Текст книги "Сын герцога (СИ)"

Автор книги: Людмила Музыка

сообщить о нарушении

Текущая страница: 28 (всего у книги 40 страниц)

Мариса довольно улыбнулась, подумав, что все-таки не зря она не стала спешить и избавляться от императора и его наследника. Хотя их присутствие и действовало ей на нервы. Зато теперь придворные маги два раза подумают, прежде чем запустить в нее чем-нибудь смертоносным. Побояться зацепить своего правителя.

Затишье было ожидаемо недолгим. Очередная атака оказалось изощренной, но вполне угадываемой. Поэтому целительница отбила ее без труда. Несколько отводящих заклинаний, обманная сеть и силы, выпущенные стихийниками, поглотили друг друга.

Мариса даже презрительно скривилась, подумав о том, насколько необученными оказались эти выскочки, именующие себя придворными магами. Если они додумались атаковать ее с помощь противоположных стихий. Но потом ей стало уже не до насмешек. Атаки последовали одна за другой. Отчаявшиеся после стольких поражений маги действовали все рискованнее. Используя параллельно несколько линий нападения. И теперь магичке катастрофически не хватало сил, чтобы их отразить. Она потянулась к магии Баруса, ломая сопротивление и захлебываясь в потоке его силы, который захлестнул ее с головой, но почему-то очень быстро истощился. Впрочем, Мариса сразу сообразила, почему, и с ненавистью посмотрела на высшего мага. Подумав о том, что даже сейчас, полностью подчиненный ее воле, Барус умудрялся портить ей планы. Он бросил на борьбу с подчиняющим артефактом весь свой резерв. И теперь Марисе достались только остатки его могущества.

Пообещав себе, что она обязательно придумает для него особенное наказание, магичка снова сосредоточилась на поединке. Потому что проклятые недоучки, словно почувствовав ее слабость, удвоили усилия. В их действиях не было ничего особенно опасного: обычные заклинания, самые простые схемы атак. Но они не давали ей ни мгновений передышки. Просто брали ее на измор.

Их замысел был не так уж плох. Если бы не одно «но». Маги не учитывали взрывоопасный характер Марисы. Потому что когда она по-настоящему выходила из себя, то такие понятия, как «логика» и «целесообразность» переставали для нее существовать. А сейчас магичка не просто вышла из себя, она была в бешенстве.

Очередная совместная атака придворных магов увенчалась успехом. И защитный контур Марисы прогнулся настолько, что огненная стрела погасла в нескольких сантиметрах от ее груди. Целительницу обдало волной жара, и рукава ее платья начали тлеть. Зато в отместку магичка сумела достать одного из недоучек прямо через защиту. Он умер еще до того, как его тело опустилось на пол. Но Мариса не успела насладиться этим зрелищем по той простой причине, что в этот момент добивала еще одного ученика, напустив на него огненных пчел (а эта смерть была гораздо зрелищней предыдущей). Кому-то досталось еще одна ледяная игла. И Мариса уже всерьез подумывала использовать что-нибудь общепоражающего действия, чтобы достать всех остальных сразу, а не вылавливать поодиночке (в ее арсенале была пара заклинаний из запретной магии, и оставшегося резерва должно было на это хватить). Но сделать это она не успела. Потому что именно в этот момент дворцовые маги решили показать, что они тоже на многое способны. И Марисе пришлось уйти в глухую оборону.

Среди проклятых недоучек нашелся кто-то, разбирающийся в целительстве. Потому что теперь ее атаковали именно с учетом слабостей этого вида магии. Придворные чародеи больше не пыталась сломать ее защиту грубым напором (благодаря тому, что атакующая магия давалась целителям с большим трудом, компенсаторно защитная магия была у них намного сильнее). Теперь защиту Марисы обходили, напирая на слабую привязку к стихийным источникам, на несоответствие между потоками, ее расплетали, словно кружево, и нити заклинаний расползались в разные стороны, превращая плотную сеть в дырявое решето. Магичка едва успевала их подхватить. Чтобы удержать их на месте, приходилось снова и снова подпитывать заклинание. Но сила текла, как вода. И Мариса в который раз за это утро прокляла Исидия (кто еще, как не придворный целитель мог объяснить ее врагам такие тонкости). Потому что свора жалких недоучек медленно, но уверенно побеждала высшего мага.

