Текст книги "С видом на жизнь. Дилогия (СИ)"

Автор книги: Мари Польская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 38 страниц)

– Это здесь, – сказал Рай Вард. – Я чувствовал мощный источник смеси геомагнитных возмущений и магии.

– Но мы ничего не видели! – сложно было понять, что он имеет в виду.

– Значит, это нечто укрыто от взглядов.

– Ты думаешь, что это где‑то в пещере? – подал голос Алекс.

– Скорее всего.

– И как будем искать?

– Я постараюсь настроиться на него и пойдем.

Рай Вард покружил по поляне, потом выбрал направление и мы двинулись вперед.

Дорога по ущелью меньше всего напоминала увеселительную прогулку. Мне приходилось вдвойне тяжело, все‑таки беременность накладывала свой отпечаток. И вообще, что меня дернуло составить им компанию. "Сильнейшие маги"… Эк надо любить себя! Вот пусть бы и разбирались сами, а не таскали бедную измученную беременную женщину по этим камням. Хорошо еще обувь удобная и одежда подходящая.

Так тихо ругаясь про себя я пробиралась за мужиками по одной им ведомой тропинке.

– Вон, смотрите, – Рай Вард указал куда‑то в заросли кустарников на склоне очередной горы.

Я смотрела и ничего не видела.

– Ну у тебя и зрение!

– Это магия! Я чувствую выход сильных колебаний силы именно оттуда.

Мужики кинулись по склону вверх, цепляясь за одним им видимые уступы. Я потопталась у подножия, не решаясь на такой подвиг.

– Вета, оставайся внизу! – крикнул мне Алекс. – Если это то, что мы ищем, я потом тебя подниму.

Они исчезли в зарослях. Я потопталась на месте, потом решила, что в ногах правды нет, и расположилась у ближайшего валуна, опершись спиной о его теплый бок. Что‑то ощутимо кольнуло меня в спину. Я отодвинулась и рукой нащупала острый выступ, похожий на маленькую пирамидку. Странно, но края у нее были слишком геометрически правильными! Мне стало жуть как интересно, тем более что на гладком однородном валуне эта пирамидка явно была лишней. Я счистила следы пыли и грязи на камне и моему взору предстали странные иероглифы, в смысле, совершенно малопонятные знаки. Вокруг черной, отливающей маслом, пирамидки была вырезана восьмиугольная звезда внутри точно такой же, но большей по размеру и с иным углом наклона. Я прикоснулась к самому концу пирамиды. Он оказался очень острым, что сразу же отразилось на многострадальном пальце.

Я вскочила на ноги и начала дуть на уколотый палец. "Вот говорили мне, не суй руки, куда не следует" – только и успела подумать я. Валун вдруг задрожал, внутри что‑то щелкнуло. Мелкая дрожь перешла на гору. В пещере вдруг закричали мои товарищи. "Вот, черт, что же я наделала!" – мне уже мерещились их хладные трупики.

А гора начала трансформироваться. Земля осыпалась, открыв удобные ступени, скалистая твердь разверзлась, открывая проход внутрь. Дыра, сквозь которую проникли в пещеру драконы и Алекс, зияла в одной из створок. Я еще постояла, не зная, чего мне хочется больше: убежать отсюда или попасть в пещеру, потом решилась и стала подниматься по ступеням.

Дневной свет, попадавший в проем, освещал огромную нишу, из которой внутрь горы вел выбитый в породе ход. После первого же поворота меня обступила темнота.

– Эй, кто‑нибудь, – крикнула я, не решаясь двигаться дальше в полном одиночестве, – Алекс? Рай Вард? Вы где?

Вдруг кто‑то вынырнул из темноты. Я вскрикнула и машинально замахала руками.

– Да тише ты, – Алекс прижал меня к себе, – слава богу, цела!

– Мне‑то что, я снаружи была. Вы как?

– Все нормально. Пошли, по дороге расскажу, – он зажег огонек, который поплыл впереди нас, указывая путь. – Мы вошли в пещеру и все. Никаких ходов или лазов не было. Хотя сразу же понятно, что странная какая‑то пещера, будто специально выбитая.

– А потом?

– Потом мы ее осмотрели и снова ничего не нашли.

– А потом?

– А потом гора задрожала, вход стал расширяться, и появился коридор внутрь. Мы так и не поняли, откуда он взялся.

