Текст книги "Романтические мечты"

Автор книги: Линн Керланд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 26 страниц)

Джейк наблюдал за этим разговором, восхищенный переменами в брате Аманды. Что ж, он может быть милым. Теперь понятно, почему он нравится Аманде.

Но когда Николас вновь повернулся к Джейку, то снова стал самим собой. Он полным презрения взглядом оглядел Джейка.

– Встретимся завтра утром на арене, – сказал он. – Вам необходимо научиться большему, если вы хотите обладать моей сестрой.

Джейк не стал отрицать своей конечной цели. Кивнув Нику, он ответил:

– Я буду там.

– Я постою на страже возле двери Аманды, – сказал Николас. – Вам наверняка захочется выспаться, пока это возможно.

– Но я уже провел на страже половину ночи, – заметил Джейк.

Николас нахмурился и отмахнулся от него.

Джейк послушно направился прочь. Николас прав. Ему будет необходима вся помощь, которую он сможет получить.

Глава 18

Аманда вздрогнула от звука меча, с визгом прошедшего по всей длине меча противника. Послышались проклятья, угрозы, а затем снова визг и звон металла. Двое сражающихся мужчин выглядели так, словно стремились сделать все, чтобы второй покинул ристалище беспомощно лежа на телеге.

Одним из них был Джейк. Который, по всей видимости, находился на грани этого. Она догадывалась, что он долго не продержится, но, по крайней мере, не будет стыдиться, покинув арену побежденным.

И, естественно, тем, кто нанесет ему поражение, будет не кто иной, как ее брат Николас. Он сражался с жестокостью, которая, как правило, отсутствовала в его обычно беспечном поведении на арене. Странно, но с тех пор, как он вернулся в Артан, у него появилось какое-то ужасное чувство юмора.

Может быть, крыша его дома все еще протекала.

Борьба длилась намного дольше, чем она предполагала. Ей казалось, что Николас одолеет Джейка за какие-нибудь несколько минут. То, что Джейк выстоял так долго…

– Он не плох.

От неожиданности Аманда подскочила и, развернувшись, уставилась на Робина.

– Ради всех Святых, – воскликнула она, – когда ты вернулся?

– Несколько минут назад. И меня заинтересовала шумиха на арене.

– Мне бы хотелось, чтобы ты объявлял о своем приезде. – Своим поведением Робин напоминал запах из выгребной ямы, всегда появляющийся тогда, когда его меньше всего ожидают.

Но она предпочла не делиться с ним своим наблюдением.

– Я думал, ты слышала, как я отбрасывал Джедбурга от передних ворот. Клянусь всеми Святыми, он те еще бесполезные отбросы. А теперь, кто это? – спросил он, указывая на Джейка. – Конечно, потребуется немного хорошей работы, но он крепкого телосложения и кажется довольно сильным.

С противоположной стороны от Робина появился Монтгомери.

– Это торговец Аманды.

– Торговец Аманды? – Робин посмотрел на нее, приподняв одну бровь. – Неужели?

– Он больше, чем торговец, – проговорила она.

– Хочешь сказать, у него есть титул?

– Человек – это не только титул, – оправдываясь, сказала Аманда.

Робин задумчиво потер подбородок.

– Интересно.

– Более интересным будет, если ему удастся покинуть арену с головой на плечах, – заметил Майлз, подходя и становясь возле Аманды с другой стороны. – Я тренировал его, как видишь, – сказал он Робину.

– Неплохая работа, – промолвил Робин, удостаивая его своей самой высокой похвалой. Он пристальнее посмотрел на Майлза. – Как любезно с твоей стороны вернуться неизвестно откуда.

– Я не был неизвестно где, – невозмутимо ответил Майлз. – Я вполне заслуженно расслаблялся после мучительного испытания в виде рыцарской службы у Уитенбурга.

– Ты расслаблялся в течение почти двух лет!

– Что еще мне оставалось делать?

– Ты мог бы как можно скорее вернуться домой, чтобы я не проводил время в Фенвике, мучаясь мыслями о своей сестре, похищенной и силой выданной замуж за бесхарактерного мужлана, только потому, что мой брат не побеспокоился своевременно вернуться домой! – с криком закончил он.

