как женитьба нет? – возможно, я спросила чересчур резко.
Он посмурнел и закончил:
– Просто ты мне очень нравишься.
– И это ты понял после моего вчерашнего дебоша?
– А ты была вполне ничего, – он вдруг ехидно улыбнулся. – А под душем так вообще – красавица. И потом, ты спала со мною всю ночь, значит, как порядочный человек, я должен на тебе жениться.
– Да ты что? – притворно удивилась я. – А я думала, что была одна, по крайней мере, памяти о первой нашей ночи у меня не сохранилось. Если так будет продолжаться…
Скрип его зубов остановил поток моих изречений. Тут даже счет не надо открывать, чтобы понять, кто выиграл.
– Хорошо, я согласна, – тихо сказала вдруг я, понимая, что сейчас лучше его вообще не злить. – И… Прости…
Он изумленно посмотрел на меня, будто не веря в такую легкую победу:
– Я просто хочу дать тебе смысл жизни, дать возможность любить и быть любимой… А вдруг у нас с тобой будет ребенок?
Я криво усмехнулась, но ничего не ответила. Странный он человек, думающий только о себе. Он спокойно умрет в своей кровати, я умру от старости, а ребенок только – только начнет жить и мне будет куда тяжелее убивать его мир, тот мир, который будет лет через тридцать – сорок. Я еще раз уверилась в правильности своего выбора. Как же лучше себя убить? Оружие! Конечно! У него в кабинете его горы! Откуда он вчера притащил пистолет? Правильно, из кабинета. Значит нужно только дождаться, пока Рис уедет, и забраться туда. Потом оружие спрячу и встречусь с сыновьями. А вечером, укрывшись в своей комнате, спокойно продырявлю себе голову.
При одной этой мысли меня затошнило. Я извинилась, встала и пошла в туалет.
– Вета, – услышала я из гостиной. – Я поехал в университет, у меня сегодня лекции. Буду после обеда, и мы посидим с тобой и твоими сыновьями, познакомимся.
Я кивнула, будто он мог увидеть меня, и полной самоотверженностью предалась спору с желудком.
Кабинет Риса был заперт, но я прекрасно знала, где хранится дубликат ключа. Не зря же наблюдала, за девушкой, которая приходит навести в доме порядок. Я вошла в комнату, прикрыла за собой дверь и огляделась. Здесь, однако, ничего интересного: густой маленький ковер у кресла, большой массивный стол, таких в офисах сейчас не увидишь, на окнах – жалюзи. Мое внимание привлекли шторки на стене. Еще одно окошко? И куда? Я подошла, потихоньку отодвинула одну из них и заглянула внутрь. Там была доска, исписанная маркером. Так – так – так… Посмотрим… Я осторожно отодвинула ее и прочитала:
– Сыновья: Антон: 5 тыс. $, Матвей – 1 тыс. $.
– Следить за каждым ее шагом! Лучше держать рядом с собой! Жениться!!!
– Оборудовать комнату, стены оббить, мебель прикрутить к полу!
– Сиделка?
Я прочитала написанное несколько раз, прежде чем до меня дошло: если откажусь выйти замуж, ждет меня смирительная рубашка, нет даже не рубашка – комната! А Матвей‑то прогадал. Мог бы и больше вытрясти из Риса! Я села в стоявшее тут же кресло и расплакалась. Значит так? Хорошо!
Я обшарила взглядом кабинет, но оружия так и не увидела. Значит, нужно постараться, чтобы его найти. Первым делом – стол. Я подошла к нему, уселась в кресло Риса и начала шарить в ящиках справа и слева от кресла. Там ничего не было, но зато я нащупала потайной ящичек прямо под массивной крышкой стола. Как же он открывается? Я шарила рукой по его периметру и вдруг обнаружила маленькую кнопочку. Я нажала ее, пружинка сработала, и ящик выскочил из своего убежища. Пистолет! Черный! Страшный…
Я сидела и гладила холодный металл оружия. Вот тебе, бабушка, и Юрьев день, вспомнилась вдруг присказка. Оказывается, так непросто умирать. Мысли о самоубийстве посещали меня и раньше. Помню, тогда во дворце Алекса, когда боль становилась невыносимой, я готова была умереть. Вот и сейчас готова… Только как это страшно сознавать, что другого пути нет, нет другого выхода из длинного коридора, по которому идешь безо всякого интереса, без желания идти, без надежды. Собственно, откуда ей взяться, если ты живешь в иллюзии. Интересно, как бы развивались события, не знай я, что все вокруг – не настоящее. Если бы не рассказали мне об этом сирены, я воспринимала бы все иначе и жила себе спокойно до конца своей мирной жизни. Сделала бы карьеру певицы, вышла замуж, нарожала детей… А теперь сижу вот здесь с оружием в руках и прощаюсь с жизнью.
