Текст книги "Путешествие в Древний Китай (СИ)"
Автор книги: Лора Лей
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 25 страниц)
Дедушка Вэй был настойчив, и в течение следующих пяти лет время от времени отправлял Ниу-Ниу на свидания с какими-то знакомыми его знакомых, их сыновьями, внуками, племянниками, партнерами по бизнесу.
Бай Ниу честно ходила в кино, обедала, ужинала, даже каталась на лошадях с претендентами на её тушку, но неизменно возвращалась домой одна: не нравилась она, и не нравились ей. Чаще первое (не красавица, да, и старая –«огрызок», увы), не реже – второе (глупый, нахальный, просто козёл).
Дед расстраивался, переживал, но не терял надежды устроить личную жизнь единственной внучки. И, отправившись на очередную встречу в «парк невест», был сбит на переходе пьяным мажором…
***
Бай Ниу примчалась в больницу и просидела рядом с впавшим в кому дедом три дня, не отходя от его койки дальше, чем в туалет тут же, в ВИП-палате, которую оплатила сразу, как только оказалась в больнице.
Сидя рядом с бледным, опутанным трубками последним дорогим человеком, держа его за руку, женщина мало думала, только молилась, чтобы ее замечательный дед очнулся и был с ней дальше, даже если для этого придется выйти замуж.
Желание Бай Ниу исполнилось: дед очнулся на четвертый день.
– Дочка…Прости за всё…Не так я хотел уйти…– голос Вэй Веньхуа был слабым, но четким, как всегда. – В моем столе найдешь шкатулку, всё в ней – для тебя… И … письмо матери отвези, сама, и браслет белый ей отдай… Будь умницей, малышка … Дорогая моя Ниу-Ниу, живи счастливо…
Рука старика потянулась к голове внучки, но безжизненно упала…
Бай Ниу осталась одна. По-настоящему.
Глава 4
История Бай Ниу, окончание
Следующие два месяца Бай Ниу помнила смутно: похороны, тишина в квартире, посещение полицейского участка, нотариуса, мастерские, бессонница, отчаяние, злость, пустота…
Она ела, работала, принимала решения, говорила, ходила по инстанциям по поводу аварии и наследства, даже в бассейн и на тренировки, но при этом молодая женщина всё воспринимала как-то отстраненно, будто через стекло: вроде видит, слышит, а не чувствует.
Как ей это удавалось, Ниу-Ниу не задумывалась, внешне оставаясь прежней: внимательной, сосредоточенной, вежливой, только более молчаливой. Еще она не плакала – совсем, даже в одиночестве.
***
Ей, как и другим жертвам наезда (их оказалось трое, только двое выжили, а дед Вэй – нет), отец виновника аварии предложил разойтись полюбовно: он оплатит медицинские расходы и дополнительно вручит значительную сумму компенсации каждому (или родственникам жертвы), а они откажутся от судебного преследования, учитывая искреннее раскаяние нарушителя и его добрую волю в поддержке потерпевших.
На всех встречах с ответчиком Бай Ниу хранила молчание, внимательно слушала речи представительного мужчины – отца мажора и смотрела на самого парня, пытающегося выглядеть раскаившимся и сожалеющим о своем проступке. Но только пытающимся – это женщина понимала очень хорошо.
Ей приходилось почти ежедневно принимать подобных молодых людей в своей мастерской: избалованные, самоуверенные, наглые и жестокие, они считали себя выше законов благодаря деньгам и власти родителей.
Будь Бай Ниу сильнее в тот момент, она продолжила бы борьбу, стала бы судиться и прочее, но свалившееся на неё горе, не осознанное до конца, и не принятая потеря мешали действовать жестко, поэтому она просто плыла по течению, подчиняясь мнению большинства. Незамутненная болью часть сознания предложила оставить решение «на потом», как и обязательную расплату, когда найдутся силы для адекватных рассуждений и поступков.
Поэтому Бай Ниу приняла предложенную компенсацию (довольно большую сумму, кстати), подписала отказ от претензий и молча удалилась. Отец и мажор остались ею очень довольны, решив, видимо, что уродина глупа и не представляет опасности.