Майлз только улыбнулся.

Аманда оттолкнула их обоих, чтобы не загораживали ей обзор, и чтобы она могла сосредоточиться на более важном вопросе – убьет ли Николас Джейка до того, как тот доберется до дома.

А также подпитать свои романтические мечты тем, что Джейк настолько очарован ею.

– Она бы влюбилась в него, даже будь я здесь, – сказал поверх ее головы Майлз. – Посмотри, как она сохнет по нему.

– Ей не придется долго сохнуть по нему, если Николас не оставит свои попытки, – заметил Робин. – Думаю, он действительно хочет прикончить вашего торговца. Кстати, как его имя?

– Джексон Александр Килчурн.

– Он шотландец, верно? – спросил Робин. – Тогда почему он не сражается? Я не знаю ни одного шотландца, который не мог бы постоять за себя в битве.

– Он умеет драться, – сказал Майлз, отходя от Аманды, чтобы было легче разговаривать с братом, – но только руками. Тебе следует попросить его продемонстрировать это. Очень полезный навык, когда ты без меча, а смерть близко. В действительности я не совсем уверен, почему он позволяет Николасу так избивать себя. Джейк мог бы выбить меч из рук Николаса и отправить его в небытие за каких-то несколько минут всего лишь одними руками.

Робин выглядел очень заинтересованным. Аманда вновь оттолкнула их обоих со своего пути и подошла ближе к сражающимся. Если выйдет так, что Николас действительно решит убить Джейка, то ей придется спасти его.

Неожиданно Джейк отпрыгнул в сторону – только чудо помогло ему не оказаться на острие меча Николаса. Даже Робин сделал несколько шагов вперед. Его руки больше не были сложены на груди, и по положению его плеч Аманда поняла, что он престал воспринимать все это, как утреннее развлечение.

Очевидно, Николас думал о том же.

Именно тогда Аманда поняла, что Николас просто играл с Джейком. Ей, конечно, следовало знать об этом, поскольку Джейк, в конце концов, тренировался всего пару недель. Как ему выстоять против того, кто почти всю свою жизнь провел с мечом в руке и чьим наставником был сам Рис де Пьяже?

В течение трех-четырех ударов Джейк просто отступал, отражая атаки Николаса, держа меч обеими руками и стараясь использовать его в качестве щита.

– Почему он позволяет Ники делать это? – с ужасом спросила Аманда у Майлза. – Уверена, в этом нет никакой необходимости.

– Осмелюсь сказать, сестренка, что это Джейк позволяет себе драться только рыцарским способом.

– А если Николас убьет его? – требовательно спросила она.

Майлз пожал плечами.

– По крайней мере, смерть Джейка будет доблестной.

С все возрастающей тревогой Аманда наблюдала за разыгрывающимся перед ней действом. Николас был неустанным и жестоким, ударяя по мечу Джейка, словно хотел превратить его в осколки. Одним сильным ударом, в котором полностью отсутствовало изящество, всегда, как привыкла видеть Аманда, присущее ему в битве, и который говорил об его ничем не прикрытой ярости, Николас выбил меч из рук Джейка. И, вместо того, чтобы объявить себя победителем, направил свой меч вниз – к незащищенной голове Джейка.

– Нет! – закричала она, бросаясь вперед.

Но прежде, чем она успела добежать до Джейка, словно из ниоткуда, возник еще один меч и встал на пути опускающегося клинка Николаса.

Открыв рот, Аманда уставилась на Робина, который теперь стоял между Джейком и Николасом.

Она подумала, что ей, возможно, придется вытащить несколько миленьких вещиц, чтобы выразить ему свою благодарность.

– Стой там, – прорычал Николас.

– Не буду, – спокойно ответил Робин. – Ник, твой пыл поглотил все лучшее в тебе…

Николас выбил меч Робина из его рук, а свой вновь опустил вниз, но на этот раз его остановили руки Робина. Джейк, на взгляд Аманды, поступил достаточно мудро, сделав один-два шага назад. Робин стоял лицом к лицу с Николасом, держа своего брата за запястье.

