Текст книги "Запретные грехи (ЛП)"

Автор книги: М. Джеймс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 24 страниц)

– Хорошо, я поем, – отвечает она, очевидно, истолковав выражение моего лица как признак моего недовольства. Я очень не люблю это, но не могу точно объяснить, почему это неправильно. Если бы я попытался, это бы вызвало множество других вопросов и проблем, которые нам сейчас не нужны.

Есть вещи, о которых ей никогда не следует знать, и я сделаю всё возможное, чтобы так и оставалось.

Эстелла с удовольствием съедает все до последнего кусочка. Закончив, она бросает столовые приборы на тарелку, сердито смотрит на меня и, тяжело дыша, уходит в ванную комнату. Мгновение спустя я слышу шум льющейся воды, и мне приходится собрать все свои силы, чтобы не представлять, как она снимает одежду по ту сторону двери.

Вместо этого я беру её поднос с ужином и несу его вниз, надеясь, что это отвлечёт меня от мыслей. Однако этого не происходит, и, выйдя из кухни, я направляюсь в ближайшую гостевую ванную. Заперев за собой дверь, я прислоняюсь к ней спиной и одной рукой расстёгиваю молнию.

Мне нужно кончить. Мне нужно привести мысли в порядок. На этот раз я не пытаюсь заставить себя не думать об Эстелле. Это бесполезная борьба, которую я проигрываю, поэтому я позволяю себе представить её в ванне. Я представляю, как она встаёт, вода стекает по её влажной коже, розовой от жары. Её соски, нежные и розовые, напрягаются от прохладного воздуха, когда она поднимает глаза и видит меня, стоящего там.

– Ох, чёрт, – шепчу я, моя рука лихорадочно скользит по напряжённому члену. Я знаю, что долго не продержусь, если не позволю своим фантазиям вырваться наружу.

Я представляю, как она наблюдает за мной из ванны, когда я провожу рукой по всей длине. Я чувствую, как напрягаются мышцы моего живота с каждым восхитительным всплеском удовольствия, как сжимаются мои челюсти, а тепло разливается у основания позвоночника.

Я представляю, как она смотрит на мой член так же, как в то утро у бассейна, как её розовый язычок пробегает по роскошной нижней губе, когда я начинаю отводить большим пальцем от головки и провожу им по всему стволу. Мои яйца напрягаются, и я чувствую, как оргазм стремительно приближается к финалу.

Я крепко сжимаю край раковины, наклоняюсь над ней и начинаю быстро и настойчиво дрочить свой член, отчаянно стремясь к разрядке. У меня нет другого выхода, кроме как вернуться в ту комнату, ведь я не смогу смотреть на Эстеллу сразу после того, как она приняла ванну, когда я твёрд как камень и голова моя затуманена от вожделения.

– Вот так, Себастьян. Кончи для меня, – шепчет мне её сладкий, хрипловатый голос, а её глаза горят нетерпением, когда она наблюдает за тем, как мой член напрягается в моей руке. И вот он, момент разрядки: мой член взрывается, разбрызгивая сперму по раковине, струя за струёй вырываясь из его пульсирующей головки. Я отпускаю край раковины и прижимаю кулак ко рту, пытаясь сдержать нахлынувшее на меня наслаждение, которое пронизывает каждый мускул.

Я долго стою там, тяжело дыша, пока мой член не смягчается, и ко мне возвращаются чувства. Знакомое чувство вины сразу же охватывает меня. Я дрочу здесь, внизу, вместо того чтобы охранять комнату Эстеллы наверху, как мне следовало бы. Я не могу перестать думать о ней, хотя это и не должно было приходить мне в голову.

– Возьми себя в руки, – шиплю я себе, убирая член и намыливая руки. – Соберись, черт возьми, Синклер.

Стыдясь себя, я возвращаюсь наверх, полный решимости исправиться. Мне удаётся сохранить чистоту мыслей, когда я стучу в дверь и Эстелла зовёт меня войти. Я нахожу её сидящей на кровати в пижамных шортах и майке. Не отрывая взгляда от её лица, я молчу, когда она с любопытством смотрит на меня.

– Ты сможешь снова переночевать здесь? – Тихо спрашивает Эстелла. – Я знаю, что это, наверное, не очень удобно, но...

