Текст книги "Одна и без оружия"

Автор книги: Лев Дворецкий

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 22 страниц)

Чего яснее. То, что задумал Джафар, пожалуй, не могли себе представить ни Рожков, ни Дик, ни даже Вероника. Такая самодеятельность может мне дорого обойтись, особенно когда Виктор Николаевич в опале. Пришьют грабеж, и не оправдаешься никакими аргументами. Но другого выхода нет, придется соглашаться. Остается надеяться, что нас не поймают. Джафар заверил, что у него там уже все схвачено. Люди, которые пойдут со мной, знают, что делать. Двое сразу займутся сейфами и наполнением мешков, третий соберет всю наличность, которая останется в закрытых шкафах после рабочего дня, а я должен держать под прицелом внутреннюю охрану, которую мы вначале нейтрализуем с помощью газовых баллончиков, а потом свяжем. Там их всего четверо – трое молодых вооруженных ребят из спецназа и один дежурный гражданский контролер, банковский служащий.

– А если ребята пустят в дело автоматы или сработает сигнализация, что тогда? – поинтересовался я.

– Неужели ты считаешь Джафара полным идиотом? Все предусмотрено. У ребят не будет боевых патронов, и сигнализация окажется неисправной, так что для вас все двери откроются. Ты кричишь: «Руки вверх!», «Всем к стенке», «Никто не пострадает при соблюдении наших требований». Держишь их под прицелом, а другие связывают. Не будут рыпаться, баллончики останутся у вас в карманах. А кто начнет хорохориться, пустите газ в морду, вмиг успокоится. Ну а дальше как договорились: ты остаешься их караулить, остальные принимаются за работу. Потом вы все сматываете удочки. За углом вас будет ждать машина. – Джафар откинулся на спинку стула и сделал глубокий вдох и выдох, давая понять, что аудиенция окончена.

У меня оставался в запасе завтрашний день. Ночью начну осваивать новую профессию взломщика и грабителя. Один день Джафар отвел нам для знакомства друг с другом и каких-то тренировок вдали от поселка, где стоял какой-то старый дом. Мы должны будем представить, что это банк, и раза два-три прорепетировать нападение. Больше всего меня волновало, что с Таней, где она и как себя чувствует. Джафар предупредил мой вопрос, сказав на прощанье:

– О жене не беспокойся, ее никто не обидит, но увидишься с ней только после выполнения задачи. Это мое условие. Обещание свое я сдержу.

Ничего не поделаешь, придется терпеть и жить по его распорядку.

На следующий день Джафар сам свел нас вместе. Двое чеченцев средних лет и откровенно свирепого вида и уже знакомый мне парень, который дважды приглашал меня к командиру, составляли вместе со мной ансамбль, должный исполнить банковскую увертюру. И чтоб она прозвучала профессионально, мы прорепетировали ее несколько раз под личным управлением Джафара. Он остался доволен и заключил:

– Все, хватит, теперь получится. Сейчас отдыхайте. В два часа ночи приступим к работе.

Интересно, а что будет делать в это время сам Джафар? Ведь он все время говорит «мы», значит, имеет в виду и себя. Но, инструктируя меня, он об этом ни разу не заикнулся. А я не рискнул спросить, чтобы не навлечь на себя его гнев.

Поспать не удалось. Тревожные мысли путались, будоража нервы, создавая картины одну мрачнее другой. И все же я задремал немного перед самой побудкой. Не слышал, как вошел в комнату Джафар. Он толкнул меня в плечо.

– Поднимайся, все уже в сборе, ждут тебя. Я вскочил и потянулся за своей одеждой.

– Куда?! – остановил меня Джафар. – Переодевайся вот в это. – Он показал на форменную камуфляжную одежду и высокие американские ботинки.

Я облачился в светло – зеленые маскировочные шаровары и куртку, набросил на лицо черный платок с прорезами для носа и глаз.

– Это потом, перед входом в банк, – заметил Джафар, показывая на платок.

В самом деле, чего это я преждевременно маскируюсь?

