Текст книги "Путешествие в Древний Китай (СИ)"
Автор книги: Лора Лей
сообщить о нарушении
Текущая страница: 21 (всего у книги 25 страниц)
А еще Ниу наслаждалась кофе! Это было такое открытие: здесь тоже имелся некогда не любимый, но теперь притягательный напиток! Ниу изучала способы выращивания кофе, оливок и винограда и хотела запастись семенами этих растений для принятой сердцем иномирной родины. Да, про неё Ниу вспоминала все чаще.
Случай – господин жизни. Можно искать способ достичь желаемого годами, а порой одна встреча решает всё. Так и произошло с Гаем: на улицах Венеции он умудрился столкнуться с англичанином, который признал в нем своего потерянного когда-то сына.
***
Строго говоря, Гай оказался не совсем англичанином: его матерью была немка из города Любек, где с ней встретился молодой английский торговец Хьюго Осборн, приехавший в столицу объединения северных купцов – Ганзу (вот и еще один нонсенс) – за товаром. Влюбившись и женившись на юной прелестнице, Хьюго влился в бизнес ее отца и стал партнером венецианцев, поддерживающих экономические связи с Севером. По делам англичанин и посещал южную республику, взяв однажды в путешествие жену с сыном.
Непоседливый любопытный мальчишка сбежал из дома и попал в лапы доминиканского монаха, который и увез заболевшего от стресса пацана в Азию. Родители винили себя, мать от тоски захворала и умерла, а безутешный отец посвятил остаток жизни поискам пропавшего ребенка. Каждый год он приезжал в Константинополь и Дамаск и искал по рабским рынкам следы мальчика. Знакомые дельцы помогали, но все решил случай.
***
Почти потерявший надежду мужчина чуть не отдал Богу душу, когда в комнатку для нового времяпрепровождения в виде массажа в гильдии венецианских купцов вошел он сам, только на двадцать лет моложе.
–Как? Где? – бессвязно бормотал торговец, приведенный Гаем в чувство. – Мальчик мой, где ты был все эти годы? Моя бедная Марта, ты должна быть счастлива там, на небе! Бог услышал наши молитвы, сын вернулся к нам!
Гай пребывал в шоке, Ниу грустила и радовалась, а Тао утвердился в мысли, что его госпожа – фея, приносящая удачу.
Счастливый отец, смущающийся сын и удивленные члены гильдии убедили Ниу и Тао посетить Любек и погостить у Осборнов, пока Гай не привыкнет к родне и не примет семейный бизнес. Ниу не стала ломаться, и по дорогам Европы, через несколько стран отправилась к Северному морю. Хьюго Осборн был щедр, внимателен, достаточно лоялен к спасшим сына чужестранцам, и предоставил опустевший когда-то дом в их полное распоряжение.
Часть вторая Глава 4
Ма Тао от здешней Европы остался под большим впечатлением: если пройденные ранее страны по климату не сильно отличались от родины – по крайней мере, там было относительно тепло – то резкая смена сезонов, ветра и дожди, и главное – снег! – поразили и потрясли парня, можно сказать, до основания.
А были еще густые леса из хвойных и лиственных деревьев, многочисленные реки и озера, поля пшеницы и ржи, невиданные им овощи, коровы, лошади, овцы всех мастей, каменные города с необычными высокими храмами, украшенные цветными витражами, колокольный звон, очень громкая музыка, грубоватая на слух азиатов, и совместные танцы, открытые лица и декольте женщин, разнообразный цвет глаз и волос – ото всего этого Ма Тао пребывал в натуральном офигении и только смотрел и смотрел по сторонам. Спутники его не трогали, лишь слегка посмеивались добродушно.
Гай поначалу не знал, как вести себя с вновь обретенным отцом, но постепенно воспоминания, прежде старательно спрятанные подсознанием, обретали четкость, и к родному дому он подъехал, уже полностью приняв свою позабытую личность.
Ниу радовалась за друга и печалилась о своих близких. Путешественники отсутствовали уже почти три года, как там оставшиеся? Все ли в порядке? Иногда Ниу сожалела о своем поступке, но, глядя на счастливого Хьюго, возбужденного Тао и спокойного Гая, вспоминая умиротворенное лицо покойного Исмаила Аль-Хомейни, понимала – все правильно. Иначе всего случившегося не было бы, и счастья узнавания нового – тоже.