– Прекрати, – спокойно сказал он. – Это какое-то безумие.

– Он мне не нравится, – ответил Николас, резко бросая слова.

– Разве это причина, чтобы убивать его? – спросил Робин. – Не делай сегодня того, о чем пожалеешь завтра.

Аманда наблюдала, как Николас с проклятием вложил меч в ножны, после чего посмотрел на Робина, потом на Джейка, а затем наиболее яростно на нее, прежде чем повернуться и зашагать через арену к дому.

– Интересно, – пробормотал Майлз.

– Помолчи, идиот, – фыркнула Аманда, награждая его толчком.

– Я ничего и не сказал.

– Ты сказал достаточно, – ответила она.

– Ты когда-нибудь задавалась вопросом, любит ли Николас т…

Аманда повернулась к младшему брату, и, очевидно, то, что находилось у нее на сердце, отразилось и на лице, потому что он милостиво решил не говорить все те глупости, которые собирался сказать.

– Прости меня, – промолвил он вместо этого. – Прости меня, Аманда. Это не предмет для шутки.

– Нет, отнюдь нет, – ответила она, чувствуя, как отвратительные, причиняющие боль слезы собираются в ее глазах.

Майлз обхватил ее руками и притянул к себе.

– Я ужасный брат, – прошептал он. – Прости меня.

– Никогда.

Чуть отклонившись, он посмотрел на нее.

– Он любит тебя, знаешь ли, – спокойно проговорил он. – Николас.

– А я его, – сказала она, вытирая глаза рукавом.

– Нет, – осторожно продолжил он. – Я имею в виду, что он любиттебя.

– Олух, думаешь, я не знаю этого? И что мне с этим делать? – Аманда развернулась, чтобы посмотреть на Джейка, который в данный момент приводил в порядок свой меч. – А теперь посмотри сюда: еще один мужчина, который никогда не будет моим.

– Бедная девушка, – нежно проговорил Майлз. – В конечном счете, все утрясется.

– Мне следует стать монахиней.

– Храните нас, Святые, – со смехом вымолвил Майлз. – Ты – монахиня. Уму непостижимо.

– Почему? – чопорно спросила она. – Думаешь, не выдержу?

– Это бедные сестры не выдержат. Каждый мужчина в стране совершит паломничество к твоему монастырю, чтобы посмотреть, как ты молишься. Нет, – продолжил он, прекращая смеяться и качая головой, – нет, Аманда, из тебя получится отвратительная монашка, но замечательная жена. Дай своему бедному торговцу шанс сдержать свои обещания.

– Если он переживет моих старших братцев, – мрачно заявила она.

– Ну, только один из них пытается убить его. А Робину он на самом деле понравился. Это кое-что да значит.

Это было правдой. Она наблюдала, как ее старший брат разговаривает с Джейком, видела, с какой непринужденностью они это делали, что свидетельствовало о хороших новостях. Майлз взял ее за руку и потянул туда, где рядом с Джейком переминались Монтгомери и Джон. Джейк посмотрел на нее.

– Я был слишком уверен в себе. На минуту или две я подумал, что смогу потягаться с ним.

– Ты просто безумец, – незамедлительно ответила она. – Какими бы ни были его недостатки, Николас знает, как обращаться с мечом. Он всю свою жизнь учился этому. О чем ты только думал, идиот, пытаясь выстоять против него!

Она поняла, что кричит, но, помогите ей Святые, что еще ей оставалось делать?

– Он мог убить тебя! – добавила она, без всякого воодушевления.

Робин только задумчиво потирал подбородок.

Но Джейк, этот огромный олух, всего лишь улыбнулся. И поэтому она сделала единственную благоразумную вещь за все утро.

Она разрыдалась.

Джейк обнял ее и притянул к себе поближе. Она насквозь промочила его залатанную позаимствованную тунику. И, стоя здесь, обвив вокруг него свои руки и поливая его слезами, которые никогда не потрудилась пролить ни по одному мужчине из своего окружения, она поняла, что, вполне возможно, влюбилась в него.