***
Бай Ниу с похорон не заходила в комнату деда – не могла. Даже получив от нотариуса сведения, что ей досталась квартира, мастерская деда и небольшой счет в банке, который предстояло поделить с матерью, молодая женщина не выразила никаких эмоций: она обо всем уже догадалась. Да и не в деньгах было дело: ничто не могло вернуть дорогого человека, поэтому материальные вещи имели второстепенное значение.
Неизвестно, сколь долго пребывала бы она в таком эмоциональном коматозе, если бы однажды не пришло письмо от матери, и не вспомнилась бы предсмертная просьба Вэй Веньхуа.
Только тогда Бай Ниу зашла в комнату деда, открыла тумбочку в его письменном столе и взяла оттуда небольшую деревянную шкатулку-головоломку. Пришлось напрячь мозги, чтобы добраться до содержимого коробочки.
Как и сказал дед, внутри лежало письмо к её матери и несколько, явно старинных, нефритовых украшений: белый браслет, пара серебряных серег с травянисто-зеленым камнем, такой же браслет и мужское кольцо кроваво-красного цвета. Даже не разбираясь в антиквариате, Бай Ниу поняла, что стоить эти вещи должны весьма и весьма недешево, поскольку нефрит был чист, гладок и насыщен цветом.
Молодая женщина взяла в руки кольцо, надела его на большой палец левой руки и….разрыдалась. Она плакала горько, безутешно, сильно и долго. Вспоминала, сожалела, злилась, горевала, снова сожалела… Выплакивала боль всех потерь за последние годы, принимала случившееся, прощалась с ушедшими, успокаивалась и решалась жить дальше.
***
На следующий день, объявив о недолгом отсутствии, Бай Ниу раздала указания подчиненным, купила билет на самолет до ближайшего к месту жительства матери города, купила некоторые тоники (ради вежливости), взяла банковскую карту, на которую после оглашения завещания перевели положенную по нему сумму, браслет, письмо деда и отправилась навстречу с той, кого не помнила и не знала.
В небольшом аэропорту женщина взяла напрокат машину и, расспросив местных о наиболее удобном пути до поселка, в котором, судя по адресу, должна проживать родительница, спустя несколько часов, почти в ночи, прибыла на место.
Поселок был тихим и маленьким – для привыкшей к мегаполису Бай Ниу. Искать дом матери в темноте она не рискнула, поэтому отправилась в местное отделение полиции, надеясь либо найти проводника, либо переночевать – не выгонят же её стражи порядка?
Не выгнали. Но и дом искать не посоветовали, поскольку нет там никого: семья матери откочевала вглубь степей и не вернется до поздней осени.
Бай Ниу выдохнула с облегчением – встречаться с матерью откровенно не хотелось. Представившись знакомой (паспорт, благо, был на другую фамилию), оказывающей услугу старику-соседу по случаю командировки в этот богом забытый край, попросила сохранить посылку до возвращения кочевников и , оставив телефон одной своей мастерской, сообщить ей о получении адресатом подарка.
Поболтав с дежурными до утра, Бай Ниу села в машину и покинула поселок. Она не сильно устала, поэтому добралась до аэропорта без происшествий, а там, купив билет на утренний рейс следующего дня, сняла номер в ближайшей гостинице и хорошо отдохнула. Одно дело сделано.
***
Сидя в самолете, Бай Ниу начала составлять план в отношении мажора и его папаши. Отомстить им женщина решила давно, просто сил на такое действо раньше у неё не было. Теперь время пришло.
Вернувшись в Шанхай, она наняла частного детектива и, с его помощью и самостоятельно, начала собирать информацию по интересующим её лицам. На то, чтобы понять, что по чем и почему и как с этим бороться, у неё ушло почти полгода, много законных и не очень связей и приличная сумма.
Бай Ниу хотела лишить этих людей самого для них дорогого – денег и репутации. Их жизни её не интересовали.
Полученная информация позволила добиться желаемого: в семье виновника аварии наступили трудные времена. Долго подготавливаемый его родителями брак расстроился прямо в день свадьбы, когда на торжественном приеме гости узрели видео недвусмысленного содержания с участием жениха, явно идущее в разрез с традиционной моралью и нравственностью, а сопровождающие увлекательное зрелище его же реплики о будущей семейной жизни не оставляли шанса на продолжение брачного мероприятия. Свадьба не состоялась, отношения предполагаемых родственников были разорваны в клочья.
