Текст книги "Путешествие в Древний Китай (СИ)"
Автор книги: Лора Лей
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 25 страниц)
В таверне стало тихо. Оказавшиеся свидетелями эмоционального выступления девушки едоки, зашедшие во время монолога торговцы и носильщики, выглянувшие из кухни поварята взирали на горестную Ниу, обалдевшего от ее поведения Бай Юна и растерявшего гонор, бледного от страха метрдотеля. Пауза затягивалась.
Нарушил тишину голос спускающегося по лестнице молодого человека в белом ханьфу:
– Су Тай, ты действительно хочешь разрушить мой бизнес? Скажи, чем я обидел тебя, что ты решил так отомстить мне? Я мало тебе плачу или ты перешел на сторону хозяина гостиницы «Три кабана», что не первый год конкурирует со мной? Отвечай, белоглазый волк!
Су Тай, совершенно потерявший способность соображать, быстро выскочил из-за стойки и бухнулся на колени посреди зала.
– Хозяин! Не знаю, откуда эта девка взяла, что я обманываю, но поверьте, и в мыслях нет, чтобы вредить Вам или таверне! Хозяин, она проклинала меня и возводила поклеп! Хозяин, я не виновен! Судите справедливо, хозяин! – завывал, стуча лбом об пол, толстячок.
Бай Ниу с трудом сдерживалась, чтобы не расхохотаться. Честно говоря, на такое она абсолютно не рассчитывала. Но хамов всегда ставила на место. «Интересно, что же будет дальше? А ханьфу-мэн молодец, ситуацию просек на раз-два и среагировал красиво. Да и сам хорош, прям айдол…» – подумала попаданка, но вслух произнесла другое:
– Брат, пойдем, поищем другое место для отдыха. Теперь я понимаю, почему здесь останавливаются преимущественно иноземцы, – попаданка взяла потрясённого Юна за руку и направилась к выходу, таща его на буксире.
Пару провожали изумленные взгляды присутствующих и обиженный –метрдотеля, так и стоящего на коленях. Первым очнулся ханьфу-мэн.
–Постойте, госпожа! Почему Вы сделали такое замечание? Объяснитесь!
Бай Ниу повернулась к красавцу в белом и назидательным тоном изрекла:
– Иноземцам позволено не знать, каковы настоящие законы гостеприимства Великой Сун, они – варвары и довольствуются малым. Но нам, жителям просвещенной империи, независимо от статуса и достатка, известно, что гость –хозяин в доме, и к нему следует относиться с уважением и вниманием, а не держать на пороге, не удостоив даже взглядом! – Бай Ниу повысила голос, добавив в него нотки негодования. – Уважай человека, а не его одежду! И прекрасное золото рождается в глинистой земле! А здесь, я вижу, никому не ведома истина «На излишнюю вежливость не обижаются»! Поэтому мы уходим, а Вам, уважаемый хозяин, следует задуматься и о себе, и о работниках. Возможно, вовсе не происки «Трёх кабанов» причина Ваших проблем.
И она вновь потащила Юна на выход. И вновь была остановлена окриком молодого человека в белом.
– Постойте, госпожа, прошу Вас, не уходите! – и почти без паузы, – Су Тай, ты оштрафован на сумму месячного жалования, а следующий раз будешь уволен! И сейчас же извинись перед гостями и предоставь им лучший номер!
– А Вас и Вашего брата, госпожа, – красавчик сделал жест рукой в сторону лестницы, по которой он спустился в зал – я приглашаю в мой кабинет наверху, откуда открывается прекрасный вид на город и строящийся мост «Ба-цзы цяо» (мост Восьмерка). Он будет иметь форму иероглифа «восемь» и соединит три улицы с тремя каналами. Архитектор – мой друг, он планирует, что высота моста будет пять метров, а прогулочная площадка наверху и поручни выстроены из каменных глыб, – ханьфу-мэн не дал Ниу возможности отказаться, вежливо, но настойчиво подталкивая наверх и вовлекая в это движение молчащего как рыба Юна.
– Прошу Вас, позвольте мне доказать, что в моем заведении следуют законам гостеприимства, завещанного нашими предками. А дурные слуги есть в каждом доме, неправда ли? Забудем об этом недоразумении! В качестве извинения позвольте угостить Вас обедом, пока Ваш номер приведут в порядок. Прошу Вас, поднимайтесь!
