Текст книги "Несущий смерть"

Автор книги: Линда Ла Плант

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 32 страниц)

Джулия Брендон сидела в полицейском отделении Чолк-Фарм сгорбившись, словно ее мучили боли в желудке. Ее адвокат Саймон Фейган попытался было ее успокоить, коснувшись ладонью ее руки, но она резко отбросила его руку. Теперь он сидел поджав губы и уставившись в одну точку на стене над головой Анны.

Джулию допрашивали уже более получаса. Она сбивчиво рассказала о том, как впервые встретила своего бывшего сожителя, когда была молода и впечатлительна. У него было много денег, и он относился к ней уважительно, как ко взрослой, засыпал ее подарками, дорогими вещами и деньгами. Она уехала из Оксфорда и поселилась в квартире в Кенсингтоне. Тут она разрыдалась, объясняя, что он уверял ее, будто строит дома для богатых клиентов.

– Я понятия не имела о том, чем он действительно занимается, – сквозь слезы произнесла она, раскачиваясь на стуле.

Анна спокойно слушала. Вопросы в основном задавала Каннингам, напирая на отношения Джулии с человеком, которого та называла Энтони, категорически отказавшись признать в нем Александра Фицпатрика.

– Я не слышала, чтобы его так называли. Все, с кем я его встречала, звали его Энтони.

– Ладно, – вздохнула Каннингам. – Значит, вы вступили с ним в связь – и вам ни разу не пришло в голову поинтересоваться, откуда у него такие огромные деньги?

– Чего ради? Он был почти одного возраста с моим отцом, и я поверила, когда он сказал мне, что занимается недвижимостью и хорошо на этом зарабатывает.

– Расскажите о поездках за границу.

Допрос становился скучным: Джулия пыталась вспомнить, куда они ездили вместе и сколько у него было домов, от Багам до Санта-Лючии и Майорки, и сколько яхт и личных самолетов. Все это время она не переставала раскачиваться и шмыгать носом, плакала, вытирала глаза и наконец начала икать. Сказала, что, пока он разъезжал, она много недель и месяцев провела одна в доме в Сент-Джонс-Вуде.

– А ваша сестра? – негромко спросила Анна.

Джулия удивленно подняла на нее взгляд:

– Ну да, Гонор, но она терпеть не могла Лондон и меня у себя тоже не привечала. У нее когда-то была квартира в Оксфорде. При встречах мы все время ругались, потому что она не одобряла моих отношений с Энтони.

– Она с ним встречалась?

– Нет, просто знала, что я живу с богатым человеком. Говорила, что я идиотка – живу со стариком, которому нужна только для секса, – но это не так. Он мне по-настоящему нравился – я его любила, просто скучала, когда оставалась одна.

– А когда ваш партнер начал открывать счета на ваше имя?

– Да почти сразу. Денег там было не слишком много, но у меня были кредитки, и я могла покупать все, что хочу.

Анна положила ногу на ногу, ударившись коленом о стол. Она по-прежнему почти не принимала участия в беседе. Допрос вела Каннингам, и Анне не хотелось вмешиваться и портить отношения.

– Так сколько вам было лет?

Джулия выпрямилась:

– Чуть за двадцать.

– Когда отношения изменились?

– Вы о чем?

– Когда вам надоело быть марионеткой в руках новоявленного Свенгали?[5]5
  Свенгали – персонаж романа английского писателя Дж. Дюморье «Трильби» (1894); имя сделалось нарицательным для обозначения того, кто благодаря своему гипнотическому дару манипулирует людьми в корыстных целях; обычно манипулятор – мужчина в возрасте, жертва – молодая женщина. Роман неоднократно экранизировался.


[Закрыть]

Джулия помотала головой:

– Я никогда не чувствовала себя марионеткой, я его по-настоящему любила. Да, мне бывало одиноко, иногда казалось, что я в ловушке, но это не значит, что я разлюбила Энтони или мне не нравилось с ним жить – еще как нравилось. У меня была фантастическая жизнь: поездки за границу, на лыжные курорты – стоило мне только захотеть. И, как я уже говорила, неограниченный кредит.

Джулия перестала раскачиваться и плакать, но все еще была напряжена. Она вращала ступней, будто выполняя упражнение, потом вытянула ногу и принялась постукивать носком по полу; дорогие туфли на шпильке выгодно подчеркивали стройные лодыжки и безупречную форму ног.

