Текст книги "Несущий смерть"

Автор книги: Линда Ла Плант

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 32 страниц)

ГЛАВА 23

Пит ужаснулся тому, что в квартире Анны ничего не изменилось со времени его последнего визита и все выглядело так, словно она только что переехала. Анна открыла бутылку вина, и они поужинали жареной рыбой с картошкой, сидя на кухонных табуретах. В ответ на вопрос Пита о том, как продвигается расследование, Анна изложила версию Ленгтона в упрощенной редакции.

Размахивая вилкой, Пит принялся передразнивать Ленгтона, рассуждающего о цепи невероятных совпадений. Особенно его позабавило, что человек, которого разыскивает вся полиция Штатов и Соединенного Королевства, два раза подряд позволяет кому-то украсть из машины наркотики.

– Знаешь, что я тебе скажу? – спросил он в заключение.

– Ну давай, открой Америку.

– Думаю, он от вас ушел. Все эти предположения насчет того, кто, что и когда сделал, – чушь собачья; а суть в том, что до Фицпатрика вам не добраться.

– Не могу согласиться.

– Ну и не соглашайся – факт остается фактом. Он явился в отделение, одурачил вас всех и ушел с адресом… как его там… Д'Антона – увез его жену, забрал коробку, в которой, по вашим предположениям, и находился украденный наркотик и… да, чуть не забыл – жену он придушил!

Анна раздраженно оттолкнула тарелку с недоеденным ужином.

– Зачем так тянуть с арестом сестры Джулии Брендон и ее мужа, подозреваемых наравне с Фицпатриком? – настаивал Пит.

– Наблюдатели каждый день подробно сообщают обо всем, что у них происходит, – никуда эта парочка от нас не денется.

– Если этих наблюдателей так же легко вычислить, как всех остальных…

– Не так же! – огрызнулась Анна. – Часть из них роет в поле траншеи будто бы для телевизионного кабеля, а другая часть укладывает кабель…

– Вот это изобретательность! – саркастически заметил он.

– Да, и недешевая к тому же. И вообще, мне не следовало тебе об этом говорить.

– Почему это, черт возьми? Думаешь, побегу и передам кому-нибудь?

Анна со вздохом глотнула вина. Она устала, у нее разболелась голова – пришлось принять аспирин. Пит посмотрел на нее, собрал грязные тарелки и направился к раковине.

– Я в душ, – буркнула Анна.

– Превосходно. Мне присоединиться к тебе или отвалить домой? Я иногда чувствую себя курьером по доставке еды из ресторана.

– Извини.

– Голова болит?

– Начинает – затылок тяжелый.

– Ага, сегодня, значит, такая отговорка? Голова болит! Прекрасно. Пойди прими душ, а я пока тут быстренько приберу и пальтишко наброшу.

Не ответив, Анна вышла из комнаты. Он начал составлять посуду в посудомойку. Входя в душевую кабину, она услышала, как с грохотом захлопнулась входная дверь. Но как только она вышла из ванной и надела пижаму, раздался звонок.

На пороге ухмылялся Пит:

– Не могу выехать из гаража. Без пульта дверь не открывается, а кода я не знаю.

Анна обняла его и попросила прощения. Хотела сообщить код, но он ногой захлопнул дверь:

– Пошли наверх.

Она не смогла ему отказать. Когда он принял душ и лег рядом с ней, она уже почти спала. Он нежно поцеловал ее, и она поняла, что отвертеться не получится. Ей этого совсем не хотелось, и она покорилась ему с единственной мыслью: скорее бы все закончилось. Анна совсем не участвовала в происходящем – тело словно действовало само по себе. Пит уснул первым – повернулся на бок и уткнулся ей в шею, обняв ее одной рукой, будто ограждая от опасности. Она нежно, как ребенка, погладила его по голове, ощущая тепло его дыхания и чувствуя угрызения совести из-за того, что едва терпела его ласки. Она размышляла о своем отношении к Питу – исключительно дружеском. Хорошо хоть, не думала о расследовании. Даже о Ленгтоне сейчас не думалось: она просто лежала с закрытыми глазами и мысленно будто смотрела сверху на себя и на Пита, на их сплетенные обнаженные тела, вид которых оставлял ее совершенно равнодушной.

