Текст книги "Запретные грехи (ЛП)"

Автор книги: М. Джеймс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 24 страниц)

Тот факт, что они с моим отцом по разные стороны баррикад, не поможет. Сейчас, как никогда, мне нужна стабильность в моей жизни, и я должна быть уверена, что ничего не случится, из-за чего я потеряю Себастьяна. Ссорясь, он с моим отцом определенно рисковал бы этим.

Я направляюсь по коридору к кабинету отца и стучу в закрытую дверь. Мгновение спустя я слышу его грубое:

– Войдите, – и вхожу внутрь, стараясь не выдать своего волнения.

Как только мой отец видит меня, его челюсть напрягается.

– Эстелла, если это ещё одна попытка отговорить меня от организации твоего брака... – начинает он, и я быстро качаю головой.

– Это не так, – говорю я, примирительно поднимая руки и подходя к его столу. – Я просто хотела спросить, могу ли я куда-нибудь пойти сегодня вечером. Я сразу перехожу к сути. Мой отец никогда не любил ходить вокруг да около, и чем дольше я буду тянуть с этим вопросом, тем больше он будет раздражаться на меня. Я знаю это точно.

– Пойти куда-нибудь? – Он морщит лоб. – Куда ты хочешь пойти?

Я делаю глубокий вдох.

– Сегодня день рождения моей подруги Мэрили. Она была на моей вечеринке.

– Я не знаю, кто это. – Он опускает взгляд на стопку бумаг перед собой, давая понять, что я его перебила. – Чья она дочь?

– Она... – Я с трудом сглатываю. – Она одна из моих подруг по колледжу.

Я замечаю, как меняется выражение лица моего отца, и понимаю, что мне следует уйти. Однако я уже здесь, поэтому не могу не попытаться донести свою точку зрения. В этой маленькой комнате я чувствую себя загнанной в угол, пока мой отец осуждает моих друзей и ту жизнь, которую я хочу вести вне дома. Внезапно мне становится очень, очень грустно, и я хочу уйти сегодня вечером.

– Хм, – произносит он с лёгкой ухмылкой. – Где будет эта вечеринка?

– В боулинге. Она прислала мне детали, но мне нужно уточнить точное место. Себастьян пойдёт со мной, и если ты хочешь, чтобы кто-то ещё составил нам компанию в качестве охраны, это было бы замечательно...

– Нет, – он поднимает на меня взгляд. – Ни в коем случае, Эстелла. О чем ты думаешь? В любом случае, это не те друзья, которые тебе сейчас нужны.

– Папа... – начинаю я.

– Нет, – повторяет он. – И я занят, Эстелла. Есть ли что-то ещё...

– Сэр, могу я говорить свободно?

Голос Себастьяна, раздавшийся за моей спиной, заставил меня подпрыгнуть от неожиданности. Я не слышала, как он вошёл в комнату, и, обернувшись с удивлением, увидела его там. Его челюсть была напряжена, и он смотрел прямо на моего отца, который, в свою очередь, смотрел на него с нарастающим раздражением.

– В чём дело, Синклер? – Спросил мой отец.

– С уважением, сэр, – начал Себастьян, и его напряжённый голос выдавал, что ему с трудом удавалось сохранять спокойствие. – Ваша дочь уже несколько дней скорбит. Ей нелегко, как, я знаю, и вам, и всем остальным. Однако сейчас у неё нет возможности выразить свои чувства. Я думаю, было бы неплохо отпустить её куда-нибудь на один вечер с друзьями. Я, конечно, буду рядом с ней, сэр, и могу взять ещё несколько человек, если это необходимо. Она вернётся домой в любое удобное для вас время.

Моё сердце забилось быстрее, когда я взглянула на Себастьяна. Но мгновение спустя оно замерло, когда я перевела взгляд на своего отца и увидела, что его лицо стало ледяным.

– Ты переходишь все границы, Синклер, – раздражённо говорит он. – Я ясно выразился: «Нет». У неё нет причин встречаться с этими девочками или кем-либо ещё, кого они могут привести с собой. Возможно, мальчиков. Ты думаешь, я хочу, чтобы моя дочь гуляла в таком месте?

Себастьян стискивает зубы.

– Конечно, нет, сэр, – спокойно отвечает он. – Я приношу свои извинения.

