Текст книги "Отпуск на 14 дней (СИ)"
Автор книги: Любовь Штаний
сообщить о нарушении
Текущая страница: 38 (всего у книги 46 страниц)
Но, вопреки принципам и прилагаемым усилиям, каждое движение тогда ещё незнакомки отдавалось внутри. Улыбки и прикосновения, предназначенные не ему, ранили, вызывали с трудом сдерживаемое желание спрятать девушку от чужих глаз, прижать к себе и никогда не отпускать, оберегая, владея, любуясь, лаская зеленоглазую брюнетку. Это злило, поскольку было откровенно подло и низко по отношению к Ллие. И всё равно... Ничего не мог с собой поделать.
Как ни старался, полностью сдерживать эмоции не удавалось. Они неизменно оказывались сильнее разума и долга, перехлёстывали, сметая со своего пути и принципы, и привычную сдержанность, и впитанные с молоком матери правила приличия. А Лена только подливала масла в огонь, то откровенно издеваясь, то игнорируя, то беззастенчиво флиртуя со всеми кроме него. И в то же время невозможно было не замечать её реакцию. Какое-то время удавалось списывать это на помутнение собственного разума, но даже когда глаза её оставались невозмутимо спокойными, зрачки расширялись, выдавая хозяйку с головой. Сердце начинало биться сильнее, стоило оказаться в непосредственной близости не только у него...
Потом, прибыв в Голах, решение по сути уже принятое накануне, подтвердили последующие поступки Ллии, реакции Лены и его самого. Похищение изменившей всю его жизнь одним своим появлением стало последней каплей. Ужас, неконтролируемый, холодный почти животный ужас, охвативший при мысли, что может потерять не по-женски сильную духом девушку, но очень по-женски беззащитную перед грубой физической силой, буквально выбило почву из-под ног.
В первый момент даже не расслышал и не осознал, сдавленного возгласа Инара, который сообщил о том, что Лена исчезла. Только потом, когда девушка спала в своей комнате, понял, что то ругательство, произнесённое полушепотом, относилось именно к нему, Нагиву, а не к мнению о Нашарии. Именно в тот момент, когда услышал "Лену похитили!", побелела прядь в чёлке, на которую потом обратила внимание Лена.
Перевернув весь замок и его окрестности в поисках пропажи, чуть не сошёл с ума от старательно отгоняемых мыслей о том, что не уберёг, не защитил её. Потом, жуткий приказ Ллии. Вот тогда и перестало терзать чувство вины перед бывшей невестой. Только тогда не только понял, что выбор в пользу Лены был верным изначально, что сердце оказалось куда более прозорливым, чем разум честь и долг вместе взятые. Тогда решил, что сделает всё, чтобы землянка была жива и счастлива, даже если остановить свой выбор не на нём, а на Инаре, к которому явно относилась со всё возрастающей теплотой и не стеснялась это демонстрировать.
От Лениного ласково умильного "волчонок" каждый раз становилось больно и горько. Особенно от осознания, что "мой король" в её устах звучит, как правило, издевательски иронично или холодно. Не признать, что поводы для обиды давал девушке неоднократно, мужчина не мог, но каждый раз, видя, как она подвергает себя опасности, срывался. Если сначала приводила в ярость собственная реакция на близость Лены, то потом куда больше злило повышенное внимание к девушке спутников и то, что именно им она отдавала предпочтение.
А потом... После болезненно мучительной ревности, после её странного поведения на утро после возвращения в Голах, после осознания опасности, которой подвергается семья... Лена просто взяла в руки артефакт рода, которым закрепил прядь, выдававшую его слабость и напоминающую о эфемерности грани, отделяющей девушку от смерти совсем недавно. И тёмное серебро мгновенно сменило цвет на матово-чёрный, густой, насыщенный, без проблеска света, а камень Рода из светло-голубого стал густо-синим, сверкающим и чистым.