В Любеке Ниу впервые во второй жизни встретила Рождество и ностальгически вздохнула. Ма Тао нашел праздник забавным, катание с гор–опасным, но веселым, а девушек – слишком доступными.
Ниу предупредила соотечественника и подопечного:
– Ты для них – экзотика, так что будь осторожен! И принимай лекарства, которые я для тебя приготовила – не хватало еще заразу подцепить, здесь с этим просто.
Ма Тао предупреждению внял и переводил излишнюю энергию от сытой и размеренной жизни в тренировки и работу, которой Осборны ребят обеспечили. Экзотическое лечение пришлось многим тучным горожанам по сердцу и кошельку, и Гай открыл небольшую лечебницу, куда захаживали все желающие. Осборн–старший не противился увлечению сына, но настаивал на передаче дела его жизни Гаю.
Бай Ниу поддерживала его желание: без неё руководить лечебницей долго бывший раб не сможет – диагностику все-таки вела Ниу, Гай самостоятельно побаивался ставить диагноз, да еще и местные доктора развернули кампанию против необычных конкурентов.
Поэтому Ниу снова начала готовиться в дорогу: копить гонорары за лечение, обновлять одежду (в этот раз кроила сама, а сшивать отдавала купеческой прислуге), группировать записи (о, их было много: рецепты блюд и напитков, некоторых лекарств, способы обработки металлов и варки стекла, рисунки усовершенствованных ветряных мельниц и водяных колес, записи о травах и злаках, семена и прочее) и решать вопрос о возвращении на Ближний Восток: через Европу в Венецию или через Русь в Константинополь.
Последний маршрут привлекал ее больше: им с Тао не очень понравились европейские народы – уж слишком «простые» европейцы-христиане досаждали чужеземцам настойчивыми требованиями сменить веру, одежду, прически, образ жизни и мыслей.
О «тех» русских Ниу знала немного, но отзывы стариков сформировали в ее голове образ терпимых, отзывчивых, хоть и любящих выпить и пошуметь людей, работящих и добродушных. Да и увидеть огромные пространства, о которых она читала и слышала, после кучности европейской застройки Ниу хотелось.
И когда в дом Осборнов весной зашел попрощаться знакомый ганзеец, отправляющийся с грузом в Новогород, Ниу, не раздумывая, напросилась пассажиром.
–Сколько Вы возьмете за проезд? И как потом оттуда попасть в Константинополь? Это ведь возможно? – спросила Ниу герра Клауса.
Купец не ломался и обещал помочь на месте, подтвердив догадку Ниу о дороге «из варяг в греки»:
– Норманы сплавляются вместе с русами по рекам вплоть до Русского моря на юге, как раз к лету и начнут собирать караваны. Новогородские купцы нанимают северян охраной, путь неблизкий, но более спокойный, чем через Германию и турков. Так что можете собираться, успеем вовремя. Только одежду потеплее найдите, на море пока холодновато.
Осборны снабдили гостей в дорогу теплыми вещами, подарками для Джейн и остальных, приличной суммой денег и наставлениями беречь себя. Гай долго обнимал Ниу и молча прощался.
–Госпожа, я тебя никогда не забуду. Спасибо!
Ниу и Тао было грустно, но дорога звала: вместе с ганзейцами они сели на корабль и по Варяжскому холодному морю отправились к русским берегам.
***
Ма Тао, вновь ощутив йодистый запах моря, заметно повеселел: все-таки большую воду он полюбил! Ниу же мерзла и на палубу не выходила почти всю дорогу, предпочитая спать или вязать, кутаясь в меховую шубку, подаренную Хьюго Осборном. Вязать девушку научила экономка купца, она же и вручила иностранке мешок с шерстяными нитками, обеспечив Ниу занятием на время плавания.
В Новогороде немецкие купцы свели иноземцев со своими коллегами, нашли место в лодейном караване и попрощались. Ниу с Тао прошлись по улицам большого русского города, осмотрели каменную крепость, попробовали местную кухню и познакомились с громкими медведеподобными белокожими местными.