Анна проснулась, как от толчка, от жужжания часов Пита. Девятый час! Она в панике вскочила с кровати. Команда собиралась устроить встречу с прессой, и Анна не хотела ее пропустить. Когда она оделась и проглотила чашку черного кофе, Пит тоже был готов к выходу. На парковке он поцеловал ее и обещал позвонить попозже: если вечером она будет свободна, он принесет с собой какой-нибудь фильм.

Анна едва слушала: зашвырнула дипломат в машину и включила зажигание, надеясь, что, если будет изо всех сил жать на педали, к девяти доедет. Напрасно.

Двери гаража не двигались с места. Другие жильцы тоже спешили на работу и оказались в столь же неприятном положении. Кое-кто вступил в ожесточенную перепалку с мистером Берком, начальником охраны, пытавшимся открыть дверь вручную. Ему удалось лишь слегка приотворить ее, и она тут же снова захлопнулась.

Джеймс Фулфорд ожесточенно пнул закрытую дверь:

– Третий раз подряд – и месяца не прошло! Я на пароход опаздываю, черт побери! – Он повернулся к Анне и Питу. – Я бы успел на якоре его сюда дотащить, пока этот идиот справится с дверью, а даже если и откроет, все равно теперь опоздаю на встречу. Потеряю кучу денег. – Он расхаживал по гаражу, громко топая ногами от возмущения, а тем временем появлялись все новые жильцы и беспомощно наблюдали, как Берк воюет с дверью, которая никак не поддается.

Когда Анна на такси добралась до места пресс-конференции, там уже все закончилось, и она отправилась на метро в Чолк-Фарм. Знала, что ей крепко достанется: объяснения по поводу заклинившей двери гаража уважительными не сочтут. К счастью, Ленгтона в отделении не было – зато была Каннингам, совершенно разъяренная. Анна только открыла рот, чтобы принести извинения, как ей на глаза попалась фотография пропавшего Адриана Саммерса. В мозгу у нее словно что-то щелкнуло: она всем своим существом ощутила, как кусочки головоломки начинают складываться в картинку. От волнения у нее перехватило дыхание. Она сорвала фотографию с доски и помчалась к себе в кабинет, бросив на ходу:

– Гордон, немедленно зайдите ко мне!

Она даже махнула рукой, неосознанно повторив жест Ленгтона, всегда приводивший ее в раздражение.

– Узнаете? – спросила она, держа фотографию перед Гордоном.

– Нет, – ответил влетевший в кабинет вслед за ней Гордон.

– Я тоже не узнала, пока не увидела его на расстоянии. Всмотритесь как следует, Гордон.

Он уставился на фотографию, которую она держала на уровне груди, обходя вокруг стола.

– Гордон, вспомните нашу поездку на ферму.

Он все еще выглядел озадаченным. Анну вывела из себя его несообразительность.

– Помните парня, которого мы там видели? Он еще ушел в огород, как только я с ним заговорила? Это он?

– Бог ты мой, да, кажется, он! – Гордон взял фотографию, которую Анна швырнула на стол.

– Уверена, что он, – сказала она, перекладывая гору папок с пола на стол. – Так, а теперь вернемся к картине в доме: яхта.

– Да-да, помню, сначала она была, а потом исчезла! – От Анны исходила такая энергия, что Гордон занервничал.

– Верно. А чего ради, по-вашему, ее убрали? Значит, это старая яхта Александра Фицпатрика, так?

– Точно, «Вызов дьяволу», но мы же установили, что он ее продал, – ответил Гордон.

– Я не об этом. – Анна быстро отдала распоряжения: срочно провести проверку в порту Брайтона: выяснить, какие яхты стояли в порту за последние полгода и какие приходили в порт и покидали его, и узнать имена всех владельцев.

– Шевелите мозгами, Гордон. Александр Фицпатрик снял дом в Брайтоне. А если там же в порту стояла его яхта? Нам не удалось ничего узнать в лондонских гостиницах, но мы точно знаем, что он был в Лондоне, – давайте-ка займитесь этим.

Анна не стала докладывать Каннингам о своей догадке, а отправилась на патрульной машине в Скотленд-Ярд. Отметив пропуск у входа, она на лифте поднялась в кабинет Ленгтона.