– Значит, это все‑таки я виновата, – вздохнув, призналась я.

– Ты? – он уставился на меня. – Чего ты опять натворила?

– Да ничего… Сижу себе, никого не трогаю…

– Чтобы она, да не трогала, что‑то сомнительно, – раздался из темноты впереди голос Рай Варда.

– Ничего вы в женщинах не понимаете, – я обиделась. Вот не буду им рассказывать, пусть от любопытства умрут.

– Вета, – голос Алекса стал строгим и неподкупным, – рассказывай давай.

– Там был валун, на нем – две звезды типа пентаграмм одна внутри другой и маленькая острая пирамидка. Я ее потрогала, и гора разъехалась в сторону.

– Так – так… Потрогала значит. А скажи‑ка мне, Вета, ты камешек кровью не мазала?

– Ну, чуть – чуть…Пирамидка мне проколола палец.

Повисла тишина. Слышно было, как работают шестеренки в мозгах.

– Похоже, это не пентаграммы, – тихим уставшим голосом произнес вдруг Рай Вард. – Это личный знак Первородного.

– Да, похоже, – подтвердил Алекс.

– Я слышал о последнем пристанище Первородного, откуда он решил погубить созданным им мир. Поздравляю вас, мы нашли в него вход.

– Почему так печально? – изумилась я. – Это же так интересно!

– Интересно? Тебе интересно? – Рай Вард чуть ли не шипел.

– Меня интересует другое, – Алекс как всегда эмоции отбросил в сторону, – почему камень открыл вход. Это ведь значит, что он признал Вету…

– Да, наследницей Первородного.

– Но почему?

– Согласно легендам, – начал рассказывать Рай Вард, – Первородный создал основные расы в этом мире, отдав им частичку себя. Сколько рас и каких, история умалчивает. Можно лишь предположить, что это драконы, люди, эльфы и оборотни. Хотя, говорят, еще и гномы. Но по другим источникам гномы были выведены эльфами из людей для работы в шахтах. Орки тоже пошли от смешения кровей. Некоторые приписывают эльфам и сотворение человека. В общем – однозначно сказать сложно. Так что, если смешать кровь всех изначальных рас…

Алекс молча кивнул головой в знак понимания, а Рай Вард продолжил:

– В Вете сейчас чувствуется как человек, так и дракон. А если среди ее предков были представители оборотней и эльфов…

– Это исключено! Мои родители из другого мира!

– Это старые родители, Вета, – до меня успокаивающе дотронулся Алекс. – Сейчас биологически ты – дочь своих мамы и папы из Тусклой. Ты о них что знаешь?

– Ничего, – я задумалась, – хотя мой отец для простого крестьянина слишком хорошо знает древние языки. Он ведь мне имя выбирал… Вот дура, учила все, что могла, а о родословной даже не вспомнила.

– Просто тебе сложно было воспринимать их как своих родителей.

– Что ж, смешение крови как раз и объяснило бы то, что двери в пристанище Первородного распахнулись именно для тебя, – подвел итог Рай Вард. – Хотя, со временем люди и так нашли бы его, и внутрь проникли.

– Но ведь мы – первые и этим можно гордиться, – я не унималась со своим оптимизмом.

– Ну если выживем, то конечно, – вмешался в разговор молчавший до сих пор Сван Нисс. – Про Первородного ходят такие ужасы…

– Он что, так страшен? – в моем образовании наметилась и еще одна брешь. Я знала, что богом почитается Первородный, имя которого само за себя говорит. Но как такового культа его в этом мире не было. Люди молились ему, клялись его именем, поминали в просьбах. Но никаких храмов или поклонений не было.

– Если коротко, то дело обстоит так, – решил меня просветить мой учитель, что ему по должности и полагается. – Первородный – наш демиург. Он создал этот мир, населил его мыслящими существами и наблюдал за дрязгами. А существа, то есть наши предки, вышли из‑под контроля. Был такой воинственный период в нашей ранней истории, когда в борьбе за власть даже на Первородного пытались устраивать покушения. Тогда Первородный покинул мир и уединился в своем последнем пристанище, где, как мы думаем, мы и находимся.

– А он что, здесь… умер, – последнее слово я выговорила с трудом. Как‑то ковыряться в гробнице вообще не хотелось.