Каннингам перевернула страницу блокнота:

– Значит, это были партнерские отношения – на равных?

– Нет, никогда.

– Но у вас осталась значительная сумма денег, миссис Брендон.

– И было еще больше: он таким способом обманывал правительство, уходил от налогов и все такое. Во всяком случае, так он говорил. Вложения и всякое такое. Честно говоря, я никогда толком не понимала, как деньги двигались со счета на счет и из страны в страну. И никогда не считала, сколько счетов он открыл на мое имя. То есть у меня же не было чековых книжек.

– О каких странах вы говорите?

– Ну, Швейцария – Женева, Германия и Флорида; там у меня были деньги, когда я приезжала в Штаты.

Анна не уставала поражаться. Чем больше Джулия рассказывала о прежней жизни, тем более вызывающе она себя вела. Крутила бриллиантовые кольца и серьги; иногда казалось, лак на ногтях интересует ее больше, чем вопросы Каннингам. Анна даже решила, что Каннингам заранее так задумала допрос: чем больше Джулию спрашивали о прежней жизни, тем более вызывающе она держалась. В полной уверенности, что две сидящие перед ней женщины никогда не жили такой роскошной жизнью, как она, Джулия как будто даже начала получать удовольствие от вопросов.

– И вы ни разу не заподозрили, что жизнь, о которой вы рассказываете, обеспечивалась наркоторговлей?

Джулия тряхнула головой, убирая прядь светлых волос с шеи.

– Нет, у меня не было никаких оснований подозревать, что меня обманывают.

– А сами вы никогда не принимали наркотики?

– Нет.

– А ваш партнер?

Она небрежно махнула рукой:

– Иногда он курил травку, чтобы расслабиться, но и только; он был помешан на фитнесе и занимался каждый день. На яхте даже был спортзал. Наверное, думал, что, раз он настолько старше, нужно быть в форме. – Она рассмеялась.

Каннингам кивнула и постучала по столу карандашом:

– Расскажите о времени, когда вы жили в Сент-Джонс-Вуде. Если не ошибаюсь, в вашей жизни тогда произошли серьезные перемены.

– То есть?

– Вы ведь забеременели? И почти подряд родили двоих детей.

– В то время я жила не в Сент-Джонс-Вуде.

– А где же?

– Переехала в дом, перестроенный из старых конюшен, сразу за Альберт-холлом. Кажется, мы его снимали, потому что в большом доме шли какие-то работы. Не помню точно.

– Где был ваш партнер?

– Не помню, он тогда часто ездил за границу.

– Переезд он организовал?

– О да.

– Адрес дома не помните?

Джулия с шумом втянула воздух и со вздохом ответила, что это Альберт-холл-Мьюз, но она прожила там всего лишь несколько месяцев, а потом ей сняли квартиру на Харли-стрит. Каннингам записала что-то в блокноте и попросила указать точный адрес. Кажется, Харли-стрит, 40 или 42, сказала Джулия. Она положила ногу на ногу и ударилась коленом о внутреннюю поверхность стола, как и Анна. Негромко выругалась и принялась рассматривать крохотную затяжку на чулке.

– Значит, вы несколько раз снимали квартиры и переезжали с одной на другую – и как долго?

– Года два, наверное.

– Жили в это время вместе или одна?

– Когда как.

– Кто еще жил с вами?

– Была приходящая уборщица, но жила я одна. Была машина, я могла выезжать. Сначала несколько раз провалила экзамен, но потом сдала и получила «порше» в подарок ко дню рождения.

– А дети?

Джулия скривила губы:

– Я наблюдалась в клинике репродуктивного здоровья в Челси.

– В свидетельствах о рождении не указано имя отца.

– Верно.

– Отец ваших детей – тот, кого вы знали под именем Энтони Коллингвуд?

– Нет. Он, как принято говорить, стрелял вхолостую. Мне нашли донора.

– Знаете его имя?

– Нет. Его нашла клиника.

– Один и тот же оба раза?

– Да.

– Вашего партнера это не смущало?

– Нет, он же сам все и организовал.

– Он был хорошим отцом?