Су Тай («очень большой»), мазнув злым взглядом по виновнице своего наказания, умчался куда-то внутрь таверны, поварята исчезли в кухне, носильщики продолжили работу по переноске вещей, а один из вошедших в зал иноземцев проводил ушедшую троицу задумчивым взглядом узких глаз.
Глава 20
Кабинет хозяина таверны был строгим, но уютным, как говориться, ничего лишнего: стеллаж с книгами и селадоновыми фигурками различных мифических животных (дракон был узнаваем), большой стол с чернильным прибором, бумаги на нем, стул с высокой спинкой, в углах – курильницы, испускающие приятный хвойный аромат, длинный лаконичный диван с подушками-валиками,стоящий у окна, и действительно великолепный вид на город и стройку легендарного моста «Восьмерка».
Хозяин кабинета (ханьфу-мэн) пропустил гостей вперед, предложил присесть, пока он распорядиться подать чай, затем удалился.
Брат с сестрой переглянулись: она – виновато, он – с приворно-возмущенным выражением на лице. Бай Ниу шепотом сказала: «Прости, я не хотела» – и шаркнула ножкой. Бай Юн не выдержал и прыснул:
–Ты сумасшедшая, ты знаешь? Это же Чжао Ливей («получающий прибыль и величие»), первый модник и балагур среди молодого поколения торговцев Шаосина, он прекрасно образован, подкован в «четырех искусствах» (игра на гуцинь, многострунном инструменте, ци – стратегическая игра в го или стоклеточные шахматы, шу – каллиграфия и хуа – живопись), составляет конкуренцию многим аристократам на стихотворных вечерах! А ты его так…! Ха-ха!
–Сама не знаю, как так получилось! Меня прям понесло! Стресс, наверно, выходит. Хотя я и раньше за словом в карман не лезла, если задевали…Он может быть опасен или полезен?
–Скорее, второе, он тобой заинтересовался…
–Вот этого не надо…Так, братец, слушай мою команду! Ничему не удивляйся, раз уж достался лимон, сделаем лимонад. Все, идет!
***
Следующий час Бай Ниу играла как никогда в жизни: мозг ее работал на пределе, сочиняя историю о бегущей от опасностей бедной сиротке, которую подлая мачеха оставила без гроша и принуждала выйти замуж за престарелого вдовца. Поэтому она путешествует тайно, не называясь и не показывая лица.
С кузеном и молочным братом одновременно, бедняжка встретилась у кормилицы, и теперь они вместе отправляются в столицу к родственникам покойной матери: кузен долгое время жил на севере, поэтому мачеха девушки его не знает.
История не многим отличалась от реальной, поэтому звучала правдиво, тем более, что Ниу говорила спокойно, ровно, не впадая в эмоции – простая констатация фактов. Она открыто смотрела на ханьфу-мэна и видела, что он скорее верит, чем нет. Бай Юн сидел молча, предоставив ей полную свободу действий – этакий китайский болванчик, только головой не качал….
Чай остыл. Рассказ закончился. Обедать в кабинете гости отказались, ссылаясь на желание сохранить инкогнито, и приняли предложение поесть в номере, который уже был готов.
– Госпожа, я могу Вам помочь? – участливо обратился к Ниу господин в белом.
«Кого-то он напоминает из прошлого… Опять актера? Ну, а кого же еще, клиенты были все на одно лицо, я больше на машины смотрела… Свидания вслепую…Ой, лучше не надо! Реклама…песни…Нет, не вспомню сейчас! Но до чего же хорош, чертяка!» – любовалась образчиком иномирного генофонда попаданка, стараясь при этом не изойти слюной и не потерять нить беседы.
– Если позволите пару дней пожить в Вашей таверне, обеспечив неприкосновенность и покой, а также обменяете серебро на мелкие деньги без вопросов, я буду молить за Вас Будду всю оставшуюся жизнь – сказала Ниу на полном серьезе (для себя). Юн бросил на неё заинтересованный взгляд исподлобья и опять вернулся к созерцанию поверхности чайного столика.