Данари... Нагив улыбнулся и перевёл взгляд на синий камень венчающий потемневшую до угольной черноты заколку. И ведь знал, но не верил. Чувствовал, но не принимал. Видел, но не смел доверится... Скоропалительность и обстоятельства знакомства чуть было не сыграли с ними злую шутку, заставив отказаться от самого ценного Дара, который может дать жизнь.
Когда пришло время передавать вахту Валену, брюнет лишь усилием воли заставил себя разбудить друга. Терять время на сон сейчас не хотелось, но мотивы, побудившие блондина, поднявшись, растолкать Инара и передать задачу по охране и обогреву Лены именно оборотню, Нагив понимал, хотя осознание того, что кто-то, а не он будет обнимать данари на протяжении ночи, причиняло почти физическую боль. Но даймон и сам понимал, что заснуть рядом с девушкой просто не сможет, а завтра слишком многое будет зависеть от количества сил у каждого из них.
Тем не менее, даже устроившись поодаль и закрыв глаза, мужчина ещё долго не мог заставить себя прекратить думать о своей данари и постоянно поглядывал в сторону крепко спящей девушки. Родня уже должна быть на границе с Режлем. Старые связи и магия Рода – хорошее подспорье, чтобы покинуть Саринарию незаметно и в кратчайшие сроки. Ещё совсем немного и, когда Венец окажется в его руках, можно будет в открытую поговорить с Леной и попросить... Даймон улыбнулся, поймав себя на том, что переживает и боится реакции девушки, как мальчишка.
Не будь мужчина так взбудоражен, возможно, обратил бы внимание на едва заметное покалывание в кончиках пальцев и мутную пелену, застилавшую взгляд. А так, он просто подумал, что усталость берёт своё, и усилием воли заставил себя в очередной раз закрыть глаза. Постепенно треск веток в костре и шелест листвы отодвинулись и сознание медленно соскользнуло темноту тяжёлого сна.
Спустя какое-то время тихий стон разбудил даймона. Вскинувшись, он обернулся на звук, уже извлекая меч из ножен. И застыл, чувствуя как отчаяние, боль и что-то вовсе страшное рвёт душу в клочья. Как счастье и ликование, переполнявшие всего несколько часов назад обращаются в пыль. Пальцы сжали рукоять клинка с такой силой, что их свело судорогой.
Данари... Его данари хрипло стонала от страсти в объятьях другого! Зелёные глаза, в которых он столько раз против воли тонул, были сейчас закрыты, ноги девушки, обвивали бёдра Валена. Руки скользили по обнажённой спине, впиваясь в напряжённые мускулы.
Желание остановить любовников было почти непреодолимым, но... Нагив понимал, если позволит себе хотя бы встать, просто не сможет сдержаться и меч окрасится алым. Но смерть их... Нет! Зажмурившись и стиснув зубы, Нагив медленно вернул клинок в ножны. Лена... Данари... Даймон попытался не слышать, но возбуждённое дыхание любимой и лучшего друга набатом гудело в ушах. Стоны и характерные звуки соития немыслимой болью отдавались внутри. Кровь пульсировала в висках и казалось, эта пытка длится вечность...
ГЛАВА 23
Обессиленно прислонившись спиной к мощному, в пару обхватов стволу, я просто сползла по нему на землю. В нескольких часах пути впереди раскинулся Сирей. Именно раскинулся, ибо для этой груды развалин определения вроде «стоял», «вырос» или «возвышался» не подходили категорически. Белые некогда стены Анкавима едва поднимались над землёй словно остатки давно сгнивших зубов ярого противника стоматологов.
Словно в противовес вчерашней хмурости, сегодня небо буквально светилось чистотой в лучах не по-осеннему тёплого солнца. Только порадоваться хорошей погоде мне не удалось. Не до неё оказалось. Расстегнув куртку, я невидящим взглядом уставилась на Проклятый город. Инар, в шкуре огромного волка подошёл и молча лёг рядом, привалившись горячим боком к бедру. Не задумываясь, я запустила пальцы в густую шерсть на загривке.