– Не особенно. У него не было времени для девочек – они ведь были совсем маленькие. – Джулия нахмурилась и пожевала губами. – Я даже начала думать, что он так настаивал на детях, только чтобы привязать меня к себе.

– И как?

– Простите?

– Вы продолжали вести прежний образ жизни или двое маленьких детей ограничили вашу свободу?

– Мы все равно много путешествовали.

– Он брал вас и детей с собой в поездки?

– Нет, я привозила детей повидаться с ним.

– Куда?

– Туда, где он был. – Джулия назвала Флориду, Германию, Францию, Индию, Швейцарию и Шотландию – и всюду она ездила к нему с детьми. Заметно было, что ей надоело отвечать на вопросы: откинув голову назад, она прикрыла глаза. – Можете проверить в паспортном контроле. У детей отдельные паспорта. Несколько раз их возила няня, которую он нанял, но в основном – я.

– Назовите гостиницы, в которых вы останавливались?

– Что – все до одной? Всех я не помню.

– Попытайтесь вспомнить. Начните с Шотландии. Где вы там останавливались?

– В Скибо-Касле;[6]6
  Скибо-Касл, Скибо – замок Скибо, расположенный к западу от г. Дорнох в шотландской области Хайленде; после реставрации – один из самых дорогих отелей.


[Закрыть] мы часто там бывали, но останавливались не в самом замке, а в одном из коттеджей. В ресторане можно было заказать все что угодно, и все сразу приносили. Играли в гольф – не я, я-то не играю, но мы вместе ездили верхом…

Она продолжила рассказ о своих занятиях; Каннингам передала Анне записку с просьбой отправить в отель фотографию Александра Фицпатрика для опознания.

Когда Анна вернулась в допросную, Джулия все еще вспоминала отели, куда приезжала с детьми. Она опиралась локтями на стол, положив на руки подбородок. Поразительно, что Саймон Фейган не произнес ни слова после того, как Джулия оттолкнула его; он сидел напряженно выпрямившись и будто стараясь сохранять дистанцию. Время от времени он делал какие-то записи ручкой от Картье в блокноте с кожаным переплетом, всякий раз демонстративно снимая с ручки колпачок. Внимательно разглядывал каждую запись и вновь переводил взгляд на стену, а Джулия все говорила и говорила.

Каннингам сообщила для записи на пленку, что детектив-инспектор Тревис вернулась в допросную. Анна незаметно передала ей листок с сообщением, что уже приступили к проверке шотландского следа; затем с трудом засунула ноги под стол, взяла карандаш, расправила блокнот в ожидании следующего вопроса – однако Каннингам хранила молчание. Джулия начала нервничать и взглянула на Фейгана, но он не обращал на нее внимания, только откашлялся и поправил галстук.

Вдруг Каннингам спросила:

– Когда начались неприятности?

Джулия откинулась на спинку стула, словно не понимая вопроса.

– Вы переехали в Уимблдон и вышли замуж за Фрэнка Брендона. Затем, как явствует из ваших прежних показаний, вас вынудили отдать крупную сумму денег – четыре миллиона. Ваш финансовый консультант убедил вас не снимать больше денег со счета. Затем его убивают, как и вашего нового мужа. Вот я и спрашиваю, миссис Брендон: когда все пошло не так?

– Я не имею к их смерти никакого отношения и могу доказать, где была в момент убийств. Я к этому никак не причастна. – В ее голосе появились визгливые нотки.

– Я и не говорю, что вы к ним причастны, но как-то удивительно все совпало, вы не находите? Я лишь прошу вас объяснить, когда эти замечательные отношения с человеком, которого вы знали исключительно под именем Энтони Коллингвуд, дали трещину. Он знал о вашем браке? Или его тоже он устроил, как и все остальное в вашей жизни?

– Я давно с ним не встречалась, клянусь.

– Почему же? Если, как вы нам сейчас рассказали, у вас с ним была такая удивительная и такая роскошная жизнь, что заставило вас выйти замуж за другого?

Анна притронулась к руке Каннингам, и та наклонилась к ней. Они о чем-то пошептались, и Анна достала свой отчет о допросе Джулии у нее дома в самом начале расследования – в ходе допроса у Джулии в первый раз произошел срыв. Пока Каннингам читала отчет, Джулия опять принялась крутить и постукивать ногой.