Весь предыдущий опыт трудных переговоров сигнализировал попаданке, что оппонент чувствует подвох, но при этом не сомневается в ее истории, только если самую малость. Выслушав ее, хозяин кабинета немного подумал и сказал:
–Хорошо, я сделаю все, как Вы просите. Можете быть уверены, Ваше пребывание будет скрыто со всей доступной нам возможностью. Вам же потребуется выходить в город? – он выразительно кивнул на скромный сверток в руках Юна. –Тогда я отведу Вас в номер с отдельным выходом, из него можно пройти к торговой улице, не привлекая внимания постояльцев. Завтрак и ужин подадут в номер. Вы согласны?
Бай Ниу выдохнула, встала и поклонилась почтительно, но не подобострастно –как на переговорах, и плевать, если здесь так не принято! Молодой мужчина усмехнулся, но поклон принял, отзеркалив ее движение. Юн повторил действие Ниу.
–Мы можем пройти в комнаты?
–Да , следуйте за мной, госпожа, молодой господин…
***
Путь до места был недолгим, но примечательным: за хозяином Баи проследовали по галерее до лестницы, там через неприметную дверь попали на другую галерею – уже во внутреннем дворе, и по ней дошли до стены, ограничивающей территорию патио. Здесь ханьфу-мэн оставил их и попросил подождать, после чего, не торопясь, но и не медля, пошел обратно. За ключами, видать.
Ниу окинула пространство заинтересованным взглядом: было привычно и нет одновременно. Двор соответствовал ее представлениям о внутренних дворах китайских традиционных домов: прудик с рыбками, мини-мостик над ним, каменный стол и стулья, декоративные кустарники или древовидные цветы, художественно разбросанные по всей территории, и у стены – молодой зеленый бамбук, прикрывающий серый камень кладки.
А вдоль галереи, по которой они прошли, оказывается, расположены двери в номера, их просто не очень видно. Всего она, отойдя чуть назад, насчитала пять замков, их номер был крайним. Внизу располагались хозяйственные помещения: туда продолжали нырять носильщики.
Хозяин вернулся быстро и открыл последнюю дверь на галерее.
–Это единственный номер с отдельным выходом, смотрите – войдя в комнату и отодвинув стоящую ширму, мужчина показал на невысокую дверь за ней. – Вот ключ. Снаружи лестница к берегу канала, по нему можно дойти до моста и попасть на нужную улицу. Обратно – также. Дверь на галерею закроете изнутри, Вас не побеспокоят в течение дня, но утром и вечером следует принять поднос с едой, которую доставят к двери подавальщики, это входит в стоимость проживания, также как и вода для умывания и уборка ночных горшков. Если я Вам понадоблюсь, прошу, обращайтесь. Я бываю здесь по утрам, до обеда. Сколько серебра Вы хотели бы обменять?
Бай Ниу немного растерялась.
–Мы хотели бы пообедать и пройтись по городу, купить необходимое в дорогу. Я пока плохо представляю, сколько нам может понадобиться. Завтра утром я приду к Вам, тогда и совершим обмен. Вас это не затруднит?
–Нет, нет, что Вы! Конечно, пройдитесь по лавкам, посмотрите на цены. Если у Вас не тысяча таэлей, я вполне способен Вам помочь – мягко улыбнулся обаятельный абориген. – Ну, раз мы все решили, я Вас оставлю. Обед сейчас принесут.
Молодой человек, сложив руки в жесте прощания, вышел из номера. А Ниу поняла – задерживаться здесь нельзя никак. Нужно срочно встречаться с кормилицей и валить из города прям вчера.
Глава 21
Во время шикарного обеда из восьми блюд Баям было не до разговоров: проголодались знатно. Да и вкусные кушанья требовали воздать им должное. Паровой лосось, тушеное мясо, жареный ароматный доуфу (соевый творог, тофу), жареные тефтели из креветок, густой рыбный суп, рисовые пельмени с мясом, рулетики из желтого горбыля (морская рыба семейства лучеперых, любимая в Китае) с пастушьей сумкой (трава из рода Капустных), баклажаны в кисло-сладком соусе были съедены полностью, а повару переданы слова благодарности за мастерство. Чай с маленькими слоеными пирожными завершил гурманство, после чего наступило время для подведения промежуточных итогов их плана.