Какой же дурой она оказалась.

– Как долго вы пробыли здесь? – спросил Робин.

– Чуть меньше месяца, – быстро вставил Майлз.

– Мы начали его тренировки, – добавил Монтгомери. – Думаю, мы проделали превосходную работу, как ты считаешь?

– Превосходную, – согласился Робин.

– Нам даже пришлось учить его говорить, когда он впервые оказался здесь, – не удержался Джон. – И он не умел ездить верхом, правда, Мэнди?

– Но он мог драться, да, Мэнди? – ища подтверждения, спросил Монтгомери. – Мы своими глазами видели, как он расправился с восемью бандитами всего лишь руками, используя их как оружие. Это было очень захватывающе.

– Об этом Майлз уже доложил, – сказал Робин заинтересованно. – Как я понимаю, мастер Килчурн, нам многое надо обсудить. Если моя сестра оставит свои попытки покрыть ржавчиной вашу кольчугу, мы можем отправиться куда-нибудь в более удобное место и там поговорить.

– Убирайся, Робин, – сказала Аманда, жалея, что ее глаза ослепли от слез и она не может нанести ему хороший удар, как он того заслуживает.

– Она никогда не плакала, – в полголоса промолвил Монтгомери.

– Никогда, – согласился Джон. – Она, должно быть, сильно расстроена.

– Наблюдать за тем, как Ник пытается прикончить Джейка, оказалось для нее слишком сильным зрелищем, – поделился размышлением Майлз. – Я хочу сказать, что нам следует оставить ее орошать кольчугу Джейка слезами, а самим направится в дом за чем-нибудь подкрепляющим. Когда она закончит, то смирится со своей любовью.

Я не люблю его, так и вертелось у нее на кончике языка, но она не смогла найти сил, чтобы произнести их.

– Кстати, меня зовут Робин, – представился тот. – Самый старший из всей этой шпаны. Пойдемте, я представлю вас своей леди Энн. После чего мы отправимся в солар моего отца и поговорим. Наедине, – многозначительно добавил он.

Аманда слышала, как запротестовали ее младшие братья, но понимала, что они все равно ничего не добьются. Робин был невероятно похож на их отца, и, когда он принимал решения, ничто не могло остановить его. Черта, которую он, очевидно, разделял с Джейком.

– Я буду в соларе, – фыркнула Аманда.

Роберт явно собирался сказать ей «нет», но она подозревала, что выглядела достаточно расстроенной, чтобы напугать его и заставить молчаливо согласиться. Поэтому, когда Робин зашагал через арену вместе с Джейком, Аманда пошла с ними, преследуемая младшими братьями.

Пока мужчины ели, она немного отвлеклась, наблюдая за Энн и следя, чтобы у ее невестки было достаточно еды и питья. К тому же, присматривая за сыном Робина, Филиппом, добрую половину оставшегося дня, Аманда обнаружила, что болтовня двухлетнего малыша лучше всего помогает расслабиться после напряженного утра.

И все это время Джейк и Робин мило беседовали за главным столом.

Как равные.

В конце концов, Аманда передала Филиппа его матери и отправила обоих наверх для давно поджидающего их дневного сна. Джейк и Робин провели за столом большую часть полудня, после чего, вместо дальнейшего опустошения кладовых Артана, направились в солар Риса с бутылкой вина и корзиной, наполненной вещами, способными успокоить и поддержать их во время утомительного разговора. Она последовала за ними, притулившись на стуле в самом темном угле и постаравшись сделаться как можно более незаметной.

– Шахматы? – спросил Робин.

– Конечно, – согласился Джейк.

Они устроились за доской, разыграли, кто играет белыми, и немедленно приступили к сражению.

Аманда грызла свои ногти в совсем неженственной манере. Она не привыкла к таким волнениям. Она бы лучше провела время, тренируясь на арене с мечом в руках или украдкой скользя по замку, заставляя своих поклонников ломать головы относительно ее местонахождения. Просто сидеть, ничего не делая, не было ее любимым занятием.