И он, и я смотрели вперёд и не могли найти в себе силы, чтобы попрощаться друг с другом. Сирей... Точка в договоре, заключённом всего десять дней назад. Последний рывок и все получат своё. Инар – Анкавим без нежити и осознание выполненного долга перед погибшими родителями. Нагив – древний артефакт и корону. Насчёт того, что и Ллию тоже, я уже сомневалась. Думаю, когда Венец окажется в руках у наважденья, блондин поведает ему много интересного настолько, что охота жениться на третьей кронпринцессе Саринарии отпадёт, и надолго. Только для меня это будет уже неважно и слишком поздно. Ещё вчера я имела глупость верить, что Нагив попросит меня остаться, а сейчас для этого было слишком мало оснований...
Медленно втянув воздух сквозь судорожно стиснутые зубы, закрыла глаза и прислонилась затылком к шершавому стволу полуживого дерева. Ещё вчера всё было иначе, а сегодня с рассветом всё изменилось так резко и неотвратимо, что осознать это я не могла до сих пор, хотя солнце медленно, но неуклонно уже начало клониться к закату. Засыпала я, буквально спиной чувствуя на себе опьяняюще пристальный, жадный и до странного ласкающий взгляд единственного.
Нагиву выпало нести вахту первому, а минувший день и вправду выдался утомительным и непростым, а грядущий обещал стать и вовсе сумасшедшим. Никто, даже даймоны, не знал точно, как долго придётся идти от выхода из портала до Проклятого города. Оттого мужчины сразу после ужина, состоявшего исключительно из припасов, захваченных из замка, без лишних разговоров и суеты завалились спать около небольшого костерка.
Меня практически силовым приёмом пригрёб к себе Вален, пояснив, что и мне и проклятью нужно в обязательном порядке восстановить силы к утру. Похоже, блондин был уверен, что если не возьмёт дело в свои руки, засну я нескоро и неизвестно до чего мы с Нагивом договоримся. Откровенно говоря, действительно очень хотелось наплевать на предусмотрительность и разделить дежурство с наважденьем.
Рассказывать о Ллие пока было нельзя. Дэ-юро клятва верности, приносимая подданными императору, магической не была, но даже Вален не знал точно так ли обстоит дело на самом деле. В отношении даймонов, по крайней мере. Вполне могло оказаться, что применительно к потомкам знатных анкавимских родов и потенциальных претендентов на Венец император заблаговременно добавлял к стандартной клятве пару хитрых пунктов, делающих её чем-то вроде магического договора. А вот нарушение его уже было чревато очень серьёзными последствиями, так что рисковать мы не имели права и, соответственно, делиться с наважденьем имеющейся специфической информацией тоже. Но можно же было и просто посидеть с ним у костра и помолчать! Или не просто...
Несмотря на то, что Нагив явно перебарщивал с наглостью в последнее время, если быть честной хотя бы с самой собой, мне это нравилось. Глупо, но факт и ничего с этим поделать уже нельзя. А вот в том, что подобные посиделки банальным наблюдением за звёздами не ограничатся, можно было быть уверенной. Вот и выходило, что блондин абсолютно прав, силовым приёмом избавив меня от искушения потратить отведённое на восстановление сил время, не на то. А силы завтра действительно были нужны очень.
Пока ужинали, магистры рассказали, что ещё год назад им удалось вычислить по некоторым особенностям плетения заклятья переноса и излучениям самого портального камня, примерное расположение выхода. Расстояние получалось совсем небольшим, что-то около двух десятков километров по прямой, но одно дело двадцать километров по твёрдой почве (по полю, например), и совсем другое по болоту, изрезанному оврагами лесу, вброд через реку или вплавь через какое-нибудь озеро.
Учитывая особенности современного Анкавима, ожидать можно было чего угодно и даже изменений ландшафта. Тем более что предстояло не просто идти. Нежить она и есть нежить, и если здесь и сейчас нас защищала магия дракона, то там придётся заботиться о себе самим, а в конце пути нас ждёт не отдых и источник, а Проклятый город, полный лагонами. Потому-то и торопились мужчины, отводя на этот совсем не большой отрезок пути целых два дня, хотя ночевать в Анкавиме было более чем опасно.