– Всё в порядке, – уверяю я её, без дальнейших возражений опускаясь в кресло рядом с камином. Она кивает, наблюдая за мной из другого конца комнаты, забирается под одеяло и выключает прикроватную лампу. В комнате становится темно, и сквозь эту темноту я слышу, как её нежный голос произносит моё имя.

– Спокойной ночи, Себастьян, – шепчет она, и я с трудом сглатываю. Каждой клеточкой своего тела я хочу подойти к ней, забраться к ней под одеяло и обнять, но я сопротивляюсь этому порыву.

Я выполняю свою работу и остаюсь там, где нахожусь.

– Спокойной ночи, Эстелла.

8

ЭСТЕЛЛА

На следующее утро, сразу после завтрака, меня вызвали в кабинет отца. Я надеваю тот же чёрный наряд, который был на ужине в первый вечер, и отправляюсь туда без возражений. Теперь я знаю, что спорить бесполезно. Я видела, какой мой отец был на похоронах – хладнокровный, собранный и спокойный. Я не могу поверить, что он не горюет, но он скрывает свои чувства так глубоко, что даже я не могу их разглядеть. Такой мужчина, как он, не будет считаться с тем, что я сейчас ни с кем не хочу разговаривать, даже с ним, по крайней мере, ни с кем, кроме Себастьяна. Его не будет волновать, что я не чувствую себя способной выдержать любую встречу, что бы он мне ни сказал, это будет слишком тяжело для меня прямо сейчас. Ему будет всё равно несмотря на то, что я его дочь, а он мой отец, и мы только что потеряли его сына и моего брата. Себастьян следует за мной вниз и ждёт у входа в кабинет, пока я стучусь, а затем вхожу внутрь.

Кабинет моего отца – одна из двух комнат в доме, куда никто не может войти без его разрешения. Это также его личное пространство, где он хранит свои любимые книги и алкоголь. Когда он не занят работой, он часто проводит там время в одиночестве. Разводы не являются обычным делом в семьях мафиози, особенно в таких старомодных, как наша, где всем заправляет мой отец. Поэтому мои родители не развелись. Однако моя мать ушла много лет назад, не выдержав того, что она считала пренебрежительным отношением со стороны моего отца.

Я не знаю, почему она так поступила. Возможно, она не понимала, как сложится их жизнь после свадьбы, или она надеялась на большее, или думала, что будет счастлива с ним, а потом поняла, что это не так. С тех пор как она ушла, я не разговаривала с ней.

Я сомневаюсь, что она знает о смерти Луиса.

Мой отец отпустил её, хотя никогда не даст ей развода. Он предполагал, что она не согласится на это и не оставит своих детей. Но она это сделала, и теперь, как мне кажется, живёт во Франции на деньги, которые мой отец даже не замечает, потому что их у него так много.

В его кабинете холодно, и я стараюсь не дрожать, когда подхожу к письменному столу, перед которым стоят два кресла с кожаными спинками. Комната оформлена в тёмных тонах, с использованием дерева и тяжёлых мужских элементов декора. Два больших окна пропускают свет и немного смягчают обстановку. Ночью здесь особенно душно, но я редко бываю здесь ночью. Я вообще редко бываю здесь, как мой отец сразу же заметил за ужином, дела семьи Галло меня не касаются. Я не имею к этому никакого отношения.

За исключением, похоже, сегодняшнего дня.

– Присаживайся, Эстелла, – говорит отец, указывая на стул прямо перед собой. – Нам нужно кое-что обсудить.

Его тон был настолько спокойным и лишённым эмоций, что я не могла сдержать слова, которые рвались наружу:

– Мы вчера похоронили Луиса, – произнесла я резко. – Неужели это не может подождать?

Тёмные глаза моего отца, так похожие на мои, встретились с моими, когда он посмотрел на меня снизу вверх.

– Нет, – ответил он просто. – Это бизнес, Эстелла. Он не терпит личных эмоций. Со временем ты это поймёшь.

Я плотно сжала губы, сцепив руки на коленях.

– Хорошо, – произнесла я, пытаясь сохранить спокойствие. – Для какого «дела» я тебе понадобилась?

