Текст книги "Гибель всерьез"

Автор книги: Луи Арагон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 27 страниц)

– О мужчине и женщине: он умер, а она его пережила…

Омела… я хотел бы поговорить с тобой об Антоане… Опять! У тебя нет другой темы для разговора?.. Это очень важно… Омела смирилась. Я мог говорить. О том, что пора покончить с игрой. Что эта затянувшаяся на годы игра – некое извращение. Я говорил о своем малодушии, о страхе, о том, что я запутался, ревную к тому, кого нет, к выдуманному существу, но боюсь и потерять его, чтобы не лишиться своего призрачного счастья… Я говорил, а Омела машинально перелистывала рукопись «Великого никогда», так назывался новый роман… «Великое никогда»… Он умер, а она его пережила. Омела, как-то, не помню уже когда, ты сказала… ты же чувствовала ревность к Эльзе? Так почему бы мне не ревновать к Антоану? Есть он или нет, я ревную так, что готов убить. «Ты сошел с ума», – сказала Омела. «Это глупо, – сказала она. – Мы не дети. Как убить того, кого нет на свете?..» Мне же только того и надо было, чтобы Омела подтвердила: Антоан – давнишняя наша игра, наше «как будто», наши слова, нет Антоана вне наших бесед. Ну, а раз Антоана нет, его нельзя ни увидеть, ни потрогать, с ним нельзя лечь в постель, и в зеркалах нет его отражения, поскольку нечему в них отражаться, Антоан – это даже не обман зрения, давай не будем произносить «Антоан», и он исчезнет, исчезнет сам…

Мне казалось, она согласна, а что смотрела как-то испуганно, так это нервы, просто сегодня она расстроена, мне казалось, она поняла, она поможет… а она вдруг сказала такое… что меня прошиб холодный пот… «Но Антоан – это же как-никак ты», – сказала она. Так не пойдет, так не выпутаться, я стал втолковывать: пойми, что Ант… что этот фантом – некое допущение, он не я, не я!.. – я же все-таки есть, я – существо из плоти и крови, меня можно взять за руку, прикоснуться губами, почувствовать пальцами кожу, дыхание, биение сердца… я ведь еще существую для тебя, Омела, да? я существую…

Что она поняла? – поняла, в каком я нахожусь состоянии, и потому не спорит со мной, она испугалась, сообразив, что я задумал сделать и сделаю, если она… И теперь она повторяет эхом («существуешь, конечно, мой милый, да, ты для меня существуешь»), возвращает мне же мои слова, да еще, лишь бы я успокоился, поднажмет и усилит мои утверждения. Я твержу: это вымышленное существо, существо, которое не существует, а она бормочет: «Да-да, да-да, не существует, ни капельки»… будто одного отрицания мало, чтобы существа и вправду не существовали. Зачем говорить – не существует, и точка. Этого достаточно. «Да, дорогой, совершенно достаточно, совершенно». За ее серьезностью прячется ужас. А вокруг нас цветы, темные розы и белоснежные, фиалки, азалия, смотри-ка, азалия распустилась. Ну вот, мы и договорились, сегодня вечером ты мне уже не скажешь: «Сделай черные глаза…», а я, я не буду расчесывать волосы на пробор, не буду больше Ант… ну, тем не существующим существом…

Мне показалось, что у меня за спиной отворилась дверь. Дверь библиотеки. Я чувствовал чье-то присутствие. Живое опровержение. Хватит, хватит, довольно призраков. Я передернул плечами. Этакое дурацкое ощущение, будто кто-то там сзади. Но как смотрит Омела! Сидит у камина с таким лицом, словно видит за мной кого-то. Веки так и дрожат. Сбился в невнятницу. А она говорит: «Антоан»… точнее, она не сказала, только подумала, так явственно, что я услышал. Но оборачиваться не стал: глупость какая, никого там нет, никто не входил, а если кто-то и есть… Кто-то, сам того не желая, в тишине посапывает или старается не сопеть; я чувствую, что против собственной воли оборачиваюсь, поворачивается тело, за ним – голова, взгляд…

Антоан. Стоит Антоан. Стоит и все. Сел, взял газету, но не читает. И деликатно не вмешивается в разговор. Тот самый Антоан, которого я знаю, который так похож на меня, глазами, прической. Свою смешную маленькую шляпу он положил на соседний стул. На этот раз он в сером костюме, и пиджак у него темнее моего. Чтобы не было и соблазна счесть его за мое отражение в зеркале. Смотрю на Омелу: лицо у нее застыло, и я понимаю, что она тоже видит Антоана. Что ж, вольно нам договориться и больше не называть его имени. Но он пришел. Кашлянул, положил ногу на ногу – самые настоящие ноги.