– Я жду ответа, миссис Брендон. Мне нужно точно знать, когда вы в последний раз виделись с Энтони Коллингвудом.

– У него появилась другая женщина.

– Простите?

– Я сказала, что у него появилась другая женщина и стала жить в доме в Сент-Джонс-Вуде.

Каннингам вздохнула и взглянула на Анну:

– Когда это произошло, Джулия?

– Давно, когда я жила в Мьюз. Он сказал, что едет за границу, а на самом деле все время жил в том доме. Не могу сказать, как долго, знаю только, что у него была другая женщина и она жила там вместе с ним.

– Вы узнали, кто это?

Джулия сидела наклонившись вперед и обхватив себя руками за плечи.

– Я сначала не поверила, но когда спросила его напрямую, он все признал. Мы тогда жутко поссорились.

– Это было до зачатия?

– Да! Я пригрозила, что не потерплю такого предательства и уйду, и он, чтобы подлизаться, сказал, что положил на мой счет огромную сумму. Потом сказал, что сильно переживает из-за деловых неприятностей и теперь еще больше нуждается во мне, чтобы переводить деньги. Сказал, что дом в Сент-Джонс-Вуде мой, но я все равно была страшно расстроена и рассержена. Тогда-то он и захотел, чтобы я родила детей. Наверное, чтобы крепче привязать меня к себе, как я уже говорила. А я купилась, но все равно с тех пор все было по-другому. Он сделал мне очень больно.

– Он продолжал встречаться с той женщиной?

– Он опять исчез, – ответила Джулия, не поднимая глаз. – Сказал, что потерял большие деньги, – какой-то банк рухнул.

– Международный банк кредита и коммерции?

– Не помню. У меня родился ребенок, и мне было не до того. И еще началась послеродовая депрессия. И еще я перестала ему верить, все время подозревала.

– Из-за той женщины?

– Да!

– Вы так и не узнали, кто она?

Плотно сжав губы, Джулия снова принялась раскачиваться:

– Знать-то знала, но поверить не хотела.

– То есть вы знали, кто она?

– Знала! Я не дура, сопоставила кое-что, да и картина…

Каннингам откинулась на спинку стула – допрос зашел в тупик. Но тут заговорила Анна:

– Картина с яхтой?

Джулия удивленно взглянула на Анну, но не ответила. Повисла долгая пауза, наконец Фейган решил, что пора вмешаться.

– О какой картине ты говоришь, Джулия?

– Знаете, мне было так плохо, а тут еще двое маленьких детей на руках, но я никогда ее ни о чем не просила, ни разу. Она вышла замуж и переехала с мужем на ферму, ну, я сложила вещички и поехала в Оксфордшир. Место чудовищное: все разваливается, сырость страшная, а комнату мне дали такую крохотную – я в ней едва не задохнулась. Мне там все было отвратительно, да и хозяева мне не были рады. Я хотела сразу же уехать – и тут увидела картину.

– На ферме, – негромко вставила Анна.

– Ну да. Увидела – и все стало ясно.

– Значит, вы поняли, что другая женщина, которая жила в вашем доме в Сент-Джонс-Вуде и, по сути дела, выжила вас оттуда, – ваша сестра? – продолжала Анна.

Каннингам взглянула на Анну – до нее это только что дошло.

– Да уж, сестра, – прошипела Джулия.

– Вы попытались с ней поговорить?

– Нет. Переспала с ее мужем и уехала. Я вам наврала про ЭКО. Мне его делали только раз, мой второй ребенок – от ее мужа. Я и не думала, что забеременела. Знала бы раньше – не стала бы его рожать, но когда спохватилась, срок уже был большой. Энтони я сказала, что мне опять сделали ЭКО, и он поверил.

– А сестре вы сказали?

– Нет, мы не разговариваем. Когда родился второй ребенок, я решила, что хватит терпеть его вранье, тогда и продала дом.

Джулия тяжело вздохнула – она явно утомилась. Допрос шел давно, но еще не закончился. Она попросила пить. Ей подали стаканчик и бутылку с водой. Она открыла крышку и глотнула прямо из горлышка.

– Я обратилась к Дэвиду Раштону – совсем случайно. Я не знала, к кому обратиться, и тут моя парикмахерша рассказала, как у нее были неприятности с налогами или с чем-то еще и ей помог этот замечательный бухгалтер. Я назначила с ним встречу. И он устроил продажу дома.