Мой отец испустил долгий, медленный вздох.

– Я знаю, что ты скорбишь, Эстелла. Мы все скорбим. Но нам нужно быстро понять, что будет дальше, независимо от нашего личного горя. В таких семьях, как наша, отношения постоянно меняются. Смерть Луиса повлекла за собой не только наши чувства, Эстелла. И эти другие последствия могут стать для нас катастрофой, если мы не будем тщательно выбирать свои дальнейшие шаги.

Я прищуриваюсь:

– Мы? Когда это я была вовлечена в семейную деловую жизнь?

Моя работа, как второго ребёнка и дочери Энтони Галло, заключается в том, чтобы быть красивой. Украшать дом. Появляться на вечеринках и поражать окружающих тем, какая у него милая, талантливая и вежливая дочь. И однажды выйти замуж. Вот что мне говорили всю мою жизнь – не заниматься бизнесом. Для меня, дочери мафиози, это слишком большая ответственность.

Я раздражённо прикусываю губу. Было время, когда я была бы рада, если бы мой отец приблизил меня к себе, позволил быть частью всего этого. Чтобы показать мне, что он любит меня и мой потенциал больше, чем старые традиции и способы ведения дел. Но сейчас, когда мы ведём этот разговор только потому, что Луиса больше нет, я не хочу этого.

– На самом деле, от тебя требуется совсем немного, – говорит он, слегка откидываясь на спинку стула. – Всё, что мне нужно, это чтобы ты осознала, что должно произойти сейчас, Эстелла, и приняла как должное свой долг выполнять то, что предначертано.

По спине пробегает холодок, и я хмурюсь. Мне не нравится, как это звучит.

– О чем ты говоришь? – Спрашиваю я, и мой отец, сложив руки домиком, подаётся вперёд и пристально смотрит на меня.

– Теперь ты богатая наследница, Эстелла, – просто говорит он. – И тебе нужно выйти замуж.

Эти слова обжигают, словно пощёчина, и кровь застывает в жилах. С самого начала разговора я боялась, что именно это он и собирался сказать, но надеялась, что ошибаюсь.

– Предпочтительно с тем, у кого достаточно денег, власти и связей, чтобы поддержать величие нашей семейной империи, когда придёт время ему… и тебе, унаследовать её, – продолжает мой отец, словно не замечая, как кровь отливает от моего лица. – Для меня всегда было важно, за кого ты выйдешь замуж, Эстелла. Но раньше... – Он замолкает, прочищая горло. Я думаю, что самые сильные эмоции, которые я видела от него до сих пор, были связаны со смертью Луиса. – Раньше это было скорее вопросом второстепенных альянсов, увеличения территории или бизнес-активов, или укрепления связей. Теперь же необходимо сделать правильный выбор. Твой муж не только получит тебя в жёны, но и унаследует всю империю, которую построила семья Галло, когда я умру. Ты понимаешь, что это значит, Эстелла?

Я не могу произнести ни слова. Горло словно перехватывает, а руки так крепко сжимают подлокотники кресла, что костяшки пальцев белеют, как и моё лицо. Однако отец не обращает внимания на моё состояние и продолжает говорить.

– Это должен быть кто-то, кого примут другие семьи, и кто не станет оспаривать территорию у кого-либо из другой мафии...

– Я не могу этого сделать, – внезапно перебиваю я, слова вырываются из меня прежде, чем я успеваю их остановить. – Вчера мы похоронили Луиса, – продолжаю я, и все мои чувства выплёскиваются наружу в спешке. – Я не могу сейчас говорить о браке! И то, о чём ты говоришь... – Я с трудом сглатываю, стараясь продолжить, пока меня не прервали. – Это традиции старого мира! Нам больше не нужно следовать им. Нам не нужно...

Мой отец смотрит на меня так, будто у меня выросла вторая голова.

– Что бы ты посоветовала мне сделать? – Мягко спрашивает он, и я делаю глубокий вдох, пытаясь собраться с духом и продолжить разговор.