– Вышел из дому, – заговорил Антоан, – и такая трудная оказалась дорога… ужас, что делается сегодня вечером возле Оперы, думал – не доеду… Но… я вам, кажется, помешал?

Я понял: произошло невообразимое, Антоан ревнует ко мне. Потому и назвал меня недавно Яго… Это я возбудил его ревность, я… Куда заведет его воображение? Ведь и Отелло, скорей всего, не собирался умертвлять Дездемону? Поначалу он и ревности не ведал…

Мы оба молчали. Я думал, нет, невозможно, нет… Антоан вне меня… нет, это зеркало, или… Антоан, существующий самостоятельно, и так близко от меня, я слышу, как он дышит, как потихоньку сопит. Словно уже почуял, что пахнет убийством… чуть-чуть. Я не могу даже спросить его, что все это значит, потому что, спрашивая, признаю его существующим. Омела глядит удрученно, но чем она удручена? Голос: «Я было хотел принести тебе розы, но решил, что и без меня… И вижу, что не ошибся…» Рука его, обведя комнату, показала на букеты, на мою агаву. То есть мою бамбергию. Голова Омелы вдруг запрокинулась, глаза помутнели, вздох… Омела лишилась чувств. О, Боже!

Мы оба бросились к ней, оба разом, и подоспели одновременно, я почувствовал нечто ужасное – руку Антоана возле своей руки, шуршание манжета по моему рукаву и ужас…

– Помоги мне, – сказал он, – надо отнести ее на кровать.

Мы подняли ее, голова Омелы откинулась, качнулась, а лицо у нее было бледным-бледным, как только однажды – после операции… Необходимости нести ее вдвоем не было, но казалось, ни один, ни другой не имели права на самостоятельность. Мы ее уложили. Мне сделалось жутко. Антоан сказал: «Ничего, она дышит…» Омела слегка застонала и пошевелилась. Но сознание к ней не вернулось, невидящие глаза были по-прежнему открыты.

Нужен доктор. Я не двигался. Мне по-прежнему было жутко. Жутко от отчетливого сознания неизбежности. Зато Антоан разводил лихорадочную деятельность. Он уже набирал номер. Он сказал: «Ну, что ты стоишь… не видишь, у нее ледяные руки… давай, неси грелку…» Я тупо спросил: «Грелку?» – а он: «Ну конечно, ты же знаешь, их две, красная и синяя, висят на двери бельевого шкафа в ванной, горлышком вниз». Конечно, я знал. Я пошел в ванную, зажег свет. Две грелки, красная и синяя, горлышком вниз. Вода чуть теплая, но, может, пойдет погорячее. Я видел себя в зеркале. Ну и ну, о Господи! Но глаза все-таки голубые. Волосы зачесаны назад. Нет, чуть теплая. Я пошел на кухню согреть воды. Которую взять из кастрюль? Пожалуй, эта велика. А та в самый раз. От автоматического включения плиты я всегда чуть ли не подпрыгиваю. Как из круглой кастрюли перелить воду в грелку? Ага, оловянный кувшинчик с носиком, налью в него, и… «Что ты копаешься?» – возмутился Антоан. Омеле, однако же, лучше. Она закрыла глаза. Я подложил грелки ей под колени. А Антоан укрыл розовым в зеленую клетку пледом.

Теперь он воюет с телефоном. Один номер не отвечает. По другому говорят, что доктор вернется только в понедельник. Угораздило же заболеть в субботу! Известное дело. Подыхай себе на здоровье! У врачей не должно быть воскресений. Может, позвонить доктору Бравону? Он только что уехал в Гро-Рувр, позвоните ему туда через час… Туда? Ни к чему. Я больше никого не знаю. Но в справочник ты можешь заглянуть, Альфред… Что-то забрезжило… Что-то такое было… гляжу на Антоана и припоминаю, как будто все сызнова, опять я тону… Ага, осенило – я вспомнил о Кристиане.