Магичка чувствовала, что ее загоняют в угол, что еще несколько минут и у нее просто не останется сил на то, чтобы удержать распадающееся заклинание. А потом уже больше ничто не будет сдерживать ораву придворных магов, готовых разорвать ее на куски за то, что она сделала с их императором. Чтобы выжить, ей срочно нужны были силы, которых уже не было ни у нее, ни у привязанного к ней Баруса. И тогда Мариса решилась на то, на что не решилась бы ни за что и никогда, будь у нее малейший выход из ситуации. Магичка потянулась к запретной магии. Той магии, которая была подвластна всем высшим, но ни один из них ни разу не решился ее применить. Слишком уж капризной она была.

Магия смерти каждому открывала свои объятья, но лишь единицы смогли выжить после ее ласки. И только Мариса оказалась достаточно безумной, чтобы рискнуть. Смерть разливалась вокруг нее. Она витала в воздухе, едва заметным сладковатым ароматом тревожа тех, кто мог ее ощутить. Отдаваясь покалыванием в кончиках пальцев, заставляя сердце биться сильнее. Магичка потянулась к этой сила и та ответила ей благосклонностью. Смерть благоволила тем, кто ее умножал, а Мариса достаточно убивала и не только в эти два дня.

Поток силы, обрушившийся на нее, едва не сбил ее с ног, заставив пошатнуться. Но магичка сумела устоять. Она презрительно улыбнулась, раздумывая, что ей сотворить с толпой надоедливых насекомых, которыми теперь казались ей маги. С новыми возможностями она могла почти все. Но новый удар заставил Марису упасть на колени. Причем пришел он оттуда, откуда она его не ждала. Дар целительства был слишком ревнивым, чтобы терпеть рядом с собой кого-то еще. Но больше всего он ненавидел смерть, свою противоположность и злейшего врага. И когда Мариса потянулась к чужой магии, собственный дар оставил ее.

Магичка не успела толком осознать, что же только что произошло. Она тяжело опустилась на пол, потому что ноги отказывались ее держать. Слабость сковала все ее тело. Но хуже всего было отвратительное ощущение, что она лишилась части самой себя. Очень важной части. Как если бы из нее вынули душу. Магия смерти окутывала ее невидимым плащом, но теперь ощущение этой силы отзывалось горечью у нее на языке. Горечью собственного поражения.

Наверное, если бы маги атаковали ее в этот момент, она даже не стала бы сопротивляться. И тогда для бывшей целительницы все закончилось бы. Но судьба распорядилась по-другому.

Громкий мелодичный звон разнесся по всему дворцу. И в это мгновение казалось, что сам воздух наполнился неведомой силой. Мариса сделала глубокий вдох, и ей нестерпимо захотелось жить. Пусть даже без дара, но жить, дышать, думать, добиваться… Одного вдоха ей хватило для того, чтобы осознать, что защитного купола над дворцом больше нет.

Всплеск выброшенной силы, и воронка телепорта открылась почти мгновенно. Магичка исчезла буквально за секунду до того, как место, где она только что находилась, засыпало целым роем огненных стрел.

– Не успели,– разочарованно выдохнул пожилой маг, считавшийся старшим среди придворных чародеев (конечно, после его могущества Баруса). Но Исидий его не услышал.

Целитель метнулся в соседний зал, уже предчувствуя, что увидит ужасную картину. И все равно оказался не готов к открывшемуся перед его глазами зрелищу. Исковерканные магической атакой тела слуг выглядели отвратительно. Но Исидий в своей долгой жизни видел и более неприятные вещи. Поэтому смотрел он сейчас не на них.