Мой отец с тревогой кивает.

– Думай, прежде чем говорить, – холодно произносит он. – Телохранителей множество, сынок. Я могу заменить тебя так же легко, как и нанял.

При этих словах меня охватывает страх. Себастьян коротко кивает, разворачивается на каблуках и уходит. Я смотрю на отца, ожидая, что он скажет что-нибудь ещё, но он вновь погружается в свои бумаги, не обращая на меня внимания. Насколько я могу судить, эта тема для него закрыта.

Я выбегаю из кабинета вслед за Себастьяном. Он останавливается в нескольких метрах от меня, и я догоняю его, хватая за руку. Я чувствую, как он напрягается, когда я прикасаюсь к нему, и отпускаю, глядя на него снизу вверх. Я чувствую себя побеждённой и знаю, что это, вероятно, отражается на моем лице.

– Я думала, ты не подслушиваешь, – шепчу я. Себастьян смотрит на меня, и сильный гнев в его глазах вызывает во мне тревогу, смешанную с чем-то ещё. Не совсем незнакомая теплота, которую я до сих пор не понимаю.

– Я хотел услышать, что он собирается сказать, – рычит Себастьян. – И это в основном было то, чего я ожидал. Именно поэтому ты всё равно уходишь.

Я пристально смотрю на него.

– Что? О чём ты говоришь?

– Ты уходишь сегодня вечером. Твой отец, возможно, считает, что это нормально, что ты чахнешь здесь, с каждым днём всё больше съёживаясь, пока он не найдёт какого-нибудь богатого придурка, чтобы выдать тебя замуж, но тебе нужны твои друзья. Тебе нужно выбраться из этого чёртового дома-мавзолея. И я собираюсь проследить, чтобы это произошло.

Вопреки моему желанию, меня охватывает трепет.

– Ты? – Взвизгиваю я, всё ещё глядя на него широко раскрытыми глазами. Я никогда не была бунтаркой. Раньше у меня никогда не было особой потребности в этом, я никогда не хотела ходить по клубам или выпивать, и всё, что я хотела делать… учиться в колледже, время от времени встречаться с друзьями, я могла делать.

– Да. – Себастьян бросает взгляд на свой телефон. – Во сколько ты должна с ними встретиться?

– Эм... – Я лихорадочно пытаюсь вспомнить детали сообщения, которое Мэрили прислала мне несколько дней назад, но тогда я едва взглянула на него, потому что была поглощена горем по Луису. – Кажется, в восемь вечера?

– Хорошо. – Себастьян прикрывает рот рукой. – Я поговорю с Бриком. Он у меня в долгу, и я заставлю его посмотреть на это сквозь пальцы. Я отвезу тебя, чтобы водителю не пришлось жаловаться твоему отцу. Мы вернёмся поздно, так что проблем с тем, чтобы незаметно провести тебя обратно в дом, не возникнет. Ты собирайся, а я жду тебя внизу ровно в восемь. Как тебе это?

– Ужин в семь. Я прикусываю губу. – Обычно это происходит не час, но...

– Скажи отцу, что у тебя болит голова, – советует Себастьян. – Поешь немного, скажи, что плохо себя чувствуешь, и возвращайся в свою комнату. После ужина он всегда уходит в свой кабинет. Выбраться из дома не составит труда.

Я снова ощущаю волнение и понимаю, что не могу отказаться. После того горя, которое я пережила, моему разуму так нужен хоть какой-то источник серотонина, и я осознаю, что Себастьян был прав. Мне это необходимо. Луис хотел бы, чтобы я поехала.

Возможно, он даже гордился бы мной за то, что я сбежала тайком. Он никогда не был нарушителем спокойствия, потому что серьёзно относился к своим обязанностям. Но я знаю, что какая-то часть его души всегда хотела стать таким.

– Хорошо, – решительно говорю я, поднимая взгляд на Себастьяна. – Давай сделаем это.

10

ЭСТЕЛЛА

Весь остаток дня я испытываю сильное волнение. Я едва замечаю, что надеваю на ужин, выбрав первое попавшееся платье из своего гардероба, которое, на мой взгляд, подходит для этого случая. Это оказалось чёрное макси-платье с принтом из крупных красных цветов. Я надела его, собрала волосы в небрежный пучок на макушке и спустилась вниз, в столовую.