– Кажется, он у нас в руках, – сообщила она, едва сдерживая волнение.

Она в первый раз попала в кабинет Ленгтона и удивилась его размерам: его стол и стол для совещаний выглядели весьма внушительно. На столе – множество фотографий его бывшей жены и детей, Китти и Томми. От неожиданности Анна пришла в легкое замешательство: она теперь почти ничего не знала об этой стороне его жизни.

– Ну, давай выкладывай! – Ленгтон сидел у стола в большом кожаном крутящемся кресле.

Анна не стала садиться – ей не терпелось рассказать ему о своем открытии.

Ленгтон внимательно слушал, пока Анна описывала встречу с Адрианом Саммерсом на ферме, в полной уверенности, что это был именно он. Потом рассказала, как через два часа после ее разговора с Гордоном он обнаружил, что в порту Брайтона некоторое время стояла большая яхта под названием «Дева». При заходе в порт нужно было указать имя владельца – это оказалось одно из фальшивых имен Александра Фицпатрика. Сейчас яхта стоит в порту Челси. По словам начальника порта, она пришла туда лишь месяц назад.

– Сначала я приняла твою теорию, но теперь предлагаю собственную, – выпалила Анна, тяжело дыша; Ленгтон жестом попросил ее сбавить обороты. Анна вытащила из дипломата бумаги. Ей все это время, среди прочего, не давала покоя записка с указанием пути на ферму, написанная, как они предполагали, Дамиеном Ноланом. Как могла она попасть в бардачок «мицубиси»? Если, как они считали, местность была Фицпатрику знакома, зачем вообще нужна записка? Если только…

– Помнишь белый фургон, взятый напрокат, чтобы забрать наркотики в аэропорту? Вдруг Адриан Саммерс приехал на нем на ферму? Мы ведь так и не вышли на след наркотиков; а если их прямо из Гэтвика привезли на ферму и записку написали для Адриана? После этого фургон разгрузили, и Фицпатрик вернул его в Лондон. К этому времени все из бардачка переложили в «мицубиси»: записку, деньги, возможно, одну коробку с наркотиком – для продажи. Фентанил пока не вышел на улицы, так? – Анна порылась в бумагах. – Это значит, что Фицпатрик находился на ферме, когда Джулиус Д'Антон вынюхивал, нельзя ли чем поживиться в коттедже и вокруг. Увидел джип и увел его. А в машине, как ты верно предположил, осталась коробка с наркотиком.

На столе у Ленгтона зазвонил телефон. Он снял трубку и переключил на громкую связь. Звонил Фил, которого с двумя коллегами отправили в порт Челси. В порту подтвердили, что на яхте находится молодой блондин по имени Адриан Саммерс. Ни Фицпатрика, ни девочек не видели, но начальник порта сказал, что пару дней назад заметил на палубе двух мальчиков. Фил, во время разговора не сводивший глаз с яхты, выругался: к ней направлялась няня-китаянка с двумя сумками продуктов.

Ленгтон распорядился продолжать наблюдение и не подходить близко к яхте. После недолгого молчания он попросил Анну подробно описать первый визит на ферму. Она рассказала, как они заблудились и пришлось остановиться у маленького коттеджа и поговорить с пожилой дамой, которая указала им путь. Когда они приехали на ферму, Гонор была за домом в курятнике. Потом Анна рассказала о картине с яхтой, которую убрали после их отъезда.

Взяв карту, она воссоздала маршрут, по которому двигалась Джулия Брендон в свой последний день: от Уимблдона к трассе А3, затем сделала поворот, будто бы направляясь к М40.

– Может быть, она знала, что за ней следят, и пыталась оторваться от машины наблюдения? Они несколько раз повторили, что она летела на бешеной скорости. Может, ехала в Брайтон на яхту?

Ленгтон поднялся из кресла. Хватит предположений, пора действовать, исходя из того что главный подозреваемый в ловушке. Как только он попытается снять деньги, которые Раштон под его нажимом вернул на его счета, его легко выследят. Пока подобных попыток не было, а сам он как сквозь землю провалился, – так где же он есть?