Его взгляд был прикован к единственному телу, лежавшему посреди зала. Телу его императора.

Его величество был, несомненно, мертв. Потому что ни один человек не сможет выжить после того, как потеряет такое количество крови (его кровью был залито буквально все вокруг). Голова мертвеца покоилась на коленях его сына, сидевшего прямо на полу. Маран ласково перебирал еще не успевшие потускнеть каштановые пряди, гладил прохладную кожу щеки и едва заметно раскачивался, словно убаюкивал отца, не понимая, что его сон будет вечным.

Звук открывшейся двери привлек внимание наследника престола, и на Исидия уставились совершенно пустые глаза, в которых не было даже тени мысли. В этот момент Маран показался целителю не намного более живым, чем его отец.

Исидий никогда не страдал отсутствием сообразительности. Не растерялся он и на этот раз. Поэтому захлопнул дверь в комнату до того, как остальные маги успеют увидеть эту картину. Прежде всего, нужно было посоветоваться с советником ар-Таном. Теперь, когда его величество погиб, и стало окончательно ясно, что Маран не сможет надеть корону. Вся надежда была на главного советника. На то, что им удастся выиграть время и посадить на трон нового императора – племянника почившего правителя (как бы тот не сопротивлялся). Причем, сделать это до того, как печальная новость станет общеизвестной. Исидий не хотел смуты в своей стране.

Сейчас им очень пригодилась бы помощь Баруса. Но злополучный маг так не вовремя куда-то исчез. Впрочем, додумать эту мысль Исидий не успел. Потому что сначала ему пришлось сдерживать любопытных придворных магов и их учеников, придумывая для них отговорки поубедительнее. Чтобы не пустить их к телу императора. Молодежь он, конечно же, не убедил. Но юные волшебники послушно присмирели, повинуясь окрику своего наставника, который оказался достаточно умным, чтобы самостоятельно сделать нужные выводы. И целитель смог немного перевести дух. Но очень скоро выяснилось, что расслабился он зря. Уже через пару мгновений в соседнем зале нашли его могущество Баруса.

Маг был без сознания, и Исидий уже протянул руку, чтобы активировать привычное диагностическое заклинание. Но, рассмотрев удавку на шее высшего, непроизвольно отшатнулся. Ему хватило пары мгновений для того, чтобы понять, что от

этого

он не сможет исцелить. Пока на советнике был проклятый артефакт, Исидий не мог к нему даже прикоснуться – его магия попросту убила бы Баруса.

То ли жители столицы пока не заметили перемены. То ли звон разрушения магического купола могли услышать только избранные, имеющие магический дар. Но на улицах города пока было тихо. Джай и Лар быстро добрались до дворцовой площади. И никто даже не попытался их задержать. Тем немногим прохожим, которые встретились им по пути, хватало одного взгляда на головорезов, которых Тио выделил им в качестве сопровождения. Так что все недобропорядочные граждане (а кто еще мог бродить по подворотням в такую рань, разыскивая одиноких прохожих) разбегались без предупреждения. Правда, стражники, патрулировавшие улицы, проводили их компанию настороженными взглядами, но ни окликать, ни останавливать не стали – обошлось.

Проблемы начались уже после того, как они с Ларом добрались до центральной площади. Их провожатые давно скрылись в очередном проулке. Оставив сумасшедших мальчишек самостоятельно напрашиваться на неприятности, дразня дворцовую стражу.

В том, что во дворец будет не так просто попасть, Джай не сомневался (ворота были закрыты наглухо). Как и в том, что герцог ар-Тан распорядится увеличить количество охранников (караул у ворот теперь состоял из восьми человек, а не из четырех). Но молодой лорд не ожидал, что на дворцовой площади окажется столько народа. Здесь собрались люди из всех слоев населения, начиная от зажиточных горожан и заканчивая нищими. В толпе Джай заметил нескольких гномов и как минимум одного дворянина. Не известно, чего добивались эти люди. То ли действительно хотели попасть во дворец. То ли оказались отрезаны заклинанием от своих домов и пришли на площадь в поисках защиты. Но в итоге дворцовые ворота оказались в настоящей осаде. О том, чтобы попасть во дворец, не привлекая к себе внимания, теперь не могло быть и речи.