Но мы потеряли слишком много времени в Голахе. Сначала полдня из-за повреждённого мной контура, потом почти полтора из-за Нашария. В итоге, хотя в замок мы заявились даже несколько раньше, чем рассчитывали даймоны изначально, в Анкавим выдвинулись практически в последний момент. Так что запаса времени у нас уже не было.
Поэтому, когда Вален прижал меня к себе с явным намерением не отпускать, я только тяжело вздохнула и послушно закрыла глаза. Заснуть удалось не сразу. Близость чужого мужчины, честно говоря, сильно нервировала. Как бы хорошо я не относилась к блондину, прижиматься к нему было всё же не то чтобы неприятно, а как-то неудобно. Тем более под пристальным взглядом проклятья. В какой-то момент открыла глаза, и замерла, вглядываясь в пламя. А ведь у меня в сумке пирамидка! Как забыла то о ней? Я попыталась встать, но широкая ладонь даймона удержала без видимых усилий.
– Куда ты? – Недовольно пробасил он. – Сказал же, спи.
– Я только артефакт из сумки возьму и вернусь. – Пришлось оправдываться и отпрашиваться, как маленькой. А если мне понадобится в туалет? Тоже оповещать об этом всех присутствующих? Детский сад какой-то, ей Богу. Но возмущаться не стала, просто сказав – Ноги болят.
Блондин руку моментально убрал. Я раздражённо скривилась, не удержавшись, и, наконец поднялась. Нагив, который внимательно не только слушал нас, но и, похоже, наблюдал, правильно истолковал нервную гримасу на моём лице и неожиданно ехидно хмыкнул. Не знаю уж, действительно ли он решил войти в моё положение или просто ревновал, но когда проходила мимо него, взяв пирамидку, проклятье уже улыбался. Заступив дорогу, он накинул мне на плечи одно из одеял, взятых с собой в дорогу. Вообще-то предполагалось, что на нём будет сидеть он сам во время вахты. Всё же осень и земля уже холодная.
– Простынешь же. – Попыталась я вернуть одеяло.
– Не беспокойся. Я разберусь. – Перехватив мою руку, даймон закутал плотней. – Хотя нет. – Синие глаза лукаво сверкнули. – Беспокойся обо мне, пожалуйста, сколько хочешь. Мне это приятно.
– Ты...
– Лена! – Тихий, но нетерпящий возражений оклик Валена, заставил отступить на шаг, отнимая дрожащие пальцы из ладони наважденья.
Правда, тяжёлого вздоха сожаления удержать я не смогла. Улыбка, скользнувшая на долю секунды по четко очерченным губам проклятья, была настолько понимающей, соблазнительной и нахальной, что ноги буквально к земле приросли. В противовес ей взгляд любимого был серьёзным, ласковым и запредельно счастливым. Ощущение, что вот-вот и аквамариново-синие очи начнут светиться ярче костра.
– Я...
Не дав договорить и ляпнуть какую-нибудь глупость, блондин просто поднял на руки, уложил на прежнее место и сам лёг рядом.
– Спи. – Безапелляционно буркнул даймон, обнимая за талию поверх одеяла.
Я закрыла глаза, но, хотя условия для полноценного отдыха были теперь комфортнее, ещё долго не могла заснуть, чувствуя на себе взгляд проклятья. Нежный, пронзительно-ласковый и в то же время жадный и чуть-чуть нервный. Ревнивый он всё-таки... Когда усталость взяла своё, я провалилась в сон настолько крепкий, что даже смену грелки с блондинистой на шатенистую восприняла спокойно, почти не обратив на это внимания в полудрёме. Видимо, Вален, заступая на дежурство, передал пост волчонку, сочтя, что в ином случае ни я, ни сам Нагив нормально поспать не сможем. Наверное, он был прав. Если бы синеглазое проклятье оказалось так близко, сильно сомневаюсь, что не отреагировала бы, а так, только перевернулась на другой бок, практически уткнувшись носом Инару в грудь, и снова отключилась.