– Нет, что ты. Он отсюда пытался уничтожить все народы, населяющие Зерц.

– Еще лучше, – теперь пещера предстала в виде центра управления боевой машиной. – А как он это сделал?

– Ты что, про потоп не слышала?

– Потоп? – я задумалась. С потопом ассоциировался только Ной, но это было явно не здесь.

– Вета, твоя безграмотность просто поражает, – Сван Нисс покачал головой. – Придется еще общеобразовательные уроки ввести.

– Подумаешь, зато я знаю, что такое квадратные уравнения, почему деревья зеленые, а кровь красная и много других ненужных вещей.

Все дружно рассмеялись.

– Так что там с потопом?

– Он залил землю слезами.

– То есть, слезами? В прямом смысле?

– Нет, это просто поэтическое название, а вообще‑то мертвой водой…

После этих слов вновь наступила тишина. До того, как эти слова были произнесены, ничего не было ясно. А теперь… Будто тумблер включили, и мозги озарились светом.

– Конечно! – решил первым озвучить общую идею Рай Вард. – Мертвая вода! Ее источник где‑то здесь! Он и попадает в колодцы! Люди от нее не умирают, а вот новая жизнь не зарождается!

– Как не умирают? Сван Нисс только что сказал, что Первородный хотел убить людей.

– Если тебя кинуть в море, то ты умрешь вне зависимости живая в нем вода или мертвая. А мертвой она называется, потому что не способна нести жизнь. Она не убивает, она не дает зародиться новой.

– Ладно, понятно. Так что, будем болтать или отправимся на поиски? – жажда деятельности во мне просто бурлила.

– Пошли! Только, Вета, давай, Алекс первым, потом я, потом ты, а Сван Нисс будет прикрывать тылы.

Я согласилась, и мы стали осторожно продвигаться вперед по кориnbsp; дору, который, к нашему счастью, нигде не разветвлялся. Спустя минут пятнадцать впереди забрезжил свет.

– Это что, выход? – не поверила я.

– Навряд ли, – шепнул сзади Сван Нисс, – по моим ощущениям, мы глубоко в горе. Мир снаружи стал тише.

Мы вышли в огромный грот. Здесь было светло, как днем, правда, пасмурным. Посреди грота в большой каменной чаше блестела вода. Она была матово – белого цвета. Интересно, а какая там глубина. В чашу вода попадала, стекая из двух отверстий в камне, нависшем над гладью озерца.

– Вот тебе и слезы Первородного, – проговорил Рай Вард.

Мы молча уставились на открывшуюся перед нами картину, совершенно не зная, что же делать дальше. Алекс материализовал в руке кленовый листик и бросил в озеро. Листик сначала качнулся, потом поплыл к середине водоема и закружился на месте.

– Вода отсюда уходит, – констатировал он наглядно доказанный факт.

– Вопрос, откуда она здесь берется? – я взглянула наверх, туда, где камень пускал два тоненьких ручейка.

– А может, сверху бежит обычная вода, а в озере она преображается?

– Навряд ли. Простой воде там взяться неоткуда.

– А зачарованной откуда?

– Хороший вопрос…

Ответов не было. Тем более, что воде там действительно взяться неоткуда.

– Может она усиленно конденсируется в камне и берет его свойства? – предположила я, вспомнив вечно капающую, хотя и совершенно целую трубу в ванной в моем доме еще там, на Земле.

– Хорошая версия, – хмыкнул Алекс. – Только для конденсации нужен перепад температур.

– Ну, здесь холодно, а может камень горячий? – предположила я.

– Хочешь проверить?

– Нет, уж лучше ты, я левитацией не владею.

Алекс ничего не сказал, он сосредоточился и безо всяких шумовых эффектов вдруг взвился в воздух и поплыл в направлении камня. Через минуту, облетев его, он вернулся на место.

– Ну что? – не терпелось мне.

– Камень отдельный, он лежит на скале, – начал докладывать Алекс, та часть, что нам видна свешивается над озером. Воды там нигде нет: ни ручейков, ни каких других источников. И…

– Говори уже, не тяни!

– Камень не горячий…

Я разочарованно вздохнула.

– Но, – продолжил Алекс, – он теплый! Ты была права! И еще, он кажется полым изнутри, хотя сдвинуть его не получается. И кажется мне, что это совсем не камень.