Нисколечко.

Она сложила руки на коленях и обругала себя. Какое ей дело, если Джейк пришелся Робину по душе? Никакого. Словно он мог что-то предложить ей. И словно она примет то, что он предложит.

Она вздохнула. Черт, еще больше времени на коленях за эту ложь.

Она сосредоточила свое внимание не на холодном каменном полу часовни, который поприветствует ее поутру, а на Джейке и Робине, сидящих перед ней за шахматной доской и ведущих битву умов, а не мечей.

Джейк выиграл первую партию.

Робин – вторую.

Так и продолжалось на протяжении остатка дня. Аманда периодически извинялась, выходя из солара под аккомпанемент зевков других обитателей комнаты, что заставило ее задуматься – не начала ли она терять свою привлекательность. Она принесла еще еды и вина, получив в ответ ворчливую благодарность. Нерешительно потопталась возле них, но ее проигнорировали. Она нахмурилась. Джейк начинал вести себя, как один из ее братьев.

Она не была уверена, что это для нее хорошее предзнаменование.

Робин откинулся в кресле, когда тени удлинились, и комната стала освещаться факелом и несколькими свечами. С удовлетворенным вздохом он уронил короля.

– Вы выиграли, Килчурн, – проговорил он. – Я рад. Вы играете очень хорошо.

– Вы тоже, – великодушно сказал Джейк.

– Думаю, мы совершенно равны, – продолжил Робин. Он покачал головой. – С трудом могу поверить, что вы всего лишь торговец, но предполагаю, что даже в торговле вы полагаетесь на стратегию.

– Все верно, – с кивком ответил Джейк, – особенно в моем деле. Людей всегда привлекают драгоценности, а некоторые готовы пойти на кровопролитие, чтобы завладеть ими, особенно, если смогут получить хорошую прибыль, продав их.

– Вы ведете свое дело в Лондоне?

– У меня в Лондоне магазин. А дело заставляет ездить по всему миру.

Робин подался вперед.

– Опасные места?

– Естественно. Довольно часто. – Он улыбнулся Робину. – Вы путешествовали?

Ох, вторая любимая тема Робина для обсуждения или, возможно, третья – после фехтования и хитросплетений сражений и перед наслаждением от роли мужа и отца, хотя последнее, как предполагала Аманда, он не так уж и часто обсуждал. По крайней мере, с незнакомыми людьми. Просто она случайно услышала одно замечание, наполненное гордостью, которую Робин не смог скрыть, и глубокой и неизменной привязанностью к своей леди и своему сыну.

– Венеция, – с довольным вздохом проговорил Джейк.

– Нет, остров Сицилия, – поправил Робин. – Палящее солнце, изысканная еда и пьянящее вино. Длинная вытянутая прибрежная полоса, просто созданная для того, чтобы мужчина лежал на ней и наслаждался вполне заслуженным отдыхом.

Аманда сидела на скамье под окном и слушала, как они в дружественной манере спорили над всеми прелестями и недостатками тех мест, которые оба посетили, отчего в ней поднималось страстное желание увидеть все эти города и страны своими собственными глазами. Ей следовало переодеться оруженосцем Майлза и отправиться вместе с ним в некоторые из его путешествий. Может, тогда было бы, что сказать в защиту дела торговца, особенно, если оно является смыслом его жизни.

Тем более торговца, который держался так, как Джейк.

Вечер проходил. Джейк сидел рядом с ее старшим братом, разговаривая и смеясь так, словно знал Робина долгие годы и всегда входил в круг его ближайших друзей.

Если бы Джейк только знал, как это было поистине неслыханно. Сама Аманда никогда не относила свою милую персону к доверенным людям Робина. Как она подозревала, к ним не относился никто, кроме Энн и Николаса. Да, Джейку действительно следует рассматривать это как комплимент.

Совершенно неожиданно она поняла, что находится под пристальными взглядами обоих мужчин. Робин потирал свой подбородок. Джейк, откинувшись в кресле, наблюдал за ней с небольшой улыбкой, его руки были закинуты за голову, словно его ничто не беспокоило.