Вслед за свадебным скандалом и в бизнесе старшего представителя семейства начались проблемы: подмоченная репутация сына бросала тень на деловой имидж отца, сделки срывались одна за другой, партнеры уходили к конкурентам, и ещё недавно процветающая компания стремительно тонула в океане долгов и банкротств.
Семью лихорадило: в интернете периодически возникали пикантные подробности прошлого и настоящего не только мажора, но и его отца, также подверженного порокам. Фото оргий с несовершеннолетними, связи с замужними дамами и тому подобные «горячие» фактики вывели его из внешне благополучного брака и бизнес-среды довольно быстро.
Бай Ниу была довольна – она отомстила, хоть и стоило ей это почти всех сбережений. Но она была здорова, молода, умела, поэтому в своем будущем материальном благополучии не сомневалась.
Теперь, закрыв все долги, она решила взять паузу и отправиться в путешествие. Бай Ниу очень хотела отвлечься, перестроиться, найти новый путь для себя. Женщина посетила кладбище, рассказала родным обо всем, попросила прощения и попрощалась. ЕЁ ждал весь мир!
Глава 5
Несмотря на имя «Храбрый», тринадцатилетний Бай Юн боялся многого: темноты, грозы, злых собак, сильных и жестоких сверстников, боли, гнева отца… Да много чего! Хотя за последние месяцы ему так часто приходилось испытывать страх, что чувство это, казалось, немного притупилось. Однако сегодня юноше пришлось пережить такое, что даже сейчас, спустя несколько часов, он никак не мог успокоиться.
Летняя ночь была теплой, пол, на котором он сидел – тоже, а его трясло от холода. Пытаясь хоть как-то согреться и перестать дрожать, Бай Юн завернулся в одеяло по самые уши, оставив снаружи только руку, которой он держал ладонь сестры, лежащей на кровати перед ним.
Так он сидел уже давно, не обращая внимания на затекшие ноги и спину и зудящие от пролитых слез и напряжения глаза. Мальчик боялся, что если он их закроет или отпустит руку сестры, та исчезнет, и он останется один, совсем один…
Поэтому Юн продолжал следить за спящей сестрой, прислушивался к её дыханию и ждал, когда она проснется и поговорит с ним…Он не может пропустить её пробуждение, он будет охранять её, и когда Руо (нежная) проснется, всё будет у них хорошо…они справятся…
Бай Юн старался, очень, но, в конце-концов, усталость и стресс сделали свое дело: незаметно для себя мальчик уснул, уронив голову на живот сестры…
***
Запах летнего утра, щебетание птиц и чье-то дыхание совсем рядом – первое, что услышала Бай Ниу после пробуждения. Не открывая глаз, она потянулась, прогоняя остатки сна. Вернее, попыталась, поскольку одну ее руку что-то сдерживало, а еще ощущалась тяжесть на животе, мешающая двигаться свободно.
Бай Ниу открыла глаза и, насколько позволяла поза, осмотрелась. Она лежала на чем-то, сильно похожем на старинную деревянную кровать с резными бортиками и потолком, по самое горло укрытая шелковым зеленым одеялом, на котором, прямо у ее груди, приоткрыв рот, спал совсем юный парнишка – бледный и худой. Но симпатичный.
Длинные распущенные волосы стекали его по согнутой спине, и только на макушке часть их была стянута светлой лентой в небольшой пучок. Одет мальчик был в сероватую рубашку и коричневый жилет (хлопковые, на первый взгляд): наряд выглядывал из-под наполовину сползшего с его плеч одеяла, простеганного бело-голубыми квадратами.
Бай Ниу перевела взгляд на помещение, в котором находилась. Потолок комнаты (метров двадцать квадратных), подчеркиваемый толстыми балками, меж них протянуты узкие циновки. Напротив кровати, почти во всю стену – окно, также закрытое циновками: сквозь плетение проникал утренний свет и воздух, напоенный влагой. Там же у окна – большой прямоугольный стол с письменными принадлежностями, стопкой бумаги и книгами.