Во дворе вдруг резко заскрипели тормоза. Я вздрогнула. Неужели Рис что‑то заподозрил и вернулся. Навряд ли… И тут до меня дошло. Конечно же! Видеокамеры! Рис как‑то говорил, что дом ими утыкан. Наверняка и здесь есть. А это значит, что времени на раздумья у меня нет. Я зажмурилась, поднесла пистолет к виску и нажала на курок… Ничего не произошло. Что‑то я делаю неправильно. Я повертела пистолет в руках. Точно! Здесь же должен быть предохранитель! Руки тряслись, и я не могла никак с ним справиться. Дверь резко открылась, и на пороге появился Рис.
– Вета, – он остановился и поднял успокаивающе руки. – Не делай глупостей, пожалуйста!
– Да пошел ты! – огрызнулась я, наконец совладав с оружием. Я улыбнулась и медленно поднесла пистолет к виску.
– Вета, ты все неправильно поняла, – Рис мельком взглянул на исписанную доску.
– Ну конечно же! Там вообще не обо мне речь.
– Ты из‑за сыновей… Ты подумала, что я их купил? Не глупи. Я просто помог им.
– Да причем здесь сыновья? Я хочу жить в реальности, а не в своих фантазиях, как бы вы меня не уговаривали. Так что, прости… И прощай!
Рис бросился ко мне через всю комнату, но я уже нажала курок.
Часть вторая. Хочу домой!
Глава 1
– Рай Вард! Братец! Ты где? – по коридорам Грозового гнезда сломя голову неслась Гера Вард.
Рай Вард оторвался от кипы бумаг и выглянул из коридора:
– Что случилось? – он поймал сестру в объятья, немного отстранился, пытаясь понять по ее выражению лица беды ждать или радости.
– Она пошла! Лиза Вард! С ней мама с папой! Идем скорее. —
Не дав опомниться, она потащила дракона в летний садик, который сейчас, ранней осенью, был особенно хорош. Именно его Лиза Вард любила больше всего, и каким‑то чудесным образом ее желание гулять здесь понимали все.
С появлением девочки в Грозовом гнезде вся жизнь этого замка, как и Небесной империи, резко изменилась. Теперь основную часть забот о государстве взял на себя Рай Вард, позволяя своим родителям заниматься исключительно девочкой. А Торн Вард и Астисса были этому очень рады. Окружающие считали, причем небезосновательно, что внучка их просто приворожила.
Вот и сейчас счастливые бабушка и дедушка, которых, кстати, совершенно нельзя было так назвать исходя из внешнего вида, с умилением взирали на девочку. Лиза Вард долго отказывалась ходить. Зато сейчас в один день не только сделала первые шаги, но уже научилась абсолютно твердо держаться на ногах, демонстрируя и новые навыки, и абсолютную разумность действий. Она не качалась из стороны в сторону, балансируя руками, она шла, куда ей хотелось. В данный момент она направлялась к отцу, появившемуся в саду.
Рай Вард застыл с глупым выражением абсолютного счастья на лице. Он опустился на корточки, поймал подбежавшую к нему дочь, и поднял на руки.
– Солнце мое! – щебетал он, кружа ее среди деревьев. – Ты стала совсем взрослой! Скоро и крылья расправишь! – он вдруг посмурнел и добавил. – Жаль мама не видит…
Лиза Вард будто поняв о чем речь перестала смеяться и жалобно запела. Звуки ее голоса никогда никого не оставляли равнодушными. Вот и сейчас девочка не только уловила настроение отца, она передала его другим, причем так остро и ярко, что даже Торн Вард вдруг отвернулся.