– А что, если позвонить Кристиану? Он знает кучу врачей. С его непозволительно крепким здоровьем он в них не испытывает нужды. Поэтому у них отличные отношения… может, кого-нибудь он присоветует?..

Что Антоан набирает телефон квартиры на улице Фридланд, я догадался. «В» – это «Ваг», потом «А»… «Кристиан? Ингеборг заболела… Нужен врач…» Он ответил: «Еду», и едет, я думаю, не один. Антоан погасил большой свет, достаточно лампы у изголовья с другой стороны, с моей стороны… «Она задремала, – сказал он, – пойдем, что с тобой, отчего так трещат суставы?» Он вывел меня, я совсем без сил. Омела, – стучит в голове, – Омела…

Мы стоим в проходной комнатушке. Яркий свет – как нарочно, чтоб все разглядеть. В уголке – напольная вешалка, там на плечиках мой костюм, тот, в котором я был вчера, его еще не повесили в шкаф, там же галстук… столик, а рядом, на табуретке, чемодан Омелы, если вдруг решим махнуть куда-нибудь подальше… Но я смотрю только на Антоана, я вижу его в зеркале, – одного со мной роста, он выглядывает из-за меня, у него стиснутые зубы, и губы он сжал… В зеркале? Но как же? Антоан! Он откликнулся: «Что?» Я спросил: «Антоан, как это произошло?» Он, надо думать, понял и усмехнулся. Смех еще тот. Кривая ухмылка.

– Да так, – сказал Антоан. – Ты удивлен? Да и я, поверь мне, не меньше.

– Но с каких же пор? – спросил я.

– С тех самых… словом… когда заметил. Вернулось – и все. Поначалу я не поверил. Все думал, что это ты.

Что особенного, в конце концов, – он видит себя в зеркале, я вижу его. К человеку вернулось его отражение. Это бы еще ладно… Но он физически ощутим – вот что страшно, непереносимо. Он не только отражение приобрел, но и тело. Он стоит вплотную ко мне, здесь так тесно, он сопит мне в ухо, берет меня за руку – меня передергивает. Бешенство накатывает опять. Это топтание, это сопение. Снова запахло убийством, и Антоан это чует. Идея, которой я был одержим и которая было уснула, воспряла с прежнею силой. Я пожираю его ненавидящим взглядом, он пожимает плечами. Что сказать, и вообще, к чему нам слова… Вот человек, обреченный на смерть: как это говорится в моем старом романе, все в том же: «Вам приходилось когда-нибудь убивать? Это сложнее, чем кажется. Во-первых, жертва защищается…» Напишешь вот так, наобум, с потолка, а спустя тридцать лет все сбывается. Что ж, настало время… сейчас. Я убью его. Другого выхода нет. Вот только Омела… о Боже, Омела… что с ней? Вообще-то такое бывает. Сейчас придет доктор.

– Я мешаю тебе? – глухо спрашивает Антоан. – Да, мешаю. Конечно, так проще – когда есть ты один. И ревновать ни к кому не надо. Хотя ревность ко мне – чушь… Да что я тебе объясняю. Суть в одном: ты хочешь все для себя: солнца, тепла, Омелу… Все другие тебе досаждают своими историями, нуждами, бедами. Рано или поздно начинают мешать. И потом, их так много, такие они все разные, так по-разному все несчастливы. Однако от них можно избавиться, откупиться всяческими воззваниями, обращениями к всевозможным президентам. Отгородиться, произнося благородные речи. Негодуя. Критикуя. Главное – чтобы за правое дело, – мы всегда за правое, мы должны быть правы. Это так въелось в наше сознание, что мы позабыли, когда ошибались. Впрочем, прости, в последнее время мы смакуем свои заблуждения, с наслаждением растравляем раны, душевные, разумеется. А другие, они по-прежнему существуют и по-прежнему молчаливо подыхают. Или еще того хуже: живут… долго-долго живут и страдают.

Гнусность какая, что ему от меня нужно? Что это за наставление? И спрашивается, кто к кому ревнует? Ревновать можно только к тому, кто действительно существует^[166]. Решено, убью его. Пусть заткнется, а то разошелся. Он еще рассуждает о других, скажите, какой великодушный!

