Текст книги "Путешествие в Древний Китай (СИ)"
Автор книги: Лора Лей
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 25 страниц)
Мо Лань, сияющая энтузиазмом, принялась пересказывать события тех дней, что ребята не посещали мастерскую:
– Госпожа, Вы не представляете, как вчера мы поторговали! У нас заказов на месяц! Когда Вы ушли, сестры распределили меж собой, кто что будет делать, а я кроила целый день Ваши рубашки и куртки. Одну, со вставками из лоскутов, Мо Ли сделала и петельки накрутила, так ее продали сразу, как только открылись! Пришлось срочно дошивать заготовки, а детей просить собирать кусочки в орнамент! Заняли на целый день, им только в радость оказалось. Мо Ки сидит, вышивает белыми нитками, а узор-то сама мукой через бумагу нанесла, так ей понравилось эта сашико! Она пока старые вещи переделывает, руку набивает: где карман сверху, где кусок снизу пристроит. Вчера в такой рубахе младший на улицу сбежал, так к нему соседи пристали, как, мол, заплатки такие красивые получились! – швея рассмеялась. – Говорят, принесут на переделку свои штаны, а я им – платите, так и сделаем красиво!
Сестры довольно улыбались, подтверждая слова старшей. Было видно, что работа им нравится, а в планах есть желание развиваться. Ниу было приятно осознавать, что ненужные ей когда-то знания пригодились и вызвали такую реакцию у мастеров.
–Вообще-то, сашико начиналась именно как заплатная техника у бедняков, когда дырки закрывались новыми латками, а вышивка помогала сделать их менее очевидными. И если вы под одну ткань подложите прокладку из ваты или более плотной ткани и прошьете вместе, получиться утепленное изделие. Ну, вы-то лучше меня разберетесь, вы же мастера.
Мо Ки яростно закивала головой:
–Барышня, а я так и думала уже, сама-то! И одеяла можно делать на зиму, и куртки, да и сумочки вышивать: проще, чем господа-то мастерят, а красиво же! А уж лоскутки-то старый Ван пошел по дорогим мастерским в верхнем городе закупать: и шелк, и кэсы, и вуаль! Над ним посмеялись, но задарма несколько мешков отдали! А мы-то их как выложем да сошьем, вот удивятся! Ох, барышня, как же приятно такую красоту делать! И усталость не ощущается совсем!
–Да, да – поддержали ее сестры. – Если вещи наши будут брать, нам еще мастерицы понадобятся – заказы в срок делать!
Ниу нарисовала несколько орнаментов сашико, показала отделку косой бейкой по краю ворота и полочек, предложила разделить шитье на этапы и отдавать их тем, у кого будет получаться быстрее и качественнее, конвеер, короче. Мо Лань задумалась: надо попробовать! Так и толпиться в одной мастерской всем не придется, по домам соседям раздать, а за изделия платить от прибыли. Интересная мысль!
В этот момент Ниу предупредила, что у еще одного ее дольщика есть мысль закрепить за собой новинки, оформив патент, и отдавать их потом на реализацию, и он начал готовить в администрацию бумаги. Если выгорит, лавочнику Вану тоже следует так поступить. Поэтому, мол, не торопитесь пока делиться знаниями. Мужчина почесал голову, задумался: было бы хорошо так вот подстраховаться.
–Госпожа, Вы же сообщите нам о результатах, или мне самому к тому Вашему человеку сходить, вместе лучше будет?
Ниу такой подход был на руку и, взяв Ван Мо с собой, отвела его к ювелиру, где ее тоже ждали с нетерпением.
***
Каффы по эскизам Ниу были изготовлены ювелиром превосходно, и к ее приходу несколько уже проданы. Пробные модели мастер сделал из бронзы, но видя интерес покупателей, собирался перейти на более дорогие металлы, да и модели украсить камнями: вес такой отделки на ушах не сказывался.