А когда проснулась на рассвете, подумала, что сошла с ума второй раз. Моё наважденье будто подменили. Ни во время быстрых сборов и завтрака, ни позже мужчина не смотрел на меня, не шутил, не пытался прикоснуться при случае, приобнять... И странным словом "данари" больше не называл. Если бы не удивлённые, не меньше моего, даймоны, я вправду бы решила, что опаляющая нежность вчерашнего дня мне просто привиделась. Но когда Вален осторожно попытался выяснить в чём дело, Нагив безэмоционально ответил лишь: "Не понимаю о чём ты" и, не меняя абсолютно неподвижного, каменно безразличного выражения лица, посмотрел на него почти чёрными глазами.
Даже когда проклятье, в первые дни нашего знакомства злился, кипел от ярости и орал на меня почём зря было намного легче. Обида, злость, презрение – хоть какие-то эмоции и даже они дают больше надежды на счастье, чем вот это непроницаемое равнодушие. Да, я прекрасно осознавала, что это – маска, но зачем? Зачем, чёрт возьми, ему понадобилась так старательно скрывать свои эмоции и чувства? Да ещё заменив такой непоколебимо каменной отстранённостью?
Нет, Нагив был безупречно вежлив и предупредителен, но даже, помогая подняться, смотрел поверх моего плеча, а когда я открыла рот, чтобы заговорить, мягко отстранился, сделав шаг назад, и отвесив полный какой-то придворной грации поклон, резко развернулся и ушёл.
Когда мы переместились всё же, активировав портальный камень, меня уже даже не трясло. Самого перемещения не заметила, думая о другом и пытаясь хоть немного успокоиться и безжалостно давя в зародыше истерику. Я просто пребывала в ступоре от непонимания, досады и ужаса осознания: "Это всё. Я проиграла". Да, ещё было время до заката, но бороться с таким равнодушием просто не было сил. Да и не знала я, как можно бороться, когда проклятье просто уходит, не желая не то, что разговаривать, даже лишний раз приближаться.
В итоге, просто рассматривала представшую глазам картину сердца Анкавима. На первый взгляд ничего особенного. Слегка холмистая местность. Покрытая самой обычной растительностью земля, редкие деревья. Единственная странность – явно многовековые исполины с узловатыми стволами и широко раскинутыми ветками выглядели не ахти: редкие листья, лишайники на коре и, вообще, впечатление полудохлости.
Стоять на месте, любуясь сомнительными красотами пейзажа, не было времени мы быстро пошли вперёд, придерживаясь вчерашней схемы. Инар в шкуре огромного волка чуть впереди, я в центре, а Вален с Нагивом по бокам и чуть сзади. Только обзора ни что не закрывает, да на сердце тяжело.
И всё равно, первое нападение нежити стало для меня неожиданным. Багрово-алое существо на коротких мощных лапах материализовалось буквально из воздуха и уже в прыжке. Если бы не предупреждающий рык Инара за долю секунды до появления твари, даже обернуться не успела бы, хотя вряд ли мой взгляд что-то изменил. То, что монстр избрал целью меня, поняла, а вот среагировать – нет. Успел Нагив, каким-то неуловимо стремительным движением встав между мной и нападающей тварью, и встретив ту на подлёте почти невидимым из-за скорости взмахом клинка. Смазанной тенью метнулся Вален и через пару секунд всё было кончено. На моё хриплое "кто это" мужчины лишь пожали плечами.
Следующие несколько часов прошли как во сне. На нас постоянно группами или поодиночке нападали, и неизменно Нагив успевал прикрыть раньше других. Были и олты, и джаги, и ещё много кто. Трижды встречались багрово-алые твари, идентичные той, что нас "встретила". Мне даже страшно уже не было. Среагировать я не успевала просто, так стремительно и быстро всё происходило. Сегодня проклятье практически не использовал магию и Щита не ставил, экономя силы для последнего рывка и лагонов. Даже в моменты затишья, клинки в ножны не убирали ни он, ни Вален. Инар всё так же пребывал в звериной ипостаси и успевал предупредить о приближении угрозы до того, как она оказывалась в зоне видимости.