Попаданка заговорила первой:
–Братец, к кормилице пойдешь один. Думаю, так будет лучше. Скажешь, что приехал по моей просьбе с крестьянским обозом и вечером должен вернуться в поместье с ними же. Я пока в город не собираюсь, слаба после потрясения. Ну, или больна. Пришел только сейчас, а не утром? Бегал в школу или куда правдоподобнее, сообразишь, надеюсь. Чунтао знает, где живет кормилица?
–Нет, думаю. У нас об этом мама и сестра знали, а остальных, кто помнил ее, Чунтао продала. А ты где будешь?
– Здесь, сидеть или спать. Ждать тебя. Отсюда далеко до их дома?
– Нет, смогу за полшиченя (шичень – два часа привычного для Ниу счисления времени) обернуться – если с разговорами. Я справлюсь, не волнуйся, это мой город. Да и не узнает меня никто в таком виде.
–Тогда иди, пока светло. Привет передай, хватай документы и быстро назад.
Бай Ниу обняла парня, поцеловала и подтолкнула в дверке. Он выскользнул из номера и потопал по лестнице вниз. И правда, незаметно выйти можно: глухие стены домов тонули в канале, лодок видно не было, а узкая тропка метров через пятьдесят выходила на мостик.
Бай Юн бегом пробежал до моста и скрылся за поворотом. А Ниу вернулась в комнату, посетила «уголок задумчивости» (здесь его функцию исполняло высокое деревянное ведро с крышкой), прилегла на широкий топчан и закрыла глаза.
«Пусть он вернется быстро и без потерь» – успела подумать иномирянка, прежде чем провалиться в сон.
***
Бай Юн несся по улице, лавируя между пешеходами и не обращая внимания на замечания тех, кого вдруг задевал. Вот и дом кормилицы. Оглядевшись, парень постучал в ворота. Через некоторое время они распахнулись, и муж мамушки Лю задал вопрос:
– Кто ты и что тебе надо?
Бай Юн усмехнулся – прав был, не узнали его.
– Дядя Джан, это я, Бай Юн, брат Руо, молочной дочери мамушки Лю.
Огромный однорукий мужик пригляделся, охнул, втянул парня во двор и заорал:
– Жена, иди сюда, быстро!
Осмотрев гостя со всех сторон, здоровяк облегченно рассмеялся:
– Слава предкам, ты в порядке! А где Руо, что с ней?
–Сяо Юн, это ты? Мальчик мой, это ты? Как ты здесь оказался? Вы приехали домой? Иди скорее ко мне, расскажи, как Вы живете? – плачущая женщина средних лет затащила гостя в комнату и усадила за стол, не переставая поглаживать по голове и причитая, как он похудел и вырос.
Бай Юн не сдержался от такого теплого приема – слезы закапали из глаз. Эти люди переживали на него искренне и так сильно, а ему придется их обмануть… Но иначе он не сможет выполнить задание, и план мести может сорваться! Нет, этого допустить нельзя! Повергнуть врагов, потом оплакать павших – это правило войны. А он вышел на бой и должен победить!
И Бай Юн, подавив несвоевременные чувства, начал свой рассказ…
***
Бай Ниу спала и не подозревала, что является предметом дум не одного незнакомого ей человека.
Одним был Чжао Ливей, или ханьфу-мэн – в её интерпретации.
Определив гостей на постой, молодой человек вернулся в кабинет, вызвал администратора Су Тая и провел с ним разъяснительную беседу в таком тоне, что мужичок зарекся впредь хоть чем-то вызвать недовольство хозяина. Тот, даром, что молодой, но дела вел жестко, был требователен, но справедлив, и второй шанс слугам давал редко, а точнее – никогда. Су Таю повезло сегодня только потому, что дерзкая девчонка явно понравилась хозяину. Если бы это было не так, метрдотелю место сохранить бы не удалось …
Отпустив слугу, Ливей занялся документами, но воспоминания о произошедшем не оставляли его. И образ девчонки, лихо справившейся с действительно обнаглевшим управляющим, раз за разом вставал перед глазами.