Когда я захожу, мой отец, как обычно, уже сидит во главе стола и наливает себе бокал вина. Он поднимает голову, когда я вхожу, и на его лице появляется довольная улыбка.

– Приятно видеть, что ты снова добавила красок в свой гардероб, Эстелла, – говорит он, делая глоток вина. – Горе – это полезная эмоция, но только если мы не позволяем ему поглотить нас. Похоже, ты постепенно приходишь в себя. И я рад видеть, что ты не обижаешься на меня за то, что я не отпустил тебя сегодня вечером.

Меня охватывает нервная дрожь, за которой следует вспышка негодования от его слов. Как только я сажусь, чтобы успокоиться, я берусь за стеклянный кувшин с водой. Мои руки дрожат, и я сразу же жалею об этом, но мне удаётся наполнить свой стакан без происшествий.

– Это была просто идея, – быстро говорю я. – Мэрили пригласила меня на свой день рождения. Я подумала, что было бы невежливо отказать ей.

Мой отец приподнимает бровь и делает ещё один глоток вина.

– Будет лучше, если ты заведёшь более полезные знакомства, Эстелла. Те друзья, которые у тебя появились в колледже, не продержатся долго, как только ты станешь женой мафиози и начнёшь создавать семью. Слишком многое ты не можешь им сказать, и слишком велика пропасть между вами. Лучше сосредоточиться на будущем, сейчас.

Я молча киваю.

– Конечно, – наконец произношу я, когда приносят салат, и это даёт мне возможность сосредоточиться на чём-то другом, кроме как на попытках не смотреть на отца. Я не хочу, чтобы он заметил нервозность на моём лице. Я боюсь, что он догадается о нашем с Себастьяном тайном побеге, и тогда у нас обоих будут неприятности. У Себастьяна даже больше, чем у меня.

Возможно, это была плохая идея, думаю я, ковыряя салат. Если нас поймают, мне сделают выговор, а Себастьяна уволят. Он никогда больше не получит уважаемую работу в службе безопасности. Я потеряю человека, который значит для меня больше всего на свете. Может быть, я была не права, согласившись на это.

Ужин очень вкусный: на второе стейк средней прожарки с сыром горгонзола и паста на гарнир, но я едва могу есть. Я ковыряюсь в еде, пока мой отец, наконец, не замечает этого, и мне приходится придумывать оправдание.

– Ты плохо себя чувствуешь, Эстелла? – Спрашивает он, и я быстро качаю головой. – Ты действительно выглядишь немного бледной.

– У меня болит голова. Прошу прощения, но я не могу продолжать есть. Еда вызывает у меня тошноту, и у меня действительно сильная мигрень.

– Возможно, всё дело в парах краски, которые ты вдыхаешь, – мрачно говорит он, и я ощущаю укол тревоги, внезапно испугавшись, что он может отнять у меня что-то ещё. – Отдохни немного. Если снова проголодаешься, можешь позвать кого-нибудь.

Я бормочу слова благодарности, откладываю салфетку и стараюсь не выйти из-за стола слишком поспешно. Поднимаюсь наверх в поисках Себастьяна, но его нигде нет. Мы должны были уйти с минуты на минуту, но теперь я уверена, что это была плохая идея. Риск слишком велик, и последствия для него могут быть гораздо серьёзнее.

Через десять минут после того, как мы должны были уйти, моя дверь открылась без стука. Себастьян вошёл в комнату и, взглянув на меня, с удивлением спросил:

– Почему ты не ждала внизу? – Его смущённый вид был красноречивее любых слов. – Это то, что на тебе надето? Оно красивое, но... немного официально для боулинга, я думаю...

– Я никуда не пойду.

Себастьян приподнимает бровь:

– Почему нет?

– Если нас поймают, тебя уволят. – Я посмотрела на него с мольбой в глазах. – Мой отец сделает всё возможное, чтобы ты никогда больше не нашёл работу. Он может устроить так, чтобы никто другой не нанял тебя охранником, или... я не знаю, может быть, даже что-то хуже! Я не хочу, чтобы случилось ещё что-то плохое, и на этот раз это было из-за меня. Я уже говорила тебе, что не хочу, чтобы ты уезжал, и если папа узнает...

