Текст книги "Несущий смерть"

Автор книги: Линда Ла Плант

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 32 страниц)

– Однако он мог быть и настоящей сволочью. – Каннингам взяла со стола Анны один из заточенных карандашей. – Как Фрэнку с ним работалось?

– Кажется, они были в хороших отношениях.

– Мы с вами все ходим вокруг да около.

– Нет, мэм, просто вы спрашиваете меня о том, чего я не знаю, и мне вам сказать нечего.

– Он вас трахал?

– Не поняла?

– Я спросила, трахал ли он вас. Ну ладно, можете не отвечать, по лицу вижу, что нет. Покраснели-то как! Ай-ай-ай, а вы, оказывается, барышня строгих правил? – С этими словами Каннингам слезла с Анниного стола и сделала два шага к двери. – Значит, встретимся в совещательной. Через полчаса. – И она притворила за собой дверь.

Анна закрыла глаза. Надо было бы возмутиться таким бесцеремонным допросом, ее личная жизнь никого не касается, но Каннингам застала ее врасплох. Видимо, она не знала, насколько близкими были отношения Анны и Ленгтона, но Анну это не утешило. Она не сомневалась, что рано или поздно Каннингам обо всем догадается.

ГЛАВА 3

Анна прошла в ванную и ополоснула лицо холодной водой. Когда она вернулась в совещательную, там уже собралась вся команда – ждали Каннингам. Через пару минут она решительно вошла в комнату и направилась к информационной доске. Она явно нервничала.

– Прошу тишины и внимания, – громко произнесла она. Все лица обратились к ней. Каннингам привычным движением сложила руки на груди. – Так вот, похоже, эта история грозит всем нам большими неприятностями.

Низкий, хорошо поставленный голос Каннингам не мог скрыть ее раздражения: отчеты от экспертов и результаты вскрытия все еще не поступили. О предполагаемых дилерах ничего не было известно, поэтому с такой надеждой ждали результатов дактилоскопической экспертизы. Формального подтверждения того, что жертва – бывший детектив-инспектор Фрэнк Брендон, тоже пока не поступило, но в бумажнике оказалось выданное на его имя служебное удостоверение. Отпечатки пальцев из его служебного дела еще сверялись с отпечатками потерпевшего. Принимал ли он наркотики, можно будет наверняка сказать лишь после окончательного заключения из лаборатории.

Каннингам достала из кармана упаковку мятных леденцов, открыла ее, неторопливо достала леденец и положила в рот – и лишь после этого продолжила свою речь:

– Почему потерпевший оказался в этом месте? Приехал за дозой или на кого-то работал? Он раньше был в отделе по борьбе с наркотиками, так что контактов имел достаточно, хотя нам они до сих пор неизвестны, как неизвестно, поддерживал ли он отношения с прежними приятелями. Но он оказался там неспроста, и нам нужно выяснить, что его туда привело.

Анна молча чертила что-то в своем блокноте. Ей было ясно, что в эту квартиру Брендона привели наркотики.

– Нужно еще раз съездить туда, – продолжала Каннингам. – Еще раз опросить всех жильцов – нам нужна хоть какая-нибудь зацепка, чтобы установить личности этих ублюдков. Пока известно, что около трех часов ночи разгорелся спор, началась стрельба, миссис Вебстер позвонила в полицию, а после звонка слышала еще три или четыре выстрела. Нужны результаты баллистической экспертизы. Они там тянут, но я на них надавила. Стреляли из двух пистолетов.

Каннингам сверилась с записями в блокноте и уточнила, сколько пулевых ранений оказалось в теле жертвы. Первые выстрелы были произведены через дверь, потом дверь открыли и выстрелили еще дважды – в голову и в шею.

Анна в недоумении чуть склонилась вперед. Два пистолета? Если бы первые пули попали Фрэнку в грудь, он бы упал на колени; однако она же собственными глазами видела капли крови на стене, за спиной жертвы, выше уровня его роста, словно сначала стреляли в голову. Она решила спросить об этом эксперта, который работал на месте преступления, и сделала соответствующую пометку в блокноте.