– Я могла бы взять на себя это дело, – говорю я с трудом. – Я могла бы унаследовать его одна. Ты мог бы научить меня всему, чему ты научил Луиса, папа. – Я смотрю на него с мольбой, пытаясь передать ему свои чувства: страх, одиночество, ощущение, что я один на один с судьбой, и только незнакомый человек может меня спасти. – Я умная. Чтобы убедиться в этом, достаточно посмотреть на мои оценки в колледже. Даже те предметы, которые не имели отношения к моей специальности: математика, естественные науки и литература, которые все должны посещать, я сдала на отлично. Я могла бы научиться всему этому. И тогда...

Он поднимает руку, и я понимаю, что меня больше не слышат. Но я продолжаю говорить, не в силах остановиться.

– Идея о том, что мужчина должен наследовать, пришла из прошлого. – Я качаю головой, чувствуя, как мои глаза наполняются слезами, и изо всех сил стараюсь не расплакаться. Если я начну плакать, он не воспримет всерьёз ни одно из моих слов. – Я могу это сделать...

– Дело не в том, что я не считаю тебя умной, дочка, – спокойно отвечает мой отец, опуская руку на стол. – Так дела не делаются. Если бы ты родилась первой, а Луис вторым, он всё равно унаследовал бы.

– Но другие...

– То, как другие управляют своими семьями, меня не касается, – сухо говорит отец. – Если Яшковы и Галлахеры хотят иметь новые идеи и действовать по-другому, пока они поддерживают наши союзы и соглашения, мне нечего сказать по этому поводу. Но я имею право голоса в том, как управляется моя семья. И традиции имеют значение, Эстелла.

– Достаточно традиции, чтобы выдать меня замуж за незнакомца? – Я пристально смотрю на отца, гадая, сколько смогу сдержать слёзы. – Достаточно, чтобы заставить меня выйти замуж за человека, из-за которого мой брат умер? Достаточно, чтобы выдать меня за человека, которого я ненавижу?

Это уже слишком. Я замечаю раздражение на лице отца, как только произношу эти слова.

– Необязательно, чтобы это был тот, кого ты ненавидишь, Эстелла, – говорит он почти покровительственным тоном. – Тебе будет предложено несколько вариантов. Есть много влиятельных людей, чьи сыновья могли бы стать достойными кандидатами. У тебя будет возможность встретиться с ними и решить, как ты к ним относишься. Хотя мой выбор окончателен, я не буду делать его без твоего участия, дочь.

Он смотрит на меня так, словно я должна быть ему безмерно благодарна, хотя на самом деле это не так.

– Я не могу влюбиться так быстро, – шепчу я. – Сколько бы времени ты мне ни дал, мне нужно больше времени, особенно с незнакомцем...

– Любовь здесь ни при чём, – говорит мой отец. Его слова звучат жёстко, хотя и не совсем недоброжелательно. – Это бизнес, Эстелла. Его богатство, его связи, его портфолио, его амбиции, достаточно ли они велики, чтобы продвигать нашу семью вперёд, но не настолько, чтобы пытаться присвоить всё, что я сделал, и насколько он готов поддерживать союзы, которые я уже создал… всё это имеет значение. Твои представления о любви, влечении или о чём-то ещё подобном не влияют на это решение.

Я с трудом сглатываю, сдерживая слёзы.

– Не думаю, что смогу это сделать, – шепчу я. – Я не могу... Я не могу выйти замуж за того, кто мне не нравится, кого я не люблю и не хочу. Я не хочу такой жизни...

– Это твой долг, – произнёс мой отец, и его голос был лишён каких-либо эмоций или доброты. Это был приказ, жёсткий и холодный, и я ощутила его до самых костей. – Это был долг Луиса, Эстелла. Он должен был жениться на женщине, которую я выбрал для него, по тем же причинам, что и для тебя: из-за того, что она и её фамилия могли бы предложить нам. Но теперь тебе предстоит сделать это вместо него. И ты сделаешь это с достоинством, да поможет мне Бог, Эстелла.

Каждое его слово звучало резче предыдущего, словно удар молоточка, который опускался снова и снова, обрекая меня на то, чего я боялась больше всего. У меня сжалась грудь, весь мир сжался, и всё, чего я хотела, это убежать, как можно дальше от всего этого. От него, от этого дома, от этой жизни.

Я не хочу ничего этого и не вижу выхода.