Познакомившись, хозяева лавок пошли обсудить сотрудничество, а Ниу кинула мастеру еще одну идею серег-продевок, остальные известные ей «изюминки» она пока решила оставить на будущее. С Чжао Ливеем по поводу патентов она переговорила давно, но теперь процесс следовало ускорить: пусть торговцы толкают идею самостоятельно. С каждым хозяином она договорилась, что ее имя в патенте на уже предложенные модели указываться не будет, но процент с продаж за ней останется прежний – десять с каждой проданной вещи. Торговцы, естественно, согласились: деньги можно заработать, а вот имя сделать в кругу профессионалов – это стоит дороже!
Глава 45
День, проведенный в праздной неге на лоне природы, подарил сестре и брату не только отдых, но и умиротворение и идеи в отношении Чунтао.
Закончив с делами, Баи отправились к гробнице Юя Великого (Да Юй), чтобы отдать дань уважения древнему правителю. По легенде, он научил соотечественников укрощать реки (строить дамбы) и бороться с наводнениями, а его сын, якобы, продолжил дело служения стране и народу, основав справедливую и процветающую династию еще в доисторические времена. Как ни странно, к стенам гробницы пришли многие туристы или местные, Ниу не особо задумывалась. Ей был интересен сам факт посещения простыми древними людьми такого места, как и то, что известные ей достопримечательности Шаосина имелись (в некоторой корректировке) и в Великой Сун.
А потом, наняв ву-пэн, они поплыли к Павильону Орхидей (Ланьтхин), у подножья горы Ланьчжу, преодолев 25 ли на юг от Шаосина.
Во время плавания попаданка вспоминала историю знаменитого в прошлом мире винного клуба, основанного известным каллиографом Ван Сичжи (IV век н.э.), дабы в нем собирались мастера пера и черпали вдохновение в окружающей природе, литературных беседах и прекрасном шаосинском вине, а еще предавались изысканным развлечениям. Однажды Ван Сичжи предложил поэтам, предпочитающим сидеть в ожидании музы на берегах вдоль ручья, пустить по течению чашу с вином. Каждый, около кого она остановится, должен продекламировать сочиненный экспромтом стих или выпить штрафную чашу. Так в один из дней родилось 37 стихотворений, которые Ван Сичжи собрал в альманах со своим «Вступительным словом к Павильону Орхидей».
–Красиво здесь – заметила Ниу, когда лодка подвезла их к небольшой пристани, и они направились осматривать собственно Мекку каллиграфов.
–Да, жаль только, что сейчас уже осень. Фестиваль устраивают весной. Сюда приезжают со всей страны ученые и неделю соревнуются в написании стихов. Сегодня мы вряд ли увидим многих, – сказал брат, показывая ей «гусиный пруд» и каменную стелу, с вырезанными самим (!) Ван Сичжи и его младшим сыном Ван Сянчжи пожеланиями и стихами.
Ниу махнула рукой:
–Да зачем нам эти снобы! Давай лучше просто походим или посидим на берегу, погода замечательная! Еще бы вина выпить..
Бай Юн рассмеялся:
–Ты любишь выпить, сестра? Смотри, напьешься, как я тебя обратно довезу?
–Да перестань! Немного легкого вина мне не повредит. Да и кушать захотелось. Здесь ресторанчик какой есть?
Брат взял ее за руку и повел в сторону от берега. Через некоторое время Ниу увидела изящную беседку, примыкавшую к небольшому зданию из бамбука, откуда доносились восхитительные ароматы и негромкие переговоры явно мужской компании.
–Вот и оно. Пойдем, мы были здесь с братом однажды, кормили отлично, и все блюда готовятся и подаются с шаосинским вином – усмехнулся Бай Юн.
Ниу вспомнила, что – да , действительно, при приготовлении еды в городе Шаосин используют знаменитое Шаосинское вино и большинство блюд имеют его легкий аромат.
Они вошли под крышу пристройки, заняли столик в самом углу, чтобы не мешать небольшой компании молодых людей в светлых ханьфу, которые сидели за длинным столом и о чем-то оживленно дискутировали.
«Ученые – хмыкнула Ниу – ведут высокоинтеллектуальные бесполезные беседы и гордятся собой».