В отличие от европейцев, русы на чужеземцев откровенно не пялились, жесты и мимику гостей воспринимали спокойно, называли предметы на своем сложном языке и не задевали.
Караван из двух десятков речных лодей должен был спуститься по рекам до моря в течение трех месяцев приблизительно, и этот участок пути оказался самым спокойным и безопасным за все время путешествия сунцев/ханьцев: ни нападений, ни погодных потрясений, ни конфликтов в группе не случилось, а красоты природы, просторы и непредвзятость спутников дали Ниу отдых и наслаждение тишиной и покоем.
Норманы попробовали мелких пассажиров на прочность – так, ради смеха. И были удивлены прытью, верткостью и боевыми навыками обоих. А когда на одном из привалов Ниу от жары сиганула в воду, и вообще долго ржали, хлопая друг друга по плечам, и через раба-толмача передали Ниу свое восхищение.
–Госпожа, они не знали, что Вы – девушка, когда устроили потасовку. Теперь Вы для них – валькирия. Они благодарят Вас за науку.
Ниу поклонилась, улыбнулась мужчинам и получила полупоклон в ответ. Ей понравились сопровождающие: сильные, сдержанные, в основном молчаливые, они делали свою работу спокойно и уверенно. Никаких приставаний, проявления неуважения не было, их учили языку, много смеялись над произношением и ошибками, но не зло. Ниу через того же раба рассказывала по вечерам о своем путешествии, и слушали ее с восхищением и удивлением.
На волоках Ниу и Тао помогали с грузом, на остановках ловили со всеми рыбу, даже поохотились однажды, завалив небольшого кабана, которого Ниу пожарила на костре с травами и солью.
В общем, несмотря на долгий путь, прошел он как-то незаметно. Русские города странникам понравились оригинальной архитектурой и простотой жителей. Молоко, предлагаемое худеньким чернявым подросткам сердобольными подавальщиками в трактирах, организмы азиатов не приняли, а вот блины с медом очень даже понравились, как и квас.
Но все рано или поздно кончается, добрались путешественники и до Русского моря, по которому спустя четыре месяца от выхода из Любека прибыли в Константинополь. На прощание норманы одарили чужедальних пассажиров небольшими кинжалами и мягкими кожаными сапогами – на память. Почему? Ну просто так. А русы нагрузили медом и сушеными грибами. Ниу отдариться было нечем – ну не деньги же вручать? Поэтому она просто обняла по очереди всех мужчин и звонко расцеловала главу отряда. Тао великодушно не заметил вольностей госпожи.
Часть вторая Глава 5
Еще на пути в Константинополь , размышляя о будущем, Бай Ниу решила, что пора возвращаться в Великую Сун: ей стали настойчиво сниться Юн и Хироюки, каналы Шаосина и клуб.
–Тао-эр, а, может, хватит уже приключений, поедем домой? – как-то вечером, сидя на скамье у фонтана в гостевом доме, спросила она бессменного спутника.
Ма Тао хотел домой: они бродят по миру почти четыре года, ему исполнилось двадцать три, госпоже – двадцать пять. Учитывая примерное время на обратный путь, получится и вовсе пять лет.
–Да, цзе-цзе – он наконец перестал звать ее «госпожа» – только можно назад по морю? Как вспомню этих верблюдов и пустыню…Бррр.
– Надеюсь, что это возможно – рассмеялась девушка.
Не откладывая дело в долгий ящик, пара на следующий день присоединилась к команде корабля до Тира, а потом – по суше – до Дамаска, где, забрав сохраненные (чудо!) книги и прочее, стала искать вариант морского маршрута до своей родины.
Знающие торговцы предложили паре пешим переходом добраться до Багдада, оттуда по Евфрату спуститься до Внутреннего залива и через Ормуз и Каликут вдоль берега обогнуть Индостан.
–Дойдите до Бенгалии, там решите, идти ли морем или пересечь край драгоценных камней и слонов по суше – посоветовали купцы.
Ниу чувствовала, что морской вояж более рискован, но и более быстр. Выбрав скорость против безопасности, отважные авантюристы пустились в путь, положившись на богов и удачу.