По правой стене от окна стояли длинный сундук (комод?) на ножках и стеллаж, одна половина которого имела дверки снизу до верху под замком. В середине комнаты – опрокинутый набок круглый столик и два бочкообразных табурета, тоже опрокинутые. И ярким пятном на полу – кусок белого полотна , завязанный узлом в виде петли.
«Странное место, – подумала женщина – вешался здесь кто-то, что ли».
Почему возникла именно такая мысль, Бай Ниу не знала. Она сглотнула и ощутила сухость и боль в горле. Попить бы … Хотела приподняться, выпростала из-под одеяла левую руку, чтобы не тревожить спящего пацана, держащего правую, и обомлела – рука была не её! Белая кожа, изящное запястье, тонкие (музыкальные!) пальцы с чистыми ноготочками определенно не могли принадлежать Бай Ниу!
Её руки были мозолистыми, короткопалыми, крепкими, кожа – смуглой, ногти срезаны под корень, чтобы не мешали во время работы: возиться в моторах и прочих автомобильных внутренностях с модным маникюром было не айс. Поэтому женщина делала эту процедуру только перед официальными мероприятиями типа переговоров или походов в публичные места, а в обычные дни просто тщательно отмывала руки и наносила специальный смягчающий крем.
Рассмотрев новоприобретение, женщина вернула руку под одеяло и ощупала себя. На теле обнаружилась блуза с запахом из тонкого светлого полотна (не шелк, определенно, но мягкая ткань прилегала к коже приятно) с длинным рукавом. Грудь наличествовала, причем, больше привычной, талия переходила плавно в бедра –дальше тянуться было неудобно. Живот – плоский, но мягкий, никаких тренированных мышц. Апофеозом «досмотра» стали волосы на уровне талии – она на них лежала.
«Почему они длинные? Что происходит, где я? Что, вообще, со мной случилось?» – задалась вопросом Бай Ниу. Себя как личность она вполне осознавала, а вот тело, в котором находилась – нет .
Реальность не поддавалась определению привычными понятиями, но имела место быть. Это женщина приняла как-то сразу. А потом её пронзило озарение…Такое с ней бывало: иногда непонятные вещи в мгновение ока становились ясными, решение приходило как вспышка. Эта способность помогала ей при сложных ремонтах или жизненных ситуациях.
И сейчас Бай Ниу поняла – она погибла в такси по дороге в аэропорт, а её душа перенеслась! Чужое тело, что лежит сейчас на старинной кровати в явно древнем доме, и стало для неё сосудом…
***
Бай Ниу всегда была материалисткой, к богам и прочим сущностям почтения не испытывала, поскольку в ее жизни им места не было. Однако она с уважением относилась к чужим верованиям и заблуждениям, полагая, что людям необходимо верить во что-то – большинство таким образом снимает с себя ответственность за свои действия или банальную лень: на все воля божья, ну или что там еще. Бай Ниу верила в себя, в родных и собственный разум. Ей хватало.
Сейчас же в её системе ценностей произошел сбой: здесь она явно не по своей воле…
Неужели те фантастические рассуждения о существовании других реальностей, параллельных миров и путешествиях во времени и пространстве после смерти, которые ей приходилось читать и в популярной литературе, и в научных публикациях – правда?
А почему нет? Она просто никогда об этом всерьёз не задумывалась. Как и о собственной смерти. Близких не стало в ее мире – она это смогла принять. Куда они ушли? Об этом она не думала. Их не стало рядом – вот что главное. Жизнь продолжилась без них, осталась память и боль в сердце. А если и они куда-то переместились?
Разум Бай Ниу закипал, ей хотелось вскочить и бежать, действовать: только так она могла успокоить разбушевавшееся воображение. Но спящий мальчишка, держащий ее за руку и явно уставший, не давал такой возможности. Женщина чувствовала, что он близок этому телу, а значит, теперь и ей. Будить его было жалко. Поэтому она заставила себя (тело) лежать и не двигаться.