– Нет, – решительно возразил Себастьян, качая головой. – Ты пойдёшь, Эстелла.

Я прищуриваюсь, глядя на него, и меня охватывает волна возмущения от его тона.

– Ты не имеешь права указывать мне, что делать...

– Именно этим я и занимаюсь. – Он подходит к моему шкафу, рывком открывает дверцу и заглядывает внутрь. Через мгновение он бросает на кровать дизайнерские черные джинсы и шелковистый голубой топ с открытыми плечами. – Вот. Надевай это. Мы выезжаем через десять минут, а ты и так опаздываешь.

Я пристально смотрю на него.

– Или что?

Он прищуривается, глядя на меня в ответ.

– Если ты не будешь готова через десять минут, то узнаешь, принцесса, – мрачно предупреждает он, скрещивая руки на груди.

Я замечаю, что на нем нет его обычной униформы – черных брюк карго или чинос и черной футболки. Вместо этого он одет в тёмные джинсы и футболку с мягкой угольной полоской, и выглядит более непринуждённо, хотя его одежда не сильно отличается от обычной. Он, должно быть, оделся специально для меня…для этой вечеринки. Моё сердце сжимается, и я долго смотрю на него, наши взгляды встречаются, а Себастьян стоит, скрестив руки на груди, такой же упрямый, как и я.

В воздухе словно разливается тепло, потрескивая и щёлкая тем самым электричеством, которое я уже ощущала раньше. Часть меня хочет остаться в своём собственном мире, просто чтобы узнать, что произойдёт дальше. Но вместо этого я встаю со стула, иду к кровати и беру одежду.

– Хорошо, – выдавливаю я из себя и направляюсь в ванную. Плотно закрыв за собой дверь, я быстро переодеваюсь.

Я снимаю платье и остаюсь в одном лифчике без бретелек и шёлковых трусиках. И тут до меня доходит, что Себастьян находится прямо за этой дверью. Сейчас, когда я стою перед ней почти обнажённая, лишь тонкая преграда отделяет нас друг от друга, и я ощущаю странный, запретный трепет. Я могла бы открыть дверь и посмотреть, как он отреагирует. Я могла бы позволить ему увидеть меня такой, каким увидела его в то утро, когда он почти без одежды вышел из бассейна. Я могла бы узнать, какие чувства он испытывает ко мне. Возможно, он ощущает то же самое, что и я.

Но что будет потом? Если я боюсь, что меня поймают, когда я убегаю тайком, то наказание за это будет гораздо страшнее, по крайней мере, для Себастьяна. Я с трудом сглатываю, хватаясь за джинсы. Всё, что происходило между мной и Себастьяном, лишь фантазия, не более того. Это всё, что может быть… И всё же, я ощущаю страх от мысли, что сегодня вечером мы останемся наедине, вдали от границ нашего особняка. Мне кажется, что, если я не буду осторожна, эта ночь может превратиться во что-то совсем иное.

Я быстро надеваю шелковистый голубой топ – струящуюся блузку, которая заканчивается чуть выше пояса джинсов, открывая тонкую полоску моего бледного плоского живота. Развевающиеся рукава ниспадают с плеч и струятся вдоль рук. Распустив волосы из пучка, я позволяю им рассыпаться густыми волнами. Затем быстро наношу немного туши и блеск для губ, кладу всё это в свой клатч и возвращаюсь в комнату за парой туфель.

Как только я выхожу из ванной, Себастьян смотрит на меня, и я вижу выражение его лица. На мгновение мне показалось, что он не может отвести взгляд. Я думала о том, чтобы позволить ему увидеть меня в нижнем белье, но, кажется, не имеет значения, сколько на мне одежды. Его пристальный взгляд скользит по мне, его челюсть сжимается, а в глазах появляется что-то настолько голодное, что на мгновение я замираю.

Но затем это проходит, выражение его лица проясняется, и он мотает головой в сторону двери.

– Нам нужно идти, если мы собираемся это сделать, принцесса, – говорит он, и я киваю. Быстро схватив пару черных туфель на плоской подошве, я надеваю их, затем беру свой кожаный клатч и складываю туда необходимые вещи.

– Хорошо, пошли, – говорю я.