Баллистики еще не установили точно тип оружия, но уже сообщили, что, вероятнее всего, это были автоматические пистолеты, то есть ручное оружие. Если пистолета было два, значит, стреляли двое, однако до сих пор не удалось выяснить, сколько торговцев было в притоне: их могло оказаться и трое, и четверо.

– Дальше, – продолжала Каннингам. – У нас нет ни малейшего представления о тех, кого мы ищем. Жильцы одинаково описывают всех, кого видели: мужчины в серых куртках, с надвинутыми на голову капюшонами, поэтому мы не можем пока делать никаких предположений ни о возрасте, ни об этнической принадлежности преступников. Эти стрелки или наркодилеры были на колесах – на «БМВ» или мотоциклах, – но ничего более определенного мы тоже пока не знаем. Жильцы утверждают, что видели много машин на парковке и что машины подъезжали по ночам за товаром. Торговцы жили в этом притоне почти три месяца. То есть почти три месяца жильцы обращались в полицию с жалобами, и ничего не делалось, чтобы выселить этих негодяев. У нас есть ряд заявлений от работничков из местного отделения о том, что они часто выезжали на место, но не произвели ни одного ареста! Нужно проверить все их отчеты о выездах и допросить всех, кто выезжал.

Каннингам вновь сложила руки на груди:

– Как я уже сказала, ситуация грозит неприятностями. И это не преувеличение. Убит бывший офицер полиции, а на притон наркоторговцев никто не обращал внимания, и он работал без всяких помех. Понятно, о чем речь? Это вам не просто уличная шпана, мелкая торговля наркотой, тут дело серьезнее: кто-то платил полицейским, чтобы они закрывали на это глаза.

Она обвела комнату гневным взглядом:

– И оружие не похоже на то, что бывает у мальчишек с улицы. Звонившая в полицию дама, миссис Вебстер, слышала хлопки – значит, пользовались глушителем. Баллистики говорят, что, возможно, это был пистолет системы «Глок» с глушителем. Какая уж тут шпана!

Анна вздохнула; страница ее блокнота была испещрена рисунками пистолетов. Она считала, что и уличные ребята легко могли раздобыть такое оружие: если они продавали наркотики, денег у них было выше головы. Тут зазвонил ее мобильник.

Все обернулись к ней, а она торопливо искала телефон по карманам:

– Прошу прощения.

– Надеюсь, это не личный звонок.

– Можно я пройду в свой кабинет? – И она быстро вышла из совещательной.

Звонил детектив-сержант Гарри Блант.

– Тревис?

– Да, Гарри, спасибо за то, что перезвонил.

– Ерунда. Чем могу помочь?

– У меня к тебе вопрос…

– А ты где?

– Расследую дело в Чолк-Фарм.

– Нормально. Та бодяга, куда мы ездили, убийство в Эппинг-Форест, было похуже. Я сейчас в Далвиче – тетка порезала своего старика электрическим ножом для мяса. И без зазрения совести утверждает, что это несчастный случай, хотя сама воткнула вилку в розетку. У меня тут кое-что на воскресенье, и никак…

– Гарри, – перебила его Анна, – я спешу.

Со времени их последней совместной работы она успела забыть о его привычке болтать без умолку. Прямой и грубоватый по натуре, он всегда высказывал все, что думает, не переводя дыхания.

– Слыхала про Джимми? Он теперь старший суперинтендант – птица высокого полета. Случайно, не он ведет дело?

– Нет, старший инспектор Каннингам.

– A-а, эта. Лесбиянка. Смотри, как бы она не начала к тебе клеиться.

– Благодарю за совет, Гарри, но я тебе не за этим звонила, а насчет жертвы в нашем деле.

– Ладно, но все-таки будь с ней поосторожней. На мой-то взгляд, она пустовата; работать с ней после Джимми – все равно что решетом воду носить, – рассмеялся он в ответ.

– Гарри, послушай. Что тебе известно о Фрэнке Брендоне?

– О Фрэнке? Рано вышел в отставку. Расследовал какое-то дело, гнался за одним ублюдком и упал. Напоролся коленом на ржавую железяку – это его доконало, и он ушел. – Гарри на секунду замолчал, и она чувствовала, что он мучительно соображает – словно в его квадратной голове медленно проворачивались большие жернова. – А почему ты спрашиваешь?

