Текст книги "Несущий смерть"

Автор книги: Линда Ла Плант

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 32 страниц)

– Анна?

Громко топая, он сбежал по ступенькам. Волосы у него, как и у Анны, торчали в разные стороны. Он натянул джинсы, но был без футболки и босиком.

– Я сварила кофе, – не глядя на него, сказала Анна.

– Чудно. А душ не хочешь принять? – спросил он, оглядывая комнату.

– Нет, пожалуй. Лучше поеду домой и переоденусь.

Он взглянул на часы на каминной полке:

– Они правильно идут?

Анна посмотрела на свои часы – хоть их вчера не сняла.

– Боже мой, половина девятого! Придется ехать прямо на службу.

– И мне. Хочешь тост?

– Нет, поем чего-нибудь в кафе.

Он подошел к ней сзади и, обняв, потянулся за своей чашкой кофе.

– Все хорошо?

– Да, голова уже почти не болит. Хочешь аспирину? Я нашла упаковку у тебя в кухне.

– Нет уж. – Он громко отхлебнул кофе, потом обнял ее и уткнулся носом ей в шею. – Не жалеешь?

– Нет, нисколько, – ответила она, отворачиваясь в сторону.

– Посмотри на меня, – ласково попросил он и повернул ее к себе. – Что не так?

– У меня зубы нечищеные, – ответила она.

– В ванной есть новая щетка.

– Нет, я лучше поеду.

– Но сначала посмотри на меня. Перестань отворачиваться.

Она вздохнула, медленно повернулась к нему лицом и подняла на него глаза. Он наклонился и нежно ее поцеловал.

– Ночь была незабываемая, – сказал он, взяв ее лицо в ладони. – Не жалеешь?

– Ты уже спрашивал.

– И?..

– Нет.

– Ну и хорошо. Вечером позвоню.

– Ладно.

Он отвернулся взять свою чашку. Она быстро нашла сумку и дипломат.

– Ты точно не хочешь принять со мной душ?

Анна откашлялась:

– Мне правда нужно ехать, не то опоздаю. А после свободных выходных вряд ли Каннингам это понравится. Она и так ко мне цепляется.

– Расскажешь ей обо всем, что мы нашли на ферме?

– Не сразу.

– Придется, если хочешь, чтобы этот фургон пригнали в город и отдали экспертам.

– Знаю, но мне нужно кое с чем разобраться. Я тебе позвоню.

Анна направилась к двери, где из ящика торчали воскресные газеты.

– Сегодня воскресенье, – сказала она.

– Что?

– Я говорю, сегодня воскресенье. – Она с облегчением рассмеялась.

– Черт возьми, и правда воскресенье! – повторил он.

– И мне не надо на службу до понедельника.

– И мне, – засмеялся он. Затем подошел к ней и вынул из ящика газеты.

– Вот что. Поставь ты свои сумки, я схожу куплю свежего хлеба, и мы позавтракаем яичницей с ветчиной или рогаликами с лососем.

– Нет, я все-таки поеду домой.

– Не соблазнишься? А как насчет пообедать вместе?

Она заколебалась – предстояло еще закончить с коробками.

– Ну, как знаешь, – пожал плечами Пит. – Может, приехать помочь?

– Я подумаю. – Анна открыла входную дверь.

– В случае чего ты знаешь, где меня найти.

Анна долго стояла под душем, пытаясь осознать все, что произошло прошлой ночью. Она переоделась в спортивный костюм, заварила чай, приготовила тост и уселась на балконе. После одиннадцати она начала распаковывать вещи и с изумлением заметила, что напевает. И поняла, что по-настоящему счастлива. Из-за Пита? Из-за того, что они всю ночь любили друг друга? Или из-за того, что наконец освободилась от власти Ленгтона?

В начале второго Анна позвонила Питу. Просто телепатия какая-то, сказал он: сам только что собирался ей звонить. Они договорились пообедать в ресторане «Сан-Фредиано», чуть в стороне от Кингс-роуд. Анна надела джинсы и бледно-голубой кашемировый свитер, который выгодно оттенял синеву ее глаз. В ее душе разлилось приятное тепло: она с нетерпением ждала новой встречи с Питом. Они сейчас переживают самую счастливую пору. Анне, чья жизнь была небогата романами, отношения с Питом придали уверенности в себе – а ей так давно этого не хватало.