Подошедший официант принял у молодых людей заказ на «Мэйганьцай» из консервированной капусты или листьев горчицы, «Ганьцай мэнжоу» – мясо, тушеное с консервированными овощами, «Шаосин фужу», для которого тофу консервируется в шаосинском вине, что придает ему особый мягкий вкус, и «Чинджен гуиюй» – окуня, приготовленного на пару с шаосинским вином. Официант также настоял, чтобы они взяли и «Шаосин йоуджа чхоудоуфу» – шаосинский вонючий тофу, что особенно вкусен в жареном виде (он на вкус гораздо лучше, чем кажется и пахнет, уточнил подавальщик).
Ниу сидела и ни о чем не думала в ожидании заказа, а вот Бай Юн прислушивался к все усиливающемуся спору соседей.
–Кунчжун, мы собрались, чтобы пожелать тебе успешной работы в Янчжоу, выпить за твое здоровье, а ты продолжаешь говорить о проектировании и надзоре за гидравлическим осушением системы насыпей, которая превратила около ста тысяч акров болотистой местности в первоклассные сельскохозяйственные угодья. Какое нам дело до того, что успех метода удобрения из ила зависит от эффективной работы шлюзовых ворот оросительных каналов! Мы – ученые, а работой пусть занимаются крестьяне и ремесленники! Подними чашу и скажи тост за нас, своих друзей, которых ты надолго оставляешь!
Ниу уловила имя Кунчжун, и внутри у нее что-то звякнуло : это Шен Куо, которого она почитала как бога эрудиции? Неужели и в этом мире родился такой талант? Она повнимательнее присмотрелась к компании за соседним столом и обнаружила юношу небольшого роста, болезненно-бледного, но с живыми глазами и приятным лицом и длинными темными волосами, который держал в руке чашку с вином. Он явно не желал пить, но не мог отказаться. А тема, которую он развивал до этой реплики приятеля, определенно была ему интереснее, чем проводы в дорогу.
– Именно потому, что мы – ученые, нам следует больше времени проводить в исследованиях окружающего мира, познавать его и использовать полученные знания на благо Великой Сун. Крестьяне, занятые работой круглый год, не успевают изучать природу и ее богатства, добывая для нас рис и овощи, им нужно помогать увеличивать урожайность и расширять посевные площади, чтобы совместными усилиями наша империя процветала в веках! А пить за отъезд –ваша идея! Но я благодарен вам за внимание к моей судьбе! – и юноша выпил чашу до дна.
Бай Юн обратил внимание на интерес сестры к незнакомцу.
–Кто это? – спросил парень, пододвигая под нос замеревшей сестре принесенные официантом блюда. – Ниу, очнись, это неприлично– так пялиться на мужчину!
Бай Ниу посмотрела на брата и очнулась.
–Понимаешь, если он – Шен Куо, то он – гений! В моем мире его имя широко известно! Нет практически ни одной отрасли науки, в которой не остался бы след его идей и мыслей! Он был основателем нескольких научных дисциплин, написал много трудов, правда, до нас они не дошли – погибли во времени, занимался финансами, астрономией. Был военным стратегом, дипломатом. Да кем он только не был! Ах, да – счастливым мужем не был! – и Ниу громко расхохоталась. – Нервы мои, нервы, не обращай внимание! Ешь, остывает.
***
К сожалению, отдать должное прекрасной еде Ниу не смогла, поскольку переживала потрясение от встречи с легендой, пусть даже иномирной. Ей хотелось подойти к нему и признаться в своем восхищении его талантом, поговорить о его открытиях и … Но, увы, сделать это Ниу не имела права: попаданцы не должны вмешиваться в ход истории так очевидно! Хоть мир и другой, но законы те же: изобретай потихоньку сережки и вышивки, а вот судьбы людские,тем более, такого масштаба не тронь. Попаданке стало грустно.
Тем временем компания собиралась уходить, и Ниу не выдержала:
– Эй, Кунчжун!
Парень отреагировал и повернулся к девушке:
–Вы ко мне обращаетесь? Мы знакомы?
Бай Ниу запнулась немного, но все же сказала:
– Это неважно. Вы едете в Янчжоу, на службу? – Юноша кивнул, крайне удивленный осведомленностью незнакомки. – Можно дать Вам совет? Не женитесь на дочери финансового интенданта Чжан Чу, никогда! Лучшая любовница для Вас – наука, с ней Вы будете счастливы! И еще – опасайтесь тупых самоуверенных вояк, не недооценивайте их амбиции! Запомните мои слова, пожалуйста! Всего Вам хорошего!