Мысли же не останавливались, неслись со скоростью болида по автотрассе разума, и чем дольше продолжалась эта гонка, тем яснее возрожденка (так ведь?) понимала: ей следует принять новую реальность. И жить в ней. Она хотела путешествовать, посмотреть мир, найти новый путь? Вот ответочка и прилетела…
Воистину – бойтесь своих желаний! Но так как бояться Бай Ниу не умела и не любила, она будет строить свою новую жизнь по собственным правилам, раз уж шанс предоставлен. Приняв такое решение, женщина успокоилась и обратила внимание на мальчишку сбоку от себя.
«Наверное, он брат ушедшей девочки, а та почему-то покончила с собой… Скорее всего, она была его единственным родственником. Иначе не сидел бы он тут, взрослые бы были на его месте…Хотя, кто знает? А что же ему сказать-то, про сестру? Пока помолчу, как дело пойдет, так и понятно будет. Надо сначала инфу собрать – что да как. Ладно, пить хочется, да и в туалет бы надо… Придется будить…» – Бай Ниу завозилась, надеясь, что пацан почувствует и очнется.
Так и случилось: когда она смогла аккуратно вытянуть из его захвата правую руку, мальчишка открыл глаза, дернулся, застонал (затекли, видно, ноги и спина), сфокусировался на лице Бай Ниу и хрипло воскликнул:
– Цзе-цзе (старшая сестра), ты…? Ты жива! Я так испугался! Как ты сейчас? Пить хочешь? Или есть?
Пацан поднялся, сбросил с плеч одеяло и рванул было наружу. Но Бай Ниу поймала его за руку и попросила, с трудом выталкивая слова – горло болело:
– Подожди… не зови никого…пока …Дай воды…Здесь есть?
Мальчишка метнулся куда-то за кровать, послышался звук льющейся воды, и перед Бай Ниу возникла небольшая глиняная чаша без ручки. Женщина к этому времени смогла сесть в кровати, по привычке подобрав под себя ноги, приняла чашу и с удовольствием выпила всю воду. Стало легче. Она протянула пустой сосуд пацану и встретила его недоверчивый напряженный взгляд.
«Хм, вот и момент истины…Неглупый парень…Или слишком чувствительный? Что ж, лучше все выяснить сразу, для нас обоих».
– Поговорим? – просипела Бай Ниу.
________________________________________________________
Уважаемые читатели, если вам интересная история, не стесняйтесь и выразите это посредством нажатия кнопочки на странице книги "Мне нравится") Заранее признательна и за комментарий, и за звездочки под текстом
Глава 6
-Ты не да-цзе (старшая сестра) Роу – протянул парень и медленно осел на пол, деревянный, кстати. Руки его упали рядом с телом, лицо побледнело, а в глазах заблестели слезы.
–Как понял?
«Молодец, соображает быстро, как дальше будет?» – Бай Ниу понимала: ей нужно завоевать мальчишку, расположить к себе, чтобы выжить и помочь ему. А помощь явно требуется. Маленький он еще.
– Сестра никогда не сидела так, да и раздета ты... Так нельзя…И смотришь по –другому...Кто ты? Ты демон?
– А они есть? Демоны? Ты видел?
– Не-е-ет, не видел…Даосы говорят, вроде есть…А кто ты тогда?
Попаданка (!) лихорадочно соображала: «Нельзя давать ему возможность задавать вопросы – он должен отвечать на мои, разговориться, успокоиться, и тогда картина случившегося здесь сложится. А правду – или часть ее – можно выдать позже. Главное сейчас – вывести парня на откровенность, он пережил стресс, нельзя допустить повторного срыва. Поэтому – медленно, спокойно, потихоньку спрашиваем, максимально доверительно, как на сложных переговорах».
– Бай Ниу, человек, женщина. Что произошло? – она кивнула на разбросанную мебель. – Почему ты сидел здесь ночью?
Мальчик мотнул головой и судорожно всхлипнул.
– Говори, спокойно и медленно. Просто расскажи, что случилось.
Женщина не двигалась, парень тоже. Через пару минут он поднял голову, посмотрел на неё, вздохнул и начал говорить:
– Вчера приезжала Чунтао… Мы ее не ждали. Слуги пытались не пустить, но она…Она сказала, что хочет поговорить с тобой… – он запнулся и продолжил. – Я спрятался под окном, чтобы подслушать…Чунтао нельзя верить, она ядовитая змея! Я боялся, что она опять что-нибудь сделает… плохое. Поэтому…
Ему явно было неловко говорить о своем поведении, и Бай Ниу задала следующий вопрос, чтобы отвлечь мальчишку:
– Чунтао? Женщина? Откуда приехала?