– За какую сумму?

– Восемь миллионов. Открыл депозитный счет, а потом помог с домом в Уимблдоне.

– А другие счета?

– Ну, когда он узнал, сколько у меня денег, начал уговаривать меня пристроить их понадежнее – то есть чтобы деньги зарабатывали деньги. Открыл все эти офшорные счета, вложил деньги в разные предприятия, чтобы я могла жить на проценты. Много ушло на ремонт и обстановку в Уимблдоне.

– Вы сказали мистеру Раштону, что деньги принадлежат не вам, а Энтони Коллингвуду?

– Нет. Сказала, что часть досталась мне по наследству, а часть – от моего партнера. И попросила сделать так, чтобы никто не мог наложить на них лапу.

– Он ничего не заподозрил?

– Нет – а если и заподозрил, не подал виду. Он был страшно умный и всегда старался мне все объяснить, но, честно говоря, я никогда не понимала, что он там делает, – знала только, что вкладывал во что-то крупные суммы.

– Насколько крупные?

– Сначала миллионов двенадцать-тринадцать.

Пора было переходить к переезду Джулии с детьми в Уимблдон, где она наняла няню-китаянку и Фрэнка Брендона. В этот момент Фейган потребовал, чтобы его клиентке разрешили выйти в туалет. Анне и самой нужно было туда выйти. Когда она мыла руки, из кабинки появилась Джулия.

– Все в порядке? – вежливо спросила Анна.

– Да, спасибо, но мне нужно переговорить с моим адвокатом.

– Я об этом договорюсь, – сказала Анна, хотя и знала, что Каннингам просьба не понравится.

Джулия долго мыла руки. Дождавшись, когда освободились все кабинки и закрылась дверь за женщиной – офицером полиции, вышедшей последней, она вернулась в кабинку и открыла пудреницу. Под пудрой лежал плотно спрессованный кокаин высшего качества.

Джулия достала маленькую серебряную ложечку, взяла две порции и вдохнула. Потом потерла десны, шмыгнула носом, открыла дверь кабинки и вернулась к раковинам. Проверила, не осталось ли следов порошка на ноздрях, заново подкрасила губы и влажной салфеткой вытерла следы потекшей от слез туши. Расчесала волосы и встряхнула головой, чтобы шелковистые пряди свободно легли на плечи. Одобрительно взглянула на свое отражение и слегка покусала губы – от кокаина десны чуть онемели; когда она вышла из туалета, наркотик уже начал действовать.

Ленгтон уже доложил в совещательной о результатах допроса Делроя и Сайласа, и команда собственными глазами увидела, как постепенно складывается картинка головоломки. Фил повернулся к Анне и спросил, как идет допрос Джулии. Анна ответила гримасой.

Фил сочувственно посмотрел на нее:

– А у нас ничего не вытанцовывается насчет убийства ее финансового консультанта. Есть запись с камеры наблюдения, и мы точно знаем, что Александр Фицпатрик – последний, кто видел Дэвида Раштона живым. Но мы понятия не имеем, где его искать, черт побери! И еще куча бумажной работы: пришлось попотеть, чтобы выцарапать у партнеров Раштона документы Джулии Брендон, но там, судя по всему, не хватает четырех папок.

– Вы хотя бы в общих чертах представляете, что он для нее сделал?

– Вроде да, но там так все запутанно: всякие компании, промышленные банки, фонды разные, чтобы денежки припрятывать; трое наших ребят с этим разбираются. Возможно, Раштон и сам на этом хорошо нажился.

Фил вздохнул, и оба они опять посмотрели на доску. Они уже знали, что Делрой и Сайлас обвиняют друг друга в убийстве Фрэнка, но Ленгтон считал, что Делрой из того же пистолета прикончил Стэнли Лемура.

Фил подозвал Гордона. Его стол был завален бумагами из гаража. Все еще не удалось установить, когда Лемур получил «мицубиси». Известно, какого числа и в какое время машину угнали в Брайтоне, но неизвестно имя угонщика. И нужно выяснить, когда джип оказался у Фрэнка Брендона, когда на нем ездили в Оксфордшир и каким образом тело Донни Петроццо попало в багажник машины. И когда машина перешла к Джулиусу Д'Антону.