Компания приятелей ученого уже отошла на приличное расстояние, поэтому слова Ниу слышал он и Бай Юн, онемевший от смелости сестры. Шен Куо моргнул, кивнул и неуверенными шагами направился к поджидавшим его приятелям, периодически оглядываясь на странную девушку, пока один из компании ученых не обхватил его за шею и не потащил за собой.
А Ниу провожала взглядом кумира и готова была расплакаться от разочарования.
Глава 46
На обратной дороге иномирянка была немного печальна и молчалива, но по возвращении в гостиницу сразу направилась к Чжао Ливею и до поздней ночи разбирала с ним вопросы патентного права, которым бизнесмен уже серьезно занимался со знакомым чиновником-законником. Идея закрепления авторства на оригинальные идеи захватила местного юриста и обещала, если не повышение, то известность и ему, и соавторам.
Путь наверх с проектом предстоял долгий, но перспектива внесения в казну допдохода и упорядочения технологий в масштабах страны, а также новый метод контроля за деятельностью ремесленников со стороны государства перекрывали возможные трудности.
Ниу воодушевление крючкотвора разделяла лишь отчасти, поскольку ее интересовали только деньги: отдавать сокровища своей цивилизации просто так она не считала правильным. В кабинете она рассказала хозяину о возможном содействии в проекте ремесленников, с которыми завела знакомство, и мужчина обещал переговорить с ними. Лишним такой альянс не будет, решили оба.
***
В течение нескольких недель, почти до дня рождения Руо в конце сентября, Ниу и Юн занимались тренировками, резьбой по дереву (Ниу озадачила брата изготовлением классических шахмат), чтением книг и обучением юноши под руководством Чжао Ливея, много гуляли по городу, посещая храмы и пагоды, магазины и рестораны, даже съездили в поместье на пару дней – сообщить экономке Мэй, что они в порядке, и ожидали возвращения задержавшегося в столице Хироюки. О проблемах Чунтао временно друзья не говорили: последнее слово оставалось за Ниу, а она никак не могла решить, что же предпринять в отношении странной наложницы.
А еще, после встречи с местным Шен Куо, Ниу начала зарисовывать и записывать разные изобретения и механизмы, приспособления и прочие технические штучки из прошлого, чтобы не забыть, да и просто ей это было интересно, а потом взялась переписывать романы и истории, которых помнила много, на местный манер: ее вообще «пробило» на словестное творчество.
Пока Юн читал или резал фигурки где-нибудь на берегу канала, в тихом тенистом месте, Ниу излагала на бумаге манги и аниме (с редкими рисунками), адаптировала классику своей современности к реалиям нового мира. Потом вместе с отельером и братом они разбирали написанное, пока однажды молодой делец не предложил ей показать творения хозяину книжной лавки, занимающемуся изданием и перепиской книг.
– Ниу-гунян, ты так хорошо пишешь, что людям захочется прочитать твои необычные истории!
–Ага , и заплатить мне за это денежку! – заметила с нахальной улыбкой Ниу.
–Ты такая меркантильная, Ниу-шимэй! Юн-шиди (обращение к представителю мужского пола, который младше говорящего по возрасту или статусу, как и шимей – к женщине), твоя сестра всегда думает о деньгах, в ней нет ни капли романтики! – театрально вздохнув, пожаловался Чжао Ливей занятому шахматной фигуркой Бай Юну.
–А почему нет? –спросила девушка. – Всякий труд должен быть оплачен! А у этого книжника есть типография?
Ханьфу-мэн не обратил внимания на необычное слово, сказав:
–У него работает резчик, который переносит текст на деревянную доску, ее потом мажут краской, затем прикладывают бумагу и нажимают – оттиск остается на бумаге. Так мой знакомый распространяет популярные книги и учебники.
–А…– протянула разочарованно Ниу. – А отдельными иероглифами не проще текст набирать, печатать и снова набирать? Как бусины, например?
Чжао Ливей задумался ненадолго, после чего предложил:
–Давайте завтра ему и расскажем об этом, и твои романы дадим почитать –мне хочется подарить родне все твои истории, особенно эти, про, как ты называешь, ищеек?