***
Позже Ма Тао ругал себя за настойчивость и эгоизм, но тогда его мечта о морском путешествии затмила разум и заразила госпожу.
Пара с остановками в редких портах, частыми штормами и непрекращающейся качкой, сменяя корабли и капитанов, через долгих три месяца оказалась в Бенгалии. Уставшие и замученные отсутствием тверди под ногами (Ниу в основном), путешественники взяли паузу и, купив место на очередном корабле, теперь уже вдоль берегов Индокитая (по мнению Ниу), отоспавшись в портовой гостинице, пошли пройтись по городу по уже устоявшейся привычке. И дернуло же Ниу одеться в женский наряд-сари!
Они шли обратно, когда дорогу преградил отряд охранников и слон. Ребята отошли в сторону, не желая попасть под раздачу, однако сидящий в паланкине на спине огромного животного молодой, обвешанный золотом и украшениями, смуглый высокомерный красавчик в тюрбане вдруг приказал схватить Ниу и посадить рядом с собой. Возмущенная произволом, девушка попыталась было сопротивляться, но услышала сунскую речь:
– Не трепыхайся, красавица, и я обойдусь с тобой по–царски! Иначе твой слуга будет затоптан моим слоном тут же, – тихо, но уверенно и жестко произнес незнакомец.
Ниу застыла, судорожно ища выход, но все указывало на то, что сбежать не ей удастся, нужно тянуть время, поэтому крикнула Ма Тао на английском, чтобы ждал ее в гостинице и не делал глупостей. Перепуганный слуга привычно послушался и скрылся, ужом ввинтившись в толпу, а Ниу повернулась к необыкновенно красивому (действительно) мужчине, заложницей самодурства которого так внезапно стала:
–Чего Вы от меня хотите? И кто Вы такой, что смеете хватать людей на улице?
Похититель самодовольно рассмеялся, собственнически провел рукой по ее лицу и ответил:
– Я хозяин этой земли, махараджа Пуринам, и я делаю здесь все, что хочу. А сейчас я хочу тебя. Будь моей гостьей сегодня, развлеки меня, и я щедро вознагражу тебя. И отпущу…Может быть…
Ниу пробрала дрожь: впервые в обеих жизнях она испугалась настолько, что не могла вымолвить ни слова, потому что как-то сразу поверила в слова наглеца. «Этот убьет и глазом не моргнет! Нужно успокоиться и внимательно следить за ним» – думала девушка, пока слон медленно шел по улице. Народ расступался перед ним и воинами, чуть ли не падая ниц при виде седоков.
Вскоре шествие достигло огромного причудливого белокаменного здания, окруженного цветущим садом или парком, и властный мачо спустился на землю, потянув Ниу за собой. Ничего не говоря и подхватив ее на руки, назвавшийся махараджей пошел внутрь дворца. Миновав ряд ослепительно-сияющих золотом и богато украшенных коврами, резной мебелью и шелковыми портьерами комнат, царственный разбойник занес Ниу в спальню – назвать иначе полутемную комнату с огромной кроватью было нельзя.
–Вот теперь ты, надеюсь, понимаешь, зачем мне нужна – развязно– издевательски протянул бесцеремонный хозяин дворца. – Сейчас придут слуги, принесут угощение, вино и ванну. Лучше добровольно прими мою милость и не пытайся сбежать.
Он хлопнул в ладоши, и в комнату неслышно вошли слуги и служанки. Ниу не больно, но крепко взяли за руки и начали раздевать. Махараджа самодовольно осклабился и вышел за дверь. Ловушка захлопнулась.
Ниу не была ханжой, но такое приглашение к сексу ей и во сне не снилось! Пока ее, как куклу, мыли, удаляли повсюду «лишние» волосы, массировали тело, делали маникюр и педикюр, мазали маслами, красили и одевали, Ниу размышляла и строила план побега: не верила она в доброту этого субъекта. Выходило откровенно плохо, и тогда она решила положиться на судьбу и использовать свое красноречие, обаяние – все, что понадобиться, чтобы притупить бдительность злоумышленника и сбежать при первой же возможности.
