Текст книги "Хищники"

Автор книги: Максим Шаттам

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 28 страниц)

38

Энн провела целый день вместе с Катариной Вайсс, сидя перед алтарем: секретарша составляла тематические гороскопы трех погибших, чтобы потом соотнести их с предшествующими смерти ночами. Вайсс пока еще не закончила работу и предпочитала ничего не рассказывать до ее окончания и сопоставления. Обе женщины много говорили, особенно секретарша, которая призналась, что она пошла в армию во время массового набора, потому что в это время ее журнал обанкротился и закрылся. Она дважды состояла в браке и два раза пережила развод. Но осталась бездетной. Катарина уточнила, что это все из-за ее мужей, у которых были «пустые яйца», но Энн ощутила ее раздражение против самой себя и то, что ненависть к мужьям – своего рода защита. Она сказала, что сделала все, прожив только тридцать семь лет. Ее родители были на пенсии, и из ее нескромных откровений Энн смогла понять, что у Катарины есть брат, родившийся в результате кровосмешения. Но это признание было сделано между прочим, прозвучало в общем потоке слов.

Энн же молчала все утро. Ее сознание полностью занимало то, что произошло ночью. В конце концов, почему она на это пошла? Из-за пламени, вспыхнувшего в глазах Фревена в момент их расставания? Энн поняла, что он ее хотел. Она безуспешно пыталась уснуть: ночные воспоминания вертелись у нее в голове. Она погрузилась во влажную, обжигающую дремоту, чтобы через четыре часа вновь открыть глаза и снова и снова возвращаться мыслями к произошедшему.

Она еще раз подчинилась своей извращенной природе. Тем не менее она запретила себе вписывать Фревена в самый низ своего длинного списка. Но ты еще раз потерпела неудачу. Ты слаба, бедная моя девочка…

Два взрослых человека хотят и находят друг друга, место и время, что в этом ненормального? Что-то противоположное было бы глупостью.

Остановись! Что ты делаешь? Ты хорошо знаешь, что это не то самое. Ты освободилась от устаревшего чувства вины. Твое тело уже долгое время, когда ты хочешь, – это твой инструмент! И если это социальное табу, то не стоит стыдиться того, что ты имеешь. Но ведь ты лжешь, не так ли? Признайся… Ведь это выше удовольствия. И в этом смысле, это не только удовольствие… Этот мрак, который следует за удовольствием, он и есть настоящая угроза и тебе, и всем остальным. И это то самое, чего ты не простишь себе! Взять на себя риск увлечь Фревена в свои потемки. В свой извращенный мир. Потому что речь идет именно об этом. Ты не просто ищешь удовольствия. Твои поиски отвратительны. Мужнины для тебя лишь инструмент. Потому что ты ненормальная.

Энн стиснула зубы.

А что она сделала? Благодаря своему желанию стала диким зверем, чтобы больше не иметь способности собой управлять? Поздним утром, понемногу, она поняла очевидное. Ее темная сторона пока еще не смогла завладеть ею. Это было хорошо для нее, желающей увлечь Фревена в свою бездну. Чтобы больше не быть одной. Потому что мучившая ее струнка вызвала в нем отклик. И он понял эту возможность. Пусть он разделит с ней ее бремя. Пусть поможет ей. В самой глубине своего существа Энн увидела во Фревене человека, способного не осудить ее и даже протянуть ей руку.

Спать с ним – это лучшее средство довериться ему? Чтобы он понял тебя и смог помочь? Какую глупость ты совершаешь…

Сначала они познали физическую близость, прежде чем подойти к более хрупкой, психологической. Обычно все происходит в обратном направлении. Сначала двое учатся понимать друг друга, разбираются в характерах, а потом происходит сближение тел. Энн же, наоборот, считала более важным сохранить свое сознание и все, что оно скрывает. Тело может со многим примириться, душа – нет. Тело может участвовать в эксперименте с тем, чтобы прощупать другого и решить, заслуживает ли он того, чтобы сломать барьеры, снять маску. К своим двадцати пяти годам Энн отдавала себе отчет в том, что она предлагала другим только игру в дурачка. Она обольщала, открывая лишь часть себя, самую привлекательную. И мужчине требовалось время для того, чтобы пробить пласты иллюзий, прежде чем понять, кто же на самом деле оказался в его постели. Потому что ее маска никогда не падала до полового акта. Таким образом, Энн изменила общепринятую тенденцию. «Скажи мне, как ты ведешь себя в постели, и я скажу тебе, нужен ли ты мне в моей жизни».