– Ну вот, теперь другое дело, – удовлетворенно проговорил Джафар, осматривая меня. Протянул пистолет и газовый баллончик: – Возьми, пригодятся.

Мы вышли. Джафар сам сел за руль. Тройка молодцов уже сидела на заднем сиденье. Мое место – рядом с водителем.

Ехали очень быстро. Чувствовалось, что Джафар знает дорогу и отлично умеет управлять машиной. Каких-нибудь сорок минут, и мы уже на месте.

– Я буду ждать здесь. Банк за углом, они знают, – кивнул Джафар в сторону своих ребят. – Смотри, не вздумай выкидывать фокус. Помни о жене, она ждет тебя с нетерпением. Ваша судьба в твоих руках, – напутствовал он меня.

Мои коллеги сразу же уверенно двинулись вперед по пустынной полуразрушенной улице. По плану я замыкал шествие. Но замысел Джафара сразу же был нарушен. Здание банка, по его словам, не должно было охраняться снаружи. А тут двое с автоматами стоят у самого входа, разговаривают. Мы притаились в подворотне, метрах в сорока.

– Придется тебе их отвлечь, – предложил мне самый старший из нас, – а мы поможем.

Я не возражал, так как только я мог хотя бы на несколько минут занять их разговорами и притупить бдительность. Вступи с ними в диалог чеченец, это сразу же вызовет подозрение, и кто знает, как они себя поведут.

Я быстрым шагом двинулся к охранникам:

– Привет, ребята, закурить не найдется, а то выпили мы тут немного со своими, а сигареты кончились.

Один из солдат сразу полез в карман.

– Жми сюда, угостим, – пригласил он. Несколько шагов – и я возле них.

– Парочку могу одолжить, – раздобрился солдат и протянул сигареты.

Я взял, поблагодарил и сделал вид, что хочу уйти, потом вроде раздумал и спросил:

– А может, выпить хотите, у нас там навалом.

– Нет, спасибо, здание охраняем, отлучаться нельзя, – ответил тот же солдат.

Его напарник начал подозрительно на меня посматривать. Надо и его срочно вовлечь в беседу. Но не получилось. Бдительный оказался солдат.

– А ты с какой части такой разукрашенный? – спросил бдительный.

Надо действовать до появления чеченцев. Ухлопают они ребят, жалко.

– Мы здесь недалеко стоим, а вы с какой?

– Недалеко никакой части нет, голову не морочь, отвечай, или сдадим тебя в комендатуру.

– Да брось, чего привязался к человеку? – стал урезонивать товарища тот, что дал сигареты.

– А ты помолчи, молод еще меня учить, – отмахнулся от него напарник и опять ко мне: – Документы есть?

– Конечно, вот… – Я достал газовый баллончик и в упор свистанул в лицо струей, сначала очень бдительному солдату, потом – не очень. Ребята закашляли, зачихали, кинулись в разные стороны. Подоспели чеченцы. Одурманенные газом в момент были связаны и с кляпами во рту внесены в здание. Хитроумный замок в два счета открыл веселый чеченец, самый молодой из нас. Недооценивал я его, считая почти ребенком, когда он открывал двери сарая и сопровождал меня к командиру.

Мы в здании. Первый и второй этажи – помещение банка. На первом хранятся все деньги. Трое рослых парней, одетых в форму спецназа, выскочили из комнаты и наставили на нас автоматы. Не обращая на оружие никакого внимания, мы направили на них газ. В ответ застучали автоматные очереди. Но мы продолжали поливать их до тех пор, пока они не попадали на пол, пытаясь отдышаться. В короткий срок и они были связаны и с кляпами во рту уложены в один рядок с первыми двумя охранниками. Когда, немного придя в себя, они увидели нас целыми и невредимыми, их удивлению не было предела.

– Что за шум, в чем дело? – вылез из той же комнаты, протирая глаза, контролер, мужчина средних лет, совершенно седой, в больших очках.

– Успокойтесь и ведите себя тихо, – предупредил я его и предложил: – Ложитесь рядышком, мы вас свяжем, чтобы не было ни у вас, ни у нас неприятностей.