Было раннее утро, поэтому многие из собравшихся на площади людей все еще спали. Но не все. Так что появление Джая и Лара не осталось незамеченным. Но особого интереса к ним никто не проявлял. Дольше всех за ними следил какой-то гном (похоже, он обратил внимание на гайны), но потом и он отвернулся.

– Что будем делать, милорд?– одними губами спросил эльф, но Джай услышал его.

– Пробираться внутрь,– ответил он.

Юноша мысленно поблагодарил Либиуса, который когда-то показал ему еще несколько выходов из дворца. Одним из них (тем, которым обычно пользовалась дворцовая прислуга) он и собирался воспользоваться. Правда, чтобы его найти, им с Ларом пришлось побродить по переулкам. Этим выходом Джай пользовался только однажды, и это было глубокой ночью. Поэтому он не сразу рассмотрел нужный дом. Узнал его только благодаря резному коньку на крыше. И только после этого увидел вывеску, которую искал. Кондитерская была не самой популярной в этом районе. Но у ее владельца было еще несколько лавок по всему городу, поэтому он не бедствовал. Правда, многие удивлялись, почему почтенный торговец до сих пор не закрыл свое единственное неприбыльное заведение, используя это место с большей пользой. Но тот только отшучивался, заявляя, что кондитерская была его счастливым талисманом, который и обеспечивал его основной доход. И лишь единицы знали, что торговец говорил чистую правду. Потому что суммы, которые ему ежемесячно выплачивали из государственной казны только за то, чтобы кондитерская не привлекала лишнего внимания, торговец не получил бы ни от одной самой прибыльной лавки.

Ее дверь никогда не запиралась, и этот раз не стал исключением. Поэтому Джай, а следом за ним и Лар, беспрепятственно проникли внутрь. Кондитерская встретила их полумраком и тишиной. Но юноша знал, что это впечатление было обманчивым. Потому что людям, работавшим в этом месте, слишком хорошо платили за их работу.

Стоило им сделать пару шагов, как за прилавком показался чей-то силуэт. Короткий щелчок и свет от свечи залил помещение, осветив и неожиданных вторженцев, и самого хозяина. Невысокого толстяка в помятом переднике.

– Добро пожаловать в нашу кондитерскую, господа. У нас есть самые лучшие сладости во всей столице. На самый изысканный вкус. Что вы желаете отведать?– поинтересовался он так, словно к нему каждый утро забредают подозрительные вооруженные личности только для того, чтобы полакомиться пирожными.

– Я слышал, что вы поставляете сладости для дворцовой кухни,– ответил Джай, отметив и это нарочитое спокойствие, и цепкий оценивающий взгляд.

– Ну что вы, эти слухи преувеличены,– всплеснул руками толстяк,– но вот сладости к столу начальника стражи поставляем действительно мы.

Намек был более чем прозрачным. И Джай понял, что если он срочно не придумает что-нибудь убедительное, их с Ларом просто выставят за дверь. Пробиваться с боем не было смысла. Юноша помнил, что в прошлый раз по ту сторону потайного тоннеля дежурили две пары стражников (теперь их наверняка было больше). А на подкуп толстяка, у него не было денег.

Единственное, что ему оставалось – это назваться полным именем, и надеяться, что ему поверят. Но сделать это он не успел. Потому что из-за прилавка показалась знакомая фигура в потертом камзоле. Джай с удивлением уставился на Либиуса.

– Что-то вы задержались, милорд,– проворчал старик с таким видом, словно юноша отправился в город поразвлечься и вместо того, чтобы вернуться вечером, явился на рассвете. А бедный старый слуга прождал его под дверью всю ночь.