Спускаясь в лифте, Ленгтон улыбнулся Анне и легко коснулся ее затылка:

– Молодец, малышка. Работаешь на чистом адреналине – я-то знаю, что это такое.

От прикосновения его пальцев Анну словно током ударило, но она промолчала. Он прав, у нее внутри все дрожит от напряжения.

– Ферму ведь обыскивали? – спросила она, повернувшись к нему. – И ничего не нашли. Если Гонор настолько насторожил мой приезд, что она решила убрать картину, она же могла и наркотики припрятать. Думаю, в курятнике.

По пути к патрульной машине Анна остановилась как вкопанная:

– Когда шел обыск на ферме, она была совершенно спокойна – наверняка знала, что ничего не найдут. – Она взглянула на Ленгтона. – Но мы же не обыскали коттедж! Старушка сказала, что его ремонтировали и теперь там есть все удобства. Может, она тоже причастна к делу – ну, например, предупредила Гонор о моих расспросах, и та пошла закрывать курятник.

Под вой сирен машина неслась по Лондону. Анна так ожесточенно потирала голову, что волосы у нее встали дыбом. Обернувшись к ней, Ленгтон коснулся ее колена:

– Расслабься. Ты права – мы загнали Фицпатрика в угол. Пора брать Ноланов.

В отделении все были в полной боевой готовности, пока Ленгтон вызывал вертолет, чтобы как можно скорее добраться до Оксфордшира. Местная полиция должна была оказать поддержку при аресте Ноланов и обыске коттеджа. Наблюдатели сообщили, что Дамиен и Гонор дома. Ленгтон хотел обойтись без сирен и без лишнего шума и дал всем подробные инструкции, как себя вести во время операции. Кроме того, отправили дополнительные силы в помощь команде наблюдателей в порту Челси и начали проверку коттеджа и – особенно – проживающей в нем пожилой дамы.

Когда вертолет приземлился на поле примерно в миле от фермы, у Анны внутри все похолодело от напряжения. Фицпатрик до сих пор не появился в порту Челси, и команде наблюдения приказали ждать и не высовываться. Ленгтону позвонили по мобильнику. Закончив разговор, он издал свой знаменитый короткий смешок:

– Она его мать, ну и дела! Миссис Дорис Итвелл – в первом браке жена Алистера Фицпатрика – и живет в коттедже сорок лет.

В конце улицы, от которой отходила ведущая к ферме грунтовка, выстроился ряд полицейских машин. Ждали приказа. День был ясный и солнечный. Щебетали птицы, и все вокруг выглядело настолько мирно, что казалось Анне почти невероятным. Ленгтон опасался, как бы Ноланы не предупредили Адриана Саммерса, и приказал одновременно брать ферму и яхту. Сестры были переодеты мальчиками, и он велел Филу взять с собой их фотографии для опознания, хотя и не сомневался в том, что это дочери Джулии Брендон.

В четверть пятого Ленгтон и Анна в головной машине проехали мимо коттеджа и остановились. За ними следовали еще две машины и фургон с четырьмя сотрудниками местной полиции, которые должны были начать обыск коттеджа и пристроек. Анна видела, как машины продвигались по обсаженной с обеих сторон цветами дорожке. Миссис Итвелл отворила дверь прежде, чем они подъехали к дому. Она испугалась, увидев полицейские удостоверения и ордер на обыск. В эту же минуту двое полицейских с собаками подошли к гаражу. Сбив замок, они с усилием открыли старую деревянную дверь, и она начала мерно раскачиваться взад и вперед. Еще двое полицейских прошли к полуразвалившейся теплице и пристройкам. Обыск начался.

Он оказался недолгим. Один из вошедших в гараж полицейских почти сразу вышел оттуда и подозвал Ленгтона: они обнаружили основной груз, защищенный лишь дешевеньким замком и прикрытый брезентом.

– Ящики до самого потолка – штук тридцать.

Ленгтон хлопнул в ладоши и велел шоферу двигаться дальше. В заднее окно Анна видела, как плачущую миссис Итвелл ведут к патрульной машине и помогают ей туда забраться.