– А что? – хором выдохнули мы.

Алекс пожал плечами:

– Сплав, может быть, или еще что‑нибудь.

– Оно рукотворное?

– Не знаю.

Мы вновь замолчали, переваривая информацию.

– Какие у нас варианты? – спросил Рай Вард.

– Их немного, но они есть, – я попыталась упорядочить мысли. – Во – первых, перекрыть дыру в этом бассейне. Во – вторых, уничтожить источник.

– Есть и еще один, – вставил Сван Нисс, – постараться утешить Первородного, чтобы он не плакал.

– Обоснуй, – попросила я.

– Понимаете, если заткнем дыру, вода все равно будет прибывать и рано или поздно вырвется отсюда.

Мы согласно кивнули. Сван Нисс продолжил:

– Уничтожить источник мы, возможно, просто не сможем.

Все опять кивнули.

– Остается, попросить. Ведь раньше слезы, видимо, не бежали. Иначе тут давно бы все затопило, пещера‑то не такая большая.

– Смысл есть, логики не вижу. – Ну не верю я в религиозную чушь.

– Давайте, что ли, перекусим тут и подумаем, – Алекс прямо из воздуха достал еще дымящуюся чашку с печеной картошкой и кусками мяса и целый каравай хлеба.

– А ты, однако, выгодный муж, – пошутила я и запнулась. Он странно на меня посмотрел, потом вдруг засмеялся.

– Ты начала меня воспринимать как другого человека, не того, которого ты знала в том мире. И это хорошо.

– А ты и стал другим. Сильным, уверенным. Защитником что ли, мудрым царем – батюшкой.

– Если чего надо, то ты так попроси, без предисловий…

– Да ну тебя, – я фыркнула, взяла картофелину отвернулась и начала жевать.

Взгляда Рай Варда я не видела, зато чувствовала. Казалось, будет у меня большая дыра в спине.

– Так что делать будем, – спросил Сван Нисс. – Кто‑нибудь знает способ убрать отсюда этот горячий камень?

– Может его телепортировать? – спросила я. – Или убрать в невидимый карман Алекса, из которого он так ловко все достает?

– Телепортировать? Только если была бы уверенность, что он с легкостью последует за нами один, а не прихватит всю гору. То же и с карманом.

– А его нельзя распылить? Превратить во что‑нибудь менее тяжелое и с другой формой?

– Можно попробовать, – согласился Алекс. – Камень мне распылить не сложно, но я не уверен, что это камень.

– Нужно еще учитывать и то, что вокруг него странный магический фон. Я такого еще ни разу не встречал, – добавил Рай Вард. – Отдача может быть непредсказуемой, а мы все‑таки находимся внутри горы.

– Трансформировать, не зная первоначальной структуры тоже практически невозможно. Так что думаем и другие варианты.

Мы опять молча пожевали.

– А изменить структуру воды нельзя, чтобы она стала нормальной? – пришла мне еще одна идея.

– В принципе можно попробовать трансформировать тот объем воды, который есть, – откликнулся Сван Нисс. – Но ведь она прибывает. Или ты предлагаешь устроить здесь пост магов?

– Знаешь, если нужно будет, можно и устроить.

– Нет. Нужно ликвидировать причину, а не последствия. Это будет мудрее, – вставил свое слово Алекс.

– Ну, если причину – то вот этот камень.

Мы опять задумались.

– А может, все‑таки попросим Первородного? – вновь предложил Сван Нисс. – Это ведь нам ничего не стоит. А с даром Веты вообще проще простого.

– Что проще простого?

– Спеть!

– А потом валяться в отключке?

– Но у тебя сейчас гораздо больше сил. И, если этот вариант не удастся, тогда и будем думать над другими. Просто все они – смертельно опасны.

Я задумалась. А, может, действительно, получится. Тогда и задача будет решена, и малыми силами обойдемся. Я закрыла глаза и осмотрелась. С линиями силы здесь все было в порядке. Они причудливо изгибались у камня и тянулись над водой. Пещера представляла из себя улей из линий. Мы светились переливами разных цветов ярких и четких, а вокруг камня крутились десятки, нет сотни огоньков. Как души, подумалось мне, души не рожденных наших детей. Я тронула нити силы и запела, как и всегда, сильно не задумываясь, чувствуя, что именно об этом надо рассказать сейчас. О любви, так о любви!