– Это еще пока… мы еще не получили официального подтверждения, но, кажется, убитый – Фрэнк Брендон.

– Да ты что!

– Пока еще сверяют пальцы. Я не могла точно сказать, потому что пули попали в лицо и… Гарри, ты слушаешь?

– Ты думаешь, это Фрэнк?

– Мы пока не знаем, но нашли бумажник с его удостоверением личности.

– Черт! Бедняга! Собирался пожить в свое удовольствие, и вот на тебе… Ты правда думаешь, что это он?

– Надеюсь, что нет. Он был женат?

– Понятия не имею. Но ходок он был еще тот!

– Когда ты видел его в последний раз?

– Больше года назад – мы выпивали как-то вместе незадолго до его отставки.

– Наркотики он употреблял?

– Не знаю. Может, болеутоляющие – колено-то ему раздробило.

– Он же был из отдела по борьбе с наркотиками?

– Вроде да – но давно. А что случилось-то?

– Его нашли убитым в притоне наркоторговцев, в Чолк-Фарм.

– Будь я проклят! Вот это фокус!

– Не знаешь, чем он занимался, когда ушел из полиции?

– Нет, я его больше не встречал. Нет, погоди-ка – один раз видел, на Тоттенхем-Корт-роуд. Не знаю, чем он там занимался, но у него был классный «мерседес». Может, шофером стал или охранником?

– Спасибо, Гарри. Мне пора идти.

– Ладно. Надеюсь, это не он – он был хороший парень.

– И я надеюсь. Пока. – Анна закрыла мобильник.

Когда она вернулась в совещательную, брифинг уже закончился.

К ней подошел Гордон:

– Я еду домой. А с утра нам всем нужно на место преступления.

– Увидимся, – кивнула она. Ее раздражало, что они теперь как бы напарники.

– Вы зайдете в паб выпить? Ну, чтобы познакомиться поближе.

– Нет, у меня дела дома. Увидимся утром.

Анна подошла к кабинету Каннингам и постучала. Дождавшись ответа, вошла в кабинет:

– Простите за то, что ушла с совещания. – Анна объяснила, что говорила насчет Фрэнка Брендона с Гарри Блантом.

При упоминании Гарри Каннингам презрительно фыркнула:

– Этот клоун с дремучими предрассудками! Терпеть его не могу.

Тем не менее Анна сказала, что, но мнению Гарри, Фрэнк мог служить шофером или охранником; кроме того, Гарри сомневается, что Фрэнк употреблял наркотики, – оказывается, когда-то Фрэнк служил в отделе по борьбе с наркотиками.

Каннингам резко ответила, что ей это уже известно, затем слегка откинулась на спинку стула и сообщила:

– Его личность официально подтверждена – отпечатки пальцев совпали, Анна; только что пришли результаты. Пока мы не знаем, по какому адресу он жил, но это скоро выяснится.

На ее столе зазвонил телефон.

Анна жестом попросила разрешения выйти.

– Останьтесь. Старший инспектор Каннингам слушает. Прекрасно – да, да, благодарю. – Она указала на стакан с карандашами.

Анна взяла карандаш и подала его Каннингам; та, слушая, быстро делала пометки в блокноте.

Закончив разговор, Каннингам положила трубку:

– Восемь месяцев назад Фрэнк Брендон женился на некой мисс Джулии Кендал. У нее от предыдущей связи есть двое детей. Пожалуй, надо бы к ней съездить.

Анна кивнула, хотя ей очень хотелось поехать домой. Был седьмой час, и от мысли о вещах, которые нужно распаковать, голова у нее шла кругом. Она предпочла бы поехать на своей машине, но Каннингам настояла на том, чтобы ехать на полицейской с шофером.

– Это не визит вежливости, Тревис!

Анна промолчала, размышляя о том, что вряд ли Каннингам, с ее привычкой складывать руки на груди и голосом дамы из привилегированного общества, сумеет посочувствовать несчастной женщине, к которой они направлялись.

Дом в Уимблдоне удивил Анну. Он стоял чуть в глубине, и к большой, обшитой дубом входной двери вела лестница с колоннами. Дом был современным, но явно дорогим и выдержанным в очень хорошем стиле. Под навесом стоял «рейнджровер» и было место для второй машины. Анна не могла себе представить Фрэнка Брендона в этой обстановке; впрочем, она понятия не имела, как он жил до женитьбы.