–Детективов, сэр, детективов!
***
Чжао Ливей, будучи человеком дела, слов на ветер не бросал и уже на следующий день с самого утра потащил семейство Бай на встречу с коллегой по цеху, купцу Пан Шену. Представив сестру и брата владельцу книжной лавки, он сходу рассказал о мыслях Ниу по поводу издания книг.
– Уважаемый Пан Шен, несмотря на свой нежный пол и возраст, эта дева умна и оригинальна! Я говорил тебе о патентах, которыми занимается Чжу Сию? Это ее идея, представляешь! И вообще, нам не следует, по ее мнению, недооценивать женщин на заднем дворе! Все, молчу, молчу, госпожа Бай!
Пан Шен оказался довольно приятным внешне мужчиной средних лет, невысоким и полноватым, но при этом подвижным и обходительным, с умным взглядом карих глаз.
–Не смущай гостью, балабол! – мягко пожурил он Ливея. – Рад познакомиться с Вами, госпожа. Молодой Чжао высокого мнения о Ваших сочинениях, Вы позволите прочитать их?
Бай Ниу с удовольствием внимала собеседнику и без сомнений отдала несколько принесенных с собой опусов про Шерлока Холмса (естественно!), адаптацию «Детектива Конана» и «Берсерк» Кентаро Миура, по которым она учила японский. Ниу немного смущалась из-за качества рисунков, но Пан Шен был очарован своеобразной подачей текста и торопливо заговорил:
–Какая замечательная книга может получиться! Не буду спрашивать, как Вы придумали совмещать текст и картинки, и они такие забавные! Вы не против, если мы попробуем размножить Ваше сочинение? Процент с продаж в размере одной двадцатой Вас устроит? Я готов сразу подписать договор!
Иномирянка чуть опешила, но согласилась, заметив вслух:
–А Вас не смущают мои рисунки? Я не слишком хороший художник.
Лавочник улыбнулся по-доброму и ответил:
– Они очень необычны,Вы правы, но у меня есть юноша, который придаст им привычный вид, и тогда книга определенно будет хорошо продаваться. Вы согласны?
Брат и сестра Бай синхронно кивнули, а Пан Шен позвал, действительно, очень молоденького парнишку:
–Сяо Ву, посмотри, сможешь перерисовать картинки этой леди в своей манере?
Парень явно сдержался и ничего не сказал относительно пола гостьи, рисунки рассматривал с нечитаемым выражением лица, после чего взял тетрадь и молча удалился.
–Не волнуйтесь, госпожа, Сяо Ву хоть и молод, но талантлив. Он не нарушит Ваш стиль, как я уже говорил, просто сделает его более похожим на принятый в нашей лавке. А мы пока поговорим и выпьем чаю у меня дома.
Общение с бизнесменом было чрезвычайно приятным и полезным. Он рассказал, что книжная лавка его, скорее, хобби, чем источник заработка: он торгует тканями и фарфором, а здесь отдыхает душой. Чжао Ливей вставил в разговор свои «пять монет»:
–Лао Шен, девушка спрашивала, почему ты не используешь, как ты, Ниу, говорила, отдельные иероглифы, чтобы из них, как из бусин, набирать текст, а потом разбирать до следующего раза, правильно, Ниу?
Глаза лавочника загорелись азартом:
–Госпожа Бай Ниу, что Вы придумали? Объясните.
И Ниу, позабыв про конспирацию, развернулась: она изложила идею наборного шрифта, нарисовала наборную кассу, посоветовала делать иероглифы из металла, предварительно проведя сбор информации о самых распространенных словосочетаниях и применяемых фразах и прочее. Пан Шен слушал ее как мессию.
–Госпожа, Вы словно мои мысли прочитали! Я тоже пробовал такой способ, но меня засмеяли…Почему? Я сделал шрифт из глины, он быстро рассыпался, и текст был размытым. А Ваша идея более жизнеспособна! Вы сможете принять участие в эксперименте? Затраты я возьму на себя, не волнуйтесь, а если получиться..