– Так никакого выхода и не нашли? – спросил он у сына. Тот только покачал головой. – Но ей, вернее, ее телу хуже не становится?
– Нет. Она сейчас в стазисе. Маги решили во избежание различных негативных последствий недоедания и малого кровоснабжения погрузить ее в своеобразную заморозку. Все‑таки уже почти полгода лежит… – голос Рай Варда дрогнул.
– Кто за ней присматривает?
– Все по очереди. Астелиату приходится время от времени возвращаться домой. Его отец слаб и может очень скоро передать власть ему.
– Но она же приходила в себя…
– Да, Астелиат именно это утверждает. Но, честно говоря, на тот момент, когда это случилось, он не спал уже третьи сутки. Так что, никто не может утверждать твердо, что это не его видение.
– И что дальше?
– Будем ждать, – Рай Вард пожал плечами. – Может, сама Вета что‑нибудь придумает…
Лиза Вард проснулась посреди ночи. Прямо над ней свивались и развивались разноцветные ниточки. Девочка восхищенно уставилась на них и потянулась к ним. Так хотелось поймать эти новые игрушки. Но они ускользали из‑под детских пальчиков. Девочка раз за разом сжимала кулачки, а потом сползла с кроватки, где спала, когда с нею ночевала Гера Вард, и, не разбудив свою тетю, решительно двинулась за нитями. Они поплыли по комнате и выпорхнули за дверь. Малышка пробежала за ними через весь замок, никого не потревожив, и оказалась перед массивной черной дверью. Она ни разу здесь не была. В свою лабораторию Приокл ее не допускал даже на руках у отца. Теперь же Лиза Вард навалилась на створку всем весом своего маленького тельца, она дрогнула и приоткрылась. Девочка протиснулась в щель, куда прямо перед ее любопытным носиком упорхнула тонюсенькая, переливающаяся всеми цветами радуги ниточка. Лиза Вард вдруг уцепилась за нее и рассмеялась от радостного чувства, окутавшего ее. Ниточка звала дальше, туда, где что‑то вдруг вспыхнуло и осветило всю лабораторию.
Это был куб, тот самый артефакт Цветок Первородного. Радостно рассмеявшись девочка быстро подошла к нему и начала ловить на его гранях сияющие нити. Вдруг она вскрикнула от боли, порезав пальчик об острый край. Куб дрогнул, и Лиза Вард испуганно отступила назад. В этот момент в лабораторию вбежал Приокл в распахнутой, одетой прямо на пижаму, мантии.
– О, Первородный! – пробормотал он, хватая Лизу Вард и оттаскивая прочь от куба. – Как же это… Ты капнула на него кровью? – он кинулся осматривать девочку и обнаружил порез на пальце. – Этого просто не может быть, нет!
Он думал буквально секунду, а потом бросился в коридор, громко вопя и усиливая голос магией:
– Просыпайтесь! Все вон из замка! Рай Вард! Торн Вард! Кто‑нибудь.
Из своих комнат и покоев начали выглядывать испуганные обитатели замка. Они не только услышали крики Приокла, они ощутили слабую вибрацию.
– Все, кто не может лететь, срочно в тронный зал! – орал Приокл. – Оставляйте свои вещи, не мешкайте ни секунды.
Очень скоро его крики возымели действие, и следом за ним уже бежала толпа придворных. Навстречу Приоклу выскочил Рай Вард:
– Господин учитель, что случилось? – вцепился он в бежавшего мага, на руках которого сидела испуганная девочка.
– Рай Вард, это катастрофа! – Приокл передал девочку отцу. – Каким‑то образом Лиза Вард оказалась в моей лаборатории. Она порезала палец. Ее кровь капнула на куб. Цветок раскрывается! Ищи отца, сестру, братьев и срочно улетайте, я – в тронный зал. Открою портал и буду держать его, пока все не уйдут из Грозового гнезда.