Каннингам глубоко вздохнула:

– Будь они прокляты, такие визиты. – Она нажала кнопку звонка и сделала шаг в сторону, едва не наступив Анне на ногу. – Хотя Фрэнк вроде неплохо устроился – это все тянет как минимум на три миллиона.

Дверь открыла прислуга-китаянка.

– Мы к миссис Брендон.

Девушка замешкалась, потом произнесла на хорошем английском языке:

– Одну минуточку.

– Кто там, Май Лин? – донесся из дома женский голос.

– Передайте, пожалуйста, миссис Брендон, что я из полиции, – сказала Каннингам. – Мне нужно поговорить с ней по важному делу.

Дверь распахнулась, и на пороге появилась очень красивая блондинка в роскошном платье и в туфлях на высоких каблуках.

– Это насчет Фрэнка? Я с ума схожу от беспокойства.

– Вы миссис Брендон? – негромко спросила Каннингам.

– Да. Может быть, пройдете в дом?

– Спасибо.

Они вошли в просторный холл с широкой лестницей на второй этаж. На полу лежал толстый новый ковер бледно-серого цвета, в доме стоял слабый запах свежей краски.

– Я весь день ему звоню, – сказала миссис Брендон, направляясь с гостьями в большую комнату. Пол в ней тоже был покрыт ковром, а на мебели кое-где еще оставались кусочки пенопласта от упаковки. – Простите, у нас беспорядок. Мы въехали только в прошлом месяце.

Каннингам кивнула и представила Анну.

Их подчеркнутое спокойствие насторожило миссис Брендон.

– Что-то случилось? – спросила она, присев на кресло и теребя золотую цепочку на шее.

– К сожалению, у нас дурные новости. Мне нелегко вам это сообщать, но, к моему прискорбию, ваш муж получил смертельные ранения.

– О нет. – Тело Джулии обмякло, голова поникла.

– Вам придется опознать тело.

– Что произошло?

– В него стреляли.

– Стреляли?

– Да. Мне очень жаль. Это случилось вчера ночью.

– Он умер?

– Да. Вы не знаете, чем он был занят прошлой ночью?

В эту минуту Джулия потеряла контроль над собой: она сползла на пол, и ее вырвало на новый ковер.

Они помогли ей подняться и позвали Май Лин привести комнату в порядок; на это ушло некоторое время. Джулия не плакала – она словно оцепенела. Ей помогли лечь и положили на голову холодный компресс. Каннингам села рядом с ней и попросила прислугу вызвать врача.

Когда тот вошел в комнату, Джулия держала Каннингам за руку, лицо у нее было серого цвета. После обморока она не произнесла ни слова. В ее широко открытых глазах застыл испуг, и даже губы побелели. Когда врач подошел к ней, она закрыла глаза. Каннингам высвободила руку – на пальцах остались белые пятна в тех местах, где Джулия их сжимала. Джулия пребывала в состоянии шока, и врач сказал, что даст ей что-нибудь успокоительное, чтобы она уснула.

Пока Каннингам занималась Джулией и врачом, Анна помогла прислуге привести комнату в порядок. В яркой кухне было полно детских игрушек и игр, и все они были новыми, почти непользованными. В кухне и в комнате отдыха стояло много фотографий двух сестричек в младенчестве и в возрасте, когда они начали ходить; было много свадебных фотографий Фрэнка и Джулии, на которых девочки были одеты подружками невесты. Анна с трудом узнала в этом светящемся счастьем и гордостью мужчине в светлом костюме и розовом шелковом галстуке того Фрэнка, с которым была знакома.

Уложив детей спать, Май Лин спустилась из детской вниз и теперь убирала детскую посуду в посудомоечную машину.

– Вы давно работаете у миссис Брендон? – спросила Анна.

– Год и шесть месяцев. У меня есть разрешение на работу.

– Не сомневаюсь. Вам понятно, почему мы здесь?

– Нет.

– Муж миссис Брендон был найден мертвым.

Лицо девушки ничего не выражало.

– У вас были хорошие отношения с мистером Брендоном?