«Хлебом его не корми только дай потрепаться о развивающихся странах, о голоде на краю света, или, может, ты считаешь, что пролетарий – это ты? Что? Не нравится слушать?.. Ну так катись и оставь нас в покое… стоило тебе появиться – и Омела… думаешь, я тебе позволю вредить Омеле только потому, что ты поплотнел и, возможно, обзавелся правом на выборы?»

Я чувствовал, он готов на меня броситься, чувствовал, как его распирает, как он сопит, до чего омерзителен! «Подлец!» – прошипел он сквозь зубы и сжал кулаки, вот оно в зеркале передо мной, его перекошенное лицо… хватает ручищей меня за плечо… полегче, я этого не люблю… И тут я увидел невероятное, превосходящее всякое воображение… у зеркального Антоана… мне не мерещится… у него голубые глаза.

Еще и это? Хватит, конец. Решение давно принято. Я не допущу гибели Дездемоны. Я сжал кулаки. Я ударил. Изо всех сил – и откуда взялись! Бил и бил. Хотел убить. В угаре драки что-то сделалось у меня с рукой. Антоан? Кровь. Я упал. Текла моя кровь.

Грохот падения привел Омелу в чувство. Что с ней? Такая страшная слабость… но мало-помалу она вспомнила, из-за чего упала в обморок. Встала и заторопилась к закрытой двери, из-за которой виднелась полоска света. Господи! Господи! Кто же? Распахнула дверь и увидела распростертого на полу человека, старика с седыми волосами, текущую кровь и прямо перед собой звезду, паутину разбитого зеркала. Альфред, один, на полу – но испугала Омелу кровь. Она текла из руки по одежде, ковру. Омела распахнула двери в ванную, в коридор, закричала. Тишина. Квартира пустая, темная. Омеле его не поднять, а нужно – поднять, положить на кровать, нужно позвать на помощь: позвонить, но консьерж не отвечает на звонки из квартир… она звонит, звонит, но консьерж, он, видно, куда-то вышел… и Соледад не придет… Омела вдруг сообразила: главное остановить кровь, полотенце, шарф, ну хоть что-нибудь, а-а, большой платок, подаренный Кристианом: она перевязала руку над раной – туго, еще туже, перетянула так, чтоб рука посинела… Стоя на коленях, Омела говорила с Альфредом, он застонал, она говорила, он шевельнулся. Но что же произошло? У нее было что-то вроде галлюцинации. Альфред один. В квартире никого. Она вздрогнула. Что делать? Вызвать врача?.. Омела поднялась. В дверь позвонили. В какую из двух, она всегда их путала. Похоже, в парадную. Омела почувствовала озноб и набросила на плечи теплый халат. Кто это может быть? Зажгла свет, открыла: Кристиан и с ним похожий на японца незнакомец, высокого роста, в черных перчатках, с портфелем. «Как? – спросил Кристиан. – Вы встали, Ингеборг? А где Антоан?» Ведь доктора вызвали для нее. «Доктор, прошу вас, пожалуйста, сюда, – сказала Омела, не отвечая Кристиану. – Какое счастье, что вы пришли…»

Кристиан, человек небольшого роста, постаревший, похудевший, но с животиком, лицо у него все в красных прожилках, толстый нос и волосы с проседью. Одет он очень небрежно, но, видно, ему неприятно, что обращаются с ним как с лакеем. Кристиан берет Альфреда под мышки, почему именно он появляется на сцене, когда Альфреда нужно вытягивать из беды? Доктор берет Альфреда за ноги. «Кровь испачкает постель, – говорит доктор без малейшего намека на японский акцент. – Нет ли у вас…» Омела с бесстрастным выражением лица, сжав губы, достает из шкафа кусок белой клеенки, бедная рука кровоточит несмотря на повязку, не слишком, правда, удачно сделанную. «Позвольте, я его осмотрю, – говорит доктор, и Кристиан включает свет. Он отводит Ингеборг в ее комнату, усаживает в красное кресло, ясно, что она едва держится на ногах. Кристиан повторяет: «Где Антоан? Он позвонил мне, сказал…» Ингеборг поворачивается к нему лицом и молчит, на руках у нее кровь. Тишина. Слышно, как вдалеке шумит бульвар Сен-Жермен. Кристиан не решается нарушить молчание. Но все же спрашивает, что за цветок? Омела: бамбергия, кажется.