–Я рад, что ты наделена здравомыслием и умеешь смиряться с неизбежным – услышала она голос венценосного распутника почти сразу, как только слуги завершили процедуру «подготовки наложницы ко встрече с господином».
Встав перед Ниу, местный супер-мачо взял ее за подбородок и стал рассматривать лицо, потом отошел немного назад, и его внимания удостоилась ее фигура. Судя по расплывающейся улыбке на безупречно красивом надменном "фэйсе", которым бы "об тейбл" – увиденное наглецу понравилось. Ниу стояла не шевелясь и не открывая рта.
–Прошу к столу – по-своему расценив ее «немногословность», предложил хозяин дома. – Ты права, слова сейчас лишние, тем более, я недостаточно хорошо говорю на сунском, а ты не знаешь хинди, я прав?
Ниу не ответила и медленно прошла к столу. Есть не стала, а вот под внимательным взглядом визави воды выпила. И тут же поняла свою ошибку: горло занемело, перед глазами поплыл туман, в голове зашумело, и она провалилась в полусон-полуявь, где принимала отнюдь не скромные ласки неутомимого мужчины, страстно отдавалась сама и бесстыдно стонала… Мир вращался вокруг, тело горело огнем и плавилось, а разум ушел в отгул…
Часть вторая Глава 6
В себя Ниу пришла резко, как от толчка. Оглядев смутно знакомую обстановку, разом вспомнила, где находится, как сюда попала и что здесь делала, застонала от жгучей досады, спохватилась и быстро встала с ложа, которое в ее прошлом мире назвали бы «сексодром».
«Чтоб тебя все поотвалилось, козел похотливый!» – выругалась тихо жертва кобелизма некоей «золотоносной» особи и с удивлением отметила, что и разум, и тело ей подчинялись.
За окном вставало солнце, в комнате никого не было, поэтому Ниу моментально нацепила на себя обнаруженные на полу полупрозрачные шаровары и короткий топ, обмотала бедра газовым шарфом и выглянула на балкон: и здесь никого.
«Видимо, охранять меня этот самоуверенный му…макак не счел нужным» – хмыкнула Ниу и осторожно вышла на балкон, вернее, на террасу, перемахнув через балюстраду, ступила на влажную от росы землю и со всех ног рванула к высокому забору, видневшемуся между деревьями.
Пригибаясь и оглядываясь, она добежала до растущих прямо у каменной стены деревьев, прикинула высоту и, обдирая босые ступни, взобралась на ближайшую к вершине забора ветку, откуда, выдохнув, прыгнула на стену, отбив при этом живот. Не обращая внимание на боль, перевалилась через ограждение и, сгруппировавшись, приземлилась с другой стороны, а потом помчалась прочь так, что только пятки сверкали. Ниу успела запомнить дорогу к рынку, поэтому неслась быстроногой ланью по просыпающемуся городу к гостинице.
Ма Тао не спал, когда полуголая девушка влезла в окно комнаты.
–Госпожа! Ты цела! Как ты смогла сбежать? – тараторил он, пока Ниу быстро переодевалась.
–Хватай вещи и бежим в порт! Наш корабль – первый отходящий! – бросила Ниу, и парень стал собираться. Вещей было немного и хорошо упакованных, поэтому друзья вылетели из гостиницы буквально в считанные минуты, благо, за постой они уже расплатились. Добежав до пристани, Ниу упросила капитана небольшой лодки подвести их до следующего города, и когда солнце взошло, беглецы оставили берега Бенгалии далеко позади.
***
Через два дня они смогли пересесть на больший корабль, идущий сначала до сиамского, потом бирманского и далее портов по нужному им маршруту вдоль берегов Индокитая. Они уже обогнули полуостров, прошли мимо нынешнего Вьетнама и Лаоса и двигались короткими переходами к южным берегам Китая, когда Ниу почувствовала себя как-то странно: за всеми переживаниями и тяготами путешествия она перестала следить за циклом и не придавала до сих пор этому значения. А когда вдруг задумалась – похолодела.