Было в ней что-то странное…И смутно знакомое… Господин Чжао встал, прошелся по кабинету, размышляя о необычной постоялице…
Крестьянская одежда для неё непривычна, но нет ощущения, что её это как-то смущает. Тонкие белые руки, осанка, поведение – если не аристократка, то явно не из бедных и необразованных. А уж манера говорить – вообще нечто! В глаза смотрит открыто, что совсем не по-девичьи. И поклон – почти мужской и какой-то необычный, так иногда кланяются иноземцы…
Рассказ, скорее, полуправда, чем ложь, это он уловил. Вероятно, и она это поняла, но вида не показала, до конца играла роль. Просьба тоже необычна – предельно мала. Значит, не хочет быть должна сверх необходимого. Надеется быть незаметной, но вуаль и поведение выделяют из толпы. И ей явно хочется уехать из города. Местная? Опять где-то на задворках сознания мелькнула мысль о чем-то таком... Знакомом, услышанном?
«И брат, который кузен… Нет, он не кузен, он родной брат, она его так защищает… Им нужна помощь, определенно. А навязываться нельзя – не примут и рванут в овраг головой. Пристроить к кому в караван, что ли? Жаль, Гао Ронг только уехал…»
И тут Ливей хлопнул себя по лбу. «Точно! Это наверняка дочь Бай Лея и его младший сын! Старый идиот насмешил весь город, отставив все своё состояние дешёвке-наложнице, которая выгнала детей куда-то в провинцию, не успели его зарыть в землю! Да, а великолепный Бай Шан отправился на войну... Определенно, это они!» – отельер хлопнул в ладоши.
Так-так-так… Ронга нет, иначе бы он сейчас был уже здесь… Или они у него… Вернуться он должен примерно к началу осени. Нет, столько им не высидеть, как ни прячься. У этой суки Чунтао звериный нюх, слухи про неё ходят нехорошие… Решено, он им поможет: и из-за Гао Ронга, и просто потому, что может. И даже знает, кто окажет ему услугу в этом деле!
Довольно улыбнувшись, ханьфу-мэн вышел из кабинета…
Глава 22
Хочешь рассмешить богов – расскажи им о своих планах. Вот точно! Бай Ниу хотела дождаться Юна во сне, однако высшие силы распорядились иначе…
«Почему японцы приехали ко мне? Я же собиралась их встретить в аэропорту! Проспала! Теперь придется извиняться и тащить их развлекаться или в баню – недовольно ворчала про себя Ниу. – Да встаю я! И чего они такие громкие? Случилось что?»
С этой мыслью Ниу вынырнула из омута сна и пошарила рукой около головы в поисках телефона. Неужели действительно проспала? Телефон не находился, а поверхность постели была непривычно шероховатой, Ниу же предпочитала гладкие ткани, сатин, например.
Женщина открыла глаза под раздражающую японскую речь и разом вспомнила: она не дома и даже не в своем времени! Она в номере древней таверны-гостиницы, А-Юн убежал к кормилице бывшей хозяйки тела, за дверью же, абсолютно точно, слышится ЯПОНСКАЯ речь…
Очевидное-невероятно – это теперь её девиз! Оказаться непонятно в каком мире и наткнуться на MADE IN JAPAN!
Бай Ниу встала, поправила неснятую перед сном вуаль и хотела выйти посмотреть, что за дела творятся на внешнем периметре, когда там раздался звук падения тяжелого предмета, лязг металла и мужское шипящее:
–Подними мой меч, быстро! Подними! Я разрешаю!
Ниу рывком открыла дверь и увидела забавную сцену: на галерее, напротив соседнего номера, в позе, которую непринято называть в приличном обществе, обнаружился САМУРАЙ! Обознаться не позволяли характерная прическа «мотодори» с выбритой полосой ото лба и пучочком на макушке, кимоно шоколадного цвета, черные брюки-хакама и гета (сандалии с высокой деревянной подошвой, закрепляются с помощью шнурков или ремешков, которые идут от пятки к носку и проходят в щель между большим и средним пальцами), одетые поверх белых таби (носки, в которых большой палец отделен от остальных и просунут в специальное отделение).
А на коленях перед ним, держа дрожащими руками превосходную катану (длинный чуть изогнутый меч – дайто,тати – с длинной же прямой рукоятью, превращающую его, при необходимости, в двуручный), стоял молоденький парнишка – тоже в кимоно и хакама елово-зеленого цвета, с завязанными на затылке в хвост-пучок черными волосами.