– Когда? – Спрашиваю я тихим голосом. – Когда я начну встречаться с этими...

– Женихами? – Мой отец задумчиво смотрит на календарь на стене. – Надеюсь, в течение двух недель. Я свяжусь с потенциальными женихами, которых я знаю, и узнаю, когда можно будет организовать ужин или вечеринку. Я обязательно дам тебе знать заранее. Тебе соответственно нужно будет выглядеть наилучшим образом.

Он окинул меня холодным оценивающим взглядом.

– Это значит, что тебе не следует надевать черное, Эстелла.

– Но мы... – я делаю глубокий вдох. – Мы ведь скорбим.

– Да, это так. Но твоего брата больше нет с нами, Эстелла. – Его жёсткий взгляд снова остановился на моём лице. – Ношение черного не изменит этого.

Он замолчал и долго смотрел на меня. Я знаю, что он видит слёзы, которые повисли на моих ресницах.

– Ты можешь идти.

Я стремительно встаю с места, выхожу из кабинета и, громко хлопнув дверью, бегу к лестнице. В этот момент я забываю о Себастьяне, который находился совсем рядом, за дверью комнаты. Все мысли заняты лишь тем, как безнадёжно я себя чувствую и как отчаянно желаю вернуть ту ночь, когда праздновали мой день рождения, до того, как всё рухнуло.

– Эстелла! – Слышу я голос Себастьяна позади, но продолжаю бежать. Я преодолеваю половину лестницы, когда моя нога зацепляется за что-то, и я падаю на колени. Мгновение спустя я ощущаю нежные руки Себастьяна на своей талии, которые помогают мне подняться.

– Эстелла, – на этот раз он произносит моё имя более мягко. – Что случилось? Ты в порядке...

Я резко оборачиваюсь и, как в ту ночь, когда узнала о смерти своего брата, бросаюсь в его объятия.

9

ЭСТЕЛЛА

Я сразу же ощущаю его напряжение, когда он прижимается ко мне. Секунду он колеблется, и я начинаю плакать. Затем я слышу его вздох, и он осторожно высвобождает мои руки из-под своей рубашки.

– Не здесь, принцесса, – говорит он резким голосом, кладя руку мне на спину и помогая подняться по лестнице. – Просто... давай зайдём за закрытую дверь, и ты расскажешь мне, что происходит.

Несмотря на все мои страдания, от этой фразы и запретного подтекста его слов, по моему телу пробегает лёгкая дрожь возбуждения. Моя жизнь рушится, и все мои худшие опасения сбываются одновременно, но я цепляюсь за эту маленькую вещь. За трепет от того, что Себастьян прокрадывается в мою комнату вместе со мной, даже если это просто для того, чтобы поговорить.

Что будет с Себастьяном после того, как я выйду замуж? Эта мысль вызывает у меня новую волну печали. Конечно, тот, за кого я выйду замуж, не будет решать за меня, кто будет обеспечивать мою личную безопасность. Но я не могу быть уверена. Нам удалось скрыть от моего отца, насколько мы с Себастьяном близки, но мой отец не так часто бывает рядом. А вот муж… Теоретически, по крайней мере, муж будет гораздо чаще находиться рядом.

При мысли о незнакомце, который так интимно войдёт в мою жизнь, мой желудок сжимается. Поднимаясь по лестнице, я снова спотыкаюсь, мои колени ноют от недавнего падения. Рука Себастьяна, лежащая на моей спине, напрягается, помогая мне удержаться на ногах.

– Эстелла, – в его голосе слышится явное беспокойство, когда он помогает мне, и я прикусываю губу. Я понимаю, что не могу представить свою жизнь без него. Когда он успел стать таким необходимым мне? Он уже три года живёт здесь, и я не уверена, смогу ли точно определить момент, когда это произошло… Но в какой-то момент он стал тем, на кого я могу положиться. Единственным человеком, кроме моего брата, на которого я могла положиться.

А теперь Луиса нет.

На глаза наворачиваются слёзы, но я проглатываю их, заставляя себя вернуться в свою комнату без лишних переживаний. Себастьян заходит за мной внутрь и плотно закрывает за собой дверь. Я отступаю к креслу перед камином, тяжело опускаюсь в него и закрываю лицо руками. Себастьян мгновенно оказывается передо мной, опускается на одно колено перед креслом и осторожно отводит мои руки от лица.