Теперь ей предстояло решиться. Как поступить? Должна ли она продолжать, или следует остановиться и вести себя так, как будто ничего не произошло?

Ты прекрасно знаешь… твое время пошло. Если ничего не предпримешь, рано или поздно ты придешь к саморазрушению. И может быть, именно он и есть тот мост, который нужен тебе, чтобы перейти через пропасть.

Поговорить с ним… Нет, не сейчас. Сначала приблизиться к нему. Понять чувствами. Это опасно. Присмотреться, чтобы довериться. Это значит – играть с огнем, ты знаешь, чем это кончается и что станет с тобой! У Фревена были ответы на ее вопросы. Он бы ей смог помочь.

– Я закончила.

Энн пробудилась от своих размышлений, как от тяжелого сна.

– Простите…

– Я сказала, что закончила. Составила темы, я изучила их и сравнила со звездами прошлых ночей.

– И что, есть какие-то связи, что-то такое, что помогло бы нам?

Катарина похлопала по стопке листов.

– На самом деле сейчас я, конечно, скажу вам глупость, но я думаю, что убийца, которого вы ищете, убивает не человека, а нечто другое.

Энн скрестила руки на груди.

– Как это?

– Я думаю, что он хочет убить удачу, которая их ждет.

39

Косые золотистые лучи заката, проходя через витражи, раскрашивали в разные цвета всю внутреннюю часть церкви, из-за чего библейские персонажи казались духами, выступающими из камня.

Энн подошла к Катарине, массируя затылок.

– Что означает «убить удачу»?

Катарина указала на десяток листов, которые она заполнила вычислениями и выводами.

– Я вам объясню в деталях, если вы расскажете мне подробнее о делах.

Энн просмотрела схемы, прочитала названия планет, рассмотрела красные, черные или голубые линии, встретила термины «асцендент», «декан» и покачала головой:

– Только в общих чертах.

– Говоря вкратце, для каждого из этих троих мужчин, судя по положению звезд в момент рождения каждого, через день наступил бы самый благоприятный момент удачи, если бы они прожили еще несколько часов. В каждом случае данные совпали: это были бы самые благоприятные дни для достижения успеха. Дни огромных возможностей, если хотите.

– Это не могло быть случайностью?

– А что такое случайность? Здесь все очевидно! Если бы эти ребята пришли ко мне за консультацией и спросили, в какой день им надо предпринимать важное дело, я бы указала именно на число, соответствующее следующему дню после убийства каждого! Во всех сферах им сопутствовали бы самые благоприятные знаки. Это был бы день везения для каждого.

Энн стала рассуждать, ходя по кругу:

– Как можно убить удачу. Почему он это делал?

– О, это уже не моя задача…

Энн внезапно остановилась:

– Кто-то другой, понимающий в этом деле, сделал бы такой же анализ?

Катарина ответила с некоторым раздражением:

– Если бы это был добросовестный, внимательный к деталям человек, то да. Моя собственная интерпретация ограничена, поскольку я рассматривала положения…

– Я вам верю, – сказала Энн, не дослушав.

В главную дверь вошел лейтенант Фревен, впустив поток света, ослепивший обеих женщин. Закрыв дверь, лейтенант направился на хоры.

– Есть новости? – спросил он, не глядя на Энн.

Та повернула голову к Катарине и ответила:

– Вы будете удивлены.

Секретарша кратко представила ему факты. Убийца, преследующий удачу. Фревен с недоверием посмотрел на Катарину.

– Что? – вспылила та. – То, что я сказала, вам не нравится? Зачем тогда потребовалось разыскивать меня, если вы считаете астрологию бабьим вздором!

Он жестом дал понять, что дело не в этом.

– Я удивлен, что между тремя преступлениями есть настоящая астрологическая связь. Я в это не верил… Значит, мы ищем человека, способного делать то, что вы сделали только что. Много вы знаете таких людей в армии?

Катарина сделала гримасу.

– Такие люди на улице не валяются.

– А кого-то, у кого были бы такие же инструменты, которые мы вы предоставили.

Катарина взяла в руки стопку листов с эфемеридами.