Тут в диалог встрял Бай Юн:
–Не если, а когда, так сестра говорит, господин Пан Шен! Она всегда оказывается права, ведь так, господин Чжао?
Названный собеседник подтвердил сделанное заявление энергичным покачиванием головой.
–Друг, послушай, я знаю твое увлечение, и узнал Ниу достаточно, с ней у тебя может все получиться. Я тоже немного вложусь в ваше предприятие!
Бай Ниу и Пан Шен были воодушевлены предстоящей работой. Попаданка рассказала, что следует сначала выбрать самый ходовой почерк, просчитать количество наиболее часто используемых иероглифов, найти приличного и молчаливого кузнеца, определиться с металлом, чтобы не очень дорого, но крепко, ну и прочие особенности этого способа печати изложила по памяти.
Единственное препятствие в книгоиздании она видела в отображении рисунков, популярных у читателей. Она помнила, что в европейском книгопечатании иллюстрации зачастую воспроизводились с помощью литографии: с поверхности литографского камня, в роли которого чаще всего выступает известняк, отшлифованный до совершенно гладкой поверхности, и дополнительно обработанный жирами и водой так , чтобы на одних участках принимать краску, а на других – отталкивать, получают оттиск-иллюстрацию. Работая масляными мелками, художник переносит отзеркаленное изображение рисунка на камень, после чего покрывает поверхность чернилами. Жирные штрихи отталкивают чернила, а в других местах они остаются на камне. Потом рисунок протравливается азотной кислотой и аравийской камедью, рисунок закрепляется, и с него можно делать оттиски.
Все эти воспоминания пронеслись в голове Ниу со скоростью света, но изложить их сразу она бы не смогла, поэтому сделала себе заметку и решила возвратиться к этой теме позже. Процесс непростой, естественно, расходники редкие, усилий приложить придется ого-го сколько, но, зная основу технологии и результат, успеха добиться определенно можно… «Позже, это не горит» -одернула себя на взлете попаданка, а вслух сказала:
–Но для начала можно отработать метод на научных сочинениях или стихах, где картинки менее значимы.
–Да, да, попробуем без них. Ох, мне прям не терпится начать! – солидный Пан Шен захлопал в ладоши как ребенок.
Партнеры обговорили, что, как и когда следует сделать, когда в кабинет пришел Сяо Ву с новыми иллюстрациями. В отличие от первого момента знакомства, парень смотрел на Ниу с уважением.
–Госпожа, Ваши рассказы занимательные, они будут популярны. А вот и мои рисунки, Вы не против?
Ниу не была против, ей вообще было все равно, как изменится ее история в интерпретации другого художника: ему всяко виднее, что популярно в этом мире.
–Ну, значит, все согласны, работу отдаем пока резчикам , а я буду думать над металлическими шрифтами. И попрошу переписчиков посчитать число иероглифов – подытожил совещание хозяин книжной лавки.
Глава 47
Время побежало еще быстрее. Ниу периодически заглядывала в лавку Пан Шена и вместе они искали решение возникающих проблем. На отработку метода у них ушло не менее полугода и приличная сумма денег, но типографа-энтузиаста это не огорчало, зато первый тираж сочинения местной научной знаменитости был встречен удивлением, но вполне таким положительным.
Часть первого тиража Чжао Ливей отправил своим знакомым в столицу, и там книги были приняты более благосклонно, тем более, что Ниу предложила делать расписные обложки и печатать завлекательные аннотации на них, чтобы заранее вводить читателей в курс дела, текста, вернее.
Новшество понравилось, и Пан Шен еще больше вдохновился. Сочинения Ниу также нашли свою нишу, и читатели осаждали лавку с требованиями новых и новых историй. Потом появились подражатели, естественно, но это уже никого не волновало.
Главное, Ниу решила проблему применения такого способа книгопечатания, который в ее прошлом был незаслуженно забыт на многие годы от эпохи, когда, собственно, и родился.
***
Несмотря на очевидную занятость рук и мыслей, вопрос «Что делать с Чунтао» висел над головой иномирянки дамокловым мечом: она никак не находила устраивающее её самоё решение по устранению наложницы из жизни брата. А-Юн грустил день ото дня все больше, и женщина понимала: парень хочет домой. Пусть юноша и не имел много свободного времени на раздумья, поскольку она находила для него всевозможные занятия с утра до ночи, а Чжао Ливей в этом активно помогал, но все-таки братец тосковал по родным стенам, особенно после памятного ночного посещения особняка Бай.