Он быстро оценил обстановку, понял, что сопротивляться бесполезно и покорно выполнил мое предложение. Пришлось его тоже связать. Поскольку он сам твердо обещал быть нем как рыба, приготовленный для него кляп остался не у дел.

Между тем чеченцы даром времени не теряли. Пока молодой паренек собирал все, что плохо лежало, в том числе и из шкафов, которые он открыл в течение считанных минут, двое других, как видно опытных медвежатников, орудовали у сейфов, спрятанных в особых отсеках банка. Не успели еще наши пленники прийти в себя, как чеченцы с полными мешками уже выходили из хранилища.

– Все, заканчиваем, – подал я в последний раз свой голос, и мы, пятясь, следя за каждым из лежащих, чтобы никто из них, паче чаяния, не поднялся вдруг какой-нибудь неведомой силой, вышли на улицу. Паренек так же ловко, как и открывал, запер дверь на запоры, и мы двинулись к машине.

Ночь выдалась темной, ни зги не видно. Хорошо, что Джафар догадался помигать фарами. Тогда уж мы побежали. Побросав мешки в багажник «жигуленка», вскочили в кабину, и водитель дал газ.

Больше всего боялись, чтобы не нарваться на какой-нибудь случайный патруль. К счастью, проехали опасную зону благополучно и скоро прибыли в поселок. Джафар что-то сказал своим ребятам, и двое, подхватив мешки, занесли их в дом. Джафар пошел за ними, не обращая на меня никакого внимания.

– Мы свободны, Джафар? – напомнил я ему вслед его обещание.

Не слышал или прикидывается?

Паренек, оставшийся со мной, произнес виновато:

– Командир велел отвести вас обратно в сарай до утра.

– Как обратно?!

Этой подлости я от Джафара не ожидал. Ведь он дал слово, что сразу же отпустит.

– Пошли, – уже настойчиво повторил парень. Ничего не оставалось, как идти в свою темницу, мучиться, надеясь, что просветлеет в голове у этого непредсказуемого человека. А если не просветлеет?

Измученный физически и морально, я буквально провалился в сон.

Мне показалось, что меня сразу же разбудили. Глянул на часы. Всего тридцать минут прошло, как заснул. Надо мной стоял веселый паренек и, как будильник, трезвонил:

– Вставай, командир ждет…

– Что там стряслось, не знаешь? – пробормотал я спросонья.

– Злой страшно, всех позвал, и тебя тоже.

Какая муха его укусила? Должен радоваться, что его план удался, что он получил все, чего желал и даже больше. За такие деньги он купит любого чиновника, достанет любой товар и обеспечит себя и своих близких на долгие годы. Так я размышлял, пока шел к его резиденции. Паренек топал рядом.

– Кто тебя научил работать с замками? – спросил я, чтобы нарушить молчание.

– Джафар. Он и стрелять хорошо умеет, и нож метко кидает. У него учусь.

– Зачем это тебе? Лучше книги читай, война кончится, пойдешь в школу. Сколько закончил классов?

– Пять. Потом работать пошел. Денег мало давали. А Джафар много платит. Зачем школа? Так лучше. Вот, смотри. – Парень вытащил из кармана пачку зеленых.

Железная логика. Не время переубеждать его. Да и пришли уже.

Я смело вошел в комнату, рассчитывая если не на встречу с цветами, то хотя бы на радушие. Напоролся на колючий взгляд и улыбку, напоминающую оскал дракона.

– Что вы принесли? – загадочно – зловеще спросил он, указывая на раскрытые сумки. Двое чеченцев стояли у мешков, понурив головы. Паренек остался у двери.

Я проследил за взглядом Джафара, упершимся в солидную горку ассигнаций.

– Как что, деньги, наверное, – предположил я.

– Деньги?! – Джафар схватил одну пачку, распечатал ее, и оттуда посыпались аккуратно обрезанные под размер пятидесятитысячных купюр, раскрашенные под их цвет листки обыкновенной бумаги. – Куклы, куклы нам подсунули, дошло до ваших соломенных мозгов, наконец?! – заорал Джафар.