Она приехала в Челси ровно в четверть третьего. Пит уже ждал; она заметила, что он побрился и вымыл волосы. На нем были джинсовая куртка, рубашка в клетку, тесно облегающие джинсы и ковбойские сапоги. Увидев ее, он широко раскрыл объятия:

– Чудесно выглядишь.

Взявшись под руку, они вошли в ресторан и заняли столик на двоих в углу.

Когда они изучали меню, в ресторан вошла симпатичная высокая блондинка:

– Привет, Пит!

Пит опустил меню и привстал со стула:

– Бог мой, Даниэлла! Сколько лет!

– Я живу в Испании, – сообщила она. Судя по золотистому цвету кожи, недостатка в солнце она не испытывала.

– Это Анна, моя подружка.

– Очень приятно, – ответила Даниэлла, махнув рукой в сторону своего столика, за которым сидели несколько молодых людей в наброшенных на плечи свитерах. – После обеда мы все едем на ярмарку в Уимблдон-Коммон.

– Интересно, наверно, – с улыбкой заметил Пит.

– Ну, увидимся. Я здесь еще месяц.

– Я тебя найду. Выглядишь потрясающе!

Даниэлла улыбнулась Анне и скользящей походкой вернулась к своему столику.

– Уже выбрала? – спросил Пит, снова взяв меню.

– Она очаровательна.

– Да, а сестры еще красивее. Знаком с ними сто лет, но я не из их круга. Они чудовищно богаты и думают только о развлечениях. Большая яхта…

– Пит, если имеешь яхту, нужно ее регистрировать? Ну, например, как скаковых лошадей? – спросила Анна, когда они сделали заказ.

– Не понял?

– Ну, разным лошадям нельзя давать одинаковые имена – их нужно регистрировать в каталоге Уэтерби. Владельцам яхт нужно их регистрировать, чтобы получить разрешение на пользование и все такое прочее, если они въезжают в страну или, наоборот, выезжают?

– Не знаю. Могу спросить у Даниэллы, хотя она вряд ли в курсе.

– Ну ладно, не важно.

Официант принес вино. Пит откинулся на спинку стула, поднял бокал и прикоснулся им к бокалу Анны:

– За нас?

Она улыбнулась и отпила глоток. Ее ужасно тронуло то, что он представил ее как свою подружку, – пожалуй, никто еще так ее не представлял. Уж точно не Ленгтон – он, наоборот, скрывал их связь.

– О чем задумалась? – негромко спросил он.

Она вспыхнула и пожала плечами:

– Ты представил меня как свою подружку.

– Прости.

– Но мне приятно.

Он склонил голову, ласково усмехнулся и взял ее за руку:

– Прекрасно. Представь, я никогда так не радовался воскресенью. Наверное, если бы не ты, я отправился бы на работу, хандрил, брюзжал и безуспешно пытался бы выпросить у тебя еще одно свидание.

– Я же сама тебе позвонила.

– Точно. Может, я недооцениваю себя. Раньше недооценивал. А что это тебя заинтересовали яхты?

Пока их обслуживали, Анна рассказала о картине с яхтой в доме Гонор Нолан и о том, что Гордон ее сфотографировал. Пока неясно, было у яхты то же название и была ли это, вообще, та же самая яхта, которая, как они знали, раньше принадлежала Александру Фицпатрику, но Анна нюхом чуяла, что эта яхта могла быть связующим звеном между ним и Ноланами. Проверить не удастся, потому что картина исчезла со стены, когда Анна приехала на ферму во второй раз. И это само по себе подозрительно: ведь супруги отрицали свое знакомство с Энтони Коллингвудом, под именем которого, как подозревала Анна, скрывался Александр Фицпатрик.

Пит внимательно слушал и время от времени добавлял свои предположения. Анну радовала возможность поговорить о работе с человеком, который в этом разбирается. Правда, он был исследователь, а не полицейский, но все равно у них оказалось много общего.

Анна и Пит покинули ресторан одними из последних. Держась за руки, они дошли до ее машины, и он без возражений согласился, что ей нужно ехать домой и пораньше лечь спать, чтобы к утру как следует отдохнуть и выспаться.