– Вам они знакомы, господин?– вежливо поинтересовался толстяк. Похоже, к Либиусу он относился с особым трепетом. Впрочем, не он один. Старика опасалась и дворцовая прислуга, и стража, и даже в городе он был с очень многими знаком (как это ему удавалось, для Джая всегда было загадкой).

– Еще бы мне не узнать собственного лорда,– хмыкнул Либиус,– тем более что я его всю ночь дожидаюсь. Надеюсь, вы уже нагулялись, милорд?

– Более чем,– ответил Джай, не зная, что еще можно сказать.

– Тогда пойдемте скорее. Вас уже давно заждались.

Старик обернулся к скрытой двери. Несколько ударов по нужным выступам и часть стены отъехала в сторону, открывая вход в тоннель, ведущий во дворец. Либиус потащил туда Джая с такой скоростью, что тому приходилось чуть ли не бежать за ним. Следом за ними неслышной тенью в тоннель скользнул Лар.

Дворец показался Джаю подозрительно тихим. Особо впечатлительные личности могли бы назвать такую тишину зловещей. Юноша впечатлительным не был. Но и ему стало не по себе.

Из-за чего-то же сработала защитная магия столицы. Да и Либиус, наверняка, явился за ним не просто так. Этот старик никогда и ничего не делал без веской причины.

Юноша задумался о том, откуда слуга мог узнать о его возвращении в столицу. И почему так вовремя появился у тайного входа. Но, зная, что старик все равно не ответит, спросил о другом.

– Что произошло? Почему сработала магия города?

– В двух словах не расскажешь, милорд,– невесело хмыкнул Либиус,– лучше вам увидеть все своими глазами.

Когда старик повел их не куда-нибудь, а в сторону восточной башни (к личным покоям императора), смутное беспокойство Джая перешло в твердую уверенность, что у него серьезные неприятности. Повсюду было огромное количество охраны. Восточная башня превратилась в настоящий бастион. Либиус привел его в приемную императора. Но его величества там не было. Только герцог ар-Тан о чем-то споривший с Исидием. Впрочем, стоило Джаю войти в комнату, они тут же замолчали и повскакивали со своих мест.

Сначала на их лицах читалось только безмерное удивление. Ни советник императора, ни придворный целитель не ожидали увидеть его во дворце. Но когда удивление сменилось невероятным облегчением, Джай по-настоящему испугался. Он хотел спросить, что же собственно произошло, но не успел. Потому что герцог ар-Тан заговорил первым.

– Приветствую вас, милорд. Хвала богам, что вы вернулись в Империю. Я только что связывался с вашим отцом, но он сказал, что вы отправились в Хаганат.

– Да, я был там по приглашению владыки степи. Вернулся только вчера, но не смог сразу же попасть во дворец.

– Проклятая защитная магия,– пробормотал Исидий, но никто не обратил на него внимания.

– Что здесь случилось?– спросил Джай.– Где его величество?

– У меня для вас плохие новости, милорд,– ответил герцог, оперевшись на спинку своего кресла.– К сожалению, наш император теперь в лучшем мире.

– Мертв?– глухо переспросил Джай.

Больше для себя самого, потому что новость о том, что ему возможно уже сегодня придется надеть корону, привела его в ужас. Одно дело ожидать чего-то подобного в далеком будущем, а совсем другое оказаться перед этой перспективой прямо сейчас. Юноша не просто не хотел, он категорически не желал взваливать на себя такую ответственность. Вот только права выбора ему никто не давал.

Наверное, эти мысли очень живо отразились на его лице. Потому что он поймал на себе взгляд Исидия, полный сочувствия. И как это ни странно, именно этот взгляд, помог молодому лорду взять себя в руки. Теперь он не имел права на слабость. Зато имел все права на то, чтобы потребовать ответы на свои вопросы.

– Как это произошло?– спросил молодой лорд.

– Его величество был ранен в результате магической атаки,– ответил придворный целитель,– после этого он прожил еще несколько часов. Но к тому времени, когда мы смогли пробиться во внутренние покои – он был уже мертв. Истек кровью.