Самурай опирался на перила галереи и явно преодолевал острый болевой приступ, что подтверждали капли пота, стекающие по его вискам.
«Прихватило, видать, япошку…Ишиас? А ведь не старый совсем…» – оценила увиденное Ниу.
– Вам не следует здесь оставаться, господин – тихо, на японском, обратилась Ниу к мужчине, а потом – к коленопреклоненному слуге, – надо завести господина внутрь, очень осторожно, я помогу.
Только сильная боль и неловкость положения, в котором его застала запомнившаяся девушка, не дали Тайре Хироюки сразу осознать, КАК и ЧТО она предложила, как и подчиниться ее приказам.
А дерзкая незнакомка подхватила его под руку с одной стороны, его непутевый служка Сэтоши (и как только его отцу пришло в голову назвать идиота-сына «сообразительный»!), по её указанию – с другой, и они втроем, медленно и печально, покинули просматривающуюся галерею (пустую, на его счастье) и оказались в номере, где Тайра-доно (уважаемый господин) со всем возможным почтением и аккуратностью был уложен на спину на топчан и подвергнут той же невозможной девчонкой дотошному допросу.
Боль немного отступила, и до страдальца дошло, что опрос ведется вполне профессионально и на его родном языке! Ну, если не считать некоторых незнакомых терминов и немного иного произношения знакомых слов.
–Господин, где Вы чувствуете боль? Она начинается в районе поясницы и проявляется уже при небольшом наклоне туловища? Также от поясницы спускается вниз по ноге до самой ступни? Икры немеют? Растирания делаете? Помогает на время? Как давно начали испытывать боль?
Пока пострадавший сосредотачивался на ответе, голос подал недотепа Сэтоши:
–Это началось после того, как господин переболел поздней весной. Он вытаскивал из реки тяжелую телегу с товаром и долго пробыл в холодной воде. Господин очень сильный! Он один ее поднял и вытолкнул на берег, а сам потом потер спину и ничего не сказал, – малец всхлипнул. – И я стал замечать, что ему иногда больно садиться на лошадь, он не говорил, но я-то вижу, как он хмурится! А ещё он ногу бережет, сильно не наступает и в седле крутится тоже! Я просил показаться лекарю, только..
–Сэтоши, замолчи! – самурай попытался достать слугу рукой.
–Вот, видите, какой он! Не бережет себя! И лекаря звать не стал. Да и не пошел к нам лекарь, ни за какие деньги не стал смотреть иноземца, побоялся, что господин его прибьет…Только фурако помогает, но где сейчас ее найдешь? В доме господина в столице есть, а как ему теперь туда доехать?
И Сэтоши опустил голову, скрывая слезы…А его господин отвернулся от стыда за откровения глупого слуги и собственную слабость.
Бай Ниу вздохнула. «Ну, вот что за …мужики! Заболел – и терпит, гордость тешит! А мальчишка извелся весь: в чужой стране куда бежать? Случись что с этим самураем, ему что, живот вскрывать? Идиоты!»
–Господин, как к Вам обращаться?
–Тайра Хироюки, клан Тайра, подданный Ямато, торговец…
« Всё страньше и страньше» – подумала Ниу.
–Хироюки-сан, – мужчина и слуга посмотрели на неё удивленно. – Ваш недуг вызван…неким внутренним повреждением… некоторых.. ммм.. частей Вашего организма из-за перенапряжения от поднятия тяжести и последующего их охлаждения. Не суть! Лечение возможно, но, к сожалению, не за один день. Но! – она выразительно посмотрела на расстроенного было служку, – облегчить боль и немного поправить Вас я смогу, и до дома Вы определенно доедете сами.
Заметив явное облегчение на лицах обоих японцев (?), Ниу поспешила добавить:
– Однако, болезнь может вернуться, так что было бы желательно Вам найти специалиста, который исправит повреждения и надолго поставит Вас на ноги. Не навсегда, увы, ишиас стоит однажды получить, дальше – только выполнение некоторых условий позволит ему оставаться в прошлом. Но жить будете!