Она замялась, не зная, как приступить к разговору, и вновь он почти интуитивно почувствовал это.

– Хочешь что-то сказать?

– Да, насчет нас. Мне хочется встречаться с тобой, и тебе, думаю, тоже, но я не смогу, если ты не бросишь травку. Это было бы, во-первых, неэтично, не говоря уж о том, что незаконно, и я не могу и не хочу рисковать. Словом, тебе решать.

– Понял и обещаю: баста. С тобой мне никакой допинг не нужен. Договорились?

– Спасибо.

Он подождал, пока она отъедет, помахал ей на прощание и вернулся в свой «морган». Свернул косяк, выкурил его в машине и решил, что неплохо бы провести ночь на ярмарке в Уимблдоне.

ГЛАВА 13

Анна чувствовала себя не просто свободной и отдохнувшей – она чувствовала себя вновь родившейся. Она тщательно оделась и уложила волосы и даже подкрасилась чуть больше, чем обычно. Выбрала серый костюм от Армани, один из лучших в своем гардеробе, и хрустящую белую рубашку из льна, воротничок и манжеты которой были накрахмалены и тщательно отутюжены. В отделение она приехала в четверть девятого и написала отчет о том, что успела сделать за выходные. Она сомневалась, удастся ли ей сообщить о своих находках без грубых, уничижительных замечаний Каннингам относительно ее склонности к работе в одиночку, но прекрасно понимала, что за прошедшие дни значительно продвинулась в расследовании. Когда Каннингам позвонила и велела ей немедленно явиться к ней в кабинет, Анна все еще раздумывала, как лучше представить все новые данные.

Каннингам сидела за столом, опершись на него локтями и склонив голову на руки. Когда Анна, постучав, открыла дверь, Каннингам подняла на нее глаза:

– Входите и садитесь.

Анна села напротив. Не успела она рта открыть, как Каннингам глубоко вздохнула:

– Тревис, у меня сложности личного порядка. Мне необходимо на день отлучиться. Не могли бы вы взять мои записи и провести совещание?

– Конечно.

– Хорошо. Постараюсь вернуться днем, но, вероятнее всего, успею только к завтрашнему утру.

– Могу я чем-нибудь помочь? – спросила Анна, недоумевая, что это за «сложности личного порядка».

– Нет. Мне пора. Если вдруг понадоблюсь – я в клинике на Харли-стрит. Звоните на мобильный.

– Хорошо. Надеюсь, ничего страшного.

Каннингам встала и взяла жакет со спинки стула:

– Не со мной – с моей партнершей. На прошлой неделе она обнаружила уплотнение в груди и сегодня встречается с врачом. Я должна быть рядом. Если эта штука злокачественная, ей придется немедленно лечь в клинику.

– Сочувствую.

– Мне бы не хотелось, чтобы вы об этом распространялись, потому и попросила вас, а не Фила подменить меня. Но держите меня в курсе дела. Повторяю, мобильник выключать не буду.

Анна поднялась со стула.

– Хорошо провели выходные? – спросила Каннингам, забирая дипломат со стола.

– Да, спасибо. – Сейчас было не время углубляться в подробности расследования.

– Что ж, я рада, что вы отдохнули. У меня выходные были жуткие. Всю субботу этот чертов Ленгтон вытягивал из меня душу, а дома Шейла сообщила о результатах анализов. Хорошо, хоть страховка у нее есть.

В первый раз за много месяцев сердце Анны не забилось отчаянно при имени Ленгтона.

– И все-таки мне кажется, мы продвигаемся, хоть и очень медленно. Буду на связи.

Она направилась к выходу и на ходу передала Анне папку.

Выходя из кабинета вслед за Каннингам, Анна размышляла, как именно Ленгтон вытягивал из нее душу и упоминалось ли при этом ее, Анны, имя; однако спрашивать ни о чем не стала.

– Я только просмотрю ваши записи, и приступим.

– Прекрасно.