– Он очень хороший человек.

– Вы работали у миссис Брендон до того, как они поженились?

– Да.

– А раньше она была замужем?

– Был друг.

– Но они не были женаты?

– Не знаю, он был намного старше.

– Этот дом принадлежит миссис Брендон?

– Да, она покупила дом, мы сюда недавно.

– После свадьбы?

– Да.

– А что за работа была у мистера Брендона, не знаете?

– Нет. Уходит рано, иногда домой очень поздно.

– Но вам неизвестно, у кого он работал?

– Нет.

– Детей, значит, уложили?

– Да, мы пить чай, потом я вести их наверх для ванна и спать.

Анна взяла фотографию миссис Брендон с девочками:

– Славные. Они от ее прежней связи?

– Я думаю. Да.

– Как их зовут?

– Эмили и Кэти.

– Миссис Брендон работает?

– Нет, она дома. – Май Лин включила посудомоечную машину. – Он имел инфаркт? – (Анна вопросительно склонила голову набок.) – Мистер Брендон? Наверху зал, и он каждое утро заниматься. – Девушка открыла шкаф и убрала со стола банки с вареньем. В шкафу было полно витаминов и полезных напитков. – Он много сильный, пьет все эти штуки с апельсиновый сок.

Анна взглянула на разные флакончики с витаминами и биодобавками и покачала головой:

– Нет, не инфаркт. Спасибо за то, что ответили на мои вопросы.

Анна направилась к выходу из кухни. Судя по количеству витаминов, вряд ли Фрэнк накачивал себя наркотиками. Она вспомнила, как много он тренировался, вспомнила его мощные плечи и назойливый запах одеколона. Из задумчивости ее вывели рыдания – Май Лин сидела за столом, обхватив голову руками, и плакала.

– Поехали. – Каннингам хлопнула Анну по плечу, и та вздрогнула от неожиданности. – Придется сюда еще раз наведаться, поговорить с женой. Сейчас она двух слов связать не может.

Они вернулись к патрульной машине.

Каннингам зевнула.

– И что вы обо всем этом думаете? – спросила она, не глядя на Анну.

– Ну что ж, дом очень хороший, они переехали сюда после свадьбы. Думаю, у нее есть деньги. Она не работает, а дом влетел в копеечку. По словам прислуги, прежний друг миссис Брендон был старше ее, – может, это все куплено на его деньги. Прислуга не знает, чем занимался Фрэнк, сказала только, что он уезжал рано и часто возвращался поздно. Еще у него в шкафчике полно разных витаминов. Так что вряд ли он принимал наркотики.

– Не исключено: я знаю человека, который каждое утро тренируется до седьмого пота, а потом вкатывает себе дозу спида. – Каннингам похлопала шофера по плечу и велела ему отвезти ее домой в Белсайз-парк, а не в отделение. Потом она откинулась на сиденье, достала свой смартфон и до самого дома проверяла почту, не обращая на Анну никакого внимания.

Анна забрала машину с парковки у отделения и поехала домой; добралась она туда к половине десятого. За весь день она съела один сэндвич, поэтому по пути заехала в круглосуточный магазин. Подъехав к дому, поставила машину на свое место в гараже и поднялась в лифте на верхний этаж. Выйдя из лифта, она остолбенела.

Перед дверью в ее квартиру громоздились бесчисленные коробки. К самой верхней была прилеплена записка: грузчики не смогли попасть в квартиру, но менеджер охраны позволил им оставить коробки на этаже. Анна едва не расплакалась.

Следующие полчаса она затаскивала коробки в квартиру. Она настолько обессилела, что о распаковке и думать не могла – ей хотелось лишь принять горячий душ и что-нибудь съесть. Она разогрела суп, сделала из только что купленных свежих булочек бутерброды с сыром и ветчиной и взяла их с собой в спальню. Хорошо бы шлепнуться на кровать и посмотреть телевизор, а потом провалиться в сон, но огромный плазменный экран все еще стоял в гостиной неподключенный и зловеще молчал. Куда ни глянь, глаз натыкался на коробки, и Анна понимала, что сегодня она за них не возьмется. Лучше бы не переезжала.