Всего через пять минут они по узкой улочке подъехали к открытым воротам фермы. Следующая машина объехала дом и остановилась с обратной стороны. Ленгтон и Анна в окружении полицейских двинулись вдоль дома; усиленная команда наблюдателей оставалась на своих постах. Гонор пекла хлеб, и руки у нее были в муке. Дамиен сидел за кухонным столом и проверял студенческие работы. Прислонившись к полуоткрытой конюшенной двери, Ленгтон предъявил удостоверение и ордер.

Анну поразила реакция Гонор: услышав, что она арестована, хозяйка невозмутимо попросила разрешения вымыть руки. Дамиен завинтил колпачок ручки и аккуратно положил ее на работы. Их разделили, посадили в разные машины и провезли мимо коттеджа, который казался взятым в осаду полицейскими в форме. Узнав о том, что миссис Итвелл тоже арестована, Гонор и бровью не повела. Дамиен сидел опустив голову и небрежно скрестив кисти рук. Он окинул взглядом осажденный дом, но, как и его жена, предпочел хранить молчание.

В местном отделении полиции им зачитали права, предъявили обвинения и сообщили, что доставят в Лондон для допроса. Ни он, ни она не произнесли ни слова. Они не казались ни напуганными, ни смирившимися с судьбой – они сохраняли спокойную уверенность в себе. Дамиен написал имена адвокатов, которые должны были представлять интересы его и жены.

Фил поднялся на борт «Девы» ровно в четверть пятого. Дети смотрели фильм по небольшому телевизору в главной каюте. Адриан Саммерс валялся на койке, рассматривая какие-то карты. Май Лин собиралась подавать чай. Увидев удостоверения полицейских и ордера, она истерически завизжала. Девочки были коротко острижены и вполне здоровы. Поначалу они испугались десанта полицейских, но потом с радостным любопытством ехали в патрульных машинах с воющими сиренами; няня сидела между ними. Адриан Саммерс попытался изображать возмущенную невинность, однако притих, когда его повели к машине.

Детей решили временно передать под опеку службе по взаимодействию с семьями, с которой предварительно обо всем договорились. Адриану Саммерсу уже зачитали его права и предъявили обвинения в распространении наркотиков и препятствии отправлению правосудия. Он впал в буйство, и его поместили в одиночную камеру.

Во время допроса миссис Итвелл настолько разволновалась, что пришлось вызвать врача. Она заявила, что понятия не имела о содержимом коробок, и согласилась подержать их у себя, выполняя просьбу сына. Она вспомнила, что за последние восемь месяцев виделась с ним всего несколько раз, а в предшествующие двадцать лет почти не поддерживала с ним отношений. Своих внучек она видела лишь однажды, когда они ненадолго приезжали с матерью на ферму. О местонахождении своего сына она не имела понятия, но в его добропорядочности не сомневалась.

Направляясь к выходу, Ленгтон низко склонился к миссис Итвелл:

– Боюсь, вы совсем не знаете своего сына. Поверьте, он очень дурной человек. И мы найдем его, хотите вы этого или нет.

Тем временем Дамиена и Гонор везли в Лондон. Их доставили в отделение к девяти вечера и поместили в отдельных камерах рядом с камерой Адриана. Ленгтон провел расширенное совещание с командой. От его приподнятого настроения не осталось и следа: он устал и был мрачен. Они многого добились, но на след Александра Фицпатрика так и не вышли. Яхту конфисковали, и сейчас там шел обыск. Кроме того, у них оказалась большая часть наркотика и мать главного подозреваемого. Учитывая возраст, ей разрешили вернуться в коттедж в сопровождении женщины-полицейского.

Ленгтон решил отложить допрос Дамиена и Гонор до утра, чтобы успеть как следует подготовиться и известить адвокатов. Однако Адриана Саммерса предстояло допросить немедленно, чтобы попытаться что-нибудь из него выжать. Ленгтон распорядился продолжать поиски Фицпатрика; вечерние газеты уже поместили его фотографию на первых страницах. Для программ теленовостей и утренних газет сообщили о произведенных в ходе расследования арестах. Ленгтон попросил средства массовой информации особо подчеркнуть то обстоятельство, что стоимость изъятого наркотика достигает от десяти до двенадцати миллионов фунтов.