– Я-то причем? – пожал я плечами. – Ты же сам поручил мне держать под прицелом охранников и все. Те, кто вскрывали сейфы, должны были проверить пачки.

– Заткнись! – прорычал Джафар. – Не то я всех вас прямо здесь прикончу, собаки! Ничего нельзя никому поручить! На тебя надеялся, думал, хоть ты немного соображаешь, – поднял он на меня злые глаза, – а ты такой же, как эти недоумки. Куда спешил, не мог посмотреть, что в мешке, может, они навоз тащат и тебя вместе со мной дурачат.

Джафар брал самые высокие ноты и, как хреновый исполнитель мугамов, срывался на «петуха». Его сейчас невозможно было урезонить, оставалось только набраться терпения и ждать, когда у него образуется дефицит кислорода и он сделает хотя бы паузу, чтобы вздохнуть. Мне не терпелось ему втолковать, что нас элементарно кинули, нас ждали, к нашему приходу хорошо подготовились. Не знаю, с кем он там договаривался насчет сигнализации и холостых патронов, но даже если бы я или кто-то еще из нас, «грабителей», и обнаружил подвох, сделать мы ничего бы не могли. Деньги они, скорее всего, надежно упрятали в другом месте, и мы все равно ушли бы оттуда ни с чем. Совершенно ясно, что тут работает опытная мафиозная группа. Причем мы им совершенно ни к чему. Они и не думали проучить Джафара. Он для них ноль без палочки. Просто сейчас они раструбят на весь мир, что их напрочь обчистили и потребуют пополнить их активы. В результате получат такой навар, какой Джафару и не снился. Вот как надо работать.

Но Джафар не пожелал меня слушать и пригрозил, что если я сорву и вторую его операцию, то он лично расстреляет меня, а жену отправит в бордель. После этих его угроз у меня возникло подозрение: а не является ли сам Джафар одним из участников провалившейся авантюры с банком? Но это так и осталось для меня неразгаданной тайной.

– Что я еще должен сделать, чтобы заслужить ваше снисхождение?

Даже этот наивный, с моей точки зрения, вопрос вызвал у него раздражение. Да, ему надо лечиться, не то скоро начнет бросаться на людей без всякого повода.

– Что значит «еще»? Ты пока ничего не сделал, а это, – показал он на кучу липовых денег, – можешь взять с собой, когда откроешь завод по производству туалетной бумаги, – и сам рассмеялся своему остроумию.

Но смех у него был какой-то нервный, как бы сквозь слезы. Не знаю, рисовался он или действительно был потрясен случившимся. Дальнейшие его «указания» все больше склоняли меня к мысли, что он неудавшийся артист по амплуа злодеев, с больной фантазией, играющий судьбами людей, рискующий сам сорваться в пропасть и увлечь за собой сотни и тысячи жизней. То, что он задумал, десятки раз проигрывалось террористами во многих странах и зачастую безуспешно, но почти всегда сопровождалось многими жертвами. Джафар решил захватить среднюю школу в одном из соседних русских районных центров и держать там детей и учителей до тех пор, пока правительство не даст за них выкуп. Мне опять-таки отводилась роль «переводчика» условий руководителя акции, то есть Джафара. Ему хотелось оставаться в тени и через меня осуществлять все манипуляции с получением денег и передачей заложников. Причина та же: создать впечатление, что действуют русские или, на худой конец, чеченцы вместе с русскими. Он обещал, что меня никто не узнает и что мое инкогнито он сохранит до конца своих дней.

Ни одному слову его я уже не верил и чувствовал себя как обреченный на казнь. Участвовать в таком трагическом спектакле было равнозначно приговору к высшей мере. Только человек, психически неуравновешенный, мог задумать подобное. Я оказался припертым к стене без всякой возможности оказать сопротивление или хотя бы предупредить своих о готовящемся преступлении. Свою дикую угрозу относительно меня и Татьяны он мог осуществить в любую минуту. Будь я один, нашел бы возможность обезвредить этого зверя, порой облачающегося в овечью шкуру. Но Таня?.. Нет, эту мысль надо выбросить из головы.