Когда мы тихо спускаемся вниз, в доме царит тишина. К этому времени мой отец уже сидит в своём кабинете с книгой и крепким напитком, и никто не увидит его до утра. Мы спускаемся по лестнице к черному ходу, проходя через кухню, где никто из персонала не обращает на нас внимания. Они слишком заняты уборкой после ужина, и вообще, никому нет дела до того, чем я занимаюсь. Никому, кроме Себастьяна, а теперь и моего отца, теперь, когда это пошло ему на пользу.

– Следуй за мной, – говорит Себастьян, направляясь мимо сада к боковой дорожке. – Она ведёт к дороге, где припаркован мой мотоцикл. Мы выйдем через боковые ворота. Брик прикроет нас. – Он делает паузу. – Нам действительно нужно вернуться к двум часам ночи, принцесса. Брик разрешил нам вернуться до того, как сменит смену. Если там будет кто-то ещё, мне придётся придумать, как сделать так, чтобы они ничего не сказали боссу.

– Подожди, – я слегка останавливаюсь. – Мотоцикл? Мне показалось, ты сказал, что будешь за рулём.

Себастьян морщится.

– Ты права. Я так сказал. Однако я приехал на мотоцикле. Сегодня у меня не было времени пересесть на машину. – Он ободряюще смотрит на меня. – С тобой всё будет в порядке, принцесса. Это весело. Ты даже можешь стать зависимой.

Я думаю, что уже могла бы такой стать. Я смотрю на Себастьяна в тусклом свете фонарей на заднем дворе нашего дома. Его точёное лицо и волевой подбородок чётко выделяются в темноте, и незнакомое, сжимающее чувство потребности снова пронзает меня, острое, как будто я прикоснулась к электрическому проводу. Каждый раз, когда я ощущаю это, мне хочется большего. Я не могу представить, чтобы кто-то другой вызывал у меня такие же чувства. Особенно не тот, кого я едва знаю, кого, вероятно, выберут для меня, и за кого я выйду замуж ещё до того, как смогу понять, действительно ли он мне нравится.

Я с трудом сглатываю.

– Не знаю, смогу ли, – признаюсь я, и Себастьян криво улыбается мне.

– Ну же, принцесса, – мягко упрекает он. – Будь храброй.

Бунтарство снова вспыхивает во мне, и я свирепо смотрю на него.

– Я храбрая.

– Так докажи это. – Он протягивает руку. – Пойдём, пока ты не упустила свой шанс.

Я закусываю губу, но киваю и беру его за руку. Его ладонь сильная, широкая и тёплая, и мы направляемся к боковым воротам, где нас ждёт его мотоцикл. Когда мы подходим к воротам, я замечаю Брика на посту охраны. Себастьян отстёгивает шлем, висящий сбоку от гладкого чёрного мотоцикла, и протягивает его мне. – Держи, – говорит он, видя, что я начинаю возиться с ремнями. – Я помогу.

Его пальцы касаются моего подбородка, когда он застёгивает ремень, и меня снова охватывает волна тепла, кожу покалывает в том месте, где он меня коснулся. Он задерживается на мгновение, затем отстраняется, достаёт ключи из кармана и направляется к мотоциклу.

– Просто запрыгивай за мной, – говорит он. – Это как кататься на лошади. Ты ведь уже делала это раньше, верно?

Я киваю.

– Однако они не так быстры, – бормочу я с некоторым трепетом, глядя на мотоцикл передо мной. Он выглядит устрашающе. При той скорости, с которой он движется, расстояние между нами и дорогой станет небольшим.

Себастьян изящно закидывает ногу, удобно расположившись на кожаном сиденье, и я пытаюсь повторить его движения. Мои попытки не столь грациозны, но я стараюсь изо всех сил. Когда я устраиваюсь позади него, я чувствую, как он напрягается. Могу поклясться, что слышу, как у него перехватывает дыхание, когда я слегка наклоняюсь вперёд, прижимаясь грудью к его спине. Затем он протягивает руку назад, нежно берет меня за запястье и тянет мою руку вперёд.

– Обними меня, принцесса, – инструктирует он. – Держись крепче и постарайся двигаться вместе со мной, если почувствуешь, что я наклоняюсь в ту или иную сторону. Обещаю, очень скоро это станет для тебя инстинктивным движением.