Фил прошелся вдоль доски.

– Дата отсчета – день, когда кто-то купил джип у Лемура. Гордон проверяет дутые счета и платежки из гаража. Оборот был вполне приличный, хоть и дыра.

Гордон указал на то место на доске, куда он сейчас заносил записи:

– Пришлось вернуться на пару лет назад, потому что в бумагах Лемура я обнаружил какой-то «мерседес» – его «родные» номера были припрятаны в гараже. Они соответствуют номерам машины, угнанной из Кингстона в Суррее. На этом «мерсе», серебристом, четырехдверном, ездил Донни Петроццо: заводские номера совпали. Машина, на которой ездила жена Петроццо и его племянница, тоже есть в книгах Лемура. И еще я вычислил «БМВ», на котором наш наркоторговец ехал из притона в гараж Лемура; машина почти год в угоне. Может, потому в притоне и нашли пальцы Лемура – он мог их оставить еще до убийства; помните, отпечаток без верхней фаланги? И еще я нашел машину, которую Лемур продал…

– Хватит уже, Гордон! Давайте сконцентрируемся на том дне, когда кто-то купил у Лемура краденый джип. Нашли что-нибудь на «мицубиси»? – спросил Фил.

– Пока нет. Он оформлял краденые машины на законные документы машин, купленных на аукционах; в гараже полно всяких штук для перекрашивания и прочего. Я нашел пачку счетов за краску и разные детали. Ее запихнули в черный мусорный мешок.

– А что на его личном счете в банке?

– Два счета, сберегательный и текущий; денег на них не особенно, но вот… – Анна и Фил насторожились, – у него таймшер в Коста-дель-Соль. Я послал запрос и жду ответа с подробностями, пока лишь знаю, что таймшер у него давным-давно; он запросто мог вложить наличные в виллу и вывезти деньги в дипломате.

– Значит, когда он не сидел в своем гараже по локоть в грязи, он загорал в Испании? – спросил Фил, едва слышно выругавшись.

– Постойте-ка, Гордон, – неожиданно вмешалась Анна, – а краденый «мицубиси» перекрашивали?

– Нет, но там пробег всего тридцать пять тысяч миль.

– Значит, его купили у Лемура почти сразу после угона?

– Возможно.

Анна и Фил подошли к столу Гордона, заваленному пачками грязных бумаг, скрепленных в соответствии с датами; на полу, в черных мусорных мешках, сотни других ждали своего часа.

– Скучать вам не придется! – улыбнулась Анна.

– Поскучаешь тут! – Гордон поднял руки – грязь с заляпанных машинным маслом бумаг въелась в кожу.

Анна обернулась – Каннингам подала ей знак, что пора вернуться в допросную: перерыв окончен.

Когда они вышли из совещательной, Гордону позвонили из испанской компании по недвижимости. И подтвердили, что Стэнли Лемур купил у них по таймшеру квартиру в Коста-дель-Соль за сто пятьдесят тысяч фунтов; с учетом инфляции сегодняшняя стоимость квартиры – двести тысяч. При покупке платил наличными.

Записывая детали, Гордон нечаянно свалил на пол папку еще не разобранных бумаг. Закончив разговор, наклонился, чтобы подобрать их, и заметил счет от поставщиков за фару заднего света для «мицубиси». Позвонил в фирму, и ему сообщили подробности: фара для модели 2008 года; заказ от пятнадцатого марта того же года, через неделю после того, как машину угнали в Брайтоне. Можно с высокой степенью вероятности предположить, что к этому времени машина уже стояла в гараже у Стэнли Лемура.

Джулия сидела прижавшись спиной к спинке стула и положив ногу на ногу. Рядом сидел Фейган со скрещенными на груди руками; перед ним на столе лежал нераскрытый блокнот в кожаном переплете.

– Давайте уточним дату, когда вы, по вашим словам, переехали в Уимблдон, – сказала Каннингам.

– Примерно в начале марта, – вздохнула Джулия. – Я купила дом раньше, может быть недель за пять, но нужно было сделать ремонт и заменить мебель.

– Вы переехали с детьми и няней?

– Да, я заранее записала девочек в местный детский сад. Няню нашла через агентство; у нее была своя квартира, и сначала она приходила только на день, а вечером уходила. Постоянно стала жить в доме примерно с середины марта.