Рай Вард просто застыл. Он не мог поверить, что все это правда. Неизвестно, сколько бы он так простоял, если бы не бежавшая сзади толпа, которая просто вытолкнула его из коридора в тронный зал. Здесь уже была растерянная Гера Вард. Она с облегчением выдохнула, увидев племянницу на руках у брата. Он передал девочку сестре, а сам телепортировался к отцу. Из окон Грозового гнезда взмывали вверх драконы. Приокл уводил через портал первых придворных, не способных оборачиваться. Он открыл его в предгорья к самой границе империи, посчитав, что пока до этого места доберется Цветок, драконы что‑нибудь придумают. Замок уже дрожал, грозя начать бомбардировку обитателей камнями с потолка.
Рай Вард не мог телепортироваться в личные комнаты отца, поэтому он оказался в его кабинете. Здесь никого не было. Мужчина ринулся в спальню родителей и столкнулся нос к носу с взволнованным одетым по полной форме Торн Вардом и заспанной, но успевшей уложить свою прическу Астиссой.
– Что случилось? – набросился на сына Властелин небес.
– Лиза Вард… Она порезала палец и измазала в крови куб. Он раскрывается!
Астисса коротко вскрикнула и прикрыла рот рукой, замерев и не зная ни что сказать, ни что сделать. Торн Вард думал буквально секунду.
– Полетели! Я возьму в лапы Астиссу! Лиза Вард в безопасности?
Рай Вард пожал плечами.
– С ней сестра. Они в тронном зале, Приокл переправляет тех, кто не может летать через порталы.
– Значит, все будет нормально! Летим!
Они выскочили на балкон и одновременно взмыли в воздух. Грозовое гнездо напоминало растревоженный улей, вокруг которого десятками летали его обитатели. Рай Вард попытался заглянуть в окна комнат возле лаборатории и чуть не поплатился за свое любопытство. Прямо в него полетело сразу несколько заклинаний.
'О, Первородный! Это еще что такое!'
"Сын, что случилось"? – услышал он в голове взволнованный голос отца.
"Сам не пойму. В меня бьют заклинаниями! И это… Магия Тьмы! Этого не может быть… если только Цветок не плодит черных магов"!
"Постарайся разузнать! Только осторожно"!
Рай Вард мысленно кивнул, обогнул левую башню дворца и, обернувшись уже человеком, соскочил на один из балконов того же этажа, где и была лаборатория Приокла. Он накинул на себя полог невидимости и, осторожно пройдя через комнату какой‑то придворной дамы, выглянул в коридор. Там творилось нечто невообразимое. По дворцу бежали твари, похожие на бред молодого дракона, объевшегося цветущей розянки. Только ее сок мог вызвать такие галлюцинации.
Впереди тварей вышагивал явно разумный персонаж. Он был похож на быка, вставшего вдруг на задние лапы. Рога воинственно смотрели куда‑то в потолок, крепкий торс, поросший мелкой колючей на вид шерстью, сжимали доспехи, лицо было забрано кожаной маской, а глаза изливались огнем. Рай Вард хмыкнул: хоть копыт, по крайней мере, на руках не было. Пальцы правой – сжимали короткий загнутый меч, а левая была поднята, готовая в любой момент выпустить заклинание. Он прошел мимо боявшегося даже вздохнуть Рай Варда и вдруг замер. Медленно он повернулся в сторону дракона и его ноздри дрогнули, вбирая воздух. Потом существо рыкнуло и кинулось по направлению к комнате, откуда только что вышел Рай Вард. Мужчина едва успел отпрянуть в сторону, пропуская его.
Примеру вожака последовали и твари поменьше. Мозгов в их черепушках, видимо, было мало, а вся задача стояла в выполнении указаний старшего. Они с воплями и шумом ворвались в комнату и начали обшаривать помещение, оставляя на всем, к чему прикасались, едкие, дымящиеся следы. Ростом они доходили Рай Варду лишь до пояса, но в их движениях чувствовалась недюжинная сила. Тела "ушастиков", как назвал их про себя дракон, были покрыты броней, длинные пальцы сочились непонятной жидкостью. Голову с зеленой кожей покрывали колючки, с которых капали едкие капли, разлетаясь веером во все стороны, когда тварь крутила головой. Рай Вард с ужасом смотрел, как одна из капель упала, сорвавшись с проходившего мимо "ушастика", прямо на край его невидимого ботинка. Капля прожгла его, добравшись до кожи ноги. Рай Вард сжал зубы, стараясь не закричать от навалившихся на него боли и оцепенения. Он сполз по стеночке на пол и сумел еще откатиться на пару шагов, прежде чем темнота накрыла его разум.