Маневр удался, пацан вскинулся, глаза вспыхнули гневом, в голосе зазвучала злость и обида:
–Наложница отца! Это всё она, стерва! Это всё из-за неё! Я убью её! – он вскочил на ноги, из глаз брызнули слезы, кулаки сжались…
– Расскажи, почему ты злишься? –мягко спросила Ниу.
– Она всё разрушила, всю нашу жизнь! Без неё мы могли бы справиться, а она…! Она всё отняла: отца, брата, дом! Выгнала нас сюда без денег, без слуг. Без одежды даже! А вчера приехала добить! Если бы она не сказала, ты бы не …
Парень начал задыхаться от переполнявших эмоций, его трясло, и Бай Ниу решилась: встала, подошла к нему и обняла. Она редко кого-то обнимала, кроме родных, но сейчас чувствовала, что поступает правильно.
Бай Юн застыл, потом тоже обнял ее неловко, прижался и, уткнувшись в её шею, все же расплакался. Это был даже не плач – рыдания: приглушенные, отрывистые, горькие.
Некоторое время они так и стояли: мальчишка успокаивался, женщина гладила его по спине, утешая и потихоньку подталкивая к кровати, потом усадила, взяла за руки и сказала:
–Продолжай.
После нескольких судорожных вздохов мальчика рассказ (и диалог) возобновился.
***
– Я её ненавижу…И пусть говорят, что это плохо. Я её ненавижу! Если бы я был старше, она бы не смогла …Не посмела выгнать нас! Она даже не стала отцу женой, а получила все! Почему? Она живет в нашем доме, на деньги отца, а мы–здесь! Если бы это поместье не было бы твоим приданым, то и вовсе на улице оказались бы! Меня из школы выгнали, потому что она отказалась платить за обучение! Брат в армию пошел тоже из-за неё. Не-на-ви-жу-у! Змея!
–Что случилось вчера?
Пацан вытер нос широким рукавом рубахи, глубоко вздохнул, сосредотачиваясь, и продолжил:
– Она сказала, что ездила в столицу, хвалилась новыми украшениями, прям под нос совала, вертелась в платье, хвасталась…А потом сказала… сказала, что Мухен собирается жениться на дочери большого чиновника, богатой и красивой, и скоро свадьба…А тебя – дуру, нищенку, уродину – он бросил! Она специально приехала раньше, потому что его слуга должен прибыть с письмом о разрыве помолвки на следующей неделе…Она смеялась, а ты…Ты побледнела и упала … Пока я добежал сюда, эта дрянь успела уйти. Я хотел догнать, но она оказалась быстрее…А ты лежала…И я, я… Потом ты встала, улыбнулась грустно так… И попросила оставить тебя одну, на время…Сказала, что не веришь Чунтао и напишешь письмо Мухену… Я и ушел...
–Чунтао могла солгать о помолвке?
–Думаю, могла…Она врет как дышит! И скажет всё, что угодно, лишь бы уколоть…Только… – парень замолчал на секунду. – Только мне кажется, это правда.
– Почему ты так думаешь? Мухен тебе не нравится?
– Он сволочь! Уехал в столицу год назад – готовиться к экзаменам, и ни на один праздник не приехал, а ведь ты ждала! И писал редко… Это у вас должна была свадьба быть этой весной, сразу после экзаменов, так договаривались. Но мама умерла…Из-за траура ...надо еще два года ждать…Мы с братом надеялись, что он выдержит, но… Мухен слишком хотел прославиться и не скрывал этого. Он умный, правда…Стал первым на экзамене в этом году…И опять не приехал и не написал даже…Так что…Он может отказаться от помолвки!
Мальчишка отвернулся, шмыгнул носом. Бай Ниу тронула его за руку:
– Расскажи, что было дальше.