Джафар разрешил мне еще немного поспать, чтобы на рассвете быть готовым к выступлению. Какой там сон! Я ходил из угла в угол, от стенки к стенке своего сарая, рисуя картины дня грядущего – одну страшнее другой. Где-то глубоко теплилась надежда, что Джафар передумает, что все это происходит лишь под воздействием нервного стресса от неудачной вылазки в банк. Отдохнет немного, пройдет наваждение, и он откажется от немыслимой затеи. Но надежда рухнула, когда снаружи послышался гул моторов. Сомнений быть не могло: Джафар начинает свою авантюру, и сейчас придут за мной. Точно. Дверь отворилась, и знакомый молодой парень позвал меня в дорогу:

– Джафар уже в «джипе». Ждет тебя, говорит, что поедешь вместе с ним.

– Тебя он тоже берет с собой?

– Нет, остаюсь здесь вместе с Жанной и охранниками. Твоя жена в порядке, не беспокойся, я присмотрю, если что.

– Спасибо тебе, брат. – Я пожал ему руку. Он ответил на рукопожатие и вдруг сказал:

– Война кончится, обязательно в школу пойду, закончу и женюсь на такой же красивой девушке, как твоя жена.

Я похлопал его по плечу:

– Правильно мыслишь. От Джафара уходи, не то пропадешь.

Парень ничего не ответил, но, кажется, чуть кивнул головой в знак согласия. Он проводил меня к машине и сдал Джафару. Тот, не здороваясь, бросил:

– Садись сзади, не самовольничай, действуй как скажу, если не хочешь неприятностей.

В «джипе», кроме нас двоих, никого не было. За нами известная мне вазовская шестерка с полным экипажем и грузовик, битком набитый вооруженными боевиками. Эти сведения уже в дороге сообщил Джафар, чтобы я знал, какими силами будем брать школу. И еще он сказал, что впереди два контрольных пункта. Дежурные куплены, и, если остановят, я должен вести себя спокойно.

В самом деле, через несколько километров нас остановили у шлагбаума. Подошел старший лейтенант и потребовал документы. Увидев Джафара, офицер широко улыбнулся и крикнул своим:

– Колонну пропустить!

Шлагбаум тотчас поднялся, и мы проехали. Еще километров через пять процедура повторилась, и вновь мы миновали контроль беспрепятственно. Поистине всемогущ этот выродок. Зеленый свет ему открыт для совершения бандитской акции.

На опушке небольшого лесочка, что раскинулся у самого городка, Джафар устроил перекур. Посмотрел на часы:

– Сейчас восемь с минутами. В школе уже собираются учителя и ученики. Через полчаса начнутся занятия, и мы поспеем в самый раз.

Все знает – и где школа находится, и когда занятия начинаются. Действует осмотрительно, хорошо подготовившись. Людям разрешил походить, размяться перед броском. Все вооружены, одеты по-боевому, с повязками на голове. Ни смеха, ни улыбки, ни шутки, как на похоронах. Сгрудились кучкой, курят, вполголоса переговариваются.

Джафар подошел к ним, сказал что-то, и они дружно побежали к машине. Ни толчеи, ни беспорядка. Каждый знает, кто за кем, помогают друг другу. Натасканы хорошо, ничего не скажешь. Прошли хорошую подготовку. Чувствуется, что не новички.

Колонна, не снижая скорости, подкатила к школе, и высыпавшие из грузовика и «шестерки» чеченцы в черных масках ворвались в здание. Джафар и я под дулом его пистолета, тоже накинув на лица черные платки, поспешили вслед. Машины в момент исчезли из виду.

В школе поднялся крик, женский визг, послышались автоматные очереди. Тридцать боевиков действовали четко. Большая их часть разбежалась по классам и, угрожая оружием, заставила детей и учителей сидеть смирно и ждать. Другая часть взяла в заложники директора и весь обслуживающий персонал, включая и работников столовой. Еще с десяток встали с автоматами у окон и на этажах для охраны и наблюдения.

Широкая входная дверь школы была наглухо заперта. Джафар оккупировал кабинет директора, притащил меня за собой и велел готовиться к переговорам.