– Нет, если только он не сделал все расчеты до приезда на фронт. Если принял решение… убивать, он мог бы заранее все приготовить и прибыть налегке. – Она вскинула брови. – Я и представить не могла, что буду говорить с вами о таких отвратительных вещах!

Фревен машинально повернулся к Энн, а затем развернулся к доске, чтобы записать выводы.

– Убийца бьет не случайно, хуже того: он знает с самого начала, кто будет его жертвой? – Его лицо исказила гримаса гнева. – Нам надо еще и еще раз изучить это, понять, почему он это делает, что он хочет на самом деле и что еще задумал.

Энн попала в поле его зрения, встав прямо перед доской, на которой была записана хронология трех убийств и расписание действий третьего взвода.

– А если… – пробормотала она, – если он убивал, чтобы выжить?

Энн кивнула на записи на доске:

– Смотрите! Первое убийство было совершено в то время, когда все ждали приказа грузиться на судно, после чего для всех битва была неизбежна. Второе – во время перехода, за несколько часов до штурма. Затем ничего, вплоть до ночи, предшествующей убытию третьего взвода на передовую. Каждый раз преступник убивает самых везучих парней своего взвода за день до боя. А что нужно, чтобы выжить во время сражения, среди пыльных пуль и снарядов, как не толика везения?

С искаженным лицом Фревен сказал:

– Так что же, у этого типа имелись гороскопы всех его товарищей на каждый день недели? И он решил устранять тех, кому звезды сулили наибольшее везение и удачу в бою? Чтобы самому иметь шанс выжить? Тогда мы ищем не психопата, а просто сумасшедшего!

– Ну почему же? – возразила Катарина. – Даже если это вам кажется бессмысленным, я нахожу логику в его рассуждениях! Конечно, он коварный и вероломный, но вполне адекватный! Он устраняет соперников, чтобы получить больше везения. Ведь шанс – это не то, лейтенант, что дается нам по воле случая! Это совпадение большого числа астрологических параметров, и если знать, что к другим в эти дни звезды намного более благосклонны, чем к тебе, то ты делаешь так, чтобы устранить других.

– Тогда этот парень придал новый смысл выражению «призвать свой шанс», – заключил Фревен.

Подгоняемый своим открытием, он поспешил к списку третьего взвода. И обнаружил, что несколько фамилий зачеркнуты.

– Это сведения о потерях, которые принес после обеда сержант Маттерс, – объяснила Энн. – Перечеркнуты фамилии тех, кто не вернулся вчера или был отправлен в госпиталь. Трое мертвых и трое тяжело раненных.

Лейтенант просмотрел всю колонку.

капитан Ллойд Моррис – П

лейтенант Эшли Даррингтон – П

лейтенант Филипп Пайпер

унтер-офицер Клайв Бредли-Доддерс – П

унтер-офицер Генри Кларк – П

сержант Петр Кижлар – П

сержант Габриэль Рабин

сержант (медбрат) Паркер Коллинс – П

капрал Дуглас Режи – П

капрал Адам Хоуден

рядовой Франк Джазинни – П

рядовой Владимир Хришек – П

рядовой Мартин Клампс – П

рядовой Джереми Бродус – П

рядовой Кол Харрисон – П

рядовой Питер Бролин

рядовой Джеймс Костелло

рядовой Фелипе Гонзалес – П

рядовой Джон Тродел – П

рядовой Родни Барроу – П

рядовой Стив Рисби

рядовой Джон Уилкер – П

– Итак, у нас осталось одиннадцать подозреваемых. Может быть, тот, кого мы ищем, теперь оказался среди отсутствующих. – Он пристально посмотрел на Катарину. – Вы должны составить гороскопы всех этих людей, мы сообщим вам их даты и места рождения. И вы нам составите список по убывающей – от самых везучих до наименее удачливых в день боя. Если эта гипотеза верна, тогда преступник будет одним из тех, кто окажется вверху.

– Но это совсем не так! – запротестовала Катарина. – Это так не работает, ведь речь идет не о статистике, а о сопоставлении, анализе и более или менее благоприятных элементах в различных сферах жизни! Невозможно составить такой список, какой вы требуете!

– Тогда мне надо знать тех, у кого наименее благоприятные элементы.

– Но это не…

Катарина вздохнула от отчаяния. Энн пришла ей на помощь.

– Для этого требуется несколько дней работы.