Анна проводила Каннингам взглядом, пока та шла по коридору к выходу из здания. Анна до сих пор помнила, что пережила, когда выяснилось, что у ее отца рак легких. Страшный был момент. Он пытался шутить, предупреждал ее о вреде курения и тут же прикуривал очередную сигарету. Она не могла упрекнуть его за этот отчаянный вызов судьбе, лишь с грустью смотрела на него, а потом обняла и сказала, что будет рядом всегда, когда понадобится, и сделает все, что нужно. Болезнь быстро прогрессировала, он таял на глазах, и у Анны от этого сердце разрывалось. При всей своей нелюбви к Каннингам, Анна искренне хотела, чтобы той не пришлось пережить ничего подобного.

Усилием воли она заставила себя вернуться к работе.

Заметки Каннингам не содержали ничего нового, просто суммировали все, что удалось до сих пор выяснить. Анна купила кофе и прошла в совещательную, чтобы нанести на доску свои записи о поездке в Оксфорд и о том, что удалось узнать за эти дни. Во-первых, фургон Д'Антона – он уже стоял во дворе лаборатории. Анна стрелками соединила информацию о фургоне с антикварным магазином и фермой Гонор Нолан. Протянула стрелку от «мицубиси» к имени Д'Антона: на этой машине он мог вернуться домой, когда его жена отсутствовала. Потом подчеркнула жирной чертой предположение, что Д'Антон мог побывать на ферме, и написала, что сейчас в лаборатории делают сравнительный анализ проб почвы с колес фургона и «мицубиси».

В комнату вошел Фил:

– А кто-то, похоже, все выходные работал!

Анна улыбнулась и продолжала писать. К этому времени в совещательной собрались члены команды и негромко переговаривались друг с другом. Кроме Фила, на доску никто не обращал внимания. Наконец Анна начала совещание, сообщив, что по просьбе Каннингам, которой пришлось уехать, она представит данные, собранные в выходные. Все внимательно слушали. Анна обозначила возможные связи, потом попросила присутствующих высказаться. Она решила не ссылаться на заметки Каннингам: в них смерть Д'Антона тоже связывалась с тем, что или кого он мог увидеть на ферме.

– Думаю, нужно как следует нажать на вдову Фрэнка Брендона. И поточнее выяснить ее финансовое положение. Если у нее и правда около десяти миллионов, нужно проверить, откуда они взялись. Возможно, это деньги от продажи наркотиков, которые на протяжении многих лет поступали на разные счета. Нужно еще раз допросить ее бухгалтера. Она признала, что ее бывшего партнера звали Энтони Коллингвуд – это одно из имен, под которыми скрывался Александр Фицпатрик, – значит, не исключено, что он сейчас в Соединенном Королевстве.

Фил жестом попросил слова:

– Но если, как говорят, у Фицпатрика действительно в США супермиллионы, что ему здесь делать? И как он связан с притоном в Чолк-Фарм?

Анна взглянула на доску:

– Не могу избавиться от мысли, что ему что-то или кто-то нужен был в притоне – если, конечно, удастся доказать, что с Фрэнком Брендоном был именно Фицпатрик.

Все, кого до сих пор удалось найти живым или мертвым, рассуждал Фил, были мелкими преступниками. Зачем человеку уровня Фицпатрика связываться с публикой вроде Донни Петроццо, не говоря уж о Стэнли Лемуре, и даже с Джулиусом Д'Антоном? Последний, конечно, рангом повыше остальных, но ненамного: наркоман, еле сводил концы с концами, перебивался покупкой и продажей антиквариата.

Анна вновь повернулась к доске:

– Понимаю, на что вы намекаете, Фил, но Д'Антон учился в Баллиоле вместе с Фицпатриком, а потом вовсю пользовался прежним знакомством с ним – его приглашали ужинать в приличные рестораны, чтобы послушать рассказы о Фицпатрике. По чистой случайности Д'Антон поехал в Шиптон-на-Стауре купить стол на местной ярмарке, а потом попытался разнюхать, кому этот стол принадлежал, и оказался в коттедже недалеко от фермы Гонор Нолан. И тут ломается его фургон – дорога там узкая и с канавами по обеим сторонам, и вот он идет пешком на ферму…

– И встречает Фицпатрика?

– Да.

– Если тот находится на ферме и вообще в стране.

– Да – если, – вспыхнув, признала Анна.