Тайра Хироюки оставался безмолвным и бесстрастным, но Ниу понимала его, поэтому продолжила:
–Сейчас Сэтоши – он же говорит на местном наречии? – пойдет и купит большую редьку, тонкую ткань и крепкое вино, самое крепкое, какое найдет, понятно? А мы с Вами немного посекретничаем, хорошо? И, Сэтоши, не надо ничего никому говорить, понял? Ты идешь по поручению, а хозяин отдыхает, понял? И меня тут нет!
***
Сэтоши, вдохновленный перспективой излечения Тайры-доно, выскочил за дверь, и топот его стих в мгновение ока. Ниу закрыла дверь и повернулась к лежащему мужчине, глаза которого пылали то ли от гнева, то ли от смущения. «Неважно», – подумала Ниу.
–Тайра-сама, прошу воспринимать меня как лекаря, понимаете? Всё, что происходит здесь, останется здесь! Я могу Вам помочь, поэтому не держитесь за гордость: честь Ваша не пострадает, а вот остаться в постели Вы рискуете. Или будете и дальше мучиться, непонятно зачем?
Тайра Хироюки просто кивнул. Он устал от этих приступов, а избавиться от них не получалось. Стискивал зубы и двигался, терпел, но злился. А в его деле злиться не пристало. Он редко смущался, но сегодня ему просто повезло, что кроме этой сумасшедшей девчонки его никто не увидел, иначе стыд убил бы его на месте. Согласился же он еще и потому, что выступление незнакомки утром в зале таверны произвело на него неизгладимое впечатление, а просьба Чжао Ливея о сопровождении брата и сестры в столицу ещё и подогрела возникший интерес. И теперь он не желал упустить возможность полюбопытствовать на ее счет.
–Что Вы собираетесь сделать?
Бай Ниу коварно улыбнулась под вуалью:
–О-о-о-о, господин, многое! Для начала следующее…
Девушка попросила мужчину кимоно развязать, ноги выпрямить. Потом, взяв за лодыжку, начала медленно поднимать одну его ногу вверх, требуя назвать момент, когда он почувствует боль. То же повторила со второй. Поинтересовалась, не бывает ли потери чувствительности в области ягодиц ( Тайра не сразу понял, что так поэтично она назвала его...хм…задницу), трудно ли ему порой ходить и даже …ходить!
Во время этих манипуляций Хироюки не раз про себя поблагодарил учителя за тренировки навыка держать лицо: ни один мускул не дрогнул, как и положено, но внутри бушевал ураган эмоций и мыслей!
Поведение незнакомки выходило за ВСЕ границы привычного общения, но почему-то не оскорбляло,наоборот, казалось естественным и нейтральным, будто бы он – дерево, а она – плотник. Закрытое вуалью лицо девушки не мешало догадке, что фривольных мыслей у неё нет.
Он для неё пациент, то есть, работа. Было даже немного обидно: Хироюки не мог пожаловаться на отсутствие внимания женщин – что на далекой родине в молодости, что в этой стране. И пусть здесь интерес к нему подчас был вызван необычностью его внешности, но тело-то обмануть сложнее! Какая странная девушка…
Пустоголовый Сэтоши влетел в комнату сразу после того, как осмотр завершился и ничего ТАКОГО увидеть не смог.
–Вот, я всё принес! Редька, полотно, вино.
Бай Ниу похвалила парня и теперь велела спуститься в кухню, почистить, мелко нарубить редьку и принести сюда. Сэтоши бросился выполнять приказ.
–Хироюки-сан, сейчас я разотру Вам поясницу, а нарезанную редьку, завернув в ткань, Сэтоши приложит Вам на спину на ночь, спать будете на животе. Завтра утром, после завтрака, я зайду и сделаю массаж. Развяжите хакама и повернитесь на живот, медленно.
Хироюки так и сделал. Девушка быстро оттянула ткань вниз и, не обращая внимания на его возмущенное сопение, вылила на поясницу и ниже вино и энергично растерла обнаженною область маленькой ручкой, после чего вернула штаны и кимоно на место.
–Полежите так немного. А я…
В этот момент вне комнаты раздался истошный крик:
–Сестра!
–О, черт! Брат вернулся! Мне надо бежать! Пока!