– Мне было неспокойно…Я обошел дом, сходил на кухню, съел булочку, кухарка ругалась, мол, ужин скоро, а я куски хватаю. Она, вообще-то, добрая, жалеет нас, сирот, – он хмыкнул, а потом опустил голову. – Да, сирот. Мы действительно сироты…Мама умерла прошлым летом, а отец… Отец – в начале этого, два месяца назад…Чунтао выгнала нас сразу после похорон. В день, когда завещание прочитали, согнала слуг, они нас связали, бросили в телегу и привезли сюда…Сказала, что ей нахлебники не нужны и, вообще, мы ей никто. Она, наложница, выгнала нас, господ, из нашего дома! Как отец так мог с нами поступить?! Почему он всё оставил ей? Почему?
Сейчас мальчик не плакал, но обида и непонимание душили его – это было видно. Бай Ниу смогла, наконец, его рассмотреть. Бледный и худой, но явно вырастет высоким, черты лица приятные, тонкие, глаза темно-карие, лоб высокий. Симпатичный, даже в простой одежде выглядит хорошо.
И если вначале она дала ему лет десять, то сейчас понимала – мальчишка старше, двенадцать-тринадцать, а может, просто повзрослел раньше времени. Ведь не всё он рассказал, не всё…Надо продолжать спрашивать, они уже давно сидят, кто-то может прийти, а это нежелательно пока. И тут у неё в животе заурчало, да громко так! А в ответ подал голос и живот пацана.
«Проза жизни» – подумала Бай Ниу и против воли губы её изогнулись в полуулыбке. Мальчишка же как-то весь подобрался, прищурился, глядя в упор и резко спросил:
– Так кто же ты? И где моя сестра?
_____________________________________________________________
Энтузиазм автора подпитывается комментариями и оценками – звездочки после текста, нажатие кнопки "Мне нравится" на странице книги, ну и, особо – награды (по велению сердца) дают понять, что день не зря прожит)))
Глава 7
Попаданка вздохнула, услышав предсказуемый, в общем-то, вопрос: «Надо отвечать. Но что? Выдержит ли он правду?» – помолчала секунд пять, не отводя взгляд от визави и мысленно махнула рукой – будь что будет. Должен выдержать.
– А ты как думаешь?
– Сестра …умерла? Ушла туда, откуда пришла ты?
–Почему ты решил, что она ушла?
Мальчишка нагнулся к коленям, закрыл лицо руками и прошептал:
– Я знал это…Ещё когда только снял ее со стола и развязал шарф…Ты…Она не дышала, совсем. Я звал, кричал, прибежала тетка Мэй, мы перенесли тебя…на кровать…И вдруг ты вздохнула. Протяжно так… Открыла глаза, а в них – ничего… Потом закрыла и …затихла. Дышала, сердце билось, только не двигалась. Я очень испугался и решил не оставлять тебя одну. Тетка Мэй тебя переодела, плакала, причитала, я её выгнал, велел молчать обо всём, а сам сел и стал ждать, когда ты проснешься…Боялся заснуть…Где сестра?
Бай Ниу было жалко этого несчастного ребенка до слез. Она-то знала, что он чувствовал этой ночью. Поэтому ответила честно:
– Ты прав. Прости, что говорю это, но, как я понимаю, твоя сестра умерла, а я как-то попала в это тело. Потому что и сама умерла…Там, в той своей жизни…
Парень покачнулся, Бай Ниу подумала – в обморок упадет, так побелело его лицо, но нет, удержался (молодец,однако!), и процедил сквозь зубы:
–Теперь говори ты! – по-взрослому так, серьезно.
И выглядел он в этот момент как маленький мужчина – жесткий, решительный, сосредоточенный. Бай Ниу не могла его подвести.
–Меня зовут Бай Ниу, мне тридцать шесть лет, сирота при живых родителях, не замужем, детей нет, сестер-братьев – тоже, живу…жила в Шанхае, это город на юге Китая, в дельте Янцзы, автомеханик и мастер по ремонту всяких механических приспособлений, немного аптекарь и доктор. Девять месяцев назад похоронила самого дорогого человека – деда, закрыла все долги и собиралась путешествовать. Ехала в аэропорт и попала в аварию… Меня, видимо, расплющило о дверцу такси – не уверена, потому что не помню ничего, кроме сильного удара, боли и темноты… Открыла глаза – и увидела тебя… и всё это…Твое имя?