Энн чувствовала, что Фревен нервничает. Из-за нее? Взгляд лейтенанта быстро перебегал с одной записи на другую, он просматривал каждое слово. Он больше не знает, в каком направлении двигаться, поняла она. Он больше ни в чем не уверен, ни в своих выводах, ни в том, что теперь делать.

– Я улажу формальности с вашим начальством по этому поводу, – сказал Фревен после паузы. – Энн, я должен подготовиться к приезду команды ВП, которая сменит нас. Вы можете мне раздобыть полный список дат и мест рождения военнослужащих третьего взвода?

Он отдалял ее. Он отсылал ее подальше от себя, чтобы они не сталкивались и не разговаривали. Энн чувствовала нарастающий гнев. Она была готова довериться ему, она собиралась протянуть ему руку, а он от нее отвернулся. Нет, так не пойдет, тебе не удается так легко от меня избавиться.

Она была в ярости, ее гнев перерастал в бешенство. Бешенство, которого она научилась опасаться, потому что оно уничтожит все ее попытки сближения. Она решила постепенно измениться и стать очень холодной. Фревен для нее перестанет существовать. Вплоть до того, что в его присутствии она не будет испытывать ничего, кроме холодного безразличия.

А в это время, пока на их лица падали последние разноцветные лучи, готовилось новое преступление.

Самое страшное.

40

Энн сидела на скамейке на краю площади городка и ела сэндвич, принесенный из офицерской столовой. Солнце скрылось за лесом, на западе, уступив место синеве, в которую погружался темнеющий мир, и звезды проступали из небесных глубин.

Она силилась не думать о Фревене.

На главной улице стояла колонна военных грузовиков, на нескольких машинах выделялся белый круг с красным крестом. Энн видела выходящих из грузовиков людей, которые направлялись к зданию, в котором до войны работал отель с баром-рестораном. У входа стояла группа беседующих и курящих солдат. Среди них Энн различила двух женщин. Фигура одной из них особенно привлекла ее внимание. Движения головы во время смеха, манера держать сигарету в отведенной назад руке, так могло быть, если только это…

Энн встала и медленно направилась к ним.

Блуза медсестры. Коренастая фигура. Жесткие прямые волосы.

– Кларисса? – сказала она с сомнением, подходя ближе.

Невысокая женщина подалась вперед, желая разглядеть того, кто к ней приближается.

– Энн? Это ты?

– Кларисса! Что ты здесь делаешь?

– Ну надо же! Меня послали с передовым отрядом, мы должны оставить здесь наше имущество, теперь готовимся к ночевке.

Кларисса отошла от группы, чтобы поболтать с подругой.

– Ну, говори, что у тебя?

– Сложно… сказать.

– Как тебе лейтенант Фревен? Кто он – тупая скотина или полицейский гений с телом Геркулеса?

Энн пожала плечами.

– Он очень способный во всем, что касается дела, однако… я согласна с тем, что о нем говорят: он немного своеобразный. А ты, как у тебя с майором Каллоном?

– Он перешел уже все разумные границы, чтобы можно было что-то изменить, – с иронией проговорила Кларисса. – Я очень рада тебя видеть. У тебя усталый вид. Тебе тяжело, так ведь?

Энн молча кивнула.

– Нового преступления не было?

– Нет, слава богу.

– А ведь лейтенант достаточно привлекательный, как кажется…

Она разбередила рану в груди Энн.

– К тому же он холостяк! – жеманно прибавила Кларисса.

– Вдовец, – поправила Энн.

– Ну да, но с течением времени разница стирается, разве нет? Если он действительно умный и хорош собой, то не должен долго оставаться один! Наверное, он поддерживает с кем-то тайные отношения!

Кларисса говорила быстро, словно диктор на радио:

– Ты обнаружила женщину за его спиной? Ту, которая прячется в тени таинственного лейтенанта Фревена?

Энн хотела было остудить притворный пыл своей подруги, но что-то помешало ей промолвить даже слово. Подсознание работало так усиленно, что подавляло сознание эмоциями. Энн усваивала информацию, не в состоянии ее осмыслить.

– …Нельзя больше не иметь ни с кем отношений! И потом, ведь это война, мораль легко приспосабливается! – продолжала Кларисса.

– Что ты сказала? – неожиданно резко сказала Энн. – До этого, о Фревене.

Кларисса нахмурила брови.