Входит доктор: «Мадам…» Ингеборг встает и, жалко улыбаясь, смотрит на него: «Вы нуждаетесь в моей помощи?» Она отрицательно качает головой: все уже прошло, голова закружилась, пустяки. А…? Она поворачивается в сторону спальни.

– Вы правильно сделали, что перетянули ему руку, – говорит доктор, и его узкие глаза светятся как-то особенно нежно. – Мы отвезем его ко мне в больницу, машина внизу… если мсье Фюстель-Шмидт хочет остаться с вами…

Она не слушает его, ей надо знать одно: «А он не…»

Доктор отвечает не сразу, подбирает слова. Смотрит на мадам д’Эшер с почтительным состраданием. Она кричит: «Нет!»

– Конечно, нет, мадам, разумеется, нет… он будет жить. С этой стороны все в порядке…

– С этой стороны?

Последние слова произнес Кристиан. Доктор легонько повел рукой, глядя на Кристиана, и повернулся к Ингеборг: «Я хотел сказать… будьте мужественны, мадам: я знаю, вы мужественны… Жить он будет, разумеется, но, как вам сказать? Он… именно так и нужно сказать, он любил вас, мадам, постарайтесь понять, безумно… любил ДО ПОТЕРИ СОЗНАНИЯ».

Внимание!

Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения.

После ознакомления с содержанием данной книги Вам следует незамедлительно ее удалить. Сохраняя данный текст Вы несете ответственность в соответствии с законодательством. Любое коммерческое и иное использование кроме предварительного ознакомления запрещено. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды. Эта книга способствует профессиональному росту читателей и является рекламой бумажных изданий.

Все права на исходные материалы принадлежат соответствующим организациям и частным лицам.

notes

Примечания

1

В тексте романа стихотворение-эпиграф дано во французском переводе Эльзы Триоле.

2

Анахронизм: понятно, что это написано гораздо позднее времени, о котором говорится. Подобное возможно и в дальнейшем. (Примеч. автора.)

3

Она – устроительница очага (англ.). (Здесь и далее все не оговоренные особо примечания принадлежат переводчикам.)

4

Лирическая песня, слова Клемана, музыка Ренара (1866).

5

В чудесном месяце мае… (нем.).

6

Этот трюк позволит нам ориентироваться во времени. Отныне, если мы будем писать «Антоан», значит, действие происходит после 1938 года, другая же орфография будет отсылать читателей к временам ресторанчика неподалеку от Чрева Парижа и всему, что было еще раньше. (Примеч. автора.)

7

В процессе работы (англ.).

8

Имеется в виду книга Роже Гароди «Реализм без берегов».

9

Пафос – город на Кипре. Арагон цитирует строку из стихотворения Стефана Малларме.

10

Род Лузиньянов правил на Кипре с 1192 по 1489 г.

11

Мелузина – героиня средневековой легенды, женщина-змея, считалась основательницей рода Лузиньянов.

12

Роман Эльзы Триоле.

13

Имеется в виду Михаил Кольцов.

14

Одна из центральных улиц Берлина.

15

Ларго Кабельеро Франсиско (1869–1946) – в 1936–1937 гг. военный министр республиканского правительства. Негрин Лопес Хуан (1887–1936) – министр финансов, преемник Ларго.

16

Попытка фашистского государственного переворота во Франции.

17

В тексте Арагона стихи из «Евгения Онегина» приведены во французском переводе.

18

Дорио Жан (1898–1945) – в молодости один из лидеров французского коммунистического движения, в 30-е годы основатель фашистской партии во Франции, в годы оккупации возглавил Легион французских добровольцев против большевизма.

19

Книга А. Жида «Возвращение из СССР» (1936 г.).

20

Блондель Нельский – средневековый поэт-трувер. Легенда рассказывает, как он разыскал своего сеньора, короля Ричарда Львиное Сердце, в плену с помощью известной им двоим песенки. На этот сюжет написана опера Седена «Ричард Львиное Сердце» (1784).

21

Во время оккупации в лионском отеле «Терминус» находилось гестапо.

22

Строка из стихотворения Арагона о расстреле подпольщиков.

23

В. Маяковский. «Письмо товарищу Кострову из Парижа о сущности любви». В подлиннике процитировано в переводе Эльзы Триоле.

24

Созий – персонаж пьесы Плавта.

25

«Спутник» (англ.).

26

А почему он покраснел? (англ.).