Дальше – хуже: не было горячей воды. Она в разные стороны крутила счетчик и кран, но из него текла ледяная струя. И было уже четверть двенадцатого – слишком поздно вызывать дежурного охранника.

Едва Анна закрыла глаза, с реки донесся рев сирены и кровать начала раскачиваться, словно при землетрясении. Анна подскочила на кровати, затем встала и открыла балконную дверь. Вся квартира ходила ходуном самым устрашающим образом. Анна стояла с открытым от ужаса ртом и смотрела, как над водой сводят огромный мост – и из-за этого дрожит вся квартира. Когда половинки моста сошлись и мост опустился, все успокоилось.

– Боже мой, – пробормотала Анна, размышляя о том, ощутили ли что-нибудь другие жильцы. Наверняка ощутили, но на балкон никто не вышел.

Возвращаясь в спальню, Анна наткнулась на коробку и ушибла палец на ноге. Потом забралась в кровать и долго ворочалась и взбивала подушку, но сон не шел – она ждала, что вой сирены повторится.

Разбудил ее звонок будильника. Она чувствовала себя ужасно и намеревалась высказать все, что положено, начальнику охраны.

Пытаясь выехать из гаража, Анна все еще пребывала в дурном настроении. Дверь опять не открывалась. Анна проклинала все на свете, и вдруг дверь открылась сама собой; Анна выехала из гаража, нажала кнопку «закрыть», но дверь осталась открытой. Даже после завтрака в своем крошечном кабинете она не могла успокоиться. Настучала отчет о своем разговоре с Джулией Брендон и позвонила начальнику охраны. Включился автоответчик.

Гордон явно не был жаворонком: он так отчаянно зевал, что Анна тоже с трудом удерживала зевоту. Накануне Каннингам велела им еще раз допросить всех жильцов дома, – может, кто-то сообщит какие-нибудь подробности или сумеет описать внешность наркоторговцев. В ответ Анна заметила, что многие из жильцов работают и днем уходят; и все же она надеялась, что те немногие, с кем они еще не поговорили, окажутся дома. Придется вновь пройти по всем квартирам и допросить соседей – довольно скучное занятие. Кроме того, им было велено поговорить с сыном миссис Вебстер.

Во время обхода квартир вопросы задавала Анна – Гордон молчал. Ее так раздражало его непрестанное зевание, что в конце концов она сорвалась:

– Вы совсем спите – вчера в баре засиделись?

– Нет, я лег рано, просто завтрак был слишком плотный. Меня от этого всегда в сон клонит, – по крайней мере, мама так думает.

– Знаете, может, в будущем прислушаетесь к маминым советам и ограничитесь тарелкой овсянки?

– Терпеть не могу жевать овсянку. Я люблю омлет и помидоры на гриле.

– Гордон, избавьте меня от подробностей вашего быта.

– Простите.

Они продвигались с этажа на этаж. Вообще-то, это обязанность рядовых, но, учитывая обстоятельства, Каннингам решила поручить обход старшим офицерам. И напрасно. Не все жильцы оказались дома, и почти никто не пустил их дальше порога. Анна считала все предприятие пустой тратой времени. Ее просто засыпали жалобами на плохое состояние дома и на то, что многие жильцы годами ждут переселения.

Квартиру миссис Вебстер Анна оставила напоследок. Помня о болезни сына, она заранее позвонила и спросила, в какое время удобнее прийти. Миссис Вебстер ответила, что Джереми согласен с ними встретиться, но разговаривать придется в его комнате. Анна не сомневалась, что и это окажется напрасной тратой времени, но не хотела спорить с Каннингам, чтобы не портить с ней отношения.

Миссис Вебстер выглядела так же опрятно, как и в предыдущую встречу. Оставив Анну и Гордона ждать в прихожей, она, постучав, вошла в комнату сына. Минуты через три-четыре вернулась и пригласила их войти.

Анна пошла первой – и с трудом удержала возглас удивления.