– После этого Д'Антон пересаживается на «мицубиси», – продолжал Фил, – где именно – на ферме?

– Мы пока не знаем, но не забывайте: его видели на этой машине. Стол не вошел в багажник.

– Значит, Д'Антон возвращается в Лондон без стола. Его жена в это время у своего строителя. Д'Антона бросают в Темзу. После чего мы находим в «мицубиси» тело Петроццо!

Анна пожевала губами:

– У нас будет больше информации, когда получим результаты сравнительных анализов почвы с фермы.

– Ну да, а пока что у нас нет даже отчета токсикологов – и сколько еще его ждать? И мы понятия не имеем, что послужило причиной смерти Донни Петроццо или нашего бедолаги-наркомана из Темзы.

– А что там насчет яхты «Вызов дьяволу», которую видели на картине в доме Ноланов? – спросил Гордон.

Анна ответила, что придется установить владельца, так как название яхты не совпадает с тем, которое было у судна, принадлежавшего прежде Фицпатрику. И еще раз подчеркнула, что картину сняли со стены кабинета.

– И что это нам дает? – опять вмешался Фил.

– Предположение, что и Гонор, и Дамиен солгали, говоря о своем шапочном знакомстве с Фицпатриком.

– Даже если они солгали, что это нам дает? Ну, допустим, знали они его когда-то – он ведь много лет жил с сестрой Гонор, – если, конечно, он и тот, кого она называет Энтони Коллингвудом, одно лицо, – начал раздражаться Фил.

– Сколько Энтони Коллингвудов указано в телефонной книге? – Анна тоже начинала терять терпение. – Кто-нибудь попытался выяснить?

Памела Медоуз ответила, что проверяет всех Энтони Коллингвудов в справочнике и пока среди них не оказалось ни одного подозрительного.

– Проверяйте дальше. Если Джулия Брендон признала, что жила с ним или с кем-то, кто пользовался этим именем, должны быть документы, подтверждающие его существование, – распорядилась Анна.

Фил широко развел руками:

– Чего ради? Кажется, Джулию Брендон пока не подозревают в убийстве мужа. И то, что она с кем-то там раньше жила, еще ничего не доказывает, хоть вы и полагаете, что это был Александр Фицпатрик. А даже если и так, у нас нет ни единого доказательства его причастности к делу. Зато есть три трупа.

– И мы установили, что все они так или иначе связаны друг с другом, – не выдержав, резко оборвала его Анна. – Мы действительно не знаем, кто именно был в притоне с Фрэнком Брендоном, но вполне возможно, что Александр Фицпатрик, – вот почему я о нем все время и говорю.

– Это ваше мнение.

– Вот именно.

– Но зачем? Зачем наркоторговцу мирового уровня, которого ищет полиция по всему миру, который нажил на наркотиках миллионы, возвращаться в Соединенное Королевство? И еще я никак не соображу, какого рожна его понесло с Фрэнком Брендоном в эту вонючую дыру в Чолк-Фарм. Весь наш улов – одни мелкие торговцы наркотой. Ну да, друг с другом они связаны, но ни один не монтируется с наркобароном. Вы действительно думаете, что он стал бы с ними якшаться? Разумеется, если он вообще здесь. Знаете, мне неприятно это говорить, но пока у вас одни предположения и никаких улик. Может, я и пожалею о своих словах, когда придет отчет из лаборатории, но не могу я, вроде вас, танцевать от случайных совпадений.

Анна сделала глубокий вдох, пытаясь успокоиться.

– Ладно, если это все, к чему мы пришли, давайте думать, что делать, пока нет отчета от токсикологов и результатов анализа почвы. Мы завязли с номерами машин на парковке у притона, так что займитесь-ка самыми перспективными.

Едва сдерживая недовольство, Анна раздала поручения членам команды. Сама она намеревалась найти доказательства в подкрепление своих предположений и для начала еще раз допросить Джулию Брендон и ее бухгалтера. От взглядов, которыми Фил обменялся с двумя членами команды, ее раздражение выплеснулось наружу, и она сердито заметила, что до сих пор сделала для расследования больше, чем все остальные. Она объявила перерыв – в совещательную привезли кофе на сервировочном столике. Фил держался от Анны в стороне.