В такой обстановке не могло быть и речи о разговорах, ни о сантиментах. И тем не менее я всё равно не могла при любой возможности не вглядываться в наважденье, отслеживая каждый его жест, взгляд, малейшее движение. Потому-то на большей частью сами бои с нежитью прошли мимо моего внимания. Мысль вызвать Шпагу Ламааса я отвергла, поскольку с оружием или без, воин из меня никакой. Толку от клинка, если я просто не успеваю увидеть очередного жаждущего крови монстра до того, как широкая спина любимого заслоняет его от меня? Если первое, что слышу после рыка волка – визг, хрип или вой раненной или убитой мечом любимого твари? Просто не мешаться под ногами у даймонов – в данном случае наиболее выигрышная стратегия.
И я просто смотрела в спину наважденья, сжимая до боли кулаки и старалась не скатиться до истерики. Угнетал не столько страх, сколько рвущее душу непонимание. На защиту моей жизни проклятье бросался грудью в буквальном смысле, не позволив ни разу опередить его не менее быстрого Валена, но стоило угрозе отступить, снова становился чужим, далёким и отстранённым. Чёрную с широкой белой прядью чёлку трепал ветер. Заколка, которой он её закалывал прежде, куда-то исчезла. Почти до безумия сильно хотелось коснуться тёмных прядей, заглянуть в глаза и увидеть их яркую синеву, но я держалась, осознавая и глупость, и опасность и бесполезность этого.
И вот сейчас, когда нашему взгляду, наконец, предстали развалины столицы Анкавима, наважденье в первый раз за весь день окружил нас чуть мерцающей плёнкой щита. Судя по солнцу, мы здесь уже около восьми часов. Чёрная пирамидка, зажатая в ладони, не давала упасть в изнеможении и медленно растворяла боль в усталых ногах и спине. А ведь отдых нужен прежде всего мужчинам, потому что, в отличие от меня, на протяжении всего пути именно они в прямом смысле сражались. Стало стыдно. Я-то как раз душевным терзаниям предавалась! А ещё имею наглость чувствовать себя усталой, обиженной и разочарованной...
В конце концов, возможно Нагив... Не знаю, что... Даже представить себе не могу, что могло случиться за те несколько часов, что крепко спала, но если не предприму ещё одной попытки выяснить с чего вдруг поведение проклятья изменилось так резко и кардинально, просто не прощу себе никогда. Потрепав Инара по загривку, я встала.
Отрешенный от всего, холодный и чужой, даймон стоял в нескольких метрах впереди и слева, с непроницаемым выражением на бледном лице рассматривая Сирей. Вернее то, что осталось от него за прошедшие века.
– Нагив... – Ноги дрожали и подойти и заговорить оказалось неожиданно сложно, но, даже ожидая худшего, я не была готова к его реакции.
Вздрогнув, будто от удара, он медленно повернулся, не изменив каменного выражения лица, даже когда я отшатнулась от тёмного, почти ненавидящего взгляда.
– Чем могу быть полезен?
Нарочито вежливый тон ударил по ушам. Горло сжало спазмом.
– Что происходит? – Чужим, голосом выдавила я едва слышно. – почему ты такой... – Замолчала не по своей воле, чувствуя как слова застревают в горле от вида жуткой, почти чёрной глубины полного презрения взгляда.
– Что происходит? – Издевательски протянул даймон, отступая на шаг. – Идём в Сирей, чтобы выполнить обязательства, взятые на себя в соответствии с магическим договором, подписанным не далее чем десять дней тому назад. В городе я активирую щит. Это должно оградить от внимания лагонов. Пройдём в храм. Ты пройдёшь пелену Смерти и принесёшь Венец. Договор будет исполнен, ты вернёшься в свой мир и получишь всё, что было обещано. Всё. Что-то ещё не ясно?
Не ясно было многое, но ни спросить на сказать что-либо я просто была не в состоянии. От обиды и непонимания перехватило дыхание. Легкие разрывались от переполнивших их едкой боли. За что? А проклятье просто развернулся и равнодушно уставился на город. Если бы подошедший сзади уже в человеческом обличье Инар не обнял за плечи, придерживая, думаю даже уйти не смогла бы. Ноги ослабели настолько, что я просто боялась шагнуть, не желая унижать себя ещё и падением.