– Она встречалась с вашим прежним сожителем?

– Нет, мы с ним давно не виделись.

Анна заметила, что говорила с Май Лин и та сказала, что встречала партнера Джулии.

– Это невозможно, – резко ответила Джулия.

– Зачем ей говорить, что они встречались, если, как вы утверждаете, этого не было?

– Не знаю. Ко мне приезжало много друзей, – вероятно, она что-то напутала.

– Что ж, мы можем еще раз взять у нее показания, – вмешалась Каннингам. – Какого числа вы наняли Фрэнка Брендона?

Джулия подняла глаза к потолку:

– Примерно через месяц после того, как переехала.

– Вы поместили объявление в местной газете?

– Да, мне нужен был кто-нибудь для работы в саду и для того, чтобы водить машину.

– То есть шофер?

– Называйте как хотите. Фрэнк ответил на объявление, пришел, и мы договорились об оплате.

– В нашем первом разговоре, миссис Брендон, вы заявили, что вам нужен был шофер и телохранитель.

– Ну да, я же одинокая женщина. У меня есть очень ценные украшения, вот я и подумала, что неплохо бы нанять кого-нибудь с соответствующим опытом.

– То есть вы знали, что он – бывший полицейский?

– Да, он мне сам сказал. Сказал, что будет следить за машиной и вообще все делать. В основном он отвозил детей в сад и забирал их оттуда, потому что я всегда опасалась – ну, вдруг кто-нибудь узнает о моих деньгах. Когда он был рядом, я была спокойна; к тому же он хорошо ладил с детьми.

– И это было в конце марта?

– Да.

– А когда у вас установились более близкие отношения?

Джулия шмыгнула носом и улыбнулась:

– Ну, если вы имеете в виду секс, то через несколько дней.

– Когда вы попросили его переехать к вам?

– В мае, кажется. Точной даты не помню – это как-то само собой получилось.

– Но мистер Брендон не только у вас работал шофером.

– Ну, это было не каждый день. Тот человек звонил ему время от времени и просил встретить кого-нибудь в аэропорту, если сам был занят.

– Фрэнк работал на Донни Петроццо?

– Я не знала, как его зовут, и никогда с ним не встречалась, – пожала плечами Джулия. – Он обычно звонил Фрэнку на мобильный, и Фрэнк отвечал только «да» или «нет». Часто ездил куда-то за машиной, на которой забирал людей из аэропорта.

– У него же была своя машина, «БМВ»?

– Да. Я и говорю, он ехал на своей машине к тому человеку, а там брал его машину, кажется «мерс». – Джулия опять шмыгнула носом и начала постукивать ногой по ножке стола, изредка поглядывая на Фейгана, словно ожидая, что тот вмешается. Фейган хранил молчание.

– И когда вы увидели джип «мицубиси» у мистера Брендона?

– Я его не видела.

Каннингам хлопнула ладонью по столу:

– Прекратите увиливать, миссис Брендон! Вы знали, что Фрэнк Брендон водил эту машину. Вы также знали, где он ее держал, – вы объяснили детективу-инспектору Тревис, как проехать к гаражу, где он оставлял машину.

– Разумеется, я знала про гараж – я оплачивала его аренду. У меня своя машина, так что нужен был второй гараж.

Фейган наклонился вперед:

– Мне кажется, миссис Брендон ответила на ваш вопрос. Она не знала, что у мистера Брендона был тот джип. Она ясно сказала, что ни разу его не видела.

– Благодарю, – отрывисто произнесла Джулия.

– Какого числа вы поженились?

– Ох и надоели же вы мне! Я же вам все рассказала о свадьбе. – Джулия сделала резкое движение головой в сторону Анны.

– Мне лишь нужно знать, когда вы и мистер Брендон решили заключить брак, – настаивала Каннингам.

– Для чего? Вас это не касается.

– Будьте любезны ответить на вопрос. – Каннингам начинала терять терпение.

– Как-то в мае.

– К тому времени он проработал у вас два месяца?

– Надо же, какая вы сообразительная! Да! Через два месяца мы поняли, что хотим пожениться. Мы любили друг друга, и поехали на остров Мэн, и получили специальное разрешение, и поженились, мать вашу!..