–Ма Тао, я беременна, похоже – еще через пару недель сообщила она другу сносшибательную новость, чем вызвала у того приступ повторного самобичевания. Тао вообще всю дорогу грыз себя за случившееся с госпожой, изводя тем и Ниу тоже, пока она не отругала его, сказав, что не всегда все получается, как хочется. Им и так везло почти всю дорогу.
Бывший раб схватился за голову и тихо застонал:
– Богиии… Это я виноват, Ниууу…Прости, госпожа….
–Так, прекрати! Все уже произошло. Осталось немного, и мы сможем ступить на родную землю. Я пока в состоянии передвигаться, чувствую себя тоже нормально, а дети ни в чем не виноваты! Правду знаем только мы двое, для остальных я – вдова, ты мой брат.
–Что будем делать дальше, Ниу? Надо где-то осесть до родов, в Шаосин мы не успеем. Хорошо, что этот мерзавец расплатился с тобой… –Тао прикусил язык, виновато глянув на спутницу, а Ниу горько рассмеялась, после чего подытожила:
–Да уж! Хоть какая польза от «ночи любви» – скривилась будущая мать-одиночка.
Оказалось, махараджа действительно расплатился, прислав в гостиницу сразу после похищения девушки небольшой сундучок с золотом, камнями и отборным жемчугом. Видимо, за Ма Тао проследили. В пылу бегства парень машинально прихватил засунутый в мешок сундук, осознав это только через пару дней уже на новом корабле. Сундук они продали в каком-то порту, а содержимое забрали: не поскупился князек-насильник, чтоб его!
***
Удивительно, но после третьего месяца Ниу перестала мучиться тошнотой, и друзья смогли дойти по морю до Фучжоу, успев ко времени, когда живот уже нельзя было скрыть.
Сняв небольшой дом в пригороде, Ниу и Тао успокоились – они вернулись! Их путешествие за три моря и сотни тысяч ли завершилось! А пятилетнее отсутствие на родине закончилось.
Часть вторая Глава 7
Ма Тао разрывался: оставить госпожу было невозможно, но и увидеть родителей хотелось! Круглая и ленивая, Ниу разрешила его метания:
–Отправляйся! Я останусь с Сяо Лин (служанка-рабыня), а ты разведаешь обстановку. Постарайся лишнего не говорить, если все в норме, выдашь нашу легенду: на обратном пути влюбилась в красивого богача, но он внезапно умер от укуса змеи или утонул в луже по пьяни – Ма Тао в этот момент заржал, но быстро заткнулся под взглядом Ниу.
– Короче, я скоропостижно овдовела, но жду ребенка. Захотят увидеть–приедут, нет – буду жить одна, мне не привыкать. Давай, собирайся! Денег хватит и тебе, и нам тут.
Ма Тао подхватился и ускакал в тот же день, а Ниу долго плакала в одиночестве, скучая и страшась родов, и если честно, то и будущего в этом патриархальном мире. В том, что справится и выживет (если переживет роды, которые в древности приравнивались к вратам смерти или смертельной битве, где исход не предсказуем, да) она не сомневалась, но временами все же подхватывала её депрессивная волна (гормоны шалят, говорила Ниу себе), и женщина принималась заниматься несвойственной ей прежде ерундой, а именно: жалеть себя и растущее внутри дитя, беспокоиться о его воспитании и обустройстве в социуме – не собиралась иномирянка как-то обзаводиться потомками ни в той жизни, ни в этой…
Настигали думы и о своих перспективах в единоличном сражении с судьбой, если ставшие ей родными люди, узнав о сложившихся обстоятельсвах, отвернуться от неё…Верить в это не хотелось, но исключить такой вариант попаданка тоже не могла – по крайней мере, чисто теоретически.Да и вообще, что здесь происходило в период их отсутствия? Здоровы ли ее друзья, как дела у Юн-эра, простили ли они её за внезапное исчезновение? Хоть и объяснилась письменно, а вдруг?
Так и провела Бай Ниу частично второй, а затем и третий триместр своей незапланированной беременности: то размышляла о концах и началах, то гуляла по маленькому саду, писала путевые заметки, переводила с арабского книги, осмысливала прожитые на чужбине годы, строила планы на будущее и ничего не делала сверх того. После отъезда Ма Тао только милая, скромная, работящая Сяо Лин, купленная на рабском рынке сирота, разделяла ее повседневность и быт.