Анна вернулась в свой кабинет в ярости. Она понимала, что отчасти Фил столь презрительно опровергал все ее доводы из зависти и профессиональной ревности: ему казалось, что заменить Каннингам должен был он, а не Анна.

Дверь ее кабинета отворилась, и на пороге появился Фил собственной персоной. Просунув голову в дверь, он сообщил:

– У меня назначены встречи в отделе по борьбе с наркотиками: мне там обещали дать информацию о тех, кто ошивался в притоне, – может, какие ниточки появятся. Поедете со мной?

– Нет, у меня встреча в Вест-Энде с мистером Раштоном, бухгалтером Джулии Брендон.

Фил пожал плечами, словно ничего не произошло, и вышел. В дверях он столкнулся с Гордоном.

– Я не стала говорить об этом на совещании, Гордон, но вы слишком тянете с проверкой яхты, – сказала Анна.

– Виноват. Но я уже кое-что сделал. Позвонил в Кардифф, в службу регистрации судов и моряков. По их словам, все суда подлежат регистрации и им присваивается номер, который никогда не меняется. Еще у прошедшего регистрацию судна должно быть имя, не совпадающее с именем других судов, а номер вырезается на бимсе судна.

– Бога ради, Гордон, поторопитесь – найдите эту яхту. Звоните мне на мобильный.

– Установить имя владельца стоит двенадцать фунтов, а если понадобятся фотокопии журналов, это еще двадцать три фунта. В них указаны выплаты и…

Анна вздохнула:

– Вперед, Гордон! Потом свяжетесь со мной.

– Слушаюсь, я только хотел получить разрешение на расходы.

– Считайте, что получили. А теперь – вперед, и быстро!

Через минуту, когда Анна, с дипломатом в руке, выходила из кабинета, зазвонил телефон. После минутного колебания она сняла трубку.

Звонил Гордон.

– Знаете, мне быстро с заданием не справиться. Любое судно длиннее двадцати четырех метров, выходящее за пределы акватории Королевства, подлежит регистрации, но это целая тягомотина: у судна может быть до пяти владельцев, физических лиц или компаний. А эти пять еще могут распочковаться на шестьдесят четыре совладельца.

Анна закрыла глаза:

– Гордон, вы хотите сказать, что нашли яхту?

– Пока нет, я просто предупреждаю, что понадобится много времени, если у нее шестьдесят четыре совладельца или четверо-пятеро владельцев.

– Ну так работайте, Гордон, и заодно проверьте все прежние яхты Фицпатрика по его сайту. У него когда-то был морской катер – узнайте, кто его купил.

– Ладно, пойду приступлю.

– Спасибо! – Анна шмякнула трубку и вышла из кабинета.

Фирма Дэвида Раштона помещалась на Джермин-стрит, на шестом этаже небольшого красивого офисного здания. Анна обратила внимание на мощную систему безопасности: от камер видеонаблюдения до двойного автоматического замка на двери в его приемную, открывающегося только изнутри. Анне пришлось подождать в коридоре; потом секретарша впустила ее в приемную. Держалась секретарша весьма настороженно – Анна явилась без записи и объяснила, что подождет, пока мистер Раштон освободится.

Она села на кожаный с позолотой стул и внимательно осмотрелась. Дела мистера Раштона явно обстояли хорошо: мимо то и дело проходили разные молодые люди, потом, поправляя волосы, процокали высокими каблучками две привлекательные блондинки в узких черных юбках с высокими стопками папок в руках. Анна порадовалась, что оделась сегодня особенно тщательно. И тут она увидела Раштона, который провожал к выходу молодого человека в короткой куртке бомбер и джинсах. Бросив на Анну беглый взгляд, Раштон довел клиента до двери и лишь после этого поздоровался с ней.

– Простите, что заранее не записалась на прием, – сказала Анна и поднялась со стула.

Посмотрев на большие наручные часы с золотым циферблатом, Раштон велел секретарше попросить следующего клиента немного подождать.

– Я очень занят, – холодно обратился он к Анне.

– Я тоже, – ответила она и взяла с пола дипломат.