27

Поосторожней, вы, нахальный коротышка! (англ.).

28

Вестибюль (англ.).

29

«У подножия ивы» (итал.).

30

Полан Жан (1884–1968) – французский писатель и влиятельный литературный критик.

31

В общих чертах (итал.).

32

Рэмю (Жюль Мюрер, 1883–1946) – французский актер.

33

Перечитывая написанное, я вдруг понял странную вещь: снисходительность, которую тогда проявили ко мне некоторые из моих друзей, предвещала грядущий раскол между дадаистами и сюрреалистами. Однако подобные рассуждения завели бы меня слишком далеко. (Примеч. автора.)

34

Лой Фюллер (1862–1928) – американская танцовщица, выступавшая также в Париже, создательница особого направления в хореографии, использовавшая игру света и струящихся тканей.

Поль Пуаре (1879–1944) – французский модельер и декоратор, устраивавший в начале века грандиозные праздники с показом моделей и танцами, в которых участвовала танцовщица Айседора Дункан.

35

Пьер Луи (1870–1925) – французский поэт и писатель, близкий к «парнасской» школе.

36

Робер Уден и Аллан Кардек – известные в свое время иллюзионисты.

37

Мюрже Анри (1822–1861) – французский писатель, автор «Сцен из жизни богемы».

38

Омела узаконила свои отношения с Антоаном на другой день после Мюнхенского соглашения, боясь, что, если начнется война, ей не разрешат носить ему передачи в тюрьму. (Примеч. автора.)

39

Герой одноименного романа Жюля Верна.

40

От имени Петера Шлемиля, героя романа немецкого писателя-романтика Адальберта фон Шамиссо (1781–1838). Шлемиль – человек, потерявший свою тень.

41

Перевод Мих. Донского.

42

Лотреамон (Исидор Дюкасс, 1846–1870) – французский поэт, автор демонических «Песен Мальдорора».

43

Как ни в чем не бывало (нем.).

44

С какой стати? (англ.).

45

Белый (англ.).

46

Набережная Дельи-Скьявони (итал.).

47

Сан-Джорджо Маджоре (итал.) – собор святого Георгия в Венеции.

48

Один у телефона (англ.).

49

Чай вдвоем – я с тобой – ты со мной – один… (англ.).

50

Предположим – так говорил и китаец, герой книги, которую я написал, еще не зная тебя, но в которой выведена очень на тебя похожая таитянская Ингеборг (Примеч. автора).

51

Здесь и далее цитаты из «Алисы в Зазеркалье» в переводе H.М. Демуровой. М., Наука, 1978.

52

Перевод Ю. Кожевникова.

53

Lamb – ягненок (англ.).

54

Повествователи (англ.).

55

Так называли солдат французских штрафных батальонов, расположенных в Африке.

56

В конце царствования Карла V Францию грабили шайки оставшихся без дела наемников под предводительством знатных военачальников.

57

Рансе Арман (1625–1700) – в молодости блестящий придворный, затем принял постриг, настоятель монастыря в Солиньи, ввел там строгий устав, превратив цистерцианский орден в траппистский.

58

Перевод Ю. Кожевникова.

59

Датский бутерброд с рыбой и овощами.

60

Кристиан VII Слабоумный (1766–1808) – король Дании, всецело зависевший от придворных группировок. С 1770 г. фактическим правителем страны стал его фаворит Иоганн-Фредерик Струенсе (1737–1772), немецкий врач. Струенсе провел ряд реформ в духе просвещенной монархии: упразднил аристократический тайный совет, запретил пытки и процессы ведьм, установил свободу судопроизводства, печати и вероисповеданий, ввел льготы для промыслов и хлебной торговли, ограничил размеры барщины. В 1772 г. против него был составлен заговор придворных. Он был схвачен во время свидания с королевой Каролиной-Матильдой, осужден и казнен. Брак королевы был расторгнут, реформы Струенсе отменены.

61

Соединены любовью (фр.).

62

В дни молодой любви, любви,

Я думал – милей всего

Коротать часы – ох! – с огнем – ух! – в крови,

Я думал – нет ничего.

(Шекспир. «Гамлет», V. 1. Перевод М. Лозинского)

63

Но старость, крадучись, как вор,

Взяла своей рукой

И увезла меня в страну,

Как будто я не был такой…

(Шекспир. «Гамлет», V. I. Перевод М. Лозинского)

64

Анкоридж – город на Аляске, где в 1964 году произошло сильное землетрясение.