– Объявишь, что школа захвачена патриотами. Все, кто в ней находятся, включая детей, взяты в заложники. К полудню должны быть доставлены пятьдесят миллионов долларов и обеспечен беспрепятственный выезд из города всем участникам акции.

– С кем мне говорить? – обратился я к Джафару.

– Сейчас узнаем от директора.

Небольшого роста, сухонький, уже немолодой директор школы готов был услужить:

– Я могу вас соединить с мэром нашего города. Мы часто обращаемся к нему со своими проблемами, и он всегда нам помогает. В этом у него есть и личный интерес. В школе учатся два его внука.

– Это просто замечательно! – обрадовался Джафар, узнав о внучатах мэра. – Давай набирай его номер.

Директор взялся за телефон, покрутил диск, и после нескольких протяжных гудков мы услышали: «Алло!»

– Алексей Леонтьевич? – спросил директор. Удостоверившись, что трубку взял именно мэр, он освободил место для меня. Я уселся в директорское кресло и сказал все, что велел Джафар, предупредив в самом начале, что школу захватили патриоты и что принимать против них крутые меры не стоит, так как это вызовет напрасные жертвы среди школьников и учителей. И еще одно условие: если после полудня в течение часа не будут выполнены предъявленные требования, то один из заложников умрет. И так каждый следующий час.

Я дал отбой и уже не отвечал на непрерывные звонки. Следующий разговор с мэром должен был состояться только через два часа.

Представляю, что сейчас творится в городке и далеко за его пределами! Не сомневаюсь, что городской голова уже сообщил о ЧП в область, а оттуда и в Москву. Бедные дети! Под дулами автоматов сидят в классах вместе с учителями, перепуганные до смерти.

Да, у Джафара не дрогнет рука исполнить свою угрозу. Я ничего не могу предпринять. Следит за мной не только сам Джафар. По его поручению не сводят с меня глаз три его телохранителя. Придется действовать смотря по обстоятельствам.

Джафар расхаживал по коридору на первом этаже и по – хозяйски отдавал распоряжения, как в собственном доме. Разрешил чеченцам поочередно подкрепляться сухим пайком – бутербродами с колбасой и кофе. Предусмотрительный и заботливый командир. Зато, когда к нему обратился директор с просьбой отпустить повара и двух работников, чтобы покормить хотя бы детей, он наотрез отказал:

– Ничего, потерпят. Небольшое голодание полезно для здоровья.

И тут же предложил мне здоровенный гамбургер, прихваченный им специально для меня. Я, конечно, отказался, предложив ему съесть и мою порцию. Джафар выругался и швырнул бутерброд на пол. Непонятно откуда взявшийся кот мигом подхватил аппетитный кус и стремглав умчался в свое укрытие. Джафар поощрительно ухмыльнулся:

– Видал, как надо хватать добычу? Вот так и мы – рванем на себя и улетучимся.

Я покачал головой:

– В облаках витаете, Джафар. Я уверен, что вся страна уже переполошилась. Вам никто не позволит долго держать ребятишек в страхе, без еды и питья.

– Что они могут сделать? Атаковать нас, а может, разбомбить, как огневую точку в Грозном? Не посмеют. – Джафар был уверен в себе, в правильности своих расчетов и в успехе операции.

– Найдут возможность вас обезвредить, – не унимался я, рискуя обратить на себя его гнев.

– Нет охоты разубеждать тебя, да и не место здесь, – равнодушно отозвался Джафар. – Ты теоретик, и этим все сказано. А на моем счету десятки подобных дел.

Не знаю, что он имел в виду, но после его слов мне стало не по себе. Такой без колебаний пойдет на все, и его угроза убивать каждый час по одному заложнику, если вовремя не передадут выкуп, показалась мне вполне реальной.

Прошло два часа, наступило время второй стадии переговоров. Мэр уже был на проводе. Сухим от волнения голосом он сообщил, что о захвате школы уже знают в Москве и что все требования будут удовлетворены. Отсрочка вызвана сложностями доставки такой крупной суммы валюты. Мы договорились, что как только деньги прибудут, мэр даст об этом знать тремя короткими звонками, и мы тогда решим, каким образом они будут вручены.