Раштон провел ее в большой удобный кабинет с кожаным диваном и креслом. Стол был дубовый, с резными ножками; сверху лежало толстое стекло и стояли несколько рядов телефонов. По стенам висели многочисленные дипломы в золотистых рамках, удостоверяющие квалификацию и полномочия Раштона.

– Прошу садиться.

– Благодарю. – Анна присела на кожаный стул у стола; Раштон обошел стол и уселся в большое вертящееся кресло. – Мы можем побеседовать здесь, в неформальной обстановке, или поехать в отделение для официального допроса. Мне нужны точные сведения о том, каким образом ваша клиентка Джулия Брендон сделалась столь обеспеченной женщиной.

– Это неслыханное нарушение личной неприкосновенности. Миссис Брендон платит налоги, и ее состояние никого не касается. Если вам нужны подробности о различных принадлежащих ей компаниях, вы можете обойтись без моей помощи. Поезжайте в Коммерческую палату и проверьте – все абсолютно законно.

– У нас есть выписки о состоянии ее банковского счета за те годы, когда она жила в Оксфорде.

Он пожал плечами.

– Вы сказали, что прежнего партнера миссис Брендон звали Энтони Коллингвудом и что деньги она получала от него, – вы не отказываетесь от своих слов?

– Нет.

– Вы когда-либо встречали мистера Коллингвуда?

– Нет.

– Но если вы с ним не встречались, как же он передавал деньги?

Раштон вздохнул:

– По телефону, по электронной почте, по факсу… Я понятия не имел, где он находится.

– И этот мистер Коллингвуд обеспечил миссис Брендон?

– Да. Он оставил ей весьма значительное состояние.

– Он жив?

– Не знаю, но я всего лишь финансовый консультант миссис Брендон – наши отношения этим и ограничиваются.

– А как вы сделались ее консультантом?

– Она ко мне обратилась. Возможно, знала кого-нибудь из моих клиентов.

– Когда это случилось?

Он покачался на кресле:

– Лет десять назад.

– И с тех пор вы занимаетесь ее финансами?

– Совершенно верно.

– Она никогда не говорила, откуда взялись эти деньги?

– Она их получила, но вообще это сведения конфиденциальные.

– Значит, эта весьма обеспеченная дама просто-напросто обратилась к вам?

– Большинство моих клиентов обладают значительным состоянием, многие – гораздо более крупным, чем миссис Брендон. Ей требовалась моя помощь для защиты ее финансовых интересов.

– Что конкретно вы имеете в виду?

– Снижение налогов.

– Значит, когда миссис Брендон обратилась к вам, деньги лежали в банке на счете?

– На нескольких счетах.

– Нам необходимо получить к ним доступ.

– Они не активны. Повторяю, как ее консультант, я положил ее деньги на самые выгодные и приносящие высокие проценты счета. Кроме того, значительные суммы вложены в различные акции.

Анна положила ногу на ногу:

– И вы ни разу не поинтересовались происхождением этих денег?

– Это не мое дело. Я прекрасно понимаю, куда вы клоните, но все представлялось вполне законным. Мне известно только одно: миссис Брендон получила состояние от некоего мистера Коллингвуда. Я уже заявил, что не встречался с ним лично, но он с самого начала связался со мной. По сути дела, он предоставил нам с Джулией самостоятельно принимать решения.

– Вы утверждаете, что ваши отношения с миссис Брендон не выходят за пределы сугубо деловых?

– Совершенно верно.

– Тогда почему же она обратилась к вам с просьбой сопровождать ее в морг для опознания тела ее мужа, покойного мистера Фрэнка Брендона?

Он пожал плечами.

– Она явно полагалась на вас, а вы изо всех сил защищали ее интересы.

– В сложившихся обстоятельствах это вполне понятно: ее мужа только что убили.

– И вы также застраховали жизнь мистера Брендона на значительную сумму.

– Застраховал, – злобно прошипел он.

– Почему?

– Я еще страхую ее дом и провожу оплату счетов на его содержание, так что с ее стороны было вполне естественным обратиться ко мне по поводу страховки мужа. Подчеркиваю, все было сделано законно, в соответствии со всеми требованиями, с соблюдением всех правил – медицинского обследования, например, и так далее.

– Но почему она застраховала жизнь мужа на такую крупную сумму?