65

Песня Офелии из IV акта «Гамлета» (Перевод М. Лозинского).

66

В оригинале цитата из Пушкина дана по-русски.

67

Хельсингор – древнее название города Эльсинора; в XVI в. на месте замка, где происходит действие «Гамлета», построен замок Кронборг, позднее укрепленный.

68

Саксон Грамматик (1150–1220) – средневековый датский летописец, чей рассказ о принце Амлете прослужил источником трагедии Шекспира.

69

Ожье-Датчанин – герой французского героического эпоса, он же – легендарный Хольгер, защитник Дании.

70

Бенуа Пьер (1886–1962) – французский писатель, автор исторического романа «Кенигсмарк».

71

Шекспир «Отелло», II, 1. (Перевод Б. Пастернака.)

72

Там же, III, 2. Шекспир «Отелло», III, 2. (Перевод Б. Пастернака.)

73

«Энозис» – движение за присоединение Кипра к Греции.

74

«Страстная неделя» – роман Л. Арагона.

75

«Назовем все своими именами» – речь, произнесенная Арагоном на встрече с молодежью Парижа 21 апреля 1959 г.

76

Со мною тень, мне данная с рожденья,

Я всюду и всегда с моею тенью.

Адальберт фон Шамиссо. (Перевод И. Елина.)

77

«Песнь о любви и смерти корнета Райнера-Марии Рильке», выпущенную «Инзель-Ферлаг».

78

«Песен» (нем.).

79

Соловьи так звенят

Здесь в ночной тишине,

Словно молвить хотят

Слово о старине…

(Перевод Ю. Кожевникова.)

80

Орфеон – род гитары.

81

Опера-буфф Оффенбаха по новелле Мериме.

82

Ахим фон Арним (1781–1831) – немецкий писатель, поэт-романтик.

83

Никиш Артур – знаменитый венгерский дирижер романтического толка.

84

«Рождество детей, не имеющих больше дома» (для голоса с фортепьяно), 1915 г.

85

«Дева-избранница» – лирическая поэма для солиста, женского хора и оркестра (1887–1888) композитора Дебюсси.

86

Ты знаешь ли край, где сияют глаза? (нем.).

87

Мальцы (нем.).

88

Господи! (нем.).

89

«Форель» (нем.).

90

«Белые листы» (нем.).

91

Мамочка! (нем.).

92

Клецки (нем.).

93

Чайной (англ.).

94

…И до сих пор я полагаю,

Что лучше спать, чем без друзей остаться навсегда,

Не зная, что сказать, куда идти, не зная.

И вообще, нужны ль они, поэты, коль в мире царствует беда.

Гёльдерлин.

(Перевод Ю. Кожевникова.)

95

«Пасхальная оратория» – произведение И. С. Баха.

96

Имеется в виду Тристан Цара, поэт-дадаист.

97

Сати Эрик (1866–1925) – французский композитор, модернист-экспериментатор, друг Дебюсси.

98

Время бедствий (нем.).

99

Мальчик розу увидал

Розу в чистом поле…

Гете И. В. (Перевод Д. Усова.)

100

Кто с хлебом слез своих не ел,

Кто в жизни целыми ночами

На ложе плача не сидел,

Тот не знаком с небесными властями…

(Перевод Ф. Тютчева.)

101

На севере диком стоит одиноко

На голой вершине сосна

И дремлет, качаясь, и снегом сыпучим

Одета, как ризой, она.

И снится ей все, что в пустыне далекой,

В том крае, где солнца восход,

Одна и грустна на утесе горючем

Прекрасная пальма растет…

Генрих Гейне (Перевод М. Лермонтова.)

102

Возрастные категории при призыве в армию.

103

Перевод Ю. Кожевникова.

104

Вобан Себастьен (1633–1707) – маршал Франции, военный инженер.

105

Жарри Альфред (1873–1907) – автор сатирических произведений про короля Юбю.

106

Пуанкаре Реймон (1860–1934) с 1913 г. президент Французской Республики.

107

Любимая песня французских солдат во время первой мировой войны.

108

Сен-Жюст Луи (1767–1794), Карно Лазар Никола (1733–1823) – организаторы военных побед революционной Франции.