В следующую секунду, словно осознав моё состояние, шатен поднял на руки и отнёс к дереву. Опустив на землю, он присел рядом и сжал тёплыми пальцами ладонь.
– Лена, зная то, что знаю, я не жду от тебя взаимности, но... Предложение о вступлении в Род не просто остаётся в силе. Я прошу тебя, даже умоляю... Пожалуйста, прими его! В каком угодно статусе. Я...
– Нет. – Выдавила я, обнимая его за шею и прижимаясь изо всех сил. – Прости, волчонок, но я не могу. Просто не могу, понимаешь? Ты замечательный. Мне будет больно, очень больно, если не увижу тебя больше, но если останусь, будет ещё больнее.
Шатен сжал крепко, почти до хруста в рёбрах, но промолчал, принимая моё решение, хотя, видела, он не согласен с ним.
– Стоит ли говорить, что и моё предложение в силе? – Раздался над нами голос Валена. – Я не могу понять в чём дело, но уверен, Нагив одумается. Ты его данари, в конце концов.
И я сорвалась. Просто сорвалась, не выдержав напряжения.
– Одумается?! Да пошёл он к дьяволу! Сколько можно?! Всё! Идём в Сирей немедленно! Ненавижу эту сволочь! Просто ненавижу! Пусть подавится своей грёбаной короной! Хочется ему быть королём? Да наздоровье! Гори оно всё синим пламенем! С меня хватит этого безумия! Я уже, даже Марту понимаю как никогда хорошо!
Вырвавшись из пытающихся удержать меня сильных рук, рывком встала и почти бегом направилась к Проклятой Столице. В этот момент мне было уже наплевать на всё и на всех. Больно так и обидно до безумия.
– Лена, не истери.
Вместо ответа на холодный оклик Нагива, я остановилась. Глубоко вздохнула, развернулась на сто восемьдесят градусов и нарочито медленно подошла к сверкающему глазами наважденью. Посмотрела в лицо единственного любимого и со всей дури залепила звонкую пощёчину.
– Больше не буду. – Выдавила сквозь зубы. – У нас мало времени. Венец ждёт тебя, мой король.
И вот после этого, не глядя на реакцию мужчины, уже куда более решительно и осознанно пошла к развалинам, хорошо различимым в свете яркого солнца на вершине соседнего холма. Судя по тому, что мерцающая стена защитного контура двинулась вместе со мной, даймоны последовали моему примеру. Вскоре мы уже двигались вместе, но теперь по бокам меня прикрывали Вален с Инаром, а Нагив держался впереди.
До города было не так чтобы далеко и где-то через полчаса мы преодолели уже треть пути. Самым удивительным было то, что за всё это время никто на нас не напал. А ведь до того то одна, то другая тварь, так или иначе обязательно кидалась каждые пять-десять минут. Я уже почти уверилась, что близость лагонов и Проклятой столицы обычную нежить попросту отпугивают, когда заметила быстро приближающееся со стороны полузасохшего уже леса в паре километров к востоку от нас тёмное пятно. Мужчины ускорили шаг, тоже обратив внимание на странное явление, но мы не успевали... Просто не успевали уйти, и вскоре пятно распалось на десятки более мелких, каждое из которых представляло собой нечто среднее между обычной вороной и летучей мышью. Кожистые чёрные крылья, с коготками на концах местами были покрыты перьями. Грязно серое туловище тоже. Вместо клюва узкая вытянутая пасть и прижатые в полёте к брюху непропорционально гибкие и длинные лапы.
Всё это и ещё то, что от леса растянувшись тонкой грязной нитью к нам летят ещё и ещё представители данного вида нежити, я увидела, когда монстрам до защитного контура оставалось всего несколько метров. Оставалось только надеяться, что магия удержит эту орду на отдалении.