Ниу не хотела никого убивать, хоть и заявила об этом решительно, но сказать и сделать – разные вещи. Нет, решимости избавиться от злодейки она не потеряла, но вот способ бескровного устранения наложницы никак не находила. В эффективность шантажа она никогда не верила, а в добровольный отказ Чунтао от имущества и дома Бай не верила категорически.
Бай Ниу, воспитанная на принципах гуманности, равноправия, главенства закона четко осознавала, что находится в мире, где правят иные реалии. Нет, в целом и тут привычные ей понятия работали, однако имелись ньюансы, с которыми следовало считаться.Например, устроить социальную смерть Чунтао посредством тех же слухов она сможет, но каким будет результат? Опозоренная в этом городе, Чунтао сбежит в другой, а без баз данных на каждого гражданина вычислить ее будет не так-то просто, а главное – кому это надо? И придется им с братом жить с мыслью о возможной мести с её стороны…А она последует, несомненно.
Чем больше Ниу размышляла, тем больше укреплялась во мнении, что судьба столкнула её с непримиримым противником, для которого в отношении неё самой и Юна есть только один исход – уничтожение, и это не фигура речи. Ниу была уверена, что Чунтао жестока и беспощадна, целеустремленна и бескомпромиссна, и это можно объяснить – она выживает. Объяснить, да,а вот понять – сложнее.
Иногда Ниу, представляя маленькую Чунтао, очень сочувствовала ребенку, которого наверняка презирали, над которым издевались или просто не любили…И девочка озлобилась, что не удивительно…А с другой стороны, чем была виновата перед наложницей юная Бай Руо, чтобы та угрозами и унижениями последовательно подводила падчерицу к суициду? Что за маниакальное упорство в причинении боли другим? Это психические или психологические проблемы так проявляются? Похоже на то, вот только лечение потенциального пациента здесь не организуешь…
Время шло, а план по разборкам с наложницей никак не вырисовывался…Нужен был толчок для идеи или действий, и он, естественно, был ею получен, только совсем не так и не тогда, когда Ниу к нему была готова. Впрочем, это в истории – обычное дело.
***
В один прекрасный день произошли несколько событий: радостное, напрягающее, тревожное и неприятное. С какого начать?
Радостным для брата с сестрой стало возвращение из столицы Тайры Хироюки, и только для Бай Юна – друга отца, дядьки Гао Ронга. Его появление для попаданки стало элементом тревожным и напрягающим, ведь мужчина знал прежнюю Руо, и ему легко будет заметить несоответствия в поведении девушки. Распространяться о себе более, чем в семье Бай (и то – под вопросом в отношении незнакомого пока Бай Шена), попаданка не собиралась, поэтому компаньона их отца справедливо опасалась. Но отказаться от встречи и знакомства с ним не могла, увы.
«Вся надежда на мое чертовское обаяние! – обреченно подумала Ниу. –Буду валить на изменение приоритетов после стресса с разрывом помолвки и все в таком духе. Надеюсь, прокатит».
Бай Юн заметил, что Ниу не выглядит довольной, и понял, что она боится Гао Ронга. За последние месяцы он-то привык к замене, сросся с ней, и теперь вдруг тоже испугался некогда любимого дядьку. Как тот воспримет новую Руо? Говорить ему о смерти родной сестры парень даже не помышлял, и про себя решил всячески поддерживать любую версию, которую выдаст другу отца пришелица.
***
Гао Ронг появился в таверне «На берегу» в один из вечеров, совсем поздно, когда компания живущих и вернувшихся постояльцев уже собиралась расходиться на отдых. Вместе с ним прибыл и следопыт торговца, поспешивший отчитаться о проделанной работе, так что заслушивали доклад все вместе: против участия Гао Ронга никто не возражал.
Сыщик излагал новости, а Ниу осторожно рассматривала главу охранного предприятия, стараясь при этом не терять нить повествования. Доклад агента много времени не занял и состоял в следующем: доподлинно разузнать о жизни Чунтао до приезда в Шаосин ему не удалось, видимо, дама постаралась подчистить прошлое, но кое-что он выяснил.