И девушка молнией выскользнула из комнаты. А Хироюки со стоном впечатался носом в покрывало топчана… Просто не будет…
Глава 23
Бай Юн опять бежал – теперь в таверну. Его гнало вперед беспокойство за оставленную там Ниу и страх случайно встретить кого-то из знакомых. Прижимая к груди сверток с драгоценными бумагами и подарком кормилицы, он влетел по ступенькам в комнату и… не обнаружил внутри сестру.
Юн выронил ношу, заглянул за ширму, под топчан и тут заметил, что дверь на галерею приоткрыта. Парень рванул ее и, выскочив наружу, заорал:
–Сестра!
Через мгновенье это недоразумение, ставшее его родней, выскочило из дверей соседнего номера и, шикнув на него, быстро затолкала в комнату.
–Тихо, не шуми так!
Бай Юн потряс девушку за плечи:
–Ты что там делала, глупая дыня (дура)! Я испугался!
Бай Ниу крепко обняла мальчишку, успокаивая:
–Все хорошо, я помогала соседу! Представляешь, он – настоящий японский самурай! Это невероятно – я познакомилась с живым самураем! И у него ишиас! Самурай – и страдает от защемления нерва в задни…
Попаданка закрыла двери и потянула Бай Юна на топчан.
–Как всё прошло? Ты встретил кормилицу? Она отдала документы? Как она? Что рассказала? Не обиделась на тебя и Руо? – затараторила она, усевшись рядом с братом и держа его за руки.
Слушая быструю речь Ниу, Юн успокаивался и давал себе зарок больше не оставлять эту ходячую катастрофу без присмотра.
– Мне было стыдно им врать…Они хорошие, матушка Лю и ее муж!
– Сяо Юн, не говорить всей правды не значит врать. По крайней мере, в настоящий момент это лучше и для них тоже. Прости, что заставляю тебя так переживать!
Ниу действительно сожалела, но что она могла? Признаться и уйти? И оставить парня разбираться со всем одного? Или признаться всем и каждому и ждать, что ее прибьют, за ненадобностью, как нечисть?Возможен такой вариант? Да запросто! Так что – прочь сантименты, все сомнения оставим на потом!
– Да я понимаю – тяжело вздохнул юноша. – Не поверят люди в такое, отправят тебя в монастырь или ещё хуже… А я не хочу, чтобы ты уходила…Не хочу и тебя...потерять...
–Я не уйду и не потеряюсь, я же тебе пообещала! Так что там с нашим делом? – тормошила его Ниу, отвлекая от опасной темы.
Бай Юн поерзал на месте, прокашлялся и поведал о визите в дом Лю.
– Ой, ну, порывалась кормилица поехать в чжуанцзы, но я убедил, что тебе лучше пока оставаться в поместье, и мне тоже. Там тихо, тебе нравится, тетка Мэй за нами присмотрит. Вот поправишься немного, тогда и приедем, или она сама нас навестит. Документы забрал, мамушка Лю еще денег добавила. Оказывается, она продала сестрины вышивки задорого, ещё просили, но ведь ты…И вон – он указал на сверток, – платья там, еще что-то, увидишь, и мне кое-что из одежды. Они с Руо-цзе раньше сумели вынести, на всякий случай, чтобы Чунтао не испортила. Так что, мы в порядке! Завтра найдем повозку, и можем отправляться в столицу – искать Сюэ Мухена и решать вопрос с помолвкой, как ты предложила!
***
Действительно, смена одежды и нижнего белья превосходного качества им обоим была обеспечена предусмотрительной предшественницей, как и ночное облачение плюс пара носовых платков. Большое тонкое полотенце, несколько серебряных заколок и пара серег, черепаховый гребень, немного косметики, маленькое бронзовое зеркало, вышивальные иголки и шелковые нитки в отдельном плотном мешочке, туфельки и сапожки для Юна, мешочек с серебром (около пяти лян). «Девочка что-то чувствовала, определенно, и готовилась...» – с горечью подумала Ниу.
Младший Бай тем временем продолжал докладывать:
– Еще кормилица сказала, что у неё хранятся старинные и мамины каллиграфии. Мама отдала в подарок, но матушка Лю намерена их нам вернуть. Как память. И еще: она сказала, что Чунтао интересовалась нашей столичной теткой, поэтому к ней идти не стоит. Ну, это на всякий случай, я и не собирался – она нехорошая.