Щит не помог. Мелкая, едва ли больше обычной кошки, нежить словно не заметила мерцающего голубым контура и, моментально окружив, набросилась на нас со всех сторон. Шпагу Ламааса с перепугу я вызвала рефлекторно. Клинки мужчин уже мелькали серебристыми размытыми всполохами. Вопреки моим ожиданиям, артефакт позволил в течении нескольких минут не только отражать атаки, но и даже вполне достойно нападать. Рука словно двигалась сама по себе, ноги перемещали тело ещё до того, как я успевала не-то что осознать, даже увидеть угрозу.
Но со стороны виднеющегося на востоке леска сплошной серой волной летели новые и новые твари. Краем глаза успела заметить, что внезапно материализовавшуюся прямо из воздуха уже знакомую багряно-алую тварь "мелочь" разорвала за долю секунды в клочья. Пока нам ещё удавалось как-то держаться, но время играло против нас. Нас только четверо против неисчислимой орды нежити. В данном случае малые размеры давали им преимущество. Размер и количество... Ещё несколько минут и нас просто задавят числом.
Пока Шпага Ламааса успешно контролировала тело, я пыталась найти выход и придумать хоть что-то. Злобно рычащий, почти срывающийся на визг огненный зверь с готовностью откликнулся на зов, но применять магию внутри защитного купола, который Нагив так и не снял, было безумием. Но даже если он его снимет, огонь уничтожит всё вокруг, не исключая и даймонов. Фаеры? А смысл? По кому стрелять, если целей настолько много? Осознав, что туча "подкрепления" уже почти достигла нас, я всё же решилась на реализацию почти безумной идеи, неожиданно вспыхнувшей в охваченном ожиданием смерти мозгу.
Набрав в грудь побольше воздуха и развеяв Шпагу, на пределе физических возможностей собственного тела я метнулась к мерцающей голубоватой плёнке щита, пока даймоны на мгновение отвернулись, вынужденные отражать нападение особенно крупному клубку "мелких". Пара десятков тех, кто был на пути к цели с визгом отпрянули, едва коснувшись когтями кистей рук и лица. Невидимая защита огненных искр моей стихии оказалась всё же эффективней воздвигнутого по всем правилам водного контура. Но эта мысль мелькнула лишь на краю сознания. На тех, что на плечах и груди остервенело рвали плотную кожу куртки, я уже не обращала внимания.
– Лена!!! – Полный отчаяния вопль ударил в спину, но в я уже выбежала за пределы контура и полетела на землю, неожиданно схваченная за ногу лапой невидимого прежде олта.
Осознала, что безволосая тварь, не обращая внимания, на тех кто рвёт уже её, наваливается, уже чувствуя, как стихия, отозвавшись на призыв выплёскивается всей мощью ревущего пламени сметая, сминая, сжигая нежить. Жирный зловонный пепел вместо оскаленной пасти упал на подбородок и не закрытую воротником куртки часть горла. Тело, не справляясь с невероятным потоком силы, хлынувшей вовне, выгнулось дугой. Я захрипела, сотрясаясь от жуткой, какой-то вибрирующе-гудящей боли и задыхаясь от заполнившего всё окрест пепла. Единственное, на что меня хватило, это с удовлетворением отметить, что пламя нестерпимо яркой, почти белой массой скользнуло вдоль купола проклятья, накрыв его, но не уничтожив. После всё потеряло значение и смысл, сменившись всполохами и ликующим гулом освободившейся стихии.
Всё стихло резко и полно спустя всего несколько секунд. Огненный зверь, виновато поскуливая, свернулся клубком под сердцем, втягивая остатки пламени обратно. Боль за какую-то долю мгновения отступила, оставив вместо себя только свинцовую усталость. Я попыталась открыть глаза и не смогла. Мелькнула мысль, что ослепла и, судорожно всхлипнув, я дернулась в попытке подняться, но тут же закашлялась от поднявшейся в воздух тучи пепла, которым была засыпана с головой. Задыхаясь, почувствовала, как подхватывают чьи-то руки и осторожно поднимают вверх, к воздуху и свету.