Родилась Чунтао в бедной семье, рано осталась без матери, отец-алкоголик продал ее лет в десять в бордель, где она и жила до встречи с отцом Юна. Несмотря на старания, следователю удалось собрать лишь некоторые слухи об ее особой близости с хозяйкой цветочного дома, которая лично обучала красивую путану и даже прочила её на свое место, однако внезапно погибла в пожаре вместе с другими обитательницами злачного места в день, когда Чунтао с Бай Леем покинули Нянбо.
В «веселом квартале» тогда сгорело несколько зданий, но особо пострадал именно бордель, откуда ушла наложница. А еще спустя день нашли скончавшуюся якобы от старости травницу, живущую неподалеку, к услугам которой прибегали многие особы облегченного поведения. Отец Чунтао сгинул еще раньше. Ни родни, ни других связей в городе найти не удалось. Посетители сгоревшего борделя с трудом вспоминали внешность уехавшей куртизанки, но отмечали ее непередаваемое, пьянящее очарование, заставляющее мужчин терять и голову, и деньги. Такой вот парадокс.
Получив благодарность и гонорар, следователь удалился, а Бай Юн произнес:
–Сестра, ты была права, она вряд ли остановится. И скорее всего, пожар – её рук дело.
Чжао Ливей поддержал парня:
–Что ж, это и понятно – зачем оставлять за собой следы из прошлого? Ты понял, о чем мы , Ронг-геге?
И все посмотрели на нового члена собрания. Гао Ронг был моложе отца Руо лет на пять, а выглядел не в пример лучше: выше среднего, очень мускулистый, молчаливый, он производил впечатление человека серьезного и вдумчивого, такой себе уверенный профи. А вот черты лица были весьма примечательны: Ниу он напомнил Хавика Лау. Почему, она бы не смогла ответить. Вот просто так. «Красив, подтянут, владеет собой и делом, почему не женат? Неужели ? Не приведи боги!» – «перекрестилась» про себя Ниу.
–Вы тут времени даром не теряли, да, Сяо Юн? Что вы задумали? – на Руо в вуали (ее надеть попаданку заставил брат) компаньон покойного отца ребят и Чжао не смотрел. – И что здесь делает твоя сестра? Почему вы живете в гостинице, а не в поместье? И что за слухи о разрыве помолвки? Как ты мог допустить такое в отношении сестры? Почему ты не сообщил о ваших проблемах мне?
–Как ты об этом узнал, дядя? – тихо спросил Юн, а Ниу начала закипать.
Чжао Ливей, заметив напряженность девушки, ждал развития событий с интересом, а Тайра Хироюки как бы невзначай притронулся к мечу. Первое впечатление о партнере семьи Бай у попаданки медленно начало меняться в худшую сторону.
–Я приехал утром, только успел помыться, как заявилась Чунтао, потребовала свою долю и поведала о готовящейся свадьбе Сюэ Мухена с дочерью министра Кучера. Она неприкрыто злорадствовала: говорила, что Сяо Руо заслужила такой позор и что, скорее всего, вы где-то скрываетесь от людей, не смея показаться в обществе, если только Руо не наложила на себя руки, как она,Чунтао, надеется. Сказала, что неоднократно была в поместье, вас там не обнаружила, слуги сказали, что вы уехали куда-то, поэтому она снова выразила надежду на ваше окончательное исчезновение, а лучше – смерть, как и гибель Шана. А еще нагло заявила, что скоро выйдет замуж за купца Ся, пусть и опять наложницей, но в этот раз она доведет дело до конца и станет законной сначала второй, а там и первой женой. Я выгнал ее, но потом места себе не находил, пока не навестил кормилицу Лю и не узнал, что вы где-то в городе остановились. Сюда я шел повидаться с Ливеем, и, к счастью, обнаружил вас. Что происходит, вообще? Почему Бай Шан не в курсе ваших дел? И что это за вид у тебя, Бай Руо? Бай Юн, почему она так одета и что здесь забыл этот ямато? – совершенно разошелся вновь прибывший.