Драгоценности махараджи были весьма щедро оценены местным ювелиром: пары внушительных ожерелий хватило и на годовую аренду дома, и на лошадей, и на обстановку… А еще остались серьги, кольца, жемчуг, несколько приличных, с вишню, изумрудов и рубинов, и пяток золотых слитков на дне сундука. В общем, Ниу, в конце концов, перестала злиться за одноразовый секс (ха-ха) и выкинула из головы неоднозначные воспоминания о красавце-индусе.
***
А вот махараджа Пуринам ее не забыл, долго искал по городу, опрашивал в порту, даже пытался нагнать, пока отец не вызвал его к себе и не остудил пыл великовозрастного дитяти суровым выговором:
–Зачем тебе эта чужеземка? Сбежала – значит, строптивая! Уймись, найдешь другую, уж баб на твой век и на – родитель выразительно кивнул на низ живота сына – остальное хватит. Делом займись, это мое последнее слово.
Пришлось подчиниться – старейшина, судя по тону, недоволен, а нрав отца наследнику княжества был хорошо известен. «Действительно, чего я завелся? Умерла так умерла!» – поставил точку в поисках случайной любовницы молодой господин четвертой части Бенгалии и отбыл с дружеским визитом в соседний Ансонгпрадеш, славящийся изящными танцовщицами и опытными жрицами храмов любви.
***
Рожала Ниу одна (в смысле, без родни), помогала в процессе служанка Сяо Лин и местная повитуха, которую попаданка заставила хорошенько помыться и переодеться, прежде чем подойти к ней. Акушерка было оскорбилась таким отношением, но пара золотых примирила ее с требованиями надменной чужачки.
Пара «дракона и феникса» появилась на свет в день влюбленных Цисицзе (ЦиСи, «праздник седьмой ночи», «сорочий праздник», отмечаемый в 7й день 7го лунного месяца), в чем Ниу усмотрела иронию судьбы: кака така любофф?! Близняшки были маленькие, спокойные и самые красивые, по мнению не только матери, но и обеих женщин, принимавших роды. Бай Ниу назвала их Цзиньлун (золотой дракон) и Цзиньхуа (золотой цветок).
Молока у Ниу было достаточно для обоих (брать кормилицу, по совету повитухи, она отказалась), дети хорошо прибавляли в весе и росте, сама молодая мать быстро восстанавливалась благодаря тренировкам и хорошему питанию. Все было нормально, кроме отсутствия вестей от Ма Тао. Ниу теперь старалась думать только о хорошем (по слухам, в стране не происходило ни войн, ни потрясений), не переживать и просто надеяться на лучшее.
***
Свой двадцать шестой день рождения здесь и сорок пятый (фактически) – в прошлом исчислении – Бай Ниу отмечала с детьми и верной Сяо Лин. Она бы и забыла вовсе про него, если бы не служанка, которая купила сладости, фрукты и приготовила острую курицу по рецепту Ниу, потому что местные блюда госпоже не нравились – слишком сладкие.
Зато на столе было много овощных салатов и морепродуктов – этим Фуджоу отличался от Шаосина. «Ребёнки» отвалились спать сразу после кормежки, и Ниу, сидя в тени дерева, наслаждалась тишиной и покоем.
Она даже не обратила внимания на спешно покинувшую застолье служанку, погруженная в не очень весёлые мысли о быстротечности жизней и прочей философии... Поэтому, когда прозвучало тихое «Цзе-цзе», отреагировала не сразу.
–Сестра, с днем рожденья тебя – повторили у неё над ухом, и сердце Бай Ниу рухнуло вниз. Медленно повернув голову, она увидела стоящего за ее спиной красивого высокого молодого человека в запыленной одежде, улыбающегося ей сквозь слезы. – Ты вернулась, Ниу-дацзе! Я дождался!
И говоривший упал перед ней на колени, прижавшись к ее животу. Ниу, не веря себе, протянула задрожавшую вдруг руку к его голове, прикоснулась к волосам и прошептала:
–Сяо Юн, это ты, братик мой? Правда, я не сплю? Ты – настоящий?