– Что? – требовательно спросила она. – Почему вы меня так внимательно рассматриваете, словно мародеры кровавое поле после сражения?

– Я бы сказал, словно приз, – заметил Робин.

Она уставилась на него.

– Ты хотя бы понимаешь, как много ночей я провела, сидя здесь и слушая, как ты, отец и прочие чертовы мужчины моей семьи спорите на мой счет, словно я кобыла, которую нужно выставить на рынке? У меня есть собственное мнение! Собственные вкусы! Мне бы хотелось любить человека, за которого я выйду замуж.

– Ну, и? – спросил Робин.

– Что, и?

– Ты любишь его? – И, чтобы не возникло сомнений, кого он имеет в виду, Робин небрежно кивнул в сторону Джейка.

Аманда проскрежетала зубами.

– И почему я должна говорить это, когда он даже не открыл, что находится у него на сердце?

– Разве? – спросил Джейк, выглядя удивленным.

– Я не видела ни преклоненных коленей, ни букетов цветов, ни сонетов, [13]13
  Сонет (итал. sonetto, окс. sonet) – твёрдая поэтическая форма: стихотворение из 14 строк, образующих 2 четверостишия-катрена (на 2 рифмы) и 2 трёхстишия-терцета (на 2 или 3 рифмы), чаще всего во «французской» последовательности – abba abba ccd eed (или ccd ede) или в «итальянской» – abab abab cdc dcd (или cde cde). Принято относить к сонетам также «шекспировский сонет», или сонет с «английской» рифмовкой – abab cdcd efef gg (три катрена и заключительное двустишие, называемое «сонетным ключом»), – приобретший особую популярность благодаря Уильяму Шекспиру. Композиция сонета предполагает сюжетно-эмоциональный перелом (итал. volta), который в «континентальном» сонете приходится, как правило, на переход от катренов к терцетам, а в шекспировском сонете – чаще всего или на 8-й, или на 13-й стих; в ряде случаев, однако, этот перелом оттягивается поэтом, иной раз даже до 14-го стиха (например, в 71-м сонете Филиппа Сидни, «Who will in fairest book of Nature know…»).
  Сонет возник в XIII в. в Италии. Первый из известных сонетов был написан Якопо да Лентини (годы деятельности 1215–1233) – нотариусом при дворе короля Сицилии Фридриха II и поэтом «сицилийской школы». Первые итальянские сонеты своим ритмом, строем, перекрёстной схемой рифмы были близки к народной песне. В дальнейшем сонетную форму культивировали поэты «dolce stil nuovo» (Гвидо Гвиницелли, Гвидо Кавальканти, Чино да Пистойя) и представители демократической поэтической школы Тосканы (Чекко Анджольери, ит. Cecco Angiolieri). В творчестве первых получил дальнейшее развитие пришедший из поэзии трубадуров культ возлюбленной. В сонетах поэтов dolce stil nuovo женщина обожествляется, разрушаются сословные преграды в любви, исследуется духовный мир человека, совершенствуется поэтический язык. В плебейской поэзии Анджольери и его последователей воспевается будничная жизнь с её простыми человеческими радостями.
  Параллельно с любовным возникают сонеты политический и сатирический. Канонические правила написания сонета были сформулированы в 1332 году юристом из Падуи Антонио да Темпо.


[Закрыть]воспевающих мою красоту и мой милый характер. Как я должна узнать, что ты чувствуешь?

– Работа моей бабушки, – громко прошептал Робин. – Когда я ухаживал за своей любезной Энн, то тоже занимался всеми этими глупостями. – Он несчастно посмотрел на свои руки. – Я чуть не сломал свои бедные пальцы, в течение долгих часов и в различных позициях размещая их на лютне, [14]14
  Лю́тня – старинный щипковый струнный музыкальный инструмент с ладами на грифе и овальным корпусом. Исполнитель на лютне называется лютнистом, а мастер-изготовитель – лютье.
  Слово «лютня» вероятно, происходит от араб. al úd‎‎, «дерево», хотя недавние исследования Экхарда Нойбауэра доказывают что úd просто является арабизированным вариантом персидского слова rud, имеющего значения струны, струнного инструмента, или лютни. В то же время Джанфранко Лотти считает, что в раннем исламе «дерево» было термином с пренебрежительной коннотацией, обусловленной существовавшим в нём запретом на любую инструментальную музыку.