Я с трудом сглатываю, но близость к нему заставляет меня чувствовать, как страх отступает. Трудно оставаться в страхе, когда на меня обрушивается столько других эмоций. Я ощущаю его сильное, мускулистое тело, прижатое к моему. Вдыхаю тёплый аромат его кожи, смешанный с дымчатым запахом одеколона и металлическим ароматом смазки и кожи, исходящим от мотоцикла. Прикусываю губу, чувствуя, как тепло, не имеющее ничего общего с влажной летней ночью, разливается между моих бёдер, когда я слегка ёрзаю на сиденье.

Когда двигатель набирает обороты, я ощущаю вибрацию мотоцикла, и меня пронзает волна опасного удовольствия. Тихо вздыхаю, но рёв мотоцикла слишком громкий, чтобы Себастьян мог услышать мой вздох. Когда он заводит мотоцикл, я инстинктивно придвигаюсь ближе к нему. Мои руки обхватывают его футболку, и я чувствую, как напрягаются мышцы его пресса, когда он удерживает равновесие на мотоцикле. Вибрация двигателя передаётся мне между бёдер, и когда мы выезжаем на дорогу, я ощущаю, как в моих мышцах внезапно нарастает постоянное напряжение.

Это приятное чувство. Ветер обдувает меня, когда мы набираем скорость, но я уже забыла о страхе. Я забыла обо всем, кроме ощущения твёрдого пресса Себастьяна под моими руками, запаха его кожи, одеколона и тёплой мужской кожи, который так близко к моему носу, и этого ровного рокота под собой, создающего восхитительное давление, которое внезапно кажется пугающе знакомым.

Я не была настолько наивна, чтобы никогда раньше не прикасаться к себе. Я изучала эту тему в одиночестве, поздно ночью, лёжа под одеялом, читая особенно откровенные главы из любовных романов или тайком просматривая видео, которые затем быстро удаляла из истории просмотров. Я достигала оргазма, хотя и никогда не была с кем-то другим. И ни с чем иным, кроме как с моими собственными пальцами, нежно скользящими по моему клитору, когда я представляла, каково было бы, если бы мужчина, которого я выбрала и хочу, прикасался ко мне в этом месте вместо меня.

Однако я никогда не испытывала ничего подобного. Ощущение нарастает, и мои губы приоткрываются, из меня вырывается внезапный стон. Я слегка наклоняюсь вперёд, навстречу Себастьяну, и чувствую, как вибрация оседает на шве моих джинсов, прижимаясь к моему клитору. Перед моими плотно закрытыми глазами вспыхивают искры, и я задыхаюсь, а звуки удовольствия уносит ветер.

Себастьян не слышит меня, он ничего не слышит из-за шума двигателя, уличного движения и завывающего ветра. Я чувствую, как горят мои щёки, когда понимаю, насколько близка я к краю пропасти. Отчаянно близка, так сильно, что мои руки сжимаются вокруг него, а бёдра прижимаются к его бёдрам в погоне за наслаждением. Я чувствую, что вся мокрая, трусики прилипают к складкам, когда я слегка извиваюсь на кожаном сиденье. Мой разум внезапно заполняют всевозможные запретные образы…

Себастьян, услышав мой стон, быстро осознал, что происходит, и съехал на обочину. Его руки, обвивающие мою талию, заставили меня повернуться к нему. Он расстегнул мои джинсы и, проникнув внутрь, завершил начатое. Затем, усадив меня к себе на колени, Себастьян снял свои джинсы и расположил меня на своём…

Я была так увлечена происходящим, что даже не заметила, как мы въехали на дорогу к боулингу. Образ Себастьяна, занимающегося со мной любовью на своём мотоцикле, сводил меня с ума, и я не могла сдержать дрожащий стон, ощущая вибрацию по всему телу. Мои ноги инстинктивно сжались вокруг мотоцикла, когда меня настиг оргазм. Мои пальцы впились в его пресс, сильно надавливая, когда я выгибалась навстречу ему. Себастьян напрягся, накрывая мою руку своей, и направил мотоцикл на парковку.

– Ты в порядке? – Крикнул он, когда мотоцикл начал замедляться. И тут я осознала, что он не понял, что только что произошло. Он подумал, что я испугалась. Чувство вины охватило меня, и я кивнула в ответ, как только мы остановились.