Я передал весь разговор Джафару. Он удовлетворенно кивнул. Поманил меня пальцем к окну, у которого стоял сбоку и наблюдал за улицей. Я подошел и глянул туда, куда он показывал. Вся небольшая площадь у школы была забита легковушками. Милиция сдерживала натиск людей и строго следила, чтобы никто к зданию не приближался. Один за другим подъехали три «УАЗа», из них высыпали спецназовцы в бронежилетах и с автоматами на изготовку. Заняли позицию метрах в пятидесяти от главного входа.

– Это мне не нравится, – рассердился Джафар. – Срочно звони мэру, передай мое требование: пусть немедленно очистят площадь, иначе я тоже начну действовать. Плохо, когда говорят одно, а делают другое.

Набрал номер телефона. Долгие гудки, но никто не подходит.

– Ладно, подождем, посмотрим, что будет дальше, – сказал Джафар и что-то прокричал троим чеченцам, ожидающим за дверью директорского кабинета.

Через две минуты они приволокли двух напуганных молодых женщин.

– Вы кто? – спросил Джафар.

– Я преподаватель математики, а она историк, – ответила за двоих дрожащим от страха голосом та, что постарше.

– Сидите здесь, будете говорить с мэром, а ты, – это уже ко мне, – звякни еще разок, может, откликнется.

На этот раз повезло. Руководитель городка оказался на месте. Я передал ему новое требование командира, но он отказался его выполнить, сославшись на то, что это обычные меры предосторожности и тем, кто в школе, ничто не угрожает.

– Теперь говорите вы, – обратился Джафар к женщинам. – Передайте ему, что у вашего виска пистолет и что если через двадцать минут площадь не будет очищена, вы обе станете первыми жертвами. – Он достал пистолет и приставил к виску той, что отрекомендовалась за двоих.

Женщина помоложе, кажется, была на грани обморока. Учительница математики, как ни старалась говорить с мэром бодрым голосом, в конце концов сорвалась на рыдание, и это, пожалуй, стало наиболее убедительным доказательством, что главарь банды не шутит.

Через двадцать минут площадь опустела. Не стало не только милиции, но и жителей городка. Куда их оттеснили, непонятно. В пределах видимости не было ни души.

Джафар хорошо усвоил, что если смерть угрожает хотя бы одному заложнику, власти выполнят любое его требование. Женщин он отпустил, зато меня держал около себя как привязанного, и мне ничего не оставалось, как только строить в мыслях различные варианты захвата и обезвреживания террористов и освобождения заложников. Я понимал, что до их осуществления так же далеко, как сейчас от меня до Татьяны, а может, и дальше, но я все же меньше ощущал свое бессилие и как бы отгораживался от бандитов душой и телом.

Наступило критическое время. Джафар то и дело поглядывал на часы и нервничал, заставляя меня накручивать диск телефона. Однако на другом конце провода молчали. Мы и не договаривались больше о связи. Только о трех звонках, когда будут доставлены деньги. Пока что телефон безмолвствовал.

Внезапно зазвенели разбитые стекла, и в окна ворвались спецназовцы. Загремели автоматные очереди. Бойцы вели огонь на поражение. Но они не учли, что Джафар предусмотрел и этот вариант. Тотчас с верхних этажей по ним ударили свинцом. Один за другим падали солдаты. Офицер хотел было повести за собой несколько человек к лестничной клетке, но ему преградил путь Джафар со своими телохранителями. Этот момент я не упустил. Выхватив из кармана пистолет, который был у меня со времени захвата банка, приставил его к затылку Джафара.

– Считаю до трех. Быстро приказывай своим прекратить огонь! Раз, два… – Я не успел произнести «три», как он подкосил меня ударом ботинка по коленке и вышиб из рук пистолет.

Я рухнул на пол. От дикой боли помутилось в голове. Но все же успел увидеть перед собой дуло автомата. Уже прощался с жизнью, как вдруг все переменилось. На меня тяжело навалился Джафар, а рядом полегли его телохранители.