– Эстелла, что происходит?

Я открываю глаза, поражённая тем, что вижу его так близко. Меня вновь охватывает чувство восхищения от его потрясающей красоты. Тёмные волосы убраны с лица и слегка завиваются вокруг ушей, когда он смотрит на меня своими мягкими зелёными глазами.

Я опускаю взгляд на наши руки, смотрю как он держит мои в своих, и удивляюсь разнице между нами. Мои руки бледные и изящные, с длинными пальцами. Его же руки более широкие, а кожа слегка загорелая из-за того, что он много времени проводит на свежем воздухе. Разница становится ещё более заметной благодаря татуировкам, которые начинаются на тыльной стороне его ладоней и поднимаются вверх по пальцам.

Он не отпускает меня, и я прикусываю губу, снова поднимая взгляд на него.

– Что из этого разговора ты слышал? – Тихо спрашиваю я, и Себастьян качает головой.

– У меня нет привычки подслушивать разговоры своего босса, принцесса. Это хорошая политика, если я хочу сохранить свою работу.

Я киваю, чувствуя, как у меня перехватывает дыхание.

– Я... он сказал мне, что теперь я наследница... теперь, когда Луиса... больше нет. – Слово застревает у меня в горле, и мне приходится с трудом его выдавливать, боль в груди становится все сильнее. Не думаю, что когда-нибудь смогу привыкнуть к этому. Я никогда не смогу смириться с тем, что это правда.

Себастьян медленно кивает, и я замечаю насторожённость в его глазах.

– Значит, он собирается оставить наследство тебе? – Осторожно спрашивает он, и я качаю головой.

– Нет... не мне. Не одной мне. Я пыталась предложить это, но... – Я с трудом сглатываю, стараясь сдержать слёзы. – Он очень старомодный. Ему не нравится, когда такие лидеры, как Дмитрий Яшков, пытаются делать что-то по-другому... пытаются модернизировать, я полагаю.

– Я заметил это в нём, – сухо говорит Себастьян. – И Луис, возможно, тоже упоминал об этом раз или два, о том, что твой отец был упрямым старомодным человеком.

Я прикусываю губу, замечая печаль в его глазах.

– Вы были близкими друзьями, не так ли? – Тихо спрашиваю я. – Я знаю, что ты ему нравился. Он несколько раз говорил мне, что рад, что именно ты присматриваешь за мной, когда он не может этого сделать.

Себастьян напряженно кивает.

– Мы были, – просто отвечает он. – И я буду продолжать заботиться о тебе, принцесса. Всегда.

– Мне так жаль. – Я снова смотрю на Себастьяна, который всё ещё держит наши руки, на чернильные разводы на его коже. На тыльной стороне одной руки вытатуирована черно-серая роза, а на другой – замысловатый череп кинцуги, сквозь черно-серый цвет которого пробиваются золотые чернила. – Я была так поглощена своими чувствами, что даже не спросила тебя о...

Себастьян решительно качает головой.

– Он твой брат, принцесса, – говорит он, и его большие пальцы касаются моих ладоней в быстром, уверенном жесте, который, как мне кажется, должен был успокоить меня, но вместо этого вызвал во мне странное чувство тепла. – Тебе не нужно думать обо мне прямо сейчас.

– Мой отец хочет, чтобы я вышла замуж, – выпаливаю я. – Потому что теперь я богатая наследница. Он говорит, что мне нужен муж как можно скорее. И он собирается найти его для меня.

Себастьян замирает. Его руки почти незаметно сжимаются вокруг моих.

– Он не даёт тебе выбора? – Спрашивает он, и я замечаю, что в его тоне появилась какая-то жёсткость, его голос звучит грубее, чем когда-либо прежде. – Он просто собирается выбрать его за тебя?

– Не совсем. – Я прерывисто вздыхаю, пытаясь отогнать хаос своих чувств и сосредоточиться на объяснении. – Он сказал, что у него есть потенциальные женихи на примете. Они приедут, мы немного познакомимся, и я смогу внести свой вклад, но...– Я прикусываю губу, на мгновение закрыв глаза, чтобы собраться с мыслями и произнести последние слова. – В конечном итоге, он собирается выбрать того, кто, по его мнению, лучше всего подходит для «семьи».