– Вполне возможно, вам сумма представляется крупной, но это не так. Жизнь ее детей также застрахована, как и ее собственная жизнь.

– Жизнь детей?

– Миссис Брендон много ездит по миру – да, у них у всех есть медицинские страховки. Послушайте, вы напрасно отнимаете у меня время. Я не понимаю, зачем вам нужны сведения о страховках, оформленных для моей клиентки.

– Потому что ее мужа убили.

– И миссис Брендон не имеет к этому трагическому происшествию ни малейшего отношения.

– Чего она боится?

– То есть?

– Я спросила, чего боится миссис Брендон.

– Право, не знаю, но, учитывая, что ее мужа убили, возможно, она опасается за свою жизнь и жизнь своих дочерей.

– Когда они познакомились, мистер Брендон уже работал шофером?

– Полагаю, да.

– И выполнял обязанности телохранителя?

– Полагаю, выполнял.

– Как вы думаете, почему ей понадобился телохранитель?

Раштон вздохнул:

– У нее много денег, много ценных украшений, она осторожна и заботится о безопасности своей семьи. В наше время вряд ли это можно считать странным – скорее, наоборот. То, что Джулия впоследствии вышла за мистера Брендона замуж, – ее личное дело.

– Вы не одобряли этот брак?

– Я этого не сказал. Мы с мистером Брендоном виделись один раз, и он произвел на меня очень приятное впечатление, показался очень заботливым.

– Вы встречались с ее сестрой?

– Нет.

– А с мужем сестры, профессором Дамиеном Ноланом?

– Нет, я ведь заявил, что мои отношения с миссис Брендон были исключительно деловыми.

– Она не просила вас в последнее время снять для нее часть денег со счета?

В первый раз с начала разговора он ответил не сразу и не вполне уверенно:

– Деньги миссис Брендон помещены таким образом, что изъятие крупной суммы требует времени.

– Она просила снять крупные суммы?

Он вновь замешкался, но через несколько минут признал, что Джулия действительно просила его снять часть денег со счета. Он пояснил, что предупреждал ее: снимая деньги со счетов компаний, она теряет довольно значительную сумму.

– Сколько?

Явно встревоженный, он ослабил узел галстука:

– Я советовал ей не делать этого.

Анне надоели его уловки и его напыщенная манера. Резко наклонившись к нему, она произнесла:

– Вы прекрасно понимаете, мистер Раштон, что я без труда могу получить не только всю нужную информацию, но и ордер…

– В этом нет необходимости, – поспешно ответил он, поднял телефонную трубку и попросил принести папку с бумагами миссис Брендон. Затем подошел к фонтанчику с питьевой водой и налил себе стаканчик.

Анна заметила, что он покрылся потом. Одна из блондинок, которых она видела в приемной, постучала в дверь, вошла и положила папку на стол.

Дождавшись ее ухода, он открыл папку:

– Я уже сказал, что не советовал миссис Брендон изымать деньги, в частности, потому, что в течение многих лет я устраивал ее дела таким образом, чтобы она могла безбедно жить на проценты от вложений.

Он долго перебирал бумаги в папке, наконец вынул две страницы:

– Миссис Брендон дважды просила меня снять значительные суммы. Первый раз девять месяцев назад.

– Сколько?

– Четыре миллиона.

Потрясенная, Анна выпрямилась и тихо спросила:

– А в следующий раз?

– Полгода назад – попросила еще два миллиона. Я отказался.

– Почему?

– То есть мы вместе приняли такое решение.

– Она сказала, зачем ей столько денег?

– Нет.

– А вы спрашивали? Это внушительная сумма.

– Я, разумеется, пытался ее отговорить, и в конце концов она со мной согласилась.

Облокотившись на спинку стула, Анна пыталась вспомнить, когда именно Джулия вышла замуж за Фрэнка Брендона. Все сходилось: заключение брака и вторая просьба о деньгах примерно совпали по времени.

– А она не казалась обеспокоенной или встревоженной, когда решила не снимать деньги во второй раз? Вы ведь утверждаете, что она так и не объяснила вам, для чего ей столько денег? И полагаю, речь шла о наличных?

– Да, о наличных, но она не открыла мне причины. Не припоминаю, чтобы она выглядела встревоженной.