Комната оказалась довольно просторной, с большим письменным столом, на котором стояли компьютер и маленький телевизор; вокруг стола высились полки с видеокассетами. Панель управления и звуковые колонки стояли друг на друге рядом с какой-то очень дорогой на вид звукозаписывающей аппаратурой. Стены были обшиты полками с дисками и пластинками, расставленными по алфавиту. Рядом со столом лежали аккуратно сложенные стопки журналов. Небольшая кровать была заправлена по-военному: сложенное конвертом одеяло, поверх него, ровно посредине, – белая полоска простыни, в изголовье – подушка в чистой белой наволочке. У стола кресло, у стены – два складных стула. Ковер темно-синий, стены в свободных от полок местах выкрашены в белый цвет. Анну поразил контраст комнаты, в которой царил почти больничный порядок, со всем здешним окружением; однако и сам Джереми поразил ее ничуть не меньше.

Он был необыкновенно красив. Светлые волосы, хорошая, стильная стрижка, яркие синие глаза с темными ресницами, щеки с нежным румянцем, как у маленьких детей. Одет он был в слаксы, белую рубашку, кожаные туфли и синий вязаный свитер. Он выглядел тщательно вымытым и почти неестественно чистым.

– Джереми, я – детектив-инспектор Анна Тревис, а это – детектив-констебль Гордон Лоуч. Спасибо за то, что согласились принять нас.

Джереми не сводил с Анны глаз, но не сделал ни единого движения навстречу.

– Можно присесть? – Анна подошла к кровати.

Джереми сделал шаг вперед:

– Только не на мою кровать.

Он взял складные стулья, раскрыл их и поставил на пол сначала один, потом второй, придвинув их близко друг к другу.

– Спасибо. – Анна и Гордон сели, она достала из портфеля блокнот. Джереми стоял прямо напротив них. – Джереми, мне нужно поговорить с вами о происшествии, случившемся позапрошлой ночью. Вы не могли бы ответить на несколько вопросов?

Он кивнул, но продолжал стоять и смотреть на них.

– Ваша мама позвонила в районное отделение полиции, услышав, как ей показалось, выстрелы и громкий спор. Вы помните, что произошло той ночью?

Молчание.

– Впоследствии мы установили, что был убит человек.

Никакой реакции.

– Я приехала, чтобы подтвердить эти факты и по возможности установить время, когда были произведены выстрелы.

Ничего.

– Вы хотели бы что-нибудь сообщить полиции?

Молчание.

– Вы видели тех, кто жил в квартире, что в одном коридоре с вашей? Номер девятнадцать?

Никакого ответа. Если он и воспринимал то, что она говорит, это никак не отражалось в его глазах, напоминающих яркие блестящие пуговицы. Он стоял совершенно неподвижно, уставившись куда-то поверх их голов, и это производило на Анну весьма неприятное впечатление. Она закрыла блокнот.

– Не хотите ли чаю? – спросил он низким гортанным голосом.

– Нет, спасибо, мы не станем вас долее задерживать, Джереми.

– Мне не нравится это имя.

– Простите, мистер Вебстер.

– Джей.

– О, Джей. Что ж, простите, что отняли у вас столько времени. Я знаю, что два утра в неделю вы работаете в магазине «Вейтроуз». Кажется, убираете тележки?

Никакого ответа.

– Поставить стулья на место?

– Вы закончили? – спросил он в ответ.

Анна взглянула на Гордона, потом перевела взгляд на ничего не выражающее лицо молодого человека.

– Полагаю, да.

Джереми почти выхватил из-под них стулья, сложил их и поставил к стене. Гордон посмотрел на Анну и выразительно поднял брови, глядя, как Джереми тщательно устанавливает один стул на другой.

– Спасибо, Джей. – Анна протянула ему руку, но он, не коснувшись ее, чуть отступил назад и повернулся лицом к столу. – Мы, пожалуй, пойдем.

Анна направилась к двери, Гордон – следом за ней.

К внутренней стороне двери был прикреплен заполненный от руки лист бумаги с указанием дат и времени дня, написанных ручками разного цвета и подчеркнутых маркером. При входе они его не заметили.

– Что это, Джей?

– Посетители.

– Не понимаю: ваши посетители или?..

– У них нет разрешения на парковку здесь, потому что они здесь не живут. Парковаться перед домом незаконно, если нет разрешения.

Анна взглянула сначала на Гордона, затем на Джереми, который стоял, повернувшись к ним лицом. Щеки его раскраснелись, словно нарумяненные.