Что ж с причиной смерти его величества было более-менее понятно. Оставалось выяснить причину нападения на него.

– Кто на него напал?– в это раз Джай обращался уже к герцогу ар-Тану.

– Высшая магичка Мариса.

– Целительница?– удивился молодой лорд. Он даже представить себе не мог, что убийцей императора окажется именно она.

В отличие от большинства людей, мало знакомых с природой магии, Джай знал, что целителям были свойственны как отрицательные, так и положительные человеческие качества. Да, их дар не терпел другой магии. Но на волю носителя не влиял. Так что теоретически целительские способности могли появиться у кого угодно: даже у наемного убийцы. Другое дело, что человек, связавший свою судьбу со смертью, вряд ли смог бы развить в себе этот дар. Поэтому не было ничего удивительного в том, что Мариса смогла убить императора. Оставалось загадкой, почему она так поступила. После того как почти два года занималась лечением наследника. Если конечно, магичка действительно лечила Марана…

– Что с его высочеством?– спросил Джай, особенно не рассчитывая на хорошие известия.

– Он не ранен,– ответил придворный целитель,– по крайней мере, физически.

– А в остальном?

– Так и не пришел в себя.

Приблизительно такого ответа юноша и ожидал. Он устроился в одном из кресел для посетителей и требовательно посмотрел на герцога ар-Тана.

– Расскажите мне все по порядку,– попросил молодой лорд.

Советник говорил коротко и по существу. Никаких лишних фраз, никаких эмоций – только факты. Которые совсем не утешали. Погибший император, неизлечимо больной наследник престола и сбежавшая убийца, которая была к тому же еще и высшим магом. Последнее было особенно плохо. Ведь для того, чтобы поймать ее придется обращаться за помощью в высший совет. Вспомнив о магах, Джай обратил внимание на отсутствие главного мага Империи.

– Где советник Барус?– спросил он, когда герцог закончил свой доклад.

– Он в соседнем зале. Но в своем нынешнем состоянии не сможет ничем помочь.

– Что с ним?

– Вам лучше взглянуть на него самому,– ответил целитель.

Исидий оказался прав. Джаю хватило одного взгляда, чтобы понять, что произошло с Барусом. Маг был без сознания. Хотя внешне на нем не было никаких повреждений, если не считать потрепанную одежду и царапин на лице. Его уложили на диван в соседнем зале, оставив слугу в качестве сиделки.

Маг лежал в не самом удобном положении, из-за чего его голова оказалась запрокинутой назад. Поэтому молодой лорд без труда рассмотрел шелковую удавку, стягивавшую шею Баруса. А, рассмотрев, он не смог оторвать от нее глаза. Потому что такой шнурок он видел уже дважды: сначала на шее рыжеволосого мага, а потом у неизвестного убийцы, который напал на него в Итиль Шер. Но юноша даже предположить не мог, что увидит нечто подобное на шее высокомерного советника его величества, всесильного высшего мага.

– Артефакт подчинения,– выдохнул Джай.

– Вы уже видели подобное?– оживился Исидий.– К сожалению, мы так и не смогли ее снять. А пока на нем эта вещь, я не могу его исцелить.

Джай молча кивнул в ответ. Он не собирался рассказывать целителю, откуда узнал о таких артефактах. Поэтому просто шагнул к Барусу и ухватился за проклятый шнурок. Руку обожгло невыносимой болью. Как если бы он сунул ладонь прямо в костер, но Джай был готов к этой боли, и пальцы не разжал. Он не надеялся, что освободить Баруса будет та же легко, как Илара. Но и позволить ему умереть, как убийце, напавшему на него в Итиль Шер, тоже не мог. Потому что сейчас высший маг был ему жизненно необходим. Мало того, Барус нужен был всей Империи.

Где-то над ухом раздался испуганный возглас Исидия. Но первым на выходку Джая отреагировал Лар. Он обхватил зашатавшегося юношу поперек груди, поддержав его. И только поэтому тот не свалился на пол рядом с неподвижным магом.