Приокл держал портал из последних сил. Слишком много оказалось во дворце придворных, не способных летать, а еще и дети, которых матери боялись нести в когтях.
– Гера Вард, быстро уходи! – воскликнул маг, увидев жавшуюся к стенке девушку с Лизой Вард на руках.
– Я маму хочу дождаться. Рай Вард пошел их искать…
– Уходи, говорю, о девочке подумай! Астиссу наверняка Торн Вард унесет.
Гера Вард еще с минуту колебалась, нетерпеливо глядя на вход в зал и кусая нижнюю губу Поток не умеющих летать уже иссякал. Она, наконец, решилась и направилась к порталу. И в этот момент началось непонятное волнение. В зал вбегали придворные, что‑то крича на ходу, и в страхе оглядываясь. Гера Вард вздрогнула и ускорила шаг, вливаясь в толпу, уходившую через портал.
– Давай, скорее! – кричал Приокл, по лбу которого стекали капельки пота. Руки мага заметно дрожали.
Гера Вард просто кивнула, и шагнула было в портал, но он вдруг хлопнул перед ее лицом и исчез. Приокл напрягся, почувствовав, что в зале действует чужая магия. Он стряхнул кисти рук и попытался установить щит. Это не требующее особых затрат энергии и такое привычное для него действие вдруг не принесло никаких результатов. Маг почувствовал, как силы утекают словно ручейки в сторону двери. В это время в зал твердым широким шагом зашел… демон… Приокл слышал о таких тварях. Они иногда проникали на Зерц. Но как такое могло оказаться здесь? Маг лихорадочно пытался придумать действенный способ борьбы с этими тварями и постепенно отходил в сторону небольших дверей по бокам залы, увлекая за собой Геру Вард. Произошло что‑то совершенно непредсказуемое. Он понимал, что если бы куб открылся как в прошлый раз, то обошлось бы все разрушениями. Здесь же налицо вторжение. Вслед за демоном в зал вползла ощетинившаяся масса странных существ. Они же появились и из боковых входов. Старик схватил Геру Вард с девочкой на руках и задвинул себе за спину, одновременно пытаясь сгенерировать хотя бы одно заклинание.
– Это демоны… – прошептал он так, чтобы девушка его слышала.
– Откуда? – тихо спросила Гера Вард.
– Понятно, что из куба… Но вот как?
Демон, а это был тот самый, который чуть раньше встретился Рай Варду, осмотрел оставшихся в зале драконов и людей, сразу же выделил из общей массы Приокла с Герой Вард и, усмехнувшись, указал на них рукой маленьким тварям. Те, оттесняя остальных не успевших телепортироваться к стеночке, подошли к магу с драконицей, окружили их и, угрожая мечами и кинжалами, заставили двигаться к выходу из залы.
– Что вы себе позволяете? – обратился маг к демону.
Тот взглянул на Приокла как на надоедливую муху и процедил:
– Отведите к Амину, он будет решать их судьбу.
От упоминания имени мага – предателя брови Приокла поползли вверх, но старик решил ничего пока не говорить.
– Пошли, Гера Вард, говорить надо не с этим… – он окинул демона презрительным взглядом.
Они молча шли по коридорам родного дворца в направлении лаборатории.
– О, Первородный! Рай Вард! – вдруг вскрикнула драконица, увидев, как пара других демонов, очень похожих на того, кто был в зале, тащили бесчувственного брата. Она хотела броситься ему на помощь, но в бок ей уперся меч, заставивший передумать. Одно радовало девушку: его тащили туда же, куда вели их.
Двери лаборатории были распахнуты. Из нее рядами выходили странные существа. Демонов было явно немного. В основном, зеленокожие бронированные игольчатые твари, небольшие, размером с теленка ящеры с перепончатыми крыльями, сложенными за спиной, но явно способными раскрыться, и облаченные в доспехи высокие фигуры, шагавшие стройными рядами шаг в шаг.