– Вставай, Павлуша, ты что-то залежался. – Мне протягивала руку Ия. – Пойдем поможем своим, они ведут бой наверху. Держи свой пистолет…

ИЯ

В последний момент Генрих решил проводить меня до первого перекрестка. Километров пять мы ехали втроем: я, Генрих и Жанна за рулем. Жанна сделала милость, остановив машину по просьбе Генриха, съехала на обочину и терпеливо ждала, пока мы, отойдя в сторону, прощались.

– Я уверена, что мы расстаемся ненадолго, – в который раз заверял меня Генрих. – Скоро начнутся переговоры, и я сразу приеду в Москву.

– Думаю, что в этом уже не будет необходимости, особенно после опубликования статьи. Вряд ли они теперь нуждаются в твоих услугах, – окатила я его ушатом холодной воды. Понимала, что причиняю ему боль, но пусть в конце концов встанет на почву реальности и поймет, что за свои поступки надо отвечать. Я ни минуты не сомневалась, что мой муж совершил большую ошибку, приняв решение остаться у чеченцев. Никакие его рассуждения о чести, совести, истинном патриотизме, которых я наслушалась досыта, не поколебали моего мнения. Я была ужасно обижена, более того – обозлена на Генриха за его упрямство, за нежелание прислушаться к доводам здравого смысла и за то, что он мог вот так просто расстаться со мной. Поэтому прощание наше прошло прохладно, как-то наспех, без всяких заверений в любви. Генрих лишь напомнил о документах, которые я должна отдать лично генералу, и все.

Он остался на дороге, а я, не оглядываясь, направилась к машине.

– Разрешите ехать? – с язвительной усмешкой спросила Жанна, когда я уселась рядом с ней.

– Да, вперед, и как можно быстрее, – распорядилась я, самовольно назначив себя старшей экипажа.

Долго ехать не пришлось. Мы не разговаривали. На сердце лежал камень, и болтать с этой дурой было невмоготу. Может, она поняла мое состояние или сама о чем-то важном думала, только в молчанку мы играли до самого второго перекрестка, конца моего пути с Жанной.

– Мне направо. Со мной поедешь или как? – усмехнулась она, хоть прекрасно знала, что дальше нам не по дороге.

– Или как, – ответила я и, не прощаясь, вышла из «джипа».

– Больше не попадайся мне на глаза. Еще раз увижу – пристрелю! – не удержалась от угрозы Жанна.

Не стала отвечать, слишком много чести. Сделала ей ручкой и демонстративно отвернулась.

Осталась одна на дороге и не спеша потопала в сторону центра, как показывал Фарид на своей карте.

За спиной послышался гул мотора. Грузовой с тентом. Какая разница, лишь бы взял. Подняла руку. Никакого внимания, проскочил мимо. Правда, в кабине аж четверо, значит, и кузов чем-то забит.

Проскочило еще два грузовика, потом прошла колонна «БМВ» и несколько танков. Потеряла всякую надежду. Бросила голосовать и решила пешочком добраться до ближайшего КПП, а там контролеры, глядишь, помогут устроиться на какой-нибудь транспорт. Мне важно было добраться до военного аэродрома, оттуда позвонить Виктору Николаевичу и попросить, чтобы посодействовал моей отправке в Москву. Была уверена, что он не откажет. Во – первых, относится ко мне по-доброму, а во-вторых, я везу важные документы и кучу новостей, которых он ждет с нетерпением. Опять догоняет кто-то на четырех колесах. В последний раз, решаю я и поднимаю руку.

«УАЗ» еще издалека мигает сигналом правого поворота и останавливается прямо напротив меня.

– Садитесь, – гостеприимно распахивается дверь, и офицер, он же и водитель, весело улыбается и встречает комплиментом: – Узнал бы вас даже из тысячи женщин, а вы тут одна. Какими судьбами?

Ба, да это же Володя, тот самый лейтенант, которого удалось вырвать из лап Жанны!

Мы тепло поздоровались. Очень приятно было узнать, что бывший пленник жив, здоров, полон энергии и оптимизма.

– Как добрались тогда? – спрашиваю его, забыв ответить на его вопрос.