– Держитесь милорд,– скорее почувствовал, чем услышал Джай, и ощутил, как от рук эльфа стало распространяться знакомое тепло. Мысль о том, что Лар снова пытался лечить его магией, настолько разозлила молодого лорда, что даже боль в руке отступила на второй план. Всего на мгновение, но этого оказалось достаточно, чтобы Джай сделал решающий рывок и разорвал артефакт. Он еще успел увидеть, как Барус судорожно вздохнул, прежде чем Лар усадил его на пол. Теперь уже они оба не могли устоять на ногах.

– Милорд,– запричитал Исидий, опустившись рядом с ним на колени,– как вам только в голову пришло…

Целителю пришлось самому разгибать его пальцы по одному. Потому что рука отказывалась подчиняться Джаю. Отбросив обрывок артефакта, он смог заняться лечением. Его пальцы окутало золотистое свечение, и юноша почувствовал, как боль начала отступать.

– Спасибо, Лар,– сказал он,– теперь можешь меня отпустить.

Эльф послушно отодвинулся в сторону, предварительно убедившись, что Джай не свалится на пол. Но падать молодой лорд не собирался. Впрочем, вставать он тоже не спешил. Предпочитая подождать пока Исидий закончит с исцелением. Но, натолкнувшись на осуждающий взгляд герцога ар-Тана, юноша все-таки поднялся на ноги. Он был уверен, что поступил именно так, как и должен был поступить, и оправдываться перед советником не собирался.

– Вы что-то хотели мне сказать?– спросил молодой лорд.

– Только одно,– ответил герцог, демонстративно не обращая внимания ни на зашевелившегося Баруса, ни на Исидия, который, едва закончив лечение Джая, сразу же поспешил к магу,– когда вы пришли, мы как раз решали, как поступить с телом императора. К сожалению, его высочество категорически отказывается его отдавать. Он начинает кричать каждый раз, стоит к нему приблизиться.

– Пожалуйста, не пугайте его,– отозвался Исидий, на мгновение оторвавшись от своего пациента,– его высочеству нельзя волноваться. Сначала попытайтесь его уговорить.

Советник кивнул ему в ответ и пригласил Джая следовать за собой. С трудом подавив тяжелый вздох, юноша побрел вслед за ар-Таном. Он очень смутно представлял, как будет успокаивать разбушевавшегося Марана. Но в том, что это придется делать именно ему, нисколько не сомневался. Как не сомневался, что герцога к двоюродному брату он ни за что не подпустит. Теперь, когда император умер, из ближайших родственников у принца остались только он сам и его отец. Юноша чувствовал ответственность за беспомощного и, по сути, никому не нужного двоюродного брата.

Ар-Тан привел его в том самый зал, в котором император в прошлый раз показывал своему племяннику Марана. Его высочество даже сидел почти на том же месте, что и тогда. Только в этот раз он не играл в игрушки, а обнимал мертвого отца и настороженно следил за слугой, который загораживал выход из зала.

Комната была в ужасном состоянии. Тела погибших слуг уже вынесли, но остались пятна крови на стенах, на полу, на игрушках наследника престола. Джай старался не обращать на них внимание. Как и на тяжелый запах смерти, не выветрившийся не смотря на распахнутые настежь двери. Потому что сейчас все это не имело значения. Важен был только Маран.

Он смотрел на Джая перепуганными глазами. А когда юноша попытался к нему подойти, испуг в глазах его высочества сменился настоящем ужасом. Он еще сильнее прижал к себе голову императора и то ли закричал, то ли завыл как раненый звереныш. Маран попытался отползти от него подальше. Но тело императора оказалось слишком тяжелым, чтобы его тащить, а бросить его он не мог. Поэтому принц только сжался в комок и снова жалобно закричал.