Себастьян сжимает челюсти.

– Кажется, для этого ещё слишком рано, – бормочет он низким и тихим голосом. В нём всё ещё чувствуется твёрдость, и я не уверена, что он чувствует. Может быть, он просто злится на меня?

– Он сказал, что смерть Луиса может дестабилизировать ситуацию. Он больше ничего не объяснил, он не думает, что мне действительно нужно знать все подробности. Не думаю, что он верит, что я смогу их понять, – добавляю я с горечью.

Себастьян отпускает мои руки, резко встаёт и проводит рукой по волосам.

– Ну и что? – Спрашивает он. – Он приводит в дом череду мужчин, после нескольких разговоров позволяет тебе выбрать, за кого ты выйдешь замуж, а потом, если твой выбор совпадёт, это всё?

Он снова смотрит на меня, и в его глазах бушует мрачное чувство, которое меня пугает.

– Я... я думаю, что да, – отвечаю я.

– И ты собираешься с этим согласиться?

Я в замешательстве открываю рот, и волна гнева проходит сквозь меня.

– А какой у меня есть выбор? – Спрашиваю я, и лицо Себастьяна мгновенно смягчается.

– Прости, – говорит он, снова проводя рукой по волосам. – Ты права, принцесса. Прости. Я просто...

Между нами повисает долгое молчание. Я вижу, как на его лице отражается глубокое огорчение, что-то похожее на страдание. Мне следовало бы знать, за последние дни я достаточно часто видела это в зеркале.

– Ты думаешь, что не сможешь остаться? – Тихо спрашиваю я, пытаясь понять, почему Себастьян мог так расстроиться из-за этого.

– Я не знаю, – он поджимает губы. – Всё может измениться. Ты будешь жить в другом месте. Я... – В его движениях сквозит нервозность, когда он пересекает комнату, направляясь к окну. Я встаю и следую за ним.

– Ты не можешь оставить меня, Себастьян, – шепчу я. – Ты не можешь.

Он резко поворачивается, и наши взгляды встречаются. Воздух между нами словно сгущается, и волоски на моих руках встают дыбом. В этом пространстве есть что-то электрическое, что мне совершенно незнакомо, но кажется таким правильным. Я не знаю, чего именно я хочу, но чувствую, что должна сделать шаг к Себастьяну, затем ещё один, поднять подбородок и заглянуть в его мягкие, полные страдания зелёные глаза...

– Я не хочу, – тихо говорит он, его голос хриплый и пронизан той же болью.

И затем он проходит мимо меня, направляясь к двери и выходя из комнаты.

***

Неделя пролетает незаметно. Я провожу большую часть времени на летней веранде, пытаясь рисовать. Но как только я сажусь за мольберт, краски высыхают и слипаются на палитре, потому что я не прикасаюсь к ним. В конце концов, разочарованная, я смываю всё и начинаю сначала.

Между мной и Себастьяном тоже появилась напряжённость, которой раньше не было. Я не совсем понимаю, в чём дело. Он больше не ночует в кресле в моей комнате. Себастьян говорит, что ему больше не нужно дежурить возле моей комнаты всю ночь, как это было приказано сразу после того, что случилось с Луисом. Это выглядело бы странно и могло привести к его увольнению, если бы его поймали.

Но мне кажется, что есть и что-то ещё. Он стал более сдержанным и официальным в общении со мной, как будто мы вернулись в те времена, когда он только начал здесь работать, и мы едва знали друг друга. За последнюю неделю мы почти не разговаривали. Мы вместе ходили на пробежки, и он регулярно интересовался моим самочувствием, но в целом он был таким тихим и замкнутым, как будто мы не виделись очень и очень давно.

Проще всего предположить, что он тоже скорбит, и теперь, когда буря прошла, он справляется со своими чувствами по-своему. Однако я не могу избавиться от ощущения, что за этим кроется нечто большее. Но я не знаю, что именно, потому что он почти не разговаривал со мной и не давал мне возможности понять, что его беспокоит.