– Я правильно поняла: вы отслеживали случаи незаконной парковки?

– Да.

– А как вы об этом узнаете?

– Окно, разумеется.

– Ваше окно?

– Да.

– Позвольте взглянуть, Джереми.

– Пожалуйста.

Обойдя Джереми, Анна подошла к окну и приподняла планки безупречно белого жалюзи. Окно выходило на закрытые гаражи с обратной стороны здания. Анна опустила планки.

– Я еще слежу за незаконными парковками перед магазином в те дни, когда работаю. Я собираю тележки с территории, составляю их в длинный ряд и подкатываю к главному входу. Люди разгружают покупки и оставляют тележки там, где стояли их машины, а этого делать нельзя. Нужно возвращать тележки к входу, но они этого не делают. Мне приходится собирать тележки, составлять в ряд и катить обратно к входу. Иногда я нахожу тележки на дороге, если люди припарковались не на магазинной парковке, а на улице. Я собираю тележки и везу их назад.

Он говорил резко, короткими предложениями, сдерживая гнев.

– Джей, объясните, пожалуйста: на листе даты незаконных парковок у магазина или у вашего дома?

– Это место для парковки жильцов. Нужно разрешение.

– Я понимаю, но эти даты относятся к дому, а не к магазину, верно?

– Да.

Анна почти не верила своей удаче.

– А вы, случайно, не записывали номера, Джей?

– Они у меня есть.

– Номера этих машин?

– Да. Вы не слушаете меня. Я здесь живу, а эти люди не имеют права на незаконную парковку, поэтому я их записываю.

– И давно?

– Давно.

Анна сделала глубокий вдох и улыбнулась:

– Джей, а не могли бы вы дать мне записи с этими номерами? Я офицер полиции и могу сделать так, чтобы они не парковались в местах, отведенных для машин жильцов.

Он пожевал губами:

– Я могу сделать так, чтобы они не занимали места жильцов.

– Было бы неплохо, потому что иногда ко мне приезжает женщина из социальной службы и не может найти места; один раз ей даже выписали штраф, потому что она припарковалась через дорогу на желтой полосе.

– Ну так давайте я запишу все эти номера. У вас есть номера?

– Да. Я же просил не садиться на мою кровать!

Анна выпрямилась и подождала, пока Джереми вновь поставил для них два стула. И опять они с Гордоном уселись рядышком, но на этот раз Джереми выдвинул свое кресло из-за стола, тоже сел и развернулся к ним лицом. Анна опять достала блокнот и ободряюще взглянула на Джереми, полагая, что сейчас он откроет один из ящиков, но он продолжал сидеть, не двигаясь и не сводя с них глаз.

– Готовы? – спросил он наконец.

– Да, Джей, мы готовы. Подать вам листы с двери?

– Нет, там нет номеров, это листы с датами и временем, когда чужие занимали места жильцов на парковке. Я стал записывать, когда они забили досками двери квартир по коридору.

– Ладно, давайте мне нужные номера, и если они совпадут с датами…

– Готовы? – повторил он.

– Да. Да, Джей, мы очень хотим…

В его мозгу словно повернули какой-то ключ. Не задумавшись ни на секунду, он начал называть номера по памяти. Не успевая записывать, Анна несколько раз просила его говорить медленнее. Еще он подробно описал марки и цвет машин. Гордон тоже пытался записывать, но Джереми говорил слишком быстро, как на автопилоте; когда они просили его подождать, ему требовалось несколько секунд, чтобы вспомнить, на чем он остановился, а затем он опять выпаливал номер за номером.

Анна заговорила с Гордоном лишь по пути в отделение:

– Поверить не могу.

Гордон пожал плечами:

– Вы видели фильм «Человек дождя»? С Дастином Хоффманом?

Анна кивнула.

– Что происходит в голове у человека, который может запомнить все эти цифры, но при этом способен лишь собирать тележки у магазина? – покачал головой Гордон. – А комната в каком порядке.

– Обсессивно-компульсивный синдром. Просто сердце разрывается – такой красавец.

– Да, мать хорошо за ним следит. Придраться не к чему: прическа, стрелки на брюках, даже туфли начищены. Не боитесь, что все эти номера машин от фонаря?