Для Адриана Саммерса пригласили женщину-адвоката, фамилия которой была в полицейском списке, – молодую и не слишком опытную: в такой короткий срок никого другого найти не удалось. Саммерс был арестован в первый раз в жизни и после беседы с адвокатом страшно перепугался. Зная о серьезности предъявленных обвинений, он сообщил на допросе больше, чем можно было ожидать.

После допроса Адриана все кусочки головоломки собрались наконец воедино. И Ленгтон получил то, чего безуспешно добивался с самого начала, – хронологию событий.

Прежде всего Адриан сообщил, что не знал настоящего имени Фицпатрика и думал, что его зовут Энтони Коллингвуд. Ленгтон предложил в дальнейшем для ясности называть его Фицпатриком. Адриану задали вопрос о краже джипа «мицубиси». Хотя машину купили около полутора лет назад на имя Адриана, платил за нее Фицпатрик. Адриан сказал, что, сняв дом в Хоуве, Фицпатрик на самом деле жил на яхте в Испании и готовился привести ее в порт Брайтона.

Адриан влез в долги, выплачивая взятые на учебу деньги, – и тут встретил в Брайтоне Джулиуса Д'Антона. В студенческой среде Д'Антона хорошо знали: одно время он держал антикварный магазин в знаменитых брайтонских Лейнз,[8]8
  Лейнз (The Lanes) – район курортного места Брайтон и Хоув (некогда два самостоятельных города в графстве Суссекс), с узкими извилистыми улочками и переулками, изобилующий магазинчиками, в том числе антикварными.


[Закрыть] потом разорился, но у него всегда можно было купить дури. Он все еще время от времени приезжал в Лейнз в поисках антиквариата; там-то они и разговорились.

За кофе Адриан признался Д'Антону, как плохи его дела. Кинув взгляд на джип, Д'Антон предложил Адриану его продать. Адриан объяснил, что машина принадлежит не ему, а тому, на кого он работает, хотя зарегистрирована и застрахована на его имя. Д'Антон сказал, что можно провернуть неплохое дельце. Он знает парня по имени Стэнли Лемур, который заберет джип и заменит номера. Адриан заявит о пропаже, потребует денег по страховке, потом получит тот же джип назад, но половину денег отдаст Д'Антону. Адриан попался на удочку и позволил Д'Антону взять машину.

Ленгтон спросил, знал ли обо всем этом Фицпатрик. Знал только, что за пропавшую машину была выплачена страховка, ответил Адриан. Из этих денег несколько сотен взял Д'Антон и еще больше – Лемур. Лемур перебил номера на моторе и на машине, но больше ничего не успел: Фицпатрик прибыл в Брайтон раньше, чем ожидали.

Адриан вспомнил, как примерно в то же время Фицпатрик рассказал, что у него возникли сложности с бывшей партнершей и теперь ему срочно нужны деньги.

– Я тогда единственный раз видел, как он по-настоящему разозлился. Сказал мне, что затеял большое дело и нужно быстро найти средства.

Адриан клялся, что понятия не имел о том, кто такой Фицпатрик, а также о том, что «большое дело» связано с наркотиками. Фицпатрик нанял его за полтора года до этого – Адриан тогда пришел к нему в Хоув и спросил, не нужно ли чего сделать по дому. Он в то время убирал листья и мыл окна во всем районе. Фицпатрик предложил купить и застраховать на его имя машину «мицубиси», чтобы Адриан мог выполнять обязанности шофера, когда нужно будет ездить в Лондон и обратно.

– Значит, он приехал и уехал.

– Точно. Я знал, что он оформляет бумаги на яхту. Как я уже сказал, он уехал из Брайтона в Испанию, чтобы вернуться на яхте и поставить ее в порту.

Когда речь зашла о взятом напрокат белом фургоне, Адриан страшно занервничал. Признался, что изготовил логотип и помог Фицпатрику загрузить товар в ящики. Тут прояснилось еще одно обстоятельство; Адриан действительно доставил фургон с наркотиком в Оксфордшир, на ферму Ноланов. Гонор помогла ему разгрузить фургон, и они спрятали ящики в курятнике.

– Где в это время находился Фицпатрик?