[Закрыть]только чтобы удовлетворить женские фантазии.

– Можешь быть уверен, что в тот день ты победил не благодаря своей игре на лютне. – Едко заметила Аманда.

Джейк сложил руки на груди и улыбнулся.

– Скажи свою цену, леди Аманда, и я буду рад заплатить ее.

– Дурак, – с улыбкой промолвил Робин. – Ну, и натворили вы делов. Она загрузит вас различной работой, день и ночь, непрестанно и только для своего удовольствия.

– Я мог бы придумать и более худшие способы провести время, – ответил Джейк.

Аманда вздохнула и уткнулась лицом в руки.

– Это невозможно, – устало проговорила она. – Безнадежные мечты.

– Она мечтает о вас, – сказал Робин. – Многообещающий знак.

Аманда услышала, что кто-то встал, затем почувствовала, как и ее поставили на ноги. Подняв голову, она увидела Джейка, который серьезно смотрел на нее.

– Я знаю, что должен предложить тебе, – сказал он. – Но как я могу просить тебя стать моей, когда все, что я имею, – это мое сердце в моих руках и ни одного титула рядом с мои именем?

Она вздохнула.

– Не можешь. Предполагается, я должна удовлетвориться тем, что мысль об этом пришла именно тебе.

– Еще в тот момент, когда ты вытащила меня из донжона с перепачканным от сажи лицом, – серьезно проговорил он.

– Надеюсь, вы понимаете, что будет означать свадьба с такой девушкой, – сказал Робин. – Ни минуты покоя, осмелюсь предположить.

– У меня было достаточно покоя, – улыбаясь, ответил Джейк. – Думаю, мне не помешает немного суматохи.

– Она у вас будет, – заверил его Робин. – Теперь, давайте отправимся спать. Если вы хотите проявить себя перед моим отцом, нам надо начать тренировки с первыми лучами.

– Вы очень добры, – промолвил Джейк.

– Ты даже не представляешь, насколько, – сказала Аманда. – Он редко кого-либо тренирует. Своих оруженосцев – да, но очень, очень редко взрослых.

– Тогда я невероятно польщен, – сказал Джейк. – И благодарен.

Робин поднялся и прошел к двери.

– Поторапливайтесь, вы, двое. Я хочу увидеть Джейка в постели, пока Ник не решил, что убийство в темноте – неплохой вид спорта. Не знаю, почему он так бесится. Можно подумать, он не будет рад мысли, что ты, наконец-то, выйдешь замуж, и он сможет задуматься о своей собственной женитьбе. – Он взглянул на Джейка. – Ник проводил все свое время, издеваясь над женихами Аманды. Не имею никакого представления, почему. Считаю, намного лучше мучить непосредственно саму Аманду.

– Да, не сомневаюсь в этом, – сказала Аманда, подавляя желание закатить глаза. Робин являлся, в чем ни у кого не возникало никаких сомнений, проницательным воином, но, когда речь заходила о сердечных делах, он оказывался болваном.

Джейк и Робин вдвоем проводили ее до спальни. Робин с интересом наблюдал, как Джейк целомудренно поцеловал Аманду в лоб.

Черт бы его побрал.

Робин покачал головой.

– Вы должны поцеловать девушку, Джейк. Чтобы убедиться, стоит ли она того, чтобы жениться на ней.

– Я поберегу себя до церемонии, – ответил Джейк, подмигивая поверх головы Аманды.

Она с грохотом захлопнула перед ними дверь. Идиоты, оба. Она забралась в постель, натянула на голову одеяло и поклялась позабыть о них.

Временно, в случае с Джейком.

Аманда закрыла глаза и от всего сердца помолилась, чтобы ему удалось выполнить задуманное.

Ей не хотелось думать, что останется от ее сердца, если у него не получится.