Мы с тобой молимся разным богам

Ты прибилась по Кришне, я врубился в ислам.

Ты поешь: "Хари Рама", я – "Аллах акбар"!

А Бог слушает нас один на весь шаданакар.

Нам вчера был одинаковый сон:

В лазуревой тишине серебряное колесо.

Ты сидишь в позе лотоса, я – распят на кресте.

А Бог смотрит на нас и тоже нас видит во сне.

Я нашел, то что так долго искал.

Я стал мудёр, как старый седой аксакал.

Ты стала светла, в глазах твоих – сто восемь снов…

А Бог ждал от нас лишь простую земную любовь.

Вот и все, кончается вечная жизнь,

Мы делим крылья орла и камнем падаем вниз.

Ни пуха тебе, ни пера, пошли меня к черту скорее!

А Бог плачет за всех не рожденных наших детей.

(Д. К.)

Сознания я не потеряла. Просто отыграл последний аккорд, и я будто проснулась. Огоньки вокруг камня застыли. А потом по миру прошла волна дрожи. "Первородный рыдает, – почему‑то подумалось мне, – сейчас нас вообще утопит".

– Вета, очнись! – тряс меня за плечи Алекс. – Бежим. Гора трясется.

Я непонимающе оглянулась. Рай Вард и Сван Нисс юркнули в коридор, куда уже тащил меня Алекс. И тут ход будто вздохнул, потолок прогнулся и рухнул, перекрывая нам пути к отступлению.

– Поздно! Бежим в другую сторону! – и Алекс, уворачиваясь от летевших сверху глыб, вновь потащил меня по гроту, теперь в обратном направлении.

– Ты куда?

– Я, когда летал, видел там еще один проход, думал, потом посмотрим.

– Ну вот и посмотрим…

Мы успели нырнуть в тоннель, когда сзади обрушился камень, из которого вытекали слезы Первородного. Он ударился о водную поверхность, подняв кучу брызг и пошел ко дну. Алекс создал огонек, и мы не останавливаясь побежали по проходу. А минут через пять нас накрыла взрывная волна. Видимо, рухнул потолок. Воздушный поток вперемежку с каменной крошкой сбил нас с ног.

– Вета, ты цела? – Алекс, дождавшись, пока пыль осядет, подполз ко мне и стал ощупывать руки, плечи, голову. – Ты не зашиблась?

Я потрясла головой, приводя мысли в порядок:

– Да вроде все в порядке. Упала довольно удачно.

Я провела рукой по животу. Бедная ты моя девочка, еще на свет не появилась, а уже натерпелась. Алекс заметил мое движение.

– Как она?

– По ощущениям, нормально.

– Идти сможешь?

– А есть другой вариант?

– Вставай уже, шутница, пора двигать!

Мы пошли, по проходу, который то сужался, то расширялся. Если коридор до грота был явно искусственного происхождения и не имел ответвлений, то теперь мы шли, стараясь выбрать самый широкий проход. Мелкие лазы ответвлялись десятками. Мы пересекли пару небольших залов. Светлячок поднимался под самые своды и выхватывал причудливые сталактиты, которые сотнями свисали вокруг нас.

– Я устала, – взмолилась я в очередном зале. – Давай хоть чуть – чуть посидим. А еще было бы неплохо чего‑нибудь перекусить.

Алекс остановился, вытащил из своего невидимого потайного мешка плед, постелил на каменный пол и усадил меня. Потом движением фокусника он достал пару бутербродов и воды.

– Извини, горячее мы съели. Остались только бутеры, но их нужно экономить. Неизвестно, сколько мы еще здесь бродить будем.

– Алекс, а что там произошло? Ну, в той пещере с озером?

– Сначала вроде бы ничего не было. А потом ручейки стали истончаться и пропали, – Алекс задумался. – Не пойму, почему землетрясение началось…

– А может Первородный простил все население этого мира и решил вообще уничтожить свое "последнее пристанище", чтобы не было искушения вновь всех затопить.

– Может, – согласился Алекс, – а ты неплохо спела.

– Тебе, правда, понравилось?

– Вообще‑то я предполагал, что она должна звучать не так нежно. Но это мелочи.

– Алекс, а тебе не хотелось снова начать петь?

Он задумался.