В пятницу днём я снова сижу перед своей незаконченной картиной с изображением сада, положив телефон на колени. Сегодня вечером я должна пойти на вечеринку по случаю дня рождения Мэрили, и теперь я понимаю, что нужно написать ей и предупредить о том, что я не смогу прийти.

Раздаётся короткий стук в дверь, и я резко поднимаю взгляд, когда входит Себастьян. Он останавливается в дверях, смотрит на меня, а затем на телефон в моих руках.

– Всё в порядке? – Спрашивает он.

– Да. – Я отвожу взгляд, сразу же осознавая, что солгала ему. – Нет, – наконец отвечаю я, оглядываясь назад. – Я собиралась пойти со своими друзьями из колледжа сегодня вечером на день рождения общей подруги. Но я не думаю, что смогу пойти сейчас.

Себастьян кивает, прислоняясь к дверному косяку.

– Из-за Луиса? – Спрашивает он мягким голосом, и я поднимаю и опускаю руки в беспомощном жесте.

– Отчасти, – признаю я, чувствуя огромное облегчение от того, что снова разговариваю с ним. От того, что мы снова общаемся так же, как раньше. От осознания того, что у меня есть кому излить душу. – Я чувствую себя виноватой, когда выхожу на улицу и наслаждаюсь жизнью. Ему больше никогда не будет хорошо, так почему же я должна быть счастливой?

У меня перехватывает горло, и я с трудом сглатываю, борясь со слезами, которые в последнее время всегда так близко подступают к глазам.

– Мне кажется, что быть счастливой… это вообще неправильно.

– Эстелла, – нежно шепчет Себастьян, отталкиваясь от дверного проёма и останавливаясь прямо передо мной. Свет, проникающий через окна веранды, играет на его темных волосах, и я не могу отвести от него глаз ни на мгновение. – Луис любил тебя. Он бы не хотел, чтобы ты была бесконечно несчастна только из-за его ухода. Ты действительно думаешь, что он посоветовал бы тебе сидеть дома и горевать вместо того, чтобы пойти куда-нибудь с друзьями?

Я закусываю губу и качаю головой.

– Нет, – признаю я. – Он бы не согласился. Он был бы зол на меня за то, что я не поехала, честно говоря. Но даже если бы я захотела пойти, папа ни за что бы этого не позволил. Это же боулинг. – Я смотрю на Себастьяна и снова качаю головой. – Мне было бы трудно убедить его до всего этого. Как ты думаешь, теперь он отпустит меня?

Себастьян хмурится.

– Я понимаю, что это проблема, – говорит он после минутного размышления. – Я поговорю с ним.

Я растерянно моргаю.

– Ты… зачем?

– Затем что, я думаю, что тебе нужно развеяться, – отвечает Себастьян, глядя на меня с сочувствием. – Эстелла, ты почти ничего не ела с тех пор, как узнала о Луисе. Сомневаюсь, что ты хорошо спишь. Ты либо в своей спальне, либо здесь, и ты несчастна, где бы ты ни была. Я знаю, что ты скорбишь, и это понятно, но это вредно для тебя. И я думаю, что встреча с твоими друзьями была бы полезной.

Это самое длинное, что он говорил мне за неделю. Я долго смотрю на него, пытаясь осознать то, что он только что произнёс. Я могу сказать, что он говорит искренне. Я слышу это в каждом его слове, и моё сердце сжимается от осознания того, что у меня действительно есть человек, который любит меня больше всего на свете.

Я прикусываю губу.

– Нет, – быстро говорю я, качая головой. – Я сама поговорю с ним. Тебе не нужно за меня заступаться. Я справлюсь сама.

– Принцесса...

– Я смогу, – повторяю я, на этот раз более решительно. Мысль о встрече с отцом заставляет моё сердце биться чаще, но я не хочу прятаться за спиной Себастьяна и из-за этого. Он и так защищает меня от всего остального.

Я, конечно, знаю, где находится мой отец в это время дня. Я встаю, откладывая краски в сторону, и Себастьян колеблется, прежде чем пройти мимо меня и открыть дверь. По его взгляду я могу сказать, что он готов пойти и урегулировать ситуацию вместо меня, если бы я попросила его об этом, но я не хочу, чтобы он это делал.