Адриан надул щеки, пытаясь восстановить последовательность событий. Наконец вспомнил, что, кажется, Фицпатрик зачем-то ездил на остров Мэн. Адриан должен был доставить ящики на ферму. После чего он уехал в Лондон, вернул фургон и ключи и сжег логотипы. Потом позвонил Фицпатрик; он беспокоился, что на ферме ненадежно, и хотел, чтобы ящики перевезли в другое место; одну коробку он попросил доставить в Брайтон.

Адриан отправился на джипе назад на ферму, перевез ящики, один вскрыл и взял из него одну коробку. Возвращаясь по грунтовке, встретил Джулиуса Д'Антона – у того фургон застрял в канаве. Адриан подвез Д'Антона до деревни, где тот договорился в местном гараже, что фургон вытащат из канавы и починят. Д'Антон попросил одолжить ему денег – хотел по дешевке купить стол в местном антикварном магазине. Обещал после продажи стола поделить прибыль пополам. Но стол не влез в «мицубиси», и сделка не состоялась.

Адриан и Д'Антон вернулись на «мицубиси» в Лондон. По дороге Д'Антон сказал, что ему нужно поспать – что-то его пот прошиб, – и устроился сзади на пассажирском сиденье. Увидев коробку, спросил, что в ней, но Адриан ушел от ответа.

– Надо было сказать, что там жидкость для мытья окон или что-то в этом роде; Д'Антон был такой проныра! А я смолчал, и он догадался, что это неспроста, и потом всю дорогу приставал с расспросами.

В этот момент адвокат наклонилась к Адриану и что-то ему прошептала; он внимательно слушал, склонив голову. Ясно было, что она советует ему попридержать язык. Ленгтон откинулся на спинку стула и посоветовал Адриану выложить всю правду. Если он поможет следствию и ничего не утаит, ему это зачтется. Он долго уговаривал Адриана, объясняя, что им нужно прежде всего поймать Фицпатрика. Адриан нервничал, потел, но продолжил рассказ.

Д'Антон открыл коробку, увидел ампулы с фентанилом и спросил, что это за штука, – в жизни такой не видел. Адриан знал только, что Фицпатрик забрал из Гэтвика несколько ящиков с такими же ампулами. Д'Антон по мобильнику вышел в Интернет и выяснил все про фентанил. Сказал Адриану, что наркотик стоит целое состояние, а у него есть приятель, который может его сбыть. Адриан встревожился.

– Он назвал имя приятеля? – спросил Ленгтон.

Адриан глотнул воды, пытаясь вспомнить. Кажется, что-то итальянское. Через минуту произнес:

– Донни какой-то. Больше ничего не помню.

Ленгтон записал имя Донни Петроццо, не назвав его вслух, и принялся постукивать ручкой по столу:

– Продолжайте, Адриан. Вы ехали в джипе с Д'Антоном – что дальше?

Адриан крепко сцепил пальцы; лоб у него взмок.

– Давайте-ка я помогу. – Ленгтон открыл папку и вынул фотографию мертвого Джулиуса Д'Антона. – Ваших рук дело?

– Нет, богом клянусь, это не я.

Ленгтон подтолкнул фотографию поближе к Адриану, которого начала бить дрожь.

– Тогда продолжайте. Мы квалифицируем его смерть как убийство, Адриан.

Адриан еще несколько минут перешептывался с адвокатом. Она попросила объявить перерыв для консультации с клиентом. Ленгтон согласился дать им десять минут и вышел вместе с Анной, оставив в комнате полицейского.

Когда они вернулись, Адриан выглядел намного спокойнее. Он негромким голосом продолжил показания с того места, где остановился до перерыва.

Д'Антон не отставал от него: предлагал помочь сбыть наркотики. Даже хотел, чтобы Адриан позвонил Фицпатрику, – но Адриан отказался. К этому времени Адриан съехал с трассы у разворота – он собирался возвращаться в Брайтон. В какой-то момент (Адриан не помнил, где именно, только помнил, что они застряли у светофора) Д'Антон схватил коробку и выскочил из машины; по сиденью раскатилась целая куча ампул.

– Я ничего не мог сделать: он бежал, а я стоял на светофоре и не мог его догнать. Видел, как он вскочил в такси сильно впереди меня.

– Дальше, – склонился к нему Ленгтон.