– Честно говоря, нет. Все‑таки что‑то незаметно на первый взгляд, но меняется в человеке при переходе в этот мир.

– Ну, мне жаловаться не на что. Этот мир исполнил мое желание.

– Да и мое тоже. Только вот желание у меня было… – он поморщился.

– Какое? Дословно можешь воспроизвести?

– Ну, когда уже понял, что мне не выплыть, на меня накатила злость на всех, в том числе и на тебя. И я подумал, что если бы у меня было настоящее могущество, я бы вообще всех заставил жить иначе, лизать мне ноги и преклоняться.

– Ну ты добился своего. Могущества у тебя хоть отбавляй! Кстати, мне всегда было любопытно, а ты что, короля бывшего убил?

– Да нет! Он умер от гриппа. Здесь нет такого вируса и иммунитета нет. Я с собой наверное притащил. А он уже был стар и слаб, да еще и измучен постоянной мыслью, что наследников у него нет, вот и умер.

– А как ты заставил его признать тебя.

– Вообще‑то он сам предложил. Не хотел страну оставлять на растерзание Совета магов. Больше ведь никого из родственников у него не было. А продолжатели династии – прожженные интриганы. Я потом с ними со всеми разобрался…

– То есть, убил?

– Зачем сразу подозревать меня в таких кровавых делах. Некоторые до сих пор живы. Двоюродная тетка бывшего короля в исправительном доме для дам. Типа наших монастырей. Ее супруг работает в каменоломнях. Его гномы выкупили. Ему еще года два в рабстве служить. Их сын служит в гвардии. Хороший молодой человек, преданный короне. Так что…

– А правда, что ты рабов в жертву приносишь?

– Да. Но иначе нельзя. Кроме того, это смертники, убившие не одного человека. Им все равно бы виселица грозила. А так – раз и все, да еще и ради дела.

Я замолчала. Мне вообще было сложно понять, как можно взять и убить человека, а потом так спокойно об этом говорить, безо всяких эмоций и угрызений совести.

– А чем ты сейчас занимаешься? В смысле, своих магических исследований.

– Портал на Землю пытаюсь пробить для живых. Ну, чтобы можно было оттуда попасть к нам не через смерть.

– Алекс, ну меня, понятно, ты пытался протащить. А сам как сюда попал?

– А меня королевский маг случайно задел. Он занимался теми же исследованиями, что и я, но у него ничего вообще не получалось. Вот он мою душу и выдернул.

– Все равно не понимаю. Тело твое там осталось, а здесь – новое? Я все‑таки родилась здесь, хотя отличий внешних от меня тамошней почти нет. Так по мелочи. Но как ты обрел здесь тело совершенно такое же, как на Земле?

– Я разбирался в этом. Но пока мало что понял. Видимо мир исполняет желания. Я ведь в своих мечтах о могуществе видел себя таким, какой я был там. Правда, некоторые физические недостатки не перенеслись. Я, например, сейчас правым глазом вижу настолько же хорошо, как левым.

– А про других землян, которые здесь были, ты что‑нибудь знаешь?

– Читал воспоминания одного мага, но понять из них что‑либо очень сложно. Ни причин попадания, ни изменений.

– Да уж, прямо Нангияла…

– Что, – не понял Алекс.

– Это из Астрид Линдгрен. В детстве мне очень нравилась ее книжка "Братья Львиное сердце". Там про мальчишек, попавших после смерти в другой мир. Этот мир назывался Нангияла. Правда, они в этом мире вновь умирали и переносились в Нангилиму.

– Это ты к тому, что если мы отсюда не выберемся, то окажемся в другом мире и сможем снова начать все с начала?

– Я все‑таки очень надеюсь, что мы выберемся. Меня и здесь неплохо кормят.

Алекс от души рассмеялся.

– Ты знаешь, я все время думал, почему попал сюда…

– И что ты надумал?

– Это второй шанс!

– Какая свежая и оригинальная мысль! – я фыркнула.

– Можешь фыркать, сколько тебе угодно! Но, я думаю, что самое главное это использовать предоставленный второй шанс правильно. Нужно что‑то кардинально изменить в себе, в мире, в людях. Поэтому мы и меняемся. Незаметно, шаг за шагом. Я сам уже не считаю себя тем самым Сашкой с Земли, которого ты знала. Да и ты для меня – новый человек. В тебе уже нет ничего от стеснительной скромницы, способной терпеть издевательства год за годом.