Фейган мгновенно повернулся к ней:

– Джулия, это лишнее.

– Какое там «лишнее»! Они пристают ко мне с этими дурацкими вопросами, которые не имеют отношения вообще ни к чему.

– И ваш финансовый консультант застраховал жизнь вашего мужа? – не отступала Каннингам.

– Да, и вы, черт возьми, меня уже спрашивали об этом. Я желала ему добра и думала о его безопасности, только и всего.

– Но страховка предусматривает лишь посмертную выплату.

– При чем тут это? Со страховкой он мог получить ипотеку и все такое прочее.

– Зачем ему ипотека, если у вас был собственный дом?

– Может, он хотел доказать, что он мужик, а не жить за мой счет! – выкрикнула Джулия.

Фейган вновь попросил ее сохранять спокойствие и вести себя прилично.

Она шмыгнула носом, почесала нос и заявила плачущим голосом:

– Я хочу домой, к детям.

– Вы чего-то опасались? Вам кто-нибудь угрожал?

– Нет.

– Расскажите о четырех миллионах, которые вы недавно сняли со счета.

– Это мои деньги. Я уже говорила, мне нужно было платить за дом и много чего купить.

– Нам понадобятся счета и чеки.

– Черт побери, да вы на меня просто давите. – Она повернулась к Фейгану и ткнула его руку. – Бога ради, сделайте что-нибудь! Я с ума сойду!

– Ответьте на вопрос, Джулия.

– А чем, по-вашему, я все это время занимаюсь, мать вашу?..

– Миссис Брендон, вашего мужа убили.

– Но не я же, к чертям собачьим! – Она так резко отодвинула стул, что покачнула стол и опрокинула бутылку с водой. Вода разлилась на колени Каннингам и на бумаги. Каннингам вскочила, пытаясь спасти промокший насквозь блокнот и юбку. Инцидент настолько вывел ее из себя, что она объявила очередной перерыв на десять минут.

Каннингам в своем кабинете промокала салфетками юбку:

– Чертова баба! Так бы и надавала ей по морде!

Анна кивнула в знак согласия и сообщила о том, что нового удалось установить: джип «мицубиси», играющий в деле столь важную роль, находился в гараже у Лемура уже через неделю после угона. Это наверняка поможет окончательно выстроить хронологию событий, ведь Эдди Корт видел Фрэнка Брендона за рулем «мицубиси» в ночь убийства. Фил изо всех сил нажимал на команду, чтобы раскопать, купил ли Фрэнк машину или просто водил ее, работая у Донни Петроццо.

Когда Анна и Каннингам возвращались в допросную, сотрудник, работавший с ежедневниками и конторскими книгами Донни Петроццо, прояснил еще одну часть головоломки. В одном из банковских уведомлений было указано, что Донни дважды снимал деньги: с одного счета десять тысяч фунтов наличными, с другого – пять. Обе операции датированы семнадцатым мая; в ежедневнике указано время и инициалы: «С. Л.»

На следующий день сделана еще одна зашифрованная запись: «Выплачено С. Л.», но не указано, за что именно. Дата совпадает с датой на счете за фару заднего света, найденном в гараже Стэнли Лемура. Теперь ясно, что покупатель – Донни Петроццо. Через четыре дня – еще одна непонятная запись: «Наличные х 25. Красотка». Из банковских документов явствовало, что в этот день Донни положил на текущий счет двадцать пять тысяч фунтов. Может, это деньги за «мицубиси»? Не исключено, однако ни имя, ни инициалы покупателя не указаны.

Каннингам следила, пока всю новую информацию заносили на доску, потом приказала:

– Проверьте банковские счета Джулии Брендон – вдруг с них сняли двадцать пять штук? – махнула рукой Анне, и они направились назад в допросную.

Не успела Анна занять свое место, в дверь постучали и Фил жестом попросил ее выйти в коридор. Каннингам собиралась зафиксировать ее отсутствие на пленке, но Анна почти сразу вернулась и положила на стол записку. Каннингам прочла ее. Джулия Брендон выписала чек на двадцать пять тысяч фунтов на имя мужа. Деньги поступили на счет Фрэнка Брендона, а двадцатого мая он снял со счета эту же сумму.

Когда Джулию спросили об этом, она пожала плечами и ответила, что это – жалованье Фрэнка.