– Я вернулся в Брайтон в ужасном состоянии из-за того, что случилось. Позвонил Фицпатрику и все ему рассказал. Он велел мне самому с этим разобраться, но я не знал, где живет Д'Антон, знал только номер его мобильника. Стал ему звонить и все время натыкался на автоответчик. Потом вернулся Фицпатрик. Я думал, он с катушек съедет от злости, но он просто попросил меня еще раз все рассказать, а потом я дал ему номер мобильника Д'Антона.

Ленгтон, покачав головой, взглянул на Анну.

– Давайте еще раз, Адриан, – что-то я вам не верю.

– Это правда!

– Вы думаете, я поверю, что Фицпатрик спокойно отнесся к потере наркотиков стоимостью в тысячи фунтов?

– Я же говорю, он был совершенно спокоен. Уж лучше бы он меня отдубасил! Только он не стал.

– Значит, он позвонил Д'Антону?

– Ну да, я слышал, как он с ним разговаривал: сказал, что хотел бы встретиться с этим его приятелем. Еще слышал, как он спрашивал о клиентах. Все повторял: «Приличная публика, значит?» – и смеялся. Когда закончил разговор, велел мне как следует вымыть весь дом. Примерно через час уехал на джипе. Взял пакеты, выпавшие из коробки, и положил их в большой полиэтиленовый пакет. Я два дня все драил, вытирал везде, как он велел, а потом пришел на яхту. Он вернулся дня через три и сказал, что ему опять нужно на остров Мэн.

– И взял вас с собой?

– Нет. Дал несколько сотен и сказал, что позвонит, если понадоблюсь. В тот раз он был злой. Сказал, что, если хочу хорошо заработать и продолжать работать у него, должен держать язык за зубами.

– Угрожал?

Адриан кивнул:

– Сказал, что из-под земли достанет, а если опять облажаюсь – убьет. Я вернулся в колледж и несколько месяцев не имел от него вестей. Потом его яхта пришла в порт Брайтона.

– И все время, пока вы отмывали дом в Брайтоне, он разъезжал на джипе?

– Да.

Ленгтон открыл папку и положил перед Адрианом фотографию Джулии Брендон:

– Узнаете эту женщину?

– Нет.

Дом в Уимблдоне и Фрэнка Брендона он тоже не узнал. Наконец ему показали фотографию Донни Петроццо. Адриан никогда его не видел. Ленгтон сложил фотографии и убрал их в папку.

Адриан объяснил, что в следующий раз Фицпатрик позвонил и велел ему прибыть на яхту в порт Челси. Он должен был заниматься уборкой и ходить за продуктами; на этот раз «мицубиси» ему не дали. Узнав, что на яхту привезут двух дочерей Фицпатрика с няней, Адриан приготовил для них постели.

Допрос подошел к концу, но Адриану сказали, что его пока не отпустят. Он расплакался. Ленгтон завершил магнитофонную запись и пошел к двери. На пороге он обернулся, взглянул на хлюпающего носом юнца и произнес:

– Это еще не конец, мистер Саммерс.

Анне не хотелось уходить, хотя шел двенадцатый час. Трудно было успокоиться после напряженного дня. Пит еще сидел в лаборатории, и она пошла к нему.

Как и Ленгтон, Пит раздавал поручения своей команде, объясняя, чем следует заняться в первую очередь. Небрежно чмокнул Анну в щеку и подвел к столу, где были разложены улики, которыми занимались утром.

– Ну вот, в руке у дамы, которую нашли задушенной на складе, остались несколько волосков, выдранных с корнем, – хороший материал для анализа ДНК.

Пит положил слайд под микроскоп, и Анна наклонилась к нему.

– Думаю, она вцепилась убийце в волосы и вырвала довольно много. Очень темные – и покрытые каким-то маслом для волос. Не африканские – возможно, принадлежат португальцу или латиноамериканцу. – Он отодвинулся, чтобы Анна могла получше рассмотреть. – И еще волокна – шерсть, вполне определенного цвета и не с одежды жертвы.

Анна заметила, что карманы его белого халата в синих чернильных пятнах. Вид у него был усталый.

– Может, удастся получить четкий отпечаток с ее шеи – большой палец правой руки. С такой силой надавили на горло, что остался синяк. Попытаемся снять отпечаток при помощи суперклея.