– Я это знаю. И, самое интересное, мне нравятся все изменения, которые происходят со мной. Но, как мне кажется, даже этого мало. А может быть, это только меня касается.

– Говори…

– Только сейчас я начинаю осознавать, что там, на Земле, жила, не имея вообще никакой цели. Я не считаю целями человека обычные инстинкты: питание, спаривание, размножение. А чего‑то большего, полета души, например, мне не удавалось достичь. Поэтому я очень надеюсь на этот мир. Мне здесь не просто интересно, мне здесь нужно быть… Я это чувствую.

– Тогда поднимайся и идем! – Алекс протянул мне руку и помог подняться.

– А ты хоть знаешь, куда меня тащишь?

– Очень приблизительно. Я чувствую потоки земных сил и места выхода их на поверхность. Вдоль одного из них мы и идем.

– Алекс, а у тебя там бутеров еще много?

– Кто о чем, а ты только о еде думаешь.

– Мне простительно, я не одна, нас двое.

Бутербродов в его пространственном кармане было десять штук. Последние я доедала молча на очередном привале. Алекс от еды отказался в пользу голодающих женщин и детей. Но этот перекус сил не прибавил. Сколько мы блуждали? Кто бы его знал. Два раза мы уже устраивали своеобразные ночевки: давали себе несколько часов на сон. Вот остановились еще раз. Кушать хотелось смертельно. Благо, воды в пещерах было предостаточно.

– Давай, солнышко, поспи, – Алекс укутал меня в плед, прижал к себе и начал убаюкивать как ребенка.

Я не сопротивлялась, понимая, что сил на это уже нет. Да мне и хотелось сейчас заботы. Но сон не шел, слишком уж грустные мысли поселились в голове.

– Алекс, как ты думаешь, а драконы выбрались?

– Скорее всего. Там коридор был надежный. И к тому же не такой длинный.

– А они нас ищут?

– А вот в этом я даже не сомневаюсь. Так что для нас главное – выбраться на поверхность.

– А твои линии магии, по которым ты меня ведешь, долго еще петлять будут.

– Они не петляют. Мы идем вперед и чуть вверх. Скорее всего, мы уже прошли всю гору насквозь. Осталось чуть – чуть.

Я впала в состояние полусна – полубреда. Мне мерещилось, что я – маленькая девочка, и играю в прятки с другими детьми. Я их ищу и не нахожу. Зову, а никто не откликается. А кругом лежат снега, как у нас, в том мире. И холодно очень. Я иду по лесу в поисках детей и плачу, а слезы замерзают на ресницах, падая вниз уже хрустальными шариками. И вдруг все изменяется, кто‑то теплый и огромный поднимает меня на руки и начинает утешать: "Не плачь дитя, скоро наступит весна, и лес оживет. И твои слезинки станут озерами, и по ним поплывут лебеди, и зазвенит ручеек…" Мне стало легко и спокойно. Я запела:

"Весь день с утра шел белый – белый снег,

Скрывая все земные недостатки,

На вкус он был немного горько – сладкий,

Он быстро таял на моих перчатках,

Но на земле готов лежать был век.

Зима пришла внезапно как всегда,

Накрыв весь мир холодным одеялом,

Осталось дело только лишь за малым,

Сковать ручей, не знающий начала,

И уносящий воды в никуда.

А ручеек, петляя меж холмов,

Весь мир наполнил сладозвучным пеньем,

Звеня и разбиваясь о каменья,

Он не пытался отыскать спасенье,

А пел о том, что до сих пор жива любовь.

И я стоял и думал я одно:

Весна наступит, хотя бы оттого лишь,

Что тот ручей уже не заневолишь,

Не повернешь и льдом его не скроешь,

И он несет весеннее тепло".

Я пела, а с небес летели снежинки. И было это так здорово… Что я проснулась и улыбнулась. Конечно, еще не все потеряно, жизнь продолжается! И тут я, действительно, ощутила на лице снежинки. Откуда? Я подскочила, вырвавшись из рук Алекса.

– Алекс, Алекс, да проснись ты уже! Снежинки!

Алекс протер глаза и уставился на меня, прыгающую вокруг места нашей стоянки, и протягивающую ему пустые руки. Или почти пустые. Наконец, он сообразил.