Не останавливаясь ни на мгновение, чтобы не передумать, Джай стремительно преодолел разделявшее их расстояние и опустился на колени воле Марана. Не зная, как успокоить безумца, он просто обнял его и начал укачивать, как матери укачивают маленьких детей. Тихо проговаривая больше для себя, чем для брата:

– Все будет хорошо. Теперь все будет хорошо. Я позабочусь о тебе. Не плачь. Теперь я буду рядом с тобой.

Он не знал, сколько так просидел. Прижимая к себе дрожащего Марана, который то начинал вырываться из его рук, то наоборот прижимался к нему. Стирая дорожки слез с бледного лица, и снова и снова повторяя успокаивающие слова, уже не задумываясь, что он говорит. До тех пор, пока брат не перестал всхлипывать и не привалился к его плечу, позволяя себя обнять.

Но когда Джай попытался выпутать его пальцы из волос мертвеца, принц снова испуганно сжался, вот-вот готовый расплакаться. Разговаривать с ним сейчас было бесполезно. Маран сейчас больше походил на загнанного зверька, чем на человека. И реагировал он даже не на слова, а на интонации. Поэтому юноша решил действовать по-другому, и попробовать повторить с Мараном то же трюк, который он когда-то использовал, чтобы привести в чувство отца. Позвать его по кровной связи. Ведь ощущение кровного родства было чем-то сродни инстинктам. Поэтому даже потеряв себя, принц должен был его сохранить.

Найти связующую нить удалось даже легче, чем в прошлый раз (наверное, сказался опыт).

– Отпусти его,– тихо прошептал молодой лорд, передавая свою просьбу по алой пульсирующей струне.– Ему там будет хорошо. А здесь у тебя останусь я.

Юноша не ожидал, что Маран отреагирует на его просьбу. Но тот, казалось, только и ждал от него сигнала. Потому что неожиданно расплакался, а потом выпустил мертвого отца и уже двумя руками обхватил Джая за шею. А потом юноша снова гладил его по волосам, пережидая очередную истерику, утешая. Пока Маран не устал рыдать и не положил голову ему на плечо, с детской непосредственностью забравшись Джаю за шиворот и вытащив эльфийскую подвеску. Блестящая игрушка заинтересовала его. Принц буквально не отрывал от нее глаз.

Молодой лорд, не задумываясь, снял цепочку и повесил на шею Марану. Теперь, когда он добрался до столицы, то сможет обзавестись проверенной защитой (непонятному эльфийскому артефакту юноша не доверял). А отнимать у Марана понравившуюся игрушку сейчас было бы жестоко. Тем более что с ее помощью удалось отвлечь его и увести из зала. Правда, напоследок Маран все-таки оглянулся на отца. Но плакать в этот раз не стал, только сильнее прижался к Джаю.

Юноша решил отвести его в свои покои. Там было тихо и ничто не напоминало бы принцу о событиях прошедшего дня. Его высочество категорически не хотел отпускать молодого лорда от себя. Стоило Джаю отойти от него, как Маран сразу же начинал заливаться слезами. Поэтому юноше пришлось просидеть еще полчаса возле кровати и держать его за руку, пока тот не заснул. Оставив принца на Либиуса и нескольких доверенных слуг, молодой лорд смог заняться остальными делами. Но оказалось, что герцог ар-Тан уже обо всем позаботился. И о теле императора, и об организации защиты восточной башни, и даже о том кому и в каком виде нужно было подать информацию, что в Империи вот-вот сменится правитель. После того светопреставления, которое устроили маги в восточном крыле, ни о какой секретности можно было и не мечтать.

Но герцог ар-Тан не был бы самим собой, если бы не придумал работу и для Джая. Так что молодому лорду хватило занятий на целый день. Поэтому, к собственному стыду, о Маране он вспомнил только глубоким вечером, когда вернулся в свои покои. Юноша уже приготовился к тому, что придется выслушать еще одну истерику (принц вел себя, как ребенок, а какому ребенку понравится, если его запрут в комнате на целый день). Каково же было его удивление, когда, едва зайдя в комнату, он увидел Марана спокойно сидящим на диване и внимательно слушающим Либиуса.