– Я в порядке, – говорю я, но мой голос звучит слишком хрипло. Себастьян заглушает двигатель, быстро выходит из машины и, подойдя ко мне, обнимает за талию, чтобы помочь мне спуститься. От его прикосновения я задыхаюсь, чувствуя, как кровь пульсирует в венах. Он останавливается, хмуро глядя на меня, и замечает, что я часто дышу, моё лицо раскраснелось, а веки полуприкрыты. В его глазах появляется понимание. Его руки на моей талии напрягаются, глаза темнеют, и я ощущаю, как воздух между нами словно наэлектризовывается.

Я ощущаю на себе его пристальный взгляд, словно он может проникнуть в самую глубину моей души. Чувствуя себя незащищённой и уязвимой, я замечаю, как на моих щеках вспыхивает румянец. Его глаза опускаются к моим губам, и на мгновение я думаю, что он может поцеловать меня. Здесь, вдали от моего отца, дома и всех ожиданий, возлагаемых на нас обоих, Себастьян может наконец-то сделать то, чего, как мне кажется, он хочет так же сильно, как и я.

Однако Себастьян медлит, его взгляд вновь поднимается, чтобы встретиться с моим. Он помогает мне слезть с мотоцикла, его руки нежно скользят по моей талии, оставляя на коже покалывающее ощущение. Когда он делает шаг назад и отдаляется от меня, я чувствую, как моя сердцевина словно наполняется льдом.

– Твои друзья, – наконец произносит он низким и хрипловатым голосом. – Что они на самом деле знают о твоей жизни?

Я с трудом сглатываю, стараясь не обращать внимания на то, как сильно стучит кровь в моих венах, и на то, насколько близко он всё ещё находится ко мне, ближе, чем мы оба предполагали.

– Они знают, что я богата, – говорю я наконец. – Что мой отец богат. Я думаю, они просто предполагают, что он занимается технологиями или чем-то в этом роде. Они определённо не знают о...

– Мафии, – добавляет Себастьян. – Я так и думал, что нет.

Я быстро качаю головой.

– Нет, конечно, нет. Я не могла рассказать им об этом.

– А я? – Спросил он, приподнимая бровь. – Что ты собираешься сказать им о том, почему я сегодня с тобой?

От этого вопроса у меня внутри всё сжимается. Я не задумывалась об этом. Зачем мне было это делать? За три года мне ни разу не приходилось объяснять, кто такой Себастьян. В колледже он словно растворялся в окружающем мире, исчезая, как только кто-то подходил слишком близко, у кого могли возникнуть вопросы. Его работа всегда заключалась в наблюдении. Но сегодня вечером ему будет нелегко затеряться в толпе. Даже в простой одежде его аура говорит о том, что в нём есть что-то опасное, что-то хищническое. Мужчина, с которым лучше не связываться. Он не тот человек, который, вероятно, часто здесь бывает, думаю я, прищурившись и глядя на неоновую вывеску над зданием, которая громко объявляет название заведения: «Реактивный боулинг».

Я нервно облизываю губы и замечаю, как взгляд Себастьяна снова почти незаметно скользит по моему рту, словно он отчаянно пытается не смотреть, но безуспешно.

– Ты мог бы стать моим другом? – Робко предлагаю я, и его брови сходятся на переносице.

– Что за друг? – Его голос всё ещё слишком низкий, слишком хриплый, чтобы этот вопрос звучал невинно. Узел в моём животе сжимается, а сердцебиение учащается в груди.

Я с трудом сглатываю.

– Такой друг, который не подпустит ко мне других парней, присутствующих здесь сегодня вечером? – Мягко предлагаю я, и Себастьян кивает.

– Я буду всем, что тебе нужно, принцесса, – его пристальный взгляд задерживается на мне на мгновение дольше, чем нужно, и я чувствую, как напряжение повисает в воздухе между нами. Я всё ещё ощущаю слабую, тягучую пульсацию между моих бёдер, чувствую, как ткань моих трусиков прилипает к ним, влажная от моего оргазма.