– Да, действительно, снежинки и ветер подул. Откуда?

Мы бросились искать тот проход, откуда принесло нам это свидетельство близости поверхности. В одном из них было значительно холоднее, чем в других и мы бросились по нему, пытаясь не потерять друг друга из виду. Наконец впереди забрезжил свет.

– Ура! Свобода! – я понесла по направлению к нему, но Алекс перехватил меня и придержал:

– Подожди, неизвестно, где мы окажемся. И еще – там могут быть звери.

Это остудило мой пыл. Мы пробрались к узкой расселине. Тучному человеку тут было бы не пройти, а вот мы протиснулись и оказались на маленьком, усыпанном снегом уступке. А дальше – обрыв…

Настроение резко ухудшилось.

– Ну и что делать дальше будем?

– Нужно дать знать нашим спасателям. Я не сомневаюсь, они нас ищут.

Алекс запустил в воздух красный пульсар, рассыпавшийся тысячами искр.

– Знаешь, Вета, иди обратно в пещеру. Я буду стоять тут и подавать сигналы. Как только кто‑нибудь объявится, ты узнаешь об этом первой.

Мысль была вполне логичная, но мне жутко не хотелось обратно. Правда, минут через пять все‑таки пришлось последовать совету Алекса: и руки закоченели, и ноги.

Помощь пришла к вечеру, когда начало темнеть и наши сигналы увидели драконы. Алекс был уже почти без сил, да и я верхом взобраться вряд ли смогла бы. Поэтому нас подхватили в когти и спустили к подножию горы, где был разбит лагерь.

Нам навстречу уже бежали Тита и Рай Вард, раздававший по пути указания. Через минуту мы уже были укутаны в шерстяные пледы и сидели в теплом шатре, попивая горячий бульон.

– Долго нас не было? – поинтересовалась я.

– Сегодня – третий день, – Рай Вард улыбнулся, глядя на меня с таким ласковым прищуром, что я поймала себя на мысли: надо бежать, а то ведь запрет и больше не выпустит.

– Рай Вард такой молодец! – щебетала Тита, бросая в сторону принца очень уж недвусмысленные взгляды. – Он сразу же вызвал своих драконов, и они днем и ночью летали туда – сюда. Поэтому и сигнал ваш заметили.

– Да уж, – поспешила согласиться я, – молодец…

– А вы как? – спросил Рай Вард, в свою очередь очень неоднозначно посматривая на Алекса.

– Да нормально, – король только рукой махнул. – Еда у нас, хоть и в обрез, но была, воды в пещерах много. Так что, шли себе и шли, мило болтая.

Рай Вард окинул нас холодным взглядом и вышел из палатки. Тита, смущенно улыбнувшись, выскользнула за ним.

– Это что было?.. – я недоумевала.

– Ревнует твой дракон, вот чего, – Алекс как мальчишка показал язык.

– А ты зачем ему еще и соль на рану сыплешь?

– А так ведь интересно.

– Очень! Да и Тита хороша! В адвокаты что ли к Рай Варду записалась?

– Похоже не в адвокаты, а в поклонницы.

– Ну и дура!

Алекс покачал головой:

– Это ты дура. Сколько можно мужика изводить. Ты ведь ему не безразлична!

– Алекс, хватит уже эту тему мусолить! Ты и сам должен понимать, что не я ему нужна, а ребенок. Скорее всего, отец поставил какие‑то условия возвращения ему титула наследника.

– Это, конечно, вероятно, но одно другого может и не исключать.

– Я так считаю: когда сомневаешься, действуй в своих интересах. Я не хочу замуж за Рай Варда. Кстати, он этого впрямую мне, никогда и не предлагал. Он предложил еще там, у них дома, стать его стасси. А это, на мой взгляд, – унижение. И это еще мягко говоря.

– Ты не можешь простить его! Это плохо. Для тебя. А вот для меня – хорошо.

Я вопросительно на него уставилась и он продолжил:

– Понимаешь, ты нужна драконам не только из‑за неземной любви Рай Варда. Ты представляешь собой ценность сама по себе, ведь смогла вернуть драконице ее дар. Но так или иначе ты – моя подданная. А знаешь, обладая сокровищем, можно же не только им гордиться и выставлять на показ. Можно ведь и продать…