– А-а, наверное, что у него с кем-то тайные отношения? Что надо искать…

– Женщину за спиной мужчины? – прошептала Энн.

Мысли выстраивались в ее голове в четком порядке. Женщина за спиной мужчины, – быстро повторила она мысленно. – Женщина во мраке. Женщина. Символы. С самого начала все в символах…

Внезапно Энн поднесла руку к шее.

– ОТ, – громко сказала она. – Это не инициалы!

41

Фревен уже заканчивал обедать со своими подчиненными на паперти, когда увидел быстро идущую к ним Энн.

– Я должна вам кое-что показать, – проговорила она, поднимаясь по ступенькам. – Пойдемте внутрь.

Все одновременно встали и пошли за ней на хоры. Маттерс и Конрад взяли зажигалки, чтобы зажечь свечи в центре возвышения. Тем временем Энн взяла мел и стерла краем рукава заметки, которые она посчитала менее важными.

– Эй! – протестующе произнес Фревен.

Не давая ему времени на то, чтобы рассердиться, она сказала:

– Вы помните буквы, обнаруженные на месте убийства Фергюса Росдейла? «О» и «Т», начертанные вот так.

И попыталась воспроизвести знаки:

– Это был грубый рисунок, сделанный кровью. Мы сразу же подумали о буквах, потому что версия соответствовала этому направлению.

Слушатели не отрывали глаз от ее губ, пытаясь угадать, что она хочет сказать.

– Но если мы действительно пошли по неверному пути? Теперь мы не понимаем, что имел в виду Фергюс Росдейл, когда начертил эти буквы.

– Если это был он! – возразил Конрад, который служил рупором идей своего лейтенанта. – Вполне возможно, что это сделал убийца, что-то типа подписи или ложный след, как насмешка над нами, ведь это уже не впервые.

Энн стерла второй знак и изобразила его под первым.

– А так? Это что-то напоминает? На самом деле, чтобы было совсем точно, надо было бы завершить рисунок, думаю, что Росдейл чертил его в спешке за спиной убийцы. С перерезанным горлом у него были считаные секунды. Не хватает черты, чтобы соединить обе части. Вот так:

– Женский символ? – удивился Донован. – Зачем он…

– Хорошо, Энн, – объявил Фревен. – Господа, следует поговорить о подружке Росдейла. В последние секунды жизни, еще находясь в здравом уме, он начертил это собственной кровью, чуть в стороне, под скамейкой, чтобы не заметил убийца.

– Вы меняете свое мнение? – снова удивился Донован. – Вы говорили, что человек с перерезанным горлом не смог бы…

– Я знаю, что говорил, солдат, теперь смотрю на это иначе. Я был неправ.

Под пронизывающим взглядом своего командира Донован сконфуженно опустил глаза на свои ботинки.

– Есть две возможные версии, – вмешался Маттерс. – Либо Росдейл хотел нам сказать, что его убийцей была женщина, либо то, что он пришел туда из-за женщины.

– Три версии, – заметил Бейкер. – Он хотел сказать, что в этот момент думал о своей подружке.

Фревен бросил снисходительный взгляд на подчиненного. Бейкер был наименее сообразительным из его людей.

– В таком случае он бы написал ее имя, по крайней мере начальные буквы, – усмехнулся Монро. – Или, не знаю, начертил сердце, но только не это.

– Маттерс прав, – заключил Фревен, – в любом случае речь идет о женщине. Я хочу видеть его подружку, как ее зовут?

Маттерс заглянул в свою записную книжку:

– Лиза Хибург! У нее был нервный срыв, когда она узнала о смерти Росдейла.

– Найдите ее! – приказал лейтенант, взглянув на Маттерса и Донована.

Голос командира прозвучал так властно, что Маттерс сразу быстрым шагом направился к выходу, а за ним тут же последовал Донован.

Новая команда ВП прибыла в городок вечером, на смену Фревену и его людям. В то время, когда Бейкер, Ларссон, Монро и Конрад отдыхали, играя в карты в ризнице, Донован и Маттерс в ратуше вызывали по радио Лизу Хибург.

Фревен был один возле алтаря, склонившись над своими записями, а Энн делала вид, что читает исторический роман на своей кровати, в десяти метрах от лейтенанта.

Он повернул голову и увидел, что молодая женщина смотрит на него.

– Я могу поговорить с вами? – тихо спросил он.

– С каких пор вы спрашиваете моего разрешения?