Часть вторая Глава 8
Ма Тао по родной земле мчался, не жалея ни себя, ни коня: он спешил сообщить родителям о своем возвращении, повидаться и вернуться к госпоже до родов. Несколько дней он останавливался лишь на сон и отдых для скакуна, потому что терять столь ценное животное парень не хотел.
Но, как и говорила Ниу, не всегда все получается, как задумывалось. Ма Тао расслабился, забылся и результат не заставил себя ждать: в таверне, где он остановился, его опоили, избили, ограбили и увели лошадь. Парня спасли местные крестьяне, обнаружившие беспамятного незнакомца в реке рядом с деревней. Как парень не утонул, он и сам не мог сказать, если только судьба не приготовила ему другое испытание. Вторым моментом, достойным удивления, стало то, что грабители не взяли висевший у него на шее под одеждой норманский (варяжский) кинжал, которым Ма Тао очень дорожил.
Как бы то ни было, возвращение путешественника домой затянулось еще на два месяца: семья Не, пригревшая несчастного и потратившая на его лечение несколько серебряных, не страдала альтруизмом, и бедняге пришлось отрабатывать долг, работая с ними в поле, охотясь и строя свинарник. Глава семьи, присмотревшись к «приблуде», пораскинул мозгами и возжелал женить пришедшего в себя и показавшего неплохие рабочие навыки Ма Тао на своей старшей дочери, засидевшейся в девках, о чем и сообщил семье и избраннику как-то за ужином.
Поблагодарив благодетелей за оказанную великую честь, про себя гость решил, что он её недостоин и, следовательно, пора рвать когти, что и сделал незамедлительно: той же ночью, босиком и полураздетый, сбежал из дома уважаемого Не Донга.
Добирался до Шаосина Ма Тао на своих двоих, перебиваясь случайными заработками на постоялых дворах, грузчиком-кули на дорогах и лодках, по суше и по рекам…Досталось ему «по самое не балуйся», но все-таки к моменту, когда Ниу уже родила и растила двойню, однажды на закате он подошел к двери особняка Бай.
– Я ищу Ма Джен и Ма Чена, они работали здесь пять лет назад, – сказал он слуге, вышедшему на стук в ворота. – Они еще здесь?
Оглядывая стоящего перед ним худого, грязного, одетого чуть ли не в лохмотья бродягу, привратник Ли решал, сообщать экономке Ма о нем или просто прогнать – мало ли кто интересуется известной семьей Бай, используя такие вот трюки. Сомнения Ли Фанга решил молодой хозяин, вернувшийся к ужину и спрыгнувший с лошади у самых ворот.
Господин Бай Юн нетвердой походкой подошел к оборванцу и прошептал, словно не веря глазам:
–Ма Тао? Это ты?
Бродяга вздрогнул, повернулся, облегченно выдохнул и поклонился:
–Господин Бай! Здравствуйте! Да, это я, все такой же дурак, как и прежде! Мои родители, они здесь?
–Ниу, где она? – одновременно с Тао воскликнул Бай Юн, хватая того за плечо. – Она тоже приехала?
Ма Тао вытерпел хватку парня и прошептал:
–Господин, давайте войдем, не все следует говорить перед воротами.
–Да, да, конечно, – спохватился Юн, – пойдем скорее в дом, Ма Джен будет очень рада видеть тебя! Ли Фанг, открывай и беги за Ма Ченом, вернулся их сын!
И парни, обнявшись, чем сразили привратника наповал, вошли во двор особняка. Ма Тао вертел головой, пытаясь вспомнить расположение помещений, понять, что изменилось, испытывая трепет и нетерпение – он скоро увидит семью!
Бай Юн сдерживался изо всех сил, не задавал вертящиеся на языке важные для него вопросы, понимая, что бывший раб и приятель сейчас не способен здраво мыслить. Пусть встретится с родными, а потом настанет его время. Судя по поведению повзрослевшего слуги, Ниу в порядке, остальное подождет. Успокоив себя таким образом, Юн вел скитальца по двору к кухне, где должна была находиться его мать.