Он заставил меня кончить, а сам даже не знает об этом. По мне пробегает дрожь. Он никогда не должен узнать. Интересно, что бы произошло, если бы я сказала ему, если бы я смело призналась, что кончила на его мотоцикле, прижавшись к нему, пока мы ехали сюда. Либо он вспомнит о своём месте, о том, кто я такая и кем он должен быть для меня, и отвергнет меня, либо… Я на мгновение закрываю глаза, и меня обдаёт жаром. Я не могу думать... Если я это сделаю, мы никогда не выберемся с этой парковки, и я совершу поступок, о котором мы оба будем сожалеть.

Я не думаю, что смогу вынести то, о чём сожалеет Себастьян Синклер.

– Готова, принцесса? – Спрашивает он, и я киваю. Мы начинаем пересекать парковку, и я чувствую, как его рука касается моей поясницы. – Ты когда-нибудь раньше играла в боулинг? – Дразняще спрашивает он, его голос возвращается к своему обычному тембру, и я качаю головой.

– Ты же знаешь, что нет.

– А я знаю? – он наклоняет голову, игриво приподнимая бровь, и открывает передо мной дверь. – Кто знает? Может быть, могущественный и внушающий страх Энтони Галло водил своих детей в боулинг, когда они были маленькими. Кто я такой, чтобы судить?

– Да, точно, – закатываю я глаза, входя внутрь. – Моего отца не нашли бы мёртвым в радиусе десяти миль от этого места.

Как только я переступаю порог, на меня обрушивается калейдоскоп ощущений, одновременно странных и волнующих. Зал для боулинга полон людей всех возрастов: здесь можно увидеть группу женщин среднего возраста, одетых в одинаковые рубашки поло, и компанию подростков, а также родителей с детьми и, кажется, несколько пар на первом свидании. В воздухе витают ароматы пива, жареной пищи и жира, а из динамиков над головой льётся музыка, отблёскивая на дорожках в полумраке.

Мне не требуется много времени, чтобы заметить Мэрили и остальных. Я указываю на них Себастьяну, и он подталкивает меня в их сторону.

– Я возьму нам пару кружек пива и что-нибудь перекусить, – говорит он, и я хмурюсь, глядя на него.

– Разве ты не должен был убедиться, что я здесь в безопасности? – Поддразниваю его я, и его лицо мрачнеет.

– Не волнуйся, принцесса. Я не выпущу тебя из виду ни на минуту.

– Эстелла! – Мэрили радостно воскликнула, увидев меня, и бросилась в объятия. От неё исходил приятный аромат сладких духов с лёгким оттенком пива. – Ты пришла! Я не была уверена, что ты придёшь. – Она немного отстранилась, и её улыбка погасла. – Мне так жаль твоего брата, Стел. Я хотела позвонить, или отправить открытку, или что-то в этом роде, но не знала, как выразить свои соболезнования. Я не очень хорошо разбираюсь в таких вещах. Я чувствую себя ужасным другом, мне следовало бы что-то сделать...

Я растерянно заморгала, глядя на неё.

– Откуда ты узнала?

– Кора, – Мэрили указала в сторону группы. – Она же журналистка, помнишь? Она работает в газете. Они писали о нём некролог.

Я смотрела на неё, всё ещё не в силах понять. Казалось, что шестерёнки в моей голове застряли.

– Некролог, – повторила Мэрили, глядя на меня с лёгкой тревогой. И я почувствовала, как мои мысли снова начали путаться.

– О, конечно. Я... – качаю головой, с трудом сглатывая. – Всё в порядке. Конечно, всё в порядке... – Такие вещи даются нелегко. Честно говоря, я почти не смотрела в свой телефон, так что...

– Я не думала, что ты придёшь. Я бы прекрасно поняла, если бы ты не пришла, но я так рада, что ты здесь. – Она улыбается мне искренней, неподдельной улыбкой, которая отражается в её глазах и озаряет всё её лицо. От этой улыбки моё сердце сжимается. Я понимаю, что мне следовало приложить больше усилий для поддержания этих дружеских отношений. Скоро поддерживать их будет труднее, чем когда-либо. В лице Мэрили у меня могла бы быть настоящая подруга на всю жизнь, но мы такие разные. Наши различия больше, чем она думает, и я не знаю, как преодолеть эту пропасть.

– Я не хотела пропустить твой день рождения. – Я снова обнимаю её, внезапно радуясь, что пришла сюда, несмотря ни на что. – Тем более, что ты всё-таки пришла на мой.