Несмотря на саркастический тон, она спустила ноги с кровати, чтобы освободить ему место рядом. Фревен подошел и сел.

– Я… огорчен, если кажусь вам сегодня несколько холодным.

– Да в вас больше льда, чем холода.

Фревен кивнул с виноватым видом, опустил голову и сложил руки на коленях.

– Примите мои извинения, Энн. Я должен был поговорить с вами сегодня утром, но…

– …это не так-то просто, – закончила она за него. – Я знаю. И у вас было время поразмыслить. Так что вы хотите мне сказать?

Он смотрел на ее бледную кожу, горящие глаза, устремленные на него. Что это, гнев? Желание? Что же она чувствовала в это мгновение?

– Я знаю, что должен был поговорить с вами сегодня ночью, прежде чем это произошло между нами. Я не могу, Энн. Наши отношения не могут продолжаться, извините…

– Вы не можете или вы не готовы?

Фревен приоткрыл рот, но не нашелся, что ответить.

– Неважно, что произошло этой ночью, я не из тех женщин, которые могли бы упрекнуть вас, я уже, знаете ли, большая девочка и отвечаю за свои поступки. Мы оба получили удовольствие, вот и все. Если продолжения не должно быть, что ж, никого не заставишь желать тебя. Тем не менее я хочу сказать: если это из-за меня, тут я ничего не смогу поделать, – или же это потому, что вы не готовы жить другой жизнью из-за вашей жены?

Фревену показалось, что ему нанесли удар по печени. А потом тело не смогло больше противостоять, и разум взял верх. Патти… Стена пала, и эмоции хлынули потоком, все вместе, всё смешалось, и ярость, казалось, захлестнет остальные чувства. Фревен стиснул кулаки и на мгновение опустил веки.

Его челюсти сжались.

– Простите меня, – прошептал он, вставая. – Я не могу.

Фревен все еще не спал, несмотря на поздний час. Энн не выходила у него из головы. Что же он сделал? Его не покидало неприятное ощущение, что он совершил ошибку, которой мог бы избежать. Но в чем заключалась ошибка? В том, что он переспал с Энн, или в том, что не позволил себе продолжать отношения? Одна его часть желала ее, хотела обладать ею снова. Не только ради минут сладострастия, но также из-за прикосновения ее теплой кожи, ее поддержки, чтобы больше не чувствовать себя одиноким. Ты никогда не будешь вместе с ней, твоей парой была Патти.

Он все время возвращался к одним и тем же мыслям, но не мог размышлять спокойно. Все смешалось: сексуальность, страх, вина, желание снова быть с Энн, моральный аспект. Ему не удавалось разрубить этот узел. Отодвинуть Энн в дальний уголок сознания, поместив ее среди воспоминаний. И твердо решить, что отныне будет поддерживать с ней чисто профессиональные отношения. Именно это он решил выбрать ранее, днем, но он обманывал себя. Все его существо протестовало против такой потери.

Бесконечный спор с самим собой. Надо ли было ждать, чтобы время сделало свое дело, чтобы она отдалилась под давлением злой памяти, благодаря чему двусмысленность исчезла бы сама собой? Легкое решение, принимаемое из трусости, которая вовсе не была присуща ему. Рано или поздно он заплатит за это, и не надо лгать себе. Он не мог разрешить дилемму или избавиться от нерешенных проблем, он постоянно возвращался к ним до того дня, когда гангрена от сгнивших корней вылезла наружу, еще более разрушительная, чем когда-либо.

Он не знал больше, о чем думать и что делать. Только усталость и тупик в расследовании. Даже в этом деле он не понимал, куда идти. Версию о женщине стало трудно отвергать, даже если она и не соотносилась с тем, что убийца был военнослужащим третьего взвода. И женщин было совсем немного, а еще меньше тех, кто был поблизости в момент совершения трех преступлений. Лишь горстка секретарш и несколько медсестер. И это при том, что Клаувиц и Форрел были убиты «случайным выстрелом», в отсутствие убийцы из третьего взвода. Трудно поверить.

И тем не менее…

Тихо заскрипела входная дверь.

Фревен почувствовал, как у него на голове зашевелились волосы. Он медленно повернул голову, чтобы увидеть входящего.

Какой-то человек, закутавшийся в широкую одежду, вошел в церковь и прикрыл за собой створку двери.

Затем он направился к Фревену.