109

Бетман-Хольвег – в 1909–1917 гг. канцлер Германской империи. Блерио Луи – французский авиатор.

110

Имеются в виду церковь святой Марии-Магдалины, одна из достопримечательностей Парижа.

111

Батюшка Рейн (нем.).

112

«Проехав по прелестной луговой дороге, мы вскоре достигли Зезенгейма, оставили лошадей в харчевне и поспешно направились к пасторскому двору» – Гёте И. В. «Поэзия и правда». (Перевод Н. Ман.)

113

Очаровательными (нем.).

114

«Духи дамы в черном» – роман одного из основоположников французского детектива Гастона Леру (1868–1927).

115

И, однако, какое счастье быть любимым (нем.).

116

Гинмер Жорж Мари (1894–1917) – легендарный французский летчик времен первой мировой войны.

117

Господи! Лена Шульц из Бишвиллера! (нем.).

118

Розочка, алая розочка, розочка на кусте… (нем.).

119

Перевод Ю. Кожевникова.

120

Девочка-подросток (нем.).

121

«В твоих поцелуях такая сладость» (нем.).

122

Фермата – знак паузы в нотном письме.

123

Шалунье Бетти я предложил,

Трепал ее юбки ветер:

Я буду твой Джек, а ты моя Джил —

И села со мною Бетти. Д. Китс.

(Перевод Г. Кружкова.)

124

«Так говорил Заратустра» (нем.).

125

Ты – юная цыганка (англ.).

126

Имеется в виду Жан-Поль Рихтер (1785–1849), немецкий писатель.

127

Музыка – это лучшая… (нем.).

128

Стендаль. Жизнь Россини. Собр. соч. Т. 8. с. 560 М., 1959. (Перевод В. Шадрина.)

129

Там же, стр. 567. Стендаль. Жизнь Россини. Собр. соч. Т. 8. с. 567 М., 1959. (Перевод В. Шадрина.)

130

Там же, стр. 569. Стендаль. Жизнь Россини. Собр. соч. Т. 8. с. 569 М., 1959. (Перевод В. Шадрина.)

131

Там же. Стендаль. Жизнь Россини. Собр. соч. Т. 8. с. 569 М., 1959. (Перевод В. Шадрина.)

132

Перевод Ю. Кожевникова.

133

«Никто меня не любит» – роман Эльзы Триоле. (Примеч. автора.)

134

В конце (лат.).

135

Ибн Рушд (Аверроэс) (1126–1198), учил о двойственной истине, то есть взаимной независимости философии и богословия.

136

Из – древний бретонский город, который по легенде погрузился в воду.

137

Осмотр достопримечательностей (англ.).

138

Тайльфер Эмар (ум. 1218) последний граф Ангулемский, через его наследницу по женской линии Изабеллу графство перешло к Лузиньянам.

139

Виолле-Ле Дюк Эжен (1814–1879) – французский архитектор, реставратор средневековых соборов.

140

Женевская конвенция (1863) – при учреждении Общества Красного Креста в Женеве было подписано соглашение об охране раненых, пленных и мирного населения.

141

Танки, танки, понимаешь? (нем.).

142

Жиро Анри Оноре (1879–1949), с 1940 по 1942 г. был в плену у оккупационных войск во Франции, бежал, в ноябре 1942 г. назначен командиром французских войск в Северной Африке.

143

Латтр де Гассиньи (Жан Мари Габриэль де, 1889–1952) – маршал Франции, сторонник Сопротивления, принимал капитуляцию Германии.

144

Кериллис, Анри де – депутат, редактор газеты «Эко де Пари».

145

Верфель Франц (1890–1945) – австрийский писатель, в 1938–1940 гг. жил во Франции, а затем в США.

146

Эльза Триоле. «Анн-Мари. Вооруженные призраки». (Примеч. автора.)

147

Жан Теодоридес, член «Стендаль-клуба», сообщение на конференции «Друзья Стендаля» в Чевита-Веккиа, 1964. (Примеч. автора.)

148

«Миф баронессы Мелани» (Примеч. автора.)

149

Перевод Ю. Кожевникова.

150

Эдипу жаловаться на судьбу, которая вся состоит из бед, так же нелепо, как нищему оплакивать то, чего у него нет…

Гёльдерлин.

151

Хаймс Честер (1909–1984) – американский негритянский писатель, автор серии детективов.