Парень (да, все-таки больше парень) смотрел на неё открыв рот – буквально. Что он уловил из ее рассказа, иномирянка не смогла бы определить – настолько ошеломленным он выглядел.
«Шок, у него шок. Сейчас оклемается, и что? Поверит, примет? Или…Нет никаких или! Должен принять, я ему нужнее! Черт, ну что я за циник?» – одернула себя Бай Ниу. Пауза затягивалась, взгляд парня начал принимать осмысленное выражение и…
– Тебе тридцать шесть?!!! Ты же старуха! – внезапно заорал он!
«Ну вот-те, здрасьте! И это все, что он успел понять?» – Бай Ниу захотелось смеяться. Мужик!
– Твое имя, братец?
– Бай Юн…
–Ну, что-то общее у нас есть: мы оба – Бай, и оба – сироты.
По лицу парня было видно, что он пытается переварить услышанное: хмурые брови, морщина на лбу, кулаки сжаты от напряжения.
«Ну же, давай, задавай свои вопросы, мне тоже страшно!» – психовала внутри пришелица.
И тут снова заговорили животы обоих собеседников. Бай Юн недоуменно посмотрел на Бай Ниу, на свой живот, встал и пошел к двери.
–Бай Юн, ты куда? За священником? – не держалась Ниу.
–За священником? Это кто?
–Ну вроде монаха – ответила попаданка.
–А-а-а… нет…Зачем? Нет… Пойду, поесть принесу…
–Что скажешь слугам?
– Что? – парень провел по лицу рукой. – Скажу, что ты проснулась, хочешь есть, я поем с тобой…И посижу здесь еще..
–Можно их попросить не беспокоить нас сегодня?
Юнец опять завис, потом утвердительно мотнул головой:
–Да. Они послушные, да и дел у всех много, не до нас. Только если тетка Мэй…Но я её уговорю! Она тебя …сестру, то есть, любит и балует…
Бай Юн двинулся к двери, вернулся и, смущаясь, попросил:
– Там, в сундуке…Платья должны быть.. Оденься…Оденьтесь?
Бай Ниу пообещала, и мальчишка убежал, а она выдохнула: начало положено! Вроде неплохое, парень вполне адекватен, учитывая ситуацию, явно не глуп…Должны договориться! И никак иначе!
***
Попаданка встала, голова у неё немного закружилась, ноги не послушались сразу (отсидела!), но через несколько секунд смогла-таки сделать шаг, другой и поняла – нужно в туалет! Огляделась. Если это древность, то туалет, скорее всего, на улице…Или? Ночная ваза! Они же имеют слуг, значит, господа! А те по ночам во двор не бегали, наверняка…
Бай Ниу обошла кровать и обнаружила ширму, складную такую, а за ней… Бинго! Высокий то ли табурет, то ли этажерка, наверху – кувшин и небольшой тазик, а внизу–глиняный горшок с крышкой, довольно широкий в диаметре. Бай Ниу подняла крышу: горшок был пуст, но имелся слабый характерный запашок. Оно! А теперь – быстренько!
Полегчало! Следующий пункт программы – одежда. Идя к сундуку и шкафу, Бай Ниу подняла столик и табуретки, кусок шелка взяла в руки и поискала, куда бы убрать. Не нашла: ни шкаф, ни сундук не открывались.
Она прошла к окну, обогнув стол, потянула вверх циновки, желая увидеть окружающий мир, но не смогла определить, как их закрепить. Хорошо, хоть вид из окна получилось немного рассмотреть.
В утренней дымке виднелись невысокие горы вдали, зеленая трава и деревья. Солнце встало, по положению его на небе время ближе к 7-8 часам утра. Тепло, воздух свежий и необыкновенно чистый. Да, это не мегаполис с выхлопами и шумом.
Долго держать циновки было тяжело, поэтому женщина их отпустила и пошла обратно к кровати, на ходу ощупывая теперь уже свое тело. Как и в первый раз, она удивилась белизне и гладкости кожи, длине волос, плавности линии талии и бедер. Ножки тоже были ничего: длинные, стопы маленькие, пальчики аккуратные. Размер 23 примерно.
